на кухне пахнет лавровым листом и дедушкиными сигаретами

в первый день каникул джисон едет в загородный дом родителей минхо. несмотря на невыносимую жару, окно в машине открыто только на половину, чтобы младший снова не простыл. чан аккуратно выезжает на трассу, ведущую в сторону посёлка. он поправляет внутреннее зеркало заднего вида и просит минхо подать тёмные очки, лежащие в бардачке. — спасибо, кот, — благодарит чан, поглаживая свободной рукой голое колено минхо. джисонов внутренний голос бурчит «женатики», но где-то в глубине желудка порхают бабочки, а в груди разливается тепло. минхо думает, что джисону неприятно видеть телячьи нежности, он периодически журит бана и просит быть посдержаннее при «ребёнке», но он глубоко ошибается. джисону каждый раз хочет позорно захныкать, когда старшие делают что-то такое милое. он не привык к таким отношениям в семье, поэтому сейчас впитывает глазами каждый любовный жест, ловит на слух ласковые обращения и приторные нотки в голосах. из размышлений джисона вырывает недовольный голос минхо: — милый, нет, — отрезает врач, скрещивая руки на груди, — мы не будем включать сектор газа, когда в машине находится сони. чан строит свою самую жалобную моську, но это не помогает от слова совсем. минхо демонстративно переключает песню, прерывая строчку «из-за леса выезжает конная милиция». — да что он там не слышал? — дуется чан, — он уже не маленький, сейчас у молодёжи песни похлеще «частушек» будут. — вот пусть и слушают свои песни дальше, — гнёт своё ли, — а с нами такую похабщину он слушать не будет. джисону так смешно, вы бы знали. смешнее становится после: — сонь, вот ты знаешь эту песню? — спрашивает чан, чтобы доказать свою правоту. пару секунд на раздумья. чан поворачивает направо. минхо открывает бутылку с водой и делает глоток. — это где припев про девок и попá, которому так и надо? чан ржёт на всю машину и кивает, минхо давится водой. снова поворот направо. — ну слышал как-то раз, — равнодушно продолжает джисон, — мне больше «туман» нравится. минхо и чан сходятся на том, что «король и шут» больше подходят для семейной поездки. они громко кричат на кукле колдуна, минхо кривляется, с усилием изображает игру на скрипке. несмотря на дурашливый характер их пения, голоса звучат хорошо, сочетаются между собой прекрасно. у чана получается широко и чисто, будто бы он занимался раньше вокалом. у минхо голос тоньше, джисон бы сравнил его с хрусталём на особенно высоких нотах, если бы не некоторые фальшивые моменты. было бы круто в будущем услышать их совместную песню. он бы с удовольствием сочинил и спродюсировал её для них. за окном бесконечная зелень сменяется пшеничными полями, вдалеке блестит на солнце речка. через пару километров открывается вид на высокие кукурузные початки, потом снова виднеется изумрудная трава. минхо окликает джисона, тыкает пальцем и говорит, что вон там пасутся коровы. одна — чёрного цвета с белыми пятнышками, лежит на полянке и лениво машет из стороны в сторону хвостом (наверное, отмахивается от комаров). вторая — рыжая, с огромным розовым выменем, размеренно жуёт траву. больше разглядеть джисон не успевает, потому что они проезжают пастбище. — а долго вообще ехать? — спрашивает подросток. — ещё часик где-то, — отвечает чан, — можешь пока подремать. джисон кивает и достаёт маленькую подушку, чтобы подложить её под голову. жара плавит его, как пломбир, он буквально растекается на заднем сидении. лёгкий ветерок проникает в салон, минхо делает музыку потише и переговаривается с чаном тоже не сильно громко. веки тяжелеют, слипаются, дневной свет мелькает и путается в густых ресницах. перед тем как окончательно закрыть глаза и уснуть, джисон смотрит на то, как минхо поправляет чану кепку и заправляет некоторые выбившиеся кудряшки. просыпается он от ласкового «вставай, сонь, мы приехали». джисон хмурится и пытается замотаться в одеяло, которое почему-то никак не находится руками. он пытается перебирать конечностями по кровати, но ударяется обо что-то и шипит. — тихо-тихо, не буянь, друг, — хихикает чан и тормошит его чуть сильнее. спустя мгновение джисон вспоминает, что они ехали к родителям минхо, и он вроде как уснул в машине. нога неприятно ноет, и становится ясно, что он ударился об переднее сидение. кое-как открыв глаза и привыкнув к яркому свету, он видит старшего, который ждёт его перед открытой дверью. тёмные кудряшки отливают шоколадом, пушистые волосинки забавно светятся на солнце. — ну что, мне тебя донести до дома, спящий принц? — предлагает мужчина, — или ваше величество само дойдёт? джисон кряхтит «само» и быстренько вылезает из машины. минхо уже достал сумки из багажника и понёс некоторые к дверям дома. чан вдыхает полной грудью, потягивается, выдыхает «как же хорошо тут» и берёт оставшиеся вещи и продукты. джисон топает за ним и осматривается вокруг, потому что оказался тут впервые. они уже знакомы с родителями минхо. они виделись раз 5, однажды даже ходили все вместе в кафе. мама минхо спокойная и тактильная, от неё всегда вкусно пахнет. она скорее журчит, а не говорит, и кажется бесконечно радостной. папа минхо кажется на первый взгляд задумчивым и хмурым, поэтому джисон поначалу пугался. потом уже он узнал, что тот работает кем-то серьёзным в большой фирме, у него забот полон рот, да и устаёт сильно. во время третьей встречи папа минхо много шутил, расспрашивал джисона об увлечениях и учёбе, предложил как-нибудь поехать на рыбалку или отправиться в поход с палатками. «если джисон, конечно же, хочет». а тот очень хотел, кивал, как болванчик, и предвкушал интересные выходные на берегу реки или в лесу. в этот раз их встречает только мама минхо. — папа пока никак не может отпроситься с работы, у них там сезон завалов, — извиняющимся тоном говорит женщина. а потом расцеловывает всех в щёки, тараторит, забирает некоторые сумки и ведёт внутрь. у семейства ли большой участок с цветами и кустарниками. это больше похоже не на дачу с огородом и цветочными клумбами, а на целый ботанический сад, весьма аккуратный и красивый. джисону приглянулся небольшой клочок земли, где растут красно-оранжевые ирисы. их пышные волнистые лепестки напоминают хвост и плавники какой-нибудь экзотической рыбки, обитающей в коралловых или водорослевых зарослях. мама минхо улыбается широко, когда джисон говорит об этом, смеётся негромко и треплет подростка по голове. джисон засматривается, потому что у минхо передние резцы точь-в-точь, как у неё. и лицо у неё очень красивое, с мягкими чертами, не спрятанное под слоем макияжа. вокруг тёпло-карих глаз собрались мелкие морщинки и лёгкий неравномерный след от дачного загара, который успел лечь ещё на скулы и аккуратный, чуть вздёрнутый нос. минхо с мамой очень близок, они говорят о важных и пустяковых вещах на летней кухне, пока чан копается в машине. тихие переговоры сливаются с шорохом занавески из бусин, которые сталкиваются друг с другом из-за ветра и настукивают свою незатейливую мелодию. периодически минхо приносит чану в гараж свежий лимонад, потому что жара в июне стоит невыносимая. чан вытирает пот с лица и шеи чистым полотенцем, целует минхо в нос и жадно глотает холодный напиток из предложенной чашки. на столе в большом графине плавают светло-жёлтые кружочки, кубики льда и листья мяты с огорода. джисон нежится в навесном лежаке и задумчиво жуёт шершавые листики, чувствует, как его рот обволакивает пряная сочность. белая вата тихо плывёт по голубизне, складывается в еле заметные силуэты и фигуры. в последние дни ему так спокойно и хорошо, мысли впервые за много лет не спутываются в клубок, не завязываются тугим узлом, который он был не способен развязать раньше. ему будто бы снова пять лет, и он рассматривает с дедушкой облака, выглядывая каких-нибудь лошадей, кроликов, медведей, динозавров. он снова беззаботный, весёлый, улыбается во весь рот, только теперь все зубы на месте. через два дня к нему приедут феликс, хёнджин и сынмин. родители отпустили их на недельку пожить в загородном доме родителей минхо. несколько комнат на втором этаже давно пустуют, поэтому мама минхо совсем не против гостей, ей даже в радость, когда дом наполнен смехом и шумными разговорами. она любит готовить всевозможную выпечку, и уже предвкушает, как будет угощать мальчишек шарлоткой, пирогом с абрикосами или смородиной, хворостом из слоёного теста, конвертиками или песочным печеньем. в подвале находится нескончаемый запас компота, который иногда портился, потому что пить его особо некому. теперь ему тоже найдётся применение. в сарае стоят два стареньких велосипеда, у которых надо цепи смазать. недалеко от дома есть чистая речка с удобным пирсом. мама минхо много обнимает джисона, гладит по волосам, проводит нежными ладонями по щекам и приговаривает «красавец санги». жалуется, что какой-то он худенький, глядишь, ветром снесёт. мальчику неловко, но он обнимает женщину в ответ крепко-крепко. её длинные волосы щекочут его лицо, и он улыбается от этого ощущения. она в хлопковой полосатой рубашке, пахнет сладкими яблочными духами, немного раскачивает джисона из стороны в сторону и целует в карамельную макушку. — вы бедного ребёнка совсем не кормите? — с упрёком обращается она к своему сыну, — вы должны оставить нам его на лето, чтобы он хоть немного набрал в весе. — нормального мы его кормим, мам, — отбивается минхо, нарезая огурцы кружочками и кидая их в большую прозрачную миску, — у него просто хороший метаболизм. женщина качает головой и продолжает тискать джисона. в это же время на кухню заходит чан с почерневшим полотенцем, руки у него тоже цвета мазуты. минхо бросает салат и ведёт его к раковине. пока чан неловко смеётся, врач намыливает ему руки и открывает кран, чтобы смыть смесь из грязи и душистых пузырей. — у него просто вся еда в щёки уходит, — присоединяется чан к разговору, его голос слегка приглушён из-за шума воды, — повзрослеет, вытянется ещё, и станет пошире, ничего страшного. он вытирает руки другим полотенцем, чистым, и снова чмокает минхо в нос. тот сразу же краснеет ушами, потому что мама ведь смотрит, бурчит что-то и легонько толкает старшего в грудь. а мама минхо только шире улыбается, её глаза блестят от радости. джисон снова думает о том, что у минхо глаза тоже мамины, он унаследовал от неё эту звёздную пыль и мерцание во взгляде. женщина выпускает мальчика из своих объятий и дорезает редиску с помидорами. она напевает что-то про алюминиевые огурцы на брезентовом поле, и все дружно посмеиваются. чан в шутку говорит о том, что после сегодняшнего салата всем, кроме джисона, нужно будет обратиться к стоматологу за протезами. — ты думаешь, у меня новые зубы уже отрастут? — интересуется подросток. — не, ты просто справишься с алюминием, — отмахивается чан, — с твоим-то характером… джисон дуется минут пять, пока тренер не начинает щекотать его под рёбрами. они бегают по первому этажу, джисон вопит и отбивается, а чан только хитро щерится и пытается догнать «этого несносного мальчишку». у него не сразу получается, он смеётся и кричит: «так нечестно, ты ведь соник икс», а сам соник только язык показывает и дальше бежит, уже вверх по лестнице. минхо просит их не убиться и не разбить лбы, потому что он не хочет ехать во время своего отпуска в больницу. чан настигает джисона на втором этаже, заключает его в свои железные объятья и победно шумит. у джисона по щекам текут слёзы, потому что ему слишком щекотно, он вяло сопротивляется, брыкается, но по итогу устаёт и обмякает в чужих руках. от чана пахнет сигаретами, машинным маслом и одеколоном. — тебе надо помыться, ты как будто в бензиновой луже полежал, — нудит джисон. чан начинает обтираться об него, чтобы выбесить ещё сильнее. вот всё в бан чане прекрасно, кроме одной его привычки - бесить людей. — теперь ты тоже будешь вонять бензиновой лужей, вредина-а, — тянет мужчина, — неужели ты не хочешь пообниматься со мной ещё? джисон со всем своим страдальческим натугом ноет: — минхо-о-о, спаси меня. иногда минхо кажется, что у него не один ребёнок, а двое. трудно жить, когда нужно следить за двумя балбесами и котом, но он пока справляется. не то чтобы у него был выбор. поэтому он тяжело вздыхает и топает светлыми тапками по ступенькам. в одной из ближайших комнат минхо видит прекрасную картину: грязный после гаража чан валяет по кровати несчастного джисона и нелепо дует ему в голый живот, а мелкий дёргает ногами и заливисто хохочет. недолго думая, он подходит к кровати. — не-е-ет, ты же должен был помочь мне, а не примкнуть к злу, — вопит подросток, пока минхо и чан щекочут его в четыре руки. а когда все наконец устают и успокаиваются, минхо всё-таки заставляет чана идти в душ. ужинать все садятся в чистой одежде, чуть отдохнувшие и довольные. мама минхо постоянно говорит о том, что джисон растёт не по дням, а по часам, спрашивает про занятия музыкой, про конец учебного года, про друзей, про здоровье… — а девочка или мальчик у тебя есть? — любопытствует она, пока джисон довольный жуёт куриную котлету. он чувствует, что котлета идёт куда-то не туда и закашливается, минхо с упрёком говорит «ну мам», а чан тактично хлюпает чаем. — ну а что? я не могу узнать, встречается ли мой внук с кем-то? — женщина хлопает глазами и смотрит на сына с упрёком. ох, внук. она сказала «мой внук». минхо замечает странный блеск в глазах джисона и тянет к нему руку. чан тоже заметно напрягается и не знает, куда себя деть. мама минхо понимает, что сказала что-то не то, и уже хочет открыть рот, но джисон быстро смахивает с себя тревожное наваждение и перебивает всех: — нет, у меня пока никого нет, — улыбается он, — мне нравилась одноклассница, но мы остались друзьями. все присутствующие выдыхают. напряжение потихоньку рассеивается. они спокойно доедают ужин, болтая о всяких мелочах. минхо поклялся не говорить о работе, но в итоге долго и упорно жалуется на нового заведующего отделением, на плохой ремонт и недостаток персонала. рассказывает о частной клинике, в которой подрабатывает, где чистые стены, удобная планировка, всё аккуратно и цивилизованно, и нет огромных толп, неразберихи с картами пациентов, инструменты всегда на месте. чан хвалится тем, что дети из его спортивного клуба ездили недавно на региональные соревнования и взяли серебро. он говорит, что коллектив у них хороший, платят прилично, тренировки можно переносить, если очень нужно, правда, хотелось бы больше времени проводить дома. потом чан и минхо на пару хвалят джисона, который закончил год без троек, определился с университетом и потихоньку готовится к экзаменам, так красиво играет на гитаре и пишет стихи. немного жалуются на то, что он не спит по ночам и много играет в видеоигры, а потом днём ходит, как живой труп, а ещё пьёт холодную воду из-под крана, хотя с его больными миндалинами так делать категорически нельзя. — они тебя совсем съели со своими нравоучениями, да, мой хороший? — обращается женщина к джисону, — не переживай, я тебя доставать не буду, хоть отдохнёшь недельку от этих ворчливых стариков. она подмигивает и посмеивается, джисон подхватывает её настроение, а чан с минхо шутят о том, что она настраивает ребёнка против них. потом чан убирает посуду со стола, минхо её моет. они говорят, что уберутся на кухне сами. мама минхо берёт джисона под руку и предлагает посидеть в саду. они сидят на лежачих качелях и наслаждаются вечерней мелодией из звуков кузнечиков. красно-оранжевая акварель растекается по тёмной синеве. — джисон, — нарушает тишину женщина, поглаживая смуглую руку мальчика. — м? — отзывается он, поворачивая голову. она немного мнётся и никак не решается продолжить. кажется, что в её взгляде есть какая-то тоска вперемешку со страхом. — не подумай, что я пытаюсь заменить тебе бабушку, — совсем тихо говорит она, опуская глаза, — я знаю, что мы тебе чужие люди, но… я полюбила тебя сразу, как увидела на фотографии, когда минхо показывал. а потом точно удостоверилась, когда ты впервые пришёл к нам в гости. мы все тебя полюбили, понимаешь? и мы хотели бы стать для тебя хорошей семьёй. джисон чувствует, что в груди щемит. он осторожно обнимает женщину и кладёт голову на её плечо. он не хочет, чтобы она заметила солёные жемчужинки, которые уже собрались в уголках глаз. да, родители минхо не заменят ему бабушку и дедушку. никто не заменит, надо быть честным. эти ушедшие воспоминания, утрата, всё прошлое, оно никуда не денется. да, они не связаны по крови. да, прошло не так много времени. — но вы уже стали, — отвечает джисон, крепче прижимаясь к маме минхо, — вы не чужие, вы стали мне ближе родных родителей. и я очень люблю вас всех. спасибо за то, что приняли меня. она вздрагивает, и её слова мешаются с прерывистыми всхлипами. она говорит о том, что их не за что благодарить. она обещает, что сделает всё возможное, чтобы джисону было хорошо и уютно, они все сделают. она говорит о том, что у джисона теперь всегда есть два дома, где его всегда будут любить и ждать. они ещё долго сидят на качелях и наслаждаются вечерней прохладой. мама минхо просит называть её хотя бы по имени, если джисон захочет. джисон говорит: «хорошо, ба». она целует его в макушку (джисону кажется, что он пристрастится к такой ласке очень быстро) и смеётся, искренне, впервые так громко и звонко. после подготовки ко сну джисон желает всем спокойной ночи и уходит в свою комнату. она просторная, не обжитая, без всяких мелочей и лишних деталей. мама минхо сказала, что джисон может обустроить её на свой вкус, повесить какие-нибудь плакаты или фотографии в рамках, да хоть стены разрисовать, перевезти туда какие-то вещи, если он захочет ещё провести свои каникулы в этом доме. постельное на джисоновой кровати смешное, с тачками, а под самым потолком висит мелкая жёлтая гирлянда. из открытого окна в комнату проникает сладкий запах яблони, потому что растёт она прямо внизу. джисон берёт телефон, скидывает в общий чат фотографию кровати с подписью «прошу не завидовать», выключает свет и укладывается поудобнее. он думает о том, что воздух в этом месте действительно волшебный, как и атмосфера в доме. тихий перезвон криво вырезанных из золотого картона звёзд убаюкивает его.