сын Авраамов

— Ты в костюме поедешь? — бросил Саша не оборачиваясь. Он с задумчивым видом копался в гардеробной, периодически вытаскивая на свет божий то рубашки, то пиджаки, придирчиво их разглядывал и вешал обратно. Игорь оторвался от чтения бумаг, что еще в пятницу ему подсунула секретарь. Но в выходные было не до них, и только вот теперь дошли руки. Папка была весьма солидной и содержала в себе стенографию, протокол и дополнительные выписки с последнего заседания совета директоров. Игорь едва ли не с самого утра ходил с этой папкой в обнимку и теперь, видимо не желая с ней расставаться, притащил рабочие бумаги в спальню. — Ты что-то спросил? — он вскинул бровь и на мгновение отвлекся, чтобы поглядеть на то, как Саша босоного пританцовывает у зеркала с очередной рубашкой. — В чем поедешь? — повторил свой вопрос Маракулин, ловя игорев взгляд в отражении. Балалаев улыбнулся. — Не решил еще, — со вздохом он отложил папку на тумбочку и поднялся, — к чему ты это спрашиваешь? Саша недовольно поджал губы, отмечая потертости на некогда любимом пиджаке. — Соответствовать тебе желаю, — театрально выдал он, пытаясь подцепить ногтем торчащую из подклада нитку. Та упорно не давалась, от чего Саша казалось раздражался еще больше. Игорь обнял Маракулина со спины, укладывая подбородок ему на плечо. В зеркале отразилась совершенно идеалистическая картинка. — Глупости не говори, это скорее я должен быть тебе под стать, — с этими словами Балалаев быстро поцеловал Сашу в щеку, тот довольный ухмыльнулся, — так что надевай что тебе нравится, только побриться не забудь. Саша тут же потянулся ладонью к месту, где еще горело ощущение чужих губ, и досадливо поскреб кожу. Под пальцами предсказуемо зашуршало. — Если забуду, еще раз напомни, — несколько ворчливо отозвался Маракулин и тут же добавил со шкодливой улыбкой, — я даже могу подставить для проверки вторую щеку. Игорь тихо рассмеялся и огладил сашины плечи. — Обязательно проверю, — он контрольно чмокнул Сашу в макушку и после собирался вернуться к проклятому протоколу заседания, но вдруг опомнился, — ты, кстати, со мной поедешь? Если да, то мне, на правах организатора, нужно приехать пораньше. Договорился обсудить с Тартаковским пару моментов… — Вряд ли Владимир Исидорович удивится тому, что мы приехали на одной машине, — хмыкнул Маракулин, возвращаясь к прерванному занятию по разворошению гардеробной, — так что — да, поедем вместе. Чего туда-сюда машину гонять. День Мюзикла был в самом разгаре. Игорь уже успел составить компанию Тартаковскому на сцене и выступил с приветственным словом, поулыбался с ним же в фотозоне, пожал неимоверное число ладоней и перецеловал какое-то невообразимое количество знакомых и не очень актрис; умудрился дать четыре интервью, в которых несколько раз на разные лады похвастался будущей премьерой «Анны Карениной» в Южной Корее. Увлеченный всеми этими делами, он даже как-то потерял из вида Сашу, который наверняка прошел похожие круги публичного ада и теперь развлекался где-то в толпе своих коллег по профессии и сцене. Зал галдел на сотню голосов, если не больше, сверкали вспышки фотокамер, со всех сторон раздавался смех и радостные возгласы приветствий и узнавания. На сцену, приглашенные ведущим, попеременно выходили участники мини-капустника. Игорь улыбнулся очередному шуточному номеру. На память тут же пришли новогодние посиделки у Гурвича. Как же давно это было! А кажется, что только вчера судьба привела Балалаева в Гнездниковский переулок и буквально втолкнула в этот яркий красочный мир театра. А еще эта же судьба свела его с Сашей. Двадцать лет прошло. Двадцать лет встреч и расставаний. Двадцать долгих сложных лет, за которые жизнь Балалаева изменилась до неузнаваемости — и все благодаря присутствию в ней Маракулина. Щемящая нежность сдавила грудь, теплой кляксой растекаясь у сердца. Игорь крепче стиснул тамблер с коньяком и, повинуясь внутреннему порыву, стал выискивать глазами Сашу. Впрочем, искать долго не пришлось, тот обнаружился в фотозоне, дурачился в компании старых друзей: Маркин что-то с задором рассказывал, Марат с усмешкой ему внимал, а Саша иногда вставлял свои пять копеек и не забывал при этом еще и улыбаться в камеру. Маракулин поймал игорев блуждающий взгляд и улыбка его стала на порядок теплее. «Юноша бледный со взором горящим» — сейчас Сашу вряд ли бы кто-то рискнул назвать юношей, если не считать каких-нибудь замшелых бабушек, по мнению которых все поголовно были юными балбесами. Юношество осталось далеко в прошлом, но в сашиных серых глазах по-прежнему горел тот самый огонь, что когда-то так сильно пленил собой Игоря. Не прошло и минуты, как Саша, оставив своих товарищей, протиснулся сквозь толпу к Балалаеву и даже умудрился увести по дороге бокал шампанского. Сашино лицо светилось довольством. — И чего это вы, летучие мышата, там шушукались? — с улыбкой поинтересовался Игорь. Маракулин лукаво улыбнулся, притискиваясь ближе, прижимаясь плечом: — Тебя обсуждали, Игорь Владимирович. — Да что ты говоришь… — Игорь вскинул брови в притворном удивлении. — Ага, — продолжил куражиться Саша, — дескать такое богатство и мне одному… Балалаев усмехнулся в свой стакан, сделал мелкий глоток, смакуя терпкую сладковатость коньяка. — Делить меня вздумали? — Вот еще! — фыркнул Саша, подхватывая Игоря под руку, — моё и не отдам. Игорь рассмеялся, мягко, переливисто, и дурашливо боднул Маракулина лбом, да так и застыл, уткнувшись носом в сашину скулу. — Собственник… — шепнул Балалаев. — От собственника слышу, — так же тихо парировал Саша, позволяя Игорю не таясь прижаться губами к своему виску, словно и нет никого кругом. — Кстати ты уже проголосовал? — спустя долгое мгновение опомнился Маракулин, торопливо глотнул шампанского и тут же поморщился — видимо пузырики ударили в нос. — Ты каждый год это спрашиваешь, — со вздохом Игорь отстранился и принял более приличествующее мероприятию положение, — и каждый год я тебе отвечаю, что не участвую. Потому что «а» — я не артист, «б» — я весьма предвзят в отношении своего любимого артиста. Саша пренебрежительно фыркнул, но при этом его лицо выражало полнейшее удовлетворение подобным ответом. — Как думаешь, Олег в этом году снова победит? Балалаев пожал плечами. Шансы на победу Домрачеева были весьма высоки, учитывая, что он ежегодно побеждал в номинации «Любимый артист артистов». Да и вряд ли многолетняя народная любовь так быстро угасла. — А сам ты за кого проголосовал? — Игорь заинтересованно прищурился. Саша хитро улыбнулся. — Секрет, — по слогам произнес он, — тайна голосования и все такое. Взгляд его снова обратился на гудящий зал, словно он выискивал кого-то в многоликой толпе. — Пойдем сфотографируемся что ли, — не впопад предложил Маракулин и кивнул на чудом пустующую фотозону.

* * *

Маркин толкнул Абдрахимова локтем в бок, призывая того увидеть то же, что и он. А именно Маракулина, тащащего Игоря за руку через весь зал. — Ты проспорил мне косарь, — усмехнулся Петя. Марат уныло полез за бумажником. Ну кто ж знал, что вечно шифрующийся Маракулин выдаст такой фортель на старости лет. И не абы где, а на Дне мюзикла, когда кругом бегают фотографы и десятки глаз сканируют лица собравшихся на предмет знакомых. Глядя на раздосадованного Марата, Маркин вдруг добавил: — Ты, Марик, просто вечно куда-то не туда смотрел. Потому как они вот так вот тихушничают при всем честном народе уже лет десять точно если конечно не больше… В этот момент Саша, добравшись до фотозоны, как раз закинул руку Игорю на плечи, а тот нисколько не смущаясь притянул его ближе за талию. Засверкали вспышки. Саша, смеясь, что-то сказал, а Игорь, чья мрачная серьезность сдалась под натиском сашиной улыбки, ответил и с очевидной для окружающих нежностью во взгляде поправил заломившийся воротник маракулинского пиджака. — В смысле? — лицо Абдрахимова вытянулось. — В коромысле, — отозвался Маркин, — косарь гони.