Алая Мугунхва

Свадьба в семействе Мин-Чон проходит на самом высшем уровне. На том уровне, который принят в бомонде. Юнги приходилось бывать на свадебных приёмах, а потому он может судить, что их свадьба с Хосоком удалась. По меркам элитарного общества и корейской аристократии. В день свадьбы Юнги укладывают волосы, делают макияж и приносят его смокинг и туфли. Мин покорно надевает наряд. Он не чувствует особой радости, но и не сказать, что ему противно или грустно. За месяц, что прошёл со дня сделки между семьями Мин-Чон, он привык к мысли, что теперь на полтора года он не будет принадлежать себе полностью. Папы, Хосока и его собственный, проделали большую работу по подготовке, и вот Юнги и Хосок сидят во главе праздничного банкетного стола в одном из самых дорогих залов приёмов Сеула. Их брак уже зарегистрирован, и соответствующий документ в нескольких копиях разослан юристам. Хосок, надо сказать, выглядит прекрасно. Ему тоже уложили волосы, а чёрный смокинг выгодно подчёркивает его стройную фигуру. Чон не в его вкусе, но сегодня омега признаёт, что его муж красив. У него бледно-сиреневая рубашка и галстук в форме шёлковой ленты с бриллиантовой булавкой, точно такие же, как и у Юнги. Сиреневое в тон фиолетового смокинга омеги, и оба они смотрятся как ансамбль, дополняющий друг друга. Конечно же репортёры и специально нанятые оператор и фотографы делают большое количество снимков. Юнги знает, как улыбаться и как встать в таких случаях, как, впрочем, и Хосок. И ничего, что улыбки фальшивые. В этом обществе никто и не заметит. Главное, чтобы всё было красиво и по этикету. Альфа, Юнги готов признать, ведёт себя тактично. Не пристаёт к нему с разговорами, не лезет с излишними романтическими проявлениями, рассчитанными на окружающих. Лишь раз во время фотосессии он позволяет себе придержать омегу за локоть. Но делает это вполне деликатно. Они уезжают с приёма вместе в Мугунхва, куда Хосок переехал накануне. Завтра утром они едут в свадебное путешествие. Во время их отсутствия родители Юнги ещё поживут с дедушкой, а через 10 дней, когда молодые вернуться из Европы, съедут в сеульскую квартиру. Юнги намеревается закрыть дверь в свою спальню на замок, хотя вряд ли Хосок будет вламываться к нему в присутствии его родителей в поместье. Но кто его знает. Дедушка идёт спать первым, снова поздравляет внука и его мужа, смотрит на них внимательно и произносит: — Первая ночь, да? Волнительно и волшебно. Помню свою брачную ночь. Мой муж был таким внимательным и страстным. Надеюсь, ты тоже не обидишь моего внука. Последняя фраза обращена к Хосоку, которого дедушка Ким дружелюбно похлопывает по плечу и подмигивает. — Можете быть уверены, я буду сама осторожность и нежность, — обещает Чон. Даже от мыслей об этом Юнги краснеет. Хоть он сам и его родители, как и Хосок, знают, что это фикция и только для дедушки они уйдут в одну спальню, омеге неловко от того, что кто-то будет считать, что они с Хосоком… нет, об этом даже думать противно. Новобрачные поднимаются на второй этаж. Юнги останавливается у своей двери, слыша, как Хосок, который проходит чуть дальше, говорит ему: — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — отвечает омега. Он закрывает замок, стоит у двери прислушивается. Но Хосок уже явно зашёл к себе и не собирается нарушать его покой. Омега снимает с себя одежду, смывает макияж и быстро принимает душ. Он устал от этого суматошного дня и хочет спать. К тому же, завтра вставать в половине шестого, чтобы успеть на рейс. Лишь в аэропорту Юнги узнаёт, что они летят в Италию. В Рим, если быть точнее. Конечно, Мин там бывал и не раз, даже жил целое лето, когда изучал историю искусств, но, в целом, не против съездить снова. После того, как они проходят регистрацию на рейс, получают посадочные талоны, и позже оказываются в салоне самолёта в первом классе, Хосок спрашивает: — Выспался? — Вроде, — бурчит в ответ Юнги. — Ты ведь не против Рима? — Не против. — Я думал, что раз ты не указал страну и город, то я выберу сам. Но ты сказал «Европа». Если бы ты. — Я. Не. Против. Хосок на секунду замолкает, но тут же снова возобновляет допрос: — Ты ведь уже бывал в Италии, да? — Угу. — Я тоже. Помню, мы… — Что ты делаешь? — А? — не понимает альфа. — Я спрашиваю, к чему эти разговоры? Ты типа хочешь подружиться или что? К чему это? — Раз уж мы будем жить под одной крышей, я думаю, не будет лишним нам хотя бы нормально общаться. — Мне не нужны друзья. И общение не нужно. Особенно с тобой. — Ладно ., — по лицу Чона видно, что он обескуражен, — а ещё сказал, что выспался… Последние слова альфа произносит себе под нос, но Юнги всё равно слышит. Сначала он хочет нагрубить, но потом решает быть выше этого. Он достаёт наушники и включает аудиокнигу. Лишь бы не слышать надоедливого альфу. Хосок к нему, впрочем, больше не обращается. Что он там делает на своём сидении Юнги тоже не волнует. Пусть этот плебей не думает, что если у него теперь его фамилия, он имеет какие-то права. Внутренний голос говорит Мину, что Хосок вроде как никаких прав и не предъявляет, но омега его затыкает. Когда они добираются до отеля, Юнги остаётся довольным выбором номера. Он сам скидывал ссылку на гостиницу папе Хосока, который, в свою очередь, скинул её ассистенту отца альфы, который занимался организацией их поездки. В номере три комнаты, — две отдельные спальни, с запирающейся дверью, и общая гостиная, которая служит как бы буфером между ними. В каждой комнате своя ванная, так что пересечения с мужем будут минимальные. Удовлетворённый омега завозит свой чемодан на колёсиках в свою комнату, отказавшись от помощи альфы. Они оба распаковывают багаж и потом чувствуют голод. Хосок предлагает Юнги заказать обслуживание в номер. Они делают заказ, но когда его приносят, Мин берёт поднос с едой и относит в свою комнату, оставив еду альфы на столе в гостиной. Хосок немного разочарован. Он не собирался становится своему супругу близким другом, но в силу своей дружелюбной натуры полагал, что немного общения им бы не помешало. Что было бы плохого в том, чтобы узнать друг друга получше? Им всё равно придётся изображать пару, и, если бы у них были приятельские отношения, это было бы делать гораздо проще. Но раз омега так категорично настроен против него, Хосок решает не лезть. Даже обед с ним разделить не захотел, — утащил поднос в свою комнату. Как будто, если они поедят вместе, произойдёт катастрофа. Юнги Хосоку в общем-то нравится. Он-милый, и, хоть и кажется колючим, но Чон чувствует, что на самом деле это не так. Но вот это высокомерие… Неужели всё дело в его, хосоковом, происхождении? Если так, то это печально. Альфа вздыхает, доедая свою пасту с вялеными томатами. Он пытается думать о том, что этот брак был заключён с выгодой для его семьи, но ему всё равно немного грустно. Если у омеги к нему такая неприязнь, то эти полтора года будут нелёгкими. На следующий день, проснувшись около десяти утра, Хосок обнаруживает, что Юнги в номере нет. Это немного беспокоит его, и поэтому он берёт телефон и пишет ему сообщение: — Я проснулся, а тебя нет. Ты в порядке? — Я ушёл гулять по городу, — отвечает омега. Вот как. Значит, и отдыхать они будут отдельно. То есть, совсем отдельно. Что ж, ладно. Альфа неспешно принимает душ, заказывает завтрак в номер и решает поесть на балконе, который выходит на Колизей. День уже с утра солнечный, кофе вкусный, как и свежая выпечка, которую Хосок заказал. Он вдыхает воздух полной грудью и решает не париться из-за отношения к нему Юнги. В конце концов, у него отпуск, а отдохнуть ему из-за работы доводится нечасто. Значит, Чон будет отдыхать и расслабляться в одиночку. Позавтракав и одевшись полегче, Хосок берёт свой рюкзак и телефон и идёт гулять по Риму. Примерно так и проходят все десять дней их медового месяца. Юнги это вполне устраивает. Они с альфой едва сказали друг другу десяток слов. Ничего, кроме «доброе утро» и «спокойной ночи». И то не каждый день. Юнги-жаворонок, а потому вставал около восьми. Хосок часто в это время ещё спал. Омега наслаждался прогулками, итальянской кухней и музеями. Альфа ему не докучал, лишь один раз предложил ему бокал вина с сыром. Юнги поблагодарил, но пить вино не стал. Просто из вредности. Пусть Хосок не думает, что он напьётся и потеряет бдительность. В тот день его внутренний голос снова шепнул ему, что с одного бокала Cianti не напьёшься, и, скорее всего, этот жест был просто жестом дружелюбия. Но омега по привычке заставил внутренний голос замолчать. На обратном пути в Сеул они снова летят первым классом. Как, впрочем, и полагается людям их положения. Юнги намеревается подремать, но в этот момент Хосок обращается к нему: — Я знаю, ты не в восторге от общения со мной. И я не стал бы беспокоить тебя без необходимости. Но я тут подумал, что ничего толком не знаю о тебе. Кроме того, что написано в Википедии и на Навере. Если я где-то проколюсь, это будет выглядеть подозрительно. Например, перед твоим дедушкой. А, может, на каком-то приёме или интервью. В общем, было бы неплохо обменяться какой-то информацией. Юнги сначала хочет снова уйти в отказ, но потом понимает, что альфа прав. Для удачного притворства им необходима хотя бы базовая информация друг о друге и легенда об их знакомстве и отношениях. — Что ты хочешь знать? — спрашивает он у альфы после размышлений. — Я тут составил список вопросов. Я на них уже ответил, и этот файл пришлю тебе на официальную почту. — Какую ещё официальную почту? — недоумевает Мин. — Твои родители создали для нас электронный ящик. Он указан в контракте, как наш семейный адрес. Туда будут приходить разные официальные приглашения и уведомления, всё в этом духе. Ты не видел? — Не видел. Юнги тогда поставил подпись, бегло ознакомившись с текстом договора и понадеявшись на отца и его юристов. — Но лучше не надо туда отправлять, — предупреждает омега, — Раз его создали родители, у них тоже есть доступ. Отправь на мой личный. Омега диктует адрес своей электронной почты. Он и сам не знает, почему. В конце концов, что такого в том, что родители прочтут их информацию друг о друге? Они ведь в курсе, что новоиспечённые мужья не знают друг о друге почти ничего. Но почему-то ему хочется оградить эту информацию от них. Хосок пересылает ему вопросы и свои ответы на указанный адрес, и омега начинает читать: 1) Любимое блюдо. Сапсёгаль и чанжанмен. Из не корейской кухни — паста со сливочным соусом. Люблю клубнику и мятно-шоколадное мороженое. 2) Любимое животное. Кошки. И вообще все кошачьи. Юнги улыбается. Ему уже удалось немного пообщаться с Сури, которую Чон привёз в Мугунхва с собой в небольшой переноске. 3) Любимая книга (книги). Мураками, Хемингуэй, поэзия Лим Чже. Надо же. Интересно, Хосок написал это просто так или, правда, читал? Юнги углубляется в чтение. Любимый цвет. Любимое время года. Зелёный и весна. Юнги тоже любит весну. Дальше идут навыки и умения. Список Хосока внушает уважение. Вождение автомобиля, мотоцикла, плавание, большой теннис, верховая езда… Надо же? Мин бы ни за что не подумал, что альфа умеет ездить на лошади. Дальше фехтование, каратэ, владение холодным и огнестрельным оружием, кулинария. Хмм. тоже мне талант. А вот иностранные языки, живопись и более утончённые таланты Чону, конечно, неведомы. Не успевает Юнги подумать об этом, как видит в «арсенале» альфы знание английского и японского языков. Подумаешь, Юнги знает четыре! Английский, итальянский, французский и китайский. И учит испанский. Надо будет, с лёгкостью выучит и ещё. «Это не соревнование», — говорит ему внутренний голос, а омега в ответ ему капризно топает ногой. Прочитав список ответов Хосока до конца, Юнги знает о нём гораздо больше. Читает Юнги и небольшую легенду об их якобы первой встрече. Оказывается, она произошла в прошлом году на Фестивале Сакуры. Звучит романтично. Был май, было тепло, и Хосок подошёл к Юнги и спросил: «Не правда ли лепестки сакуры, падая, похожи на снег? На снег, который не тает?» Омега уверен, Хосок на такую поэтику просто не способен. Наверное, эту легенду придумал его папа. Но, надо сказать, красиво. Дедушке Киму точно понравится. Юнги возвращается в начало списка и начинает набирать ответы на вопросы.