Розы крови

      Очень сложно было скрывать болезнь Мордреда от других лордов и слуг, а самым сложным было хранить тайну ради Иделисы, которая никак не могла понять, почему она теперь так редко видится с отцом, и почему мама практически всё время расстроена, как бы та не старалась переубедить дочь, Иделиса всё чувствовала, и начинала держать детскую обиду за недоверие и секреты. Друид строго запретил Моргане говорить дочери хоть что-то о его состоянии, и она выполняла его волю, хоть это и было невыносимо трудно.       С каждым днём Мордреда всё сильнее мучали боли, сводящие разум в небытие и пустоту. Он всё чаще уходил в себя, теряя память, но усердно старался бороться, чтобы быть в сознании как можно дольше. Травяные настойки помогали ему возвращаться из туманного сонма, но с каждым разом это было всё труднее. Силы организма иссякали, и эффективность лекарств падала. Друид практически не выходил из своих покоев из-за слабости и собственных страхов.       Он сидел в кресле, слушая шум, доносившийся с площади. Саксонцы начали отмечать Самайн, пели песни, кричали что-то друг другу, готовились жечь костры. Моргане пришлось ненадолго оставить его одного, чтобы проконтроливать происходящее и решить несколько вопросов со строительством, которым Мордред раньше руководил. Все, что он помнил, он доходчиво объяснил ей, и был уверен, что она справится.       В ожидании её возвращения Мордред бесцельно рассматривал комнату, пытаясь отвлечься от боли и терзаний, и в тысячный раз своего осмотра, его взгляд задержался на кинжале, висевшим на стене. Он с усилием поднялся и снял его со стены, крепко сжимая рукоять, и сел обратно. В это же мгновение в дверь постучали. — Войдите, — сказал Мордред, не поворачиваясь к двери. — Везде суета, а ты сидишь здесь в тишине, — несколько неловко обратился к нему сэр Гвейн.       Рыцарь немного улыбнулся, взял один из стульев и сел рядом с Мордредом, с печалью глядя на него. Друид исхудал, его скулы совсем впалыми, и руки выглядели так, будто кости обтянули некачественной кожей. Его раны совершенно не заживали: ожоги и царапины кровоточили, но он не желал надевать перчатки. — Мне и здесь прекрасно слышно, спасибо, — ответил Мордред, поднимая глаза на Гвейна. — Ты чего-то хотел? — Артур переживает за твоё состояние, поэтому я решил проведать тебя. — Я ещё жив, хотя мог бы быть давно уже мёртвым, — криво улыбнулся друид. — Почему Артур не пришёл лично? — Он помогает Моргане с организацией праздника. Я хотел бы тебе сказать, что он действительно желает оказать поддержку, искреннюю поддержку. Это не притворство. — Ты напрасно пытаешься меня в этом убедить. Когда-то давно он на моих глазах убивал близких мне людей, практически беззащитных. Я не собираюсь прощать его за это, как и остальных камелотских палачей. — Ты говоришь про общину друидов… — Да, — он кивнул. — Я тогда ещё был ребёнком. — Мне жаль. Я помню, что мы были в их усыпальнице, и я тогда, наверное, впервые задумался о жестокости, нежели о справедливом гневе.       Мордред вздохнул и ничего ему не ответил. Ещё будучи лжерыцарем в Камелоте, друид по-настоящему относился доброжелательно к Гвейну, несмотря на его верность и преданность идеалам Артура. Он всегда был весел и непосредственнен, в нем не было ни капли ненависти и злобы — только открытость и радость миру, в котором он жил. — Красивый кинжал, — продолжил рыцарь и разрушил молчание, обращая внимание на оружие, что держал друид. — Можно? — Подарок Морганы, — он протянул ему кинжал. — У него есть какая-то магическая особенность? — с интересом спросил Гвейн, внимательно рассматривая оружие. — Он закалён дыханием дракона. Она подарила мне его, когда стала королевой саксонцев, в знак благодарности за моё содействие, — друид немного улыбнулся, вспоминая тот день. — Тогда для меня этот дар был невероятной честью… — он тяжело вздохнул, стирая невольно накатывающиеся слёзы. — Я никогда не думал, что стану королём, что женюсь на Моргане. В юности я мечтал лишь о мести, и не думал, что в итоге моя жизнь станет такой. — Поэтому ты решил помочь Моргане уничтожить Камелот? — рыцарь нахмурился, выслушивая неожиданное откровение. — Из-за мести? — Да. Ужасное чувство. Я испытывал его не только к Артуру, но и к Мерлину. — Мерлину? За что? — он ничего не понимал. — Он маг, — Мордреду стало плевать на тайну Эмриса, теперь это для него не имело никакого значения. — Ты… — Я не брежу, — усмехнулся друид, перебивая удивлённого рыцаря. — До сих пор его презираю. — По-твоему он лжёт Артуру столько лет? Зачем? — Можешь спросить у него сам, а лгать — это не так трудно, как ты думаешь. — Я не верю в это. — Как пожелаешь. — И почему же ты тогда не отомстил ему? — Гвейну был до жути любопытен этот диалог. — Я отложил это желание. У меня был долг перед Морганой, и помочь ей было моим обязательством. — Долг? — Она спасла мне жизнь, когда Утер хотел казнить меня… Я полюбил её ещё в детстве, — Мордред отвёл взгляд на стену, чувствуя нить облегчения, что проходила сквозь его тело из-за этого странной беседы. — Моргана заслуживает лучшей жизни, а не этого кошмара, где мы находимся. — Я всегда полагал, что любовь способна исцелять злобу и жестокость в человеке, — рассудил рыцарь, задумчиво глядя на друида. — А теперь она лишь приносит страдания. Я умираю и ничего не могу сделать, а Моргана смиренно наблюдает… И дело вовсе не в смерти, мне страшно оставлять её одну, невыносимо видеть ее боль. Она напрасно пытается скрывать свои чувства, я слишком хорошо её знаю…       Мордред тяжело выдохнул и остановился. Ему было необходимо высказаться хоть кому-то, эти переживания ещё больше прожигали ему сердце, чем яд. Диалог с Гвейном просто стал удачным случаем, но окончив свой неожиданный поток доверия, Мордред тут же об этом пожалел. К его счастью, рыцарь не успел ему ничего ответить, отвлекаясь на скрип двери. Моргана вернулась, окончив дела. — Здравствуй, Гвейн, — с выдержанным спокойствием сказала она. — Что-то случилось? — Нет, — ответил он, вставая со стула и отдавая кинжал обратно в руки Мордреда. — Я уже ухожу.

***

      К вечеру к воротам Амат прибыл мерсийкий гонец с посланием. Альфред с недоверием и опаской встретил его. Гонец учтиво поклонился ему и передал письмо, адресованное Моргане.

      Приветствую Вас, саксонская королева, рад Вам сообщить, что исполнил своё обещание. Мне искренне жаль, что я не смогу Вас утешить, когда Вы будете рыдать над телом своего мужа, но я уже уже спешу на холм Уолбери, где с нетерпением буду ждать Вас и Ваших верных воинов, миледи.       С уважением, лорд Сидмон.

      Альфред осторожно свернул пергамент и покрутил головой, прекрасно понимая, что грядёт нападение мерсийцев. Ему было необходимо поговорить с Мордредом и Морганой в этой суматохе праздника, который мог оказаться одним из последних для многих саксонцев.       Он поднимался вверх по лестнице, как вдруг столкнулся со своей королевой, в испуге и растерянности бегущей вниз. — Миледи, — сакс остановил её, взяв за локоть. — Мордреду совсем плохо, Эльвина сказала, что он может больше не прийти в себя, — волнительно доложила ведьма. — Она сказала, что ему осталось жить один или два дня.. — Боюсь, что у меня для Вас новости ещё хуже, — с сожалением проговорил Альфред, протягивая ей письмо.       Моргана нахмурилась и дрожащей рукой забрала пергамент. От чтения каждого слова её взгляд становится всё более и более беспокойным, и взор начинали застилать слёзы. Как же она уже устала плакать — это было пыткой, безнадежностью и страхом. Дочитав письмо до конца, она обронила его и оперлась на перила. — Если он так жаждет сражения со мной, я приду, — ровно сказала ведьма, успокаивая себя. — Я отомщу ему. — Прикажете готовить фирды? Сидмон в трёх днях пути от Амат. — Да. Утром соберём военный совет.       Альфред кивнул королеве и отправился выполнять её приказ.       Эта ночь стала одной из самых мучительных для Морганы. Она практически не спала, сидела у постели Мордреда: слушала его хриплое и сбивчивое дыхание, прикладывала руку к сердцу, прощупывая его слабый пульс, и бесконечно сокрушалась… Если бы она не уговорила его открыть ворота и помочь умирающему Артуру — он был бы живым и здоровым сейчас. Моргана винила себя в своей чрезмерной эмоциональности, в всплеске сострадания и глупости, ведь теперь враг жил в её замке и мог легко воспользоваться её уязвимостью и болью. Но теперь она должна быть сильной. Необходимо заботиться о дочери, спасать своё королевство от мерсийцев, не дав никому узурпировать её власть.       С рассветными сумерками Моргана перестала плакать. Больше никто не увидит её слёз. Её ждал военный совет и сражение с Сидмоном. Она в красках начала представлять, как будет пытать его: как выколет ему глаза, как медленно будет выдергивать ноготь за ногтем, чтобы он как можно больше страдал, гораздо больше, чем Мордред.       Перед тем как покинуть покои, Моргана осторожно поцеловала мужа в лоб и погладила по голове. Она хотела ему что-то еще сказать, но промолчала, собирая все свои силы и пряча свою боль. Ведьма надела старую маску.       Своим резким приходом в переговорную залу, она всполошила всех. Её движения были жёсткими и резкими, она оглядела всех присутвующих и властно села за стул, стоящий во главе стола. — Миледи, лазутчики доложили, что Сидмон стал лагерем на холме в Уолбери, это слишком хорошая позиция для него, и наши деревни близ холма уже были им разграблены. Крестьяне бегут. — Действительно ждёт меня, — строго ответила Моргана. — Сколько у Сидмона войск? Что-то известно по этому поводу? — У него только свои воины и наёмники, все остальные мерсийцы в Камелоте или продолжают осаждать Немет, — говорил Артур, с беспокойством глядя на сестру. — Сражаться с ним сейчас всё равно не целесообразно… — Не целесообразно? И что же ты предлагаешь? — Поставить ещё больше укреплений и переждать зиму. Я соберу остатки своего войска и смогу помочь тебе. — Мне не нужна твоя помощь, — решительно возразила она. — И ты мне предлагаешь пережидать зиму, когда мой народ на границах грабят и убивают? — Письмо Сидмона — это провокация, Моргана. Он может заманить тебя в ловушку, — с заботой проговорил Артур. — Ловушек уже предостаточно. Я не позволю ему продвинуться дальше, — она вздохнула полной грудью, отталкивая наваждение страха. — Альфред, фирды готовы? — Да, миледи. Ждут вашего приказа. — Моргана, это ошибка! — продолжал спорить Артур, пытаясь вразумить её. — Выступаем сегодня, — сказала она саксу и перевела взгляд на брата. — Гвейн останется с твоей женой и детьми, а ты отправишься со мной, Артур, вместе с Мерлином и Персивалем, — она встала со стула и вновь обернулась на сакса. — Лорд Альфред будет регентом в моё отсутствие. — Зачем тебе Мерлин на поле боя? — спросил Артур, тоже поднявшись со стула.       Но Моргана ничего ему не ответила и поспешила покинуть переговорную, чтобы попрощаться с дочерью. Ей нужно было дать указания Айре: в случае чего спрятать Иделису на острове Блаженных, где никто бы не смог ей навредить. Моргана была уверена в своей победе, но всё же была до жути взволванной. Она старалась вести себя так ровно и спокойно, что можно было лишь догадываться какая буря творилось в её сердце. Артур устремился за ней, движимый искренними и добрыми побуждениями, чтобы поддержать и утешить её, прекрасно понимая, как ей сейчас больно на самом деле. Она спасла ему жизнь, и он желал возвратить ей долг своей братской поддержкой. — Моргана, я сочувствую тебе, — он дотронулся до её плеча, разворачивая её к себе лицом. — Твой муж был умным и благородным человеком. — Он ещё дышит, — нервно усмехнулась она, глядя в глаза брату. — Тебе следует подготовиться к битве. — Я выполню твой приказ, но всё равно считаю твоё решение ошибкой. Ты читала письмо Мерлина, где он описывал будущие планы Сидмона на тебя? — Какое письмо? — она нахмурилась. — Поройся в бумагах Мордреда, он показывал мне его. Я могу помочь тебе его найти. — Пойдем, — несколько растерянно сказала она.       Они вместе прошли в покои и начали разбирать рабочий стол друида, где царил беспорядок. Артур сворочивал разложенные карты, которые ведьма тщательно изучала ночью, а Моргана осторожно перебирала чертежи, откладывала их на полки, пытаясь рассортировать. Она пыталась понять, что такого было в том письме, что Мордред ничего не сказал ей, но сказал Артуру, и даже дал прочесть. — Это письмо, — обратился к ней Артур и протянул пергамент.       Она тут же вырвала его из его рук и начала внимательно читать.

      Нам удалось взять в плен одного из советников Баярда, его посла Кирда, который сознался, что мерсийцы предлагали тебе вступить с ними в союз и атаковать Камелот. Их предложение было обманом. Лорд Сидмон желает власти над саксонцами, не считает твоё правление легитимным, и одной из его идей было убить тебя, заманив в ловушку во время сражения, убить твою дочь и сделать Моргану своей любовницей, держа её в цепях, как Саррум.

— Я убью его, — коротко и спокойно ответила Моргана, отбрасывая письмо. — Прикажу освежевать его труп и повесить на площади.