SINYM503

— Я лувлю свою вопатку! Соник со смешком подбегает к Тейлзу, что стоит чуть в стороне и машет небольшой квадратной лопатой. Он выглядит совсем маленьким, да и на слух ему не больше четырёх. — Эй, Тейлз, я заберу твою лопатку! — Неть! Мне нвавиться моя вопатка! — А у меня есть… — Соник с красивого сальто достаёт из ниоткуда новый инструмент. — Грабли! — Неть! — Да! Они сходятся в шутливом бою, где оружием выступает садовый инструмент. И Соник побеждает, когда черенок выскальзывает из маленькой лапы лисёнка, а сам он не удерживается на ногах и оседает на землю. — Ауч… мои ягодивчки… Соник весело хихикает. — Я съем твои… кхм, я отшлёпаю твои ягодички! — Ой, неть! — Тейлз тут же подскакивает и поднимает лапки вверх. — Товда я… Пвизову бога Вопаты! — Бога Лопаты? — со скепсисом переспрашивает Соник. И Тейлз утвердительно кивает, едва не подскакивая от переполняющих его эмоций. — Дя! Бога Вопаты! Кит начинает подпрыгивать, вертеться на месте, махать хвостами, пока Соник всё с тем же скепсисом смотрит на него. Однако он совсем не ожидает того, что нелепые телодвижения Тейлза принесут свои плоды и рядом с ними неожиданно появится огромный, мать его, Эггман, а в руках у него лопата с подозрительно знакомым дизайном… Метал Соника! — ЧТО ЭТО ЗА ХРЕНЬ?! — Бог Вопаты! — ЧЕГО?! — БОГ ВОПАТЫ!!! Соник даже не успевает завизжать, как его уже прихлопывает плоским дном рабочей поверхности, на которой выгравирована ехидная морда Метала. Но ёж не чувствует боли, он чувствует… тепло. Уют, мягкость. Он словно сосиска среди двух горячих половинок булочек. Ещё полить сверху острым соусом, и он будет самым вкусным чили-догом! Ммм! Соник прикрывает глаза, улыбаясь, греясь между двух мягких тёплых сдоб. Когда неожиданно осознаёт, что сон постепенно переходит в реальность и при этом… ничего не меняется. Ему всё так же тепло, он между двух мягких… нет, не мягких. Пушистых булочек?.. — Ммм… — срывается с его губ стон, когда к тесному теплу по бокам он чувствует приятные прикосновения к шее, груди, животу. Они порхают бабочками по нему, то здесь, то там, легко, приятно. Нежность, желание разгорается в его груди, постепенно сползая вместе с бабочками на живот. И ниже… пока не ныряют в трусики. Вот тут Соник уже распахивает глаза, невольно дёрнувшись. Сонный морок не сразу отпускает его, ему всё ещё хорошо. Хорошо от наглой лапы в его трусах, что приятно оглаживает подушечками пальцев клитор, распространяя по всему телу ёжика горячие волны возбуждения. А ещё от другой лапы, что мягко сжимает его грудь через топ, да так приятно её оглаживает, добавляя больше в ощущение приятной неги, в которую ёжик начинает неспешно погружаться. Это сон?.. Или… С силой Соник смаргивает с себя сонливость, вновь вздрагивает и с ужасом осознаёт — он всё ещё находится в комнате Тейлза, лежит на спине на расстеленном матрасе. А по бокам его сжимают два крепких мужских тела. Не нужно быть гением, чтобы понять принадлежность этих туловищ. Однако Соник испуганно распахивает глаза и вновь дёргается, решив, что это или галлюцинация, или туловища ебанулись. И, судя по окутавшему его запаху — второе. Почти. — Вы бухие, что ли? — тихо зашипел, пытаясь вывернуться из живого хот-дога, да только двое крепких самцов так просто не собираются от него отлипать. Они мало того, что вжались в него, будто пытаясь слиться в единого супер мобианца, так ещё и скользят руками и ртами по весьма чувствительным местам, сами трутся пахом об синие бёдра. И Соник, у которого и без того всё очень плохо с расслаблением, в особенности в сексуальной части, чувствует, как теряет силы, сдаваясь под столь мощным напором. Сонный морок всё не отпускает, и эти двое не собираются сдавать занятые позиции, вылизывая и выцеловывая его виски, шею и плечи, руками скользя по чувствительной груди, животу и обласкивая влажную киску, вообще заставляют все мысли выветриться. И Соник даже расслабляется. Сдаётся. Позволяет двум пьяным дегенератам обласкать его. Быть может, они так извиниться хотели? Довести до сладкого оргазма? А выпили для сплочённости и храбрости? Хорошо, пусть постараются. Ёжик даже шевелит руками, чтобы коснуться пахов обоих самцов, сам чуть разводит ноги, закидывая на их бёдра, ощущая, как когтистый палец уже скользнул внутрь горячей узкой щёлки. Синие уши тщательно обследовали комнату на предмет того, что кроме них троих больше никто не проснулся. Тейлз отчётливо сопит в подушку, Марика вообще почти не слышно — он дышит настолько тихо, что однажды Соник словил паничку, решив, что это тот самый синдром неожиданной детской смертности, о котором он слышал совсем недавно. Но нет, всё в порядке, он просто спит. И это позволяет ёжику принять ласки обоих самцов, не забивая голову лишними мыслями. Он устал за прошедшие несколько сумасшедших дней, почему он не может расслабиться в столь навязчивых ласках? А эти двое наверняка и не вспомнят ничего на утро. И только Соник чувствует, что уже готов… что уже закручивается сладкая спираль внизу живота, что вот-вот выстрелит, раскрутится, опаляя всё тело ёжика в оргазме… Как внезапно он понимает, что среди всех присутствующих в комнате он ЕДИНСТВЕННЫЙ, кто не спит. Так, блэт. Не понял. — Ах вы сукины дети… Нет, ну каково это?! Они действительно пробрались каким-то образом в закрытый ангар, ПЬЯНЫЕ, блять, на второй этаж. При этом не издав ни единого звука, не разбудив ни Тейлза, ни Соника! Легли к нему в постель, приласкали, распалили, возбудили… и заснули! Оба! Соник легко поднимается, садясь на постели на коленях, осматривает эти два спящих туловища. Как младенцы. А возбуждённому возмущённому ежу только и остаётся, что в гневе молчаливо перебеситься, потрясти в пустоту кулаками, сыпля проклятиями на головы двух возмутителей. У них был шанс! У них, чёрт возьми, был шанс хоть немного расположить к себе синюшного! И они его просрали. Соник не придумывает ничего лучше, чем пинками сдвинуть двоих самцов друг к другу, сплести их конечности так, словно они заснули после классного страстного секса друг с другом — ну и что, что в одежде, — а сам перемещается к сыну. Тихо вздыхает. Между ног всё ещё горячо, напряжено, он хотел бы заняться сексом. Да чтобы посильнее, пострастнее, чтобы выкинуть из головы все мысли и просто расслабиться, а после заснуть! Придурки. Теперь он зол на них ещё сильнее! Проверив, что подгузник Марика чист, а сам малыш крепко спит, Соник укладывается вокруг него, стараясь не нарушить детский сладкий сон. Несколько беспокойных минут на успокоение и отвлечение от нового витка головной боли, и вскоре тоже засыпает. Но недолго комната полнится блаженными сонными звуками. Царство Морфея нарушает лёгкая дрожь эфира, а затем посередине появляется огромное межпространственное кольцо. Через него перешагивает большой крепкий мобианец; быстро оглянувшись, он подходит к спящему в совершенно неудобной свёрнутой позе ежу и легко подхватывает его на руки, унося с собой в портал, что тут же схлопывается за ними. Чёрное ухо, дёрнувшееся в инстинктивном ответе на колебание хаоса в пространстве, заставляет своего хозяина кое-как с непомерными усилиями приоткрыть глаза, веки которых тяжелее всего мира. Рубины вздрагивают от картины, как кто-то большой держит на руках знакомую игольчатую фигурку и уходит в портал, не оставляя за собой совершенно ничего, кроме упавшего на пол клочка бумаги. — Соник… — хрипит Шэдоу. Пытается справиться с тем количеством промилле, что курсирует в его крови, к сожалению, безуспешно. Чёрт… нахрена они столько выпили? Под лапой кто-то пушистый и горячий, прижимает так крепко. Алкоголь побеждает Совершенную Форму Жизни, утаскивая в сон и заставляя забыться на несколько спокойных часов.

***

Соник сладко причмокивает, смачивая присохший за ночь язык, а за ним — и остальной рот. Перекатывает это сонное послевкусие, тянется. Мозг начинает неспешно работать, обрабатывая происходящее вокруг, чтобы передать хозяину. Глаза слиплись, не в силах даже приоткрыться, однако мироощущение странное, не позволяет расслабиться и продолжить сладко посапывать. Почему его постель такая жёсткая? Натурально каменная! Раньше он не замечал, но, похоже, матрас себя уже изжил и нужно купить новый, а то как он будет оставаться на ночь у Тейлза? Варианта оставить кита жить своей жизнью и не заваливаться к нему по поводу и без, синий, как уже понятно, не рассматривает. И всё же, почему так неудобно? Зелёные глаза с трудом приоткрываются в две щёлочки. И тут же в ужасе распахиваются. Потому что Соник находится совсем не там, где засыпал накануне. Множество мыслей лихорадочно пробегают в синей голове, от того, что он сам забыл, как в ночной ярости не туда помчался, до того, что теперь его украл Метал Соник. Но мысли почти сразу успокаиваются, когда он видит рядом светящийся мистическим светом главный из всех таинственных, наполненных силой камней — Мастер Изумруд. А затем уже Соник обнаруживает себя лежащим на каменном постаменте около него, прикрытый сверху чьей-то большой рубашкой. Здесь не столь много вариантов, чтобы гадать, где он и кто его украл. Летающие рядом несколько Чао с интересом смотрят на Соника, а когда он поднимается, чуть отлетают, весело попискивая, перекрикиваясь с заливающимися трелью птицами. Один из голубых летающих созданий приблизился к единственному жителю всего острова, что-то ему щебеча. Впрочем, тот и так видит, что гость уже проснулся. — Наклз! — Соник! Здоровяк ехидна поднимается неспешно к нему по лестнице алтаря, держа в руке корзинку. Его дреды завязаны в хвост на затылке, крепкие мускулы перекатываются под растрёпанной красной шерстью, что блестит на обнажённом торсе под поднимающимся солнцем. Спортивные штаны низко сидят на бёдрах, открывая сверху вид на бедренные косточки и чуть более густую шерсть паха и снизу на босые когтистые ступни. Соник даже невольно на пару мгновений заглядывается на него, пока не садится, подбирая под себя ноги, кутаясь в рубашку. Будучи кормящим родителем, у него нет столь большого выбора, в чём спать, и потому он отдал предпочтение тому отстёгивающемуся топу, а Наклз забрал его прямо из постели…. Из кресла… Да пофиг! Проблема в том, что сейчас Соник в одном лишь нижнем белье, а потому приходится кутаться в большую рубашку, приятно пахнущую ехидной. Лёгкий укол ностальгии прошёлся по синешёрстному телу. Нахождение здесь, на острове Ангела пробуждает достаточно много приятных воспоминаний. Сколько они прошли вместе, сколько трудностей преодолели, сколько интересного узнали о собственном доме. Это напоминает ему об отрочестве, когда они часто встречались на острове по различным причинам, ходили в невероятные приключения, вместе спасали мир… да, хорошие были времена. — Соник! — Наклз поднялся на последнюю ступеньку и, поставив рядом с ежом корзинку, тут же наклоняется к нему и сжимает в крепких объятиях, от силы которых Соник не может не «ыыыкхнуть» сдавленно на резком выдохе. И сам сжимает ехидну в ответном объятии, обхватив за шею. — Рад видеть тебя! — И я очень рад, дружище! — Соник весело посмеивается, отпуская друга. Тот садится рядом, глядя на синего с лёгким смешком в фиалковых глазах. Приятно видеть, как давний друг счастлив твоему присутствию, а не фырчит, что ты снова побеспокоил его и сваливай вообще поскорее. Наверное, стоит выразить благодарность Руж, ведь именно она столь хорошо поработала над непростым характером ехидны, который не смогла исправить даже долгая дружба с ежом и лисом. С другой стороны, вполне возможно, что ехидна расположен столь гостеприимно только по причине того, что сам притащил синюшного сюда. Интересно, зачем? Неужто позвонить не мог? Наклз легко плюхается рядом, подбирая под себя одну ногу, придвигает корзинку, в которой оказалось несколько фруктов и овощей, банка с какой-то тёмной жидкостью, скорее всего морсом, и горшочек с исходящим от него паром с запахом перловки. Соник с интересом принюхивается. — Как чувствуешь себя? — меж тем легко интересуется ехидна. Всего несколько мгновений, и уже перед ними настоящая полянка на пикнике. Соник не отказывается от совместного завтрака с давним другом, даже улыбается ему благодарно. Чао куда-то упорхали, потеряв к ним всякий интерес, только один остался сидеть на Мастере Изумруде, наблюдая за друзьями. — Я… — Соник несколько задумчиво моргнул, сверяясь с внутренним ощущением. Удивленно приподнял брови. — Знаешь, отлично чувствую! Давно не ощущал себя таким выспавшимся и отдохнувшим! — Несмотря на произошедшее вечером и ночью, после которого у него точно должна была случиться утренняя мигрень, его состояние оказалось слишком хорошим. Как и настроение. И даже мысли о том, что натворили два кобеля, не бесили его так, как должны были. — Это из-за Изумруда? Я хочу сюда переехать с Мариком! — С переездом исключено, даже не думай. И да, я подлатал тебя немного, Мастер Изумруд прекрасный целитель, сон около него может отлично сказаться на течении Хаоса внутри и, собственно, общем самочувствии. Ты где так башкой приложился? Соник со смешком отводит взгляд, откусывая от огурца и заедая кашей. Наконец-то он не чувствует опостылевшего бинта на голове, и лоб не пульсирует тупой болью, отдающей куда-то за уши. Он даже не чувствует боли в искусанных беззубым младенцем сосках! Вот что Мастер Изумруд животворящий делает! — Забей. Хотя, может, и расскажу. Как только ты поведаешь, какого хрена творится, как ты допустил уничтожение двух Изумрудов, почему здесь сидишь и никого не предупредил?! И где остальные камни? Наклз откусывает от помидора приличный кусок и переводит взгляд на простирающееся перед алтарём пространство. Аккуратная зелёная травка, цветы, несколько поросших мхом валунов, на которых восседают и поют утренние дифирамбы птицы. Позади огромный светящийся камень приятно опаляет спины морфов своим тёплым светом, и вся общая атмосфера благоприятно действует на Соника, что последние двое суток прожил слишком много. Как-то… отвык он от такого адреналинового шока. Это раньше подобное воспринималось как обычный четверг, а теперь, когда они привыкли к размеренной неспешной жизни, в которой Соник и вовсе перестроился с яркого жадного до всеобщего внимания героя на тихую мамочку-одиночку, от подобного круговорота событий жутко болит голова. Всё меняется, но что-то остаётся неизменным. Как, например, Наклз, что охраняет Мастер Изумруд. И как Остров Ангела, на котором и находится алтарь Изумруда. И пусть основная причина присутствия ехидны около камня уже ушла, так просто отказаться от родных мест никто бы не смог, что уж говорить о ехидне, что почитает своих предков. Иногда кажется, что он слишком рьяно это делает. Но вместе с тем, Остров это не просто кусок земли с каменным древним алтарём. Это место силы, и Соник в который раз убеждается в этом, проводя пальцами по совершенно здоровому лбу, на котором даже наросла шерсть, полностью скрывая недавний ушиб. А после он замечает за ним невысокие столбы, наверху которых, распространяя собственный свет, находятся Изумруды Хаоса. — Здесь только четыре Изумруда, — тихо проговаривает Наклз в ответ на последний вопрос, отвлекая Соника от наполнивших его голову мыслей. Ёж переводит взгляд на него, откусывая кусок огурца и заедая прекрасной кашей. Несмотря на её пресность и явное отсутствие молока, вкус весьма хорош, позволяющий наполнить пустой желудок, а дополненный питательными фруктами радует ежиные вкусовые рецепторы. Да и еда на воздухе почему-то всегда становится вкуснее. Однако вместе с поднятой темой на языке появляется и привкус горечи. Не стоит забывать, что где-то там всё ещё ходит Метал, всё ещё ищет Изумруды для каких-то своих целей. И кто его может остановить, если не Соник? И… сколько он сказал? — Всего четыре? — чуть хмурится Соник и вновь оглядывает камни. Действительно, лишь четыре. Но… — Где ещё один? Наклз, старательно делая невозмутимый вид, переводит свои фиалковые глаза на ежа, и тот фыркает: — Я прекрасно знаю, почему ты собрал все Изумруды и даже могу предположить, почему именно здесь. Ехидна недолго молчит, переваривая часть съеденного завтрака и услышанного от друга. Соник же чуть хмурится, не сводя с него взгляда, не понимая — он тоже, как и Шэдоу, скрывает от него истинные мотивы? Они сговорились что ли? — Послушай. — Ёж пока отложил слишком вкусную и сытную кашу, от которой уже осталась едва ли треть. — Метал опасен, он набирает силы и наглости. Ты знаешь, что он похитил Тейлза? — Что? — выдохнул резко Наклз, сжимая руки в кулачищи. Нахмурил с силой брови. — Ты дуришь меня что ли? Я же видел его ночью, он спокойно спал! — Он уже дома, мы вернули его, но сутки провёл с Металом хрен знает где и хрен знает зачем. И более того — я знаю, что два Изумруда уничтожены. Красные брови нахмурились лишь сильнее, давя на переносицу длинного тонкого носа. Соник фактически вживую видит проносящиеся за фиалковыми глазами мысли, складывающиеся в цепи умозаключений и приводящие к определённым выводам. Поэтому, как и в случае с Шэдоу приходится раскрыть, что он в курсах, иначе опять ему грозит остаться обманутым. Нет, он понимает, что Наклз и Шэдоу могут скрывать от него происходящее ради его же с Мариком безопасности, но и шило в мешке не утаишь. Рано или поздно о пропажах морфов и о Метале заговорят, рано или поздно Соник всё равно бы узнал. Рано или поздно сам бы захотел в этом поучаствовать. И лучше рано, сейчас, когда уничтожено лишь два Изумруда, чем поздно, когда не останется ни одного, и безумный робот приведёт какой-то свой план в исполнение. — Я видел нового Метал Соника, воочию. Даже не сразу узнал его. И он при мне расколол Изумруд Хаоса в труху. Наклз поднимает хмурый взгляд на ежа. — Прямо при тебе? — Соник кивает, и ехидна несдержанно скалится. Тихо рычит себе под нос. — Это непростительное святотатство — подобным образом обходиться с Изумрудами. Я не видел сам, только почувствовал через Мастер Изумруд, что сначала разбили один, затем и второй камень. Уже после первого я поспешил собрать все Изумруды, даже у Шэдоу, чтобы разобраться, кто творит подобное и как морду ему набить. У Мастера Изумруда можно многое узнать, но он не может показать всего. Про Метала узнал практически случайно, кто-то из очевидцев рассказывал, что видел шипастого робота, похожего на ежа. — Шэдоу поведал мне, что отдал свой камень тебе. — Вы встретились с ним? — немного удивлённо взглянул на друга ехидна, и тот вновь кивает. — Да, он вернулся, спас меня от одного из роботов Метала. Ты знаешь, что с помощью осколков он роботизирует морфов? — Знаю, — вздыхает Наклз. Разливает морс по глиняным чашкам, протягивает одну Сонику, что тот сразу берёт. — Шэдоу запретил мне что-либо говорить тебе об этом, когда отдал свой камень. Да и я с ним полностью согласен, у тебя дитя, тебе нельзя никуда лезть. От услышанного Соник сглатывает невольно встрявший в горле комок. Приятно конечно, что твои друзья заботятся о тебе, но, в конце-то концов, он же не ребёнок, он может позаботиться о себе и сыне! — А… когда вы виделись? — Кажется, год, — отвечает ехидна, не замечая, как синий рядом с ним напряжён. Складывает несколько пальцев, не скрытых привычными боксёрскими перчатками, считая под нос. — Ну точно, месяцев десять. Он тогда ещё собирался на какую-то далёкую миссию, говорил, что вернётся и обязательно с тобой поговорит, не знаю, какое-то прям дико важное дело у него к тебе было. А потом я здесь засел, только к Руж изредка наведывался, но реже, чтобы никто не смог отследить. Соник ведёт головой, переводит взгляд на Мастер Изумруд, что крутится неспешно в своём постаменте. В нём уже не заточены Тикал с Хаосом, а потому и Остров Ангела больше не парит в небе, теперь он неспешно дрейфует где-то посередине океана. Скрытый мощью главного камня, остров непосвящённым найти нереально, поэтому не удивительно, что Наклз стащил сюда все Изумруды, когда те оказались в опасности, и теперь сидит здесь вместе с ними, охраняя. Удивительно, что при встрече вспыльчивый горячий ехидна не выбил Шэдоу несколько зубов… А потом уже Соник вспоминает, что друг не знает до сих пор о личности отца Марика, ведь синий мало того, что и сам не торопится говорить, так ещё и Наклз тактично в это не лезет, да и сидит здесь, с Изумрудами наедине, практически год. Однако ответ на один из вопросов Соник так и не получил. — И всё же, где ещё один Изумруд? Четыре здесь, два уничтожены. Где ещё? — У Вавилонских разбойников. Соник выплюнул только что выпитый морс и уставился большими глазами на ехидну. — Ты серьёзно, что ли? Как он у них оказался?! — Немного не успел! Я только обнаружил место хранения Изумруда, а они уже свалили с ним! Предпоследний разбит, последний не найден и вскоре тоже разбит, буквально пару дней назад. — Да… его при мне и разбили. Но всё же, разбойники! Соник делает большие страшные глаза, пытаясь принять тот факт, что в его жизни, похоже, опять появились вавилонцы. Они пропали столь неожиданно, Джет, что до того ралли звонил ему едва ли не каждый день с разными предложениями, теперь сам не отвечал на звонки, а спустя несколько дней и вовсе стал «абонент не абонент», Соник даже слегка встревожился за них, предположив, что их нагнала карма за воровство в виде какого-нибудь разгневанного обворованного сорвиголовы. А потом он обнаружил, что слегка беременный, и теперь тревожиться пришлось о себе и собственном будущем. — Ну хорошо, он у них, но почему всё ещё не забрал? Ты же понимаешь, что теперь Метал идёт за ними! А вдруг они его продадут? Или уже продали! И навлекли беду уже на другого! Наклз тихо рычит. — А я чем занимаюсь всё это время здесь, по-твоему? Пытаюсь их найти. Они ж на дирижабле своём все каналы распространения энергии Хаоса перекрывают и путают. Точно. Они передвигаются на дирижабле, долго на одном месте не задерживаются, то тут, то там. Отследить почти невозможно. Соник с досадой дожёвывает остатки потрясающей каши, когда ехидна легко подталкивает его в плечо. Но даже вложенного одного процента от всей силы в удар Наклза достаточно, чтобы ёжик едва не свалился с лестницы. — Но теперь я знаю, где они точно будут. — Соник в удивлении приподнимает брови, и друг продолжает: — В Централ Сити планируется проведение гонок на ховербордах, уверен, эти парни там точно появятся. Сердце вздрагивает, когда Соник вспоминает о тех весёлых днях. Как они участвовали в гонках, где и познакомились с Вавилонцами, как не только помогли им с поисками сокровищ, но и вновь разрушили все планы Эггмана. Бегать здорово, но не менее здорово нестись вперёд на лёгкой доске, чутко подчиняющейся любому твоему движению! А ведь они так и не покатались с Джетом… — И у меня есть план, — скалится довольно Наклз, Соник заинтересованно поворачивает к нему синее ухо. — Ты будешь участвовать там и отвлечёшь вавилонцев, а я в это время обследую их корабль. — Зачем мне там участвовать? — удивлённо переспрашивает ёж, не совсем понимая нужность его присутствия здесь. Он узнал, что Наклз в безопасном месте, с ним Изумруды. И он вполне справляется, осталось вот последний вернуть, и дальше у Метала шансов нет. Найти затерянный маленький островок в огромном океане не получится даже у него, так что хотя бы об этом можно будет не беспокоиться. Однако у друга, похоже, собственное мнение. И он спешит поделиться им. — Потому что, во-первых, это мне гарантия, что никто из них не вернётся раньше времени. А во-вторых, тебе самому это необходимо, Соник. — Что необходимо? — непонятливо нахмурился ёжик и тут же резко испустил воздух из лёгких от того, как его притянули в сильные полуобъятия. — Развеяться, ёж. Понимаешь? — С чего ты решил, что мне это прямо так необходимо? — всё недоумевает синий, опасаясь, что неправильно что-то понял, и ехидна, похоже, совсем не против объяснить свои слова. — Руж рассказала, что ты истеришь и орёшь на всех, и что тебе явно нужен отдых подальше от своего дитя. — Не ты ли только что сказал, что мне как раз таки из-за дитя и не надо никуда лезть? — легко усмехается Соник. Не то, чтобы его нужно уговаривать, он всегда за любой кипишь, кроме голодовки. Сам ведь столько об этом думал, вспоминал и мечтал. А тут ему предлагают встряхнуть стариной, прокатиться на доске со старыми друзьями! Быть может, получится поговорить и выяснить, почему Джет столь резко пропал. Тем более теперь ему не нужно беспокоиться за Тейлза и есть с кем оставить Марика. Разве он не заслужил немного отдыха? Наклз со смешком хлопает ежа по голому бедру; его острые клыки сверкают белизной дерзкой улыбки. Кажется, он ничуть не расстроен из-за того, что его подловили на собственном же слове, а у Соника мурашки по всему телу от чужой близости и прикосновений к себе. А ведь ночное возбуждение никуда не ушло, только затаилось глубоко внутри, набирая силы, чтобы бахнуть в самый неожиданный и совершенно ненужный момент. Он даже не подрочил, а теперь и вовсе некогда. Укус неприятно жжёт, от чего ёжик ведёт головой и осторожно чешется, одновременно замечая, как улыбка сползает с лица ехидны. — У тебя метка? Нет смысла врать или увиливать, и Соник кивает. — Да. Меня пометили. — Кто? Когда? — Три дня назад. И не поверишь, кто. — Ехидна вопросительно кивает, чтобы Соник продолжил. — Инфинит. Фиалковые глаза сами по себе распахиваются так широко, что едва не выпрыгивают из глазниц, и Наклз чуть ли не силой заставляет себя отстраниться как можно плавнее, а не дёрганно, будто ему брезгливо и неприятно находиться теперь рядом с давним другом. Но Соник замечает это и со вздохом отводит взгляд, кутаясь сильнее в чужую рубашку. Связываясь с Инфинитом, он, в том числе, опасался и подобной реакции — что собственные друзья не примут его выбор, ведь, по сути, кто такой Инфинит? Ублюдок, утопивший Мобиус в крови и несущий ответственность за разрушения и многочисленные смерти невинных жителей. Но это не означает, что он не может искренне раскаяться и желать лучшей жизни для себя при искуплении собственных грехов. — Он тебя снасильничал? — тихо, но весьма угрожающе спрашивает Наклз, звонко разминая кулаки. Соник возмущённо распахивает глаза от подобных мыслей в голове друга. — Что? Нет! Это было по обоюдному согласию! Наклз медленно моргает, по нему видно, что он не верит словам ежа, а потому его фиалковые глаза приобретают глубокий пурпурный цвет, не предвещающий ничего хорошего. — Серьёзно? — Да, серьёзно. Они впериваются друг в друга цепкими взглядами, и Соник старательно пытается невербально выразить правдивость своих слов. Он не хочет, чтобы кто-то думал об Инфините плохо, потому как сам успел ему поверить, успел его простить. Он видел, как искренне раскаивается шакал, что он хочет жить как обычный мобианец — хочет любви, семьи, потомства. Всего три дня он знаком с новым шакалом Инфинитом, и при этом практически безоговорочно стал ему верить и доверять. Наверное, здесь не последнюю роль сыграло его присутствие в довольно сложный момент в его жизни при похищении Тейлза, оказанная им поддержка. И уж тем более будет странно отрицать, что нашёлся лисёнок столь быстро только с помощью шакальих связей, что заставляет синего ежа быть бесконечно благодарным ему. Удивительно. А ведь ещё три дня назад Соник с точно такой же недоверчивой мордой смотрел на восхищённо вещающую об изменениях в бывшем враге Эми. И точно так же не хотел верить в это. А теперь носит его метку и вполне серьёзно задумывается о том, чтобы построить с ним семью. Весьма иронично. Наклз, видимо, прочитав всё это в зелёных глазах напротив, выдыхает, поднимая руки в сдающемся жесте. — Что ж, это всё твоё дело. Уверен, ты не ошибаешься на его счёт, и он сможет стать тем, кто сделает тебя счастливым. — Спасибо, — Соник благодарно улыбается и вновь обнимает друга, чувствуя его ответные объятия, такие же сильные, как и обычно. Как хорошо, что они смогли поговорить и всё выяснить. — И да, я не истерю и ни на кого не ору! А Руж почему так сказала… ну, не знаю. Может, я слишком резко попросил её связаться с тобой. Всё-таки не на пляж тебя позвать хотел, а прояснить ситуацию с Изумрудами и Металом, а она беременная, слишком себе надумала. Конечно, он немного так «упустил», что сам себе надумал, сам накрутил и сам обиделся, но это не отменяет того, что его эмоции и чувства на тот момент тоже были не в порядке из-за гормонального бума, как и в случае брюхатой мыши! Он всё ещё не знает, как к ней относиться после выясненных фактов, но на данный момент решает задвинуть всё подальше. У них есть дела поважнее. Наклз понятливо фыркает. — Я поговорю с ней ещё. Значит, отправляемся в Централ Сити? — Надеюсь, там будут доски напрокат. Только встав на ноги, Соник оглядывает себя и затем поднимает взгляд на ехидну. — Но сначала — дела. Мне нужно покормить сына и переодеться. Заглянем ненадолго домой?