IN FLAME

-Лимоны, - скривился Альбаро, - Опять эти лимоны, как же они мне опротивели! -А ты представь, что это финики из твоего сада, - хохотнула Лира. Сегодня был первый день, как её перестало тошнить. На этот подвиг у её тела ушло пять месяцев. Сначала она привыкла к качке, затем перестала блевать, тошнота становилась терпимее, головокружение отступило и вот наконец она смогла жить как раньше, ощущая при этом под собой беспрерывную пляску волн. Капитан Максир отдал им один старый парус, который рабы поделили на несколько одинаковых частей и использовали их как одеяла. Парусина приносила пользу даже несмотря на то, что регулярно отсыревала. Шерстяное платье Лиры грело спину и плечи, пробоин не было уже несколько дней. Впервые за долгое время, девушка чувствовала себя счастливой. -Мои финики были сладкими и пахли солнцем, а это - ослиная моча в черствой кожуре. Не сравнивай, девочка моя. - продолжил Альбаро. -Я бы поела таких фиников.. - мечтательно протянула одна из рабынь по правую сторону. -Я сбегу с этого корабля, а потом и тебя выкуплю, красавица, - добродушно хмыкнул Альбаро, - И тогда сможешь есть эти финики, сколько пожелаешь! Девушка грустно улыбнулась ему в ответ. -А я бы поела апельсинов! - тут же добавила Иса, - Или копченых слив! Мой хозяин всегда брал в постель сливы, он мог проголодаться ночью, и меня всегда угощал. -Омерзительно, - Лиру и правда передёрнуло от отвращения, когда она представила, как жирный вельможа Гиздар лежит в одной кровати с маленькой Исой. -Согласен, самое отвратительное, что я слышал. - тут же поддержал её Джосс. -А помните, какие пирожки продавали в день открытия бойцовых ям? - вдруг спросил мальчишка в углу, - Просто не оторваться! Я три за раз съел! Лира засмеялась, глядя с каким удовольствием тот вспоминает уличную еду. Сама она ни разу не пробовала эти пирожки, всегда предпочитая стряпню собственных рабынь, но память тут же подсунула ей воспоминания об аромате свежей выпечки исходящем с трибун для бедняков. Она прикрыла глаза от удовольствия. -Пирожки - ерунда, - добавила женщина, прежде носившая костюм танцовщицы, - В доме Зиаров подавали скворцов, фаршированных фенхелем, вот за такое и жизнь не жалко отдать.. А вот скворцов Лира пробовала, так что тут же возразила: -Они всегда были пережарены! В нашем доме по праздникам подавали паштет из языков фламинго на папирусной подушке и улиток в шафрановом масле, вот за что можно умереть! А какие кумкваты росли в нашем саду.. Джосс, ты помнишь? Три дерева, а плоды сладкие… Девушка обернулась на бывшего гребца, словно ища подтверждения своим словам, и тут же встретилась с его ответным взглядом. Джосс задумчиво рассматривал ее лицо и остриженные волосы, так что у Лиры даже холодок пробежал по шее. -Помнишь? - переспросила она уже совсем тихо, так чтобы услышал только он. -Да, - кивнул Джосс. На лице его заиграла слабая улыбка. -А ви́на.. В Миэрине больше всего славятся вина из горного винограда. Мы пили только его. -Нет ничего лучше эля! - тут же возразили несколько рабов, видимо те, кто ни разу в жизни не пробовал горного вина. За месяцы заточения у обитателей трюма выработались определенные правила, если их можно было так назвать. По-началу все с аппетитом ели варёную чечевицу с кусками сала, но за пять месяцев такого рациона, никто уже не мог смотреть без содрогания на охристую кашицу с запахом прогорклого жира. И бывшие вельможи и прирождённые невольники считали за праздники те дни, когда моряки приносили сухие галеты. Черствые плоские кусочки нужно было держать во рту несколько минут, для того чтобы те размякли, и только после этого, их можно было жевать. Иногда, когда кто нибудь из команды изловчался и ловил морскую рыбу, рабам отдавали икру и молоки, оставляя однако для себя жирное рыбье мясо. Ну и разумеется ядрено-кислые лимоны, что давали им раз в неделю. Аппетита не было даже у самых слабых, рабы разве что не выплевывали опротивевшую стряпню. Вот тогда то и пошли рассуждения об изысканных деликатесах, воспоминания о которых стали единственным спасением в незавидной реальности. Мало по малу, Лира привыкла к такой жизни. Она уже не представляла, как это было возможно иметь собственную мягкую кровать с периной, принимать ванны с ароматными маслами, свободно ходить куда захочешь и где захочешь. Не представляла, как это можно было иметь и не ценить. Все блага, которыми одарил её отец и мать казались неисчерпаемыми, и вот поглядите ка, исчерпались. Теперь привычным казалось позвякивание цепи при малейшем движении, сырые доски, тёплые руки Джосса, согревающие ночью, когда море остывало и холодило корабль. Из собственности у нее остались только кожаный ремень на глотке, стертые сандалии и холщовое платье, напоминающие И-Тинский халат. Зато она была не одна и в относительной безопасности. «Сэнд» не выполнил своей угрозы, ну или выполнил, но капитан Максир спустил девчонке эту выходку. Они пересекались, только когда рабов выводили на корму помыться и проверить на вшей, женщинам тогда подрезали волосы, все короче и короче, мужчинам срезали отросшие бороды, после чего всех их окатывали морской водой. Мокрая одежда приставала к телу, и Лира ловила на себе мерзкие взгляды матросов, а хуже всего было внимание «Сэнда». Тот облизывал свои, и без того вечно мокрые губы, и призывно сжимал натянувшуюся ткань у себя между ног, в то время как остальные моряки валились со смеху. Утешением ей служило только осознание того факта, что еще ни одну рабыню не забирали для изнасилований. Максир Пардж был бережливым господином, какой когда то была сама Лира. Если у дорнийца хватит ума сберечь товар в хорошем состоянии, он получит за них вчетверо больше, чем заплатил. Волосы у Лиры, да и всех остальных девушек, теперь были обрезаны по уши, для того чтобы защитить обитателей трюма от вшей и других паразитов, У Исы, после стрижки, жесткие курчавые локоны стояли дыбом, так что теперь она напоминала нескладного мальчишку, прошедшего сквозь ураган. Джосс переносил все тяготы плавания с прежним хладнокровием, а Альбаро сильно схуднул, но все же выглядел вполне здоровым. Особенно оживлялся бывший владелец бойцовых ям, когда речь заходила о еде. -Кумкваты, вина..- с вызовом вскинула голову еще один темнокожий раб,- Если бы мне предложили сбежать и есть до конца жизни сырой лук и пить дождевую воду, я бы немедленно согласился. Всяко лучше, чем сидеть прикованным к лодке и хлебать господское винцо. -Но тебе никто не предлагает. – отрезал Джосс, недовольный таким резким выпадом мужчины. Лира тоже ощетинилась, осознав, что речь идет про ее бывшего гребца. Девушка уже открыла было рот, чтобы в лучших традициях миэринской знати, обругать мужчину на высоком валирийском, а не на диалекте, но Иса встряла первая. Ее неиссякаемая доброта била больнее розги. -Ты можешь мечтать о свободе, можешь облаивать нас и стыдить. Он, - тут она ткнула пальцем в плечо Джосса, - может общаться с хозяйской дочкой на равных, а я, - палец метнулся к собственной груди,- могу любить своего господина и хотеть провести с ним всю жизнь. Но какая разница? Мы все равно все здесь. Другие одобрительно закивали, никому не нравились лишние склоки между рабами, всем хватало и внешних врагов. Только разговоры и могли скрасить однообразные дни, так что до самого вечера Лира тихо переговаривалась с Исой, громко болтала с Альбаро и мальчиком-писцом, обсуждала бойцовые ямы с танцовщицей, и иногда поддразнивала Джосса. Над трюмом, на второй палубе располагался матросский кубрик, где каждый вечер мужчины и несколько женщин играли в кости, пили вино и бились об заклад. Свет от ярких масляных ламп, через щели в досках проникал и в трюм, тогда лица рабов становилось отчетливо видно. Теплые отблески создавали впечатление летних сумерек и Лира засыпала под громкий иноземный говор вестеросцев. Кошмары ей больше не снились, хотя привычка просыпаться посреди ночи осталась. Этой ночью Лира пережидала бессонницу с открытыми глазами, глядя в потолок и вслушиваясь в шум, бьющихся о корпус, волн. Трюм был ниже уровня воды, так что наверняка мимо нее сейчас плывут сотни морских рыб, разных расцветок и форм, похожих на мерцающие звезды в небе. Джосс лежал рядом, как всегда немногословный, укрытый тем же куском парусины, что и девушка. Лира чувствовала, что и он тоже не спал. За месяцы такого тесного сосуществования она научилась различать его дыхание, откликаться на малейшие изменения, понимать злиться он или блуждает мыслями по руинам своего прошлого. Это относилось не только к Джоссу, но и ко всем остальным тоже, а остальные могли сказать то же самое и про неё. Сейчас на корабле не спали только они. Девушка бесшумно приподнялась на локте и перекатилась на другой бок, цепь на шее тихо звякнула. Джосс уже ждал этого движения и тут же придержал рукой звенья, чтобы металлического лязг не потревожил ближайших соседей. Это время предназначалось только для них двоих. Когда Лира проснулась первый раз посреди ночи, в полной темноте, холоде и одиночестве, Джосс тоже не спал. Тогда она повернулась к нему, и лёжа нос к носу они разговаривали до тех пор, пока девушка вновь не задремала. То же самое случилось и на следующую ночь. А потом ещё через неделю и ещё через два дня, и постепенно превратилось в негласную традицию, о которой знали только они. Лира всегда первая начинала разговор: рассказывала о своей жизни в Миэрине, об отце, о шелкопрядовых плантациях, о верном Варде. Рассказывала, как праздновали свадьбу сестры и как планировали отпраздновать её свадьбу, рассказывала о малолетнем женихе. О бойцовых ямах, о рабах, тут их истории перекликались. Джосс был немногословен, хотя постепенно Лире и удалось вытянуть детали его жизни до их встречи. Нет, не так. О жизни, до её встречи с ним. Сам Джосс познакомился с высокомерной, наглой, эгоистичной и острой на язык дочерью хозяина уже очень давно. Отец Лиры, купил его шесть лет назад, с острова Кедров, где тот был одним из тех жалких лесорубов, что частенько оказывались придавленными валежником. Там его жизнь ценилась не больше ломтя хлеба и именно там, он приспособился выживать. Выработал инстинкт, спасавший его от острых веток, соскользнувших топоров и тяжёлых кедровых бревен, стремительно падающих вниз. На острове он выживал дольше всех, целых пять лет, хотя и понимал, что везения не хватит на долго. Дважды он пытался бежать и дважды его ловили, забивали до полусмерти, а потом вновь отправляли на лесовал. У Лиры сердце сжималось от его слов. Буквально один неосторожный шаг Джосса в прошлом мог лишить её вот этого мгновения. Вот этого их разговора, когда они лежали в дюйме друг от друга, прижавшись телами, и едва слышно нашептывали свои воспоминания. Не будь Джосса рядом, ее давно уже и самой не было бы. Лиру убило бы жуткое демоническое существо по пути в Бхораш или забили бы до смерти на чёрном рынке. Джосс словно читал её мысли и стремился поскорее перевести тему. Он вспоминал о том, как впервые увидел её тощей и долговязой девочкой четырнадцати лет, увешанной золотом и серебром. Лодка эрт Оэренов едва не пошла ко дну, когда благородные сестры, в полном праздничном обмундировании взошли под паланкин и отправились на открытие ям. Лира сотрясалась от беззвучного хохота, когда Джосс пересказывал ей её же жизнь, только глазами невзрачного раба. "Это ведь я тогда обрызгал вас веслом, уж слишком чопорными вы вдвоём выглядели, не помнишь?" Лира не помнила. Ей было ужасно стыдно, но она действительно не помнила. Джосс был тогда лишь её имуществом, как бочонок вина или мул. Девушка даже не старалась узнать своих рабов: сыты, здоровы - и ладно. -Ты дважды охаживала меня плетью за дерзость, - рассказывал он, пока они лежали укрытые парусиной, - Был сезон дождей, и ты не оценила шутку про сурьму вокруг глаз и горного енота. А еще до острова Кедров, Джосс два года прожил в Порт Ихосе, работая камнетесом при городском архитекторе. Старик был слишком мягким человеком, для того чтобы сечь своих рабов, так что всем заведовала его жена, тоже впрочем не отличавшаяся злобой. Джоссу было шестнадцать, он только-только сошел с рабовладельческого корабля и тут же был продан в эту семью. Его наскоро обучили ремеслу и вместе с другими рабами отправили на залежи песчаника. Почти два года он не выказывал ни малейшего неповиновения, был услужлив и покладист, но едва только обзавелся доверием хозяев, тут же сбежал. Попытался сбежать. Его поймали в Красной пустоши, где не было возможности спрятаться от преследователей. -Красная пустошь, - вспоминал Джосс, - это королевство песка. Едва ты ступаешь на иссушенную, покрытую крупными трещинами почву, солнце словно приближается и начинает светить для тебя одного. Куда бы не смотрели глаза, видно только оранжевую пустыню и ярко голубое небо. Ни ветерка, ни единого зеленого кустика. Воздух там сухой и пыльный, так что приходиться закрывать не только голову, но и вообще все лицо, оставляя только мелкий зазор для глаз. Через несколько часов после блуждания по пустоши голова становится тяжелой, ноги подкашиваются и одолевает сон, но спать нельзя ни в коем случае. Пока я шел, я видел несколько выбеленных скелетов, обтесанных песочными дюнами, иногда я слышал, как эти кости хрустят под ногами, но сил чтобы остановиться и посмотреть не оставалось. Юноша так и не смог добраться до Песчаного тракта, хотя план казался ему идеально выверенным. Он не успел пройти и дня, как потерял сознание уверенный, что пополнит раскаленную пустыню собственным скелетом. Очнулся он уже, когда его привязывали к конскому хвосту. «Либо сам пойдешь обратно к хозяевам, ибо лошадь потащит тебя за собой» Ему пришлось пройти обратно тем же путем, что и пришел. На песчаные карьеры его не вернули, а сразу отправили на перепродажу, даже пороть не стали, решили, что зря только время потратят, да собьют цену. До Порт Ихоса он был вынужден год плыть по Летнему морю, а когда судно попало в шторм и половину матросов просто смыло с палубы в открытое море, юркого мальчишку отцепили от общей связки пленников и поставили Впередсмотрящим на воронье гнездо. Из всех рабов, только он не побоялся залезть на фок-мачту и проводить там дни напролет. От мальчишки требовалось только беспрекословное подчинение, да зоркий глаз. Сбежать с корабля шансов не было, так что Джосс практически не получал плетей за те месяцы плавания. Его даже хотели оставить при команде, но старпом невзлюбил юркого мальчика, спинным мозгом чуя, что добра от того ждать не придется. На этом обратная хронология жизни Джосса прерывалась. Он никогда не рассказывал о том, как попал на корабль и где жил до этого. С одинаковой вероятностью он мог быть как из Эссоса, так даже и из самого Соториоса. Лира никогда не оставляла попыток узнать откуда родом ее бывший гребец, но напрямую никогда не спрашивала. «Если бы он доверял мне», - думала девушка, -«то непременно бы рассказал. Проявить настойчивость, значит показать свое плохое воспитание, а она, между прочим, Лира эрт Оэрен». Но любопытство подстегивало ее задавать наводящие вопросы, в надежде самой составить картинку. Вот и сейчас она решила, что непременно выудит из него хоть крохотную деталь из жизни до Летнего моря. -Как думаешь, куда нас везут? – прошептала девушка, настолько тихо, что услышать мог только Джосс. -Не в Порт Ихос, - так же бесшумно ответил ей мужчина, - Даже на этом корыте до него не больше месяца пути. Мне кажется, мы сделали круг и плывем обратно. -В Вестерос? -В Вестеросе нет рабства. Думаю что-то не так с нашей водой, ты заметила, какой вкус у чечевицы? -Отвратный, - ее передернуло. -Соленый, - ответил за нее собеседник, - Ее теперь варят на смешанной воде, к пресной добавляют и морскую. -Мы возвращаемся пополнить запасы? Джосс не ответил, лишь молча кивнул. Над ними послышались шаги, после чего верхнюю палубу осветила лампа - с вахты вернулся один из матросов и укладывался спать. -Как жаль, а мне так не терпелось попасть наконец в руки какого нибудь жирного старого толстосума.. И вот опять не срослось.. – Лира притворно жалобно надула губы, на что Джосс усмехнулся. -У тебя еще будет шанс, не упусти его, когда мы прибудем на очередной рынок. -А что мне делать потом? Джосс на мгновение прикрыл глаза и глубоко вздохнул, словно такие рассуждения доставляли ему физическую боль. -А потом будешь думать о том, как тебе бежать. – глаза его поблескивали зелеными искрами в темноте, - Только думай хорошенько, а не как ты обычно делаешь. У тебя будет только одна возможность сделать это неожиданно. Если тебя поймают и вернут, всю твою оставшуюся жизнь за тобой будут пристально следить. Раб попытавшийся сбежать однажды - клеймён недоверием навсегда. -Говоришь так, будто всю жизнь провел в рабстве. – Лира забросила удочку, оставалось только надеяться, что Джосс заглотит наживку. Девушка постаралась произнести это таким тоном, будто бы обронила слова совершенно случайно, просто вовремя пришлись. Сейчас он либо согласится, либо нет, и тогда одной тайной станет меньше. Лира сделала вид, что о чем-то задумалась, хотя на самом деле, затаив дыхание, ждала ответа мужчины. Тот лишь неопределенно хмыкнул. -Может, мы вообще не доплывем до рынка рабов, может, мы попадем в шторм и окажемся на дне Летнего моря, - девушка постаралась скрыть разочарование в голосе. -Ты не боишься умереть? -Умирают лишь один раз, к тому же много времени это не займет. -Я бы не хотел умирать в цепях, - задумчиво произнес Джосс. Лира ухватилась за этот шанс. -Говорят, человеку лучше всего упокоится там же, где он и родился. Несколько секунд Джосс молча смотрел на нее, а уголки его губ подрагивали. Наконец, он не выдержал и разразился беззвучным смехом. Лира от души порадовалась, что в трюме кромешная тьма, иначе стало бы видно, как ее щеки заливаются густым румянцем. -Лира, - отсмеявшись проговорил он и прижался к девушке еще теснее, - ты все пытаешься спросить меня о чем то, и все никак не можешь заставить себя это сделать. Ходишь, как кошка, вокруг да около. -Если бы хотел, сам рассказал бы, - буркнула она в ответ, а Джосс вновь едва сдержал смех. Тело тут же заполнилось жаром стыда. Как только она могла подумать, что сможет обхитрить его! Вот теперь то она точно выглядит невоспитанной идиоткой. -Это не та история, которую ты захочешь знать. – уже спокойнее объяснил он. -Вовсе нет! Это история, которую ТЫ не хочешь рассказывать. Я уважаю это желание, ты вообще не обязан ничего мне говорить, просто мне казалось это справедливым. Я о себе рассказала все. -Нет, не все. -Все! – тут же возразила девушка, возможно чересчур поспешно, но от нахлынувшего стыда слова путались. -Тебе не понравится это слышать, ты начнешь жалеть меня. -Я могу плюнуть тебе в лицо, если это тебя успокоит. Лира почувствовала, как зашевелился гискарец за ее спиной, видимо они разбуди его своей перепалкой. Она замерла, надеясь, что тот скоро вновь уснет и оставит ее с Джоссом наедине. Несколько минут они молча прожигали друг друга взглядом, пока наконец не послышалось ровное дыхание спящего раба. Джосс потянул цепь Лиры на себя, и девушка прижалась к нему еще ближе, отчего у нее даже дыхание перехватило. Губы мужчины теперь находились у самого ее уха. -Если хочешь, я расскажу. Лира кивнула. Отросшая щетина мужчины щекотала ей щеку, и она подумала, что если сейчас повернет лицо к нему, то сможет поцеловать его. Такая мысль показалась очень заманчивой. -Ты слишком любопытна для избалованной купеческой дочки. Я не из Эссоса. Я родился на острове Вахар, что между Нефритовым морем и Летним. Остров тысячи пряностей, на перепутье между Квартом, Асшаем и мысом Виверны. Мое настоящее имя Джоссер Рахелион из рода Четонар. Так меня назвал отец, торговец пряностями в шестом поколении. Моя мать была кровавой жрицей Богини-львицы, что призывает солнце и луну каждый день. Кроме меня в семье были еще три сына и две дочери, я родился самым последним. - Джосс помедлил, - Меня не угоняли в рабство, как тебя. Не нападали и не похищали. Когда мне было тринадцать, на острове случился неурожай, каждый третий торговый дом был разорен. Тогда мой отец заложил двух своих младших сыновей - меня и моего брата, обещая расплатиться через год. Когда прошел год, а отец не вернулся за нами, нас продали на работорговый корабль. Четонар титул потомственных торговцев, два мальчика из такой семьи стоят недёшево. Корабль назывался «Удачный». Так я попал сначала на Малый Морак, а потом вышел в море. Это не Боги предрекли мне рабскую жизнь, а моя собственная семья. -А твой брат? - спросила Лира, хотя уже догадывалась каков будет ответ, - Что с ним стало? -Умер во время плавания. Его тело бросили за борт, точно протухшее мясо. Сердце у девушки защемило, на глаза навернулись слезы. У неё ведь тоже была старшая сестра, Лира представила, как ту заворачивают в саван и бросают в бушующие волны. Тело сестры белой дымкой опускается на самое дно летнего моря, где её никто не найдёт. От таких мыслей в горле встал ком, но Лира тут же отогнала дурные мысли - её сестра в Миэрине, жива и здорова. -Мне совсем не жаль тебя, - спустя некоторое время, после того как смогла совладать с голосом, шепнула девушка. Она не увидела, а скорее почувствовала нутром, улыбку Джосса: -Хорошо. Разумеется, она лгала, а Джосс просто сделал вид, что верит ей. -Купец из тебя получился бы куда лучше, чем раб. – девушка постаралась придать голосу прежнюю высокомерную нотку, - Зря они тебя продали, так наверное и разорились. -Мне все равно, - мягко ответил ей мужчина, - Это больше не моя семья, я сам по себе. -Это не так. Рабский ошейник не изменит твоей крови. -Для тебя это важно? Род и кровь? – голос в темноте прозвучал глухо. Девушка задумалась. В наступившем молчании явственно ощущалось напряжение. -Нет, - наконец решила она, - Если бы ты сказал, что твой мать была шлюхой из Кварта, а отец дотракиец - ничего бы не изменилось. Почему ты не сбежал от нас? -С чего ты взяла, что я не пытался? – ответил вопросом на вопрос Джосс. -Я бы запомнила. У тебя на лице написаны дерзость и непочтительность! -Ты понятия не имела, кто я такой. Даже когда нас заперли в одной клетке, ты не узнала меня, как бы ты запомнила? Не делай такое лицо, будто оскорблена, - он не мог видеть возмущенно нахмуренных бровей девушки, но предположение оказалось точным. -Однажды, я бы все равно тебя заметила. На этот раз уже Лира догадалась, что смутила мужчину, судя по тому, как он резко замолчал. Расстояние между ними вдруг показалось слишком большим. Эти несколько дюймов, которые раньше Лира сочла бы непозволительно коротким промежутком, превратились в глубокую пропасть. Ей захотелось прижаться к Джоссу ещё ближе, не одним лишь локтем, а бедром, грудью, вообще всем телом. Захотелось, чтобы он снова коснулся губами её уха, а ещё лучше шеи.. Девушка не удержалась и осторожно дотронулась рукой до его плеча. Мышцы на его теле тут же напряглись, словно она собиралась его ударить. Джосс вглядывался в лицо девушки, пока та с нарочитым спокойствием вела пальцем вдоль ворота его рубахи. Едва коснулась изгиба шеи, спустилась к неистово бьющейся жилке на горле. Затем потянулась вниз, прижимая ладонь к его груди, там, где грохотало сердце. Джосс закрыл глаза. Вот оно, он испытывал то же самое, что и она. Оба были взволнованы и оба боялись быть отвергнутыми. Лира приподнялась на локте, нависая над темноволосым мужчиной, и слегка коснулась губами его губ, не целуя, а словно пробуя на вкус. Ей понравилась его реакция - у Джосса вырвался судорожный вздох, а сердце забилось ещё быстрее. Она повторила движение, на этот раз проведя языком по его нижней губе, слегка прикусив напоследок, а затем дразняще скользнула губами по подбородку. Вот уже несколько дней ей хотелось это сделать, так что сейчас от острого удовольствия по телу пробежала волна возбуждения. Джосс первый углубил поцелуй, сминая губы девушки и проникая языком в рот. Настойчиво, почти грубо, с жадностью подчиняя своей воле. Лира едва сдержала стон удовольствия, заметив как от прежнего ледяного безразличия мужчины не остаётся и следа. Как она могла думать, что он равнодушен к ней? Света почти не было, на верхней палубе тоже все спали, а в трюме вновь стояла кромешная тьма, что только придавало их игре чувственности. Мерное поскрипывание деревянных корабельных бортов скрывали шорохи поспешных движений. Джосс оторвался от её губ лишь на секунду, для того чтобы привстать самому, тем самым вынуждая Лиру лечь обратно на пол. Его руки мягко опустились на грудь девушки, слегка сжимая, натягивая колючее платье вокруг соска, а сам он с жадностью следил за ее реакцией. Лира выгнулась, цепь на её шее натянулась и тихо звякнула. Оба одновременно потянулись друг к другу за новым поцелуем, не желая надолго прерывать тактильный контакт. Джосс оттянул зубами ее нижнюю губу и мягко укусил, тут же зализывая укус, после чего опустился к шее девушки и повторил движение, одновременно скользнув руками под платье. Как же им повезло, что капитан пожертвовал кусок старого паруса! Лира, сгорая от стыда, слегка раздвинула ноги, но Джосс только гладил её бёдра, не позволяя себе зайти дальше. Его горячее дыхание разливалось по коже, отчего по всему телу девушки пробежала дрожь. Джосс прикусил мочку её уха, как раз когда тяжёлая цепь соскользнула и с грохотом, кажущимся оглушительным в ночной тишине, упала на пол. Иса вздрогнула во сне от резкого звука, даже храп Альбаро затих, а несколько человек в углу недовольно забормотали. Лира и Джосс мгновенно оторвались друг от друга, затаившись, словно на них велась охота. Девушка запрокинула голову, стараясь дышать как можно тише, хотя легким катастрофически не хватало воздуха. Губы у неё горели, оцарапанные мужской щетиной, а тело всё ещё ощущало его прикосновения. Они бездвижно пролежали не меньше часа, пока не удостоверились, что остальные вновь провалились в сон. Альбаро выхрапывал виртуозные рулады, иногда постанывая во сне, Иса ровно посапывала. Над трюмом тоже всё было тихо, матросы спали, а их гамаки скрипуче покачивались. Всё это время они не разнимали рук, Джосс поглаживал запястье Лиры, от чего та млела. Если бы Боги дали Лире только один день жизни, она бы предпочла именно этот. Наконец, девушка снова потянулась к его губам, целуя на этот раз без поспешности, растягивая томный момент. Одной рукой она юркнула под его рубашку. Кожа на спине бывшего гребца была покрыта небольшими шрамами от плетей, но никаких более серьезных увечий не было. Лира обрадовалась - никто не причинял ему серьёзной физической боли, Боги миловали. Или, возможно, он сам был слишком умён для таких наказаний. Пальцы девушки провели вдоль позвонков, наслаждаясь рельефом мышц, опустились к узким мужским бёдрам, проворно нащупали тесьму от мешковатых шерстяных штанов. Она не стала медлить, накрыв ладонью выпирающий твёрдый бугорок между ног Джосса. Мужчина шумно втянул носом воздух и мгновенно перехватил её руку. -Не сейчас. Мы не одни. Она не видела его лица, но низкий хриплый шёпот выдавал явное возбуждение, да и вставшая плоть была красноречивым свидетельством. -Мы никогда не будем одни. - напомнила Лира и настойчиво высвободила руку, с уверенностью возвращая ее на прежнее место. Не сразу, но мелкие узелки на поясе поддались дрожащим пальцам, девушка дразняще провела рукой по всей длине члена. Джосс сжал зубы, всё его тело непроизвольно напряглось, а после того как Лира несколько раз провела вверх-вниз, с губ мужчины сорвался тихий стон. -Тише. - девушка легонько укусила его за подбородок. Прервавшись лишь на мгновение, она облизнула пальцы и мягко сжала твёрдую плоть, ощутив, как член окончательно твердеет под её, скользкой от слюны, ладонью. Джосс притянул её к себе, сжал бока, рывком смял её собственное платье. Неистовый поцелуй, будто умирающий от жажды, пьёт воду, заставил её саму дрожать от возбуждения. Если бы только ей хватило мозгов обратить на него внимание раньше, в Миэрине. Они лежали бы сейчас на шёлковой постели, голые, совсем одни. Лира представила, что тогда её гребец мог бы с ней сделать... Она не прекратила поступательных движении даже когда Джосс до боли стиснул её бедро, наверняка оставив синяк, но сейчас это было не важно. Девушка ускорила темп, иногда поглаживая большим пальцем бархатистую головку, а иногда мягко сжимая основание члена. Джосс уже и сам начал подмахивать ей бёдрами. -Пожалуйста.. - до неё донёсся сдавленный мужской шёпот, больше похожий на мольбу. Лира придвинулась вплотную, не прекращая ласкать его, и прикусила кожу за ухом. Движения стали рваными, быстрыми, девушка хотела чтобы он кончил. Хотела заставить его кончить. -Если бы мы были одни, - её слова сменялись поцелуями, - я бы сделала это ртом. Джосс грубо ухватил её за волосы и притянул для поцелуя. Лира почувствовала, как твердая плоть запульсировала, член дернулся в очередной раз, а затем горячее семя брызнуло прямо ей в руку. В темноте, на ощупь, девушка дошла до ведра и ополоснула пальцы остатками воды. Едва она и вернулась под парусину, как Джосс прижал её к себе, с явными намерениями ответить взаимной лаской. Мужчина уже почти добрался до горячего места между ног девушки, но тут над ними раздался звон разбивающегося стекла, а затем отборная череда ругательств. Оба, как ужаленные отскочили друг от друга. Кто-то из матросов во сне уронил бутыль вина, перебудив не только своих товарищей, но и половину рабов. Невольники повскакивали со своих мест, не понимая от чего такой шум. Некоторые недовольно переругивались. Иса повернулась лицом к Джоссу и обняла его, закинув и тоненькую ручку и худую ногу на соседа, а тот не смог вовремя отползти в сторону. Лира догадалась, что больше им не остаться "наедине", так что примостилась рядом, уткнувшись лицом в грудь мужчины, и чувствуя его дыхание на макушке. Всё было правдой. Боги забрали у неё прежнюю жизнь и дали взамен этого мужчину. Более чем равноценный обмен. Через несколько дней стало известно, что плывут они на юго-запад, на остров Топор, что близ Соториоса. -Очень плохое место. - отрезал Джосс, когда юнга проболтался ему. -Вода тухнуть. Капитан знать. Вода, остров. Колодец. - на ломаном валирийском объяснил мальчик, после чего стало понятно почему у чечевицы последнее время привкус соли. Их запасы были на исходе. Лира слушала жуткие истории про Соториос и прилегающее к нему острова с жутковатыми названиями: Ревущая Гора, остров Жаб, остров Слез, Коготь, остров Черепов и остров Топор, куда они держали путь. -На одном из таких остров, разросся злобный город. Гогоссос, - рассказывал Джосс, - Валирийцы сделали из него сатрапию, после того как захватили и вырезали половину коренного населения. Остальных же обратили в рабство и изуродовали черным колдовством. Говорят, сейчас там бушует эпидемия, хотя раньше Гогоссос имел амбициозные планы. Работорговля сделала его независимым и богатым, он имеет все шанс стать Десятым Вольным городом, если эпидемия не выкосит всех до единого. -Что за эпидемия? -Не знаю, Лира. Я уже был в рабстве, когда узнал о нем. Любопытство рабов не очень то поощряется. Днем он пугал ее таким историями, а ночью искупал вину ласковыми поцелуями и ловкими руками. Девушка с нетерпением ждала, когда обитатели трюма и кубрика заснут, чтобы вновь насладиться нетерпеливыми голодными прикосновениями. На сам остров рабам сойти не позволили, хотя мало кто хотел, но вот издалека, когда пленников выводили на очередную помывку, можно было разглядеть песчаный берег. Бухта была испещрена коралловыми рифами и мелкими каменистыми скалами, но все же не выглядела столь устрашающей, какой рисовало ее воображение Лиры. С запада задувал теплый ветер, подгоняя пенящиеся волны, а лес за берегом казался вполне безобидным. Если остров и имел дурную пиратскую славу, то только из за самих людей и уж точно не из за собственного ландшафта. Взглянуть на берег чужой земли рабам удалось всего один раз, после чего бочки были наполнены водой из таинственного колодца, о котором знал только капитан-дорниец, а судно вернулось в открытые воды. Якорь бросили всего на несколько часов, не желая впустую терять время на отдых. Или команде было известно нечто, что заставляло их побыстрее отплыть от острова прочь. Месяцы вновь потянулись однообразной вереницей. Один раз они простояли две недели на штиле – матросы лениво спали под знойным солнцем, а затем дважды попали в шторм – у Лиры чуть сердце не выскочило из груди. Девушка больше не представляла жизни без постоянной морской качки, без беззаботного щебета Исы, без Джосса. Она заплатила свободой за эту любовь и ни капли не жалела, а порой наоборот ловила себя на мысли, что все складывалась прямо как и должно было сложиться. Боги предначертали их встречу, вот только Лира не смогла вовремя разглядеть любимого. Что-ж, сама виновата. Зато сейчас она не видит никого кроме Джосса. Из собственного одурманенного мирка Лиру выдернуло только тревожное происшествие - двое рабов, включая Альбаро, слегли с лихорадкой. Поначалу это никого не заботило, так легко было простудиться в сырости и прохладе трюма, но с каждым днем лихорадка все усиливалась, через две недели Альбаро начал бредить. Осмотрев его, матросы позвали капитана, но Максир только нахмурился и покрепче стиснул кулаки, выругавшись на своем лающем языке. Никто ничего не знал, но каждый лелеял надежду, что болезнь скоро пройдет. Иса ведь тоже по началу лежала полумертвая, а вот поглядите ка на нее сейчас.. Настоящая паника началась, когда Альбаро пришел в себя, но так и не нашел в себе силы встать и поесть, а из глаз его текли кровавые слезы. В тот же день лихорадка перекинулась на всех остальных обитателей трюма.