***
Атмосфера в похоронном бюро пронизана тяжестью и торжественностью. При входе в помещение ощущается особый аромат свежей лиловой, цветов и флористических композиций, который смешивается с нотками фирменных ароматов и холодом, отражающим серьезность места. Ху Тао хотелось бы быть примерной хозяйкой, выражающей поддержку и сочувствие, но не с этим человеком. Нет, она бы с радостью проявила деликатность и эмпатию, но звук колес и рев двигателя мотоцикла посреди ночи никого не заставит радоваться. — Харон! — громко объявляет Сяо, — Одинокая дорога привела меня в это поселение смертных. Слухи множатся словно трупные мухи над телами, внимая им, я осознал, что… — Во-первых, меня зовут Ху Тао, — поправила девушка, — Я же не обращаюсь к тебе “Охотник за демонами”. — Охотник за демонами — и есть моя сущность. Наречия лишь условность, только лишь наша воля определяет, каким образом… — Во-вторых, ты можешь общаться нормально? — с мольбой в голосе спросила Ху Тао. — Сегодня это моя история, поэтому я определяю язык повествования, — твердо сказал Сяо. — Господи, ладно, так и быть, — закатила глаза Ху Тао, — Приветствую тебя, Охотник на демонов! Хотела бы выразить несметную радость от этой встречи, но дорога не ведет тебя туда, где смеются дети и льется радость. Подскажи мне, проводнице в мир мертвых, какая беда стряслась на этот раз? — Ты как всегда проницательна, Харон, — кивнул Сяо и на лице его промелькнула легкая улыбка, — До меня дошли слухи, что в этом городке плодятся темные силы и чинят беспорядки на его улицах. Знакомые экзорцисты, с чьими предками мне доводилось сражаться бок о бок говорят о присутствии высших демонических сил. — Погоди, а разве высшие демонические силы это не низшие? — уточнила Ху Тао. — Харон, пожалуйста… — Ладно, прости, — сказала девушка и откашлялась, — Чувства и знания как обычно не подвели тебя, Охотник на демонов. Смертные в этом городишке все чаще встречают свою необратимую судьбу от тяжелых болезней. Мужчины, женщины, старики и даже дети. Сколь многих я проводила в последний путь! Ху Тао театрально заламывает руки и, стоит ей на секунду отвлечься, как Сяо и след простыл. Вместо него в помещении похоронного бюро осталась лишь черная дымка. “Придурок”, — подумала девушка, открывая окно, чтобы проветрить помещение. С другой стороны, она с рождения знакома с Сяо и даже считала его кем-то вроде друга семьи. Так было проще, чем “сын демона, с которым мой далекий предок заключил договор и обеспечил потомков работенкой на тысячи лет вперед”. Девушка считала это не шибко справедливым, но условия контракта выполняла. Хотя, с какой стати она должна была это делать? Не она призывала Моракса и, если уж говорить начистоту, даже не была в курсе, что там пожелал ее далекий предок. Это должно было быть что-то очень ценное, раз отрабатывали это целые поколения рода. И ладно бы работенка была не пыльная, но провожать смертных в последний путь было задачей не из легких. Еще и этот Сяо начал обращаться к ней как к Харону. Не очень-то вежливо называть людей по должности, когда вы вроде не чужие и тебе известны их имена. Небось еще и заходит в супермаркет с громким: “Кассир!” От этого идиота в кожаной куртке, на старом мотоцикле и обвешанного кучей амулетов можно было чего угодно ожидать.***
Быть бессмертным — это проклятие, погружающее в глубокую бездну тьмы и отчаяния. Вечная жизнь превращается в пытку, когда каждый день становится просто повторением бесконечности, а смысл и радость погружаются в бесконечную тоску и пустоту. Бессмертность лишает возможности испытывать ощущение жизни, замирая во времени, как вечный пленник. Все, что когда-то было новым и захватывающим, со временем становится банальным и безразличным. Вкус пищи, ароматы цветов, прикосновение кожи — все они потеряют свою значимость, утратив искру живости. Сквозь бесконечные десятилетия и столетия Сяо становился свидетелем умирания всех, кого знал и любил. Он вынужден наблюдать, как поколения сменяют поколения, как цивилизации возникают и погибают, а он остается один, запечатленный во времени. Тяжесть бессмертия проявляется в потере связей и отчуждении. Он становился чужим даже для близких людей, поскольку не мог разделить их судьбы и участвовать в их жизни. Он наблюдал, как друзья умирают, а он оставался одиноким, покрытым пеленой бессмысленности и горя. Смерть становится недоступна, дарующая покой и освобождение от мук существования. Он прикован к вечности, к истощению источников радости и смысла. Бессмертность превращает его в источник скорби и усталости, осуждая на вечное брожение по земле без надежды на спасение. Быть бессмертным — это окунуться в бездну мрачности, лишенную смысла и надежды. Это проклятие, которое погружает внутрь самого себя и лишает жизни цвета и радости, превращая нас в пленников вечности, обреченных на вечное страдание и одиночество. — Ваш матча-чай на кокосовом молоке и лавандовый чизкейк, — улыбнулась девушка за барной стойкой. — Спасибо, — лениво протянул Сяо, а затем поспешно откашлялся, — То есть, благодарю тебя, дева. Пусть твоя жизнь никогда не познает боли. Быть наполовину демоном и наполовину человеком — это проживание в постоянном конфликте и внутренней борьбе. Два различных мира, две противоположности, соперничают внутри одного существа, пытаясь утвердить свою власть. Демоническая половина внутри тебя пробуждает темные и жестокие инстинкты. Она жаждет разрушения, власти и безудержного удовлетворения своих собственных желаний. Темные силы внутри тебя манят к провокации и соблазнению, они питаются страхом и страданием других. Однако, человеческая половина тянется к свету и добру. В ней зарождаются эмпатия, любовь и желание помогать другим. Она стремится к гармонии, пониманию и миролюбию. Человеческая часть твоей натуры пытается преодолеть темные силы, удерживая их под контролем. Такое внутреннее противостояние может вызывать путаницу, а иногда и боль. Ты постоянно пытаешься найти равновесие между своими двумя идентичностями, но иногда чувствуешь себя раздираемым на части. Испытывая силу и страсть демона, ты в то же время стремишься к добру и милосердию человека. Твое существо отражает сущность противоречий. Ты можешь быть источником разрушения и хаоса, но и великой силы и мудрости. Твоя уникальность заключается в способности сочетать тьму и свет, создавая баланс между ними. Быть наполовину демоном и наполовину человеком — это жить в постоянной неопределенности и поиске самопознания. Ты можешь использовать свои дары и силы для достижения благородных целей, но также должен быть осторожен, чтобы не потерять себя во тьме. Ты необычен и загадочен, сотканный из двух противоположностей, а иногда просто хочешь лавандовый чизкейк.***
Быть хорошим родителем — это ответственная и непрерывная задача, требующая любви, терпения, эмпатии и постоянного развития. Вот несколько ключевых аспектов, которые помогут вам стать хорошим родителем: Любовь и поддержка: Выражайте свою любовь и привязанность к вашему ребенку, оказывайте ему поддержку и позитивное внимание. Слушайте его, проявляйте интерес к его жизни и… — Очень здорово, что ты так стараешься, но я не думаю, что эта книжка тебе поможет, — сказала Мико не очень обнадеживающим голосом. Вельзевул бросила на девушку уничтожающий взгляд. Она всего лишь пыталась быть хорошим демоном и тщательно выполнять условия договора. Даже почти научилась готовить. Вот сейчас, например, они сидели на лавочке на детской площадке и Мико дожевывала сэндвич, который Вельзевул, как хорошая жена, собрала той на работу. — Как тебе сэндвич? — аккуратно поинтересовалась демоница. — Пойдет, — пожала плечами Мико. Отлично, если от еды никого не тошнит, это уже высокий результат. Ну, по крайней мере для существа, которому в принципе не нужно есть. Глядя на Скарамуччу Вельзевул долго задавалась вопросом, зачем он ест, но так и не нашла рационального ответа на этот вопрос. Почему-то ему нравилось есть, пить, спать и дышать. Она сто раз пыталась донести, что ему, как высшему существу, вся эта ерунда не нужна. Мико ее одернула, сказав, что если Скарамучча не будет спать, то им придется думать, чем занимать его еще аж на целых восемь часов времени. А ей спать нужно, поэтому, это будет забота Вельзевул. Та и сама начала делать всякую человеческую ерунду под влиянием этих двоих. Правда, Скарамучча иногда запрещал ей играть в его компьютер, а Мико не давала ей сладости до ужина. Не служба, а сплошная каторга. — Эи, — Мико дернула демоницу за рукав, — На нас уже минут пять очень странно смотрит какой-то мальчик. Вельзевул подняла голову, но ей было даже необязательно смотреть в нужную сторону, чтобы почувствовать его присутствие. Кровь, как говорится, не водица. От него за версту несло Мораксом. От его мотоцикла, кожаной куртки и тяжелых армейских ботинок отдавало, скорее, каким-нибудь глупым подростковым сериалом про нечисть, который бы, несмотря на абсурдность сюжетных линий, продержался бы сезонов десять. — Мико, это не мальчик, ему две тысячи лет, — объяснила Вельзевул, — А еще он, скорее всего, не просто так на нас смотрит. — А что он по-твоему делает? — Вероятно, ведет внутренний монолог.***
Охота на демонов это бесконечная гонка, в которой Сяо никогда не мог победить, ведь убегал и догонял только лишь он сам. Двойственность его сущности помогала безошибочно понимать как простых смертных, так и мерзких исчадий ада. Даже самые запутанные истории с участием демонов не становились для него тяжелой задачей, ведь в нужный момент в нем просыпалась часть сущности, дарующая бессмертие и силу, темную, как душа того, кто дал ему жизнь. Петляющий след привел его к Вельзевул, Королю востока, одной из Семерых правителей Ада. Женщине на скамейке детской площадки. Сяо испытал одновременно ужас, замешательство и немного беспокойства за детей. Потом он увидел девушку, мирно поедающую сэндвич рядом с Вельзевул и на секунду подумал отказаться от бремени защиты смертных. Их, как будто, уже и не спасти. Внешняя оболочка Вельзевул не соответствовала привычному устрашающему облику, но зловещая аура была ее и ничья иная. Ее вид будто подчеркивал разрыв между злом и невинностью, опасностью и безопасностью. Он нарушал привычное и гармоничное восприятие окружающего мира, оставляя Сяо в состоянии тревоги и неопределенности. Но ошибки быть не могло. Загадочные смерти и послания экзорцистов вполне объясняли присутствие одного из низших (Харон была права) демонов в мире смертных. Как долго она здесь? Зачем и чего хочет? И самый главный вопрос, мучивший Охотника на демонов — какому мировому злу понадобилось призвать на службу Вельзевул? И какие ужасные вещи она еще сотворит?***
— Мама, Альбедо кинул в меня грязью! — от обсуждения отпрыска Моракса Вельзевул отвлекает ее собственный. У них с Мико есть пара секунд прежде, чем Скарамучча добежит до их скамейки. — Это он тебе, — побыстрее произносит Вельзевул. — Тебя он тоже называет мамой, — парирует Мико. — Да, но я уже с утра разбиралась с его попытками научиться вертеть головой на триста шестьдесят и ходить по потолку, — напомнила Вельзевул, — Теперь твоя очередь. — Альбедо – это сын Алисы и Рейндоттир, мой последний опыт с ведьмами закончился договором с тобой, — сказала Мико, — На Таро гадать научились, а грязью кидаться… — А ты не рада тому, что я появилась в твоей жизни? — иронично сказала Вельзевул. — Это была не грязь, а цветок! — спор женщин прерывает второй детский голос. Они так увлеклись, что совсем не заметили, что их разговор уже слушают две пары ушей — Скарамуччи и Альбедо. Мико вздыхает, а потом сокрушительно проигрывает Вельзевул в “камень-ножницы-бумага” и идет разбираться. Первым делом Скарамучча хватает ее за руку, чтобы первым делом показать орудие преступления — комок земли. Впрочем, из него действительно торчал цветок. Запутанное дело.***
— Что привело тебя в мир смертных, адский легионер? Вельзевул даже не успевает проводить Мико и сына взглядом, как ее окутывает запах, состоящий из смеси сигаретного дыма, безысходности и… лавандового чизкейка? — Тебя Моракс за две тысячи лет так и не научил здороваться? — Не в моих интересах желать здравия одному из королей темных сил, а твой сородич мне не хозяин, хоть его кровь и струится в моих жилах. — Ты его хоть с днем отца поздравил? Вельзевул укоризненно скрещивает руки на груди, а Сяо впервые роняет маску решительной мрачности. Сейчас она его и добьет. — На четвертом круге только и слышно причитаний: как там Алатус, не звонит, не пишет, — продолжает Вельзевул, — Ему же в старости некому будет стакан воды подать. — Во-первых, не зови меня этим демоническим именем, меня зовут Сяо, Охотник на демонов, а во-вторых, у него тридцать легионов духов. — И кому он эти легионы оставит?! — продолжала издеваться Вельзевул. Сяо чувствовал, что это уже не лезет ни в какие ворота. Кто она вообще такая, чтобы учить его жизни и лезть в его отношения с отцом?! — У смертных это называется тетя, — внезапно говорит Вельзевул. — А ну вылези из моих мыслей! — приказывает Сяо. — Ладно, хорошо, — разочарованно говорит она, — А ведь там только стало не так душно и появились какие-то внятные мысли, а не нытье о бессмертии и двойственности твоей сущности. — Катись ты… — К черту? — уточнила Вельзевул. Это жуткое зрелище вовремя прервала Мико. За собой она притащила Скарамуччу, отчитывая за то, что им с Вельзевул теперь запросто может прилететь порча. Как будто мало было постоянных конфликтов с Шэнь Хэ. Им удалось прийти к мирному соглашению, но только между демоном и экзорцистом. Война между соседями только начиналась. Теперь Шэнь Хэ периодически жаловалась, что в квартире у Мико громко топают, а Вельзевул отнекивалась, что вообще предпочитает перемещаться по потолку. Демоница же в свою очередь жаловалась на постоянные ужасные запахи из квартиры экзорцистов, но таковыми они казались только ей. Даже Скарамучча этого особо не замечал, так Вельзевул поняла, что соседи выкатили какую-то тяжелую артиллерию. — Эи, а ты не представишь нас? — спросила Мико, глядя на Сяо. — Точно, — сказала демоница, — Это Алатус, сын Моракса. — Я просил не называть меня так, — отозвался он, — А это кто, неужели твоя новая хозяйка? — Она не моя хозяйка! — кажется, гордость Вельзевул тоже удалось задеть, — У нас равноправные отношения. — А мне нравится, — улыбнулась Мико, — Ты теперь будешь звать меня хозяйкой? Вельзевул начала отнекиваться, Мико тыкала ее в условия их договора, по которым демоница обязана делать все, что та пожелает, а Сяо просто наслаждался этим зрелищем. Скарамучча бы уже подлил масла в огонь в ссору родительниц, если бы не лишился дара речи. Перед ним просто стоял самый крутой человек, которого он видел. — А как тебя называть? — только и смог выдавить он. — Сяо, Охотник на демонов, — сказал самый крутой человек, которого видел пятилетний мальчишка. — А зачем тебе охотиться на демонов, если ты сам наполовину демон? — спросил Скарамучча, сам совсем недавно узнавший о своем неоднозначном положении и явно заинтересованный в карьерных перспективах. — Потому что он Фома, не помнящий родства, — вставила Вельзевул, — Серьезно, про тебя все спрашивают, и Моракс, и Барбатос… — С Барбатосом у меня личные счеты, — Сяо поднес руку к груди и оттянул воротник футболки с логотипом известной рок-группы из 80-х. Перед глазами Мико, Вельзевул и Скарамуччи обнажилась голая кожа Охотника на демонов. В левой части его груди отчетливо виднелся ожог в форме отпечатка чьей-то небольшой ладони. — А, точно, — кивнула Вельзевул, — Знаешь, на месте Моракса я бы обиделась, если бы мой ребенок черпал силу у другого демона. — У нас договор, — напомнил Сяо, — Барбатос спас мне жизнь и дал силу. Из всей вашей братии он вызывает у меня наименьшее отвращение. — Ты продал ему душу? — спросил Скарамучча. — Это твой сын? — на всякий случай уточнил Сяо у Вельзевул, хотя по ощущениям ему уже все было ясно, — Если ты дитя демона, твоя душа уже принадлежит Аду. Но ты можешь договориться на других условиях. Зависит от того, что ты можешь предложить. — И что же ты предложил своему демоническому дядьке? — спросила Мико. — Не твое дело, смертная, — ответил Сяо, — Я вообще здесь по работе. Вельзевул, мне надо знать, имеешь ли ты отношения к повышенному количеству смертей от болезней в последнее время… — Дорогой, у меня тут дела поважнее, — Вельзевул потрясла у него перед глазами книжкой о воспитании, — Я тут прилежно выполняю обязанности родителя и партнера. — Ну, не особо прилежно, — вставила Мико, — Мы с тобой уже две недели вместе, а ты так и не сводила меня ни разу на свидание, мы только дома сидим. Вельзевул стояла как громом пораженная, но сердечно пообещала Мико, что завтра они обязательно сходят на свидание. Сяо понял, что в своем расследовании, кажется, зашел в тупик и тут информации о смертях он не получит. Зато Скарамучча наконец нашел (полу)человека, которому может задать все вопросы, а в ответ получит оскорбленную тираду о том, что две тысячи лет назад в Ли Юэ все были такого роста, гены демонов здесь вообще ни при чем. — Я обрел бессмертие в шестнадцать лет, — пояснял Сяо, — Поэтому я и выгляжу всегда на шестнадцать лет... Житье у нас тогда в шестнадцать лет тяжкое было. — Тебе Барбатос дал бессмертие, — не унимался Скарамучча. — Да, — кивнул Сяо, — Но это тяжкое и непокорное бре... — А мне можно?! — Демоны не раздают бессмертие направо и налево, — покачал головой Сяо, — Хотя, если застанешь Барбатоса за бутылочкой чего-нибудь... Под конец разговора Сяо уже совсем разоткровенничался и даже начал говорить нормальным языком. В целом, семья Вельзевул ему понравилась и он даже пообещал как-нибудь забежать на ужин. Слава богу (или кому еще), что свой главный секрет он не раскрыл. Да, он был наполовину демонов и охотился на своих сородичей по батюшке, но упорно отказывался стать генералом отцовских легионов духов. Ему нравилось спасать жизни смертных, но было еще кое-что, что нравилось ему гораздо больше, а Скарамучче в свои пять пока об этом знать необязательно. Его винтажные мотоцикл, потертую кожаную куртку, черные узкие джинсы и тяжелые армейские ботинки просто обожали девчонки. Чем моложе, тем больше мистических книжек они читали, тем сильнее романтизировали его рассказы о демонах, вампирах, оборотнях и прочей нечисти. Иногда Сяо сваливал на Моракса что-нибудь ужасное, например, что его демонический папаша против его светлых чувств к смертной девице (папаше было плевать) или сравнивал своих партнеров с ангелами. Всего один раз он имел дело с настоящим ангелом. Прямо по-настоящему упавшим с неба, с золотыми волосами и лучистыми глазами. Ангела звали Эфир и с ним у Сяо тоже были интересные отношения. Вельзевул с ее новой хозяйкой он мог пожелать лишь счастья. Мико была больше похожа на ту, кто заключил сделку с демоном от скуки, а вовсе не ради темных зловещих сил. Сяо был удивлен, что она до сих пор не попросила, к примеру, кучу денег, но видя, с каким видом Мико уплетала этот далеко не аппетитный сэндвич и пилила свою личную демоницу за отсутствие свиданий, цели у нее были совсем другие. Скарамучче хотелось пожелать удачи. Не каждый день встретишь другого отпрыска демона, еще и из Семерки. Сяо знал, каково это, но уже пережил потенциальный конец света, который так и не случился и четверых чудиков.***
Этот специфический и узнаваемый аромат вызывал у людей смешанные эмоции. Он нередко ассоциируется с медицинским антисептиком, который используется для поддержания гигиены и предотвращения инфекций. Этот запах острый, чистый и немного химический. Это может быть смесь различных запахов — от лекарственных таблеток и жидкостей до препаратов, используемых в медицинских процедурах. Запах может быть слабым и характеризоваться легкой горечью или присутствием химических оттенков. Запахи латексных перчаток, медицинских инструментов, бинтов, пластырей были нейтральными или слабо антисептическими. Другие оттенки этого аромата только подчеркивали чистоту и стерильность. Это был запах очищенных полов и моющих средств. Хотя, больницы стали чистыми только лишь совсем недавно. Он прекрасно помнил, как люди страдали от болезней в глиняных бараках, деревянных сараях, а в самые худшие времена и попросту на улицах. Всякий раз он приходил на Землю и ошибался вместе со своими товарищами, но в этот раз промаха быть не могло. Он снова в мире смертных, косит тысячи жизней, а где-то на другом конце света уже буйствует Война. Их здесь уже двое! — Доктор, ваш чай, — улыбчивая ассистентка оставила на его столе чашку чая. — Спасибо, дорогая, — Дотторе поправил белый халат и улыбнулся девушке. Его белый конь был вынужден принять облик белого автомобиля и послушно ждать на парковке. Хозяин в это время наблюдал чудесную сцену на детской площадке напротив больницы. Их старый главный претендент рядом с новым. Их могло бы быть больше, если бы демоны из Семерки были бы чуть более плодовитыми. Две тысячи лет они вчетвером искали по детям Моракса. Четверо из них умерли, не в силах справиться с мощью, изложенной в пророчестве. Один выжил, спасибо Барбатосу, но тоже оказался не тем. В этот раз Всадники не могли ошибиться. Это точно было дитя Вельзевул.