Заметки о Толкине-2

      1. Мелиан.       Мелиан, супруга Элу Тингола и королева Дориата, если присмотреться к ней внимательно — персонаж даже более интересный, чем может показаться на первый взгляд.       Во-первых, Мелиан, возможно, являлась одной из самых могущественных Айнур — её Завесу не смог прорвать никто из слуг Моргота, включая Саурона — хотя последний, видимо, пытался это сделать: «А дальше простиралась пустошь Дунгортеб, где столкнулись чары Саурона и сила Мелиан» («Сильмариллион»). Между тем, прямо сказано, что «никто впредь не мог пройти через Пояс Мелиан вопреки ее воле либо вопреки воле короля Тингола; для этого нужно было обладать силой большей, нежели у Мелиан из рода Майар» («Сильмариллион»). Между тем, Саурон охарактеризован как главный среди майар (и, видимо, сильнейший[1]), перешедших от Валар на сторону Мелькора: «Мелькор же знал обо всем, что делалось; ибо даже тогда имел он между майар тайных друзей, что склонил на свою сторону, в первом ли звучании Айнулиндалэ или после в Эа. Главным из них, как открылось потом, был Саурон, великий мастер из пришедших с Аулэ» («Анналы Амана»).       По версии «Природы Средиземья» Мелиан являлась главной (и, опять же, видимо, сильнейшей) среди майар, охранявших эльфов у Вод Пробуждения: «The Valar send five Guardians (great spirits of the Maiar) — with Melian (the only woman, but the chief) these make six. The others were Tarindor (later Saruman), Olórin (Gandalf), Hrávandil (Radagast), Palacendo, and Haimenar». Это снова указывает на её могущество.       Во-вторых, Мелиан (в «Книге Утраченных Сказаний» — Гвенделин или Вэнделин) появилась ещё на самой ранней стадии творчества Толкина, где действовали своеобразные «серые ангелы»[2] — живущие в Средиземье духи, не служившие ни Валар, ни Морготу, подобные Туво (тоже основавшему в Средиземье собственное «чародейское королевство»), Вэлиндо или «народ тени» в Хисиломэ (Хитлуме). Мелиан, по-видимому, первоначально задумывалась Толкином в том же ключе — так, сказано, что: «своенравные духи из войска Лориэна были здесь, живя при дворе Тинвелинта, будучи последователями Гвенделин» («Сказание о Тинувиэль»).       Из общего ряда не-падших Айнур Мелиан выделяется тем, что вступила в брак с одним из Эрухини и приняла обличье эльфийки, связав себя ограничениями плоти, что напоминает «светлый» аналог воплощения умайар в орочьем обличье с целью последующего произведением совместного потомства с орками: «Самые слабые могли бы быть первобытными орками (более мощными и ужасными). Производя потомство, они (ср. Мелиан) [становились] все более «приземленными» и теряли способность возвращаться в состояние чистого Духа» («Преображённые Мифы»). Хотя в случае Мелиан её мотивацией являлась любовь к эльфу Элу Тинголу, а не прагматические соображения вроде выведения новых подвидов более сильных орков.       Интерес вызывает ещё одна деталь, связанная с сюжетом о призвании эльфов в Валинор: «И тогда опять собрались Валар на совет, но не было меж ними согласия. Одни (и главным среди них был Улмо) говорили, что квенди должно жить на свободе в Средиземье, странствуя, где им вздумается, преображая во благо земли и залечивая их раны при помощи дарованного им искусства. Но большинство Валар опасались за судьбы квенди в мире, полном опасностей, в обманчивых подзвездных сумерках; кроме того, пленились они красотою квенди и возжаждали их дружбы» («Сильмариллион»).       Как видим, единства по этому вопросу среди Валар не было. Эти разногласия могли иметь место и среди майар — так, в «Книге Утраченных Сказаний» главным противником переселения эльфов в Валинор являлся Оссэ[3] («Оссэ осторожно высказался против» — «Пришествие эльфов и возведение Кора»), позднее «пониженный» до майа; вообще граница между Валар и сильнейшими из майар у Толкина является довольно нечеткой — см. пример Унголианты, безнаказанно уничтожившей Древа Валар, успешно ушедшей от погони Валар и на равных противостоявшей Мелькору в Ламмот; в «Преображённых Мифах» Тилион, майа-хранитель Луны, даже именуется «Валой».       В результате действий Мелиан (временного исчезновения Тингола после его встречи с ней в Нан Эльмот) будущие синдар, ожидая возвращения своего вождя, остались в Средиземье, так и не дойдя до Валинора. Вряд ли Мелиан была столь безрассудна, что не сознавала последствий своих действий, да и выйти замуж за Тингола она могла бы и в Валиноре. Напрашивается мысль, что она (подобно Ульмо и, возможно, Оссэ с Уинен) входила в число противников идеи переселения эльфов в Валинор (и в целом не разделяла политическую линию Валар, после первой победы над Морготом в Войне Могуществ во многом оставивших Средиземье без своего внимания. Мелиан явно участвовала в обустройстве Белерианда для удобной жизни эльфов там «в Белерианде, благодаря чарам Мелиан, царили жизнь и радость» («Сильмариллион»).       В этом отношении Мелиан отчасти напоминает (правда, без примеси морально сомнительных мотивов, таких как стремление к абсолютной власти и расправе с непокорными) Саурона начала Второй Эпохи после его разрыва с Морготом — Саурон считал, что Средиземье заброшено Валар («Саурон решил про себя, будто Валар, ниспровергнув Моргота, вновь позабыли о Средиземье» — «Сильмариллион») и стремился сделать его пригодным для комфортного существования Эрухини: «его побуждения вроде бы отчасти совпадали с целями эльфов: исцелить разоренные земли» (Письмо 126). Также Мелиан способствовала налаживанию эльфами дружественных отношений с другими обитателями Арды, такими как гномы, и организации их сотрудничества: «Мелиан научила их многому из того, что наугрим стремились постичь <…> И эльфам досталась доля в том труде [строительстве Менегрота]; так эльфы и гномы вместе, каждый — призвав на помощь данное ему искусство, воплотили видения Мелиан» («Сильмариллион»).       2. Идриль Келебриндал.       Идриль — одна из моих любимых героинь Первой Эпохи. На уровне концепта персонажа она интересна как своего рода противоположность (не в смысле антагонизма, а в смысле разницы характеров) Лютиэн. Лютиэн — брюнетка, обитает в прекрасном лесу, связана с чарами, имеет сложные отношения с отцом, загадочная, таинственная, с необычной судьбой. Другая из них — блондинка, обитает в прекрасном городе, обыденная (в хорошем смысле), не связана ни с чем сверхъестественным или, по крайней мере, не может колдовать (один вещий сон у неё был[4], а по «Сильмариллиону» она обладала даром предвиденья), имеет отличные отношения с отцом и является одной из его ближайших советников. При этом они обе — привлекательные, смелые и достойные женщины, которые вступают в брак с героями из числа эдайн — Береном и Туором — и играют судьбоносную роль в истории Арды.       Вообще я считаю Идриль неиронично более интересным и масштабным персонажем (с точки зрения значимости для истории мира Толкина), чем та же Галадриэль, которую вдобавок Толкин в поздних своих текстах пытался превратить чуть ли не в прижизненную праведницу и «величайшую из нолдор, кроме, возможно, Фэанора» (формулировка из «Шибболета Феанора»)[5]. Идриль, по сути — одна из трёх правителей Гондолина по сути (наравне с отцом и кузеном Маэгином) и организатор эвакуации гондолинцев[6], благодаря которой остатки эльфов спаслись от уничтожения Морготом, (вместе с мужем) позднее предвосхитившая плавания Эарендиля: «В ту пору Туор ощутил, что подкрадывается к нему старость, а тоска по безбрежному Морю с каждым днем все сильнее овладевала его сердцем. Потому выстроил он могучий корабль, и назвал его «Эаррамэ», что означает «Крыло Моря», и вместе с Идрилью Келебриндал отплыл на Запад, держа курс на заходящее солнце, и более не говорится о них ни слова ни в преданиях, ни в песнях» («Сильмариллион»).       Идриль в качестве организатора участвовала и в обороне Гондолина от нападения Моргота — возможно даже с оружием в руках: «В конце концов она отправила большую часть охраны с Эаренделем в подземный ход — она сурово повелела им уйти, но жестоко страдала, расставаясь с сыном. Сама же она, говорила Идриль, останется ждать, ибо не хочет жить дольше своего господина; и она ходила по городу, собирала женщин и одиночек, отбившихся от своих, и отправляла их в подземный ход, а также разгоняла со своим маленьким отрядом шайки грабителей; ее никак нельзя было убедить оставить меч» («Падение Гондолина»).       Не случайно в «Квенте» из «Устроения Средиземья» (IV том «Истории Средиземья») сказано, что «Мудра сердцем превыше даже положенного дочерям Эльфинесса предела была дочь короля <...> была она прекрасна и высока, и статью почти не уступала воину». Здесь подчеркивается и интеллект Идриль, и её физическая сила, и её нонконформизм, устремлённость за «положенные пределы» — ведь она спасла остатки своего народа в условиях откровенно ошибочных решений её отца и даже вопреки ним (за счёт своих тайных действий), а позднее с любимым мужем вопреки приговору Мандоса отправилась в Валинор, чтобы просить у Валар помощи.       Идриль как персонаж мне нравится и чисто эстетически — наличием мимимишных деталей вроде вот этой: «она, хоть и королевская дочь, всегда ходила босая и простоволосая, кроме как на празднествах в честь айнур» («Падение Гондолина»).       Ну разве это не мило? [1] Ср. с «Преображёнными Мифами» — «и вне Арды и на ней (до падения Утумно) Мелькор привлек к себе множество духов — великих, как Саурон, и меньших, таких, как Балроги». Саурон здесь позиционируется как более сильный, чем балроги. [2] Подробнее см. статью Moricar: https://ficbook.net/readfic/9799709/25214550 [3] В «Сильмариллионе» Оссэ не забыл об эльфах, оставшихся в Белерианде, и наставлял морских эльфов-фалатрим: «Ибо заботе Оссэ вверены были моря Средиземья и побережья Ближних земель, и не рад он был, что не зазвучат более в его владениях голоса телери. Некоторых убедил он остаться: то были фалатрим, эльфы Фаласа, что в последующие дни жили в гаванях Бритомбар и Эгларест — первые мореходы Средиземья и первые созидатели кораблей». [4] «Се! приснилось мне ночью, что Меглин выстроил печь, и, застав нас врасплох, швырнул туда наше чадо, Эаренделя, и хотел втолкнуть туда же и нас с тобой; я же, скорбя о гибели нашего милого дитяти, даже не противилась» («Падение Гондолина»). [5] Подробнее об этой тенденции см. мою статью: https://ficbook.net/readfic/12924011 [6] «Дала она ему и другой совет, который он также принял, чтобы он отобрал несколько самых отважных и верных из владык и воинов Гондолина и рассказал им о том потайном ходе и где он выходит на поверхность. И присоветовала она Туору создать из них сплоченный отряд, и дать им свой герб в знак того, что они — его люди, под тем предлогом, что это есть право и честь знатного владыки, родича короля <…> И втайне говорила она людям, что если град будет осажден и Тургон погибнет, пусть тогда собираются они к Туору и ее сыну <…> Но с Тургоном она не заговаривала в открытую, и Туору не дозволяла, как ему ни хотелось, хотя оба они очень любили и чтили короля, — был он королем великим, благородным и достославным — видя, что король доверяет Меглину и слепо верит в неприступность города и в то, что Мелько оставил мысль покончить с Гондолином» («Падение Гондолина»).