***
Городские колокола отбивали в такт её сердцу. Гулкий звон вибрацией проходил через весь город, заставляя трепетать даже последнего нищего. Рейнира и Эйгон стояли на помосте в окружении своих семей. Лица — бледные и серьёзные, драконы — красные и золотые. Даже маленьких детей облачили в самые нарядные одежды, отчего Эйгон и Визерис то и дело оттягивали узкие воротнички, а Джехейра и Мейлор дёргали чересчур длинные рукава. Алис их понимала. Ей и самой непривычно было стоять в центре, под взглядами сотен и сотен таких же как она людей. Вокруг помоста расставили стражу с пиками алебард, позади толпились члены Малых советов, септы и мейстеры. Даже Молчаливые сестры, и те собрались серой стайкой, поглядывая на собравшихся сквозь свои тончайшие вуали. Алис показалось это недобрым знаком... На коронации Эйгона их не было, так с чего вдруг невестам Неведомого захотелось отпраздновать сегодняшний день? Первыми свои гербовые печати и подписи поставили лорды малых Домов, затем настала очередь их сюзеренов — Тиланда Ланнистера и Эльмо Талли, успевших въехать в город сегодня утром. Затем последовали подписи ближайших союзников. И только после этого Рейнира и Эйгон под одобрительные аплодисменты народа подписали пергамент красными чернилами, в которые было добавлено по капле их монаршей крови. Мейстер Герардис растопил сургучный воск, заливая самый центр мирного договора бурым пятном, и молодые правители оставили оттиски своих гербовых перстней, навсегда вписывая свои имена в историю Семи Королевств. Когда септон Юстас поочередно помазал Эйгона и Рейниру на царство, в зале раздался громоподобный барабанный бой. Рыцари королевства вскинули свои мечи, становясь на одно колено и приветствуя своих правителей. Колокольный звон не умолкал, барабаны и литавры сливались с одобрительными криками простого люда. Алис могла поклясться, что еще мгновение, и стены рухнут от этой какофонии прямо им на головы! Девушка нашла взглядом Эймонда, желая разделить с ним радость от случившегося. Он заметил это, с вызовом вскинул подбородок, но все же на лице его играла довольная улыбка. Алис приняла игру: тоже высокомерно расправила плечи, озаряя принца радостной улыбкой. Все было так... Неестественно ярко и мощно, так... Обманчиво легко... В самом конце Драконьего логова Алис заметила яркие золотые пятна, отчётливо выделяющиеся среди тусклых одежд горожан. Приглядевшись, она поняла, что это была Городская стража во главе с великаном — Лютором Ларджентом. Они расталкивали горожан локтями, словно мешки с зерном, не замечая гневных окриков. Это показалось ей немного странным... Золотые плащи должны быть снаружи, а не внутри... Он что-то кричал им, но слова тонули в огромном пространстве. Сначала Алис показалось, что сир Лютор просто перебрал с элем, захмелел, горячая кровь ударила ему в голову. Но затем, среди гула толпы, различила что именно выкрикивает им стражник: — Измена!! И следом, точно ударная волна, послышались людские вопли. Горожане протягивали к помосту руки, тыкали в королевскую семью пальцами, а лица их вдруг стали испуганными. Сотни глаз устремились куда-то вдаль, за помост, еще дальше, за спины королевской свиты. Алис услышала голоса гвардейцев, пытавшихся навести порядок и защитить вверенных им монархов, когда полированные мечи их сверкнули в свете факелов. И она увидела, как упал на пол Стеффон Дарклин, как на белом плаще расцветало багровое пятно, а позади, накинувшись на него вчетвером, заносили ножи Молчаливые сестры. Круглый предмет упал на помост прямо у её ног... Какой-то треснувший керамический кувшин с огненной тряпкой на одном конце. Алис уловила резкий запах дёгтя и прогорклого масла.. Подол её платья занялся огнем, тяжёлый бархат быстро тлел под ногами, и Алис практически машинально принялась затаптывать пламя. Туфли скользили по вонючей тёмной жиже вперемешку с глинянными черепками. — Измена!!! — орал во всю глотку Лютор Ларджент, уже быстрее, яростнее продвигаясь в людском потоке. — Железные ворота атакованы!! Триархия осадила город! Ему оставались считанные шаги до ступеней, когда дорогу преградили сразу несколько мужчин. Они быстро стащили с голов капюшоны, скинули свои серые неприглядные плащи и бросились на старого стражника. Люди вокруг расступились, визжа и падая на пол, делая что угодно, лишь бы оказаться подальше. В руках нападавших блеснули острооточенные ножи, и как во сне Алис проследила за траекторией лезвий. От бедра вверх... сердце пропустило удар, крик Эррика Каргила: «Защищайте королеву!», детский плач... А затем сверху вниз... Ладони налились жаром, кровь стучала в ушах... Ножи опустились прямо в шею старого стражника... «Алис, немедленно на пол!» — кричал Эймонд, но и сам он стоял далеко, закрывая собой сестру и мать. Она зажала себе рот рукой, чтобы не завизжать, как гусыня, при виде того, как из шейной артерии сира Лютора толчками хлещет кровь. Густая и горячая... Её так много, что брызги оросили лица нападавших, растекаясь глянцевой лужей в центре залы. Люди поскальзывались, поднимались и снова падали, создавая толчею, и перекрывая возможность убийцам отступить. Ещё несколько глиняных сосудов упали на пол, так и не долетев до помоста, но даже этого было достаточно, чтобы отвлечь внимание. Она сосредоточилась на пожарище, зашептала молитвы Р'Глору, не позволяя огню разрастись по всему помосту. Несколько городских стражников ринулись тушить пламя, не обращая внимания на предателей, прокладывающих себе путь в толпе ножами. Когда ножи их опускались горожанам на шеи, спины и рёбра, раздавалась новая волна криков. Оглушительная, тревожная. А Алис всё не могла оторвать взгляда от мёртвого мужчины, дважды спасавшего ей жизнь. — Алис! — послышался испуганный голос Рейниры. Чёрная королева свернулась в уголочке, прикрывая своим телом двух младших сыновей, а Королевские гвардейцы отбивались от обезумевших Молчаливых сестёр. Серые мыши, Молчаливые сестры, все двадцать три монахини не просто нападали. Они словно знали, что идут на смерть к своему возлюбленному Неведомому, но вместе со своей жизнью хотели прихватить ещё и побольше чужих. Женщины царапались и кусались, размахивая огромными тесаками для резки трупов, целясь в беззащитные горла королевской семьи. Двоих зарубил Эймонд, восьмерых — братья Каргиллы, стеной вставшие между Таргариенами и серыми монахинями. Но Деймон... Деймон вновь оказался в своей стихии: он танцевал с мечом, окровавленное лезвие клинка мелькало перед глазами, одаривая лёгкими поцелуями Молчаливых сестёр, одну за другой. Две женщины упали на землю с распоротыми животами, ещё трем раскроили черепа. Остальные тут же сбились в кучу, наступая на Порочного принца все вместе — хоть одна, да сможет же дотянуться острым тесаком до сердца короля-консорта? Нет... Нет, не сможет, Алис уже видела Деймона в бою. Его валирийская сталь истосковалась по человеческой плоти. Меч резал кости, как мягчайший воск. Даже Эйгон отбивался от высокой рыжеволосой женщины, защищая дочь, заслоняя своим изнеженным телом собственного ребёнка. А что она?.. Алис потянулась было к кинжалу, и тут же вспомнила, что тот теперь покоится на дне моря. Она осталась беспомощна перед врагами! —Aixio sonyo elom misas, — губы сами собой зашептали асшайские заклинания. — Kas'ioro sasbandros zobria ixos Rhllorolo.. Одна из Молчаливых сестёр злобно взглянула на неё, оскалилась и зашипела, став похожей на плешивую кошку. Заметив, что подол её серого одеяния задымился, женщина шагнула к Алис, направив длинный, с загнутым краем, тесак ведьме в грудь. Их разделяло всего несколько футов, прежде чем обе смогли бы побороться за право отправиться в мир мёртвых, но тут монахиня остановилась. Ее глаза испуганно распахнулись, рука с тесаком замерла в движении... — Kesir sagono, — женщина глядела в толпу, туда, где толкались и пинались горожане, стремясь поскорее покинуть злосчастное место. — Направили стрелы... — перевела Алис, и похолодела от плохого предчувствия. В голове отчётливо щёлкнуло понимание — ну разумеется, это не все.. Женщины с ножами, да три головореза, сбежавшие при первой возможности? Этот день не мог закончиться так просто... Девушка обернулась через плечо, всматриваясь в гущу живой реки из людей. Как стадо перепуганных овец, они хлынули сквозь открытые двери, а Золотые плащи наоборот бежали к помосту, расталкивая горожан в стороны. И тут поверх людских голов показались наконечники стрел. Один, два, дюжина, ещё больше! Невидимые стрелки натянули тетивы, а потом одновременно, едва ли не с механической точностью, выпустили стрелы. Головой она понимала, что надо бы бежать... Укрыться или хотя бы упасть на пол, но Алис так и стояла, завороженно глядя на железный рой, заслонивший на мгновение потолок, переливающийся солнечный свет, да и вообще весь мир вокруг. Словно издалека до неё донеслись крики Эймонда и Рейниры, приказывающих ей пригнуться, но с её собственных губ сорвались только два слова: — Закройте королеву!!! И едва отзвучал приказ, как справа просвистела стрела, едва не чиркнув её по лицу. Прямо у самого уха, так что оперение щекотнуло мочку.. Алис увидела, что Люцерис, с перекошенным от страха лицом, рванул к ней, вырвавшись их хватки матери. Несколько стрел дождём посыпались у его ног, одна впилась мальчику в мякоть левой руки, да так и застряла там, а Люк даже не обратил на это внимание. Он в два прыжка преодолел разделявшие их расстояние и ухватил за Алис за волосы, утягивая на пол. Совершенно не по рыцарский, он шваркнул её на помост, тут же навалившись следом и стараясь укрыться от смертоносного града. Перед глазами её, как кометы в небе, летели длинные стрелы, отскакивая от твёрдых плит пола, застревая в чёрных и зелёных гербах, впиваясь в плоть ещё живых людей. Алисента не вскрикнула, когда железный наконечник угодил ей в бедро, отчего тяжелая зелёная парча платья мгновенно пропиталась кровью. Если бы ей пришлось принять хоть сотню стрел на себя для того, чтобы ни одна не попала в её детей, что-ж, так тому и быть. Она вытерпит и это. Сразу две Молчаливые сестры упали замертво с пробитой грудью. Судя по выражениям их лиц, они и сами не ожидали, что погибнут от руки своих же... Те, кто организовал нападение на королевскую семью, не вверяли судьбу на милость Богов, а вершили её сами. Раз не справились серые сестры, так лучники довершат начатое. Аррик Каргилл держал меч из последних сил, одновременно укрывая Эйгона от рыжеволосой убийцы, но даже этих усилий не хватило бы, чтобы справиться с десятками лучников на другом конце Драконьего логова. Без Лютора Ларджента городская стража потеряла свою маневренность: они бросались на каждого лучника по отдельности, пока те пользовались последними мгновениями удачи и с утроенной скоростью целились в королевскую семью. Несколько горожан так и остались лежать на полу, затоптанные сотней других. В их мёртвые тела тоже впивались стрелы. Пол был усеян кровавыми следами ног, упавшими стрелами и подтеками горючего масла. Но все же стрелков поймали, безжалостно ломая их луки, стрелы, да и кости... Их валирийскую ругань Алис слышала даже с помоста, на стражников сыпались грязные проклятия и заверения, что матери этих свиней трахаются с... И худшим за весь злосчастный день ей показался именно тот момент... Момент затишья, когда опасность миновала, когда стоило бы облегченно выдохнуть, залечит раны и поднять кубки за то, что все остались живы... И тут она услышала голос Хелейны. Жалкий... Неуверенный и до того скорбный, что даже у каменного изваяния защемило бы сердце... — Мейлор? — девушка озиралась по сторонам, в попытке отыскать своего младшего сына. — Мейлор? Так побитый щенок скулит по своему хозяину... —Где мой ребёнок?.. И тут она резко всхлипнула, наткнувшись глазами на два распростертых маленьких тела, ноги королевы Хелейны подкосились, она осела на руки своей матери, едва не лишившись сознания. Рейнира проследила за взглядом сестры, растолкала Белых плащей, что преградили ей путь, и увидела... В душе Алис наступила тишина, точно открылась пропасть: весь мир для неё исчез под гнетом представшей картины. Два тела... Жуткий вопль Рейниры прорезал Драконье логово, Чёрная королева бросилась к двум мальчикам, лежавшим навзничь, убитыми одной стрелой, прошедшей сквозь тонкие косточки и слабые тельца зелёного и чёрного принцев. На одежде ни единой капли крови — чистый удар, мгновенная смерть. Сребровласый Мейлор лежал на спине, с открытыми фиолетовыми глазами, а поверх него, пришпиленный, как сухой цветок к бумаге, лежал Джоффри. На груди его точно сидели мотыльки — то были перья стрел, пущенных в них предателями.***
Если бы Алис попросили описать все последующие события, она бы не смогла. Воспоминания наслаивались одно на другое, путались, а в какой то момент девушка вообще перестала осознавать свои действия. Все происходило машинально, по наитию. Кто-то плакал, возможно — все, кто-то отдавал распоряжения убрать тела убитых лордов, стражников, горожан септ... О трупах Молчаливых сестёр тоже позаботились: Эймонд и Деймон мечтали скормить их драконам, но король Эйгон запретил. И дело было вовсе не в милосердии, уж от кого-кого, а от отца потерявшего ребёнка милосердия можно было не ждать. Он поступил куда хуже... Когда выяснилось, что во время новой коронации солдаты Триархии прокрались к Железным воротам, боевые галеи подошли к крепостным стенам вплотную, а сотни лодок спустили на воду — Лютор Ларджент осознал, что слишком уж вовремя на столицу напали. Пусть и не родовитый, но все же преданный и умный капитан Золотых плащей приказал закрыть все ворота, кипятить масло и выстроить лучников вдоль барбакана. Кроме этого, он приказал бить в городской колокол, надеясь, что так сможет предупредить королей и королев об опасности, но колокола и так били весь день! Никто и подумал, что теперь звонарь предостерегает о нападении! Он успел почти вовремя, прежде чем началась бойня. Тирошийских наёмников в город впустили Молчаливые сестры ещё несколько дней назад, когда стало понятно, что Таргариены договорились и никакой гражданской войны не будет. А где и когда лучше всего напасть на Чёрную королеву и Зелёного короля? Именно когда они собрались вместе, но вот войска их ещё не объединились... Так, среди горожан стали разгуливать и посланцы Триархии. Мстительный король Эйгон приказал раздеть всех мёртвых предателей, подвесить их за ноги к зубцами крепостной стены и оставить висеть там до тех пор, пока кости их не истлеют в петлях. Отныне солдаты Триархии будут лицезреть своих почивших товарищей каждый раз, когда захотят посмотреть на Красный замок. Алис раз за разом прокручивала в голове тот случай, когда подловила рыжую Молчаливую сестру в своих покоях. Как она могла не догадаться, что именно эти женщины перехватывали в те годы их переписку с Деймоном? Сейчас все становилось столь очевидным, что ведьма придумывала сотни синонимов своей глупости. Лютора Ларджента оставили в Септе. Как и десятки других людей: лордов, септ, сира Стеффона Драклина, ещё трёх Белых плащей, почивших в день коронации. Умер и лорд Тарт, который прослужил Мастером над кораблями всего пару недель, погибли две дюжины городских и дворцовых странников и две фрейлины леди Алисенты.. И наконец в холодную крипту уложили Джоффри Велариона и Мейлора Таргариена. Бедная Хелейна почти не плакала, лишь бессвязно бормотала, глядя куда-то в хмурое небо, а затем лишилась сознания и впала в горячечный бред. Рейнира же выла и орала... От нервного потрясения у неё начались преждевременные схватки, кровотечение смогли остановить только к вечеру совместными усилиями Красной ведьмы и мейстера Герардиса. Ребёнка она не выкинула, но все лекари сходись во мнении, что королева не доносит дитя до срока, а если и родит, оно будет уродливым и больным, как... Тут все вспоминали про Деймона Младшего и красноречиво умолкали. Алис почти силой вливала в Рейниру маковое молоко вместе с травяными настоями, в надежде, что её подруга хоть немного успокоится и забудется сном. — Я выжгу их всех... — шептала она в полудреме. — Я выпотрошу каждого предателя, они захлебнутся в крови... Эти слова успокаивали женщину, а когда Деймон вторил им, Рейнира благодарно сжимала руку мужа. Алис наверное и сама плакала, она не помнит, но когда все же девушка набралась смелости высказать сочувствие измученной подруге, Рейнира не ответила... Только посмотрела на неё взглядом, более тяжёлым и холодным, чем топор палача. Алис прочла в этом молчании суровый упрёк — для чего вообще нужна провидица, если не смогла предотвратить такое... «Зачем мне ты, если мой сын все равно мёртв» Королева не сказал этих слов, но Алис все равно отчётливо услышала их в голове. Омыть покойников и прочитать над ними молитвы выпало на долю служанок. Всех септ и септона арестовали для допроса — уж они-то провели подле предательниц пол-жизни и не могли не знать об их связи с Триархией. Их заперли в темницах до следующего утра, когда неудачное наступление врага будет подавлено, и для тщательного допроса найдется хороший умелец. Один только Люцерис спросил у девушки, в порядке ли она сама... Мальчик потерял брата, едва не потерял мать и сам получил болезненную рану, но все же сочувствие в его карих огромных глаза едва не прорвало плотину слез. — Она не винит тебя, — сказал он, мягко сжимая руку Алис в своей. — Никто не винит тебя. Просто сейчас моя мать не может видеть никого, кто не смог защитить Джоффри. Даже меня. После того, как Рейнира провалилась в тяжёлый сон, навеянный маковым молоком, Деймон взял командование стражей на себя. Он приказал посвятить новых рыцарей в Белые плащи, которых после раскола было не привычных семь человек, а уже четырнадцать. И каждая сторона желала подыскать для своей защиты лучших воинов. Деймон же приказал запереть все городские ворота, выставить лучников вдоль стен, беспрестанно кипятить масло на случай новой осады. — Размякла, Алис? — сказал он ей, когда увидел заплаканное лицо ведьмы. — Ты сделала всё, что смогла, как, впрочем, и я, Люк, сир Аррик и ещё пол-сотни людей. Если каждый начнёт рыдать, мы сдадим город уже завтра. Соберись. Спорить с Деймоном всегда было бесполезно... Да и в целом он был прав. Уже глубокой ночью Алис прошла мимо своих покоев. Ещё дальше, вдоль длинных коридоров и лестниц, слыша неумолимые шепотки служанок за спиной: «Чёрный — траурный цвет. Вот и накликали беду.» «Бродит как тень, горе то какое... » «Только глянь, вся в крови... » И ещё дальше, через вереницу квохорских гобеленов, вверх по ступеням. Ей хотелось идти быстрее, но за день тело так устало... Платье показалось железным ядром, тянущим вниз, все глубже на дно. Да и голова была тяжёлой от невыплаканных слез, когда ей было плакать? Это Рейнира потеряла сына, Алисента потеряла внука, а бедная Хелейна, возможно, и разум... Алис занесла руку, намереваясь постучать, но тут же передумала. Постучав, она может получить отказ, а войдя без приглашения, придется всего лишь извиниться. Девушка тихо приоткрыла дверь, быстро скользнув в чужие покои. Эймонд стоял у окна, глядя на пики крепостной стены невидящими, бессмысленным взором. Услышав, как скрежетнула дверь, он повернулся и на один миг, Алис была уверена, что он не узнаёт её. Еще никогда она не видела его столь... мрачным. Сломленным и свирепым одновременно. Наверное, она сейчас выглядит точно так же, не зря ведь слуги шарахались от неё. Несколько секунд оба молча смотрели друг на друга, а затем Алис словно сдалась, плечи её поникли, арсале показался невыносимо тяжёлыми. Она содрала головой убор, бросив на пол, и медленно побрела к широкой кровати принца. Движения её были столь слабыми и скованными, что даже платье, густо расшитое кружевом, жемчужными нитями, не шуршало. Алис осторожно прилегла на самый край кровати и зарылась лицом в подушки, опасаясь, что ещё немного, и горе прорвётся наружу — она зарыдает, как изнеженная девица, а Эймонду, который тоже пережил тяжёлую утрату, придётся её успокаивать. Она просто не могла оставаться сегодня одна. Пережить эту ночь в одиночку — выше её сил. Эймонд и сам это понимал. Сам ждал, когда Алис оставит Чёрную королеву и придёт к нему. Он надеялся, что к нему, а не к ублюдку Стронгу. Видят боги, Алис слишком привязана к этим бастардам! Останься он сегодня один на один с собственными мыслями, он непременно убил бы кого-нибудь. Не важно, виновных или невинных. Эймонд смотрел на съежившуюся женщину на своей постели, мысленно проклиная Семерых за то, что не даровали ему способности утешать. Нужно ведь сказать нечто успокаивающее, как его мать говорила Хелейне, выжать из себя хоть слово сочувствия... Но этого он никогда не умел, так что Эймонд просто пристроился рядом, подложив руку под голову. Алис не шевелилась, отчего голос её звучал глухо, утопая в обилии подушек: — Кто-то выжил? — спросила девушка, зная, что Эймонд обязательно поймёт, о ком она говорит. — Да, одна. Две удушили себя, запихнув подолы платьев в глотки. Другая сдохла от ран. Осталась только одна. — А что септон? И септы. Эймонд сжал зубы так, что заходили желваки: — Клянётся, что ничего не знал. Эти девки ходили в Молчаливых сёстрах годами, пришли в разное время. Септы, все до одной, утверждают, что не замечали никаких странностей. — Значит плохо спрашивали. — Я тоже так решил, — холодно заметил Эймонд. — Когда задавать вопросы начал я, септон Юстас признался, что слышал в их кельях валирийскую речь. — Их мог выдать только тирошийский акцент. Поэтому и Молчаливые сестры. — догадалась Алис. — Целая шпионская сеть, которую никто не заподозрит. Оба замолчали, раздумывая над огромными усилиями, что приложили тирошийцы ради этого дня. Сколько лет назад они придумали этот план? Десять, двадцать? Каких трудов стоило внедрить шпионов один за другим под носом королевской семьи... Они же перехватывали воронов у мейстера, они же докладывали обо всём Триархии, скорее всего, эти же самые Молчаливые сестры и отравили короля. — Я хочу убить их, — твёрдо сказала Алис. — Я хочу, чтобы они молили о смерти... — выдохнул Эймонд в ответ. И это желание Алис больше пришлось по вкусу. По телу прошла волна удовольствия, когда она представила, как сдирает с тирошийских тварей кожу, дюйм за дюймом. — Завтра ее будут допрашивать, — продолжил принц. — И допрос буду вести я. По его ледяному тону, можно было догадаться, что если и есть на свете способ развязать шпионкам языки, то Эймонд его найдёт. Калёным железом или стальными иглами, но он сделает это. Алис нащупала его руку и крепко сжала, переплетая пальцы. Ей показалось, что при этом жесте Эймонд облегченно выдохнул, будто был уверен, что невысказанное желание возмездия оттолкнет девушку. Нет, вовсе нет. — Я буду с тобой. — объявила она тоном, не терпящим возражений. «Я буду с тобой и заставлю эту суку петь соловьем» — хотела добавить ведьма, но потом поняла, что Эймонд и так это знает. За эту минуту они сблизились куда больше, нежели за все предыдущие ночи.