* * *
Когда Балалаев узнал, что одним из вариантов площадки для проведения премьерных показов рассматривается театр Киноактера, он сам вызвался договариваться об аренде. Уж очень ему хотелось по старой памяти поглядеть в глаза Олегу Бутахину. Но каково же было его удивление, когда вместо Бутахина в директорском кресле он обнаружил совершенно другого человека. Сурен Сергеевич никоим образом не походил на своего предшественника, поэтому вопрос аренды решился довольно быстро и в сугубо деловом ключе. На осень еще оставались свободные даты, так что все что требовалось от будущего арендатора это определиться с числами и желательно поскорее, потому что всегда могут объявиться другие претенденты. А уж после будет заключен по всем правилам договор и выставлен счет — все честь по чести. Игоря весьма подмывало спросить у нынешнего директора театра, куда собственно подевался его предшественник, но беседу хотелось закончить на хорошей ноте, чему бы явно не способствовало упоминание Бутахина. Поэтому Балалаев сделал себе мысленную пометку заняться этим делом позднее. Как минимум после того как лично принесет Гнедаку хорошие новости. Сбегая по главной лестнице, Игорь бросил взгляд на часы — репетиция сейчас в самом разгаре. Помнится, Саша как-то просил лишний раз не приезжать, и нарочно не смотрел при этом Игорю в глаза. «Артисты будут отвлекаться, — перевел он все в шутку и, добавив томности в голос, продолжил, — я буду отвлекаться». Балалаев тогда не стал возражать, в очередной раз давая Саше время дозреть до откровений. Ведь Игорь прекрасно понимал, что на площадке Маракулин не станет отвлекаться даже если кордебалет решит сплясать перед ним нагишом, а уж молчаливое присутствие Игоря в зале и вовсе не повлияет на процесс, если вообще будет замечено. Когда Балалаев зашел в репетиционный зал, все взгляды присутствующих тут же устремились на него, а голоса на мгновение смолкли. Он не придал этому значения, лишь кивнул Олегу, с которым пересекся взглядами, и тут же направился к Вячеславу. — День добрый. — поприветствовал тот, пожимая протянутую ладонь, — ты у нас не частый гость последнее время. — Нынче у меня особенный повод, — Игорь улыбнулся, — принес добрые вести — театр Киноактера готов предоставить вам сцену. Дат свободных не так уж и много, так что стоит определиться в ближайшее время. — А нам много и не надо, — Гнедак хохотнул, — три-четыре премьерных показа в Москве, а до этого недельку-две, а может и побольше, по провинции покатаемся, чтобы составы и сам спектакль обкатать, с некоторым площадками я уже договорился по старой памяти. Ну а после второй гастрольный заход. В конце концов мы же не репертуарный театр. Игорь чуть нахмурился. Опять гастроли. Снова неделями не видеть Саши, а лишь слышать перемежаемый шумами голос в телефонной трубке. И то не всегда. А чего он собственно хотел, связываясь с артистом? Ничего не хотел кроме нужного человека рядом. И Маракулин был именно таким человеком — правильным по всем параметрам, удивительно Игорю подходящим. Поэтому можно и перетерпеть, и не такое переживали. Гастроли не будут вечными. Да и спектакли в театре Оперетты никто не отменял — вряд ли Тартаковский так легко отпустит двух ведущих актеров своей громкой мюзикловой новинки. Все равно что Саша, что Олег, несмотря на дублирующие составы, должны будут отметиться в очередном блоке. В конце концов многие ходят посмотреть именно на полюбившийся в прошлом сезоне тандем. — Так что там за даты? — вопрос Вячеслава выдернул Игоря из тяжелых размышлений. Тот тряхнул головой, словно бы прогоняя навязчивые мысли, и принялся перечислять числа, что назвал ему Шаумян. — А не стоит ли пригласить Маракулина к обсуждению? — как бы невзначай обронил Балалаев, — наверняка, как у художественного руководителя, у него есть свое мнение по поводу готовности спектакля к показам на московской сцене. — Да все уже сто раз обговорено, — отмахнулся Гнедак, — так что Саша наверняка со мной согласится… Сошлись на второй неделе ноября. Свободной сцена в эту неделю была все будние дни, что позволит премьерить нон-стопом. Да и с провинциальными гастролями они не пересекались, давая возможность господам артистам чуть-чуть отдохнуть от разъездов. — Тогда решено. С 10го по 13е. Договор аренды мы с Маракулиным съездим подпишем, — резюмировал Игорь. Гнедак несколько замялся, глаза его нервно забегали. — Давай лучше я на подписание с тобой как гендир съезжу. Чтобы уж все максимально официально, а Сашу мы дергать не будем — месяц до начала показов, не хотелось бы отвлекать его от репетиционного процесса. — Хорошо, — легко согласился Балалаев, деланно не обращая внимания на некоторую неловкость в голосе Славы, — тогда как насчет послезавтра? Как раз с утра, перед репетицией займемся договорами. Чтобы, как ты выразился, не отвлекаться. Ведь чем быстрее застолбим за собой даты, тем меньше шансов, что их уведут у нас из-под носа. Гнедак как китайский болванчик закивал головой. — Ну я поеду тогда, — Игорь пожал Славе на прощание руку, — дел еще невпроворот. Уже в коридоре Балалаева догнал Олег. — Игорь Владимирович! — окликнул он и тут же исправился, — Игорь, я с вами поговорить хотел. — Говори, коли вызвался, — по-доброму усмехнулся Балалаев, — ты кстати Сашу не видел? — О нем я как раз и хотел поговорить, — Олег нервно поджал губы, — понимаете, тут такое… Саша, конечно, просил вам об этом не рассказывать, но я просто обязан сделать хоть что-то. Я же вижу, как все это его задевает. Лицо Игоря сделалось серьезным. Кажется, пазл из сашиных недомолвок начинал складываться и результат Балалаеву заранее не нравился. — Что «это»? — вероятно излишне сурово спросил Игорь, потому как Домрачеев виновато потупил взгляд. — Сплетни… — не поднимая глаз, выдохнул Олег, — ребята, которые давно Сашу знают, не обращают на них внимание, мало ли чего там завистники говорят. Даже пытаются на свой манер Сашу поддержать. А вот новенькие только масла в огонь подливают. Коллектив тут у нас хоть и небольшой, но сборная театральная солянка, и я боюсь, как бы эта грязь дальше не пошла. Игорь шумно втянул носом воздух. Сплетни, слухи… то, от чего он так отчаянно пытался Маракулина уберечь. И даже не возникало сомнений какого рода грязь передавалась из уст в уста. Но Балалаев не был бы самим собой, если бы не пожелал знать наверняка. — Что за сплетни? — Игорь недобро прищурился, по-звериному раздувая ноздри. И хорошо, что Олег не знал о его прошлом, потому как подобное выражение игорева лица вгоняло в суеверный ужас даже Олексяка. Но Домрачеев лишь нервно замялся, запуская пальцы в растрепанную челку. — Да не хочу я этот бред пересказывать, Игорь Владимирович… — Ты мне тут не увиливай. Говори, как есть. Домрачеев хмуро встретил игорев взгляд. И было в его глазах нечто вызывающее, дескать вы сами меня попросили. Но бравада длилась недолго. — Шепчутся, что Саша, тогда еще малоизвестный, в первый состав Нотра не теми талантами попал, — выдохнул Олег, сдаваясь, — и что сейчас его худруком поставили из-за определенных связей… но ваше имя нигде не фигурирует! — тут же добавил он, словно это могло как-то сгладить впечатление, — да и сплетникам оно не нужное — все стрелы летят в Сашу… — Я тебя понял, — мрачно отозвался Игорь, — где он сейчас? — Маракулин? — глупо переспросил Олег, — в курилке, наверное. Во внутреннем дворе. Саша действительно нашелся там, где указал Домрачеев. Курил, отойдя на значительное расстояние от подъезда и, судя по ежику окурков на крышке урны, курил довольно давно. И что-то в Игоре дрогнуло при взгляде на ссутулившиеся сашины плечи. Груз всеобщего тихого осуждения оказался слишком тяжел, чтобы нести его в одиночку. И сейчас, прячась от чужих взглядов, Маракулин позволил этой тяжести надломить его гордость. И если бы не слухи, плодящиеся в театральных кулуарах, Балалаев бы немедля обнял чужую спину, привычно укладывая подбородок на плечо. Он бы сказал что-нибудь ободряющее, он бы нашел верные слова, но теперь, зная о том, что у окружающих их стен есть глаза и уши, Игоря хватило лишь на выдохнуть тихое: «Саша». Маракулин обернулся, резче чем наверняка хотел. Что-то затравленное мелькнуло в его глазах и тут же пропало. Он расправил плечи, принимая чуть насмешливый вид. — Игорь Владимирович, — протянул он и лениво затянулся, — какими судьбами? Балалаев поморщился. — Саш, давай без этого. Тут нет никого. Маракулин нахмурился, но паясничать не перестал. — Как нет? Вот же мы с вами, — он выпустил в сторону струю дыма. Но под тяжелым взглядом Игоря Саша быстро стушевался. Задор на его лице сменился печатью усталости, Саша посмотрел в ответ пронзительно и больно, но минутная слабость быстро обернулась раздражением. Он нервно затушил окурок об урну, — я же просил не приезжать. — Я приехал, чтобы обсудить даты московской премьеры… — осторожно начал Балалаев, но Маракулин его перебил. — С этим тебе к Гнедаку. У меня гастроли уже в октябре, а прямо сейчас репетиция. Ты будешь мешать. Пусть и сказано это было на эмоциях, под влиянием момента, и в глубине души Игорь понимал, что Саша ничего такого не имел в виду, но все же эти слова больно ужалили. — Мешать значит… — севшим голосом отозвался Игорь и отвел глаза. На языке заворочалась горечь, — хорошо, не буду. Балалаев коротко кивнул и намеревался было уйти, но Маракулин ухватил его за рукав. — Игорь, я… — сашины брови виновато изломились, и все лицо его выражало болезненную муку. Игорь мягко отцепил его ладонь, осторожно пожимая на прощание пальцы. — Дома поговорим. Удачной репетиции. В коридоре Балалаев столкнулся с Оксаной и, будь он меньше погружен в собственные мысли, он бы несомненно заметил, что столкновение это не было случайным. Она его поджидала. — Игорь, — она расплылась в приветливой улыбке, все в ее лице выражало радость от встречи, — вас так редко можно у нас увидеть… Игорь устало потер лоб. — Отчего-то все сегодня говорят мне одно и то же. — Но если вы и правда практически не балуете нас своим присутствием, — чуть потупилась Оксана и вновь просияла, — вы ведь останетесь на репетицию? Мы собирались делать полный прогон… — К сожалению, не останусь, — вежливо осклабился Балалаев и бросил взгляд на часы, — у меня через час назначена встреча, поэтому без меня. Да и в целом не хотелось бы мешать своим присутствием. Оксана нахмурилась. — С чего вы взяли, что будете мешать? — ее лицо приняло забавное немного детское выражение и Игорь не сдержал искренней улыбки. В этот момент он отвлеченно даже нашел эту женщину миленькой. Не интерес в полной мере, а скорее любопытство, с которым смотришь на все новое, что невольно привлекло твое внимание. Горечь от неприятного разговора с Сашей на мгновение отступила, лицо Игоря посветлело, и даже черты несколько смягчились. — Мне тонко об этом намекнули, — с куда большей отдачей чем ранее отозвался Балалаев. — И кто же это был такой бескомпромиссный? — в голосе Оксаны, как и у любой женщины, почуявшей в свой адрес интерес, прорезалось едва заметное кокетство. Игорь не успел ответить. Мимо, задевая его плечом, пронесся Маракулин. Он обернулся лишь у дверей в репетиционный зал. Балалаев не сумел разобрать эмоцию на его лице. — Костецкая! — раздраженно рявкнул Саша, — перерыв закончился. Тебе особое приглашение нужно? Оксана широко распахнула глаза и собиралась по всей видимости чем-то парировать эту краткую отповедь, но Маракулин развернулся на каблуках и скрылся за дверью, на прощание громко ей хлопнув. — И вот так вот у нас всегда… — посетовала женщина и печально улыбнулась, словно извинялась за чужое поведение, — я, пожалуй, пойду. Не буду лишний раз нервировать нашего худрука, а то он в последнее время на всех бросается. Приятно было с вами повидаться, Игорь. Заглядывайте к нам почаще. Балалаев проводил Оксану взглядом ровно до тех же дверей, за которыми успел скрыться Саша, и покачал головой. Им с Маракулиным действительно следует поговорить. Потому как кажется еще чуть-чуть и тот достигнет своего предела. Игорь вздохнул, зря он позволил Саше так долго отмалчиваться, давно уже стоило мягко подтолкнуть его к беседе по душам. А может просто чаще напоминать о том, что он не один и необязательно все тащить на себе. Хотя кто бы говорил. Маракулин припозднился. И это было бы простительно будь у него вечером спектакль, но Игорь знал его расписание лучше своего собственного — после репетиции Саша был свободен как ветер, а значит задержался он намеренно, желая тем самым отсрочить неприятный для себя разговор. Балалаев встретил Сашу в прихожей, вежливо помог снять пальто и, дождавшись, когда тот разуется, поинтересовался: — Ужинать будешь или просто чай попьешь? Маракулин поднял на Игоря усталые глаза и вздохнул. — Просто чай. Я не голодный. Шла десятая минута, как Саша медитировал над чашкой заваренного Игорем чая и молчал. Разделявшая их темная поверхность стола даже стала казаться Балалаеву если не разверзнувшейся пропастью, то чем-то очень к этому близким. Потому как несмотря на явное присутствие Саши рядом, мыслями он точно был где-то не здесь. — Ты начнешь или я скажу? — решил нарушить напряженную тишину Балалаев, понимая, что дальше ждать просто не имеет смысла. Саша отмер. На его лице смешались вина от сказанных им ранее слов и мука от того, что придется каяться вслух. — Я не должен был на тебя срываться, — торопливо начал он, — я последнее время вообще не думаю что говорю. Совсем устал, наверное, — Маракулин потер лицо руками и натянуто улыбнулся. В уголках его губ затаилась горечь, — просто вся эта ситуация с репетициями… — Вот об этом я и хотел поговорить, — перебил его Игорь, — мне все известно, Саш. В ответ на эту избитую фразу Маракулин пренебрежительно фыркнул. — Да что тебе может быть известно, — несколько резко отозвался он и тут же, будто защищаясь, откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди, — тебе явно кто рассказал. Дай угадаю — Олег? Балалаев коротко кивнул, подтверждая это предположение. Саша цыкнул зубом и нахмурился. — А еще друг называется, — пробормотал он себе под нос и вдруг принялся нервно жевать ноготь большого пальца. — Я уже большой мальчик, сам со всем разберусь. Должен разобраться. — Саша, — Игорь покачал головой, Саша опять уходил в глухую оборону. И с чего он только взял, что кому-то что-то должен, — ты мог мне все рассказать, я бы постарался помочь… — Чем? — Маракулин вперил в собеседника напряженный взгляд, — чем бы ты мне помог? Провел бы с каждым профилактическую беседу? Так я уже проводил на правах худрука. И со всеми разом, и с некоторыми по отдельности — дескать мы коллектив, давайте жить дружно, нам всем потом кататься в тесном автобусе и неделями жить как крысы в бочке. Думаешь помогло? Как шептали, так и шепчутся. — Саша грустно усмехнулся, — Серёжа вон как-то во всеуслышание принялся меня защищать, так я на следующий день столько нового о себе узнал. Слава тоже пытался углы сгладить и ничем хорошим это не кончилось. Про Олега вообще молчу, он там такие гениальные идеи выдавал, что рискни он хоть одну воплотить в жизнь, меня бы еще и в «разлучники» записали, мол, Маракулин такой-сякой и нехороший увел кругом правильного Домрачеева из семьи. Игорь мягко улыбнулся. Ох, Олег, Олег. В его благородных стремлениях сомневаться не приходилось. Он порой вел себя так словно вышел из детской песенки, тот самый «настоящий верный друг», который и в беде не бросит, и лишнего не спросит. А когда дело касалось помощи именно Саше, желание угодить начинало удивительно преобладать над здравым смыслом. — Даже боюсь представить, что он там предлагал… — И не надо тебе это представлять, — многозначительно хмыкнул Саша и потянулся к остывающему чаю. Сделав несколько глотков, он добавил с доброй усмешкой, — Олег целее будет. — Вот ты уже и улыбаешься, — Балалаев протянул руку через стол, накрывая сашино запястье. Маракулин перехватил чашку одной ладонью, тем самым дав Игорю большее пространство для маневра. Балалаев в невесомой ласке скользнул пальцами по открытой ладони, — и все же может я могу как-то помочь? Что-то сделать? Как-то может быть повлиять? Саша устало покачал головой. — Вообще в это не вмешивайся. Не надо давать сплетникам повода думать, что хоть что-то из того, что они повторяют за моей спиной, правда. Не хватало еще, чтобы и про тебя начали судачить. Да и догадываюсь я с чьей подачи все это началось, — Маракулин вздохнул, переплетая свои пальцы с пальцами Игоря, — я честно пытался решить все мирно, как цивилизованный человек. Но видимо подобный подход к некоторым не применим. И ведь дело даже не в факте сплетен — о чем только у нас в кулуарах не шепчутся — и будь я просто артистом из труппы я бы даже посмеялся. Но я художественный руководитель. Я должен быть им не просто коллегой, а наставником, а они меня и в грош не ставят. И ведь кивают на мои слова как болванчики, а по глазам некоторых вижу, что делят они их на два или вообще игнорируют. Причем Наташа им через минуту тоже самое скажет — исполняют как миленькие. В общем устал я все это терпеть, пора их всех построить и напомнить, что я им не подружка. — Рявкать на них будешь? — поинтересовался Балалаев, подлезая пальцами под сашин рукав, чувствуя под касанием ускорившийся пульс. Саша склонил голову набок и лукаво прищурился. — А еще рычать и кусаться, — в подтверждение своих слов он щелкнул зубами, демонстрируя широкий оскал.* * *
Выпытать у Маракулина имя главного зачинщика оказалось делом нелегким. Тот всячески увиливал от прямого ответа, не желая впутывать Игоря в свои театральные разборки. Он оговорился лишь единожды и тем самым выдал тот факт, что источником сплетен была женщина. Что весьма Балалаева удивило. Он еще мог представить, что клевету такого рода распространяет сашин завистник — кто знает, может Маракулин у кого-то случайно роль подрезал и вот накопилось. Но чтобы женщина? Что такого должен был сделать извечно вежливый и обходительный с дамами Саша, что в его адрес стала звучать всяческая грязь? Пришлось чуть-чуть поиграть то ли в Шерлока Холмса, то ли в Эркюля Пуаро. Женщин в труппе было не так уж и много, при этом всех новеньких можно было сразу же отмести. И без того короткий список сократился до четырех человек. Обе Натальи из этих четырех так же исключались: им был не резон так отзываться о Саше — Трихлеб знала Маракулина со времен его дебюта в «Летучей мыши», а Громушкина банально бы не стала брать его на работу, имей она что-то против. За вычетом всех прочих, оставалось только две кандидатуры на роль злостной сплетницы. И что-то Игорю подсказывало, что Света, столько лет работающая с Сашей в одном коллективе, явно тут не при чем. Сделанные выводы Балалаеву не понравились. Еще больше ему не нравился тот факт, что он не мог уловить причин для подобной то ли зависти, то ли ненависти. Поэтому он задал этот вопрос Саше в лоб. — За что Оксана на тебя так въелась? — Маракулин, что последние несколько минут все вертелся под одеялом в попытке устроиться поудобнее, напряженно замер. — Хренов же ты следопыт, — проворчал он и повернулся на другой бок, хмуро встречая игорев взгляд. — Может и тут сам догадаешься? Балалаев задумчиво поджал губы. — Она вроде бы не выглядит как чрезмерно истеричная барышня для любых моих предположений. Но положим она имела на тебя планы, а ты ей чересчур резко отказал? Лицо Маракулина приняло такое выражение, что Игорь вдруг засомневался в своих умственных способностях. Немая игра в гляделки затягивалась. Саша вздохнул. — Оксана имела планы на тебя, — снизошел он до объяснений, — а я ей спутал все карты. Разве ты не замечал, что стоит тебе появиться на площадке, как она тут же оказывается рядом? И видимо лицо Балалаева неиллюзорно вытянулось, потому что Маракулин фыркнул и снова завозился. — Не бери в голову, — пробубнил он, отворачиваясь, — это моя головная боль и мне с ней бороться. Хоть Саша и просил в это дело не вмешиваться и предоставить ему право самому разобраться со своими обидчиками, Игорь обещаний никаких не давал и клятв не приносил. Да и конфликт по сути произошел из-за его скромной персоны, так что волей-неволей Балалаев чувствовал себя обязанным расставить все точки над «i». Узнать расписание Костецкой оказалось плевым делом, даже не пришлось напрягать этим Спаса. Игорь подкараулил ее после дневного спектакля в МДМ и, судя по выражению лица Оксаны, она была приятно этим фактом удивлена. По крайней мере именно так истолковал ее открытую улыбку Балалаев. — Я бы хотел с вами поговорить, — с места в карьер начал он, — давайте прогуляемся. Краем глаза Игорь заметил выскочившего из дверей Абдрахимова. Марат замер как олень в свете фар, весь его вид выражал недоумение. Встретившись с ним взглядом, Игорь в универсальном жесте приложил палец к губам. «Саше об этом знать не стоит» — попытался донести Балалаев. О том, что рано или поздно о его встрече с Оксаной узнает Маракулин, сомневаться не приходилось. Но лучше уж он узнает об этом лично от Игоря, чем от неверно истолковавшего все Марата. А то, что Абдрахимов понял все превратно и явно уже что-то себе напридумывал, было видно невооруженным взглядом. До парка они дошли молча, при этом Оксана светилась таким довольством, что Балалаев удивлялся сам себе — отчего же он не замечал этого восторженного взгляда в свой адрес ранее. Ведь все было настолько очевидно. Игорь покачал головой в такт своим мыслям — он перестал искать чужой симпатии с тех пор, как в его жизни появился Саша, поэтому и проявления любого характера интереса к своей персоне он попросту игнорировал, предпочитая и вовсе об этом не задумываться. В своих размышлениях Игорь упустил момент, когда восторг на лице Оксаны несколько померк, а взгляд ее взволнованно заметался между его лицом и блеснувшим на безымянном пальце ободком кольца, когда Балалаев привычным жестом поправил растрепавшиеся от ветра волосы. Медленно на ее лице проступало понимание будущей тематики беседы. — Я знаю о кривотолках, что циркулируют в труппе, — Игорь выбрал намеренно серьезный тон, — и скажу откровенно, я понятия не имею зачем вам это нужно. Оксана сначала опешила, но быстро взяла свои эмоции под контроль. — С чего вы взяли, что я имею к ним какое-то отношение? Балалаев смерил ее снисходительным взглядом и продолжил: — Я готов стерпеть любую грязь в свой адрес, — уголок его губ дернулся в жестокой усмешке, — благо ни у кого не выйдет настолько черно, как это есть на самом деле. Банально не хватит фантазии. Но вот неприличные сплетни в адрес дорогого мне человека я прощать не намерен. На фразе про «дорогого человека» глаза Оксаны сначала округлились в неверии, отчего вид ее стал самую малость растерянным. Ее взгляд снова скользнул к кольцу на игоревой руке, что не ускользнуло от Балалаева. — Так себе оберег на самом деле, — хмыкнул он, не обращаясь ни к кому конкретно, и задумчиво погладил большим пальцем золотой ободок, — но все же некоторые дважды подумают прежде чем совать свой нос в мою личную жизнь. Меня она последние лет десять полностью устраивает. Оксана нахмурилась, но явно рвущийся с языка комментарий оставила при себе. Еще несколько минут шли молча. Под ногами шуршали опавшие листья, прохожие наслаждались погожим деньком и не обращали внимания на прогуливающуюся по соседству странную пару с весьма сложными выражениями на лицах. Ветер, неожиданно холодный, промчался по верхушкам деревьев, нырнул к земле, пуская рябь по глади пруда, и снова растрепал Игорю волосы. Оксана же поежилась и зябко обхватила себя руками. И будь в Балалаеве в этот момент хоть капля сострадания к ней, он бы отметил сколь хрупкой и даже беззащитной она ему показалась, и что скорее всего стоит закончить столь неприятный для них обоих разговор, чтобы не ранить чужие чувства еще сильнее. Но к сожалению, Игорь знал, на что способны отвергнутые женщины. — Знаете, Оксана, — чуть погодя обратился он к собеседнице, — мой наставник говорил, что личные обиды прощать нельзя. Никому и никогда. Что ради близких сердцу людей можно поступиться принципами… — Игорь остановился и обернулся к замершей следом Оксане, — не наживайте себе врага в моем лице. Я ни в коем случае вам не угрожаю, мне это ни к чему. Но если слухи не утихнут, как это бывает, когда к ним теряют интерес, то я буду знать с кого спрашивать. Просто примите тот факт, что Саша мне очень и очень дорог, и нет такой вещи, которой я бы не сделал ради него. Надеюсь, вы меня поняли. Несмотря на то, что суббота в большинстве своем считается выходным днем, у Игоря было запланировано несколько деловых встреч. Самоустранившись от наркобизнеса, Балалаев все же не оставил своей номинальной должности «третейского судьи». К нему по-прежнему приходили за помощью в урегулировании проблем и конфликтов. Даже пару раз, как когда-то и покойного деда Абрама, приглашали в Петербург, чтобы выступить медиатором между местными ОПГ и ворами — обе стороны настояли на присутствии Балалаева. Его особый «некоронованный» статус, эта его как бы обособленность одинаково нравились всем, делая из Игоря универсального посредника. И если в проблемы предпринимателей и весьма серьезных людей Игорь впрягался без лишних разговоров, то совсем уж криминальные вопросы он передавал на ведение Тимурчику, а тот уже сам решал — заниматься этим или нет. Но какой-никакой авторитет на этом Тамиров себе все же сколотил, по крайней мере мелкого пошиба бандюганы, что возомнили себя братками и возжелали вдруг кичиться важным знакомством, Игоря больше не беспокоили. Сегодняшние встречи не касались чего-то нового, а скорее старых запросов. Деловой обед с представителем мэрии и человечком из градостроительства, чтобы правильный подрядчик получил разрешение на застройку. После больше дружеская, чем деловая встреча с «измайловскими» — дело касалось их сферы интересов и Балалаеву не хотелось, чтобы в процессе возникло недопонимание. К моменту, когда все животрепещущие вопросы были улажены, часы показывали десятый час. Игорь еще сказал водителю завернуть в магазин, потому как наверняка Маракулин после спектакля туда не зайдет. Собственно, они и столкнулись в прихожей: Игорь с пакетами из продуктового и Саша, уже успевший разуться. — Пакеты давай, — выдохнул он, забирая из рук Игоря искомое, и тут же сунул туда свой нос, с интересом разглядывая содержимое, — прикинь, Марат сегодня звонил… — Чего хотел? — отозвался Балалаев, в тайне надеясь, что Абдрахимов ограничился лишь упоминанием их мимолетной встречи около МДМ. — Сказал, вроде как, тебя днем видел на Фрунзенской, — мимоходом вбросил Саша и скрылся на кухне. Избавившись от пальто и обуви, Игорь внутренне подобрался и последовал за Маракулиным. Тот уже успел включить чайник и принялся раскладывать продукты. Оторвавшись от занимательного чтения состава на банке с какой-то овощной закуской, Саша обернулся на замершего в дверях Балалаева. — …сказал, что даже с женщиной! — на последнем слове Маракулин сделал страшные глаза и усмехнулся, — иногда мне кажется, что ни Марат, ни Петя так и не смирились с моим жизненным выбором и всячески пытаются что-то с этим сделать… а это еще что? Сашин взгляд зацепился за кольцо, о котором Игорь в пылу последовавших за беседой с Оксаной встреч как-то позабыл. — Кольцо, — не отпираясь ответил Балалаев, — обручальное. — Да уж вижу, — Саша нахмурился, из его глаз пропало озорство. Он ворчливо поджал губы и вернулся к пакетам, делая вид, что подобная мелочь его мало интересует, — свое старое откопал? — Нет, — Игорь вдруг улыбнулся и подошел ближе, перехватывая сашины ладони и тем самым возвращая себе его внимание, — если честно я даже не помню куда его дел. Это новое. Утром купил… — тут он неожиданно для себя смутился и, чтобы скрыть свою неловкость, принялся шарить по карманам. Скепсис в любимых серых глазах уверенности Игорю, увы, не добавлял и он начал сомневаться в успешности своего предприятия, — на самом деле, я купил два, но не знаю, как ты к этому отнесешься… Саша глупо моргнул, когда Балалаев таки извлек из кармана пиджака небольшой зип-пакетик, в котором находилась копия золотого ободка, украшающего его безымянный палец. — Понятия не имею угадал ли с размером… — Игорь нервно вытряхнул кольцо себе на ладонь и вопросительно посмотрел на Маракулина. Тот в легком замешательстве смотрел то на Игоря, то на кольцо в его руке. Молчание затягивалось. — Так и знал, что это дурацкая… Саша не дал Балалаеву договорить: — Ты это меня сейчас так витиевато замуж позвал что ли? Игорь по-совиному моргнул. В таком ключе он об этом не думал. В целом, если не считать полутора лет вынужденной разлуки, они с Сашей уже десять лет как состояли в отношениях, а последние пять даже жили вместе. — А ты бы пошел? — несколько оторопело спросил Балалаев, когда Маракулин взял с его ладони золотой ободок и собственноручно нацепил себе на палец. — Эх, великовато… — с наигранной досадой пробубнил Саша. Но его взгляд, прикованный к кольцу, говорил сам за себя, как и смущенный румянец, покрывший щеки. — Я завтра съезжу поменяю… — на одном дыхании выпалил Игорь и попытался снова перехватить сашину ладонь. Но тот сжал ее в кулак и прижал к груди, словно защищая. — А ну брысь! — Маракулин легонько шлепнул Игоря по пальцам, — моё. На цепочке буду носить, а то в театре вопросов не оберешься. А тем, кто про цепочку спросит, буду отвечать, что я знатный толкиенист. — Кто? — глупо переспросил Балалаев. В его голове все еще не укладывался тот факт, что Маракулин просто взял и согласился. Саша прищурился и посмотрел на Игоря так, словно уже начинал сомневаться в правильности собственного решения. — Только не говори мне, что ты не смотрел «Властелин Колец»? — Игорь расплылся в дурной улыбке и помотал головой, Саша вздохнул, — господи, с кем я живу… Маракулин вернулся к брошенным было продуктам, продолжил выкладывать их на стол, при этом бормоча себе под нос: — …это ж сколько все три фильма весят? Если сейчас поставить торренты, к утру скачается? А Балалаев все не мог перестать улыбаться. Смятение и восторг смешались в его груди, где заполошно билось сердце. Игорь неотрывно смотрел на Сашу и в его душе все ликовало. — Ну чего ты лыбишься? — проворчал Маракулин, заметив чужой пристальный взгляд. — Вспомнил, как же я на самом деле тебя люблю…