Заметки о Толкине-2

      Есть такая шутка, отражающая многообразие версий, содержащихся в черновиках Толкина — «Профессор был прав, осталось только выяснить, в каком томе». В наибольшей степени она относится, пожалуй, ко Второй Эпохе — которая, увы, является наименее проработанной из всех трёх основных эпох Средиземья (при том, что именно к ней относятся такие сюжеты, как создание Колец Власти эльфами-кузнецами Эрегиона и падение Нуменора).       Это сказывается, в частности, в фигурах таких персонажей, как Гил-Гэлад, король Линдона и верховный король эльфов Запада, и Келебримбор, правитель Эрегиона и глава братства кузнецов Гвайт-и-Мирдайн. Не секрет, что у Толкина было несколько версий происхождения и того, и другого персонажа. Я считаю, самой удачной ту версию их происхождения, что выбрал Кристофер для опубликованного «Сильмариллиона» — и намерен это доказать.       Начнём с Гил-Гэлада. Если не брать совсем уж ранние версии вроде «Гил-Гэлад — потомок Феанора» (версия откровенно непроработанная — не уточняется даже, какого из сыновей Феанора он потомок) или «Гил-Гэлад — сын Финрода» (версия, противоречащая сюжету о том, что возлюбленная Финрода Амариэ осталась в Валиноре, а Финрод до возвращения в Валинор так не вступил в брак — не говоря уж о том, что будь у Финрода сын, Ородрет не стал бы королём Нарготронда), основных версий происхождения Гил-Гэлада у нас две — сын Фингона, короля Хитлума и Верховного Короля нолдор, и сын Ородрета, короля Нарготронда. Сторонники версии с Гил-Гэладом как сыном Ородрета обычно апеллируют к тому, что, хотя версия с Гил-Гэладом как сыном Фингона вошла в опубликованный «Сильмариллион», другая версия, мол, более поздняя, а значит — более каноничная (сама эта логика довольно спорная, поскольку мы не знаем, как эволюционировал бы Легендариум, проживи Толкин ещё дольше — в то время как Кристоферу Толкин официально предоставил право дописать за него).       Я считаю версию с Гил-Гэладом как сыном Фингона более логичной. Почему? Ну хотя бы потому, что Гил-Гэлад у Толкина (во всех версиях — и где его отец это Фингон, и где его отец это Ородрет) пережил весьма неблагоприятную для нолдор Первую Эпоху потому, что его отослали в гавани Фаласа (а позднее он вместе с фалатрим бежал на остров Балар). Однако мы знаем, что (опять же, во всех версиях) дочь Ородрета Финдуилас оставалась с отцом в Нарготронде — и после уничтожения этого королевства Морготом попала в плен к оркам и в итоге была ими убита при попытке освобождения со стороны людей Бретиля. Если Ородрет отослал сына, то почему он не отослал дочь? Можно при желании сказать, что, мол, сын более ценен как наследник — но непонятно, что мешало бы отослать дочь вместе с ним.       Напротив, в версии с Гил-Гэладом как сыном Фингона это противоречие отсутствует. Гил-Гэлад как сын Фингона, внук Финголфина и правнук Финвэ — наследник прямой линии Верховных Королей нолдор (поскольку род Феанора после освобождения Маэдроса отказался от своих королевских прав, и ещё в Амане у Финголфина было больше приверженцев среди нолдор), а значит, его выживание было приоритетной задачей. Не говоря уж о том, что Хитлуму в гораздо большей степени угрожали опасности войны, чем скрытому и удалённому от основного театра военных действий Нарготронда (собственно, активные военные действия против Моргота нарготрондцы начали вести лишь после прихода в город Турина, а до этого вели против войск Ангбанда партизанскую войну, нападая из засад). В Нарготронде безопаснее, чем в гаванях Фаласа — хотя бы потому, что местоположение гаваней Моргот знает, а Нарготронда — нет. Зато гавани Фаласа, безусловно, безопаснее Хитлума. Напомню, спустя семь лет после Дагор Браголлах Хитлум едва не был захвачен Морготом (войска Ангбанда, по-видимому, прорвались во внутренние области Хитлума) — и лишь прибытие армии фалатрим под командованием Кирдана Корабела спасло его от полного уничтожения:       «Когда же со времен Четвертой Битвы минуло семь лет, Моргот предпринял новую атаку и выслал против Хитлума огромные силы. Черные полчища хлынули через перевалы Тенистых гор; и в осажденной крепости Эйтель Сирион пал, пронзенный стрелою, Галдор Высокий, правитель Дор-ломина. Этой крепостью владел он как наместник Фингона, Верховного короля; в этом же самом месте несколько лет назад погиб его отец, Хадор Лориндол. Хурин, сын Галдора, едва возмужал, однако наделен он был великой силой и острым умом; в кровавом сражении он отбросил орков от Эред Ветрин и оттеснил их далеко в пески Анфауглита. Нелегко было королю Фингону сдерживать армии Ангбанда, явившиеся с севера; и вот на равнине Хитлума закипела битва. Враги превосходили Фингона в числе» («Сильмариллион»).       Ещё до этого положение Хитлума после Дагор Браголлах и прорыва Осады Ангбанда было крайне тяжёлым: «Столь сокрушительной оказалась стремительная атака Моргота, что Финголфин и Фингон не смогли прийти на помощь сыновьям Финарфина, и армии Хитлума отброшены были с большими потерями назад, к цитаделям Эред Ветрин: эти крепости они с трудом обороняли от орков. У стен Эйтель Сирион пал Хадор Златоволосый, защищая арьергард лорда своего Финголфина; а было Хадору в ту пору шестьдесят и еще шесть лет от роду. Рядом с ним пал Гундор, его младший сын, пронзенный множеством стрел, и эльфы оплакивали их гибель. Тогда правление принял Галдор Высокий, сын Хадора. И, благодаря крутизне и мощи Тенистых гор, что преградили путь огненному потоку, и благодаря доблести эльфов и людей Севера, которую не смогли до поры сломить ни орк, ни балрог, Хитлум остался непокоренным — угрозой с фланга для наступления Моргота. Но целое море недругов отделило Финголфина от родни его» («Сильмариллион»).       Финголфин, отправляясь на поединок с Морготом, по-видимому, считал войну с ним окончательно проигранной (и вряд ли Фингон, его сын, правая рука и наследник, был настроен принципиально более оптимистично): «И вот до Хитлума дошли вести о том, что Дортонион захвачен врагом, сыновья Финарфина повержены, а сыновья Феанора бежали прочь из своих владений. Тогда показалось Финголфину, что видит он крушение всех надежд, полное поражение и разгром нолдор и гибель домов их. Охваченный отчаянием и гневом, король вскочил на своего могучего коня Рохаллора и ускакал прочь, один, и никто не посмел удержать его» («Сильмариллион»). Поэтому последующее решение Фингона представляется весьма логичным: «Великая скорбь воцарилась в Хитлуме, когда известно стало о гибели короля; и Фингон, горюя, принял власть над домом Финголфина и над королевством нолдор; но юного своего сына Эрейниона (после прозванного Гиль-галад) отослал в Гавани» («Сильмариллион»). Решение отправить Эрейниона в гавани Фаласа также согласуется с тесным союзом, существовавшим между Хитлумом и фалатрим.       Косвенным аргументом за то, что отцом Гил-Гэлада был Фингон, является его второе имя, «Эрейнион» — «потомок королей» (во множественном числе). В версии с Ородретом как отцом Гил-Гэлада сам Ородрет из сына Финарфина превращается в сына Ангрода (достаточно спорное решение с учётом резкого различия в характерах этих героев — см. различие в их позиций в начале Исхода), а Ангрод королём не являлся. Более того, остаётся неясность, когда родился сам Эрейнион — а Ородрет, напомню, до ухода Финрода из Нарготронда и его последующей гибели королём также не являлся. Финдуилас, дочь Ородрета, на момент становления Ородрета королём уже была достаточно взрослой, чтобы у неё был жених, нарготрондский лорд Гвиндор (кроме того, Финдуилас, подобно Идриль, вполне могла родиться ещё в Валиноре). Едва ли Гил-Гэлад был принципиально моложе её — а значит, с высокой вероятностью родился ещё до восхождения Ородрета на трон (тем более что Толкин в истории Андрэт и Аэгнора рассматривал версию о том, что во время войны эльфы редко вступают в брак — а после Дагор Браголлах угроза Нарготронду усилилась). Таким образом, если считать Гил-Гэлада сыном Ородрета, то вряд ли он мог носить имя «Эрейнион».       Наконец, остаются соображения эстетического характера, немаловажные для Легендариума Толкина. Толкин был склонен «закольцовывать» сюжеты своего мира — см. фигуры Келебримбора как наследника Феанора или Арагорна как наследника Элендиля и Исилдура. Образ Гил-Гэлада как потомка таких прославленных воинов, как Финголфин и Фингон (прозванный Отважным), хорошо согласуется с героической традицией рода Финголфина и создаёт символический ряд — Финголфин сражался с Морготом, Фингон сражался с Готмогом, сильнейшим из балрогов (а до этого, командуя конными лучниками Хитлума, обратил в бегство Глаурунга, Отца Драконов), а Гил-Гэлад сражался с Сауроном, сильнейшим из слуг Моргота. Конечно, в роду Финарфина были свои герои — но Ангрод и Аэгнор, к сожалению, гораздо менее прописанные персонажи, чем тот же Фингон, а Финрод сражался с Сауроном всё же не в обычном, а в чародейском поединке (и архетипически он скорее мудрый наставник, чем воин — хотя, безусловно, он владел и участвовал в битвах, как в топях Сереха). Ородрет же — хотя это, безусловно, достойная личность (предотвратил вместе с отцом кровопролитие сперва в Тирионе, а затем уже в одиночку — в Нарготронде) — является довольно невзрачным персонажем, склонным вдобавок попадать под чужое влияние — сперва Келегорма и Куруфина после ухода Финрода из Нарготронда, а затем — Турина.       В случае с Келебримбором, безусловно, основная версия его происхождения — отражённая в таких текстах, как «Властелин Колец» и «О гномах и людях» — от Феанора, однако в текстах Толкина присутствуют и альтернативные версии (потомок Даэрона, тэлеро, припрывший в Средиземье с Галадриэль или мастер из Гондолина). Однако, на мой взгляд, нетрудно показать, что все альтернативные версии его происхождения не слишком удачны и плохо согласуются с основным корпусом толкиновских текстов, в то время как версия о его происхождении от Феанора логична и хорошо вписывается в Легендариум Толкина.       Версия с происхождением Келебримбора от Даэрона несостоятельна уже потому, что Даэрон был влюблён в Лютиэн и до конца своей жизни скорбел о её утрате: «Охваченный отчаянием, ушел он в неведомые края, разыскивая Лутиэн; и, перевалив через горы, оказался на Востоке Средиземья. Там, на протяжении долгих веков, слагал он близ темных вод плач о Лутиэн, дочери Тингола, что красотой затмевает все живое» («Сильмариллион»). Хотя у Толкина среди эльфов есть примеры персонажей, «разлюбивших» прежнего возлюбленного (скажем, Финдуилас, влюбившаяся в Турина — хотя прежде она являлась невестой Гвиндора), в случае Даэрона это выглядит откровенно недостоверным — раз он до самого конца своей жизни помнил о Лютиэн и слагал песни в её честь.       Опять же, решительно непонятно, как гипотетический потомок Даэрона ухитрился собрать вокруг себя достаточно последователей, чтобы создать целое государство (Эрегион). Наконец, во «Властелине Колец» прямо сказано, что в Эрегионе жили нолдор, а не синдар: "Для нас, Сумеречных Эльфов, здешний народ странен. Трава и деревья уже не помнят их. А камни скорбят, вот, слышите: «Они проникали в нас, они творили нас, ввысь они поднимали нас, но они покинули нас»" («Властелин Колец: Братство Кольца»). С учётом того, что отношения между синдар Дориата и большинством нолдор были недружественными, сомнительно, что потомок Даэрона мог бы (и захотел бы) стать правителем Эрегиона, населённого нолдор. По той же причине ещё более сомнительна версия с Келебримбором-тэлеро.       Версия с Келебримбором как мастером из Гондолина, содержащаяся в «Неоконченных сказаниях Нуменора и Средиземья», менее противоречива и даже отчасти согласуется с характером персонажа — поскольку Тургон, король Гондолина, строил свой город, сознательно ориентируясь на валинорский Тирион-на-Туне как образец («Гондолин на Амон Гварет сделался воистину прекрасен, и мог сравниться даже с эльфийским Тирионом, что за морем» — «Сильмариллион»), а Келебримбор во Вторую Эпоху стремился с помощью Аннатара сделать всё Средиземье — или, по крайней мере, западную его часть — столь же прекрасной и благополучной, как и Валинор. Однако, опять же, в версии с Келебримбором как мастером из Гондолина неясно, как он мог собрать вокруг себя достаточно последователей, чтобы основать Эрегион. Конечно, в этой версии первоначальными правителями Эрегиона выступают Келеборн и Галадриэль — но эта версия также не согласуется с другими толкиновскими сюжетами.       Келеборн недолюбливал гномов за разорение Дориата — а про Эрегион сказано, что местных эльфов и гномов Мории связала «небывалая доселе дружба» («Сильмариллион»). Напротив, версия с Келебримбором как внуком Феанора и сыном Куруфина согласуется с тем, что «Куруфин больше всего интересовался совершенно иным языком гномов, будучи единственным из нолдор, завоевавшим их дружбу. Именно от него ученые получили все имеющиеся сведения о кхуздуле» («Шибболет Феанора») — и в целом феаноринги являлись первыми из нолдор, кто завязал контакты с гномами[1]. Келебримбор как сын Куруфина должен был вместе с отцом в Первую Эпоху тесно общаться с гномами Ногрода и Белегоста. После Войны Гнева Ногрод и Белегост были разрушены — и, по-видимому, местные гномы бежали на восток, в Морию: «В конце Первой Эпохи велики были мощь и богатство Казад Дума, созданные трудами искусного и мудрого народа Ногрода и Белегоста. Эти прекрасные города в Синих Горах были разрушены при падении Тангородрима» (Приложения к «Властелину Колец»). Потомки ногродцев и белегостцев, жившие в Мории, могли сыграть роль в установлении дружественных отношений с Эрегионом.       Любопытно, что даже версия с Келебримбором как мастером из Гондолина при желании может быть согласована с его происхождением от Феанора. В «Сильмариллионе» сказано, что в Нирнаэт Арноэдиад Тургон «созвав всех тех, кто оставался еще в живых из войска Гондолина, а также и немногих уцелевших из воинства Фингона, отступил к ущелью Сириона, а военачальники его Эктелион и Глорфиндель обороняли от врага правый и левый фланги <…> Вот так Тургон пробился к югу, и, выйдя из-под прикрытия Хурина и Хуора, прошел вниз по течению Сириона и ускользнул от врагов, и исчез в горах, сокрывшись от взора Моргота«. После событий в Нарготронде Келебримбор порвал с отцом (и, видимо, так и не вернулся во владения других феанорингов), но трусом он не был (что позднее доказал, сражаясь с Сауроном) — и мог принять участие в Нирнаэт Арноэдиад в составе армии Фингона (подобно тому, как к ней примкнула часть нарготрондцев во главе с Гвиндором). Да, после сожжения кораблей в Лосгаре и Хелкараксэ Тургон невзлюбил род Феанора — но вряд ли он был настолько жестокосерден, что отказал бы Келебримбору в убежище.       Наконец, в случае Келебримбора остаются эстетические соображения, о которых я уже писал применительно к Гил-Гэладу. Келебримбор задумывался Толкином как великий мастер, и в этой связи вполне логично выглядит его происхождение от Феанора и Куруфина, имеющего эпитет «Искусный». Наконец, созданные Келебримбором три Кольца Власти — Кольцо Огня (Нарья), Кольцо Воды (Ненья) и Кольцо Воздуха (Вилья) символически соответствуют созданным Феанором тремя Сильмарилами, один из которых в итоге оказался в воздухе (с Эарендилом), другой — в огне (с Маэдросом), а третий — в воде (с Маглором). И Сильмарилы[2], и эльфийские Кольца Власти, а также созданный до этого Келебримбором волшебный камень Элессар[3], приносят процветание той земле, в которой находятся. В целом Келебримбор как персонаж напоминает Феанора, только не замешенного в сомнительных предприятиях вроде Убийства Родичей в Альквалондэ и сожжения кораблей в Лосгаре.       Кстати, версия о том, что матерью Келебримбора (жена Куруфина) являлась преданной Валар и осталась в Амане вместе с подданными Финарфина вполне согласуется, на мой взгляд, и с тем, что Келебримбор доверился Аннатару, представившемуся посланником Валар. «Келебримбор не был совращен Сауроном, он просто принимал Саурона за того, кем тот представлялся» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»).       Таким образом, я склонен считать содержащуюся в опубликованном «Сильмариллионе» версию о Гил-Гэладе как сыне Фингона и Келебримборе как сыне Куруфина наиболее убедительными и подходящими для мира Толкина. [1] «Народ же Карантира поселился еще дальше к востоку, за верховьями реки Гелион, вокруг озера Хелеворн под горой Рерир, и далее к югу; и поднялись они на вершины Эред Луин и в изумлении взглянули на восток, ибо дикими и неохватными показались им просторы Средиземья. Там-то народ Карантира впервые встретился с гномами, которые после нападения Моргота и прихода нолдор прекратили торговлю с Белериандом» («Сильмариллион»). [2] «Берен же возвратился на Тол Гален, унося с собою Наугламир. Не утихло горе Лутиэн, когда узнала она о гибели правителя Ногрода и многих его подданных; но говорится в легендах и песнях, будто Лутиэн, надев Ожерелье с вправленным в него бессмертным камнем, явилась воплощением несравненной красоты и величия, подобных коим не знал мир за пределами королевства Валинора; и на краткий срок Земля Умерших, что Живы уподобилась земле Валар, и край этот стал сосредоточием невиданного доселе великолепия, изобилия и света <…> Но Эльвинг и народ Сириона отказались уступить Сильмариль, который отвоевал Берен и носила Лутиэн, ради которого жестоко убит был прекрасный Диор — отказались, тем более что правитель их Эарендиль все еще плавал по морям. Мнилось тамошним жителям, будто в Сильмариле заключена исцеляющая, благодатная сила, что снизошла на дома их и корабли» («Сильмариллион»). [3] «И все же Элессар Келебримбора источал дивное сияние; и Келебримбор оправил его в большую серебряную брошь в виде орла с распростертыми крыльями. И благодаря тому, что Галадриэль владела Элессаром, все вокруг становилось прекрасным, пока в Лес не явилась Тень. Но позже, когда Келебримбор прислал Галадриэли Ненью, главное из Трех Колец, она решила, что Элессар ей больше не нужен» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»).