Тишина, с которой я живу

«Хирург дал мне твою фотокарточку. Я убрал её в свой письменный стол. Мне страшно на неё смотреть. Я знаю, что если я увижу твои счастливые глаза, боль охватит меня и сожмёт в тиски. Я, видимо, сильно постарел за это короткое время. Ты бы подшутила надо мной. Над моими уставшими глазами. Снова вспоминаю твои счастливые глаза. Я очень боюсь забыть тебя.» «Художник всё ещё не пускает к себе на кладбище. Мы с ним крупно поссорились из-за этого. Швея пыталась как-то вразумит нас, но ничего не вышло. Ему тоже больно, я понимаю, ты бы точно сказала мне понять и простить его. Но я не могу простить ему, что он не даёт мне с тобой увидеться. Он забрал тебя к себе. Я верю - это всё, что мне сейчас остаётся, - что он хорошо заботится о тебе. Но я бы просто хотел...» «Пожарный взял меня на работу в Детский Дом. Он не говорит это напрямик, но он просто боится за меня и хочет помочь. Я не отказываюсь от помощи, но всё это кажется мне таким бессмысленным и несущественным. Я очень устаю. От детей. Я люблю детей, но я устаю от их шума. От того, что в них бьёт ключом жизнь.» «Сегодня под утро ко мне на пост приходил Квёлый. Мы немного поговорили. Он мало говорит. Мне это в нём понравилось. Даже странно, в его компании мне было спокойно.» «Сегодня достал твою фотокарточку. Испугался, что забыл твоё лицо. Помню. Я всё ещё тебя помню.» «Жду, когда Квёлый придёт ко мне на пост. Странно, что жду. Вроде бы, обычный мальчишка... Не знаю, что ему нравится. Я решаю кроссворды, прихватил парочку и для него. Может, тоже понравится.» «Сегодня рухнул твой дом. Это значит, сколько лет уже прошло? Будто целая жизнь. Хуже всего, что я теперь совсем не помню твой голос. Да и тебя я помню по этой маленькой фотокарточке. Иногда думаю, что и не было тебя никогда. Ты так мало была со мной, и всё так внезапно закончилось. Единственное, что убеждает меня в том, что ты когда-то действительно жила, - моя боль по тебе. Она тупая, уже не режет, но она всё ещё живёт во мне. ... Завтра идём разбирать завал. Вряд ли удастся найти что-то стоящее. Я боюсь найти что-то связанное с тобой. Хочу и боюсь. Мне это никак не поможет уже, сделает только больнее. Художник тоже будет там. Я надеюсь, он ухаживает за тобой.» «У нас происшествие в Детском Доме. Сегодня утром не обнаружил Пожарного на месте. Боюсь, что на него тоже напала тень. Больше ни о чём думать не могу. Но откуда ей взяться в Детском Доме? До горизонта далеко. Не знаю, что и думать. Ты бы обязательно взялась разобраться с этим. Шлюха говорит, что нужно проверить подвал. Он заперт, а ключи были у Пожарного. Что Шлюха знает о подвале? Я всё боюсь, что это тени. Я писал тебе, что Шлюха берёт их себе на побегушки. Но тени - те же звери, дикие. Ты сама так говорила, помнишь? Не имею ничего против Шлюхи - вы даже хорошо дружили - но что, если - что ещё хуже - тени вышли из-за горизонта? Какой хаос тогда воцарится тут, в городе! И подумать страшно. Ещё думаю - но мысль слабая, - что он покинул город. Отчего я так слабо в это верю? Пожарный обожает детей и этот Дом. Он был всё в том же расположении духа, да и с башни никто его не видел. Не знаю, не знаю, что творится с этим городом. Но я боюсь.» «Опять стоял у забора к тебе полночи. Замёрз.» «У меня появилась мысль. Не знаю, стоит ли. Хочу взять себе Водорослю. К себе забрать. Он славный малый и, кажется, любит меня. Наверное, мне нужно о ком-то заботиться. Не знаю, как Ведьма может любить их всех одинаково. Наверное, это всё ложь, она и сама это понимает, но скрывает, даже от самой себя. Только я боюсь, что никто мне его не отдаст. И боюсь, что он сам не захочет. Зачем ему старик?» «Говорил с Ведьмой. Она разозлилась. Она против. Говорит, что город сожрёт детей, а его тем более. Её заслуга, что он отлично себя чувствует тут, в Доме. Говорит, что ему нужны друзья, другие дети. А что у меня? Я предложил приводить его в Детский Дом каждое утро и забирать обратно. Тоже против. Говорит, что другие буду завидовать. И непонятно ещё, чем это всё обернётся для самого мальчика. У него не спрашивал. Ведьма попросила ему не говорить.» «Рыбачил на озере... Не знаю, как и писать даже. Руки до сих пор трясутся. В кустах у воды случайно обнаружил тело. Вздутое. Не могу описывать, страшно. Труп женский. Незнакомый. Доложил Хирургу. Художник взялся доставить к нему. Не знаю, может, просто увезёт к себе на кладбище. Меня пугает, что я не знаю, кто это. Художник тоже не знает. Да и откуда в озере..? Вспомнил про твою смерть. Плакал.» «Меня на мгновенье передёрнуло от её взгляда. Словно электрический ток прошёлся по всему телу. Не подал вида. Показалось, что ты. Снова достал твою фотокарточку, вглядывался, всматривался, размышлял. Она не может быть тобой. Наверное, просто что-то в мозгу переклинило.» «Старею. Плакал.» «Не знаю, может это всё глупости. А может, возраст. Хочется какого-то тепла. Дети умеют любить безусловно. Кажется, Водоросле нравится проводить со мной время. И мне тоже. Стараюсь особо не показывать вида, чтобы он не очень-то привязался. Ведь всё это маловероятно. И потом, Ведьма же была права, я понимаю. Думаю, что мы могли бы вместе воспитывать этого мальчика. Ты бы многому могла его научить. Да и я чему-то тоже. В конце концов, не все, кто живёт в Детском Доме, должны там быть. Я понимаю, что это рискованно. Для меня. Для него. Для Ведьмы и других детей. Но почему бы не попытаться? Столько всего меняется... Надо попытаться снова с ней поговорить, времени прошло достаточно с того разговора. Может, она поймёт меня. Надеюсь, со мной ему будет лучше.» «Ведьма против. Я не собираюсь опускать руки.» «Водоросля погиб. Смерть естественная, но печальная. Ведьма едва держится, боюсь, не справится. Во мне словно ещё одна дыра. Я думал, что твоя смерть притупилась, а теперь чувствую, как болит, за тебя и за него. Не знаю, что делать. Ищем Кукольных Дел Мастера, Актёра, Аквамарина и Космоса. Я думал, что всё плохое позади. Это так наивно - строить планы на будущее. Нет никакого будущего. ... Утверждают, что город никто не покидал. Опять думаю на тени. Кажется, Хирург будет разбираться со Шлюхой. ... Я любил этого мальчика, ты знаешь. Я бы возил его рыбачить, научил бы всему полезному, что знаю сам. Разводить костёр, например, или готовить на открытом огне... Понимаю, это мало бы пригодилось ему в городе, но всё же... Мне так хотелось показать ему, что мир больше, чем ему кажется, что есть жизнь за пределами Детского Дома. Ему тут тесно, потому что его притесняют. Да и мне самому, кажется, он был нужен как глоток свежего воздуха. ... У него на кровати висела моя рубашка. Моя, понимаешь? Я подарил её ему, и он постоянно её носил, так она ему нравилась. Болталась на нём, как на вешалке. Я забрал её себе. Плакал. Я теперь не смогу её надеть. Так и будет висеть в моей прихожей на крючке. Рубашка-призрак. А в ящике стола - твоя фотокарточка. У Художника своё кладбище, у меня своё.» «Кто-то пытался покинуть город. Не знаю, удачно ли. Ты тоже хотела уйти. Уйти, чтобы исследовать, что там. Ты никогда не сидела на месте. Я никогда за тобой не поспевал. Если бы я знал, к чему приведёт твоё любопытство, остановил бы. Остановил бы? Ты могла убедить меня в чём угодно. И я бы пошёл за тобой. Даже из города.» «Он попросил не звонить в колокол. Я видел её. Маленькой-маленькой точкой. ... Какой ещё безумец решится покинуть город...» «И он ушёл. И я звонил в колокол...» На каждом письме ей от руки рисую однопарусный кораблик в волнах.