***
Этой ночью Лира не стала пить отвар, опасаясь, что не сможет покинуть сладостные видения в нужное время. Сегодня послушникам отводилось на сон меньше четырёх часов, дабы выступить к Стигаю в середине ночи, а у призрачных берегов Пепельной оказаться при свете солнца, когда подступающая со всех сторон призрак-трава не будет казаться такой уж пугающей. Каин сам зашёл за ней, сам застегнул дорожный плащ на её шее и сам закрепил сумку с припасами, точно собирал неразумное дитя в дальнюю дорогу. -Пока будешь идти до Стигая, не вглядывайся в пустошь. - напомнил он, -Пепельную обрамляют горы, и на их вершинах вполне безопасно, но то, что находится у их подножий, может свести тебя с ума. Ты начнёшь видеть призраков, видеть отчётливо, как сейчас меня, но не ходи за ними. Не поддавайся их зову. -Владыка защитит меня. - спокойно ответила Лира, деловито проверяя содержимое сумки. Еда на три дня, бурдюк с водой, небольшой костяной ножичек и сменная туника на всякий случай. -В Стигае нас встретят? - спросила она, просто чтобы заполнить затянувшуюся паузу, хотя сама прекрасно знала, что ещё несколько дней назад первая группа жрецов и жриц отправилась в стигайское святилище, для подготовки обряда инициации. Эти же люди встретят их у подступа к древнему городу и проведут безопасными дорогами по разрушенным лабиринтам улиц. -Встретят. - Каин смотрел на неё так, словно ожидал правильного вопроса, одновременно и боясь и желая ответить на невысказанные мысли. Лира видела, что и он взволнован на свой лад, что, пожалуй, даже мог обнять её, пожелать удачи, сказать, что переживает за неё. Так поступил бы учитель со своим учеником, будь он в любом другом месте, а не в Асшае. Здесь же подобные страстные проявления чувств могли счесть слишком низменными, если не сказать вульгарными. Было достаточно и того, что он взялся обучить её, это ли не высшее проявление благосклонности? -Лира, - позвал он, когда девушка уже переступила порог комнаты, -Что бы там не случилось... -Каин умолк на мгновение, стараясь правильно подобрать слова, не желая сболтнуть лишнего об испытании, -Что бы не увидела.. Не бойся. Все будет так, как предначертал Р'Глор. Доверяй нам. Лира удивлённо вскинула брови, ожидая что Каин продолжит, но мужчина только смотрел на её сцепленные руки, так ни разу и не взглянув в лицо. -Я и не боюсь. - ответила она, к собственному удивлению осознавая, что говорит правду. Чего ей бояться тут, среди одноверцев, когда она провела год, закованная в цепи на борту работоргового корабля? Из храма они вышли все вместе, во главе из двух старших жрецов - низкого обритого на лысо и-тийца и той самой женщины, что была наставницей Сайрин Хотах. Двигаясь одной процессией по улицам ночного Асшая, они поднимались все выше в горы, туда, где брала начало Пепельная, изредко натыкаясь на одиноких путников, не страшившихся покидать свои дома в тёмные часы. Им не задавали вопросов, точно так же как не интересовались и они о том, куда направляются встречные люди. В некоторых домах ещё горели свечи, в окнах мелькали тёмные силуэты, а некоторые улицы, наоборот, создавали впечатление давнего запустения, словно обитатели вымерли много веков назад. Подъём вышел сложный, Лира ещё ни разу не преодолевала пешком такие расстояния, но от приложенных усилий цель казалась желаннее. Было в их процессии некое благоговение перед предстоящей дорогой в сердце тьмы. На первый привал они остановились, когда тропа выровнялась, оставив последние каменные строения Асшая далеко внизу. Берега Пепельной стали каменистыми и крутыми, усеянными белесой травой, напоминавших бесцветный ковыль. Издалека трава ещё напоминала серебристый ковёр мягчайшей шерсти, но когда рассветное солнце выглянуло из-за остроконечных гор, осветило это травяное море, подрагивавшее при каждом дуновении ветерка, Лира поняла, что красота эта обманчива. Ветер в горах был сильный, что правда, то правда, вот только призрачно-бледные стебли извивались совершенно в другом направлении, нежели полагалось. Словно некто невидимый переступал по земле, тревожа это безмолвное царство. Девушке показалось, что нечто движется под этими пушистыми колосьями, подползает к ним со всех горных расщелин, и наблюдает.. И тут же Лира ощутила запах, исходивший от пустоши: вовсе не такой как пахнут травы в горах, сладкой свежестью и чистым древесным соком.. Это был запах тления, запах застоявшейся в пруду воды с примесью серной вони. -Если будешь долго всматриваться во тьму, тьма начнёт всматриваться в тебя.. - пропела Сайрин, бесшумно подойдя сзади и склонившись к самому уху Лиры. -Она уже всматривается, моё участие ей не требуется. - ответила Лира, сдерживая порыв нагрубить девушке, подкравшейся к ней так неожиданно. -Это место не зря зовётся Краем Теней, вот только не все понимают, что речь идёт не о солнечном свете. -Сайрин села рядом скрестив ноги, предварительно скомкав свой плащ и подложив под вельможную задницу. -Ну с солнцем тут тоже не разгуляешься.. -Ага! -Сайрин хохотнула, подвязывая длинные смоляные волосы в косу, -А в Стигае и того хуже - город находится в ущелье, глубокооо внизу, так что светло там только когда этот красный шар, что по недоразумению зовётся тут солнцем, встаёт прямохонько в зенит. Лира ещё раз оглянулась на бескрайние поля призрак-травы, а затем переключила внимание на сморщенное жёлтое яблоко, вгрызаясь зубами в мякоть: -Готова поспорить, что хищных тварей там ещё больше, нежели тут. Не боишься? -Чего мне бояться, я Крояне прошла. - отмахнулась девушка, -А вот ты чего такая спокойная? Р'Глор конечно защитит, но сама себе не поможешь - никто не поможет. Чего в пустошь смотришь, тебя разве не предупреждали? -Я шла Дорогой демонов. - объяснила Лира, -Призрак-травой меня не напугать. -Какая.. - прицокнула Сайрин, а глаза её озорно сверкнули, -Посмотрите на неё. Знаешь, что говорят дотракийцы про эту траву? Что однажды она покроет весь мир и тогда наступит вечная ночь. Без жизни, без людей, без всего.. Обе девушки не сговариваясь посмотрели на волнующееся травяное море, и Лира подумала о том, что такое поверье неплохо вписывается в общую систему двойственности Владыки. -Все бояться дотракийцев, - протянула она, обгрызая сердцевину яблока, - а дотракийцы боятся белых стеблей.. -Они не белые.. Они прозрачные. А белое под ними - это кости потерявшихся путников, что забрели к призракам и удобрили землю своими телами. Сайрин лучезарно улыбнулась, но улыбка эта не коснулась её глаз, так что Лира не поняла, правду ли та сказала или просто это такая жутковатая шутка. Но и переспрашивать не стала. Дальше они двигались быстрее - подъём закончился, началась горная равнина. По мере того, как берега Пепельной расширялись, подступая к самому краю берега, рискуя унести зазевавшихся путников, призрак-трава становилась выше и коварнее. Среди шелеста колосьев слышались едва различимые шепотки, а пушистые верхушки стали напоминать скрюченные страрушечьи пальцы, узловатые и когтистые, тянущиеся прямо к лицам послушников. Туман в горах густой, непоколебимо гонимый ветрами, настигающий путников со внезапностью шторма. Следуя друг за другом по пятам, вслед за своими наставниками, они то и дело оборачивались проверить - а не пропал ли замыкающий человек в их небольшом отряде. Каждый раз оборачиваясь, и проверяя идёт ли на ней Сайрин, Лира боялась не увидеть девушки. Пропасть в призрачной пустоши - означало исчезнуть бесследно, а такой участи не пожелаешь никому. Во время второго привала они не ели, только выпили немного воды из бурдюков, зажгли одну единственную толстую свечу и расселись вокруг неё, простирая руки к центру - настало время молитвы. -Благодарим тебя за солнце, которое нас согревает. - провозглашала жрица. -Благодарим за звёзды, указывающие нам путь через туманный дикий край. -вторили ей послушники, -Владыка, озари нас светом своим, ибо ночь темна и полна ужасов! Краем глаза Лира заметила с каким рвением молится Скхор, то и дело поглядывая на за заросли призрак-травы, и вздрагивая каждый раз, когда чьё-то невидимое движение приводило стебли в движение. «Он уже увидел своих призраков»- догадалась она, -«А это дурной знак даже для Заклинателя теней. Он боится, что теперь они утащат его за собой.. » Ночью они спали по очереди, примостившись у самого берега Пепельной и разведя большой костёр из мха и собранного по дороге кизяка. Чьи это были последки, Лира даже думать не хотела. Она не представляла, какое животное могло выжить в этих краях, да ещё и в столь опасной близости от ядовитой реки, где даже рыбы становились безглазыми и склизкими уродцами. Ей не терпелось поскорее вернуться в Асшай, в свою уютную келью с тёплой постелью и сладким отваром, после которого жизнь обретала прежнюю радость. Утро началось с молитвы и фаршированной лепёшки с рисом, после чего отряд жрецов вновь выдвинулся к Стигаю. Мышцы у всех несчадно болели после вчерашней ходьбы, но несмотря на жалобы и по-детски капризные причитания, никто не попросил лишний час на отдых. Лира через силу заставляла себя идти дальше, даже когда мышцы у неё начали гореть огнём. Все шли и все страдали, она не исключение. Ночью ей снился Миэрин, снился отец, зовущий её вернуться домой. Снилась янтарная беседка и хризантемовый чай, вкус которого остался на языке даже когда она проснулась. Хуже было то, что отец продолжал звать её и на яву: девушка отчётливо слышала его шёпот за спиной, словно он стоял прямо за её плечом. Вчера она была уверена, что не боится. Сегодня она готова была закричать, лишь бы больше не слышать отцовский голос, то и дело доносящийся из гущи призрак-травы. Она с тоской подумала о том, что могла бы в любой момент привести мысли в порядок, если бы ей хватило ума прихватить с собой те листья, что она украла из комнаты Каина. Нервы были натянуты как струна, требуя ещё одной порции сладкого отвара, после которого на душе у неё становилось спокойно. Лира уже представляла как вернётся в свою келью, заварит себе нужные коренья и листья, а затем провалится в благостный сон. Она снова окажется дома, среди любимых людей, и больше никогда в жизни не потащится этой дорогой. Каждый раз, когда скрюченные пушистые стебли задевали её по лицу и шее, ей казалось, что это отец зовёт её задержаться совсем на чуть чуть. Просто поговорить с ним, а потом вновь вернуться к остальным, ведь они так долго не виделись, и кто знает, когда ещё встретятся.. -Скоро придём, - подбадривали помрачневших послушников жрецы, -Вот там овраг, а за ним двери реки сливаются в одну. А после развилки и теснина. Уже на подступах к ущелью, стало понятно, что до Стигая дойдут не все. Пропала Маролин Вудгард. Растаяла посреди дороги внезапно, без единого вскрика или предупреждения. Она шла последней, в двух шагах от ещё одного послушника. Оба болтали о разных пустяках, посмеивались чтобы разрядить зловещую тишину гор, а потом девушка резко замолчала. Прервалась едва ли не на полуслове, и когда её собеседник обернулся, чтобы узнать что послужило тому причиной, то обнаружил лишь её наплечную сумку, брошенную в футе от него самого. И никого больше. Сколько бы они не выкрикивали её имя, сколько бы не призывали вернуться, девушка так и не нашлась. Только потом, уже спустя множество тревожных минут, когда они приняли решение двигаться дальше, из зарослей призрак-травы раздался голос Маролин. Она звала на помощь, объясняла что отстала по нужде, а затем заблудилась. Судорожно всхлипывая, просила вывести её на тропу и не бросать тут, в туманной пустоши, где шансов спастись у неё уже не будет. Сайрин первая метнулась к ней, раздвигая прозрачные стебли и практически ныряя в густые заросли, но её вовремя остановила наставница: -Нет. -твёрдо сказала она, оттаскивая норвосийку обратно на тропу. -Но мы не можем её бросить! - возмутилась Сайрин, однако же дальше без дозволения идти не посмела. -Маролин, иди на мой голос. - крикнула жрица, -Иди к нам! «Не могу! Пожалуйста! Я не могу.. Мне кажется я.. »- последнем слова её заглушил ветер, а из за густого тумана Лира даже не поняла откуда именно он доносился. -Иди на звук! - тоже посоветовала она, принявшись дробно хлопать в ладоши, так чтобы слышно было издалека. «Не могу.. Я боюсь. Лучше вы подойдите ко мне»- настаивала та, и от этого жалобного плача всем послушникам стало не по себе. Они слушали её мольбы, уже подозревая, что голос хоть и принадлежит Маролин, но говорит уже совсем не она. -Уходим. - решил жрец, когда никто больше не нашел в себе силы высказать эту мысль вслух, а потерявшаяся девушка так и не вышла к ним. -Но мы ведь бросаем её.. - неуверенно прошептала Лира, с опаской поглядывая на призрачные стебли. -Не бросаем. - мужчина тяжело покачал головой, -Она уже не среди нас. Теперь она среди них. Уходим. Они ещё долго слышали призывный плачь потерянной послушницы, сомневаясь в правильности своего решения, пока наконец женский голос не превратился в тонкий визг, а затем в детский заливистый смех. От этого смеха у Лиры волоски на голове встали дыбом, кожа покрылась мурашками и ей захотелось зажать уши руками, лишь бы не слышать этот острый противоестественный звук. Остальные тоже казались перепуганными, и только Скхор оглянулся, когда услышал детский смех.. Глаза его дико сверкали от ужаса, губы беспрестанно шептали молитву, а рука непроизвольно сжала плетёный браслет из костяных бусин. Спуск в ущелье был крутым и извилистым. Когда то, возможно, тут и была лестница, но за многие века она успела изгладиться и обвалиться, так что идти приходилось медленно, цепляясь за каждый выступ. Они наконец то дошли до Стигая. Тонкая корочка льда покрывала останки каменной дороги, ведущей вглубь города. Руины жилых домов все ещё несли отпечаток былого величия, но лучше всего сохранились те строения, что были вырезаны в самих скалах: с колоннадами, террасами и аркадами. В них таилось нечто большее, чем просто разрушенные каменные стены - здесь пребывали забытые боги и духи. Святыни, когда-то олицетворявшие могущество и почитание, теперь изрыгали только тень и печаль. Их мрачные фасады, похожие на рты древних монстров, впитывали в себя вековые несчастья и тайны. -Какой из них наш? - нетерпеливо спросила Сайрин. -Вон тот. - жрица вскинула руку и указала на одно из скальных строений. Лира не смогла разглядеть в темноте, на какой именно храм та указывает - все они выглядели одинаково величественными и одинаково разрушенными. Пусть сейчас город и выглядел безлюдным и заброшенным, но когда то тут, разумеется, жила великая цивилизация, способная подчинить горные твердыни и отстроить надежные святилища. Они шли по широким каменным улицам, задирая головы высоко вверх и разглядывая руины, раскинувшиеся несколькими ярусами вдоль всего ущелья. Иногда, то тут, то там, раздавался глухой рокот, эхом отражавшийся от утёсов и запускавший очередную волну камнепада. -Это драконы. - с ужасом прошептал Скхор, видимо не заметив, с кем именно разговаривает. Лира, удивлённая тем, что мужчина впервые в жизни обратился к ней без желчи и грубости, перевела на него взгляд. -Драконов больше не существует, это наверняка виверны. Скхор тоже посмотрел ей в глаза: -Каин говорил, что они ещё водятся в Крае теней.. -Если бы это были драконы - они бы летали. И едва она это произнесла, как раздался новый рёв, а затем в узкой полосе неба мелькнул силуэт. Чёрный как смоль, с огромными перепончатыми крыльями - не то хищная птица, не то действительно.. дракон. В наступившей тишине Лира отчётливо услышала как Скхор резко втянул воздух, да и сама она была ошеломлена увиденным. Если в Стигае не перевелись подобные существа, то кто знает чего ещё можно ожидать от этого места? Любые легенды могли оказаться реальностью. В арке храмового портала путников уже ждали остальные жрецы. Женщины и мужчины выстроились в ряд, закрывая своими телами узкий вход, а их красные туники выделялись ярким пятном на фоне обветшалых стен. У некоторых в руках были факелы, так что от их отблеска по каменным стенам расползлись неправильные ломаные тени. -Сегодня ваша вера будет испытана. - заученно продекламировала одна из жриц, -Сегодня Р'Глор взвесит и измерит души каждого, дабы доверить честь стать его Гласом в мире смертных. Их провожатые поднялись по ступеням и встали подле своих братьев и сестер, послушники же невольно потянулись друг к другу, столпились в кучу, не решаясь признаться самим себе, что испытывают вовсе не благоговение перед этими холодными отстраненными служителями, а настоящий страх. Мужчина в центре, тоже носивший традиционную деревянную маску, выступил вперед. В руках его была чаша. -Каждый, кто хочет пройти дальше должен испить из неё. -Что там? - неуверенно спросил Скхор, на мгновение вновь являя свою дерзостную сущность. -Покорность. - ответил жрец, -Кто не доверится Богу - волен покинуть сие место. Да будет светел его путь. Неуверенно, друг за другом, послушники поднялись по ступеням, прикладываясь обветренными губами к медной чаше с напитком. Лира была в числе последних, вместе с Скхором. Она сделала большой глоток и тут же узнала мшистый запах и приторный вкус.. По телу разлилось благостное тепло, перед глазами вспыхнули яркие красные пятна, и только потом, уже теряя сознание, девушка успела подумать, что что-то тут не так.***
Она пришла в себя от громких криков, грязных ругательств на асшайском и ином, незнакомом языке, но открыть глаза показалось ей непосильной задачей.. Лира слышала чьи-то неторопливые шаги, слышала, как потрескивает огонь и глухо звенят цепи. Она приказала кричащему умолкнуть, но язык еле ворочался, так что получилось скорее нечто нечленораздельное. Совсем рядом послышался шорох и невнятное бормотание - другие послушники тоже приходили в себя. С трудом она разлепила веки, заморгала от обилия свеч и сияния огненной купели в центре жертвенника, зажмурилась, желая прогнать наваждение.. Несколько жрецов мельком взглянули на неё, но тут же поспешно отвернулись, продолжая молитву над алтарём, в центре которого лежал кинжал. Лира дёрнулась, попыталась встать. Один раз, другой.. И только потом заметила, что руки её и ноги прикованы цепями к серому саркофагу. Она лежала распятая на жёстком холодном камне, лишённая малейшей возможности двигаться. Возможности сбежать. Паника подступила неожиданно, заставляя все сильнее и сильнее дёргать за железные цепи, извиваться в попытке встать, вернуть контроль над собственным телом себе, но никто из жрецов не даже обратил на это внимания. Сердце подступило к самому горлу, нечто сжалось в её груди не давая дышать. -Ублюдки! - надрывалась рыжая послушница, точно так же скованная по рукам и ногам, -Предатели! Чтоб вы сдохли в муках!! Некоторые из послушников тихо плакали, глядя на убранство храма, некоторые натягивали цепи, проверяя их прочность, а некоторые до сих пор оставались без сознания. На стенах виднелись звериноподобные барельефы богов, танцующих в смертельном круговороте. Разрисованная одежда их была украшена самоцветами, самых причудливых, самых редких оттенков. Но божественные беспощадные глаза сияли ярче самых драгоценных камней. Подсвечиваемые огнем, они отражали ослепительный свет, создавая живую стену из переливающихся оттенков и радужных отблесков. -Чтоб вы сгорели заживо в своём храме, безбожные твари! - продолжала кричать женщина. -Я хочу уйти! - подала голос Лира, надеясь, что все это просто часть ритуала. Пугающая, совершенно бесчеловечная часть инициации, после которой их отпустят. Каин говорил ей не бояться, просил довериться им.. Ведь не мог же он обмануть её?! -Что происходит? - Скхор тоже очнулся от одурманивающего напитка, попытался привстать, но тут же повалился обратно. -Нас приносят в жертву! - рявкнула рыжеволосая, продолжая гневно сверлить глазами жрецов. -Нет.. Нет, нет.. - зашептала Лира, убеждая скорее саму себя, нежели других, -Этого не может быть, один из нас станет Гласом Р'Глора.. -Тухлым мясом мы станем, вот кем! Тот самый жрец, что вёл их через пустошь, закончил молитву и принялся раскладывать двенадцать небольших красных камней вокруг очага. Языки пламени облизывали сверкающие грани самородков. Остальные же подошли к рыжеволосой послушнице, прижали её голову, плечи и ноги к плите. Самый старший из них холодно осмотрел трепыхающуюся женщину, занёс над ней руку, и Лира услышала как та истерически засмеялась, поливая служителей отборной бранью, а затем рука с силой опустилась женщине на грудь и смех оборвался. Красные ручейки потянулись от застывшего тела, пропитали одежду, закапали на пол. «Это кровь!»- осознала Лира и закричала. Они действительно убили её, как убьют и их! Нечто первобытное, сродни желанию бежать от хищного зверя, заставило Лиру с новой силой дёрнуть цепи. Жрец тем временем прошёлся кинжалом вдоль всей грудной клетки жертвы, надавил на рёбра, а потом вытащил из тела лоснящееся, влажное сердце. Мгновения растянулись на годы. Лира видела, как мужчина вернулся к огненной купели, и губы его беззвучно зашептали молитву. Склонившись, он поднял сердце вверх и передал его жару пылающего алтаря, совершая обряд жертвоприношения. Огонь безмятежно принял этот дар, окутал его алыми языками, превращая алтарь в центр могучего пожара. Жрец же взял камень, по форме напоминавший только что сожженное сердце, вернулся к убитой девушке и вложили в её развестую грудь сияющий рубин, не переставая молиться. Другие послушники, замерев на краткий миг, дабы к ужасу своему осознать грядущую участь, после этого ритуала взорвались новыми криками. Они умоляли, грозили, проклинали своих наставников, рыдали, не способные более контролировать слова, слетавшие с губ и тела отказывающегося подчиняться мучительной смерти. Лира тоже кричала, вырывалась так, что содрала кожу на запястьях и щиколотках. Несколько раз она ударилась головой о камень, но даже не заметила этого, продолжая молить о пощаде истерическими рыданиями. Ей казалось, что все это нереально, не может такого быть, чтобы люди вот так убивали людей. Чтобы убили её, прошедшую такой длинный путь, и все ради какого-то божества, которого и в глаза то никто никогда не видел! Прежняя вера в Р'Глора улетучилась из неё мгновенно, не оставив и следа былого преклонения. Жрецы двинулись дальше, к Сайрин Хотах. Норвоская госпожа широко открыла рот, дыша, как загнанная лошадь. Глаза её стали огромными и испуганными, но все же она не кричала, в отличие от остальных. Клинок завис на её грудью. -Вверяю себя Владыке, - дрожащим голосом начала она, -Пусть он осветит мой путь, пусть примет мою жертву, пусть позаботиться о моей душе.. Кинжал опустился ей прямо в солнечное сплетение и та захрипела, выгнулась дугой, пока жрец разрезал плоть и ломал тонкие рёбра. Она все ещё шептала молитву, когда сердце её вынули из тела и сожгли в огненной купели. Точно так же как и с предыдущим послушником, в окровавленную рану вложили другой драгоценный камень. Следующим был Вирем. Мальчика трясло, словно в припадке, губы у него посинели, но глаза неотрывно следили за каждым движением жреца. Вот нож пронзил тёмную кожу послушника и Вирем завыл. Завыл так, что в ушах зазвенело. С губ его заструилась кровь, руки конвульсивно сжимали и разжимали оковы, сдирая ногти о металл. Для него был предназначен бордовый гладкий камень, с филигранно вырезанными аортой и венами. Лира видела, с каким спокойным лицом проделывал все это главный жрец, словно для него они были не люди, а свечной воск, который можно мять и ломать так как ему вздумается. От этого ей стало ещё страшнее. Она умрёт тут, на краю мира, и никто никогда не узнаёт что с ней случилось. Ни сестра, ни отец, ни бедная Иса.. -Папа!! - инстинктивно позвала она, как звала отца в детстве, каждый раз как кололась случайно о розовые кусты, -Помоги, отец! Но её отца тут не было.. Никто ей не поможет, она сама вошла в пасть дикого льва, ни разу не задумавшись о последствиях. Послушники все рыдали, пока жрецы с механической точностью проделывали свою работу. Каждый раз, как огонь пожирал очередное сердце, пламя становилось ярче, а воздух все сильнее пропитывался густым запахом железа. Разрисованные глаза богов на стене с жадностью взирали на кровавый ритуал. Когда жрецы подошли к Скхору, мужчина повернул лицо к Лире и что есть сил потянулся к ней рукой, в попытке коснуться, почувствовать поддержку, не умирать в одиночестве и отчаянии. И Лира потянулась к нему в ответ. Сейчас былые ссоры и разногласия казались такими далёкими и пустыми, что потеряли своё значение. Они оба были из Миэрина, оба преодолели все беды, и теперь были самыми близкими друг другу людьми, просто потому что других не осталось. Она видела, как по темнокожему лицу Скхора струятся слезы, видела ужас понимания в его глазах. Смерть настигла его, как бы он не бежал от нее. Лира все ещё тянулась к нему, когда блестящие глаза вздорного раба закатились, а в грудь вложили оранжевый с белыми прожилками камень. Настала её очередь. Сразу несколько рук ухватили её за плечи, заставляя лежать смирно. Она завизжала, забилась, громыхая цепями, кусалась и плевалась в своих убийц. Она ругалась на всех языках которые знала, не смея ни на миг отвести глаз от острия лезвия. И вот клинок взлетел вверх, а затем плавно, как во сне, опустился вниз. Грудь прожгла острая боль, Лира почувствовала, как железо впивается в её внутренности, как рассекает нежную бархатную кожу, как горячая кровь стекает на каменную плиту. Словно издалека она услышала собственные хрипы, когда чужие руки раздвинули края раны и добрались до бьющегося сердца. Потеряв свою первую любовь, она думала что ничто не сравнимо с этой болью. Она ошибалась. Дикая, ослепительная, всепоглощающая боль от вырезанного сердца оказалась в тысячи раз сильнее. В глазах потемнело, тени навалились со всех сторон. Каждая секунда показалась ей мучительной агонией. Она сделала ещё пару вздохов, прежде чем глаза её остекленели, боль утихла, а измученное тело обмякло. Жрец привычно бросил её сердце в огонь, прочитал молитву, омыл руки прохладной водой из Пепельной, а затем вложил в грудь девушки кровавую яшму. Бережно поправив сбившуюся тунику девушки, он повернулся к оставшимся четырём агнцам, все ещё ожидавших своей участи.