IN FLAME

-Мы не корчма на вёслах, попутчиков не берём! -Капинааан, - протянула красная жрица, -Я была уверена, что вы деловой человек. Не возьмете вы - возьмёт кто-нибудь другой. День, два, может даже месяц, я могу ждать долго, но вот мои братья и сестры в храме ждать не любят... Это ведь такой пустяк. -Мы везём только груз. Лира следила попеременно то за Максиром, то за женщиной, что только что освободила её из рабства. Оба выглядели непреклонно, но одному из них все же придётся пойти на уступки, и поставила бы она на жадного до денег дорнийца. -Так или иначе, эти двое попадут в Асшай, если не с вами, так с другим торговым кораблём. А вы лишитесь хороших денег и наживете себе неприятеля в лице моего Бога. - женщина говорила мягко, сладкоречиво, и только на последних её словах проступила угроза, -Вы ведь не хотите поссориться с нашим владыкой? Лире понравилось как на этой фразе изменилось лицо капитана: глаза его забегали, кадык нервно дернулся, дорниец словно сник, в то время как асшайская жрица все с той же снисходительной мягкостью улыбалась ему. У неё не было при себе ни оружия, ни защитника, однако женщина источала непоколебимую уверенность в том, что сделают именно так, как она того хотела. Если бы только Лира и сама была такой.. Она бы не позволила Джоссу умереть, не бросила бы Ису на произвол жирного квартийца. В глубине души у девушки зародилось новое чувство зависти и восхищения одновременно, однако зависть эта была направлена вовсе не на жрицу, а на весь культ ложного красного Бога. Ооо, она бы хотела стать хоть немного похожей на них, им не нужны были плети, чтобы подчинять. -Ладно. - наконец сдался Максир, после недолго размышления. Между бровей дорнийца пролегла глубокая морщина и Лира уже поняла, что это было свидетельством сомнений. Карилон при этом недовольно цыкнула, разочарованно отворачиваясь от своего капитана, а Лира, наоборот, не сдержала мрачной улыбки. Она всю жизнь прожила полагая, что золото и родословная дают над людьми власть, но вот оно настоящее могущество - в руках колдунов и ведьм Асшая. -Прекрасно, - женщина в бордовом, словно кошка, жмурилась от удовольствия, которое доставили ей слова капитана, -По десять золотых на каждого моего гостя, вас устроит, капитан? Предоставьте им хорошую одежду, еду и постель. Большего мой Бог не просит. -И десять сверху за вас. -О, нет, - пожала плечами жрица, -Я с вами не поплыву, у меня остались ещё незаконченные дела тут. -А если они сбегут? - уточнил Максир, отчего вздорный раб пренебрежительно хмыкнул. -Они не сбегут. Ведь никто не хочет рассердить моего Господина. - женщина взглянула на Лиру и второго раба, словно давая понять, что им даже и пытаться не стоит, - Никто не захочет познать проклятие Р'Глора, уж поверьте.. Вы даже не представляете, что он делает с клятвопреступниками. Максир кивнул, молча протягивая руку для оплаты сделки. Жрица отстегнула от пояса ещё один мешочек, по одной отсчитывая каждую золотую монету с изображением слона, а когда расчёт был закончен, обернулась к бывшим рабам. -Я не подведу вас, госпожа, - тут же обратился темнокожий мужчина к ней, но жрица даже не взглянула на него. -Я знаю. - отвечала она конечно ему, но смотрела лишь на Лиру, -И ты не подведи меня. Не забывай, что я тебе сказала. Сначала Асшай, и только затем Кварт. От этих слов у Лиры радостно забилось сердце. Сначала Асшай, где она обучится всему, что они предложат, если понадобится, станет ярой последовательницей культа, вернет себе отнятую власть, а затем Кварт, откуда она вытащит Ису и больше никогда её не оставит. Девушка не ответила, но нечто в её лице, в глазах может быть, заставило жрицу удовлетворённо кивнуть. Их отвели обратно на корабль, только уже не как живой товар, а как равных. Едва ли отсутствие ошейника было тому причиной, Лира понимала, что прожив почти год в трюме, она не станет в одночасье прежней госпожой, уж тем более в глазах бывших владельцев. Дело было в другом: матросы больше не чувствовали себя в безопасности рядом с ними, словно не сумели вовремя разглядеть среди груды железа клинок, а теперь боялись порезаться о него ненароком. "Вот ты бил меня плетями"- размышляла Лира, пока лодка раскачивалась на волнах, - "А ты сбросил тело Джосса за борт, я это помню". Замечая как девушка смотрит на них, матросы тут же отворачивались, не желая встречаться с ней взглядом. Максир все это время что то втолковывал своей помощнице, а та внимательно слушала, лишь иногда позволяя себе отрывисто отвечать на своём варварском языке. -Ты совершила огромную ошибку, девочка, - произнёс он, когда заметил, как Лира разглядывает его, -Вон они, корабли из Кварта, под бирюзовым флагом. Красный бог сулит лишь погибель. Он перегнулся через край борта и ткнул пальцем куда-то вправо, однако из за слепящего солнца Лира смогла разглядеть только лес высоких мачт, смешавшихся друг с другом из за скученности судов. -Это флаги Волантиса. - тут же заметил бывший раб, расположившийся на носу лодки. Лира не поняла, пытался ли он раскрыть ложь капитана или же ему просто доставляло удовольствие видеть разочарование на её лице. С того момента, как они ушли с рынка, мужчина не произнёс ни слова, однако теперь кажется только и ждал, когда капитан начнёт с ним спорить. -Ты не туда смотришь. - сухо ответил Максир, даже не взглянув в его сторону. Пристань Фароса потонула в предзакатных кроваво-красных лучах солнца. На корабле её разместили в каюте второй помощницы капитана. Карилон пришлось отдать свою собственную койку в распоряжение бывшей рабыни, в то время как её саму вынудили спать на подвешенном в углу гамаке. До Асшая плыть не меньше полугода, и все это время им придётся делить одну каюту на двоих, хотя Лира и этому была рада. После вонючего тёмного трюма роскошью показалась бы и жёсткая узкая кровать, устланная тряпьем вместе с одной единственной плоской подушкой. Второго "гостя" разместили в каюте Сэнда, что вызвало шквал ругательств и упрёков от старпома, но и ему пришлось смириться. И Карилон, и Сэнд получили по половине от уплаченной за проезд суммы, что несколько скрасило трудности сосуществования, однако старпом долго упрашивал капитана уступить ему привилегию проживания вместе с молодой миэринской девкой. «Нет»- непреклонно ответил ему Максир, -«За неё уплачено, и теперь я отвечаю за их жизни. Я не хочу навлечь на себя гнев огнепоклонников только потому, что у тебя член в штанах не держится». Он специально сказал это на валирийском, чтобы Лира тоже услышала, он видно надеялся, что девушка останется ему благодарна.. Вероятно надеялся, что одной этой подачкой можно перечеркнуть и год проведённый в цепях и людей, которых по его милости она лишилась. Первую ночь Карилон в каюте не появлялась, решив разместиться в городе, как делали большинство матросов, так что впервые за год Лира спала совсем одна, не считая снующих по палубе часовых, однако и тех отгораживала тонкая деревянная дверь. Уснуть девушка не смогла, мысли то и дело возвращались к Исе, которая была уже на пути в Эссос и которую возможно уже в этот самый момент насиловали. Едва только Лира вспоминала о том, как её подругу отрывали от неё на рынке, как силком уводили, грубо волоча за поводок, точно бездомную собаку, и едва только воспоминания оживали, как девушка тут же подскакивала на кровати и принималась мерить шагами тесную каюту. Каждая секунда промедления казалась ей невыносимо бесконечной, бездарно потерянной, ей не терпелось поскорее отплыть, для того чтобы поскорее вернуться. Мысленно она была уже в Кварте, в таком же бордовом платье как у той женщины, с той же снисходительной улыбочкой выкупала у жирного купчишки свою подругу. Если бы только Джосс мог увидеть её такой... Но на этом девушка прерывала себя, не позволяя свежей ране раскрыться. У неё ещё будет время оплакать любимого мужчину, сейчас нужно сосредоточиться на выполнении обещания. Весь следующий день матросы носили тюки с тканями, перекатывали бочки с вином, мёдом и маслом, запасались провизией на время плаванья, так что отплыли только к вечеру. Едва только якорь навис над солёными волнами, как Лира начала обратный отсчет. Полгода они будут плыть в Асшай, восемь месяцев, если попадут в штиль, полгода на обучение и испытание, полгода на обратную дорогу, а затем она вновь встретится с Исой. Когда в каюту вошла помощница старпома, в руках у неё Лира заметила тюк ткани, скомканный до размеров дыни. Дорнийка с ног до головы оглядела свою гостью, принюхалась, перевела взгляд на койку, а затем тяжело вздохнула. -Карилон Келл, - женщина демонстративно широко взмахнула рукой в знак приветствия. -Лира, - девушка повторила жест дорнийки. -Лииииираааа, - задумчиво протянула та, пробуя новое имя на вкус и кивая на каждом слоге, после чего небрежно подбросила тюк с тканью прямо Лире в руки, одновременно выдавая целый залп незнакомых слов. Карилон прекрасно понимала, что новая попутчица не знает ее языка, но женщину это совершенно не интересовало, она все говорила и говорила, в то время как Лира развязывала узлы на тюке. Там оказалась мужская одежда: коричневого цвета добротные штаны, две белые рубахи и короткий кафтан из зелёного бархата. -Киндасар, - обернулась к ней Карилон. Лира еле оторвалась от одежды, не в силах выпустить из рук мягкие ткани, не бывавшие в её руках уже долгое время. -Я не понимаю, - неуверенно ответила девушка. -Кин-да-сар, - с расстановкой повторила дорнийка и поставила перед девушкой пару кожаных сапог. -Это мне? Карилон нетерпеливо закатила глаза, после чего хлопнула себя по пышной груди: -Карилон Келл, - смуглый палец уткнулся в каблук сапога, -Киндасар. -А это? - Лира расправила на коленях рубашку и вопросительно взглянула на женщину. Та изогнула чёрную бровь: -Кайса? -Кайса, - повторила Лира, -Киндасар. От чужеродных звуков вестеросского языка Лира едва не скривилась, но все же ей предстояло провести многие месяцы в компании помощницы капитана и нужно было хоть как то научиться общаться, пусть даже это будут самые элементарные фразы. -Нож? - вновь спросила девушка показывая на клинок, спрятанный у Карилон за голенищем сапога. -Зильет. - тут же ответила женщина, а затем опять выдала тираду на своём языке, подкрепив слова активной жестикуляцией. -Ясно, - поджала губы Лира, хотя ясно ей не было совершено ничего. Это будут трудные полгода, но если в итоге она сможет выкупить или, на крайний случай, выкрасть Ису, оно того стоит. Первый месяц они шли согласно плану, медленно, но верно продвигаясь вдоль Пряного пролива на своем изношенном корыте, которое и в лучшие свои годы не отличалось быстроходностью. Ушедшая было морская болезнь, вновь вернулась, правда уже с меньшей силой: пока Лира придерживалась вертикального положения, все было более или менее сносно, но стоило девушке коснуться головой бугристой подушки, как желудок тут же подступал к горлу, а на языке появлялся привкус жёлчи. С этим она могла смириться. Могла смириться и с мужской одеждой, казавшейся неправильной на ее женском теле. Пусть она и исхудала за время проведенное в трюме, побледнела, осунулась так что кости теперь выпирали из под кожи, а самой себе Лира казалась больше похожей на издохшую козу, и все же.. Все же мужские штаны, рубаха и кафтан ощущались чем-то чужеродным, не подходящим для нее. За всю свою жизнь она не носила ничего подобного и одевалась, как полагается госпоже – в платья. Лира наблюдала за Карилон, перенимала у той непринужденную манеру держаться среди загрубевших матросов, училась варварскому языку, сумев даже через несколько недель произносить элементарные фразы, копировала привычку дорнийки жестикулировать при разговоре. Именно Карилон первая вытолкнула ее на палубу после многих дней заточения, когда Лира опасалась лишний раз высунуть нос и предстать перед людьми, державшими ее некогда в неволе. Помощница капитана просто выставила ее за дверь, звонко выкрикнув несколько ругательств своим подчиненным, предостерегая их досаждать избраннице «красной госпожи», а затем втянула в каюту лоцмана и заперлась на засов. Лире волей неволей пришлось простоять на верхней палубе целый час, пока из недр ее каюты доносились возбужденные стоны и шлепки голых тел. Матросы посмеивались над происходящим, пытались даже разговаривать с Лирой добродушно подначивая друг друга, но девушка не понимала их языка в достаточной мере, для того чтобы отвечать. Именно с того момента у нее появилась привычка выходить по вечерам к задней части корабля и всматриваться в пенящийся кильваторный след, и полоса эта казалась ей той тропой, по которой она вернется к Исе. Лира торопила каждую секунду разделявшую настоящее и желанное будущее, жила грядущим моментом их встречи, когда она наконец не окажется беспомощна перед обстоятельствами и сумеет сдержать данное Джоссу обещание. Она смогла смириться и с этим, терпеливо отсчитывая каждый день, каждую неделю и каждый месяц, хотя порой ей хотелось сбежать в первом же порту, украсть денег и немедленно направится в Кварт, даже если для этого ей придется идти пешком. Но тут же она останавливала себя, рассуждая о том, что жрица была права: в ней тут же распознают беглую рабыню по той белесой полосе на шее, что осталась за год ношения ошейника. Правильнее было выжидать, обрести защиту в лице асшайского культа, а уже затем действовать. В один из таких вечеров, когда девушка стояла, облокотившись на борт корабля и не моргая следила за горизонтом, к ней подошел Максир. Он ступал по доскам настолько бесшумно, что она не сразу заметила его появление. -Красиво, верно? – сказал он, втягивая влажный воздух полной грудью. Нужно отдать должное, Лира не вздрогнула при его появлении. Она не ответила ему и даже не повернула голову, стоя все в той же позе, словно статуя, и оставляя слова капитана без ответа. -Мне это судно перешло по наследству от отца..- задумчиво продолжил он, -У каждого доброго корабля должно быть имя, знаешь, как называется этот? Лира вновь промолчала. Неужели этот ублюдок думает, что она захочет разговаривать с ним, после того как он солгал ей? После того как купил и продал словно мешок ячменя? Жадность разоренного дорнийца вызывала у нее отвращение: даже после того как он получил втрое больше чем рассчитывал, оттянув свой кожаный ремень до колен кошелями с золотом и серебром, он все же не смог отказаться еще хотя бы от одной монеты. Максир продал последнего шестипалого раба портовому дубильщику, которому было без разницы сколько у товара пальцев, лишь бы мог днями и ночами работать с едкими растворами, только для того чтобы умереть через пару лет от измождения. Капитан выручил за него четыре медных гроша – сумма, на которую в Миэрине можно было купить только чашу кислого вина и кусок хлеба. Лира отказывалась верить, что она сама, будь у нее возможность остаться в Заливе работорговцев, поступила бы точно так же. Вот уж нет, она бы отпустила на волю человека, не размениваясь на несколько ничтожных монет. Ну и что, что отец учил ее быть бережливой хозяйкой, она все равно не стала бы торговаться за четыре медяка.. -Молчишь.. – прервал ее размышления Максир, - Ненавидишь меня.. Лира не смогла сдержать едкую саркастичную усмешку. И как это капитан догадался? Неужели у нее есть повод для подобного отношения? Он, верно, думал, что она в благодарностях рассыпется. Дерьма кусок. -А сама то кем была? Что, в твоем доме рабов не водилось? Не торговала живым товаром? -Шелком торговала. – отрезала девушка. Эта навязчивая компания была ей в тягость. -Ммм, - протянул мужчина с притворной завистью, - Тяжело, должно быть, такой холеной было оставаться? Ни мозолей на руках от пряжи, ни солнечных ожогов с плантаций.. Сама вырастила, сама сплела, сама продала - не девка, а сокровище! -Я своих рабов в благополучии держала! – вспыхнула Лира, - Заботилась о них, лечила когда было нужно, жениться позволяла! Они меня любили, никто и слова про меня плохого не сказал ни разу! -Как мать была? – с издевкой подсказал Максир, и Лира тут же вспомнила Джосса, хоть и любившего ее, но все же жаждавшего свободы. Слова застряли в горле, когда она осознала, что и остальные ее рабы чувствовали то же самое, а может быть и вовсе ненавидели ее.. -Ты меня не знаешь, - наконец ответила она, вновь уставившись на горизонт, - Ты не был в Миэрине и ничего не можешь знать об этом. -И ты не была в Дорне. Думаешь мне по душе торговать людьми, думаешь, так меня воспитали? На это Лира ничего не ответила, вернувшись к тактике молчаливого пренебрежения. Пусть себе говорит, что хочет, ее это не волнует. Она лишь вынуждена терпеть его соседство для того чтобы осуществить свои планы. -Я рос с мыслью о том, что все в мире равны, - не успокаивался дорниец, - Меня с детства учили уважать чужие права, чужие земли. Я гордился своей землей, Дорном, Весторосом, а потом пришли эти драконьи выродки и потопили мой дом в огне и крови. Они выжгли Дощатый город, Лимонную рощу, Солнечное копье.. Все до чего смогли дотянуться. Решили, что смогли взять чужие крепости, но наша королева не сдалась. Мы вернули свои земли, принадлежащие нам по праву. Мой отец погиб сражаясь с иноземными захватчиками, а мать сожгли заживо в драконьем огне, но их смерть была не напрасной. Я видел, как пал дракон одной из жен завоевателя, видел как эту суку волочили в цепях в Солнечное копье. До сих пор она сидит в казематах нашего короля, а до этого нашей королевы, обеспечивая югу мир и спокойствие. Вот только ничто не длиться вечно. И голод и чума прошли, я застал эти времена, оказался разорен ими. Мой дом пришел в упадок после этой войны, и издохнет совсем если война повторится. А она повторится, не сомневаюсь. Младший сын короля – Мейгор, только и ждет повода доказать свою силу… Я просто делаю все для того чтобы выжить. Мне своя шкура дороже, чем вы все вместе взятые.. На последних словах мужчина запнулся, Максир перевел дыхание, голос его стал звонче и сильнее, он словно убеждал в своей правоте не только Лиру и себя, но и весь остальной мир. Девушка слушала его излияния, понимая что он ждет от нее согласия, возможно даже сочувствия.. Но ей было совершенно все равно на чьи то сложности, в особенности человека, державшего ее в рабстве. -Мне плевать. – холодно ответила она, даже не повернув головы. -Это не означает, что я плохой человек. «Ты плохой человек» - подумала Лира, но вслух ничего не сказала. -Я делал все, чтобы никто из вас не страдал, девочка. -И тем не менее половина из нас лишилась жизни по твоей милости. -Ааа.. – выдохнул Максир, понимающе кивая головой, - Тот парень.. Девушка сжала пальцами борт корабля, лишь бы не вцепиться в добродушное лицо капитана с этой его жалобной улыбочкой, лишь бы не выцарапать ему глаза, в которых теперь появилось сочувствие. Что бы он понимал о «том парне»? Джосс умер только потому, что на корабле распространилась эпидемия, а Максир не сделал ничего, чтобы это предотвратить, а затем еще и выбросил тело ее любимого за борт. Это он виноват в том, что теперь она совсем одна. -Мне очень жаль, что он умер, - подлил масла в огонь дорниец,-Он любил тебя, я видел.. -И я его любила, - сквозь зубы процедила Лира. В наступившем молчании слышались окрики матросов, драящих нижнюю палубу и шум морских волн. Максир расстегнул верхние пуговицы своего кафтана, неловко шаря рукой во внутреннем кармане на груди. -Я хотел отдать тебе это, после того как.. – он помедлил подбирая нужные слова, Как ты уйдешь в другие руки.. Вот, возьми. Краем глаза девушка заметила нечто коричневое на его раскрытой ладони, но все же не повернулась посмотреть. -Возьми, - повторил Максир, сунув руку ей под нос, - Это его. И тут Лира замерла. Волей неволей ей пришлось взглянуть на то, что держал Максир – широкий кожаный ремень с изъеденной ржавчиной пряжкой. Рабский ошейник Джосса. Глаза моментально защипало, Лира почувствовала, как скапливаются слезы в уголках век. Очень медленно, практический против воли, она прикоснулась к ошейнику, одним пальцем огладила внешнюю гладкую сторону ремешка, как делала это сотни раз еще на живом мужчине. Звук голоса капитана раздражал уши, отвлекал ее, хотелось приказать ему заткнуться, но она лишь крепко стиснула дрожащими пальцами ошейник. -Я снял это с него, прежде чем похоронить. Думал сразу отдать тебе, но ты была.. Не в себе. -Ты не хоронил его. – машинально поправила Лира, все еще глядя на свои собственные сжатые пальцы и коричневый жесткий ошейник, змеей свисавший с ладони. Ей казалось, она больше никогда не сможет отвести от него взгляда. -Так хоронят в море, девочка. Ты бы предпочла дождаться, пока он сгниет на твоих глазах? Как его звали? На мгновение Лира задумалась, с ужасом осознавая, что полное имя Джосса все никак не идет на язык, но затем слова сами вырвались из нее, каким то хриплым истерическим звуком: -Джоссер Рахелион из рода Четонар. Максир смотрел ей в лицо, подмечая реакцию на неожиданный подарок. Его собственные воспоминания о покойной жене, умершей от горячки тут же вернулись, уместившись холодным камнем на сердце. -Мне жаль, - повторил он, прежде чем направится в кубрик, где у него появится возможность нахлестаться вином и забыть обо всех делах, что он натворил. Лира не попрощалась с ним, не поблагодарила и не приняла извинений, но когда Максир спускался по палубному трапу, она вдруг вскинула голову: -Капитан. Максир обернулся, встретившись взглядом с блестящими черными глазами. -Как называется этот корабль? Он горько усмехнулся, прежде чем ответить: -«Принц коршун» *** На третий месяц плавания они попали в штиль. С этим Лире тоже пришлось смириться, сколько бы она не бранилась на всеобщем языке, под одобрительные кивки Карилон, сколько бы не молилась новообретенному покровителю Р'Глору, сколько бы не проклинала плавучую рухлядь на которую ее засунули, делу это не помогало. Они так и стояли на том же месте, движимые лишь подводными течениями бескрайнего Нефритового моря. Чем ближе они подходили к Асшаю, тем холоднее становилось ночами, так что стоять у бортов корабля было не просто бессмысленно, но еще и неудобно. Карилон одолжила ей еще одну рубашку и кафтан, уже потеплее, из добротной овечьей шерсти, но даже они не спасали от холодных дождей, пронизывающих ветров и тонкой ледяной корки, покрывавшей каждое утро, деревянные борта Принца коршуна. Лире только и оставалось, что сидеть в каюте, изучая язык Вестероса на слух при помощи Карилон, не отличавшейся терпением. Было ли это отличительной чертой только дорнийцев или всех жителей континента она не знала, но для себя сделала выводы, что никогда в жизни не хотела бы оказаться в тех краях. Когда помощница капитана уставала от однообразных слов и фраз, никак не шедших Лире в голову, как бы та не старалась их запомнить, женщина хлопала руками себе по лбу, разражаясь сожалениями по поводу врожденной глупости своей ученицы, и запрыгивала в свой гамак. Это означало, что сегодняшний урок окончен, и Лире оставалось только возвращаться к собственным мыслям, иных развлечений на корабле не было. Полоску рабского ошейника Лира намотала себе на правую руку, сотворив нечто вроде грубого болезненного браслета, и каждый раз, едва только она задумывалась о чем то, руки сами тянулись к правому запястью, ощупывая ремешок и до крови раскручивая его на коже. Это стало ее талисманом, единственной вещью напоминавшей о Джоссе, которую она носила словно обручальный браслет, иногда поднося к губам и целуя жесткую коричневую кожу, представляя, что так передает послание своему любимому в страну мертвых. Лира могла смириться и с однообразной едой. Оказалось, что рацион матросов не слишком то отличался от еды рабов. Все та же чечевица и лимоны, но правда уже с полноценными кусками солонины и перца. Она приспособилась есть маленькие сырые луковички, точно это были яблоки. Научилась размачивать галеты в вине, а потом есть эту кашу ложкой, так же как это делали члены команды, за исключением того самого бывшего раба, с которым они вместе направлялись в Асшай. Тот, несмотря на некогда плачевное положение, отныне стал вести себя словно высокомерный господин. Они оба почти не покидали свои каюты, но если Лира пыталась хоть как то общаться с командой, то темнокожий мужчина наоборот принципиально отказывался с ними разговаривать, а если открывал рот, то только для того, чтобы сказать очередное завуалированное оскорбление. Однажды, в тот день, когда подул первый ветерок после штиля, Лира услышала резкие удары и крики на палубе, а когда вышла к источнику шума, оказалось, что это бывший раб и Сэнд сцепились из-за какого то пустяка. Их сумели разнять только когда вмешался капитан, и если Сэнд кипел от гнева, выплевывая ругательства на всех языках, какие знал, то второй.. улыбался. Улыбался так, словно вышел из схватки победителем. И когда к вечеру Сэнд перенес свой гамак в общий матросский трюм, отказавшись возвращаться в свою же каюту, Лира поняла, что так оно и было.. Мужчина, чье имя так никто и не знал, действительно вышел из драки победителем, отвоевав для себя всю каюту в личное пользование. Они так ни разу и не заговорили за долгие месяцы плавания. Лира, разумеется, этого не ждала, но все же ей хотелось расспросить его о храме Красного бога, бывший раб наверняка знал о нем немало, однако намеренно избегал ее, поставив в один ряд с бывшими рабовладельцами. Ничего, она и с этим могла смириться. Не могла смириться Лира только с одним человеком. С Сэндом. Каждый раз, едва она выходила из своего добровольного заточения, девушка ловила на себе его сальные взгляды, а тот даже не скрывал своего интереса. Гаденькая ухмылка расползлась на его вечно влажных губах, от чего Лиру тошнило в два раза сильнее. Дважды он пытался заговорить с ней, и первый раз Лиру спасло от его навязчивости только вмешательство Карилон - та напомнила старпому о запрете на сношения с рабынями, а уж тем более с выкупленными рабынями, на что Сэнд миролюбиво поднял обе руки, показывая что намерения у него самые чистые, однако Лира была уверена, что чистотой тут и не пахнет. «Не обращай внимания»- сказала тогда Карилон девушке, глаза дорнийки сверкали точь в точь, что ее перстни на пальцах, -«Что взять с бастардов. Туповатые». Так Лира выяснила, что звали старпома вовсе не Сэнд, а Альдо, и именовали его все по незаконнорожденной фамилии, означавшей «Песок». Второй раз она уже и сама смогла отвадить мужчину, сказав новую выученную фразу на всеобщем: «Отсоси сам у себя, ублюдок». Карилон аплодировала ей, когда Лира смогла произнести слова без акцента, и ей аплодировали другие матросы, когда она во всеуслышание сказала это старпому. Где-то внутри, она понимала, что поступила неправильно, разозлила его еще больше, и что однажды Сэнд припомнит ей эти слова, однако Лира отмахнулась от недоброго предчувствия. Зря, как оказалось. Будь она осмотрительнее и терпеливее, этого пожалуй бы не случилось.. Спустя девять месяцев плавания, когда корабль уже прошел Мантикоровы острова, а ночи стали практически невыносимо холодные, Лира выходила на заднюю часть палубы совсем уж редко. Закутанная в кафтан и покрывало сверху, она стояла, опершись локтями о перила, рассматривая свою «возвратную тропу» в Кварт, отсчитывая каждый упущенный день, который могла бы потратить с пользой для себя и Исы, а не торчать в штиле, только для того чтобы потом попасть в шторма. Железная пряжка ошейника холодила натертое запястье девушки, отчего та старалась натянуть покрывало повыше, но даже за шорохом ткани она смогла различить осторожные шаги сзади, словно кто-то пытался скрыть свое приближение. Она обернулась слишком поздно, Сэнд стоял почти вплотную к ней, отрезая путь к отступлению. Была уже ночь, матросы спали распластавшись по своим гамакам внизу, Карилон тоже уснула, перед тем как Лира оставила их каюту, решив подышать морским воздухом. Только двое человек стояли на вахте, один из которых был уже пьян, а второй – Сэнд. Никто не поможет ей, никто не услышит. Сердце подступило к горлу девушки, а затем бешено забилось, пуская кровь по венам быстрее и мгновенно согревая замерзшее тело. -Холодно, да, красавица? – изобразил улыбку Сэнд. -Нет, - Лира попыталась обойти его, однако старпом шагнул вправо, преграждая ей путь, так что девушка чуть не ткнулась носом в его засаленный дублет. -Да я не мешаю тебе, стой и дальше на здоровье. А то смотрю, одна совсем, думал может компанию составить.. Ну нет, так нет. Говоря это мужчина теснил ее обратно к борту, и Лире пришлось послушно пятиться иначе они оказались бы совсем уж близко, настолько, что схватить и ударить ее не составило бы труда. -Я иду вниз. – громко, надеясь, что хоть кто нибудь ее услышит, объявила Лира и сделала шаг влево. Сэнд тут же повторил ее движение, вновь преграждая дорогу. -А чего так? Ночка то какая! Свеженькая. Я вот тоже стою и думаю, поболтать бы с кем.. -Не хочу. -Мне кажется, мы начали не с того. Почему бы не попробовать заново? Лира набралась смелости и оттолкнула его, надеясь что столь явственный отпор отпугнет дорнийца, но не тут то было. Он перехватил ее руку, силком разворачивая лицом к волнам и подтолкнул вперед. -Капит…- что было силы заорала Лира, но мужская рука тут же накрыла ей рот, оборвав в ночи крик. -Чего будить хороших людей! – прошипел он ей на ухо, и до Лиры донесся запах кислого эля в сочетании с вонью старого пота, -Мы только поболтаем по душам, красавица, - продолжал тем временем Сэнд пихая девушку в спину, так что та едва не вывалилась за борт. -Зачем нам ссориться? Или что, я не так хорош собой как тот твой покойничек? Помер он конечно зазря, такую девку упустил.. – Сэнд поцокал языком, ощупывая глазами каждую часть тела девушки, -Ну ничего, глаза закроешь, будешь его представлять. Или можно в задницу, так вообще не заметишь, что что-то поменялось. -Ты не можешь прикасаться ко мне! – в голосе у нее отчетливо слышался панический страх, отчего Сэнд только удовлетворенно осклабился, -Капитан запретил! -Капитан запретил трахаться без согласия, но мы же договоримся, верно? Тут все по доброй воле. -Тебе нельзя прикасаться к рабыням! -Верно.. - Сэнд задумался, -Но ты то ведь больше не рабыня, милая. -Нет! – снова закричала Лира, но едва только успела вдохнуть поглубже, как Сэнд смял ее лицо ладонью, зажимая и рот и нос одновременно, при этом второй рукой распахивая ее кафтан. Он навалился всем телом на девушку, так что Лира уперлась спиной в борта, едва не сломав хребет. Девушка почувствовала как хрустнула поясница, в то время как руки Сэнда оказались уже у нее в штанах, грубо раздвигая ноги и проникая пальцами внутрь нее. Она взвыла от мерзкого ощущения и недостатка воздуха, дернулась один раз, второй, третий - бесполезно. Мужские пальцы двинулись дальше, раздвигая ей ягодицы. Зря она тогда оскорбила его, зря вообще вышла сегодня из каюты. Лира задрала голову силясь вздохнуть хоть немного, а затем наугад ткнула пальцами в глаза Сэнду, молясь всем богам, чтобы попасть в нужное место. -Сука! – вскрикнул мужчина и отпрянул от нее, прикрывая лицо рукой. На этот раз Лира не медлила, она бы предпочла сбежать, но нечто внутри нее, жаждавшее все это время насилия и желавшего причинить другим боль, подняло голову. Она напрыгнула на него, тут же впиваясь зубами в смуглую щеку дорнийца, прокусила кожу, почувствовала вкус теплой соленой крови. Нащупала рукой второй его глаз, вонзила туда два пальца, точно так же как секунду назад делал с ней он. Сэнд взвизгнул по девичьи, зашатался, но устоял на ногах, принявшись орать проклятья, но Лира была и к этому готова. Она подхватила с пола упавшее покрывало, запихала его в широко разинутый рот Сэнда, а затем с размаху заехала ему коленом между ног. Она била и била, пока тот пытался прикрыться и отойти подальше, била пока не ощутила острую боль в колене, а затем ухватила голову Сэнда за волосы и ударила его лицом о второе колено. Раздался хруст, кровь хлынула из разбитого носа мужчины, он наконец отбросил покрывало и громко застонал от боли. Где-то на краю сознания Лира понимала, что его наверняка услышали и сейчас сюда сбежится вся команда. Вся его команда. Они разумеется встанут на его сторону, начнут его защищать, так ведь это устроено. Осознав это, девушка внезапно успокоилась. Руки сами стянули кожаный ошейник, что служил ей брачным браслетом. Она навалилась на Сэнда со спины, обвила ремнем его шею и принялась душить, стягивая изо всех сил концы ремня. Сэнд метался по палубе словно раненый бык, таща Лиру за собой, затем упал, перекатился на спину придавив девушку собственным весом, но и тут Лира не разжала руки. Она чувствовала, как пальцы Сэнда скребут ее кожу на предплечьях, чувствовала его предсмертные судороги, слышала как хрипы затихают и только потом перекатилась, оседлав спину дорнийца и до боли в суставах натянула ошейник еще туже, еще крепче. Потянула на себя, так что шея у Сэнда выгнулась, позвонки нежно хрустнули и звук этот показался девушке самой сладкой мелодией в жизни. Она не заметила, в какой момент руки Сэнда застыли в последней судороге, не поняла когда ноги и все его тело обмякло. Показалось, что прошло много часов, но луна стояла все там же когда Лира взглянула на небо, прежде чем расслабить пальцы. Получилось не сразу, руки дрожали, а затем дрожать начала уже она вся, едва до девушки дошло, что она только что сделала. Сэнд лежал уперевшись разбитым носом в потертые деревянные доски. Бездыханный. Где то сзади послышался размеренный храп второго часового. Она зажала рот рукой, чтобы не зарыдать. Утром его найдут. Окровавленного и задушенного. И обвинят ее. Какое в Дорне наказание за убийство? Пальца левой руки были липкими от крови и вытекшего белка глаза. Лира неуверенно дошла до борта, свешиваясь с него, надеясь, что ее вот-вот стошнит, но ничего не произошло, она только замерзла еще больше прежнего, зато в голове прояснилось. Если не будет тела – не будет и обвинений, никто не поймет куда делся старпом этой ночью. Она покрепче сжала полы своего кафтана, нервно одернула их, обернулась. Мертвый Сэнд так и лежал ничком на палубе, его ноги были широко расставлены, руки неестественно вывернуты.. Лира быстро подошла к нему, подхватила за щиколотки и дернула на себя, едва не стащив сапоги и не упав сама. Нужно действовать тише. Осторожнее. Девушка вновь потянула тело на себя и спустя немереное количество усилий, оно наконец сдвинулось с места. Дюйм за дюймом Лира тащила труп старпома к борту, затем закинула его ноги на перила, приподняла, сжимая от усилий зубы и пыхтя как загнанная лошадь. Втянула мужское тело, так что сапоги его теперь свешивались за борт, а потом все случилось само собой: под тяжестью собственного веса Сэнда начало кренить, он соскользнул с бортов и нырнул в холодные воды Нефритового моря, навсегда теряясь среди соленых волн. Послышался всплеск и Лира нагнулась, чтобы посмотреть не зацепилось ли тело за корабельные снасти, но море было пусто и черно. Ни следа от человека. И вот тут-то Лиру и стошнило, сначала едой, а затем и желчью. Ее трясло и рвало, и ей показалось, что она вот вот заплачет, но глаза оставались сухими, только из горла вырывалось сдавленное хныканье. Девушка пошарила рукой по запястью, вспоминая, чем задушила старпома. Ошейника Джосса не было на руке. Не было и в руках. Лира отползла обратно, к тому месту, где все произошло, и принялась на ощупь искать кожаный ремень, однако сколько бы она не ползала на коленях, сколько бы не искала, того на палубе не оказалось. При свете луны Лира могла разглядеть каждую царапину и потертость, но ошейника все же не было. Видимо тот зацепился пряжкой за одежду Сэнда и так вместе с ним и отправился на дно моря.. От осознания этой потери Лира заскулила, коря себя за глупость и невнимательность. Это все что у нее оставалось от Джосса, но даже это она умудрилась потерять. Какая же она глупая дрянь.. Что сказал бы на это Джосс? Девушка оставила свои тщетные попытки отыскать пропажу, только когда стал накрапывать дождь, а луна скрылась за тучами. Она подняла с палубы покрывало, уже изрядно намоченное и заляпанное несколькими пятнами крови, а затем на негнущихся ногах поплелась в свою каюту. Лира старалась идти тише, но ей показалось, что доски намеренно скрипят, а каблуки дорнийских сапог специально цокают по дереву, так что любой бы проснулся. Дверные петли словно сговорились выдать её, когда девушка зашла в свою каюту, однако Карилон даже шевельнулась, продолжая мерно и глубоко посапывать. Впервые в жизни Лира искренне и горячо молилась Р'Глору о том, чтобы никто этой ночью не заметил ее, а капитан даже не догадывался о том, что на самом деле случилось. Так и вышло. Утром выяснилось, что старший помощник капитана исчез. «Будто бы в воздухе растворился» - говорили матросы на всеобщем, и Лира понимая их речь, удивленно кивала в ответ на подобные байки. «Корабль поглотил. Теперь он навсегда среди нас» - говорили те, что понаивнее. Никто не заподозрил ее. Часовой был пьян, капитан, как оказалось - тоже. Кок признался, что слышал будто бы ближе к утру за бортом что-то грохнулось, но он думал это просто крупные волны.. Карилон и Лира проспали всю ночь в запертой каюте. Вздорный бывший раб еще с вечера заперся в своей каюте, не выказывая желания выходить к матросам, проснувшись лишь когда его каюту едва ли не выломали общими усилиями. Остальная же команда спала в своих гамаках всю ночь, а сменные часовые только на утро обнаружили пропажу Сэнда. Так на борту Принца коршуна стали поговаривать о призраках и неупокоенной душе бастарда, хотя капитан Максир отмахивался от подобных побасенок разъяснив всем, что по всей вероятности старпом напился потери сознания и поскользнулся на мокрых досках, случайно упав за борт. Ночью то ведь как раз дождь начался, палуба вся вымокла.. Уже за день до прибытия в Асшай, Карилон вдруг обратила внимание на пятна крови на покрывале своей соседки. В голову дорнийки закралось подозрение, и начни Лира нервничать, выдай себя хоть единым вздохом или движением, та убедилась бы в ее причастности к смерти Сэнда. Нет, она не стала бы обвинять ее, все знали каким дерьмом был этот бастард, видать были причины сделать такое, особенно после стольких дней домогательств.. Карилон сама была женщиной, она прекрасно все понимала. Однако Лира лишь удивленно осмотрела пятно, покраснела и объяснила, что у нее регулы, извинившись за порчу чужого имущества. Девушка не нервничала. Сказала правду. Так что Карилон успокоилась в своих подозрениях, закрывая тему исчезновения смерти Сэнда навсегда. Лира не тренировалась в этой лжи, она вообще надеялась что никто не заметит кровавых пятен на грязном покрывале, но когда ей все же пришлось отвечать, сказала первое что пришло на ум. Даже если Карилон начнет допытываться у нее, выяснить всю правду дорнийка не успеет, завтра они уже будут в порту. Лира по привычке потянулась к своему запястью, с горечью вспоминая, что ничего там уже нет… Что-ж, прошло десять месяцев с того дня на Форосе, вот она наконец то и прошла треть своего пути. Обратный отсчет продолжался, теперь у нее есть полгода на обучение, а затем еще полгода на самые быстрый корабль до Кварта. А потом Иса. Асшай встречал ее сумрачным скалистым берегом, на вершинах которого красовались купола разномастных храмов и библиотек. Храм РГлора, ее дом отныне, выделялся ярко-красными бликами, ловившими на себе капли света и стократно возвращая его жителям древнего города. Кутаясь в кафтан, засунув руки в широкие шерстяные рукава и наблюдая за тем, как спускают трап, Лира улыбалась.