***
Видеть Скарамуччу счастливым было непривычно. Вельзевул редко замечала на его лице улыбку, но почему-то смотреть на нее было приятно. — Красивый ребенок, — донеслось по правую руку от нее. — А Смерть видела много детей? — спросила Вельзевул. — Пожалуйста, зови меня Арлекино, — поправила Всадница. — В этом воплощении я выбрала себе такое имя. — Странные у вас, Всадников, имена, — задумалась Вельзевул. — Дотторе, Панталоне, Капитано, Арлекино… — Скарамучча вполне впишется, — убедила ее Арлекино. — Будет неплохо смотреться на троне Апокалипсиса, неся конец всему живому. А если не справится, то на нем же и помрет. Стоило Вельзевул повернуть голову, как Смерть куда-то испарилась. Она осталась одна, поодаль детской площадки в парке. Скарамучча никуда не делся, также бегая вокруг фонтана. Откуда он тут взялся и когда у ее сына появилось столько друзей? Он выглядел таким счастливым, играя с другими детьми. Почти что нормальный ребенок. Правда, ее погружение в летописи, встречи с другими демонами и даже со Всадниками говорили об обратном. Изучать истоки пророчества с Буэр было нелегко. Каждый день видеть лица Дотторе, Панталоне, Капитано и Арлекино было еще тяжелее. Приходилось выискивать их в моргах, бедных районах, где люди, как крысы, дерутся за еду, на территориях военных действий и посреди ничего. Найти Смерть было сложнее всего. Она до сих пор не спускалась на Землю и сам факт, что ее удалось разыскать в одной из городских моргов, слишком близко к Мико и Скарамучче, уже не говорил ни о чем хорошем. Арлекино предстала в строгом костюме, а руки ее и впрямь были покрыты сажей. Они с Вельзевул долго говорили и Смерть призналась, что уже устала этими руками доставать души из людей. Увидеть ее впервые было любопытно, но Смерть не раскрыла Вельзевул ничего нового. Только вторила всему, что говорили другие Всадники — ее сын Антихрист, которому суждено окончить все. Если это и впрямь он, то наступит Апокалипсис, если же нет, то конец придет только одному маленькому ребенку. Вельзевул терзал соблазн исчезнуть из жизни Мико и Скарамуччи навсегда. За этот месяц она поняла, что у нее не так уж и связаны руки. Она может просто подождать смерти мальчишки или всего живого. В первом случае она будет свободна, во втором просто перестанет существовать. Даже терзания от того, что она не выполняет условия договора с Мико оказались не столь болезненны. Она была не последним демоном, поэтому, вполне могла выдержать многое. К тому же, если до конца света оставалось немного, то какая, в общем-то, разница? Разве что, в какой-то момент ее ощущения перестали быть похожими на то, что обычно чувствуют демоны, которые не выполняют условия договора или делают это недобросовестно. Вельзевул чувствовала еще что-то, будучи вдали от Мико. Какое-то странное ноющее чувство в груди, спускающееся к животу, а потом застревающее в горле. Кажется, там, где оно начиналось, у смертных обычно находилось сердце. Поэтому она решила вернуться. Вельзевул сделала глубокий вдох. Солнце уже заходило, кажется, в это время Скарамучче уже неплохо бы быть дома. Она вспомнила, что Мико сегодня возвращается с работы в семь. Получается, они вот-вот будут вместе? Вельзевул бы посмеялась в лицо, а потом бы просто испепелила того, кто сказал бы, что ее будет съедать волнение перед встречей с ребенком и какой-то смертной. Вельзевул мгновенно дернулась, когда Скарамучча чуть не поскользнулся на бортике этого чертового фонтана. Ей удалось его поймать и, кажется, он не сразу понял, что это была именно его мать. Вельзевул же замерла от ощущения того, какой он маленький и легкий. — Разве дети не должны расти со временем? — спросила она, нахмурившись. Скарамучча сначала глядел на нее удивленно, а потом резко вырвался у Вельзевул из рук. — Не знаю, — грубо ответил он. — Может быть, если их растят родители? Он развернулся и просто сделал вид, будто не знает ее. Такой наглости Вельзевул, конечно, не ожидала. — Это что, твоя мама? — спросил светловолосый мальчик, которого она не знала. — Ну что-то типа, — ответил Скарамучча. — Только вот мамы не пропадают обычно на… — Надо поговорить, — Вельзевул схватила его за запястье и потащила на ближайшую лавочку. Скарамучча сопротивлялся, но как будто, скорее, для вида. Вельзевул понимала, на что гипотетически способен этот ребенок, если детская площадка все еще стоит, то все в полном порядке. Вельзевул же отчасти даже умилял его обиженный вид и сведенные к переносице брови. — В чем твоя проблема? — спросила она, присев. — Моя проблема? — удивился Скарамучча. — Это ты пропала на месяц, ты что вообще делала все это время?! — Всего лишь переживала за твою жизнь, копаясь в летописях и встречаясь с этими отвратительными… — Мне не нужны твои переживания, — отрезал Скарамучча. — Ты нас бросила. — Я никого не бросала. — Ну, значит, я для тебя никто. Он это бросил и попытался уйти, но Вельзевул вновь схватила его за руку. — Отпусти меня, — попросил Скарамучча. — А то я закричу, что ты меня похищаешь. — Я твоя мать, — напомнила Вельзевул. — Об этом никто не знает. Вельзевул глубоко вздохнула и отпустила его руку, но почему-то он никуда не ушел. Просто долго смотрел ей в глаза и думал о чем-то. — Ты свободен, можешь идти, — бросила Вельзевул. Он будто не ожидал такой реакции, но Вельзевул уже просто не хотела гадать и задумываться о том, что происходит у этого ребенка в голове. Видимо, детей от связи смертной и демона понять еще сложнее, чем этих существ по отдельности. — Мне все равно скоро надо будет идти домой, — начал Скарамучча. — Ты можешь пойти со мной. — Хорошо, — сказала Вельзевул. — Спасибо. Скарамучча отвел взгляд, но протянул ей свой мизинец. Этот жест она уже знала. Не первая их ссора. Вельзевул сцепила свой палец с его и снова не смогла отделаться от странного чувства, которое в ней пробудилось. — Но дома тебя, скорее всего, убьют, — пообещал Скарамучча. — Куда же без этого, — вздохнула Вельзевул.***
Домой они дошли спустя полчаса. Могли бы быстрее, если бы Скарамучча не останавливался возле каждой урны, пожарного гидранта и фонаря, что рассказать Вельзевул о том, какое приключение он здесь пережил. Это явно было влияние ведьминских отпрысков. Ни одному нормальному демону или человеку не придет в голову идея о том, что можно подраться с живой каплей за волшебные кристаллы, даже в качестве фантазии. Только ведьмы обладали достаточной странностью мышления. Впрочем, Вельзевул не удивила способность ее сына притягивать к себе всякие странности. Наследники ведьминского шабаша были меньшим злом из всех возможных. Вот четвертый мальчик, Кадзуха, вроде, вызывал у нее намного больше вопросов. Он выглядел обычным смертным ребенком и Вельзевул не почувствовала от него ни капли сверхъестественной энергии. Что с ним не так? Она не могла объяснить почему, но этот мальчишка вызвал у нее неприязнь. — А потом мы нашли на пляже мужика, у которого из песка только голова торчала, а рядом стояла жареная курица, — Скарамучча все продолжал нести какой-то фантастический бред. — Это было до или после живых капель? — уточнила Вельзевул, просто на всякий случай. — Мы так и не победили ее, она слишком сильная, — разочарованно вздохнул Скарамучча. — Альбедо и Мона ее случайно создали такой. — Погоди, эти ведьминские дети и впрямь создали живого элементаля? — удивилась Вельзевул. — Они пообещали попросить своих мам и бабушку с этим разобраться, — пожал плечами Скарамучча. — Ты тоже хочешь? — Нет, — отрезала Вельзевул. — Сами решайте свои проблемы. На этом Скарамучча почему-то закончил длинный рассказ о своих приключениях за этот месяц. — Мама говорит, что мне пора готовиться к школе, — внезапно сказал он. — Зачем? — не поняла Вельзевул. — Я тоже не совсем понял, — продолжил он. — Какой мне смысл ходить в школу, если уже скоро может наступить конец света? — Да тебе в целом эта школа не нужна, — фыркнула Вельзевул. — Мы с остальными высшими демонами и сами можем тебя всему тебя научить. — Чему? — Всему. До дома оставался всего один перекресток. Вот он возвышался серым неприметным блоком, не выделяющимся на фоне себе подобных. Только вот Вельзевул выискивала горящее окошко на шестом этаже. Отсюда она бы не разглядела Мико, но почему-то стало спокойно от мысли, что она уже дома. Отчего Вельзевул так волновало, что Мико каждый день перерабатывала, а теперь так радостно, что она может уходить в шесть вечера, как большинство нормальных людей? Вельзевул замечает, что ладони становились все более влажными на пешеходном переходе, в лифте и при входе в квартиру. Дверь неприятно скрипнула, когда Скарамучча ее открыл. — Я не хочу этого видеть, — бросил он, стягивая с себя джинсовую куртку и кроссовки. — Малолетний предатель, — шепотом сказала Вельзевул. — Яблоко от яблони! Вельзевул даже не успела ничего ответить, когда Скарамучча скрылся в своей комнате. Она осталась одна в прихожей и взгляд ее остановился на мягком свете, проникающем из-за угла. Там, у плиты, она увидела Мико. Ее волосы сверкали теплым светом, когда она работала на кухне. Вельзевул никогда не была сентиментальна и не наблюдала за закатами, но почему-то Мико напомнила ей освещенные розовым облака перед заходом солнца. На лице у нее было умиротворение и как-то сразу расхотелось подавать признаки жизни, чтобы его не разрушить. Только вот стоило Вельзевул немного двинуться, как под ее каблуками громко скрипнула половица. Что бы ни было у нее в груди, оно застучало сильнее, когда Мико отвлеклась от тофу, жарящегося на сковороде и подняла взгляд на входную дверь. Мико дернулась, а Вельзевул почему-то рефлекторно захотелось расставить руки, осторожно обвить их вокруг ее талии. В этот момент они были бы вдвоем, окруженные ароматом домашней еды. Мико, не отрывая глаз от Вельзевул, переложила еду из сковороды в тарелку. Не глядя она выключила плиту, а потом внезапно метнулась в прихожую. — Пиздуй туда, откуда пришла! Вельзевул еще не приходилось уклоняться от сковородок, но все бывает в первый раз. — Ты даже не знаешь, где я была! — Там бы и оставалась! Пришлось схватить Мико за руки и заглянуть в ее покрасневшие глаза. Вельзевул даже показалось, что она похожа на какого-то зверя, в ярости скалящего зубы. — Ты думала, что я буду покорно ждать тебя тут? — спросила Мико уже холодно, но со сквозящей в голосе обидой. — Дождалась же, — Вельзевул не могла не ухмыльнуться. — Слушай, — Мико скрестила руки на груди, — это были прекрасные месяцы, проведенные с тобой. Но раз ты сама решила уйти по-английски, то лучше бы и не возвращалась. Нам было хорошо без тебя несколько лет и… — Мне не было хорошо, — призналась Вельзевул. — Месяц назад Всадники подтвердили наши худшие опасения. Конец света действительно может быть близок. — И ты решила провести последние дни со мной? — усмехнулась Мико. — Как мило. — Я пыталась это исправить, — не выдержала Вельзевула. — Мы с Буэр все это время шерстили летописи, с остальными демонами мы гонялись за Всадниками по всей этой проклятой планете и не нашли ничего, что можно сделать. — Хочешь сказать, что ты месяц пыталась остановить Апокалипсис? — скептически приподняла брови Мико. — Это слишком громко сказано, — поправила Вельзевул. — Апокалипсис нельзя остановить. Конец — это то, что неизбежно ждет всех нас. Мы, скорее, искали способ его отсрочить. — Довольно хорошее дело для демонов, — заметила Мико. — Опять ошибаешься. У нас были свои мотивы. Вельзевул была уверена, что остальные шестеро высших демонов поддержали ее исключительно из желания чуть дольше тешить свое эго в этом смертном мире. Они были вполне довольны нынешнем положением дел, когда церковь теряла влияние на род человеческий, и все больше людей поддавались алкогольным и наркотическим зависимостям, разврату и погоне за деньгами. Каждый из Семерых становился только сильнее и могущественнее, конечно, им не хотелось, чтобы все это веселье закончилось. Вельзевул, на самом деле, никогда не была шибко предана своему делу. Титул высшего демона достался ей по наследству от Баал. Иногда даже самые могущественные терпят поражения. Вельзевул была всего лишь генералом ее войск, но даже бесконечная вражда с Небесным порядком перешла в режим холодной войны, где каждая сторона пыталась обратить к себе как можно больше смертных. Сражения оказались никому не нужны. Это произошло уже после того, как Вельзевул заняла место Баал, но наблюдать за тем, как дело, которым ты занималась всю жизнь, оказывается никому не нужным, было больно. Трон и власть были для нее бессмысленным приобретением, она к ним никогда не стремилась и выполняла свою работу, скорее, для галочки. Было печально видеть почитание в глазах той же Сары и других ее верных подданных, но Вельзевул не могла ответить им той же преданностью. — Как Сара? — спросила Вельзевул. — Я попросила ее присматривать за вами. — Я не твой питомец, чтобы за мной присматривать, — огрызнулась Мико. — Я просто переживала, что у вас могут начаться проблемы во время моего отсутствия. — Проблемы начались примерно после твоего появления. Мико смерила Вельзевул абсолютно убийственным взглядом. Она стояла, скрестив руки на груди, вызывая в одном из верховных демонов чувство вины и ничтожности. Как такое вообще возможно? — Слушай… Вельзевул нерешительно выставила перед собой руки в попытке придумать хоть что-то, чтобы себя защитить. Она месяц не выполняла условия контракта, пропала без предупреждения и, кажется, абсолютно разочаровала единственных живых существ, пребывание с которыми приносило ей те же чувства, что она в последний раз испытывала рядом с Баал. — А какой-то ужин у нас будет? Вельзевул и Мико мгновенно перевели взгляд вниз и заметили Скарамуччу, который, судя по всему, уже успел переодеться, вымыть руки и учуять запах приготовленной еды. — Да, конечно, — Мико откашлялась и сделала вид, будто только что не пыталась прикончить мать своего ребенка. — Идите на кухню. Мико развернулась, но Вельзевул была явно не готова к такой резкой смене настроения. Она растерянно оглянулась по сторонам, пока Мико не взглянула на нее: — Оба. Весь оставшийся вечер Вельзевул просто недоумевала от двух вещей — как можно готовить такой вкусный жареный тофу и чего от нее все же хотят эти люди. Мико со Скарамуччей были явно не рады ее видеть, но отчего-то удерживали ее рядом с собой и не просили уйти. Ну, по крайней мере, всерьез не просили. Они возвращаются к привычной жизни? Хотя бы до конца света? — Как дела на работе? — неловко спросила Вельзевул, чтобы хоть чем-то прервать тишину. — Неплохо, — отозвалась Мико абсолютно равнодушно. — Аято говорит, что дела в книжном идет хорошо, поэтому, ему пришла в голову идея инвестировать в целую сеть, а потом, может быть, открыть издательство. Сказал, что хочет делегировать мне эти задачи, но это очень долгоиграющие планы. — Насколько долгоиграющие? — поинтересовалась Вельзевул. — Не знаю, никогда не запускала в работу сеть магазинов и издательство, — саркастично ответила Мико. — Несколько лет, наверное. Вельзевул издала какой-то расстроенный звук, который ни Мико, ни Скарамучча не смогли понять, поэтому, просто вопросительно на нее уставились. — Да, это, скорее по части моей работы, — поспешила она объясниться. — Я же весь месяц встречалась со Всадниками Апокалипсиса, будь они неладны. Обсуждали разные вопросы о судьбе мира и все такое. В общем, у них немного горят сроки. — Что это значит? — спросил Скарамучча с легкой опаской. — Они перестали приходить ко мне во сны в последнее время. — Да, — кивнула Вельзевул. — Это как раз по той причине, что они немного зашиваются со своим… главным проектом. — Каким еще главным проектом? — спросила Мико. — Ну, знаешь, — замялась Вельзевул, потому что ей этот вопрос казался очевидным, — Апокалипсисом. Очень хотят поскорее все подготовить, а потом, видимо, явиться за тобой. Она выразительно посмотрела на сына, но ни ему, ни Мико понятнее не стало. — И когда они планируют реализовать свой… проект? — спросила наконец Мико. — О, в это воскресенье. Иронично, не правда ли? — нервно усмехнулась Вельзевул. — Скарамучча, сынок, передай салфетку, пожалуйста. В кухне зашелестели салфетки. На календаре был понедельник.