Добрый вечер, Дозор!

- Ерунда какая, - злился Жальцев, - Согласитесь, у нас с этой книжечкой один сумасшедший дом. - Соглашаюсь, - меланхолично отозвался Филипп, выкручивая руль на очередном повороте. Ему сейчас совсем не хотелось выполнять какие-либо рабочие функции. Он весь был мысленно в предвкушении обещанного совместного ужина. И сообщение Николая, что подлый скетчбук опять умудрился пропасть из магически запечатанного сейфа, вызвало кроме интереса ещё досаду и раздражение. Сообщение сорвало их буквально с "жертвоприношения". Только и успели отдать Леночке и её одержимому "отцу" на хранение камень, да вручить подарок. Но, кажется, угодили, ребёнок живо занялся разглядыванием переменчивых узоров в калейдоскопе, бросив как бы небрежно Филиппу: "Это всё равно дядя Женя выбирал, а не ты." Что ж, придётся в следующий раз проявить исключительную самостоятельность. Впрочем, глядя, как девочка суёт бесценный камень в кармашек домашнего халатика, он ухватил-таки за хвост одну идею. Дело теперь за воплощением. - Есть у меня мыслишка, - заметил тёмный, сидящий рядышком, на пассажирском сиденьи и увлечённо трущий свои очки белым платочком. - Какая? - поторопил Филипп. - Книжечка, вестимо, пропала, как только мы вопрос с загадочным туманом урегулировали... - Считаете, она с ним напрямую связана? - Не исключаю, - подняв указательный палец, весомо ответил Жальцев. - Но если она окажется на прежнем месте... Собственно, именно туда, к десятиэтажке возле стационара, они сейчас и направлялись. Туда, где загадочный скетчбук находили уже трижды. У Филиппа были солидные сомнения на счёт четвёртого раза, но делать-то что-то надо. Зазвонил смартфон в его кармане. Прошлым вечером мелодию он всё же сменил, вместо "Immigrant Song" поставил "Stairway to Heaven". - Да, Николай. - Я уже на месте, Филипп. Ничего здесь нет. - Мы с Евгением Александровичем тоже подъезжаем. Ждите. * * * Стельмах, как велено, ждал их, стоя на краю крыши, руки в карманах брюк, тёмный пиджак распахнут, распущенный галстук лентой свисает по бокам шеи. - В сумраке смотрели? - сразу спросил Филипп. - Нет, - после заминки ответил Николай. - Что ж, давайте посмотрим, - Филипп вопросительно взглянул на тёмного, тот кивнул, - Не думаю, что будет результат, но попробовать стоит. Стельмах вздохнул и отвернулся. - Что-то не так? - спросил Филипп. - Ннет-нет. Всё в порядке. - и новый тяжкий вздох. - Тогда вперёд, - Филипп не одобрял странное ребячество своего зама и спускать его более не собирался. В сумраке десятиэтажка, как и окружавшие её дома, обратились каменными глыбами с грубо вытесанными в породе провалами окон. Ветер задул так, что едва не сносил с крыши, холодный, колючий. Жальцев как-то быстро и ловко оказался по другую сторону от Филиппа, поглядывая на Стельмаха с некой опаской. Тот же недовольно морщился и сутулился изо всех сил, но всё равно казался выше, чем вне сумрака. Пиджак на нём вздувался и топорщился, отчего казалось, что под ним шевелится, ворочается нечто живое. Филипп моргнул, хотел спросить, но не стал. Прошёлся по краю крыши-плато, в мелкие щели поверхности ветер нанёс серый песок. - Как вы и говорили... - начал он. Но обернувшись к своим спутникам, стоящим друг от друга на несколько шагов, заметил, что они переглядываются между собой, будто ведя некий диалог. Причём, Стельмах выглядел виноватым, а Жальцев - сочувствующим. - Евгений Александрович? - неуверенно позвал Филипп. - Что? - с готовностью спохватился тот, - Да. Да... И широкой дугой обойдя Николая, приблизился. В сравнении с тёмным, светлый показался ещё выше, чем ранее. - Ничегошеньки, - подтвердил Жальцев очевидное. - Ну, я бы не стал... - Здесь был кто-то, - опередил Филиппа его заместитель, и обернулся, - Был кто-то, совсем недавно. И это не Алексей. Видите? Только я понять не могу, светлый или тёмный. - Всё так, - с зачарованным интересом разглядывая его, подтвердил Филипп, - Только след идёт по второму слою, не здесь. Скажи Николай такое ещё пару минут назад, он бы очень удивился. Уровень магии не позволяет, не может позволить Стельмаху заглядывать так глубоко в сумрак. Но сейчас многое становилось понятно. На лице Николая, испещрённом морщинами, похожими на старые трещины, прямо на лбу, только что раскрылся третий глаз, подсвеченный откуда-то изнутри зелёным, моргающий очень естественно синхронно с прочими двумя. Вместо галстука теперь на его шее болталась змея, с головами по обе стороны, осматривала хищным взглядом окрестности и предупреждающе шипела. Филипп стал подходить к нему, медленно, как к опасному зверю, от которого не знаешь, чего ожидать. - Вот, и прояснилось, сталбыть, - сказал за спиной чем-то довольный Жальцев, - Что, да для чего тут предназначено. Выходит, он уже знал об особенностях сумеречного облика Николая? Стельмах-голем смотрел на своего начальника сверху, тот заглядывал ему в лицо снизу. - Вы только другим не говорите, - попросил сильно преобразившийся иной не своим, гулким басом, - Это же надо, а? Мы с Верочкой сегодня в театр собирались... И трагически развёл руками. Жальцев вякнул было нечто предупреждающее, да было поздно. Филиппа обхватило вдруг за плечи и прижало к каменно твёрдой груди Николая прямо ухом. Так что стало слышно биение сердца, слишком медленное для человеческого, слишком массивно бухающее, словно оно находилось там не посреди плоти, а болталось на верёвочке в пустой камере торса, раскачиваясь, и стукаясь каждый раз о стенки. - Вот же ж гембель какой! - перепугался Николай. Он возился с тем непонятным, что схватило Филиппа, настолько опешившего ото всего этого, что даже вырываться позабыл, только толкал бесполезно обеими ладонями своего зама в каменные бока. Над головой истерически шипели змеиные головы. А Жальцев-шельма на помощь не торопился, на его лице играло что-то очень похожее на злорадство. Пережил уже подобное удовольствие и радовался, что больше не одинок в ощущениях? Потому и предпочитал в сумраке держаться от Николая в стороне? Наконец, Филиппа отпустило, он отскочил в прочь, одёргивая измятый пиджак. - И что это?.. - и замолк. - Простите, Бога ради, Филипп! От волнения цвет кожи Николая всё сильнее темнел, обретая глинистый цвет. Из третьего рукава его пиджака, слева, торчала третья же рука. И не просто торчала, она норовила вырваться из хватки верхней своей двойняшки и опять дотянуться до Филиппа. - Да уж, давайте-ка выбираться, - похихикивая тайком, предложил тёмный, - А находки наши после обсудим.