Тот, кто гасит свет

Присоединись к Легиону. Посмотришь мир. Отморозишь свою задницу. © Капитан Фалько

Пока мой рыжий консультант подписывал соглашение о неразглашении, я медленно закипала от бешенства, озираясь на стопку распечатанных материалов. Умница Эймсби потратила полночи, отделяя зерна от плевел, и к утру "злая мачеха" осталась с «небольшой выборкой» "всего-то" из двенадцати висяков. Всего-то! В отобранных офицером делах, фигурировали ритуальные или сходные с ритуальными убийства девочек примерно одного с Мелоди возраста. Так или иначе в каждом упоминались элементы викканства, символика триединой богини, белая простыня, рогипнол и изнасилование. Не все сразу, скорее «и» или «или». Разброс по времени тоже приличный: все преступления были совершены на протяжении последних семи лет. Ну и какого пса, спрашивается, так много?       — Ты закончил, рыжий?       — Агент, давайте без фамильярности. В рамках служебной необходимости, можете называть меня «мистер Никскамич» или Тайлин, — он укоризненно посмотрел на меня и понизив голос уточнил: — Все-таки, мы на работе.       — Значит закончил, — я подхватила формуляры и бегло проверила подписи в нужных местах. — Итак, кратко подведу итог содержимого этих бумажек: если ты кому-то что-то расскажешь из того, что увидишь или услышишь здесь, я тебе голову оторву. Доступно?       — Приемлемо, агент. Но можно было обойтись и без угроз.       — Давай к делу, — я пододвинула к нему отчет, а сама встала и обратилась к группе: — Итак, хорошая новость: Григору удалось соотнести следы протекторов с маркой и моделью машины. Плохая новость: это пятая серия Форда Ф-150, одна из самых популярных рабочих лошадок. Хорошая новость номер два: на протекторе есть особенности, несколько раз повторившиеся в отпечатке при обороте колеса; следы вулканизации позволят более точно установить соответствие машины отпечатку. Плохая новость номер два: это будет возможно только тогда, когда мы найдем нужную машину. В Мэпл Сити и Хармони Хилл их две с половиной дюжины. Я прервалась, чтобы сделать глоток кофе, обводя глазами напряженных офицеров. Эймсби, поспавшая (будем надеяться, что поспавшая) от силы четыре часа, выглядела замученной, но собраннной. Григор и Нил, которым времени на сон досталось побольше, сосредоточенно сверлили взглядом меня (Нил) и доску (Григор). Детектив Самюэл напряженно рассматривал Тайлина, недовольно дергая усами.       — Григор и Нил займутся списком машин. Поделите между собой Мэпл и Хармони — возьмете по человеку из участка, и к вечеру я жду результат. Нам нужна эта машина и ее водитель. Скорее всего, он принимал участие в поисках девочки. Так что начните обход с тех водителей, кто попал в списки волонтеров. С этой частью пока все. Теперь о другом, — я указала на Тая. — С сегодняшнего дня нас будет консультировать мистер Никскамич. Другого специалиста по религиям, окончившего магистратуру по криминальной психологии, у меня поблизости нет, так что будем считать, что нам повезло. Тай бросил на меня еще один укоризненный взгляд, но встал из-за стола и подошел к доске, затем развернувшись к группе с ослепительно дружелюбной улыбкой.       — Такая рекомендация, безусловно, делает мне честь, — он присел на край подоконника и махнул Григору, заулыбавшемуся в ответ: — Как дела у племянницы? Слышал, она на лето возвращается в Хармони? Григор кивнул:       — Закончила курс с отличием, забежит поблагодарить за помощь.       — Всегда рад оказаться полезным, она у вас сообразительная. Джерри, у Джейдена в кемпинге есть форд, его Джефф водит. Он тоже принимал участие в поисках. Знаешь его? Нил закивал, делая пометки в списке. Я нахмурилась, едва сдерживаясь, чтобы не одернуть своего говорливого консультанта. С другой стороны, я-то на что рассчитывала? Он был местным. После обмена любезностями, Тай все-таки снизошел до сути дела и обратил внимание на доску.       — Я, как вы знаете, тоже принимал участие в поисках, но был в другой группе. Шел от школы в Мэпл, так что не был непосредственно на месте. Специальный агент Конрад ввела меня в курс дела и предоставила мне нужные отчеты. Так что на их основании я могу сделать некоторые предположения. Тай подошел ближе к доске и провел рукой над фотографией с места преступления. Обвел пальцем полукруг погашенных свеч, коснулся силуэта искореженного ствола, заклейменного ушастой луной.       — Я согласен со Стефани: скорее всего, нам предстоит найти связь с другими, более ранними, жертвами. То, что мы видим здесь — уже сложившийся ритуал. Именно ритуал, его часть. У нашего… Агент, уже есть какое-то определение или обозначение для того, кто это делал? Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Что он хочет услышать? Громкое и будоражащее прозвище? Хищник? Мясник? Душитель?       — Ладно, нет так нет, — Тай задумался, — так вот, ритуал уже сложился. Здесь есть детали, и сам процесс отработан. Обычно с первой жертвой такого не происходит. Первая жертва стихийна. Случайна. Даже когда она воплощается из уже сложившихся фантазий. Но фантазии — это одно. Реализация же их — это всегда гораздо сложнее. В нашем случае, мы видим, что процесс автоматизирован. Убийца не просто подготовился и провел ритуал, он сделал все буквально под носом поисковых групп и сумел уйти. Это может означать, что у него уже нет страха, трепета и волнений. Он знает что, как и когда делать. Феномен серийных убийц не исследован и не изучен до конца. Но есть примерная типология, на которую мы можем опираться для того, чтобы составить примерный рисунок и понять мотивацию преступника. Это поможет лучше понять и составить социальный портрет человека, которого мы ищем. Офицеры в комнате, словно по команде, подобрались на последних фразах Тайлина. И я с удовольствием отметила про себя: даже деревенский коп — это все-таки коп. Даже провинциальная ищейка может оказаться неплохим охотником.       — Мы можем сразу отмести тип дезорганизованного преступника: сам по себе ритуал, подготовка и его проведение отметают этот тип серийного убийцы. Остаются организованные убийцы. Именно для них характерен подбор определенной жертвы, охота, своего рода шоу. К сожалению, этому типу убийц, как правило, присущ достаточно высокий уровень интеллекта. В некоторых случаях, как например, «Зодиак» или «Стрелок из Таксарканы», они способны вообще прекратить серию, если предчувствуют близость поимки. Тай подошел к свободной доске, выбрал красный маркер и начал составлять список, как будто вел странную лекцию у странных разномастных студентов.       — К типам организованных убийц, в первую очередь, относят гедонистов; в эту группу входят преступления, совершенные на почве сексуальных мотивов. Яркими представителями являются Дамер, Бьянки, Нильсен. Вторая группа этого класса — дестроеры. Они могут даже ограбить жертву, но основным мотивом является страдание. Как правило, дестроеры избегают сексуальных манипуляций с жертвой. Довольно сложная группа, если честно. Очень часто их жертв вообще не классифицируют, как жертв серийных убийц, а относят в категорию случайных жертв при грабежах, вандализме или хулиганстве. Третья группа этого класса — меркантильные серийные убийцы. Пояснять ведь не нужно? Тем более, что этот класс нам не интересен.       — Минуту, — детектив-тюлень подал голос, прерывая моего консультанта. — Как же не интересен, если здесь как раз есть сексуальный контакт с жертвой?       — Отличный вопрос, детектив, — Тай протянул руку с маркером в сторону Самюэла, как будто разрешая своему студенту сесть на место. — Типизация серийных преступников построена на мотивации. А сам факт изнасилования не является краеугольным камнем. Секс с жертвой сам по себе, для организованного несоциального серийного убийцы, не является целью. Он только деталь картины в целом. Организованный убийца ищет возможность реализовать не просто свою фантазию, а достичь определенной цели. Чаще всего — это власть, подчинение или, как в случае с другими категориями, это может быть даже какая-то сверхценная идея совершенствования мира. Тай написал на доске следующий пункт: «властолюбцы». Пару раз стукнул по нему маркером.       — Целью властолюбца является контроль над жертвой. Ее полное подчинение себе. В отличие от гедонистов, ими движет не похоть, а желание доминировать, стремление полностью обладать жертвой. Тед Банди, например, или Пол Бернардо. Еще два пункта на доске: визионеры и апостолы.       — Самые яркие представители визионеров — Герберт Маллин и Дэвид Берковиц. Последний получал задания от дьявола посредством соседского пса. Визионеры часто слышат голоса, приказывающие убивать кого-то определенного или видят галлюцинации. А вот «апостолы» или, как их еще называют «миссионеры», — Тай дважды обводит последний пункт маркером. — Апостолы, хотя и движимы конкретной целью, очень часто, но не всегда, религиозной, крайне редко бывают на самом деле психически больными.       — Ты относишь нашего клиента к убийцам апостольского типа? — я подошла ближе к доске, рассматривая типы крайне неприятных людей, позволявших мне есть мой хлеб с маслом. — Почему? Почему не властолюбец?       — Отличный вопрос, агент, — повторил Тай фразу, уже адресованную ранее детективу, и мне снова захотелось стукнуть его. — Мы слишком сильно акцентируемся на сексуальной мотивации преступления, упуская из виду общую картину. В самом ритуале половой акт не является целью. Подчинение жертвы не является целью. Целью является сам ритуал. Смотрите. Он подошел к доске с фотографиями, на минуту замолчав, чтобы сосредоточиться на снимке.       — Смотрите, агент. Ритуал проводится для чего-то. Жертва важна для ритуала. Акт соединения с жертвой — это часть ритуалов плодородия, удачи, успешного завершения начатого. Он не проливает ее кровь. Он не использует презерватив, хотя как представитель организованного типа, скорее всего, понимает, что семя, оставленное на теле жертвы — это прямой след. Властолюбец бы не пренебрег защитой. Властолюбец трепетно скрывает свои следы. Апостол же не может ничего изменить в рисунке ритуала. Семя уже принадлежит не ему. Это — часть его жертвы, часть самого жертвоприношения. Как и сам акт.       — Религиозный фанатик? — подал голос Григор.       — А о какой религии речь вообще? — Нил тоже заинтересованно подался вперед. — Ну типа, в какую церковь ублюдок ходит?       — В церковь он, скорее всего, не ходит, — не оборачиваясь к полицейским, Тай рассматривал фотографию. Я бы хотела сейчас залезть ему прямо в голову и понять, что за образы крутятся там. — Символика ритуала отбрасывает нас к викканству, но в современной викки нет места убийствам. Есть ритуал, в процессе которого происходит половой акт — обычно между жрецом и просящим. Но он является сугубо добровольным и не предусматривает чью-то смерть. Хотя само по себе в примитивных верованиях такое встречается, хотя и не широко распространено. Это… противоречиво. Тай снова завис у фотографии и замолчал. Ни разу за все время он не посмотрел на фотографию живой или мертвой девочки. Только на эту сцену смерти.       — Давайте пока отвлечемся, агент. Отвлечемся от рассуждений о мотиве ритуала. Вернемся к процессу. Смотрите… — он говорит медленно, размеренно, давая мне возможность глубже проникнуть в его слова. В их смысл. Я снова стою в болотистой низине. Сумерки опускаются мне на плечи шелковым плащом тумана. Водянистый воздух зябко проникает в легкие, наполняя меня дыханием потревоженных болот. На поляне одна за другой загораются свечи. В центре стоит пустое грубо сколоченное кресло, его импровизированная спинка, сложенная из переплетенных сучковатых ветвей, загораживает кривой ствол, изуродованный клеймом ушастой луны. Высокий силуэт легко движется по жесткому пружинящему ковру прошлогодних листьев и упрямой поросли новых трав. Обходит и касается волос девочки. Теперь она снова сидит в кресле. Такая же, как в прошлый раз. Как в первый раз, когда я ее увидела. Пустые глаза смотрят перед собой, зафиксированные полосками скотча. На этих полосках мы нашли фрагменты отпечатков, но в нашей базе нет соответствий. Мелоди поворачивает мертвую голову ко мне. «Почему я?» — ее губы не двигаются, рот заклеен скотчем, но я все равно слышу этот вопрос.       — Он любит ее. Она важна для него. Она — сверхценность. Дар, который он отдает своей богине. Он заботится о ней: моет ее волосы, расчесывает их. Она должна уйти, чтобы стать мостиком между тем, кто приносит жертву и той, кто ее получает, — слова, словно песчинки в часах, один за другим падают вниз. Голос, как метроном, отсчитывает секунды. Лес пахнет смертью. — Чтобы жертву приняли, она должна быть дорога. Она должна быть по-настоящему ценной. Он не хочет, чтобы она страдала, и поэтому дает ей руф. Он хочет, чтобы она ушла спокойно. Без боли. Секс символичен, но не имеет для него значения. Рука Тайлина скользит по волосам девочки, и поднявшийся ветер играет с прядками, вплетая в них лесной мусор. Тай отделяет от лица локон и перехватывает пальцами у основания волос: на его ладони светлая прядь свивается в колечко.       — Он берет прядь на память об этой жертве. Токенизм широко распространен у организованных серийников. Длинные загорелые пальцы скользят по тонкой шейке, обхватывая ее. Сплетаясь на гортани.       — Он не просто убивает ребенка. Он душит ее. Это — самый личный способ убийства. Убийство, которое обусловлено эмоциональной близостью между жертвой и убийцей. Нет ничего более личного, чем асфиксия, агент. Он не использует ритуальный нож, атам, не использует веревку. Он душит ее руками. Чувствует ее пульс до последнего удара. Потому что она не просто случайная жертва. Он выбрал ее. Узнавал ее. Он ждал подходящего времени. И когда луна обновилась, он отдал богине самое дорогое, что у него было. Тайлин опускает руки, и его высокий силуэт растворяется в сумерках. Свечи гаснут. Девочка на лесном троне смотрит мне прямо в душу не моргая. «Почему я?»       — А куда он дел остальные волосы? — Эймсби не просто задала вопрос, она даже встала, как будто и впрямь была на уроке. — Локон он забрал в качестве трофея. А остальную длину зачем обрезал?       — Я не знаю, офицер, — Тай развел руками. — Очень хотел бы знать, но у меня пока нет ответа. Может быть, это часть ритуала? Вы не нашли следов сожженных волос в свечном воске, агент?       — Нет, — я задумалась, мысленно перебирая полученные отчеты. — Мы нигде не нашли остатков волос. Похоже, он забрал их с собой. Почему он выбрал именно ее? Есть смысл искать причину именно в профиле жертвы?       — Пока у нас толком ничего нет, смысл есть вообще в любом вопросе, агент. В этом тоже. Но чтобы ответить точнее, нужно найти и остальных, — Тай кивнул на стопку с папками. — Где-то здесь должны быть недостающие фрагменты.       — Если ты считаешь, что он в ритуале не использует защиту, то по ДНК семени мы бы уже установили соответствие с другими жертвами.       — Ну, во-первых, это может быть его ноу-хау именно на этом этапе. А во-вторых, может быть, на телах других жертв не нашли следов семени по другим причинам.       — Отлично. Григор, Нил — искать машины. Эймсби — добудь распечатку звонков с ее мобильного. Как-то же он связывался с ней — может, там что-то найдется. Детектив Самюэл, я бы была очень благодарна, если бы вы и кто-то из ваших людей поспрашивали в окрестностях школы соседей, сотрудников каких-то окрестных ресторанчиков: может быть, нам повезет, и кто-то из них замечал кого-то подозрительного в дни, когда Мелоди сбегала с занятий. Ну а мы пока поищем начало у этой цепочки. В шесть часов жду вас всех. Когда мои "псы войны с сумерками сознания" вышли из комнаты опергруппы, я обернулась к Тайлину. Кивнула ему на стопку дел, отыскала порядком опустевшую коробку с пончиками и, вооружившись ими, села с другой стороны стола.       — Давай, мистер Никскамич, найди мне начало этой истории.       — Ты настолько доверяешь мне, агент? — рыжий даже попытки подойти к столу не сделал, так и застрял возле доски.       — Не вижу причин для того, чтобы не использовать тебя. Тем более, что другого специалиста у меня нет и в ближайшее время не предвидится. Пока мы не найдем здесь еще хотя бы пару-тройку случаев, все твои размышления о серийнике — просто слова. Так что, давай уже, начинай искать. Это в твоих интересах. Нам нужно больше узнать об этом твоем жреце. А для этого неплохо было бы иметь больше информации, — я постучала по папкам. — И она где-то здесь.       — Ты вообще не представляешь себе моих интересов. Серьезно? Ты сейчас сказала прямым текстом, что для меня будет лучше, если найдется еще пара-тройка замученных девочек? — Тай возмущенно смотрел на меня в упор, но хотя бы сел. — И эти твои пончики. В папках же будут фотографии всяких расчлененных трупов, так?       — Я попросила Эймсби отобрать максимально целые трупы, рыжий, — я откусила пончик.       — Ужасная женщина, — коротко резюмировал Тай, пока я молча вникала в содержимое первой папки из стопки.       — Работа у меня такая, ничего личного. Тай, перестань уже ломаться и приступай к делу. Путь к профайлерству лежит среди трупов. И не переживай, эти уже давно умерли. Тай закатил глаза. Очень выразительно, ничего не скажешь. Но я на такие вещи уже лет шесть, как перестала реагировать. Сняла верхнюю часть стопки и протянула ему.       — Профайлерством? — Он заинтересовано покосился на меня. — С чего ты взяла?       — Почитала твое резюме, я же говорила. Увлекаешься криминалистикой?       — Что тебя в этом так удивляет? В моей жизни многое связано с криминальными мотивами.       — Например, наш общий приятель?       — Например, мое прошлое, — он деловито открыл верхнюю папку. — А теперь отстань от меня и не мешай приносить пользу обществу. К четырем часам дня на доске появились еще две жертвы. Интервал между убийствами составлял почти год. Так что самая первая — Джен Макгиллан — умерла примерно два года назад. Тело нашли в Мидлтоне, округ Кэньон; один из небольших городков в штате Айдахо с населением около пяти тысяч человек. Даже так — это почти вдвое больше, чем жителей Хармони Хилл. Джен пропала по дороге из школы, куда ездила с фермы своей семьи. В тот день она ехала одна на велосипеде, и этот ее велосипед нашли гораздо раньше, чем ее саму. Тело Джен, погруженное в воду небольшого лесного озерца, отыскали тремя днями позже. Светлые волосы девочки были острижены, на виске, как и у Мелоди, срезана прядь. Из-за долгого пребывания в воде, разумеется, не нашли никаких следов ДНК. Следов ее одежды тоже не нашли, как и телефона, как и школьного рюкзака. Белая простыня на теле удерживалась веревкой. Кабельные стяжки фиксировали запястья за спиной. На одном из деревьев у болотца — вырезанное клеймо ушастой луны. К сожалению, три года назад никто не придал этому значения. Хорошо, хоть фотограф отработал добросовестно, и в дело попали снимки с места преступления. В первую очередь, детектив, который вел дело Джен, опросил всех, кто так или иначе попал в систему местного контроля за лицами, причастными к преступлениям на сексуальной почве. У нас такой необходимости не было. И если убийство Джен и правда относилась к делу Мелоди, это было пустой тратой времени; ДНК с тела Мелоди в базе не было, а значит наш жрец раньше не попадался. Тай же продолжал настаивать на том, что вся серия не завязана именно на сексуальном мотиве. Что ж, мне оставалось только довериться его мнению. Пусть ни разу и не авторитетному. Вторая жертва — Грейс Лехман — родом из Бэйфилда — крошечного, почти игрушечного городка с населением в пять сотен человек. Тоже одиннадцать лет, тоже — блондинка. Пропала по пути на репетицию школьного театрального кружка. Поиски сильно осложнил лесной пожар, спровоцированный поджогом. Обгоревшее тело нашли в эпицентре потушенного пламени, уничтожившего все следы возможной ДНК. Тело девочки сильно обгорело, дерево, к которому она, возможно, была привязана, сильно пострадало, и никаких вырезанных символов на нем не сохранилось. А вот среди менее пострадавших участков, на поляне, нашлись следы воска. Впервые наш убийца выставил свечи именно в этот раз. Учитывая, что они уцелели, пожар начался не с них. Он поджег дерево. Дело Грейс отправилось на дальнюю полку еще раньше, чем успели покрыться пылью папки по делу Джен — здесь местным копам было вообще не от чего оттолкнуться.       — Ты вообще уверен, что это наши дела? — я с сомнением смотрела на фотографии девочек, размещенные на доске. Конечно, они были похожи: одна раса, один возраст, один тип внешности и светлые волосы у всех трех.       — Да, агент. Смотри, — Тай встал рядом со мной и последовательно указал на каждую: Джен, Грейс, Мелоди, — вода, огонь, воздух. Три из пяти элементов примитивных верований. Не хватает еще двух. Но до них, возможно, он еще не дошел, потому что сам ритуал начал формироваться с первой, но сложился только к третьей жертве.       — А конкретные факты у тебя есть, чтобы сложить эти дела в одну цепь?       — Помимо внешнего сходства, все жертвы объединяются увлечениями — они творческие, артистичные натуры: Джен увлекалась рисованием и фотографией, Грейс любила стихи и играла в школьном театре, Мелоди много читала и писала рассказы, сказки. Конечно, успешность их творчества соответствуют их возрасту, но все же можно утверждать, что им не чужды фантазии. Элементы ритуала становятся от раза к разу все разнообразнее: рядом с Джен мы видим только символ дианической богини, Грейс уже получает свечи, Мелоди впервые становится элементом законченной сцены. Маленькие города. В больших проще спрятать след, но ему нравятся такие города, как наш. Ну и все три жертвы были задушены. Это не так часто встречается, если говорить о сериях убийств. Достаточно? Я задумчиво кивнула, все еще рассматривая доску. Три жертвы. Три штата. Три места преступления. Он должен был оставить следы. Хоть какие-то. Как он передвигается по стране? Своя машина? Арендует? Пользуется платными дорогами? По ним можно было бы отследить… Я мысленно взвыла, пытаясь представить себе запрос на список длиной с экватор. Бесполезно. Сначала нужен автомобиль. Бейфилд — город размером с почтовую марку. Почему они никого не нашли? Пять сотен жителей! Каждый приезжий как на ладони. Должен быть кто-то, кого подозревали.       — Есть еще что-то, чем хочешь поделиться, рыжий?       — Нужно подумать, агент. У нас теперь есть интервал и география. Он прибегает к ритуалу раз в год, это не связано с циклом колеса года. Только наше убийство происходит накануне Белтейна, но и то, почти на десять дней раньше. Думаю, если мы проверим совпадение дат с циклом луны, то окажется, что все убийства происходили в новолуние, — Тай постучал пальцами по столу, — это не имеет большого значения, но тогда понятно, почему он так тянул с Мелоди. Ему нужно было не только войти к ней в доверие. Он ждал нужную фазу. Триединая богиня — это Дева, Мать и Старуха. Его интересует только первая ипостась. Я пока не вижу, какой в этом смысл.       — Но ты продолжаешь утверждать, что к официальной викке это не имеет отношения?       — Не имеет. Официально, агент, они продвигают свободную мораль. Но современное викканство основывается на наставлении «делай что хочешь, если это никому не вредит»; это минимизирует возможный вред как для себя, так и для других.       — А как же «ведьма однажды — ведьма навсегда»? — я припомнила его собственную фразу.       — Это больше о жизни после жизни. Традиционно, большинство виккан верят в реинкарнацию. Само понятие «ведьма» здесь используется в более широком, чем ты представляешь, смысле: человек, имеющий способности, одаренный ими изначально.       — Окей, рыжий. Теперь все?       — Я могу быть свободен? Или белая госпожа желает, чтобы я принес обед? — Тай иронично поднял бровь и качнул подбородком в сторону опустевшей коробки из-под пончиков.       — Обед звучит неплохо, но меня ждут унылые бумажки. Так что иди уже. Насмешливо отсалютовав, Тай, наконец, оставил меня наедине с допросами годичной давности.