на кухне пахнет лавровым листом и дедушкиными сигаретами

джисон чувствует, как мамины руки лелеют его розовые щёки. она уставшая, с синевой под глазами и расцветающим багровым пятном на скуле. раньше джисону думалось, что её красивое лицо украшают красные и фиолетовые цветы, потому что она какая-нибудь волшебница или фея. чуть позже он поймёт, что это вовсе не ботанический сад, а мама — не фея, а простая продавщица, у которой жизнь не слаще варёной сгущёнки, которая уже второй год пылится на витрине маленькой круглосутки. мама говорит: «ничего не бойся, мой маленький» и прячет его в шкафу. джисону до дрожи в острых коленках страшно, потому что в коричневой махине совсем нет света, а за хилыми дверцами можно услышать ругань и другие пугающие звуки, которые слишком хорошо ему знакомы. он слышит такие же, когда отец замахивается на него своей медвежьей лапой. в его памяти вновь и вновь проигрывается мелодия, сотканная из всхлипов — маминых и его. в глазах щиплет, волна беспокойства накатывает на него, когда квартира наполняется новыми криками, низкими и утробными. слёзы мешаются с соплями, он пытается вытереть мерзкое месиво, но делает только хуже. лишь бы дверца не открывалась, лишь бы всё это оказалось страшным сном, и джисон проснулся в своей кроватке, укрытый синим одеялом со звёздами. кажется, будто прошла целая вечность, наполненная тихими дрожащими мольбами. джисон зажмуривается до цветастых пятен, когда дверца шкафа жалобно скрипит. мама говорит: «теперь всё хорошо, мой маленький, можешь вылезать». маковое поле прорастает на её лебединой шее и тонких руках. джисон с детства ненавидит цветы на светлой коже. иногда отец бывает добрым. он приходит с шабашки, когда в состоянии на неё ходить, улыбается во весь рот, сверкая серебряным зубом, треплет сынишку по волосам грязными лапами и с протяжным «сюрприз» суёт ему в руку две карамельные конфеты «лимончики». на столе оказывается буханка ржаного хлеба, консервы из вонючей тушёнки в помятой жестяной банке и прозрачная бутылка с синей этикеткой. карамелька округлая, ярко-жёлтая, похожа на крохотное солнце в ладошке, немного переливается в свете кухонной лампочки, а во рту растворяется приятной кислотой. джисон нетерпеливый, поэтому спустя недолгое время разгрызает её, и рот погружается в яблочную патоку. отец с силой тянет к себе поближе маму за талию, звонко целует её во впалую щёку и говорит: «добытчик принёс жратву домой». отец любит джисона, мама так говорит, просто по-особенному. к сожалению, отец бывает добрым слишком редко. именно поэтому джисон замечает больше бутонов на мамином теле, чаще сидит в огромном коричневом монстре или бежит погулять во дворе. иногда мама просит джисона переночевать у феликса, и тогда ночи проходят спокойнее. каждый звук в чужом доме всё так же заставляет джисона дёргаться и соскакивать с места, но ничего страшного не случается. у феликса просторная комната с плакатами рейнджеров, покемонов и тотали спайс. тётя лина всегда готовит что-нибудь вкусненькое к приходу феликсовых друзей. а для джисона вкусно всё, что не тошнотворные консервы и самый дешёвый хлеб, который больше похож на мякиш. тётя лина кормит джисона с усердием, накладывает добавку без лишних слов, и как-то печально смотрит на мальчика. иногда джисон живёт у бабушки с дедушкой в дряхлой трёхэтажке. у них на одной стене висит красно-чёрный ковёр, а другой, жёлто-чёрный с зелёными завитками, лежит на деревянном полу. на столе всегда в вазочке красуются сушки, рядом стоит упаковка рафинированного сахара. джисон кладёт кубик в рот, воровато оглядываясь, будто бы его кто-то поймает и отлупит, и наслаждается тем, как крупинки растворяются на языке. бабуля и деда очень любят джисона, он это знает. не так по-особенному, как отец, но джисону так больше нравится. у бабули лицо и руки в морщинах, а пальцы в следах артрита. у дедушки усы густые и белоснежные, как у какого-нибудь капитана дальнего плавания. бабушка читает джисону сказку про старика и золотую рыбку. джисон думает, что эта история очень глупая. поймай джисон такую рыбку, он бы не потратил так бездарно три желания. если бы джисон поймал золотую рыбку, он бы загадал, чтобы отец чаще бывал добрым, мама меньше плакала, и в шкафу реже надо было сидеть. дедушка покупает джисону велосипед на рынке у грузина средних лет. трёхколёсный друг железный, покрыт чуть сколотой в некоторых местах изумрудной краской. джисон хохочет на весь двор и кричит: «деда, я еду! ты видишь? я еду!» бабушка и дедушка очень любят джисона, поэтому теперь он будет жить с ними. так говорит незнакомая тётка в синем костюме, натянуто улыбаясь. мама пока не может прийти, а папа его больше не обидит, никого вообще не обидит. уже ночью, лёжа в кровати, джисон слышит сквозь картонные стены краем уха шёпот с кухни: — только бы никто не растрепал сонику про этого уголовника, — голос бабушки похож на шелест листвы. — рано или поздно он узнает, — шелестит в ответ дедушка. мама приезжает в крохотную квартиру спустя месяц. у неё на коже больше нет ярких бутонов, синяки стали менее заметными. только обнимать её нужно аккуратнее, потому что рёбра всё ещё болят. маме намного лучше, и она улыбается впервые за долгое время так солнечно. мама говорит, что очень любит джисона, больше всего на свете. именно поэтому ей надо ненадолго уехать далеко-далеко, чтобы заработать денег и купить джисону много-много конфет, и игрушек, и одежды, и книжек со сказками. — нужно совсем немного подождать, мой маленький, — виновато говорит мама, целуя его в макушку и прижимая к своей груди, — ты же подождёшь мамочку? если бы джисон поймал золотую рыбку, он бы загадал, чтобы мама не уезжала на несколько лет. ему не нужны игрушки, конфеты, книжки со сказками. лишь бы она была рядом и гладила его розовые щёки своими сухими руками. он до сих пор помнит эти нежные прикосновения, её негромкий голос, большие янтарные глаза, обрамлённые длинными ресницами, и то, как она крепко обняла его в последний раз. к сожалению, годы идут, а джисон всё никак не встречает золотую рыбку. иногда он ездит с дедушкой на рыбалку, и они привозят домой толстолобиков, карасей и пару раз даже бычка-песочника. бабушка жарит рыбу на масляной сковородке, и по всей квартире разносится вкуснейший аромат рыбы в кляре, вызывающий у джисона зверский аппетит. рыбка с золотистой корочкой хорошо идёт с зелёным луком и горбушкой хлеба. джисон сидит на скрипучей табуретке, мотает ногами и жадно облизывает жирные пальцы. бабушка учит джисона выводить в прописях кривые буквы и цифры, читает по слогам, заставляет учить стихи и таблицу умножения. дедушка приносит домой ириски, плоды антоновки и ходит с джисоном в лес, чтобы рассказать про природу и животных. они ходят собирать грибы и ягоды, пока дедушке позволяют больные ноги и спина. бабуля и дедушка стоят на школьной линейке и улыбаются, когда первоклассник джисон в перешитом костюме от какой-то знакомой дарит своей учительнице самодельный букет, который он смастерил с бабушкой из цветов, растущих на клумбе у дома. бабушка раз в год ездит с джисоном на самый дальний рынок, чтобы купить ему одежду. джисон растёт и тоже хочет красиво одеваться, как его сверстники. джисон стоит на картонке в -25 и натягивает дрожащими от холода и предвкушения пальцами свои первые синие джинсы. он хлюпает носом, но улыбается. бабуля купит ему джинсы, он будет похож на своих одноклассников. дедушка учит джисона выжигать по дереву и играть на баяне. джисону баян не очень нравится, но он усердно учится, надавливая на пожелтевшие кнопки. инструмент тяжёлый, просто огромный, особенно на фоне щуплого и низкорослого мальчугана. но когда из него льётся музыка, рот джисона непроизвольно выпускает мелодичные звуки. дедушка любит, когда джисон играет «прощание» покрасса. иногда джисону отчаянно хочется поймать эту чёртову золотую рыбку. мысли вьются в его юной голове, как и желания, полные отчаяния. ему много не надо, ему для себя ничего не нужно, только бы для других. в третий раз он загадал бы, чтобы дедушка и бабушка всегда были здоровы, чтобы никаких страшных болезней никогда не появлялось, а если и появлялись бы, то все люди обязательно выздоравливали. джисон так и не поймал волшебную рыбёшку, карантин и эпидемия дались ему слишком тяжело. они окрасились вечным трауром и неизвестностью. джисону 15, а он как будто бы снова в шкафу в старой родительской квартире. темно, страшно, двери держатся на последнем издыхании. только теперь некому их открывать. придётся самому выбираться, чтобы залезть под тяжёлое одеяло и заснуть беспокойным сном. в маленьком просвете он может разглядеть мерцание и блеск. уши улавливают странный перелив звуков. кажется, в тот злосчастный день, когда он сцепился с придурком чанбином, украсил белый снег своей кровью из носа, и их расцепил строгий тренер из секции по единоборствам, судьба впервые дала ему понять, каково это, слышать звёзды.