***
Перед самыми съёмками в Готическом Зале, я попросила Марата анулировать баллы, которые мне должны были поставить люди с испытания. Я не могла допустить, чтобы за это меня ещё и оценивали. Конечно, Башаров был очень удивлён, мягко говоря, но я пообещала, что всё поясню во время съёмок, что и сделала. После моего рассказа, в шоке были как Марат Башаров, так и съёмочная команда, а вот экстрасенсы были даже не удивлены, что удивило меня саму, но, как оказалось позже, им рассказали Костя и Саша. Саша узнал всё с моих слов, а Костя узнал на испытании, потому-то так быстро и ушёл, оставив людей в недоумении, решив, что я должна рассказать им всё сама. Однако, анулировать мои результаты никто не стал, как пояснил Марат, его переубедили экстрасенсы, более того, я стала первой, кому сильнейшие единогласно поставили 10 баллов. Даже Марьяна сказала, что я это заслужила. От такой неожиданности я даже расплакалась, так что успокаивать меня пришлось уже всем коллективом. Напоследок, Марат поинтересовался, исполню ли я обещание, на что я попросила всех последовать за мной. На улице меня как раз ждали родители, приехавшие сюда около часа назад. Им я написала перед тем, как сесть в самолёт и рассказала всё, что произошло. Честно, мне было до жути страшно спуститься к семье, так что вести меня к ним пришлось Саше, в руку которого я вцепилась мёртвой хваткой. Дальше были слёзы, обьятия, долгожданная радость встречи. Всё это прододжилось и дома, когда я знакомила родителей с внучками - как назвала их мама - и двоюродными сёстрами, которых родители назвали своими дочерьми. Саша всё это время был рядом, а чтобы не пришлось, в случае чего, самому отпаить меня валерьянкой, позвал Мэри и Николь. Глядя на счастливо улыбающихся родителей, сестёр, племянниц, подруг и любимого, я думала о том, как же мне повезло в жизни. Да, когда-то я пережила много боли и страданий, но взамен обрела счастье и любовь. А это самое дорогое, что есть у человека. Я любила и была любима. Я дарила счастье и была счастлива!Глава 16. Прошлое
21 мая 2023 г. в 17:20
День не задался с самого утра. Настолько сильно мне было плохо, лишь когда я потеряла сначала Вадима, а потом Алёну. И вот сегодня с самого утра я вновь испытывала подобную боль, как объяснил мне Саша, сразу же заметивший моё состояние, это могло означать, что люди с испытания, на которое мы с Константином должны были вот-вот отправиться потеряли близкого человека и, возможно, потому обратились за помощью к экстрасенсам. Что ж, надо сказать, он был прав, но даже я не могла вначале представить насколько сильно.
Первые подозрения появились ещё в аэропорту Петербурга, куда мы прилетели. И чем ближе становилось место, куда нас везли, тем сильнее становились мои подозрения, которые я так отчаянно гнала прочь, и которым сужденно было сбыться.
Меня очень удивил тот факт, что Гецати, согласившийся идти первым, вернулся с испытания довольно быстро и выглядел очень серьёзным, по какой-то причине постоянно хмурился. На мой вопрос, что же такого успело произойти, он ответил, что мне будет сложно, но я должна справиться. Лишь после, придя на место, я поняла, к чему он это сказал.
Глядя на до боли знакомый двор, детскую площадку, скамейку у подъезда, на которой я просиживала полдня, прогуливая уроки, потому что не хотела слышать очередных насмешек одноклассников, знакомая уже обшарпанная дверь подъезда, я едва сдерживала подступающие слёзы. Сколько всего было связано с этим местом. Всего плохого, что я только смогла здесь вынести. Удивительно, я до сих пор помнила код от домофона, помнила и на каком этаже располагалась квартира, даже номер сохранился в памяти - 52. Для меня эта цифра стала ненавистной.
В квартире также ничего не изменилось, изменилась лишь внешность жильцов, когда-то бывших самыми дорогими мне людьми. Они заметно постарели, а на их лицах, казалось, навечно застыло горе.
- Добрый день, Настя. - голос Ильи звучал как в тумане. - Это Олег и Вероника, те люди, кто обратился за помощью.
Мне не нужны были их имена, ведь я знала их наизусть. Внутри бушевала целая буря различных эмоций, но на лице неотразилось не одной из них. Я не представляла, как буду работать, получится ли у меня это. Безусловно, я могла просто сказать, что ничего не вижу, не чувствую, ничем не могу помочь. Могла развернуться и просто уйти, лишь бы не оставаться здесь ни секунды. Но. Я не могла допустить, чтобы мои эмоции взяли верх над разумом, не могла я оставить людей в беде, даже, если эти самые люди, когда-то сами принесли мне множество бед.
Ещё хуже мне стало, когда женщина, протянув фотографию маленькой белокурой девчушки, пояснила, что это их дочь, которую они ищут вот уже десять лет. Сердце пропустила удар, к горлу подступил ком, а в глазах предательски защипало, но я попыталась сделать так, чтобы ни одна эмоция не была замечена.
Скрипя сердце, я приступила к работе. Рассказывала как жила их дочь, как росла, что ей нравилось, а что нет. Рассказывала не из того, что помнила, а из того, что показывал мне Вадим, пришедший на помощь. Женщина кивала, горько плача, мужчина тоже едва держался, а я... Я старалась, как могла, но в какой-то момент не смогла сдержаться. Горькие слёзы катились по щекам, которые не вытирала и не прятала.
Перед уходом, оставшись наедине с женщиной, которую я когда-то называла мамой, я пообещала, что совсем скоро, она встретиться со своей пропавшей дочерью. И уже на улице, выплакавшись и успокоившись, я твёрдо решила, что сдержу слово. Пора перестать бегать от своего прошлого, от самой себя, пора встретиться лицом к лицу со своим прошлым и своими обидами...