Всё решают гены

- Я не хочу с ними сражаться, - выдыхает Чимин, забравшись вместе с самыми близкими ребятами на ближайшую высокую точку, на одну из возвышенностей холма в горном образовании, смотря в сторону мелькающих огней города, - мы ничем не отличаемся, почему мы должны доказывать своё право на жизнь? - Тэхён молчит, выдыхая и смотря куда-то на землю, меж расставленных ног, теребит в своих руках травинку, пытаясь постепенно снять слой за слоем. - Потому что они нас не переносят, - вздыхает Юнги, облизываясь и глядя на свой прошлый дом. Дом ли? Вспоминая все года, он может назвать домом лишь те дни, когда они всей семьёй собирались в его детстве и проводили беззаботные вечера. Тогда даже отец отставал от Чонгука с его подготовкой, и они все отдыхали. А после началась игра на истинное выживание. На отстаивание своей позиции. Мин и не знал другой жизни, кроме как борьбы, не знал крепких дружеских отношений, лишь братские отложились в его понимании. Он и представить не мог, что всё может быть иначе. Но… как же он был слеп. - Потому что они возомнили себя правителями жизней, - фыркает Лиана, садясь рядом с ними и выдыхая. Она всё это время ходила туда-сюда, о чём-то думала, кажется, с собой даже спорила. И теперь, видимо, слишком устала от тишины в своей голове. - Потому что они опустили нас на второй сорт, - рычит Сига. У него в городе осталась бо́льшая часть семьи по линии отца, и ни один из его "правильных" родственников не поддерживал с ним контакт, никак не связывался, а при любом удобном случае в прошлом говорили, что он - ошибка их рода. Говорите это ребенку на протяжении нескольких лет, он и сам верить начнёт. Сига верил. Пока его не выгнали за границу напряжения, пока не переехал к отцу, пока не встретил таких же "ошибок". - Потому что они нас боятся, - изрекает Тэхён, и на него переводят глаза, прося пояснить, - подумайте, для чего им выселять часть людей за контролируемую границу, откуда они никуда не денутся? Для чего учить всех, что мы опасны для общества и нас принято списывать со счетов? Почему и зачем нас списывать? Мы могли быть верными и жертвенными солдатами, хорошими лекарями или любящими родителями. Но для Предаторов это стало обыденностью, они и не помнят, что такое страх перед нами. Потому что мы не контролируемы. Мы не те солдаты-Предаторы, которые всегда точно и чётко выполняют приказы. Мы думаем иначе. Действуем иначе. Наши принципы другие. Они боятся того, что нельзя контролировать, как стихийного бедствие. Ведь от землетрясения невозможно застраховаться. Как на нас не найдёшь управы, - объясняет Тэхён свои мысли. Теперь они кажутся такими понятными и ясными, становится стыдно, что сразу не догадался. Но… Тэхён действительно долго обдумывал эту ситуацию, пытался понять, прислушаться и услышать ответы на свой вопрос: почему? И, возможно, всё дело было в Чонгуке. Именно он был последним кусочком, деталькой, вставшей на место в сложном механизме системы. И Тэхён стал сравнивать, анализировать, думать и снова сравнивать. Не найдя отличий, он готов был выть, потому что ничего не понимал. Но ответ крылся в далёком-далёком прошлом, вырезанном в генетическом коде немалой ценой. С тех пор прошли десятилетия, а Предаторы всё ещё придерживаются старых порядков, тогда как Алиенсы поняли, что контроля внешнего не существует без внутреннего. Их всегда этому учили, начинали заниматься, когда проявлялись инстинкты. И это было нормально, настолько обыденно, что сразу и не бросилось в глаза. Алиенсы шагали вперёд длинными, быстрыми шагами, учась на собственных ошибках и всё больше сепарируясь от Предаторов. А те словно застряли где-то. Где - неизвестно. - Бояться то, что нельзя контролировать. А что нельзя контролировать, нужно уничтожить, - рассуждает Лиана, - но нельзя вырезать детей, это не гуманно. И тогда лучше спрятать, чтобы не маячило перед глазами, как страшный сон при закрытых глазах. С глаз долой - из сердца вон, - её руки резко опускаются, хлопая по бёдрам, - мы обречены оставаться их кошмарами на века, - Тэхён понял в эту самую секунду, что Лиана осознала всё. Абсолютно. Как по щелчку сошлись детали и открыли ответ, до которого они все так долго шли и пытались найти. Лиана хорошо знала историю, лучше их всех. И ей открылась правда ежесекундно. Тэхён видел, как меняется её взгляд, когда логические цепочки всё приводят и приводят к одному и тому же выводу: обречены. - Но мы будем драться, - мотает головой Сига, - драться до конца, до победного. Как предки. Предаторы ещё тогда не могли сломить наш дух, и сейчас не смогут, - Сига преисполнен решимостью, наполнен ею до краёв. И злостью, желанием отомстить тоже. - Драться бессмысленно, - но в противовес его словам выступает, на удивление, Чимин, который всегда готов ввязаться в драку, - нашему миру никогда не быть. - Почему? Дадим бой, покажем, на что способны и… - Тогда чем Алиенсы будут лучше Предаторов? - Юнги мотает головой, - мы сражаемся за свободу. Но встав во главе устаревшего общества - новое не построишь за день. Это долгая и упорная работа, на которую у нас вряд ли будет время. Нам его не дадут. И тогда кровь вновь прольётся. И будет литься до тех пор, пока мы не поубиваем друг друга. - Тогда мы в тупике? - обречённо выдыхает Лиана. - Скорее, на краю обрыва, - вздыхает Тэхён, прикрывая глаза. И что-то очень настойчиво пихает их в спину, заставляя шагать к самому краю, совершать непоправимое и ужасное. Но у них не было выбора. Его отняли. И да, если подумать, есть масса вариантов того, как поступить. Но Алиенсы давно устали жить вот так. Пора что-то менять. И шагать уже в этот обрыв. Не окунувшись с головой в воду, никогда не увидишь красоты подводной жизни. * - Нам нужно поговорить с Юнги, - вырывается из Чонгука давняя мысль, которая всё не находила место в его черепной коробке. Он совсем обезумел, кажется. Сошёл с ума. Ему не дают покоя мысли о расследованиях Хосока, о разговоре с Юнги, вышедшим случайно. Чонгук не может нормально спать, есть. Он может только тренироваться, ведь это единственный способ сбежать от мыслей хоть ненадолго. - Ты с ума сошёл, - озвучивает диагноз Хосок, кашляя, - это просто невозможно. - Значит, я поговорю с ним, - Чонгук оборачивается к нему, - что-то происходит, что-то очень страшное надвигается, и я не могу понять, что и как я могу сделать, чтобы это прекратить. - Власти работают над этим. Думаешь, им нужны эти проблемы? - хмыкает Хосок. Знает: нужны. Но Чонгука надо успокоить, вселить уверенность хотя бы в завтрашнем утре. Хотя сам Хосок не всегда верит, что проснётся в новом дне. Слишком всё наваливается, огромной тучей нависает. Но Хюманы будто не чувствуют этого, игнорируют, продолжают работу, словно ничего не происходит. - Это не остановить, - неожиданно шепчет Чонгук, и Хосок падает головой на стол. Ну всё, брат дошёл до конечной точки отчаяния, - мне понятна твоя реакция, но это правда, - Хосок поднимает голову и выпрямляется, видя протянутую панель с сообщением: «сбор в 6:30. Полное обмундирование. Боевая готовность», - я не хочу… - Хосок переводит полные шока глаза на Чонгука. Что? Чонгук не хочет идти на задание? Чонгук не хочет выполнять свою работу, прямую обязанность, как солдата? Да нет, вы прикалываетесь, это не Чонгук, - там Юнги, - делится опасением Чонгук, - а что если мне придётся в него стрелять? - Может подумаешь и о том, что будет, если ты не будешь стрелять, - Хосок понимает это ужаснейшее из чувств, когда ты идёшь против своей воли по обязательствам, - тебя убьют, если ты забыл. - Но… - Стрелять не обязательно на поражение, - подкидывает пищу для мыслей Хосок. Он сам себя столько раз этим спасал, уже не сосчитать. Метод рабочий, просто надо перестроить себя. - А если другие? - Главное, что не ты, - Чонгук садится на стол, откладывая панель и упираясь локтями, соединяя кисти. Трёт руки, нервничает, беспокоится, отчаивается. В его брошенном взгляде слишком тягучая тоска, она захватывает себе, словно зыбучие пески, - послушай, - Хосок обхватывает его ладонь, сжимая, и дожидается, пока Чонгук вновь поднимет голову, - это твоя обязанность, тебе придётся выполнить её. Алиенсы не глупые, может быть, вы вообще малой кровью обойдётесь. Не верю я, что стычки вовсе не будет, но они точно понимают, что будет битва. И возможно, Юнги уже сейчас в безопасности. А завтра тем более будет. Если же он в строю… если повезёт, останется живым. Как и ты. Как и я. Никто не знает, что будет завтра, с чем вы столкнётесь. Будь осторожен и помни: это твоя работа, твой закон, от которого нельзя сделать и шагу. Позаботься о себе, ведь ты можешь погибнуть и точно не сможешь помочь нам. Подумай, как можно провернуть приказ с минимальными потерями и действуй. Голова на плечах твоих дана, чтобы думать, а сердце - видеть. Ты ведь отличный солдат и прекрасный человек, просто момент сейчас такой, что вся наша доброта должна отойти на второй план. Мы должны быть рассчётливыми, думающими здраво и поступающими по справедливости. Мы творим историю, итог не предскажешь. Поэтому просто делай то, что должен. А там уж как повезёт, - Чонгук выдыхает, кивая на такую длинную речь. Он слишком устал, чтобы думать, чтобы спорить или кричать. Его уже всё настолько измучило, что он готов к неосуществлению приказа. Расскажи он прежнему себе о таком, точно бы подумал, что спятил. Но Чонгук не знает, как завтра заставлять себя шагать вперёд вместе с отрядом. Они метаются между двух границ, мечутся и бегают как от огня и не знают, как быть. Вся неопределенность, завуалированность, неоспоримость, безысходность пугают, напрягают, заставляют быть настороже. Тяжело жить, ожидая приказа об аннигиляции Алиенсов. Тяжело осознавать, что тогда в перечень убитых войдут Юнги и Тэхён, и многие, многие другие Алиенсы, которые ни в чём не виноваты. Тяжело… но он не может отказаться. Хосок прав. Нужно делать то, что должен. Только вот следом возникает и другой вопрос: а что он должен делать? *** Тэхён не спал всю ночь. Так и не смог закрыть глаза, даже после нескольких кружек горячего чая, приготовленного из собранных трав, который всегда помогал засыпать. Но не в этот раз, Ким ворочался долго, выпил три кружки и вышел из дома, отправившись за ногами, несущими его неизвестно куда. Он просто бродил, очень долго и медленно, оглядываясь и прислушиваясь. Всё затаилось, не было ни пения, ни криков, ни шорохов. Всё словно спряталось, желая пережить то, что должны пережить они все. Это пугало одновременно с тем, как настораживало и радовало. Ведь со дня на день это случится, природа всегда чувствует ярче, на тончайшем уровне улавливает изменения. И предупреждает. Стоит её только слушать. Но природа держала их в напряжении последние дни. Кажется, не только Тэхён плохо спал, но и все мужчины, все охотники, готовые защищать свои семьи, поселение, их свободу. Ким стал одним из них, на его плечи также расположилась судьба, ответственность, обязанность. Тэхён будет нести эту ношу с честью и достоинством, он будет бороться до конца, своего или чьего-то. И это пугает. Но Ким думает так: обязанность нужно выполнять, но выполнять он будет её по-своему. Как с инстинктами. Выбор каждого, ответственность каждого, контроль каждого. Если это необходимость, препятствовать этому невозможно. Да и не за чем. Рассвет. Тэхён выдыхает, смотря на город, ещё спящий, но что-то его беспокоит внутри. Какое-то странное чувство, ощущение. Что-то не так. В это время город обычно спит бесшумно, обездвиженно, словно погружённый в транс, заколдованный. А сейчас… будто что-то проснулось отдельно от всего остального и не могло понять, куда податься, что делать, почему оно проснулось. Сложилось стойкое ощущение, что город лишь притворяется спящим. В нос попадает до боли знакомый запах, ударяет по сознанию, заставляя непроизвольно сделать вдох глубже. Чонгук? Почему он не в городе? Ким не смог бы почувствовать на таком большом расстоянии, просто слишком далеко. Значит он в лесу, где-то близко к черте середины между городом и границей. Но что он там делает? Сердце собственное быстро стучит, а чужое ещё не слышно. Но у Тэхёна нехорошее предчувствие. После их расставания, Чонгук ни разу не заходил в лес, никогда не бродил, ни ночью, ни днём. О нём вообще не было никакой информации из окружения. А тут неожиданно забрёл? Неожиданно вспомнил дорогу из прошлого? Неожиданно одолела тоска? Не может такого быть. Ким прислушивается к запахам и звукам, пытается расслышать шёпот окружения, чтобы понять, куда бежать и для чего. Воздух режут ещё запахи, куча посторонних запахов, грубых, стойких, мускусных. Предаторы. Тэхён выдыхает, застывая на месте. В поселении ещё не проснулись, никто не даст команду собраться. В поселении куча детей и стариков, женщин, не сражающихся. Их нужно уводить. Срочно. Даже если это очередная проверка. Так они не будут рисковать. А если положиться на удачу, далеко не уйдут. Нужно скорее бежать. Уже по пути в поселение он слышит гулкий, долгий, протяжный голос рога. Поселение проснулось, почуяв беду. Подали сигнал о сборе и о немедленном начале эвакуации. Хоть бы успеть. Ким бежит всё быстрее, вливаясь в ряд охотников и слушая план. Детей поднимают на руки, будят, забирают с собой. Женщины коротко и тихо прощаются с мужьями и желают удачи, делятся энергией , проводят невидимые рисунки. Всё быстро и скромно, чтобы успеть убежать. Войны для них станут живым щитом, не позволяющим пуститься в погоню. И их задача - продержаться как можно дольше. Желательно бы ещё и откинуть Предаторов за границу напряжения или не дать им зайти к ним на территорию, но это всего лишь чудо. А чуда они ждать не привыкли. * - Надо уходить, - Алес метался из стороны в сторону, кивая и ища глазами Чимина. Будь тот проклят, делся куда-то. Но Алес обещал Тэхёну, а обещания он привык сдерживать. Даже если оно дано его противнику, или другу, или кому ещё, Алес уже запутался. - Где Тэхён? - Чимин находится сам, когда их компании сталкиваются. - Ребята, уходите, - Матиас и Жак затормозили рядом с ними. Часто дыша, они оглядывались, будто искали кого-то, - уходите со всеми, берите детей и стариков. Нельзя оставить их. - Помогите женщинам, - выдыхает Жак, оглядываясь и ни за кого не цепляясь взглядом. Мама, наверное, уже увела сестру, они где-то в безопасности. Он надеется на это, - давайте, скорее, - Матиас кивает, стукнув по плечу Чимина. - Вы не видели Тэхёна? - Нет, но он должен быть с нами, - Матиас переглядывается с Жаком, пожимающим плечами, - в любом случае, уходите. - Я не пойду без Тэхёна… - Он взрослый, это его долг, - мотает головой Жак, - как и наш. Ваш другой: помочь с эвакуацией. Идите, - Жак тянет Матиаса, замершего, смотрящего на толпу, но отмирающего, и они убегают. - Чимин, идём, - Лиана тянет Кима, кивая остальным. Юнона и Белла убегают первыми, их только что позвали на помощь, остальные задерживаются, оглядывая Чимина. - Я не пойду, пока не увижу брата… - Нам сказали идти, - Сига не даёт тому сорваться, - нужно слушаться, идём… - Нет! Я хочу увидеть Тэхёна. - Он взрослый, что непонятно? - рычит Шон, - идёмте уже, что за детский сад? - Тебе легко говорить! - У меня там тоже брат и сестра, - Шон порывается сократить расстояние с Кимом, но Алес останавливает его. - Бруно, Артуро, идите. Девчонок забирайте, - братья кивают, оборачиваясь и ища Илону и Вирджи, - они должны быть с детьми, помогите им, - братья срываются с места, - нам пора уходить, - Йонгу выдыхает, стоя по правую руку от Алеса и морщит нос, скалясь, встречаясь взглядом с Ёнгу, шипящим в ответ, - нет времени на споры, пойдём. - С чего ты командуешь? - фыркает Жека. И правда, чего это он тут разговорился? - Вашего командира на посту нет, а я - старший. - Его нет, но я на его месте, - скалится Чимин, - и я не пойду… - Лиана, прошу, образумь их, - Лиана раскрывает глаза полные шока на Алеса, выставляющего руку вперёд, - нужно идти, - Алес сохраняет спокойствие, знает, что эмоциями лучше явно не сделаешь. Поэтому просит вкрадчиво, обращаясь, по его мнению, к самой адекватной в этой шайке. - Где Тэхён? - Ким оборачивается, вырываясь из рук. - Ты не пойдешь к нему, - рычит Алес, порываясь в его сторону, но Жека шипит, чуть приседая. - Ты мне не указ! - А ну стой! - Сига, пошли, - Лиана отскакивает от Алеса и Чимина, - Жека, Ёнгу, идём. - Чимин? - Я хочу видеть брата. - Да стой же ты, - Алес шагает вслед за Чимином, - хватит вести себя, как ребёнок. Давай, поступай, как взрослый. - Ты мне ещё указывать будешь? - Ким резко разворачивается, сталкиваясь нос к носу, - не лезь, Алес, пока я не вырубил тебя. - Брось эту глупую затею, нам надо уходить. - Пока не увижу брата, не пойду, - Чимин просто не мог успокоиться, не мог. Как они не понимают?! Как? Может, он не увидит Тэхёна больше, и это его последний шанс свидеться, извиниться, заглянуть в глаза. Почему они не могут это понять!? - Тогда я потащу тебя. - Посмотрим, как это у тебя получится, - Ким разворачивается и делает два шага, пока Алес не дёргает на себя. Чимин больше не медлит, замахиваясь и ударяя. Алес пригибается, уворачиваясь от хвоста и бьёт в ответ, валя землю. - Прекратите! - Лиана и Шон подбегают к ним, желая растащить, но Алес не бьёт больше, седлая Кима и прижимая его руки к земле. - Отпусти! - Нет, - рычит Алес, - я обещал Тэхёну, что ты уйдёшь со всеми и, клянусь, если мне придётся тащить тебя, я потащу, - зрачки Чимина сужаются. - Встань с меня! - Он знал, что ты будешь упрямым до конца, поэтому сказал любыми средствами и способами вести тебя со всеми. Так что пеняй на себя свою глупость, упёртый баран, но я ударю ещё, - рычит Алес, наклоняясь к нему, - пошли. Или я потащу тебя силой. - Он может там погибнуть, - тихо шепчет Ким, заглядывая в глаза. - Сейчас нам нужно идти, - шепчет в ответ Алес, отпихивая внутреннюю гордость и желание съязвить. Он понимает, очень хорошо понимает, но иначе нельзя, - там и мои знакомые, мои друзья и родные. Но это их обязанность. А наша - помочь с эвакуацией. Так что не дури, ты вроде не такой глупый, чтобы этого не понимать, - Чимин смотрит в ответ, стараясь дышать глубоко, сглатывает. Алес глаза не отводит, держит, чтобы не вырвался и не побежал. И Ким, наконец, кивает. Шон расслабляется, помогая подняться Алесу. Хорошо, что не пришлось тащить и этот дурак всё сам понял. - Чимин, мы понимаем тебя, - тут уже успокаивает его Лиана, - но нужно идти, - Чимин кивает ещё раз, смотря на Алеса. - Сейчас мы на одной стороне, - они с этим, конечно, не смиряются, их более чем не устраивает данная ситуация, но деваться некуда. И они убегают в сторону собирающейся толпы. - Где вы были? - Юнги протягивает им рюкзаки, которые они успели собрать с Намджуном. - Улаживали разногласия, - Алес затягивает лямки, и Мин кивает, поражаясь, что ему ответил именно он. - Все здесь из старших? - Намджун оглядывает компанию, - тогда идём, нужна ваша помощь, - они отправляются на проложенный маршрут. Кто-то становится на тяжёлые точки прохода, чтобы помочь их преодолеть и поддержать. Кто-то убегает за сумками и ящиками. Кто-то спешит на помощь матерям и детям, старикам и раненым, чтобы вывести их. Паника и спешка только сильнее давят на состояние, заставляя нервничать, но они должны сохранять спокойствие. Просто обязаны. Пока у них получается. * Чонгук шёл медленно, в одном темпе с остальной растянувшейся линией их отряда. Руки крепко сжаты в кулаки, на нём боевая форма в полном комплекте. Даже бластер на плече лениво следит за хозяином, готовый выстрелить в любую секунду. Но Чон не понимает, зачем так рано скомандовали поднимать оружие, готовиться к атаке. Они шли раздельно, впереди них ещё пара отрядов взрослых и опытных Предаторов, задающих темп. Именно они должны будут первыми столкнуться с Алиенсами и попытаться решить конфликт мирно. Чонгук в этот план не верил. Им не за чем даже пытаться. Как только они увидят даже подобие промелькнувшего хвоста Алиенса, скомандуют открывать огонь на поражение. Никаких мирных переговоров, ничего из объявленного ранее. Чонгук отчего-то уверен, что некоторые из его отряда, которого в большинстве своём состовляли только-только перешедшие из окончательного класса подготовки, верят, что можно договориться. И если скомандуют огонь, значит Алиенсы напали, значит сами виноваты, их надо проучить, поставить на место, защитить от них город и семью. И не было бы сомнений в этом даже у самого Чона, если бы не был таким же. Но он знает слишком много. Чонгуку очень не хочется стрелять. Вернее, совсем не хочется. Среди нападавших может оказаться Тэхён или Юнги. И Чон не знает, сможет ли вообще поднять на них оружие. И самое страшное, что подсознательно он знает свой ответ: не сможет. Но медлить нельзя, они будут не одни, и одна секунда может его убить. Другой Алиенс воспользуется промедлением и нападёт, и у Чонгука будет мало шансов выбраться живым. Надо бы встряхнуть себя, заставить делать всё по указке, по обговоренному плану, но Чон не может себя заставить. Ума не приложит, как быть. Его бластер уныло покачивался на плече, давя, кажется, сильнее, чем обычно. Руки неподъёмные, ноги тяжёлые, еле переставляются. Но он идёт командным строем, чуть разведя руки для быстрого доступа к оружию. Его лицо защищает маска, в ней очень жарко и душно, кажется, он скоро не сможет дышать. Но это необходимость, вся система связана с ней, с панелью, с оружием. Всё подключено. Пришлось надевать. Они не оставляют выбор для промедления, ведь сенсоры, уловив движение Алиенса, выстрелят раньше, чем он успеет отменить выстрел. Главное ещё и в своих не попасть. Чонгук не знает, как будет себя собирать, как будет заставлять, но с каждым шагом приближается граница напряжения, ворота. Громадина, удерживающая Алиенсов от них подальше, на безопасном состоянии. Ну может, это их граница удерживала от Алиенсов? - Руки на изготовку! - командуют откуда-то спереди один из командиров. - Руки на изготовку! - повторяет Чон, передавая дальше. Сам срабатывает моментально, действия давно доведены до автоматизма. Замерли. Положенные минуты тишины. Никаких переговоров, никаких предложений, никакой пощады. Грубая, сносящая всё на пути сила. И только. Чонгук пытается заставить себя понять, что ему некуда деваться и придётся исполнять приказ. Но как же прогнать мысль о том, что лучше будет сдаться? Сдаться, и пускай его разорвут. Но он солдат! Солдаты не сдаются! И по кругу этот порочный цикл. Чон выдыхает, набираясь мужества и смелости. Напрягает ноги и руки попеременно, по частям, и расслабляется на долю секунды. Пытается успокоить себя и тело. Настроиться. Пусть Алиенсы ушли, пусть успели убраться. Пожалуйста. - Заходим! - Впепёд! - Чонгук двигается с места, отпустив чуть предыдущую линию, и оставляет себя на этой стороне границы. Они вторглись на чужую территорию. Они пришли к Алиенсам с оружием. Они готовы их убивать. Так кто тогда настоящие звери? * - Это последние? - уточняет супруга главы поселения, задерживая Алеса и Чимина, неплохо сработавшихся в команде. Они дополняли друг друга, безрассудство и продуманность, смекалка и грубая сила. Им удалось проверить всю деревню и вытащить вывести последних, даже тех детей, что спрятались. Такое бывает из-за страха, их никто не винил, но таких нужно было искать. Они справились с этой задачей. - Да, все ушли из поселения, - кивает Алес, оборачиваясь на Кима, смотрящего в сторону границы напряжения и, кажется, прощающегося. - Хорошо. Двигаемся дальше, - она кивает и уводит за собой детей. Их забирают другие женщины и направляются дальше, ведомые Хюманами, составившими прежде карту безопасного отступления. - Идём, - Алес накрывает его плечо, выдыхая. - Как думаешь, они уже здесь? - Ким сглатывает, пытаясь среди всего этого хаоса и суматохи уловить запахи брата и отца. Но всё без толку, грубый запах Предаторов перекрывает их всех. - Я чувствую чужаков, - кивает Алес. - Я тоже. Но не могу понять, где они. Будто везде, - Чимин опускает голову, мотая ею и не знает, почему не может уйти. Просто не может сдвинуться, это так тяжело. Они оставляют поселение нетронутым лишь на первый взгляд, ведь там заложена взрывчатка. Всего через десять-пятнадцать минут от них останется только огонь и пепел, от них не останется ничего. Это окончательный, финальный шаг в этой борьбе. Конец их истории сосуществования. Они уйдут от Предаторов так далеко, что те не смогут подойти, не смеют сунуться ближе, снова навредить, навести свои порядки. Они ответят огнём на огонь, защищаясь до последнего. - Хоть бы мы не опоздали, - шепчет Ким, поднимая голову, - пригнись, - Алес дёргается за рукой Чимина и прижимается к земле. - Что там? - Алес шепчет неслышно, если бы перед ним был не Алиенс, его слова даже не услышали. - Предаторы здесь, - сообщает Ким, указывая головой назад. Они ползут очень близко к земле, практически скользя по ней. Хвосты наглухо прижаты, руки и ноги напряжены, глаза только вперёд. Не слушать, не оборачиваться, - давай, скорее, - но Чимин оборачивается один раз, чтобы проверить, далеко ли они, в зоне ли видимости, и срывается на четвереньках. Алес срывается следом. - Что там было? - Я увидел лазеры. Это оружие Предаторов с самонаведением. - А, на плечах которые, да? - Алес вспоминает что-то такое из рассказов Ынсу и их уроков. - Да. Нужно предупредить главу, - они ускоряются, убегая в середину колонны, чтобы оповестить. Им стоит прибавить шагу. Тот холм был высок, он давал осмотреть лишь края поселения, а дальше выходил обрывками, не закрытыми деревьями, к границе напряжения. Там-то Ким и увидел беснующие лазеры, направленные на деревья, вверх, в стволы. Они ещё далеко, только заходят, у охотников есть ещё время. Пусть это время сыграет им на руку, поможет им. * - Тэхён, - Джин пересекается с сыном совершенно неожиданно, и сам Тэхён не сразу понимает, что перед ним отец. И даже сказать ничего не может. Джин тоже. На его языке столько застывших слов, которые он хотел сказать, пока искал Тэхёна. Но в голове теперь пусто. - Пап, - Тэхён обхватывает его за локти. Они сталкиваются лбами, прикрывая глаза и выдыхая. Хвосты на секунду вздымаются, но быстро успокаиваются, повисая в напряжённой атмосфере. Тэхён не знает, что говорить, но это перестаёт играть значение. Не нужно слов, они оба понимают друг друга, не желая портить тишину. И даже если что-то для них не будет озвучено, не страшно. Не сейчас. - Будь осторожен, - Джин отстраняется, заглядывая в глаза. - Береги себя, - Тэхён кивает, облизываясь. Джин кивает ему в ответ и отпускает. - Встретимся ещё, на безопасной точке, - Тэхён принимает место встречи, и Джин отходит к своим знакомым. Они поделились на некие отряды неосознанно, без договора, просто распределились и дополнили. - Давайте в лес! Ходу! Давай! - Тэхён срывается следом за кричащими, повторяя и повторяя: должен сражаться, не пускать в поселение. Все мысли улетучились, просто делись куда-то, провалились и не могли выбраться. Оно и не нужно, они будут только мешать. Алиенсы вышли на охоту, на защиту своего дома, своих родных и близких, своего рода, и не отступят, пока поселение полностью не опустеет, а остальные эвакуация не настигнет безопасного места. Снова звучит рог, оповещающий о том, что граница напряжения пройдена и враг теперь на их территории. Они затаились, попрятались, перешли на деревья, чтобы разведать обстановку, подготовить ловушку. Вот она, беда, пришла… да начнётся охота. * Чонгук шагал медленно, оглядывая и анализируя лес. Что-то происходило, прямо здесь и сейчас. Лес будто ожил. Он двигался, дышал, звучал, шатался, затихал и вновь двигался. Чон мотает головой. Это ведь лес, он не может двигаться. А дышать тем более. - Расходимся, - Чонгук следует за вышестоящим их отряда, чуть подбираясь и передвигаясь уже полубегом. Старается не шуметь. Что-то ведь явно не так, - держать строй. Есть связь? - Есть. - Держать, - Чон вертит головой и слышит звуки. Да нет, показалось. Он хмурится, шагая дальше. А после вновь слышит еле слышное то ли урчание, то ли рычание, то ли вовсе хриплое дыхание. Чонгук не понимает и выкручивает частоту звуков в маске на максимум, вслушиваясь. Звуки… они правда есть. Так звучал Тэхён. Это Алиенсы! - Командир, засада! - только и успевает выкрикнуть Чон, как его отшвыривают. Чонгук даже сориентироваться не смог, бластер сделал это раньше, и на Чона навалилось уже мёртвое тело Алиенса с зияющей дыркой в животе, аккуратно обожжённой. Чонгук так и замер, смотря на него. Паника тут же подкатила к горлу, ком перекрыл дыхание, а лёгкие… чёрт, в этом невозможно дышать! Чон слышит крики, приходит в себя, слыша стук собственного сердца в ушах вперемешку с командами и рычанием, слышит выстрелы бластеров. Чонгук скидывает с себя тело и снова валится на землю, перекатываясь. На этот раз Алиенса скидывает, тот даже переворачивается в воздухе, прежде чем за что-то зацепиться, и падает на землю, вздрогнув. Вид крови, обожжённых краёв ран, запах горечи на языке. Чона воротит. Но он не может передохнуть, вертит головой, бластер сам наводится и стреляет, Чонгуку стоит только двигаться. А двигаться надо быстро, очень быстро. Алиенсы атакуют со всех сторон, откуда только можно, даже из-под земли, хотя это физически невозможно. Невозможно! Но они это делают. Чон уворачивается, падает, грохается и вскакивает, не позволяя себя повалить на землю окончательно. Иначе он не встанет. Перед глазами то и дело мелькают лазеры, руки, когти, зубы, хвосты, выстрелы. Чонгук теряется и вновь находится. Движения Алиенсов отдалённо напоминают ему Тэхёна, и это помогает. Непонятно, как, но помогает. Иначе, как объяснить, что на поляне он остаётся один выживший, Чон не знает. Действительно один. Никого рядом, только мёртвые. Чонгук тяжело дышит, напрягаясь, не может успокоиться. Сердце стучит по всему телу, пытаясь выбраться, шум в голове оседает на языке солоноватый привкусом, глаза размывает, они слишком напряжены. Не сразу он замечает, что система истерично пищит прямо у его уха. Чон проверяет, что с ней, и осознаёт, что бластер теперь на его управлении, подача прекращена, а баллоны могут быть повреждены. Нужно вручную. Чонгук сглатывает, приседая и осторожно проверяя баллоны. Прислушивается, оглядываясь медленно и аккуратно. Сейчас он один, его некому прикрыть, предупредить. Связи, кажется, тоже нет. Дерьмовая ситуация. Ещё сейчас он - слишком лёгкая мишень. Нужно уходить в сторону командования, кого-нибудь по пути встретит, должен же был остаться хоть кто-то в живых. Лес молчит. Так и не скажешь, что по всему лесу идёт битва не на жизнь, а насмерть. Деревья будто блокируют звук, он совсем не доходит, его не слышно. Тишь да гладь. Будто после страшного кошмара ты оказываешься в спокойном, райском сне. Идти никуда не хочется. Вставать и снова стрелять. Снова добровольно отправлять себя в ловушку, в эту чёртову мясорубку, где только после выстрела понимаешь, где свой, а где чужой, когда твоя жизнь висит на волоске, обещающим вот-вот порваться. Чону повезло, просто повезло. Иначе объяснить не получается. Да, у него была нехилая подготовка, он был лучшим своего возраста и зачислен в команду выдающихся. Но как же остальные? Насколько ему известно, среди его небольшой группы были ребята не чуть не уступающие ему. Почему же выжил только он? Может, они постарались? Может, им он обязан своей жизнью? И виноват, ведь не сберёг их жизни, не прикрыл в нужный момент? Трудно дышать, запах горелой кожи едкой гадостью впивается в лёгкие. Нужно уходить. Но куда двигаться? Земля вздрагивает, трясётся от вибрации. Чонгук поднимается, заглядывая в панель и надеясь увидеть опознавательный знак на карте. Но ничего. Пустая карта, как ни смотри. Придётся идти наугад, туда, куда они направлялись. И будь, что будет. Может, Чон сегодня везунчик, и получится встретить своих или избежать стычки. На последнее Чонгук не надеется, Алиенсы словно озверели, стали дикими и необузданными. Им было плевать, что в них стреляют, они кидались и убивали, сразу, без разбора, без сожаления. Будто в их головы поступил приказ, а они выполняли, несмотря на любые препятствия. Как роботы. Только это люди. И страшные люди. Но Чон больше боится командования, которое отправило их на верную смерть с оружием к невиновным. Они здесь чужие, они вторглись на территорию. И получили, поплатившись. Чонгук выбирает направление и шагает, запуская ручные бластеры и браслеты, чтобы в случае чего быстро среагировать и выстрелить. Главное, чтобы заряда хватило и подача не прекратилась. Чон замирает, когда слышит звуки Алиенсов, выкрутив слышимость маски. Останавливается, прислушиваясь, и вертит головой, медленно поворачивается. Откуда чаще нападал Тэхён? Сверху сзади. Он не даст такого шанса. Чонгук резко оборачивается, направляя бластер и замечая пику хвоста, и тот стреляет. Битва продолжается. * Жак и Матиас сражались вместе, прикрывая друг друга и бросаясь на одного Предатора вдвоём: так было безопаснее и больше шансов. Они контролировали ситуацию свою и друга, скрываясь в высокой траве, в густой кроне деревьев, за спинами Предаторов. Они вставали на защиту, прикрывали и были готовы драться до последнего. Жаль, что "последнее" наступило неожиданно резко, когда к почти поверженной группе Предаторов пришла подмога. Жак и не понял, что в него попали, смерть наступила молниеносно, он даже не поднялся после падения, не повернул головы, чтобы увидеть своего убийцу. Матиас вскочил рядом, завалив одного Предатора хвостом, а второму с лёгкой руки перерезал горло, полоснув под маской. Он опустился рядом с Жаком на четвереньки, раскрывая пасть и шипя, демонстрируя клыки, огляделся внимательно, прислушиваясь, и опустил голову, заглянув в глаза друга. Потерял на поле битвы, потерял там, где теряют многие. Но за него он будет продолжать биться, как за двоих будет яростнее, сильнее, свирепой силой пойдёт на Предаторов. Только судьба его решилась в тот момент, когда прозвучал выстрел. Это больно, обжигающе больно и быстро. Как игла, но раскалённая. Тонкая и аккуратная. Матиас почувствовал, как обожглись его внутренности, как защипали края, коснувшись воздуха. Он видел, как картинка падает вместе с ним, но мир стоит на месте. Последний вздох превратился в хриплый выдох. Больше не стреляли, не в кого. Два друга, два товарища, одна смерть. * Ынсу извивается, прыгая с одной ветки, на другую, сносит одного Предатора за другим, не желая мириться с вторжением. Он срывает с них маски, потому что без них они теряются, на пару минут становятся недееспособными, и этого хватает, чтобы нанести удар. Ынсу прознал охоту на Предаторов, почувствовал её вкус, не пробуя. И сейчас навёрстывал упущенное, сражаясь за одну цель: выжить. Он вспоминает все свои стратегии, отметает нерабочие и пользуется методами, не подводившими его ни разу. Нужно лишить Предаторов техники, а дальше дело сноровки, ведь без своих примочек Предаторы как дети перед ними. Нужно отдать должное тем, кто успевает сориентироваться, но и им долго жить не остаётся. Правда, Ынсу уже один раз чуть с жизнью не распрощался, когда увидел занесённый нож. Тот Предатор оказался не промах, знал, что делал, что так будет. Но его это не спасло. Ынсу носился по лесу, прячась и обманывая датчики, не останавливался ни на секунду, старался не слушать выстрелы и крики от них. От долгой работы конечности ныли, в горле пересыхало, а лёгкие с тяжестью пускали новые порции кислорода. Но Ынсу решил так: остановится, когда всё закончится, или умрёт. Умирать не хотелось. Но удача оказалась странной штукой. Ынсу наткнулся на отряд, на вид, взрослых и крепких Предаторов, эти точно не молодняк действующей силы, кто-то покруче, посильнее, попрофессиональнее. Вот так добыча. И подумал об этом не только он. Всё вновь закрутилось, Ынсу носился между ними, пару раз даже удалось убить Предаторов их же выстрелами. Благо выстрелы не меняли направления в полёте. Ынсу не останавливался, не оборачивался, полагаясь на свои инстинкты, и чувствовал, как горит воздух от вспышек. Предаторы встали кругом, их строй было трудно разбить одному. Но они были на его территории, это дело умений и маскировки. Ынсу пользовался всем, что попадалось под руку, и даже самими технологиями Предаторов с мертвецов. Он стащил ножи с поясов и гранаты, понятия не имея, какая из них какой результат даёт, но это было не столь важно. Чем больше уберёт, тем лучше. Несколько взрывов прогремели на лес мощно. Ынсу чуть не свалился в самое пекло с ветки, вцепившись когтями в ствол и оглядываясь. Куча дыма, крики и стоны, двигающиеся Предаторы. В одного он запустил нож, тот снял маску, видимо, была неисправность. Остальных отправился добивать. Путался у них под ногами, прыгал и валил на землю, выцарапывая трахею, протыкая хвостом, разрывая плоть. Но не долго музыка играла, выстрел прошёл косо по нему, лишь царапнул кожу бока, но попал в хвост, послышался треск, а сам Ынсу подлетел по инерции, закричав и перекатившись. Горит, шевелиться невозможно, писк в ушах и полная расфокусировка. Кажется, он не чувствует ног. Ынсу рычит и кричит, переставляя руки с дикой болью, поднимается, дрожа всем телом и забирается на небольшую возвышенность на локти, опираясь телом о землю и часто дыша, жмурится и морщится, стискивая зубы. Жутко больно, жар расходится по всему позвоночнику, тянет каждую мышцу. - Кто тут у нас? - его переворачивают на спину, и Ынсу рычит, пытаясь устоять на ногах, - надо же, - моргает несколько раз, пытаясь разглядеть, но голос выдаёт, - наш подопытный решил защитить свой вид, - Че Хонг усмехается, вынимая бластер, - а ты шустрый, - заряжается, видимо, ожидая подачи. Ынсу тяжело дышит, упрямо молчит, справляясь с головной болью и навалившейся усталостью. Не спать. Не спать! Оглядывается на двух стоящих позади Предаторов. Чуть-чуть не перебил, всего троих оставил. Вот же… - ну, последнее слово? - Хонг заглядывает в горящие огнём злобы непокорные глаза и не видит, как бесшумно сваливается его соратник за спиной. А Ынсу видит, выдыхая. - Ату… - тихо произносит, Че хмурит брови, и вскрикивает, заваливаясь вперёд на колени, из-за его спины показывается девушка, вгрызающаяся в его шею и пускающая кровь, - сзади! - но и ещё двоих Предаторов сваливают двое мужчин, не позволяя даже кричать. Ынсу обмякает, скатываясь на землю и стоня. Больно до огней перед глазами, как будто ноги лишился. Двигаться просто невозможно. - Ты как? Живой? - Джин садится рядом, вытирая кровь с губ и притягивает к себе корпус, заглядывая за спину и проверяя, нет ли ранений. Ынсу шипит и дёргает, вновь выстанывая от боли, - так, давай. Гор, помоги, - рядом садится второй мужчина и закидывает вторую руку к себе на плечи, - осторожно, - Ынсу весь сжимается, не сдерживаясь от крика. Джин оглядывает его, не понимая причину боли, и морщится, видя обрубок хвоста. - Не повезло же тебе, приятель, - мотает головой Гор, шагая. Ату подходит к ним, облизываясь. - Куда теперь? - спрашивает она, дыша редко и глубоко, контролируя пропуск кислорода в лёгкие. Она была вся перепачкана грязью и кровью, одежда порвана, местами обожжена. Эта женщина может дать фору любому охотнику Алиенсу, а Предаторам тем более. Единственная в своё роде, лучшая среди охотников. И Ынсу был слишком рад, когда увидел её, чтобы не произнести имя вслух. - Отправляемся на безопасную точку. - Что? Уже? - не понимает Ынсу. Так быстро закончили и не ожидают подкрепления от Предаторов? - Ты ранен, тебя нужно увести. А мы перебили многих, я даже не слышу их. Остальные должны справиться. - Я попробую сам… - Не нужно, мы доставим тебя. Ату, гляди в оба, - она кивает, скрываясь в кроне, а Джин и Гор потянули Ынсу в сторону сборов, стараясь не сильно дёргать, чтобы не причинить боль. * Чонгук бежал, что есть силы, пытаясь не оборачиваться и не стрелять, если Алиенс не появляется перед ним. Его маска теперь валяется где-то в лесу, в том месте, куда её откинули, а от бластера на плече остались лишь провода да искры. Подача идёт всего в один бластер, с неисправным прицелом, заряды есть только в браслетах. Нужно осмотреть арсенал, но не до этого, его гонят Алиенсы. Вообще, у Чона сложилось впечатление, что они знали, куда бить, чтобы вывести его из строя. На секунду, Чонгуку показалось, что он сейчас умрёт. Опять воля случая, судьба оказалась благосклонной: ему удалось выстрелить из браслета. Когда Чон понял, что больше не может держать оборону, он побежал. Не самая лучшая идея, когда твой противник Алиенс, готовый настичь тебя за секунды, но Чонгук выиграл себе время и рванул, что есть мочи. - Там кто-то бежит! - слышит Чон, перескакивая поваленный ствол, - давай сюда! - Чонгук ускоряется, слыша дыхание за спиной. Нагнали, сейчас напрыгнут, сейчас повалят и вопьются в шею. На его глазах загрызли несколько человек, просто загрызли. У Чона, кажется, всё ещё в ушах стоят их крики. И он не хочет повтора судьба для себя, - давай, - Чонгук оказывается за спинами пятерых Предаторов, и те открывают огонь по беснуюшимся веткам, двигающейся траве. Слышны рычания, крики, писки, стоны, визг. Весь набор неизведанных звуков в исполнении Алиенсов. Ужас, да и только. - Как ты? - Чону помогают подняться с земли. - Порядок. Не ранен, - выдыхает он, - вы не сталкивались с Алиенсами? - Сталкивались. - Тогда вам повезло, - на всех ещё были маски и на плечах бластеры. Видимо, такой большой группой им удалось удержать оборону, - куда направляетесь? - сглатывая и восстанавливая дыхание, спрашивает Чонгук. Чудо, что они наткнулись друг на друга, иначе бы Чона уже догрызали. Но он не знает, где теперь находится, его система барахлит, а побежал он чёрт знает куда. - Командный состав убит. - Мы возвращаемся, здесь больше нечего делать. - Что? - раскрывает глаза Чонгук, - все? - Все. И главнокомандующие тоже. Других мы не видели, может кто-то где-то ещё бродит. Но сомневаюсь, - Чон поверить не может. Выходит, они проиграли по полной и с позорным поражением должны вернуться. И он не будет против, это разумно, им не тягаться с такой силой, - идёшь с нами? - Да. Но я почти безоружен, - указывает на себя Чонгук, оглядывая пояс. Почти весь арсенал истратил, остался нож, парочка гранат, заряды и бластер. - Не переживай. Если будем прикрывать друг друга, дойдем все, - Чон кивает, - давай в центр, будешь наблюдателем, - и заходит внутрь их клина, направляясь за ними. Пусть ведут, вряд ли они хотят уйти не в город. Проверить координаты Чонгук всё равно не может. Но двигаться в команде уже лучше, не так страшно, как бродить по лесу в одиночку. - Не растягивайтесь, - Чонгук прибавляет шаг и вертит головой, как и просили, оглядывается и прислушивается. И либо у него глюки, либо он слышит, как руки Алиенса касаются ствола дерева, а тело легко передвигается, ноги перескакивают на другое положение, нос следует по траектории, а он сам приникает низко к земле, дыша как можно реже и тише. - Стойте, - просит Чон, - слушайте, - указывает на ухо, сглатывая и оборачиваясь. Предаторы остановились, выкрутили звук, оглядываясь в разные стороны. - Сзади! - слышатся выстрелы и вскрик, к ногам падает мёртвый Алиенс. Это не останавливает его собрата, метнувшего с другой стороны, пока они отвлеклись. И третьему тоже не помешало. - Сомкнуть ряды, - Чонгук поднимает ведущую руку, подпирая левой рукой её предплечье, сжимает в кулак и стреляет частыми выстрелами, быстрыми. Кто-то двигается очень быстро, не предугадать. Эх, сейчас бы слежение маски. Но он слеп, стоя спиной к спине. В пространстве между ними и вырастает Алиенс, рычащий и срывающий маски. Он утаскивает одного из них за собой в центр, ударяя по коленям хвостом и вертясь, не даёт опомниться. Слышится выпускающийся воздух, следом сыпятся искры, идёт ругань. А Алиенс вновь скрывается. - Чёрт, ничего не вижу! - Снимай маску! - Чон отступает, следуя выстрелами по пятам за Алиенсом, но не нагоняя его. Изворотливый. - Ааа! - Сюда! - Убил одного! - Есть ещё?! - Помогите снять, - Предаторы все сняли маски, почти не поранившись, оглядывая баллоны и вставая плечом к плечу. - Плохо дело, мы без бластеров остались. - Вся подача сдохла. Маски тоже. - Как он догадался, куда бить? - Будто знал, - шепчет Чонгук, оглядывая двоих мёртвых Предаторов. Тэхён? - На двенадцать! - Чон поднимает руку, поворачиваясь и стреляя. Трава следует за телом, скрывая хозяина и не давая очертить область. Чонгук просто стреляет наугад, попадая в то место, где до этого был Алиенс. Слышится вскрик, трава перестаёт шуршать. Затишье. - Граната! - Чон инстинктивно отпрыгивает в сторону, перекатываясь и замирая в упоре присев. Тут же наклоняется вперёд, когда на него кто-то наваливается, но тот исчезает в дыму. - Кто пустил дым? - они разошлись, оставаясь настороже. Послышались крики, - Кейли?! - Чонгук готов стрелять прямо в дым, но от этого толку не будет, только заряды потратит, нужно подождать. Но слишком знакомая фигура вырисовывается, как только картинка становится более чёткой. Не может быть… - Огонь! - Чон стреляет, и фигура куда-то девается, её не видно. Она будто сквозь землю провалилась, - не спать, давай к нам! - Чонгук перебегает и цепляет цель. Они втроём стреляют, поворачиваясь и следуя за Алиенсом по пятам, описывают круги, преграждают путь, но трава всё равно колышется, слышатся звуки, топот и дыхание, сверкает кончик хвоста. Но тут неожиданно всё вновь затихает. - Я пуст, - останавливается один из них. - Перегорел, - Чон перестаёт стрелять, проверяя запас. Совсем немного, нужно поменять, - мы убили его? - никаких звуков, шорохов, шагов. Всё снова тихо. - Похоже на то, - Чонгук не опускает руку, готовясь стрелять. И пусть даже они расслабились, не чувствуя опасности, Чон пытается не сделать себя лёгкой добычей. Они не двигаются, их глаза бегают и пытаются убедиться, что они одни и можно идти. Поворачиваться к тому месту, где был Алиенс, спиной - страшно и необдуманно. Но и подходить никто не спешит. - Надо проверить, - предлагает Чон. - Проверь, - другого и не ждал. Чонгук осторожно переставляет ногу за ногой, боковым зрением контролирует ситуацию, приближаясь. Медленно, осторожно. Выдыхает, заглядывая. Перед ним вырастает что-то чёрное, за секунду, из-под земли. Его сбивают с ног, Предаторы вскрикивают. Хрип и удар, взмах мощного хвост и чёткий удар когтями. - Нэд! - тяжёлый крик проносится по ушам, Чон поднимается, видя, как Предатора кто-то утаскивает, а второй падает на колени и заваливается на бок. - Нет-нет, - Чонгук срывается к нему, переворачивая на спину. Но он опоздал, в горло глубоко вонзили четыре когтя точным ударом, остались лишь дырки. Но второй ещё жив, его тащат. Чон срывается в ту сторону, выставляя руку вперёд. Но крик перестаёт звучать, и Чон, справляясь с худшими мыслями, ускоряется, натыкаясь на Алиенса, замершего над шеей Предатора. Чонгук замирает, не в силах заставить себя стрелять. Алиенс отрывается от Предатора, весь его подбородок испачкан в крови, капли её разбрызганы по всему лицу, глаза дикие, горящие. Тэхён… Чон замер, не зная, что ему делать. Он не может ни побежать, ни выстрелить. Ничего не может! Страх приковал его к земле. Ким же наклонил голову к плечу, оглядывая с головы до ног, и медленно поднялся сначала на корточки, а после в полный рост, расставляя руки. Пальцы одной в крови, это он проткнул горло тому Предатору. Чонгук сглатывает. - Тэхён… - выдыхает он, мотая головой и делая шаг назад, - я не буду… - да, пускай его слабость обернётся для него ужасной ошибкой, но он не будет стрелять, - иди… - Чон отступает ещё на пару шагов, и Тэхён рычит, раскрывая губы и скалясь. Чонгук останавливается, понимая, что его никуда не отпускают. Кровь застыла в жилах, по спине пробежался холодок. Ким встряхивает головой, облизываясь и шагая к нему, наблюдает, готовясь сорваться в укрытие. Ну и чего он медлит? Только что стрелял в него, ещё чуть-чуть, и один из выстрелов прикончил его. Но Тэхён остался жив благодаря изворотливости и пытливости ума, а значит проучит за ошибку в их точности. Он последний в этом лесу. По крайней мере, из тех, кто ещё может и хочет бороться. И он отступает? Серьёзно? - Я не хочу с тобой драться, - Чон вынимает заряд из браслета, показывая, и отбрасывает, - не хочу, - стягивает панель и сам браслет, расстёгивает пояс и отпихивает ногой. Безоружен. Ещё одна ошибка, - и не буду, - Ким скалится, порыкивая. Он считает его глупым? Или недостойным? Слабым? Прекрасно. Чонгук не покинет этот лес. Живым уж точно, - Тэхён, я… - Тэхён срывается, настигая его быстро и точно ударяя. Чон закрывается, блокирует несколько ударов и уворачивается, отходя и уклоняясь от хвоста, полосующего по ноге. Они схлёстываются в рукопашную, где Чонгуку всё же приходится ударить несколько раз, но Кима это не остановило ни разу. Его удары не уступали друг другу, будь то удар с когтями рукой, с прыжком ногой или с разворотом хвостом. Он задействовал всего себя, Чон осознал, что никогда не дрался с ним по-настоящему, в его полную силу, и уступал. Его оборону прорывали, царапая и шагая на него, ударяя и вкладывая всю злость. Тэхён повалил Чонгука на землю, перед этим получив хороший удар по голове, и сжал плечо рукой, чуть давя на шею и проникая когтями в кожу. Чон обхватил его руку, сжимая и пытаясь отстранить. Несмотря на лёгкость, Ким очень сильный, Чонгуку стоит больших усилий даже просто сдвинуться с места под ним. Тэхён давит изо всех сил, а после отпускает, пользуясь силой противника и ударяя Чона головой о землю несколько раз. Чонгук остаётся на земле, кашляя и чувствуя вкус крови на губах и уже не пытаясь оторвать руку Кима от своей груди. Всё его тело болит и кровоточит, просит передышки, а лучше покоя. Тяжело дышать, тяжело двигаться, тяжело держать глаза открытыми. Так пусть закончит, что планировал, эту схватку он победил. Тэхён заносит руку, над головой, выпуская когти, держит на случай, если Чон захочет вырваться, заглядывает в глаза, встречая смирение. Чонгук их закрывает, переставая сопротивляться и словно принимая. Рука Кима затряслась, но Тэхён рыкнул на себя, выпрямившись. Ну, раз он так хочет умереть, то надо завершить дело. Он обязан убить его, убрать с дороги. И плевать, что по сердцу скребёт кошка, а душа разрывается на части от боли. Плевать! Он обязан. Обязан!! - Ааа! - выкрикивает Ким, стремительно опуская руку, но не настигая Чона. Ударяет в землю и рычит, закрывая глаза. Он должен был! Обязан был! Глупое сердце! Слабая душа! Чёртова влюбленная натура! Чонгук хмурится, когда не чувствует ничего. Хватка слабеет, рука с груди исчезает, на бёдрах появляется больше веса. Он открывает один глаз, затем второй и оглядывает дрожащего Тэхёна на своих бёдрах, обнимающего себя, хватающегося за голову. Доносится всхлип. - Эй, - Чон не понимает, что происходит, но это явно не хорошо, - Тэхён, ты чего? - Чонгук поднимается на локтях сквозь шипение через сомкнутые зубы, и садится, - Тэ, ну чего ты? - Ненавижу тебя, - обессиленно произносит Ким, - ненавижу, - и ударяет Чона по груди совсем не когтями. Скорее кулачками, сжавшимися в безвыходности и боли, - ненавижу! Как же ненавижу… - Тэхён расклеивается, прямо у него на ногах, перед врагом показывает свою слабость, свою ранимость, свою душевную рану. Так больно внутри, так рвёт, такой ком не выплюнуть, не проглотить. - Тшш… - Чонгук обнимает его, прижимая ближе к себе. И Ким поначалу вырывается, дёргается, пытается освободиться, а после затихает, сникая и тихо плача на его плече, лишь иногда протяжно воя и поскуливая, - тише, тише, я с тобой, - Чон гладит его по спине и качается из стороны в сторону, шепча, что он рядом и никуда не уйдёт. Его жизнь сейчас ничто, она уже устала бояться смерти и просто перестала замечать опасность. Пусть будет так, как угодно, главное - эти минуты наедине, спустя такой небольшой, но показавшийся вечностью, период, показавший, насколько глубоко чувства вошли в их сердца и как больно выдирать их оттуда. Яму от их корней просто так не засыпать. - Ненавижу тебя… - шепчет Тэхён, - я должен тебя убить. - Убей, - Чонгук не отпускает от себя, пока и сам Ким не спешит покидать тёплые и родные объятия. - Не могу, - обречённо выдыхает Тэхён, - потому что люблю… от этого и ненавижу, - Чон прикрывает глаза, стараясь сдержаться и не показывать, как точно задета его рана на сердце, которую он только заклеил пластырем, но не зашил. - Сделай, что должен, я не буду сопротивляться. - Как же так? Почему? - Ким недоумевает. В последние час или часы, не знает, сколько прошло, каждый Предатор пытался сопротивляться смерти от его руки. А Чонгук сам шагает к нему и просит. - Потому что люблю тебя, - Чон вдыхает запах с его тела, уставшего, продрогшего, перепачканного. Но среди всего этого ужаса прослеживается его запах, запах Тэхёна. Родной до неизлечимой боли. - Мы не можем быть вместе… - Знаю… - И не можем больше видеться… - Знаю… - Почему ты такой спокойный? - дёргается Ким, фыркая. - Потому что, как только дам себе волю, разрыдаюсь на месте и не смогу тебя отпустить. - Тогда… просто посидим? - Просто посидим, - они закрывают глаза, прижимаясь ближе друг к другу. И пусть убивают, если их найдут, значит поделом. Но эти минуты чистого, такого тёплого и родного счастья того стоят. Они не могут надышаться, начувствоваться, напитаться. Им будет мало. Но они должны расстаться. Разносится гул рога, оповещающий о сборе выживших Алиенсов. Тэхён вздрагивает, отстраняясь. - Мне пора… - Мне, видимо, тоже… - Прощай, Чонгук. - Береги себя, Тэ, - Ким выпутывается и поднимается на ноги, даже отворачивается, шагая. Но после всё равно срывается, падая на колени и примыкая губами к губам Чонгука, протянувшего руку к его лицу и прикрывшему глаза. Солёные губы. Мягкие губы. Вкусные губы. Губы Тэхёна. Самое прекрасное, что есть на свете. Тэхён отстраняется, жмурясь и прижимаясь к его руке щекой и сжимая его запястье ладонями. И также резко отбрасывает от себя руку, вставая и срываясь на бег. Чтобы не оборачиваться, не возвращаться. Всё, последняя точка их истории. Дальше ничего. Только белый лист неизведанного. Нужно добраться до остальных и понять их потери. Ким понимает, что они много кого потеряли и оплакивать они будут долго. Но не сейчас. Они обязательно отдадут дань памяти тем, кто приложил руку к их свободе. Но позже. Сейчас им надо собраться, найти остальных Алиенсов и Хюманов и обосноваться на новом месте, начав новую историю.