И в каждой из вселенных я бы любил тебя

В маленькой комнате душно, накурено и пыльно. Одежда в беспорядке разбросана повсюду, у стола свалены в кучу листы бумаги вперемешку с карандашами и каким-то мусором, жалюзи на окне опущены наполовину, отчего на противоположной стене, следуя за солнцем, плывет полосатая тень. На кровати, прикрытый только до пояса тонким одеялом, лежит парень в таком же хаосе: ноги закинуты на подушки, руки раскиданы в стороны, одна из них свисает до пола. Он медленно водит ей по ворсу ковра из стороны в сторону, сбивая пылинки. Глаза блаженно закрыты, поэтому он понимает, что кто-то подходит к нему, только когда липкие от блеска губы касаются его лба. Парень что-то мычит неразборчиво и поднимает руку, но хватается только за воздух, за чем слышит звонкий переливистый смех, какое-то копошение и звук закрывающейся двери. Он вздыхает и прячет лицо в сгибе локтя. Тут же над ним раздается насмешливое: — Блондинка? И кровать прогибается под чужим весом. Парень медленно открывает глаза и моргает несколько раз, пока не фокусируется на человеке, беззастенчиво расположившемся на смятой постели. Римус Люпин сидит напротив, скрестив ноги, и насмешливо смотрит на него. На нем желтый свитер, рваные черные джинсы и разные носки. От него пахнет улицей и сэндвичами с хумусом из кофейни на углу их общежития. — Ты выбрил виски? — хмурится Сириус и приподнимается на локтях. — Я ночевал у Лили, пока ты тут развлекался, — Римус проводит рукой по волосам, — и она решила попрактиковать на мне свои навыки. — Тебе идет. — Знаю, — усмехается Римус. — Ну и жарко тут. Он стягивает свитер и отбрасывает его к остальной одежде на полу, оставаясь в белой футболке. — Это ты, придурок, летом одеваешься в свитера, — Сириус откидывается обратно и снова закрывает глаза, поэтому не видит, как Римус строит недовольную гримасу. Раздается щелчок зажигалки. — Так что насчет блондинки? — Римус делает затяжку и медленно выдыхает дым. — А что? — Не помню, чтобы ты хоть раз приводил сюда блондинку. Мне казалось, они не в твоем вкусе. Сириус только пожимает плечами и потягивается, задевая ногами бедро Римуса. — Она была настойчива. Который час? — Двенадцать. — Вот черт, — Сириус резко поднимается, отчего его голова слегка кружится. — Я обещал тебе сходить в твой хипстерский питомник растений или как его там... — Лили была душкой и составила мне компанию. Не волнуйся, я все равно не рассчитывал, что ты поднимешь свою задницу так рано. — Но я бы сделал это ради тебя! — Я вижу, — Римус смеется, перехватывает сигарету другой рукой и хлопает его по колену. — И как оно? Сириус тут же сбрасывает раскаивающееся выражение с лица и расплывается в довольной улыбке, щуря глаза. — Мы делали это на столе, на полу, на кровати и, я уверен, сделали бы где-нибудь еще, было бы в этой комнате чертово место. Но, если это считается, она отсосала мне, пока я курил на подоконнике. — Соседи, наверное, были в восторге. — Не в большем восторге, чем я. Римус ухмыляется, тушит сигарету и падает на спину рядом с Сириусом. — Мне нужно принять душ. — Да, нужно, — нос Римуса проходится по шее в чужих засосах, и Сириус отталкивает его голову, хихикая, как девчонка, с которой впервые заигрывают. — А еще постирай простыни, иначе мне снова придется спать у Лили. В их комнате было две кровати, как и у всех в общежитии, но они решили, что это будет неразумной тратой свободного места, коего и так было не много, поэтому кровать Римуса служила им еще одним местом для хранения одежды, по большей части принадлежащей Сириусу. Римус и Сириус были знакомы с детства, прошли вместе через сбитые коленки и неловкий пубертат, сидели в школе за одной партой, ночевали друг у друга при любой возможности, отдыхали в загородном доме Сириуса каждое лето, сначала вместе с его родителями, потом, став старше, одни, разделили первый косяк и первый поцелуй, плакались из-за первой несчастной любви, поступили в один университет и теперь делили комнату в общежитии. Разделить кровать не было для них чем-то новым, только облегчило обоим жизнь. — Постираю. Но ты и так, кажется, чувствуешь себя комфортно, — Сириус поднимает бровь. — Да, пока мне не нужно забираться под одеяло. Не хочу даже думать, что там... Договорить ему не дает Сириус — с хитрым выражением на лице и коварным смешком он набрасывает одеяло сверху и нависает над ним. — Ну ты и мудак, — локоть приходится прямо в живот, но Сириус не сдается и удерживает их обоих на месте. — Господи, отвали! Сириус продолжает смеяться, пока Римус брыкается под ним, а потом падает сверху и обнимает, потираясь лицом о его щеку, не обращая внимание на то, что плотная ткань джинсов не слишком приятно ощущается на его обнаженном теле, и Римус перестает дергаться. — Ты просто ужасен, — вздыхает Римус. — Сегодня ночью мне говорили другое. — Ну, не все мечтают о тебе под их одеялом и о твоем члене. — Однако только тебе все это достается так легко, — фыркнул Сириус, а потом издал какой-то неразборчивый звук, когда рука Римуса вдруг совсем не нежно схватила его. — Однако. Сириус захотел посмотреть на его лицо, чтобы проследить реакцию, но передумал. Ведь они были знакомы с детства. Здесь не было ничего нового между ними. Почему бы и нет, подумал он и толкнулся вперед.