Другой

Гордон бесцельно разглядывал природу плато Колорадо. Перед глазами разом встали Афганистан и Кувейт, а песок в мираже почему-то защипал глаза, совсем как настоящий. Молодой мужчина рвано выдохнул и закурил сигарету, мир плавно исказился за белёсой дымкой. Рассматривать особо нечего: звёздное небо, прорезавшие землю редкие скалы, отвратительный кристально белый свет прожекторов, огни вертолётных площадок. Фримен вновь подумал о том, что комплекс напоминает военную базу. И в его изуродованной картине мира это кажется чем-то правильным, словно он в нужном для себя месте. Недолгий отдых прервал громкий звук выстрелов. «Свято место не бывает без врага…» – Подумал ученый, кинув недокуренную сигарету на асфальт. Перезарядил дробовик, в запасе патронов тридцать, но это так, на крайний случай... Вот все старые знания и пригодились. Сейчас Фримен был несказанно рад тому, что три года его жизни прошли в горячих точках. Из вертолета высадился экипаж: ровно двенадцать человек, значит, минимум два снайпера. Даже разглядывать не надо – у них в руках M24, потому что от других винтовок министерство обороны отказалось еще в восемьдесят седьмом. Отлично, они ему уступают… Не так давно один из коллег вручил Фримену арбалет. С инопланетной тварью ученый быстро расправился, только вот плавала та достаточно близко и оптика не пригодилась, однако, Гордон успел отметить, что у арбалета практически отсутствует отдача. Мужчина быстро пересчитал арбалетные болты, взвел тетиву. На солдатах применять еще не приходилось… – Повезло, – Безмолвно шептаться с самим собой уже вошло в привычку, отлично помогает не сойти с ума. – Осталось десять. Мужчина не пользовался никаким снайперским оружием с тех пор, как начал носить очки, оказывается, зря, проблемы со зрением никак не мешают. Гордон скрылся где-то за выступом, от руки накручивая на резьбу семнадцатого глока глушитель. Выстрел метров с тридцати – девять. Умрет от кровопотери, медики точно помочь не успеют. Стащив с трупов пару магазинов и аптечек, Фримен как можно быстрее сменил укрытие. Пока он бежал, рядом, где-то у уха пролетела пуля, но это его лишь раззадорило. – Может мне очки снять? С вами хоть на равных буду. – Ядовито прошипел ученый и дал автоматную очередь в сторону, откуда в него стреляли. – Вот же мудила бессмертный. – Морпех, сильно шумя, обращался к напарнику или просто кричал в пустоту. А может пытался достучаться до самого Фримена. – Ну и как ты это делаешь, сукин сын? «Например, не ору на весь комплекс как идиот. Ах да, еще пользуюсь мозгом.» – Мысленно ответил Фримен, только вот совет солдату и его сослуживцам уже не пригодится. Поэтому Гордон предпочитал работать одиночестве… До корпуса Фримен еле добрался, пару раз в недавней перестрелке его все же зацепило, он страшно устал, однако на душе было легко и спокойно. Уже в коридорах сектора Лямбда молодого мужчину стали донимать неприятные мысли. С чувством надвигающейся смерти Гордон Фримен уже был знаком, в прошлый раз только пронесло… Ученый тогда две или три недели провел в ветеранском госпитале и после травмы пришлось начать носить очки, зато живой остался. У него никогда не было, казалось бы, глупой привычки считать дни до окончания контракта. И скучать Фримен практически разучился. Однако ученого одолевала необъяснимая тоска, в последнее время почему-то в страшно хотелось домой. И совсем неважно ждут его где-то там в Хингеме или нет... На отца он всю жизнь злился. В детстве, потому что запрещал гулять после полуночи и считал, что у Гордона, как и у него самого, с наукой ни черта не сложится. В подростковом возрасте за то, что папа вдруг запил. Когда Гордону исполнился двадцать один и из-за проблем с деньгами, он решил пойти служить по контракту, отец наговорил ему ужасные вещи... Несмотря на то, что парню пришлось поехать на Ближний Восток как раз-таки по отцовской вине. А сейчас, докуривая далеко не первую самокрутку, Гордон вдруг осознал, что это все совсем неважно. Все-таки скучать он еще умеет... Домой после увольнения ученый возвращался по желанию, а не из-за того, что пойти больше некуда. – Здравствуй, папа… – По необъяснимой причине Гордону невыносимо даже глаза на отца поднять. Старший Фримен ничего не ответил, только обнимал сына и плакал… «Хорошо, что тогда помириться успели.» – Подумал Гордон, отгоняя воспоминания. Он легонько провел по лицу ладонью, ожидая парочку слезинок на веках. Этого нет. Нет и никаких эмоций… – Д-Доктор Фримен, – Молодая девушка стыдливо опустила глаза в пол, отвлекая ученого от мыслей. – мы вряд ли, ну, сможем вернуть Вас назад… У ученых, застрявших в лаборатории, слишком постные лица, у девчонки, что с ним говорила, вид такой виноватый... Гордон все и без слов понял. – Ну, значит, без «вряд ли». – Шепчет мужчина одними губами. – Так я и думал…