Добрый вечер, Дозор!

Филипп встряхнулся всеми крыльями, сложил их вновь, и поддёрнув брюки, уселся прямо в траву, напротив девочки. Она глянула исподлобья: - Ты мне подарок принёс? - Я не подумал, - развёл руками Филипп. - Вот дядя Женя, смотри, кого мне подарил, - Леночка протянула ему, показывая, зубастого страшилу. Филипп поднял глаза на так и стоящего рядом тёмного, тот немного смущённо улыбнулся. - В следующий раз обязательно, - пообещал Филипп, и вдруг спохватился, - А когда дядя Женя тебе это подарил? Жальцев кашлянул, будто пытался предупредить, остановить девочку от рассказа, но та, конечно, этих знаков не поняла и легко ответила: - Когда пришёл спросить, можно ли вместо тебя кого-нибудь другого сюда привести. - Вот как, - Филипп пожалел, что Жальцев сейчас не может видеть выражение его лица. Но тот, похоже, и по голосу всё понял: - Филипп Даниилович, вас не было в городе. А положение всё ухудшалось. - Но не привели, - предположил Филипп полувопросительно, - Ведь не привели же? - Привёл, - Леночка сдала тёмного с потрохами, - А я ему сказала, что надо сперва, чтобы ты сам пришёл и отказался, - и спросила строго, - Отказываешься? Но Филипп её уже почти не слушал, всем вниманием обратившись к вероломному тёмному: - И кого же? Полагаю, Стельмаха? - Вы поймите меня, - бельма глаз забегали в разные стороны, - Что-то надо было делать, а вы... Я даже не знал, вернётесь ли вы... - Да, разумеется, - Филипп сжал пальцы в кулаки, - Я ведь уехал по собственной воле, и причины были вам неизвестны. Да? Так? - Но я же поехал за вами! - тёмный принялся отпираться, непроизвольно пятясь мелкими шажками. - Потому что здесь вам отказали! - Филипп совершенно неподобающим образом вспылил, подскакивая на ноги, - Вам было всё равно, да? С кем... - посопел, подбирая слово, - работать? Так может мне действительно не стоило возвращаться? - Если бы вы не заблокировали мой номер, я бы вам объяснил по телефону! - озлился Жальцев, заново вспомнив старую обиду. - Вам ведь известно, почему я так поступил! - Филипп понимал, что ведёт себя глупо, но остановиться почему-то не мог. Леночка, глядящая на эту сцену снизу, всплеснула руками, выронив обе игрушки и громко пожаловалась: - Папа! Они опять ссорятся! Андрей отслоился от дерева и с мрачным видом заново потянулся к кинжалу. - Мы не ссоримся, - спохватился Филипп, хотя внутри у него бушевал ураган. Вернулся на своё место и шлёпнулся назад в траву, решив разобраться с Жальцевскими выходками позже, в более подходящей обстановке. И без свидетелей, - Успокойтесь, Андрей. Жрец замер на месте, но ладонь с рукояти кинжала так и не снял, продолжая сверлить обоих гостей суровым взглядом. - Если вам так не нравится со мной... взаимодействовать, - всё-таки закончил Филипп, обращаясь к тёмному, - Могли бы так мне и сказать. - Если бы не нравилось, уж поверьте, я бы так и сказал, - ядовито закривлялся Жальцев. Отсутсвие зрения ничуть не мешало ему в привычных ужимках. - Ладно, - Филипп глубоко вдохнул и выдохнул, - Давайте о деле лучше, - и обратился к девочке, - Лена, скажи пожалуйста, ты можешь сделать так, чтобы дядя Женя опять видел? - Я не делала, чтобы не видел, - законно возразила та, - Так как я сделаю, чтобы видел? Я и так тут замучилась вам помогать. За вас всё делаю. - Дерево - твоё? - догадался Филипп. - Дерево своё собственное, - девочка продолжала сердиться, - Ну, да, оно помогает. - А туман этот чей? - спросил внимательно слушавший Жальцев. Девочка пожала плечиками, подобрала свои игрушки и усадила их к себе на коленки. Филипп увидел у неё в руке ещё кое-что - зелёный камень в виде листка клевера висел на кожаном шнурке, оплетённый, подобно стилизованному под старину кулону. - Я не знаю. Зародился, когда камень исчез. Он нехороший. Он зла всем хочет. - Это мы поняли, - вздохнул Жальцев, - Получается, без камня попросту контролировать сумеречный негатив стало нечему. Чёрт-то его знает, сколько гадости прошлые хранители здесь наоставляли, - и спохватился, - А тогда книжечка с рисунками чья? Твоя или тумана? - Не знаю я никакой книжечки, - отмахнулась девочка. - Но сумеречный баланс из-за тумана нарушался, так? - спросил Филипп, - Мы верно поняли? - Это я тоже не знаю, зачем он делал. - Но ведь должны же быть причины у его действий? - риторически вопросил Жальцев, - И откуда же он произошёл, такой силы? - Вот-вот, - опять посетовала Леночка, - Я его еле держу. А вы всё ссоритесь. Успокоившийся было жрец вновь насупился, шевельнулся, готовый наказать обидчиков своего божества. - Уже не ссоримся! - торопливо заверил Филипп. - Правда? - Леночка глядела на него недоверчиво. - Ну... - он растерялся, как это проще объяснить ребёнку, - Понимаешь, между взрослыми иногда возникают разные... недоразумения... - Мы помиримся. Обещаю, - закончил за него Жальцев. - И мы готовы помочь тебе справиться с этим нехорошим туманом, - Филипп поспешил уйти от болезненной темы, - Только ты скажи, что нужно делать. - Пока вы всё правильно делали, - тоном строгой учительницы поведала загадочная сущность, изображающая ребёнка, - Правда, папа? - Хранителям Круга, со стороны Света и Тьмы, подобает кровь смешать, - неожиданно тяжёлым, будто подземным, гулким голосом заговорил Андрей, - Брачный союз делает пару служителей Круга лишь сильнее и крепче... - Погодите, брачный? - мгновенно насторожился Жальцев. - Испив сока священного древа из общей чаши, - всё так же пугающе монотонно ответил жрец-Вдовин, - Обменявшись дарами... - Что? - Филипп едва справился с дыханием, - Какими дарами? - Но сам уже понял. Поднёс к глазам руку с Жальцевским колечком на пальце, - Евгений Александрович, вы знали? - Откуда, Господь с вами?! - судя по выражению лица, тёмный не врал, - Да и зачем бы мне такие штуки откалывать? И сок тот не я вам, а вы мне давали, если припомните! - Брачный союз печатью поцелуя следует скрепить, - закончил Андрей. - Это... подождите! - от души возмутился Жальцев. Грозного вида жреца, в силу отсутствия сейчас зрения, он был лишён, и потому бесстрашно попёр на его голос, - Обратного дара не было! Да и какие такие поцелуи между нами могут быть?? Филиппу стало отчего-то обидно, но он очень постарался этого не показать. Вот уж кому возмущаться, так это ему самому. Только сумеречного брачного союза с тёмным ему не хватало! Что за глупости! - Что за глупости? - произнёс он вслух, - Мы здесь за тем, чтобы решить проблему местной сумеречной среды, отправить агрессора назад, в глубины сумрака, откуда он явился. Может быть, этим займёмся? Общими усилиями? - Ну и занимайтесь, - Леночка сопела и тоже на что-то обижалась, - Раз за тем сюда пришли. Ещё и без подарков! Она неловко встала на ножки, стараясь не растерять свои игрушки. Дерево за её спиной стремительно уменьшалось, сжималось, втягивалось само в себя, как в обратной съёмке. Окружавший их лес тоже быстро уходил под землю. Пары минут не прошло, а вокруг уже простиралась бескрайняя, голая степь. Исчезла даже трава. - Филипп, что происходит? - спросил Жальцев, крутя головой, пытаясь определить хоть на слух. Сам не на шутку встревоженный происходящими изменениями, Филипп поспешил подняться, подойти к своему спутнику и успокаивающе сжать его ладонь: - Лес исчез, - пояснил он, - Кажется, переходим к основным действиям. - Так что нам делать-то? - дрогнув голосом, спросил тёмный в пространство. - Право на Круг следует подновлять, - ответствовал жрец. - И как часто? - заинтересовался Жальцев, - По полнолуниям? Раз в год? По праздникам? Там, в Бельтайн и Самайн? - Хранитель чувствует, когда Круг голоден. Силы Круга тратятся неравномерно. - Сейчас много ушло на удержание туманной сущности, я правильно понял? - спросил Филипп. Жрец лишь кивнул. - Ну... и... Нам достаточно будет кровью Круг окропить? Совместно? - очень настороженно уточнил Жальцев, - Других... телесных жидкостей не требуется? - Было бы лучше, если бы брачный ритуал здесь завершился и... - заинтересованно завёлся жрец. - Но крови достаточно? - перебил Филипп. - Да, - Вдовин немного неуверенно пожал плечами и протянул ему свой кинжал, рукоятью вперёд. Леночка, тем временем, поскребла носком розового сандалика по земле, выкапывая ямку. Камня с отпечатком ладони здесь давно не было. Да и сам по себе он уже перестал существовать. В эту ямку она уронила зелёный камешек. И отступила. Во время всего этого действа Филипп заметил, как наползает на сумеречную степь новая волна тумана. Туман густел, наливаясь чернотой. Филипп поспешил накрыть пятачок пространства, где они все находились, защитным куполом из чистой силы. Туман, натолкнувшись на преграду пополз вверх, накрывая их с головой. Очевидно, ему очень не хотелось допустить готовящегося таинства. Чернота клубилась вокруг, скручиваясь спиральными воронками, завихрялась, как на чёрно-белом варианте вангоговской "Звёздной ночи", жутко и красиво одновременно. С разных сторон мелькали подобия человеческих силуэтов, тянущих к куполу тонкие руки с неправдоподобно длинными пальцами. Головы просвечивались насквозь провалами глаз. Леночка дёрнула отца за балахон и тот поспешил взять её на руки. Совсем, как человеческий ребёнок, она спрятала лицо, ткнувшись в плечо Андрея. - Я хочу домой, папа! - Конечно, доча, - обычным своим голосом отозвался Андрей, - Пойдём. - Подождите, - возмутился Жальцев, - Вы что, нам не поможете? Он не мог видеть пугающих образов в тумане, но вполне чувствовал исходящую от него угрозу. - Вы сами должны. Вы же хранители. - показав из складок балахона всего один голубой глаз, сообщила Леночка, - Надо, чтобы по правилам. Вы же не хотите, чтобы не по правилам? Филипп не хотел "не по правилам". Он отлично помнил, что случилось со вздумавшим нарушить правила Феймахом. А в следующий миг уточнять и спрашивать им было уже не у кого. Отец и дочь попросту исчезли. Вот, только что были тут - и нет их. - Мы одни остались, - сообщил Филипп для Жальцева, - Давайте-ка, побыстрее камень кровью польём и разгоним это туманное нечто. - Конечно, - закивал Жальцев, послушно перебирая шестью ногами за ним, к ямке с камнем, - А чем мы с вами резаться-то будем? Сумеречный клинок? - Нет, - Филипп протянул ему, дав потрогать и направляя пальцы, обмотанную кожей рукоять и украшенное какими-то узорами изогнутое лезвие. Вблизи нож оказался гораздо мощнее, - Нам оставили специальный инструмент. - Нуте-с, кто первый? - деловито уточнил Жальцев. Филипп смотрел на клинок с сомнением. Резать самого себя не хотелось. В прошлый раз Феймах всё сделал за него. - Давайте, я, - догадался Евгений, - Только направьте меня, хорошо? Филипп разозлился. Что он, маленький мальчик? В обморок упадёт от вида крови? И с чего это тёмный будет сильней и решительней его? Он вытянул руку над ямкой с камнем и полоснул ножом по собственной ладони. И тут же, задохнувшись болью, рухнул на колени. Клинок оказался невероятно острым, как бритва. И к тому же, боль была совсем не той силы, что он ожидал. Ему показалось, что в этой яростной, давящей боли у него полтела отнялось. Но дело было наполовину сделано. Горячие капли упали на камень. И трилистник будто засветился зелёным изнутри, мгновенно впитывая в себя кровь. Одновременно с этим, злые порывы туманного ветра обрушились на купол с такой яростью и силой, что ослабевший от боли Филипп не смог удержать защиту. Повалился набок, цепляясь за землю, чтобы не унесло далеко от жертвенника. Жальцева же смело, и кувыркая, потащило прочь. В завываниях ветра послышался хруст костей. - Евгений! - в ужасе вскрикнул Филипп. Он совершенно не понимал, что ему теперь делать. Ему бы бежать вслед за пропавшим во мгле пауком, искать его, оказывать помощь, которая наверняка ему требуется. Да ведь он ещё слеп! Но туманные щупальца уже тянулись к ямке, желая схватить камень, прервать ритуал. Филипп упал на камень грудью, не позволяя этого. Стал собирать силы для нового купола. Это было нелегко. Мысли все были там, с Жальцевым, а силы стремительно таяли, с кровью уходя в сумеречный песок. - Филипп! - хрипло и глухо раздалось издалека. - Евгений! Я здесь! - заорал он, что было мочи, - Идите на голос! Вдалеке, в той стороне, откуда послышался голос, туман прорезала яркая вспышка алого пламени. Ещё одна. Туманный вихрь взвыл с новой силой, готовый обрушиться на вздумавшего противиться человечка. Глупый человечек размечтался, что раз стал иным, раз может пользоваться сумраком, то победит такого противника?? Не бывать тому! Филиппу очень хотелось встать и броситься на помощь, но тогда бы камень остался без защиты. Или... Мысль показалась любопытной. Он сел и схватив камень, напитанный собственной кровью, накинул шнурок себе на шею. Проорал вновь: - Евгений! И замер в испуге, что не услышит ответа. Но запоздало, через бесконечную минуту, в новой вспышке раздалось: - Здесь! В рану набился песок, но на это было уже наплевать. Филипп не без труда поднялся на ноги и качаясь из стороны в сторону, не столько от ветра, сколько от слабости, поспешил на голос. Почему бы было не дать нам возможность проделать это всё в безопасности, под кроной защитного дерева? - зло думал он, - По правилам, не по правилам... Что за глупые условности? - Филипп! - Иду! Новый порыв ветра обрушился на него, толкая в грудь, относя прочь от напарника. Проклятый туман ядовитыми испарениями лез в горло. Филипп рефлекторно замахал ножом из стороны в сторону. И это неожиданно помогло. Клинок кромсал в лоскуты туманную сущность, освобождая путь. - Евгений! - Здесь. - услышалось неожиданно совсем рядом. И тут же знакомый голос резко велел, - Пригнитесь! Филипп упал на четвереньки. Честно говоря, так было даже легче. Голова уже начинала порядком кружиться. Вспышка озарила всё вокруг, сметая туман, отмахивая новый порыв ветра. Усевшись на пятки, Филипп наконец увидел его. И сердце просто захлебнулось радостью и болью одновременно. А ещё, стыдом за собственные переживания. Левая рука Жальцева безжизненно болталась. Правая прижималась к телу, очевидно в попытке подлечить сломанные рёбра. Лицо справа стёсано, как тёркой. Пара ног выгнуты под неестественным углом. Филипп стиснул зубы, рванулся к нему, обхватил рукой за пояс, прижавшись всем телом. Одновременно, он выставил защитный купол, на какой хватило сил. - Вы зачем место бросили? - стал ругаться тёмный, - Как мы его теперь найдём? - Место ничего не значит, - задыхаясь от слабости, и ещё чего-то непонятного, ответил Филипп, - Самое главное я с собой взял. И перехватив здоровую руку Евгения за запястье, приложил её ладонью к своей груди. Снаружи купола всё пространство погрузилось в ночной мрак, завывающий и грозящий вот-вот обрушиться на них. Жальцев, торопливо пробежавшись по камню, стиснул зачем-то, ещё в прошлый раз заинтересовавшую его пулю. Потом пальцы скоро пробежались по плечу, по шее, зарылись в волосы на макушке Филиппа. А потом, резко отстранившись, тёмный велел, самым будничным тоном: - Ножик-то давайте. Филипп немного разочарованно вздохнул и вложил нож в его ладонь. Он немного переживал за своего спутника, и без того нещадно побитого, по себе зная, как быстро и болезненно Круг забирает свою жертву. - Камень подставьте, - сказал Жальцев. Извернувшись, он полоснул клинком по сломанной руке. Тут же покачнулся, стиснув зубы. Все шесть ног под ним подогнулись, и он начал заваливаться набок. Филипп торопливо стянул с себя кулон и приложил к быстро заполняющейся кровью ладони тёмного. Накрыл сверху своей рукой. Оба они теперь валялись на земле сломанными куклами, сжимая камень. Купол бессильно опал, рассеявшись в пространстве, его больше никто не поддерживал. Туман обиженно расходился в стороны. Местность быстро светлела и расчищалась. Филипп посмотрел на ту свою кисть, где только что было колечко Жальцева. Оно исчезло, рассыпалось в прах, израсходовав последние силы. Пропал "брачный дар". Жаль. Одновременно глаза Евгения темнели и обретали осмысленный взгляд. - Нам бы из Сумрака как-нибудь... - слабо проговорил Филипп, - Кажется, что могли, мы всё сделали. - Пожалуй, - согласился Жальцев, - Если вы не собираетесь, конечно... Как это? Союз скрепить. Поцелуем. Эммм? Печатью поцелуя? Так? И хихикнул, истинно в паучьей своей манере. Филиппу не хотелось шевелиться, не хотелось вообще ничего. Ему и так было уже хорошо. Просто живым. Просто лежать. Просто, повернув лицо к тёмному, смотреть на него. Он тоже рассмеялся. Если и делать это, то только сейчас. Может сойти за шутку. Но вот будет ли это шуткой лично для него? Не переставая улыбаться, он придвинулся ближе, и просто прижался своими губами к бледным губам Евгения. Всего на миг. Тут же отстранился, заворочался, приподнимаясь в сидячее положение, Ему безумно хотелось сейчас от души насладиться удивлённым выражением лица тёмного, но он себе не позволил. - Давайте-ка подлечимся, чтобы наших не пугать, - предложил Филипп, - И будем выходить уже. - Думаете, этот туман не вернётся? - Ну, мы теперь знаем, что делать в критических ситуациях, подобной этой. - Это если только опять не решите улепетнуть. - "Улепётывать" не в моём характере, Евгений Александрович! Тем более, без повода. - Экий вы горячий, Филипп Даниилович! Филипп резко обернулся, глянув на собеседника. С трудом напомнил себе, что говорят они на русском. А хотя... - Какой есть! - и выдохнул, - Опять ссоримся. Вдовина на нас нет. - А что Вдовин? - удивился Жальцев. - О, вы его не видели нынче в образе жреца! Но я вам в красках поведаю... * * * В одном из домов, окружавших Центральную площадь города Заледеевска, в квартире на втором этаже, проснулся мальчик четырёх с половиной лет. Ему только что снился страшный сон, который он, впрочем, не мог вспомнить. Но вот, страх от сна никуда не делся. Он поёрзал на постели. Вспомнил запоздало, что спит уже не в своей кроватке, а на новеньком диване, который купили ему мама и папа, потому что он уже взрослый и в кроватке спать ему уже "не солидно". Так сказал папа. В квартире было тихо-тихо. А вот на улице, за окошком, было шумно. Там кричали и переговаривались какие-то дяденьки. И всё равно было страшно. - Мама, - позвал мальчик неуверенно, - Я писать хочу. Но ему никто не ответил. Тогда мальчик встал с дивана, подтянул трусики, и замирая от страха, шажочек за шажочком, пошёл к окну. Там что-то вспыхивало и светилось. А дядьки ругались всё громче, иногда очень плохими словами. Мальчик влез на подоконник, прижался ладошками и лбом к стеклу. Там, в центре площади, на месте большой клумбы, светилось нечто, похожее на новогодний стеклянный шар со снежинками, какой подарила ему на этот Новый год тётя Танечка. Шар искрил, как электрический. А вокруг него стояли трое мужчин и огромная собака. Они протягивали к шару руки и орали друг другу что-то. Мальчику показалось, что даже собака время от времени рыкает что-то человеческим языком. Это опять сон, что ли? Внезапно шар надулся ещё больше... И так же неожиданно втянулся внутрь, совсем пропадая из виду. На его месте осталась вытоптанная, как огнём обожженная клумба. Дядьки постояли растерянно ещё какое-то время, а потом один из них, тот, что в белой майке, поднял с земли свою куртку, доплёлся до автостоянки, и усевшись прямо на поребрик, закурил. Двое других достали свои смартфоны и принялись куда-то звонить. А собака как-то затейливо перекувыркнувшись, стала голым мужиком, здоровенным и волосатым. Мальчик замотал головой. Это точно сон! - Сыночек, что случилось? - раздался от двери заспанный голос мамы. Мальчик обернулся. Мама стояла в своей длинной, белой ночнушке и тёрла пальцами глаза. - Мама, там такое! - мальчик указал на окно, не зная, как описать разом всё увиденное, - Такое! Мама торопливо подошла, отодвинула штору и тоже посмотрела. - Что там? Мальчик вновь посмотрел в окно. Но совсем ничего необычного не увидел. Просто площадь светлеет под лучами восходящего солнца. Просто клумба в цветах. Ни дядек, ни собак. Только и услышал напоследок, сквозь щель приоткрытой балконной двери, тающий в воздухе мужской голос: - Николай, докладываю. Центральная площадь - чисто. Все живы и здоровы. Среди гражданских пострадавших нет. Требуются новые указания... Но мама почему-то и этого не услышала. Сказала только со вздохом: - В выходной день и в такую рань поднялся. Ладно, пойдём-ка папу будить, умываться и завтракать. А потом к бабушке поедем.