***
Алия очнулась рывком, словно её крюком вытащили со дна глубокого моря. Яд удался на славу, она пролежала бездыханной всю ночь и большую часть утра, да и сейчас чувствовала себя скорее мёртвой, чем нет. Мышцы были одеревеневшими, так что девушке с трудом удалось встать, а уж надеть свежее платье станет для неё настоящим подвигом. Тишину покоев нарушал только шум бьющихся о скалы волн и пронзительные крики чаек. Владыка Света вернул её и на этот раз. Был ли это его выбор или же вся суть бессмертия заключалась в том, что билось в её груди вместо сердца, девушка не знала. Несколько раз её спрашивали о Красном Боге, о вере в него, и Алия всегда отвечала, что вера её крепка и она вверяет Владыке себя и свою судьбу, и что любит его всем своим существом. Это всё было неправдой. Р’глор бесспорно существовал, и Алия видела его храмы и Красных жрецов, готовых положить жизнь во славу Владыки, но сама она, после того, что с ней сделали, ни за что не станет кланяться и молиться. Ни ему, ни какому-либо другому Богу. Арборское золотое так и стояло на столе, полный бокал заманчиво поблескивал в тусклом утреннем свете. От пары глотков тело согрелось, кровь стремительно побежала по венам, и Алия блаженно вздохнула: — Aixio sonyo. Огонь в камине вспыхнул не сразу, пустив сначала тонкую струйку дыма, едва заметную среди чернеющей золы, и только затем нехотя набросился на сухие поленья. Сейчас она поест, выпьет ещё бокал вина, а может и два бокала, а затем ей предстоит пересечь вместе с принцем Крабий залив, чтобы к утру Деймон стал вдовцом. Ведьма прикрыла глаза, потирая виски, но тут же настороженно прищурилась. Что-то явно было не так. Драконье яйцо затихло, не издавая больше не единого всполоха силы, никаких признаков жизни. Девушка медленно вернулась к кровати, желая отсрочить неизбежное доказательство того, что младший Таргариен был прав, и мертвый камень был действительно всего лишь мертвым камнем. В ворохе одеял и подушек лежало белое, в пятнах, драконье яйцо, вот только выглядело оно теперь иначе. Снизу вверх, черной сеткой расходились мелкие трещины, да и трещинами это назвать было сложно, скорее едва заметные черные бороздки, оплетавшие остроконечные чешуйки на скорлупе. На белоснежной подушке осела каменная пыль. Алия не была уверена, стоит ли к нему прикасаться, могло ли оно рассыпаться прахом прямо у нее в руках? Бережно, словно она прикасалась к тончайшему стеклу, Алия приподняла всю подушку, на которой покоился камень, и перенесла ее к камину, оставив лежать поближе к очагу. Сероватая пыль соскользнула и удушливым облаком разлетелась по всей кровати. От близости огня каменная скорлупа тут же нагрелась, но все же по-прежнему выглядела безжизненной. За дверью раздался шорох, словно кто-то неосторожно шаркнул ногой, а затем послышалось приглушенное позвякивание металла о металл. Алия, не мешкая, подскочила к двери, сдвинула засов и рывком распахнула тяжелую деревянную дверь. У порога сидел кухонный мальчишка, держа в одной руке кроличью ножку, а в другой крышку медного блюда. Подскочив от неожиданности, мальчик разжал пальцы, и крышка с лязгом упала на каменный пол, оставляя за собой следы подливы. — Что ты тут делаешь? — холодный тон Алии испугал служку еще больше. Карие глаза мальчика, и без того огромные, распахнулись еще шире, точь в точь у невинной лани. — Леди, я… — выдавил он, часто моргая. — Ешь мою еду, надо полагать, — не дала ему опомниться девушка. Мальчик спрятал кроличью ножку за спину, будто это могло его спасти, но тут же понял, что отпираться бесполезно, так что затем он, наоборот, гордо и нагло выпрямился и демонстративно вернул кусок мяса обратно на блюдо. Ему было ни капельки не стыдно за содеянное. — Да, ем. Я вас с самого рассвета тут сторожу. Его милость приказали передать вам одежду новую, ее я не трогал, честно. Поесть с кухни вот приказали подать, а вы все спали и спали… Кто же знал, что вы именно сейчас выйти соизволите. А я тут с самого рассвета сторожу, — повторил мальчишка, словно закрепляя произведенный эффект. — И вино тоже пил? — все еще пытаясь сохранить серьезное лицо, уточнила девушка. Воришка и в этот раз не стал отпираться: — Только пару глоточков, мне ведь еще весь день работать. Алия осмотрела расчлененного кролика, блюдо со свежим хлебом и вареными яйцами, пиалу со свежей черникой. Все лежало нетронутое, на своем месте — мальчик сказал правду, он только-только притронулся к еде. Девушка отступила обратно в комнату, придерживая дверь: — Ну неси на стол все, что не доел. Мальчик, кряхтя, поднял тяжелый поднос с блюдами и посеменил к столу. Алия зашла следом, небрежно бросая одеяло на пол, пряча драконье яйцо от чужих глаз. Служка ничего не заметил, но после того, как ровненько, со знанием дела, расставил все блюда, покосился на ворох белья: — Вы бы, леди, подальше от огонька подушечки-то держали… Вспыхнут, так полбашни выгорит. Алия с любопытством за ним наблюдала: — Раз ты такой умный, чего не догадался для себя еду припрятать, а только потом есть? — Да зачем мне господскую еду прятать, меня на кухне потом и так покормят. Я ведь не от жадности… — начал было он, но потом резко смолк. Краска стыда залила щеки мальчика, когда он понял, что его сочли вором. — Как тебя зовут? — Даррен, леди, — буркнул он, вежливо кланяясь. — Садись за стол и доедай кролика, Даррен, раз уж сторожил с рассвета. — Алия и сама села на каменный стул, не дожидаясь, пока к ней присоединятся. Она и сама была слишком голодна, чтобы соблюдать видимость манер. — Сейчас… — после некоторого замешательства послышался мальчишеский голос. — Сейчас, сейчас сяду. Даррен выскочил в коридор, а затем занес куль ткани, завернутый в кожу и перетянутый тесьмой: — Одежда для верховой езды, Его милость приказал передать, сапожки тоже вот, а еще сказал, что будет ждать вас у драконьих пещер в час голубя. Не дожидаясь второго приглашения, мальчик прыгнул на стул и пододвинул злополучного кролика к себе поближе, с наслаждением отрывая зажаристую шкурку. Алии бы такую легкость в общении с лордами, как у этого служки. Некоторое время в покоях было тихо, оба были слишком увлечены едой, пока наконец Даррен не облизнул пальцы и не откинулся на спинку стула: — На кухне говорят, что вы — чернокнижница. Девушка даже не нашлась что ответить на столь прямолинейное заявление. — Вы из Дорна? — продолжил мальчик. — Нет. — А похожи на дорнийку. — А ты похож на креветку, но это ведь не значит, что ты вышел из моря. Ответ получился чуть грубее, чем Алия того хотела, но тот не обиделся. — Я сирота, может, и правда из моря вышел. Почему это я похож на креветку? Из-за глаз? Вот погодите, леди, я еще усы отращу, вот тогда буду точно похож. Алия не смогла сдержать смешка, мальчишка ей определенно нравился. — Нет, потому что ты весь розовый. Что с твоей рукой? Кожа у него на шее и руке действительно была нездорового розового цвета. Из-под льняной рубашки виднелись бинты, покрывавшие, видимо, все предплечье. — А, это? — Даррен недовольно наморщил нос. — Обварился на кухне два дня назад. Второй раз уже — котел не удержал. Ничего, у меня шкура толстая, заживет. Алия знала, что не заживет. От таких ожогов останется шрам на всю руку, что уж говорить о той боли, которую мальчик испытывал при каждом движении. В борделе ей постоянно приходилось сводить шрамы у девочек, то от ножевых ранений, то после беременности, где-то тут обязательно должны были найтись нужные ингредиенты. Девушка, не обращая больше внимания на собеседника, встала и приоткрыла дверь смежных покоев, пробегая глазами вдоль рядов банок. — И правда, чернокнижница… — благоговейно выдохнул мальчишка у нее за спиной. Можно смешать порошок живокости, молочая и обычной ромашки, разбавить соком чашелистника и каплей макового молока. Добавить эссенцию из «змеиных грибов». Руки сами забегали по склянкам и ступкам, перебирая нужные травы. Даррен неотрывно следил за ней, не замечая своей отвисшей челюсти. — Смешаешь с медом и будешь наносить на ожоги по два раза в день, — Алия отдала ступку с вязкой кашицей служке, после того как все было готово. — А ступу потом вернешь, она мне нужна. Мальчик с любопытством принюхался и, Алия была уверена, готов был попробовать на язык лекарство, но вовремя остановился. На лице расцвела задорная улыбка: — А если леди-ведьма туда плюнет, у меня отрастет новая рука? — Тебя на кухне заждались, — ехидно ответила девушка, копируя его тон. Когда Даррен нехотя ушел, забрав поднос с пустыми блюдами, Алия развернула кожаный сверток. Внутри были простые коричневые штаны, мужская свободная рубаха и жилет. На самом дне змеёй свернулся мягкий красный кушак.***
В час голубя Алия стояла у драконьих пещер, откуда слышалось гулкое рычание. Ей пришлось сделать лишний крюк, чтобы выйти через Ветрогон, обойти септу, и только после этого свернуть к северным воротам. Деймон уже ждал ее, сидя со скучающим видом на мшистом валуне. Темная Сестра стояла острием к земле, а подбородок принца упирался в эфес меча, словно он просто устал от длительной прогулки и сел отдохнуть. Таргариен был одет во все черное, и только серебряные волосы выделялись на фоне темного облачения. — Надеюсь, тебе хватило ума не выходить через главный зал? — поприветствовал он ведьму. — Я спустилась через внутреннюю стену башни. Деймон вошел в пещеру первым, а вот Алия предпочла идти следом за принцем. Чем ближе они подходили к обители драконов, тем жарче становился воздух, дым из недр гор нагревал шершавые стены, а спертый запах казался непривычным после свежего морского ветра. Факелы были расставлены вдоль всего прохода, и Алия насчитала дюжину, прежде чем они остановились у одной из ниш. В глубине темноты послышалось мощное грудное дыхание огромного зверя. Принц обернулся к девушке: — Никто не должен знать, что мы покидаем замок, ты понимаешь? — Каким образом милорд собирается незаметно покинуть замок на драконе? — прозвучало это чуть более насмешливо, так что Алия пожалела о сказанном, но Деймон всегда имел в запасе очередную колкую ухмылку: — А разве огненная ведьма не умеет становиться невидимой? Нет? Как жаль, я зря потратил время, казню тебя на закате. С лица Алии сбежала вежливая улыбка, а вот принц остался доволен. — Все люди, которые знают, что я улетаю, верны мне. Их верность была проверена годами, за исключением тебя самой. Но тут мы рискуем в равной степени, я могу избавиться от лишнего свидетеля прямо в небе, а ты можешь доложить об убийстве королю или Ройсам. Придётся нам чуть больше доверять друг другу. Перестань дёргать свою одежду! — неожиданно рявкнул он, когда руки Алии сами собой потянулись к полам длинного жилета. — Эта привычка тебя выдаёт. Учись контролировать своё тело. — Сложно не нервничать, когда… — начала было девушка, желая сохранить хоть немного гордости, но Деймон был не из тех, кто слушает оправдания: — Всегда сложно, — отрезал он. — Но однажды это может сохранить тебе жизнь. Полезай в седло, полетишь спереди. С этими словами он подтолкнул девушку к Караксесу, не желая больше терять время за разговорами. Дракон заурчал и оскалился, едва только Алия сделала шаг к нему. Деймон шагнул следом, вытягивая руку, давая понять, что незваная наездница тут по его собственному желанию. Драконьи крылья затрепетали от недовольства, хвост метнулся вправо, оставляя глубокую борозду на земле. Караксес хищно всматривался в девушку, явно чувствуя её страх и наслаждаясь им. В прошлый свой полёт Алия едва дышала от ужаса, вцепившись в принца, словно страстная любовница. В тот момент ей было всё равно, что Деймон о ней подумает, главное было долететь живой, но вот теперь ей предстояло ещё и сесть в седло самой. Едва она попыталась коснуться крыла огромного змея, тот щёлкнул зубами и сжал когтистые лапы. Алия отскочила, едва не вскрикнув от неожиданности, но Деймон не позволили ей уйти. — Ему нравится пугать тебя, — гордо объявил он, смело шагнув вперёд и поглаживая дракона по шершавой коже. Тот в ответ утробно заурчал, точь в точь дикая пустынная кошка, принюхался к своему наезднику, а затем вновь перевёл взгляд на девушку. Хвост вновь вильнул, опустившись в паре футов от Алии. — Полезай в седло, — твёрдо повторил Деймон. — Он тебя помнит. — Он сожрет меня… — выдохнула она в ответ, делая едва заметный шаг вперёд. — Пока ты со мной, он не причинит тебе вреда. Но пальцы ему в пасть всё же не суй. Из горла Алии вырвался истерический смешок. Дюйм за дюймом она приближалась к правому крылу дракона, под пристальным взглядом жёлтых глаз, ей даже показалось, что змей действительно наслаждается её страхом, раздувая от удовольствия широкие ноздри. Наконец она уселась в седло, а следом за ней тут же ловко вскарабкался принц. Каждое его движение было отточено годами полётов, в то время как Алия даже на лошади ездила посредственно. Поводья привычно лежали в его руках, Деймону даже не пришлось вслух произносить команды — Караксес чувствовал малейшее движение наездника. Они взлетели одним мощным рывком, скользя вдоль стен пещеры, а уже через мгновение дракон поджал свои длинные лапы и взлетел над скалой. Сердце у Алии упало в пятки, она едва сдержала крик, в то время как Деймон лишь слегка дёрнул поводья, обозначая, в какую сторону лететь. Одно дело сидеть, уткнувшись в спину драконьего наездника, зажмурившись и почти не двигаясь, и совсем другое лететь, глядя, как перед тобой мелькает горизонт. Караксес спикировал к земле, вытянув длинную шею и сложив крылья, а затем резко взмыл вверх так, что Алия увидела только приближающееся молочно-белое небо. Обоим, и принцу и его спутнице, пришлось отклониться назад под силой бьющего в лицо ветра. Шум волн стих, уступая место звонкой тишине. Алия никогда в жизни не смогла бы передать ощущение той безмолвной свободы, что испытала, очутившись посреди ослепительной белизны облаков. Караксес хлопнул крыльями, и они взлетели ещё выше. Ветер стал холоднее, крошечная ледяная крошка липла к лицу и волосам, но страх перед высотой постепенно отступал. Алия крепче сжала седло, когда дракон вдруг опустил правое крыло, и их повело в бок, но на этот раз резкий поворот вызвал у неё волну чистейшего восторга. — Sīri glaesā, Karaxessen, iri iēdrosa gīdāpa embāzma! — Деймон от души смеялся, нахваливая своего дракона, а затем обратился уже к Алии: — Это он для тебя старается, ему нравится запах твоего страха. Ты его забавляешь. Девушка сочла бы это комплиментом, не прозвучи он так кровожадно. Драконы выражают свою привязанность по-иному, считалось даже, что они могут почувствовать своего всадника на расстоянии, узнать о его кончине или страданиях. Эти двое точно были связаны, являя схожесть даже своим необузданным характером. Они летели несколько часов, Алия даже успела замёрзнуть. Тучи быстро рассеялись, открыв взору рельефы гор Долины и нескончаемую водную гладь Узкого моря. Караксес летел тихо, лишь изредка с силой вскидывая длинные крылья, и в эти моменты сердце у Алии замирало от восторга. Они свернули вправо, облетая Чаячий город, после чего приземлились в безлюдной бухте. Солнце только-только село, оставив багряные разводы над горизонтом. Над песчаным пляжем нависали утёсы, покрытые зелёным мхом, а за ними стелились бескрайние холмы и равнины, надёжно защищающие крепость Ройсов. Вдалеке виднелись зубцы высокого донжона, наполовину скрытые мрачной скалой, а тень от гор укрывала Рунный Камень, создавая впечатление нескончаемых сумерек. Деймон оставил Караксеса на берегу, в полной уверенности, что дракон не сдвинется с места до его возвращения, а сами они поднялись вверх на равнины, где стоял покосившийся деревянный домик. — Дом принадлежал одному рыбаку и его семье, — объяснил он Алии, когда они оказались на обветшалых ступеньках. Во дворике всё ещё были натянуты рыболовные сети, хотя от сырости и непогоды они стали похожи на тонкую паутину. — Хозяин дома на промысле? — уточнила девушка, входя в чужой дом. — Хозяина дома казнили Ройсы, когда узнали, что он контрабандист и тайком плавает к браавосскому побережью, сбывая там краденый жемчуг. Ему не было позволено отправиться на Стену. — Деймон по-хозяйски зажёг свечи, загодя оставленные на столе. Там же лежали корзинка с едой, два плаща с глубоким капюшоном и кувшин эля. Алия без стеснения взяла кувшин обеими руками и сделала большой глоток — несколько часов в небе стали настоящим испытанием для девушки. Эль был дешёвым и кислым, но от каждого глотка тело согревалось всё быстрее. Деймон настороженно оглядел тесную комнату, приоткрыл выцветшую штору, всматриваясь в родовые земли своей жены, и только после этого тоже отпил из кувшина. Ужин был скромным, если не сказать скудным: сыр, хлеб, яблоки. Сама Алия привыкла к простой пище, хотя еда в Королевской Гавани всегда была хорошо сдобрена перцем и солью, но всё же состояла из самых дешёвых ингредиентов, и, к своему удивлению, девушка заметила, что Деймон тоже не брезговал пищей бедняков. Настроение принца переменилось, едва они зашли в прогнившую лачугу. Была ли тому причиной давняя история с рыбаком-контрабандистом или скорая смерть нелюбимой жены, Алия не знала. Деймон Таргариен откинулся на спинку стула, балансируя на двух его задних ножках и вырисовывая непонятные узоры хлебом по тарелке. — Кто должен прийти? — спросила она, откусывая жёлтое сочное яблоко. Деймон словно очнулся от сна, забыв, что не один в комнате. — Сокольничий. Сын того рыбака, про которого я говорил. — Месть, — Алия уже догадалась, что Деймон рассчитывал только на тех союзников, которые были лично заинтересованы в положительном исходе. Мисария надеялась стать его женой, сама она хотела заполучить редкое драконье яйцо, а вот сын рыбака отомстить за отца… Девушка не понимала только одного: — Разве у сокольничего есть доступ к господской кухне? — Есть у его дочери, она виночерпий при леди замка. Девочке должно быть сейчас не больше десяти, моя жена очень ее ценит. Как бы она удивилась, узнай, из чьих рук примет свою смерть. Алия не была столь уверена. Девочка была совсем юна, станет ли она мстить за казнь деда, тем более, что по закону он был преступником? — Дети болтливы, милорд, — словно невзначай заметила девушка, но Деймон уже и сам догадался, о чем та думает. — Девчонка сделает то, что прикажет ей отец. К тому же ей вовсе не обязательно знать, что она добавляет в бокал леди. Алия уже хотел было ответить, что лучше было подослать сокольничего самого, взрослый мужчина справился бы с подобной задачей куда лучше, тем более что и причин для мести у него больше, к тому же сложное ли дело — смазать ядом изнутри соколиную перчатку, но тут заметила, что Деймон прислушивается к чему-то. Она и сама насторожилась — могли ли их заметить в наступающей темноте? Со стороны Рунного Камня послышался конский топот, и принц стремительно прильнул к окну, хотя через мутный свиной пузырь, вставленный вместо стекла, почти ничего не было видно. Рука его легла на рукоять Темной Сестры. Алия и сама едва сдержалась, чтобы не выхватить кинжал, спрятанный за голенищем сапога. У них не было плана на случай, если Ройсы поймают их в своих собственных владениях. Как глупо было не предусмотреть такую вероятность. Коня остановили в нескольких футах от лачуги, всадник спрыгнул на землю и остановился, видимо и сам прислушиваясь. — Говорят, на Юге добрые вина! — от громогласного голоса незнакомца Алия едва не подскочила. — Зато на Севере слаще во́ды! — последовал ответ. Принц Деймон пересек маленькую комнатушку и распахнул дверь. Незнакомец появился не сразу, задержавшись чтобы привязать коня, и только после этого вошел внутрь дома. Алия ожидала увидеть сильного, бородатого взрослого мужчину, но вместо этого на пороге стоял парень, едва старше нее самой, на вид не больше тридцати лет, с копной каштановых длинных волос и острой бородкой. Он поклонился принцу, но Деймон остановил его, протягивая руку. Сокольничий, поколебавшись лишь мгновение, пожал предплечье принца и взглянул на Алию. — Госпожа, — легкий кивок головы от него и точно такой же, в ответ, от девушки. — Гости на охоте, пир начнется в час лисицы. Я с нетерпением жду, когда смогу исполнить свою клятву, данную отцу. — И мы здесь для этого, друг мой. — Алия еще ни разу не слышала такого одновременно покровительственного и мягкого тона от младшего Таргариена. Деймон определенно умел расположить к себе людей и знал, какой эффект произведут его слова. — Не будем терять времени, выслушай все, что тебе скажет эта леди, — тут он повернулся к Алии. — И выполни все в точности, как она скажет. Девушка потянулась к внутреннему карману жилета и вытащила оттуда две склянки: ярко-красную с ядом и прозрачно-белую с маслом болотного паслена. Первой она отдала красную жидкость: — Вот этого будет достаточно, чтобы убить всех в замке. Для нашей «возлюбленной» хватит и одной капли, но не добавляйте в вино или еду. Если заподозрят отравление, первым делом прикажут проверить остатки вина, да и чашницу наверняка попросят сделать первый глоток. Смажьте раствором ножку кубка и позаботьтесь, чтобы на столе было достаточно свежего хлеба и винограда, вообще любой еды, для которой не требуется вилка и нож. Нужно чтобы леди взяла сначала кубок, и только потом съела другую еду своими же руками. Ни в коем случае не добавляйте раствор в общие блюда. Если все гости к утру окажутся мертвы от одного и того же недуга, слуги пострадают первыми. Все это время оба мужчины внимательно слушали ее, не перебивая и ни на секунду не отводя взгляда. Сокольничий лишь изредка кивал, но едва взглянув на жидкость, непонимающе нахмурился: — Выглядит, точно кровь. Алия перевела дух и вкрадчиво продолжила: — Именно так. Чтобы сделать ее прозрачной, нужно добавить вот это, — вторая склянка легла в руку сына рыбака. — Смешать один к одному. Цвет исчезнет до утра. Скажите дочери, чтобы не трогала ничего той рукой, которой намажет яд. НИЧЕГО. Она должна помыть руки как можно скорее. Яд не впитается через кожу, но едва попадет в рот, считайте — дочери у вас больше нет. Умные и живые глаза мужчины неотрывно следили за каждым ее движением, сокольничий явно не был глупцом, раз смог выбиться на такую должность из простолюдинов. Это придало Алии уверенность, что все пройдет гладко и по плану. Волноваться нужно только, когда тебя окружают невежды. Едва девушка закончила объяснения, Деймон снял с пояса увесистый кошель и вложил его в руку сообщника. Мужчина сурово покачал головой: — Милорд, я делаю это ради себя. Мне не нужна оплата. — Это не для тебя, — тут же ответил принц. — Это для твоей дочери. Будет приданое, когда придет пора выдавать замуж. На этот аргумент сокольничий не нашелся, что ответить и молча спрятал кошель за пазуху: — Моя благодарность Его милости. И вам, леди. Как только все свершится, я зажгу свечу в дальних восточных покоях. Там не размещают гостей, так что свеча будет единственной. Доброй ночи, — с этими словами мужчина направился обратно к своему коню, но Деймон остановил его: — Какой сигнал ты подашь, если все пойдет не по плану? — Я выпущу кречета. К его лапам будет привязана горящая лента. Принц кивнул. Когда стук копыт стих, Алия зажгла новые свечи и принялась счищать кинжалом ароматную кожуру с яблока. Им предстояло провести тут всю ночь, вряд ли о смерти леди Рунного Камня станет известно раньше рассвета. По своему опыту ведьма знала, что яд подействует через час, но Рея Ройс по описанию была крупнее и крепче нее самой, так что она может оставаться в здравии до часа волка, пока сильное сердце не перестанет биться. Деймон несколько раз за ночь возвращался к берегу, где его ждал Караксес. Дракон беспрекословно подчинялся своему всаднику, ни разу даже не попытавшись взлететь. Алия не услышала не единого взмаха огромных крыльев, лишь низкое утробное рычание, когда Деймон оставлял дракона на берегу в одиночестве. Она один раз уходила прогуляться, размять ноги, рассмотреть восхитительно-безмолвные горы. К часу угря эль закончился, но они оба и так выпили достаточно, Алия даже не была уверена, что сможет четко разговаривать. — Думаете, ваша жена уже выпила яд? — обратилась девушка к Деймону просто для того чтобы проверить, насколько она трезва. Деймон, молчавший до этого времени, вяло пожал плечами: — Ты мне скажи, ты ведь у нас прорицательница. Алия недовольно фыркнула, но тут же вспомнила, с кем разговаривает: — Милорд меня переоценивает. — Как ты стала видеть все… это? — он неопределенно махнул рукой, продолжая разговор. — Бога, будущее… Ты упоминала, что не была рождена ведьмой. — Не была. Так сложилась судьба. — И вот ты тут. Это тоже судьба? — Деймон хитро прищурился, словно пытаясь подловить собеседницу на обмане. Деймон был из тех людей, которые тем больше пытаются выпытать тайну, чем больше ее от них скрываешь. Алия приготовилась к новому раунду расспросов. — Возможно, что и судьба. Каждое ваше решение открывает новые пути, в одном из них нам суждено было встретиться. — Тогда объясни мне, Алия Таллер, почему я не могу встать на тот путь, который ведет меня к престолу? — Есть некоторые вещи, которым просто не суждено случится. Вы можете годами лелеять мысль о короне, устраняя каждого, кто смеет помешать вам, но, в конце концов, любое ваше действие приведет лишь к тому, что в Вестеросе будет править тот, кому это предначертано. Лучше скажите вы — откуда столь сильная жажда трона? Разве вам плохо на вашем месте? — Я хочу не трон, а то, что можно получить, сидя на нем. Хочу освободить Вестерос от пиратов, хочу вести войска против Железных островов. Ланниспорт который год страдает от набегов Грейджоев. Хочу сделать дороги безопасными. Король слишком долго ничего не предпринимал, а я устал отчитываться перед братом за свои действия. Алия даже не предполагала, что у младшего Таргариена такие масштабные замыслы. — У следующего, кто наденет корону, могут быть схожие с вами мысли. Наберитесь терпения. — Терпение не моя сильная сторона, — принц небрежно закинул ногу на ногу. «О-о-о, это я поняла с первой же встречи», — мелькнуло в голове у девушки, но вслух она сказала иное: — У Богов другой претендент. — Моя племянница? Алия замешкалась с ответом. Она и сама не была уверена, кто займет Железный трон после нынешнего короля. Пламя и кровь, которые показал ей огонь, явно не были результатом мирного царствования. Да и удержит ли женщина Железный трон? Под силу ли принцессе Рейнире изменить традиции наследования? — Моя племянница? — уже жестче переспросил Деймон, видя, что девушка колеблется с ответом. — Я видела, как ее коронуют, но… Вас еще ожидают кровавые войны, беспощадные битвы, и мне не кажется, что такие события случаются при мирном правлении. Я видела один город, не знаю, где он находится или как называется, но то, что случится там… Я хочу помешать этому. Алия сжала зубы и едва не одернула жилет, отгоняя давние воспоминания. — Что за город? — очень тихо спросил Деймон, наклоняясь к ней ближе. Вся его напускная веселость пропала. — Не Королевская Гавань, ее я бы узнала. Не Хайгарден и точно не города Дорна. От него камня на камне не оставят, но если есть шанс предотвратить бойню, я не хочу его упускать. Раз уж для этого мне придется отравить вашу жену, милорд, я отравлю. Она одна, а покойников, что я видела, были тысячи. Деймон долго молчал, так что Алия даже решила, что ему надоел этот разговор, но принц просто глубоко задумался. — Хватит называть меня «милордом», — неожиданно мягко, наконец, произнес он. — Можешь называть по имени. Ты поможешь мне, если не стать королем, то посадить на трон жену и сына, а я помогу тебе остановить резню. Если это твоя цель, что ж, хорошо, ты получишь возможность достичь ее. Станем союзниками. — Долгосрочное предложение, — заметила девушка, но в глубине души она уже знала, что согласится с принцем. — И какое рискованное. — Деймон сдерживал хищную улыбку. — Придется нам доверять друг другу. Очень долго. Алия ответила улыбкой на улыбку и приподняла кувшин, в котором на дне осталось еще несколько капель эля: — За союзы! — она отсалютовала и сделала крошечный глоток, передавая остатки принцу. Деймон запрокинул голову, и последние несколько капель из кувшина скатились ему в горло. Шли последние минуты часа волка, когда в одном из восточных покоев крепости появился одинокий огонек. Рея Ройс была мертва. Они не стали терять время, собрали все свечи, что были сожжены в лачуге, остатки хлеба и пустой кувшин, сбросили все это с обрыва в море, надели плащи и вернулись к Караксесу. На песке остались глубокие борозды от когтистых лап и крыльев дракона, но прилив должен был надежно скрыть любые следы их пребывания на полуострове.***
Рассвет уже наступил, когда они вернулись на Драконий Камень. Под ослепительными лучами восходящего солнца Караксес с жутковатым озорством ударил крыльями по водной глади, подняв тучу брызг, и грузно приземлился у южной башни. Деймон должен был вернуться в замок через парадные залы, а девушка проскользнуть в свои покои через кухню и два лестничных пролета. Сердце у нее счастливо забилось, когда она увидела, что на драконьем яйце оказалось еще больше трещин. Конечно, ей не позволят оставить дракона себе, ее подарком было мертвое яйцо, а не живое чудовище, но сам факт, что, попав к ней, камень ожил заставлял девушку улыбаться в предвкушении. Алии даже удалось поспать пару часов, а остаток дня она провела в библиотеке. С Деймоном и Мисарией они встретились за ужином. На Драконий Камень прилетел ворон с вестью о безвременной кончины леди Ройс, так что к столу был подан запечённый праздничный фазан, а от засахаренных цветов и фруктов рябило в глазах. Мисария вся сияла в своем новом шелковом платье с алыми юбками и черным корсажем. От Алии не укрылось, что одета она была в цвета Таргариенов, но принц Деймон, кажется, не обратил на такой намек внимания, хотя искренне любовался лиссенийской танцовщицей. Они поднимали тосты и пили до глубокой ночи, даже не догадываясь, что ворон был отправлен не только на Драконий Камень. Письма летели по всем Семи Королевствам, неся с собой обвинения и угрозы, соболезнования и мольбы о правосудии. Уже к утру остров окружили корабли, посланные одновременно из столицы и из Долины, на кормовом флагштоке развевались черные знамена Таргариенов, синие орлы Арренов и оранжевые руны Ройсов. Флот просто стоял, бросив якорь, но не предпринимая больше никаких действий. Ни один корабль не выслал посланников, ни единой лодки не причалило к берегу, так что создавалось впечатление, будто Драконий Камень находится в осаде. Но еще прежде, чем первый корабль показался на горизонте, прилетел ворон с тайным посланием от принцессы Рейниры. Убористым небрежным почерком было выведено спешное послание. В письме она объясняла, что Ройсы нашли леди своего дома мертвой ночью, а когда подняли на ноги всю челядь и гостей, пировавших этой ночью в фамильном замке, оказалось, что мертвы еще три женщины. Одна смерть не вызвала бы вопросов, но четыре одинаково бездыханные леди показались бы подозрительным даже последнему дураку. Сначала заподозрили грабителей, удушивших женщин во сне, но все драгоценности были на месте, и никто из слуг не слышал звуков борьбы, которая обязательно бы последовала, будь это убийцы. Тогда слуг и чашниц заставили перепробовать всю еду и вино, что были поданы на стол тем вечером, но каждый божился, что не чувствует недомоганий, да и гости ели и пили все одно и то же. Тогда мальчишка-паж вспомнил, что леди Ройс угощала из своего кубка вином именно тех трех благородных дам, что теперь лежали остывающими трупами. Гунтор Ройс, племянник почившей леди, и главы домов Толлеттов и Шеттов, чьи дочери погибли, заставили маленькую чашницу испить из кубка, в который она сама наливала вино. Девочка не дрогнула и выпила глоток, не подав даже вида, что напугана, но потом один из гостей приказал ей облизнуть пальцы, и вот тогда-то девочка и разрыдалась. Она рассказала, что отец приказал ей сделать, но прежде чем она успела выболтать еще что-либо, ей перерезали горло. Это сделал сокольничий, тот самый отец девочки. Никто не успел ничего сделать, он полоснул дочь по шее и тут же хотел было заколоть и себя, но лорды повалили его, едва не удавив в гневе. Спас его все тот же Гунтор Ройс, решив, что для такого мелкого человека не было смысла тратить свою жизнь и жизнь ребенка на месть. Сокольничего пытали, и под пыткой тот сознался, что это Деймон Таргариен дал ему яд, приказав отравить жену. Этим же утром полетели вороны к сюзеренам, а от них и к королю. Аррены, Ройсы, Толлетты и Шетты требовали королевского правосудия. Визерис не хотел верить, что его родной брат замешан в столь подлом убийстве, но отказать Арренам все же не мог. Десница настаивал на публичном разбирательстве, одновременно стараясь как можно дольше скрывать новости от самого обвиняемого. В письме Рейнира умоляла дядю быть осторожным и советовала отрицать обвинения. Стража была приведена в боевую готовность, челядь старалась лишний раз не попадаться на глаза принцу, оба драконьих яйца унесли подальше с глаз, в драконьи пещеры. Мисария была спешно спрятана в септе — Деймон опасался, что ее арестуют вместе с ним. Алия понимала, чем может обернуться такое обвинение для нее самой, слуги как один укажут на нее, как на возможную сообщницу, однако прятаться не собиралась. Что бы не чувствовал Деймон, он ничем не выказал своих эмоций. Принц сидел на троне с благожелательной улыбкой, положив на колени валирийский меч, и спокойно дожидаясь, пока в замок поднимутся король и его десница. Алия заняла место в темном углу, из которого ее было не видно. Когда забили барабаны, возвещая о появлении Его величества Визериса, Первого своего имени, девушка нервно одернула подол платья, едва не оторвав ткань, руки судорожно скомкали черный шелк, стараясь хоть как-то справиться с волнением. Первым показался отряд Белых плащей, и только затем в залу вошел король. Визерис был похож на своего деда, такой же статный и широкоплечий, внушающий почтение одним только своим видом. Вслед за ним шел темноволосый мужчина с фибулой десницы на груди, а самыми последними прибыли лорды, выдвинувшие обвинение — Ройсы и их вассалы. — Друзья мои! — громогласно поприветствовал Деймон, простирая руки к «гостям». — Как я рад вас всех тут видеть! Всех, кроме вас, лорд Хайтауэр, к вам мое радушие не относится. По залу пронесся недовольный гул, рыцарь со знаменем Ройсов побелел от гнева: — Как вы смеете улыбаться?! — Довольно, — прервал его король. Его голос был твердым и уверенным, точь в точь как у младшего брата. — По закону мы обязаны выслушать обе стороны, так что придержите-ка пока язык, сир Гунтор. — Да, дорогой племянник, придержите-ка пока язык, — с угрозой повторил Деймон, вставая с трона и уступая место королю. — В чем меня обвиняют, если не секрет? Не знай Алия, что принц получил послание от Рейниры, то подумала бы, что Деймон действительно ничего не понимает. — Не называйте меня племянником, мы с вами не родичи! — выплюнул в ответ рыцарь, совсем еще мальчишка. Будь он постарше и помудрее, поостерегся бы так разговаривать с младшим принцем, но Деймон не обращал на него внимания, глядя только на брата. — Мои законные владения окружают флотом, способным взять и столицу, приводят целую армию, сыпят обвинениями. Чем, милорды, скажите, я провинился? Может быть, я недостаточно покладист, а? — Перестань, Деймон, — остановил его король, усаживаясь на скалистый трон. — Прошлой ночью умерла твоя жена, ее отравили в собственном родовом доме, и подозрения пали на тебя. Человек, который подсыпал яд, утверждает, что это ты его подослал. Тебе есть, что ответить на это? — Конечно, — улыбнулся принц, но в глазах его пылала ярость, — Я не покидал Драконьего Камня много дней, можете опросить слуг, я все время был тут. — Ложь! — выкрикнул мальчишка Ройс. — Молчите, сир Гунтор, — послышался вежливый голос десницы. — Король сам ведет допрос, а вам приказано слушать. — Покажите мне человека, которого я якобы подослал? Пусть обвинит меня в лицо. Где он? В зале стояла тишина, лорды и стражники лишь переглядывались друг с другом. — Я требую показать моего обвинителя! — уже громче выкрикнул Деймон, и его голос эхом прошелся по всему тронному залу. — Он умер, — еле слышно бросил кто-то из лордов-вассалов, и Алия облегченно выдохнула. — Умер? После пыток, надо полагать? Вы пытками заставили своего же человека признать мою вину? Да, племянник, вашего человека, не удивляйтесь так. Ведь это к вам перешел фамильный титул, не так ли? Именно вы выиграли больше всех после смерти моей бедной почившей жены. Я — единственный, кто стоит на пути между вами и вашим наследством. И вы решили оговорить меня, какая низость, сир Гунтор! А что самое главное, у вас нет ни одного доказательства против меня, вы их всех отправили в могилу. — А вот это уже не так, — с жуткой улыбкой на лице ответил Ройс. — В Чаячьем городе люди видели дракона. Рыбаки с Крабьего залива клянутся, что слышали рев Караксеса! Алия похолодела от ужаса. Не заметили ли они следы в бухте у рыбацкого дома? Но и на это обвинение у Деймона нашелся ответ: — Разве мой дракон — единственный в Вестеросе? Это могла быть и принцесса Рейнис, и принцесса Рейнира, спросите у них, но я могу и так вам ответить, что моя племянница частенько летает между островами, значит ли это, что она отравила вашу леди? Гул в зале нарастал, Деймон отмел все подозрения от себя, и та легкость и веселость, с которой принц обратил слова Ройсов против них самих, рассердила лордов и, еще пуще, рассердила десницу. Лорд Хайтауэр не был столь глуп, чтобы в открытую, называть брата короля лжецом и убийцей, но Алия была уверена, что у него ещё припасены обличающие вопросы. — Мы спросим принцесс об их драконах. И все же, мы не можем ставить слова древних родов под сомнение, — осторожно начал он. — Его величеству нужны более веские доказательства вашей невиновности, ведь вы никогда не отличались любовью к своей супруге. После того, как вас освободили от должности Лорда-командующего городской стражей, вы направились не на Рунный Камень, а сюда, прихватив с собой двух своих шлюх. Тут Алия почувствовала, как ее обожгло взглядом. Десница быстро отвел глаза, когда Алия подняла голову, но она была точно уверена — лорд Хайтауэр заметил ее, понял, кто она и ждет подвернувшегося случая, чтобы арестовать и ее, и Мисарию. — Верно, верно, я не стану скрывать, что предпочел жить тут, а не в Долине. Но разве грех прелюбодеяния равносилен убийству? Что же ты молчишь, брат? Скажи свое слово короля! Визерис тяжело смотрел на всех присутствующих, словно жалея, что вообще согласился в этом участвовать. Руки его попеременно то сжимали, то разжимали подлокотники трона. — Я считаю, что прямых доказательств участия Деймона Таргариена в отравлении нет. Найдите свидетеля, и тогда мы возобновим дело, а пока… — Не стоит, — перебил его брат, видя, какой неприкрытой яростью пылают глаза лордов Долины. — Моя честь тоже задета, я оскорблен подлым оговором. Я требую суда поединком. КТО ИЗ ВАС ГОТОВ СРАЗИТЬСЯ СО МНОЙ? — прорычал он, подобно своему дракону. В зале наступила гробовая тишина — все знали, что Деймон Таргариен непобедим на поле боя, и поэтому никто не желал проверять этот факт на себе. Алия не смогла сдержать злобную ухмылку: вот, значит, как можно заткнуть сильных мира сего — помахать перед их лицом валирийской сталью. Если никто так и не согласится выйти на суд поединком, Деймон автоматически будет оправдан. Так решили Боги, таков закон Вестероса. — Я готов, — в тишине раздался один-единственный мальчишеский голос. Гунтор Ройс вызвался сражаться за обвинение, но Деймон снисходительно рассмеялся ему в лицо: — Ну, нет, дорогой племянник, так не пойдет. Я не желаю сражаться с ребенком, чтобы каждый потом мог ткнуть меня в это носом. Я хочу победить в честном поединке. Ну же, лорды, кто согласится доказать свое обвинение, не прячась за спиной пятнадцатилетнего мальчишки? — Я буду сражаться с вами! — вперед выступил взрослый, лет сорока, мужчина с тремя золотыми крыльями на гербе. — Шетты. Очень хорошо, — почти ласково улыбнулся принц. — Готовы ли вы биться прямо сейчас, сир? — Как принцу будет угодно. «Сражение будет быстрым», — подумала Алия, когда лорды и рыцари высыпали во внутренний двор. Землю для поединка спешно утаптывали, мальчишки-грумы надевали доспехи на противников, оруженосцы точили мечи. Все это время Деймон, как ни в чем небывало, улыбался, доводя этим лордов Долины до бешенства. Сегодня принц заполучил еще одного смертельного врага в лице нового лорда Рунного Камня, остальные же отныне будут называть его Порочным принцем. Алия смотрела на то, как готовятся к поединку с безопасного расстояния, никто не обратил внимания на девушку в черном платье, что тенью шмыгнула в Башню Морского Дракона. Оттуда она наблюдала за подготовкой к суду поединком, до тех пор, пока кожей не почувствовала знакомую вибрацию. Ведьма затаила дыхание, не смея надеяться. Драконье яйцо, не проявлявшее признаки жизни вот уже два дня, вдруг запульсировало с удвоенной силой, гулом призывая пламя и кровь. — Aixio sonyo, — призыв огня сорвался с её губ молитвой. Первый удар меча Шетта пришелся как раз на разрастающуюся волну силы. Алию передернуло, руки накалились, прожигая ткань платья, которое она комкала в руках, сердце оглушительно стучало. Деймон ответил резким выпадом, нанеся потрошащий удар сверху, после чего закрылся щитом. Деревянные щепки летели после каждого удара, рыцарь Долины оказался куда более расторопным, чем казался на первый взгляд. Он отступал, когда это было нужно, а затем со всей силы обрушивал на младшего принца свой меч, колол и резал, уклонялся и маневрировал. Деймону пришлось все чаще отступать, пока, наконец, его соперник не выдохся, и вот тогда-то Темная Сестра заплясала в настоящем поединке. Деймон пустил Шетту кровь, распоров левое бедро, тот зашипел от боли, подволакивая ногу, но сдаться отказывался. С отчаянием проигравшего человека, он защищался из последних сил, в то время как Деймон играл с ним, точно кошка с мышкой. Второй удар рассек мужчине щеку до самой кости, кровь брызнула на лица ближайших лордов. Темная Сестра с жадностью пила кровь врагов. Третьим Деймон проломил щит с тремя золотыми крыльями на черно-белом фоне, четвертый удар доказал волю Богов, пройдя через голову Шетта насквозь и пригвоздив мертвого рыцаря к земле. В эту же секунду донесся страшный раскатистый вой из драконьих пещер, Караксес и другие драконы в подземелье рычали, словно провозглашая победу Таргариенов. Одна только Алия знала, что рык этот предназначался новому, молодому дракону, едва вылупившемуся из окаменевшего яйца.