Почему ты любишь меня, Дэн?

      — Так значит, всё, что угодно? — Дэн ходит по маленькой комнатке туда сюда. Одет он был только в пижамные штаны. Широкие, в клетку и с большими карманами. Вся остальная одежда была разбросана и валялась где-то на полу. Но для него она была и вовсе не заметна, как и весь остальной мир. Даже если бы перед его носом оказался тот же Нага, он бы не обратил на него никакого внимания, ведь был с головой поглащён в своим раздумья. Воспоминания о том, что произошло буквально пару минут назад всё ещё стояли перед глазами. А сладкие стоны Маскарада все ещё слышались у него ушах. И от всего этого по телу проходила дрожь, румянец не сходил с лица, а дыхание учащалось. Внутри разливалось что-то сладкое, а приятное чувство в животе никуда не исчезало, а только нарастало.       Боже, он реально переспал с ним! С Маской! Это был просто немыслимо. Хотя о чем он говорит, когда вместо «ублюдка в маске» он с нескрываемой нежностью говорил «Мармеладка». Которая оказалась поистине сладкой. Всё для него было волшебно и восхитительно. Каждый поцелуй, каждый стон и крик. Маска иногда выгибался так, что Дэн думал, что у того сломается позвоночник. А что он делал и как смотрел на него. О, Кузо ещё никогда такого не видел. Открытый, ласковый, но требовательный. А ещё Маска просто не позволял брать инициативу на себя, кусался, когда ему что-то не нравилось, не позволял поменять позу. Для Дэна это всё было немного странно. По всем стандартам, именно он должен был управлять процессом, вести и брать инициативу. Но Маска не был бы Маской, если бы играл не по своим правилам. Он быстрее бы перегрыз ему глотку или свернул шею, нежели позволил взять контроль. Где-то в глубине это вызывало страх. Ведь кто знает, что творится в его сумасшедший голове, а Дэн был уверен на все сто, что у Маски большие проблемы.       Но парень был счастлив. Хотелось кричать от переизбытка эмоций, вот только всё, что Дэн делает, это старательно пытается унять свое бьющееся сердце, которое не унимались и говорило — «Сделай это снова! Возьми, поцелуй. Это твоё. Забери и никому не отдавай».       Но здравый смысл напоминал о том, что это всего лишь сон, а Маска всё ещё опасный человек, которого нельзя недооценивать. Всё же громче всех стонал именно Дэн. — Дэн, это твой сон, ты можешь делать всё, что угодно. — говорит ему Маскарад, что лежал на кровати. Его полностью голое тело было прикрыто теплым одеялом. Золотые волосы растеклись по подушке. И он украдкой посматривал на своего… друга? Они же друзья, да? Или кто? Что идёт после понятия дружбы? Маска не знал, но в первые за долгое время он чувствует себя спокойно. Разомлевший и счастливый, улыбаясь, он слушал бормотание парня, который почему-то вместо того, чтобы лежать с ним и наслаждаться дивным сном, наматывал круги по комнатке. — И как мне это сделать? — отзывается Дэн. — Просто представь, что хочешь увидеть, и всё, — говорит блондин и прикрывает глаза, уходя в свои мысли.       Избавившись от насекомых, в голове лучше не стало, а наоборот, еще более запутанно и непонятно, особенно собственные чувства. И самыми странными были чувства именно к Дэну. Секс, если его таковым можно назвать, ему понравился. Плюсом было то, что здесь, во сне, не было не каких минусов, например таких, как боль и ненужные мелочи в виде презервативов и растяжки. Сплошное наслаждение. Но если бы всё это было «по настоящему», зашли бы они так далеко? Стал бы он целовать его? Обременять себя ненужными чувствами не хотелось, но он уже это сделал, когда согласился с мыслью, что Дэн ему важен, а что дальше этой мысли, он не знал. Всё, что между ними было, для кого-то значит всё, а для Маскарада ничего. Пустой звук. Все поцелуи и прикосновения, его обычное желание…для чего? «Конечно же, чтобы не слышать насекомых. Только для этого! Ведь с Дэном было тихо и спокойно.» Вторят ему собственные мысли. А секс — обычная человеческая потребность, ну, или минутное наслаждение. Почему бы её не испытать, когда выдаётся такая возможность? Вот только это «не значащее ничего» Маскараду нравилось. И поцелуи, и объятия, и то, что произошло парой минут ранее. Всё это вызывало в нём какую-то эйфорию и непонятные эмоции. Когда Дэн улыбается ему, Маска теряется. И вся выстроенная картинка трещит по швам, когда Гехабит понимает, что чувствует эмоциональную привязанность. Глупо? Бесспорно! Немыслимо? Конечно! Несло ли это пользу? Нет! Давало ли это чувство покоя и умиротворения? Да! Да! И тысячу раз да! Маска потягивается и почти вымученно стонет, понимая в какое болото увяз.       «Ну почему реальный мир такой отвратительный? Ах, если бы сон длился вечно. Если бы этот сон длился вечно!»       Сны и человеческий разум — вот его настоящий рай. Не имея формы и постоянства, пластичный и податливый, он был таким, каким только пожелаешь. Он был безграничен или имел четкие рамки, всё зависит от полноты фантазии. Маска желал остаться здесь навсегда. Ему нравился рай Алисы, ему нравился рай Дэна, ему нравился свой рай. Это были места, где можно забыться и плыть по течению, не обременяя себя мыслями и переживаниями. Не обременяя жизнью.       Одно он ненавидит — реальный мир. Он ненавидит свои мысли, ненавидит лица людей, которых не знал, ненавидит каждый день прожитый там. Он ненавидит смотреть любым в глаза. Ненавидит смотреть в зеркала. Ненавидит боль, чувства, четкость, однообразие, законы. Любые законы, будь то мораль или законы физики. Всё это было скучным, всё это было таким простым и точным. А он стремится к хаосу.       Маска не хотел просыпаться, не хотел умирать, не хотел жить. Очертания комнатки меняются. Она становится больше и просторнее. Медленно она превращалась в спальню Кузо, немного кривую и расплывчатую, такую, словно всё плыло и растекалось, как краска на невысохшей бумаге. — Так-то лучше, — говорит Дэн, садясь рядом с Маской. Чуть стягивает с него одеяло, обнажая до бёдер и проводит рукой по его спине, нащупывает кости, ведёт вдоль позвоночника вниз. Гладит. Холодное тело слегка дрожит под его горячей рукой. — Твоя комната…? — Маска оглядывается чуть, подняв голову, — хочешь домой? — Очень хочу! — сразу отвечает Дэн. — Если быть честным, иногда у меня возникает такое огромное желание, все бросить и вернутся домой. — Почему? — удивлённо спрашивает блондин, повернувшись в его сторону. — Мне кажется, что я совсем не гожусь на роль спасителя мира. Я даже в половину не такой сильный как ты или Спектра. Мне всегда чего-то не хватает. Сколько бы я не тренировался, меня не покидает чувство, что-то не так. В последнее время особенно сильно. Маска хмыкает, утыкаясь носом в подушка. — Ну, во-первых, ты сильнее меня. — Но… — Не спорь! — перебивает его тот. — Ты сильнее. А Спектра просто идиот, который строит из себя невесть что. Он ведёт себя, как испорченный ребенок, — говорит Маска, не понимая кому больше подходит это описание: Фантому или ему самому. Хотя, конечно, он будет куда лучше! — Но ведь он победил меня, — парирует Дэн. В ответ слышится смешок. — Чтоб блефовать, много сил и ума не надо. Уж поверь. А, во-вторых, мне очень знакомо это чувство. — Серьезно? — удивлённо спрашивает Кузо, а его брови поднимаются домиком. — Ага, — Маска поворачивается на спину и убирает с лица пару прядей, что лезут в глаза, — чувство что ты недостаточно силен и хорош. И что нужно больше, больше и больше. Понимаю, — Маскарад садится в кровати, и золотые волосы льются по его плечам и спине, останавливаясь чуть ниже лопаток. — А раз такое дело, если ты хочешь я могу рассказать тебе всё, что знаю сам. Можем потренироваться. Всё, что ты захочешь, — улыбается блондин слегка странно. — У нас целая ночь впереди — Целая ночь? То есть, у нас ещё есть куча времени? — Я не могу сказать точно. Время тут течет странно, а часы, если тут они и есть, никогда не показывают точное время, как бы ты их не настраивал. Будешь смотреть на них пристально, они идут себе, тикают, а моргнешь или отвернешься на секунду, и не заметишь, как прошел уже целый час. И наоборот. Не забивай этим голову. Дэн хмурится. — Странно слышать от тебя такое. Не думай, не забивай голову. Когда ты такое говоришь, мне всё время хочется наоборот это сделать. Подумать или обратить внимание. — Это всего лишь время, Дэн, тем более, мы во сне. Не забывай это. — Я не и забыл. — Ну вот и отлично, — Маска вертит головой, ища свою одежду, которую недавно так бесстыдно стянул с него Кузо. Стеклянная маска лежала в углу кровати, и парень ее быстро замечает, а всего остального просто не было — Хей, где моя одежда? — возмущённо спрашивает Гехабит, с укором смотря на Дэна. — Кажется, она пропала, когда я переделывал это место, — отвечает тот тоже не найдя свою майку. — Отлично, тогда сделай нам одежду — Я, эм… постараюсь, — говорит тот смущённо. Парень закрывает глаза стараясь представить одежду сначала для себя, а потом и для Маски. — Как ты говорил представить? — Вспомни, что носил ты и я, — отвечает Маскарад, прижимая ноги к груди и обнимая их, — чем точнее, тем лучше. — Хорошо, — говорит он, представляя свою черную майку и стараясь вспомнить, какая та на ощупь, какого размера и как она чувствуется на теле. Когда Кузо открывает глаза, то уже сидит в майке, которая была ему как раз. — Получилось! — Отлично, — улыбается Маска, — ты молодец — Хм, говоришь, будто это сложно. Было немного непривычно воспринимать похвалу от Маски, обычно от него он получал только угрозы и оскорбления. Что ж, может, пора отвыкать от этого? Всё же они с Маскарадом теперь не чужие люди. По крайней мере он на это надеялся. — Нет, но для тебя же это впервой. Маска прикусывает нижнюю губу, утаивая от парня, что до сих пор не умел создавать что-то правильное и не исчезающее в ту же секунду, как это появилось. Если бы он стал представлять одежду, она наверняка бы загорелась, как только бы он её коснулся. — Ну да, — кивает он, — это не так сложно. — А мне одежду никто создать не хочет? — чужие холодные руки ложатся Кузо на плечи, скользят вниз, чуть касаясь груди, и затем обнимают. Маска находитя близко. Тычется носом ему в шею, но Дэн не чувствует его дыхание. — Ты прекрасен и без нее, — тянет слова Дэн, улыбаясь как умалешенный. — Дэн Кузо! Не зли меня! — Дэн ощущает, как Маска впивается ногтями в его кожу, пусть ему и не было больно, но очень неприятно. — Да ладно тебе. Совсем шуток не понимаешь, сейчас все будет       Объятья снова становятся нежными, и Маска целует его в затылок, что заставляет все тело Дэна покрыться мурашками, после он закрывает глаза, стараясь получше представить одежду для Маскарада. Сначала в голову приходит его привычный облик. Белый плащ, фиолетовые штаны, синяя майка. Но все это было каким-то отталкивающим и неприятным, и Дэн сразу отметает этот облик, будто бумажку комкает мысль и выкидывает в ведро. Нужно что-то другое, и он вспоминает тот день, когда Маска пришел в кафе Руно, чтобы поговорить с Мирой. Он чуть напрягается, стараясь вспомнить всё до мельчайших деталей. Тогда Гехабит был в длинной черной футболке с принтом паука, узких джинсах с парой ремешков и кедах. На руках, кажется, была пара браслетов. Вроде бы один фиолетовый, а другой черный. Ещё Дэн вспоминает, что волосы он тогда заплел в хвост. А вот жёлтые очки он решает не вспоминать. Незачем Маске глаза прятать. Пусть лучше он полюбуется им. Дэн открывает глаза и оборачивается на Гехабита. Всё точно, как и должно быть, может, даже чуточку лучше. — Как тебе? — Мне нравится, — говорит тот, поднимаясь с кровати и вставая перед Дэном, — навевает воспоминания. — Да, ты тогда пришел в кафе Руно, — кивает Дэн в ответ. — И я в тот день чуть не утонул. Незабываемый опыт, — его улыбка становится ещё шире. — Впервые искупался в речке, мне не понравилось. Дэн прикусывает губу. Ему становится невероятно стыдно, ведь по сути, он виноват в этом. Если бы он тогда шел по этому мостику нормально, а не прыгал с одной гнилой доски на другую, этого бы не произошло. Он смотрит на веселое лицо Маскарада, пугаясь его жизнерадостнного тона, который говорит о таких ужасных вещах. — Прости, — тихо отвечает Дэн. — Если бы не я, этого бы не было. — Я не виню тебя. Этот трухлявый монстр, рано или поздно, все равно бы в конце концов сломался. Днём позже, днём раньше какая разница? — Да, но если бы я шел нормально, ты бы не упал, не получил сотрясение и ногу не порезал. — Да ладно тебе. Ты ведь спас меня, а сотрясение прошло, а на ногу швы наложили. Ты чего так загоняешься из-за пустяков? — тот садится перед ним на корточки, заглядывая в понурое лицо. Проводит большим пальцем по щеке и улыбается. — Последнее время ты сам не свой. Не погасни. Хорошо? Улыбка сама расцветает на лице. Совсем маленькая. Дэн кивает на слова блондина и, схватив его руку, целует ее тыльную сторону. — Хорошо, Мармеладка. Маска смеётся и тянет на себя, заставляя подняться. — А теперь, малыш Дэнни, нам нужно поля для сражения. Ты в тот день вроде говорил, что хотел бы сыграть как в старые добрые, так почему бы нам этого не сделать? Надеюсь, ты все помнишь? — Ты имешь в виду сыграть по старым правилам? — Именно. В битве раньше приходилось думать головой и не надеятся лишь на силу. Ты часто забывал об этом. — Да, я помню. Наращивание силы Бакугана крайне плохая тактика — кивает Дэн. — Именно. Думаю, я могу рассказать о своей тактике боя — Зачем? Разве ты не раскроешь мне все карты? В будущем, я тогда смогу легко предугадать все твои ходы, когда мы будем сражаться. Это может обернуться против тебя. Маска издает смешок и прикусывает губу. — Вряд-ли, — только и отвечает тот, отводя взгляд, после забирая свою маску с кровати, и цепляя за один из ремешков джинс. Дэн чуть напрягается. И что скрывается за этим «вряд-ли», он не знает. Чувство огромной недосказанности витало в воздухе. Все больше и больше Дэн чувствовал, что что-то здесь не так. Что Маска пришел к нему не просто так, и это совсем не связанно с бакуганами и спасением вестрои. Он вел себя слишком… по-доброму, что ли. — И так, Дэн, нам нужно поле боя для начало. А ещё карты ворот. Много карт ворот и способностей, а ещё все бакуганы, которых ты знаешь, — говорит тот задорно. — И не смотри на меня, как котенок. Нужно знать все не только о своих бакуганах, но и о бакуганах противника и его вероятных стратегиях. Нужно предугадывать все наперед, а чтобы это делать, нужно знать, какими картами противник может располагать, что может держать в рукаве, и на что способны бакуганы той стихии, которыми он играет. Например, бакуган стихии ветра может сдуть врага на нужную ему карту. А бакуган воды может с помощью «волшебного погружения» перебраться с одной карты на другую. Бакуган света ослепить противника, сабтерры с помощью зыбучих песков не дать тому сдвинутся, и так далее, — Маска скрещивает руки на груди. — Банальные вещи, которые теперь невозможно использовать в битве с Вексами, — фыркает он. А Дэн слушает его и видит, как Маска буквально светится, рассказывая о битвах с таким упоением и страстью. А ещё даже какой-то обидой на Вексов, ведь «Это просто деградация правил! Одна карта ворот на поле это какой-то абсурд! Должно быть как минимум две.» Дэн смотрит на него и не может налюбоваться. Вот он, Маска, попал наконец-то в свою любимую стезю. Стены комнатки пропадают, и скоро они стоят на, кажется, родном поле боя, где-то за гранью реальностей, позабыв, что находятся во сне. Маска принимается рассказывать о бакуганах, которых знает. А их было не мало. Начал он, конечно, с Гидраноида и Драго, после прошёлся по остальной «шестёрке». А затем новые и новые бакуганы, казалось, вроде один и тот же Мантрис или Рыцарь, но их способности могли на корню отличаться в зависимости от стихии. Дэн слушает с нескрывемм интересом, подмечая новые для себя детали. Не перебивает и просто наслаждается его голосом. Когда в его руках оказались карты и бакуганы, он разместил их на поле боя и приступил к объяснению новых тактик. — Итак, я обычно в сражении с сильными игроками всегда проигрывал первый раунд. Не замечал? Дэн задумывается. впервых их бой один на один Маска шел в сухую победу, но то было очевидно, ведь Дэн тогда был на сто с лишним месте. Бой с Шуном он не считал, ведь то было только по началу «королевской битвой», а после они с Шуном шли двое на одного, что в понимании Дэна было очень нечестно. А вот в следующий бой один на один Маскарад и вправду проиграл первый раунд. А по рассказам его бывших союзников, это было с каждым. — Эм, да, — кивает Кузо, — но зачем? — Чтобы внушить чувство ложной уверенности, — отвечает блондин. — Сам посуди, перед тобой сильнейший игрок на Земле, и тут раз, берет и проигрывает первый раунд. Разве это не обнадёживает и не даёт чувство уверенности? — Хм, думаю да. Что-то в этом есть. Ну а потом? — Потом я старался убрать сразу двух бакуганов за раз. Это уже нагоняло панику. Ведь потеря двух бакуганов, после такого «блестящего» первого раунда, просто выбивала почву из-под ног. А дальше в ход шёл Гидраноид, и я добивал последнего бакугана. — Умно, — ухмыляется Дэн, — даже очень. — Вот именно, — гордо отвечает Маскарад, — не зря я был номером один. — Может, снова им станешь, — Дэн кладет руку ему на плечо, приобнимая, — ты ведь хочешь реванш? Так что, как всё это закончится, мы сможем сразится снова. — Вряд-ли, — качает головой блондин, — вряд-ли это получится И сновс это «вряд-ли» — Почему? У тебя есть все шансы. Ты победил Спектру, в конце концов. — А кто сказал, что я сделал это честно? Да и есть ещё много причин. Маска еле давит смешок от собственных слов. Много, конечно! Так много, что Маска практически считал минуты, ведь был уверен, что это ночь станет для него последней. Смерть маячала на горизонте, улыбалась ему и говорила о каких-то странных и непонятных вещах, скрывая что-то важное от Маски. Из раздумий его вырывает голос Дэна. Он говорит что-то встревоженно и закрывает Маску собой. И стоит ему поднять взгляд и посмотреть через плечо, как он видит точную копию Дэна, вот только у неё не было глаз. По спине проносится холодок. Неужели за ним уже пришли?