***
Если бы кто-нибудь в это время проходил мимо покоев Зелретча, он был бы обеспокоен, услышав доносящийся изнутри смех. Когда Маршал-волшебник только ухмыльнулся, а все в часовой башне напрягались. Никто не забыл тот случай, когда Зелретч что-то сделал с обедом в столовой, и волосы всех, кто его ел, на неделю стали фиолетовыми с зелеными полосами. Небольшая группа студентов пыталась выяснить, как ему это удалось, но пока безуспешно. Легкая усмешка с его стороны заставила бы тех, кто был рядом, задуматься о том, чтобы взять свои исследования куда-то подальше Часовой Башни, или задуматься о том, чтобы устроиться на работу, какой бы она ни была, лишь бы выбраться оттуда на некоторое время.***
Вернувшись в свою комнату, Зелретч взял себя в руки. Подумать только, ребенок оказался в его мире. Вероятность того, что подобное произойдет, была просто фантастической! Он сделал паузу. Сколько ему было лет? Пять, не так ли? Маршалу-Волшебнику стало немного не по себе, ведь самые маленькие дети, с кем он когда-либо начинал возиться, были, по меньшей мере, гормональными подростками. Пятилетний ребенок остался один в мире, о котором ничего не знал. В мире, который, возможно, даже не подчиняется тем же законам реальности, что и его. Именно это заставило его принять решение. Он не мог отправить ребенка обратно в свой собственный мир. Нет! Ибо видел, что сделали с ним его родственники, и они были далеко не самыми худшими из тех, на кого он тогда взглянул. Ребенок принял его прану, так что, если немного поднажать, возможно, он сможет взять мальчика в ученики. Конечно, столь юный ученик — это ненормально, но это была единственная возможная причина, по которой он мог что-то сделать, и, возможно, некоторые из его коллег забудут про это. Вместо того чтобы взять девочку Рин или Лувиагелиту, он взял бы ребенка помладше, который смог бы легче адаптироваться. Если бы это не удалось, он все равно мог бы взять Тосаку Рин, поскольку четвертая война за Грааль закончилась около года назад, и если его временная шкала соответствует другим, подобным ей, то пятая будет только через девять лет. Тогда мальчику исполнится четырнадцать, и он сможет посмотреть, сможет ли обучить его Калейдоскопу. Он проверил, где почувствовал всплеск праны. Недалеко от побережья Греции, похоже, на острове. Странное ощущение, как будто вокруг него было активное ограничивающее поле, не позволяющее людям даже знать о его существовании. Зелретч смог почувствовать его только потому, что именно там находился ребенок, которого он искал. Он подождал до раннего утра, чтобы не разбудить его, и сделать мальчику свое предложение. Возможно, реакция будет лучше, чем, если его разбудят посреди ночи. С этими словами Маршал-Волшебник поднялся со стула и решил побродить по Часовой Башни до пяти утра, так как семь казалось разумным временем для встречи с мальчиком, а Греция, по времени, была на два часа впереди. Во время своих блужданий Зелретч размышлял, что подумает о нем мальчик. Может быть, он станет исследователем? Возможно, он найдет общий язык с Лондоном в целом, за пределами Часовой Башни. Пока он размышлял обо всем этом, Зелретч обогнул угол и столкнулся с молодым человеком, недавно получившим титул Эль-Меллой, неким Вэйвером Вельветом, выжившим в четвертой войне за Святой Грааль и был более открытым магом, чем большинство. Да, возможно, именно такой человек окажет хорошее влияние на мальчика, когда тот прибудет в Башню. — Добрый вечер, лорд Эль-Меллой, — четко произнес он. Вэйвер подскочил на месте, он не обратил на это особого внимания и очень устал, ведь было уже около трех часов ночи. К этому добавился тот факт, что сам Маршал-Волшебник обращался непосредственно к нему. — Добрый вечер, Маршал-Волшебник Зелретч, — удивленно пролепетал он. Вэйвер занервничал ещё больше, когда Зелретч оглядел его с ног до головы, словно что-то обдумывая. — Да, возможно, он лучший кандидат… — Зелретч пробормотал себе под нос, но Вэйвер все равно услышал его, и это отправило его гиперактивное воображение в дикий полет, ведь у Зелретча была репутация человека с самым неустойчивым чувством юмора. — Не мог бы ты прийти в соседнюю с моей комнату сегодня утром, возможно, около восьми? — спросил Зелретч. Он решил, что лучше как можно скорее начать знакомство, чтобы дать мальчику возможность как можно мягче влиться в жизнь Часовой Башни. Большинство магов были не совсем обычными по меркам большинства людей, но Вэйвер Вельвет был, пожалуй, самым приземленным среди них. — Хорошо, Маршал-Волшебник, я приду, — ответил Вэйвер. Это могло быть смешанным благословением, ведь почти никто в Часовой башне не имел прямой связи с Зелретчем, и если ему удастся установить такую связь, то его положение возрастет, но опять же оставалась проблема, что именно хотел от него престарелый вампир. — Отлично! — воскликнул Зелретч. — Но нет нужды в такой формальности, достаточно просто Зелретч или Зел, наверное, даже небеса не знают, о чем думала моя мать, когда давала мне имя, — при этом у Вэйвера дернулся глаз. У него тоже было необычное имя, а королева Часовой Башни носила имя Лорелея, похоже, что обязательным условием для того, чтобы стать магом, было иметь необычное имя. Вэйвер смотрел вслед удаляющемуся Зелретчу и думал, на что же он только что подписался…***
Гарри проснулся от солнечного света, пробивающегося между фиолетовыми прядями волос. Казалось, что две горгоны прижались к нему ночью. Это было удобно, но Гарри привык просыпаться рано, чтобы успеть приготовить завтрак, который Петуния научила его готовить около четырех месяцев назад. Его очень строго ругали, когда он что-то делал не так. Однажды он поджег бекон, и Петуния поднесла его руку к раскаленной конфорке на плите и вылила горячий жир. Это был один из немногих случаев, когда он кричал от наказания, и за это его заперли в чулане без еды на три дня. Он вывернулся на свободу между двумя сестрами, стараясь не мешать им, не зная, сколько мужчин убили бы за то, чтобы оказаться на его месте. Змея у его ног зашевелилась и поднялась на уровень его глаз. — Что ты собираешься делать в такую рань? — поинтересовалась змея. — Я собираюсь приготовить для нас завтрак. Пожалуйста, не мог бы ты показать, где взять вчерашние фрукты, добрый сэр змей? — На этом змея остановилась, а затем, казалось, стала издавать быстрые короткие шипящие звуки, которые не имели для Гарри никакого смысла, пока он не понял. — Ты смеешься надо мной? — спросил он у змея. — Мои извинения, змееныш. Я просто удивилась. Никогда еще ко мне так не обращались. Это, конечно, уникально, но все же я не змея-самец, а женщина, — Гарри ужаснулся, что только что оскорбил её, и сказал: — О! Мне очень жаль. Я не хотел обидеть своими словами. Пожалуйста, примите мои извинения, — он склонился перед ней. — Всё в порядке, змееныш. Я не обижаюсь, — Гарри задумался на мгновение и понял, что даже не знает, как зовут змею перед ним, если у неё вообще есть имя, и решил попытаться исправить свою ошибку. — Мои извинения. Простите, но я даже не как к тебе обращаться. Я Гарри, а как мне тебя называть? — Змея немного понаблюдала за ним, прежде чем ответить: — Как змею меня зовут «та, кто охотится на большую добычу» из-за моих огромных размеров, но эти двое стали называть меня Алиса, что на человеческом языке означает принцесса, и я не буду против, если ты тоже будешь так меня называть, — Она остановилась и взглянула из вход в пещеру: — Теперь, если ты хочешь собрать фрукты, нам пора идти, если мы хотим вернуться до того, как хозяйки проснутся, — И с этими словами она выскользнула из пещеры и направилась влево, а Гарри последовал за ней. Это весело. Именно об этом думал Гарри, собирая фрукты вместе с Алисой. Ему не приказывали это делать, но он всё равно делал, и ему это нравилось. Он карабкался по нижним ветвям дерева, собирая крупные плоды, а Алиса обвилась вокруг дерева, чтобы сбить более сладкие плоды, которые он мог поймать. Вернувшись в пещеру вместе с Алисой, он углубился в разговор об острове. Похоже, это был небольшой остров у побережья Греции, где было достаточно природных ресурсов, чтобы прокормить небольшую деревню, если у человека было настроение есть рыбу на каждый прием пищи. Он был настолько поглощен тем, что рассказывала ему Алиса, что не заметил, как они вернулись, пока их не прервал голос. — Ну, теперь понятно, куда делся наш маленький мишка сегодня утром, — сонно зевнула Эвриала, — А я-то думала, что Алиса приготовила из тебя закуску, — Гарри протянул ей один из фруктов, сел и положил остальные рядом с собой, взяв один себе. Сфено протянула руку и тоже взяла один. — Я буду рада покинуть этот остров, хотя бы ради еды. Кажется, мы едим только рыбу и фрукты. Я уже слишком давно не ела ни хлеба, ни мяса, — Гарри подумал, что прошло, должно быть, не менее двух тысяч лет, учитывая, что именно тогда у них был последний посетитель. Странно, но он не чувствовал себя оскорбленным, думая о том, что эти двое, вероятно, ели человеческую плоть. Это было просто частью их сущности, и Гарри с готовностью принял это. Именно в тот момент, когда они доели фрукты, встали, стряхнули с себя пыль и повернулись, чтобы уйти, произошло нечто неожиданное. Конечно, это следовало ожидать, так как его жизнь не совсем нормальная, но не каждый день увидишь, как перед ними, из воздуха появлятся человек.***
Зелретч думал, что найдет испуганного и одинокого ребенка, когда решил представиться перед мальчиком. Он думал, что это будет необитаемый остров, на котором нет ничего, кроме растений и животных. Но никак не ожидал увидеть его в компании двух женщин, которые даже сейчас стояли перед ним, и большой змеи, которая смотрела на него, словно прикидывая, насколько он вкусный. Одна из женщин сказала что-то, чего он не понял. Это был язык, который он не потрудился выучить в этот раз, но с помощью магии Калейдоскопа он синхронизировал свой разум со своими альтернативными сущностями, и они знали все языки, на которых говорили на Земле. Это было несомненным преимуществом Калейдоскопа. Похоже, женщина спросила, кто он такой, на греческом. Он решил ответить на том же языке. — Миледи, я Кишуа Зелретч Швайнорг, также известный как Маршал-Волшебник или Калейдоскоп. Я пришел сюда в поисках мальчика лет пяти, и, если я не ошибся в своих догадках, именно его вы защищаете. Могу я узнать ваши имена, раз уже назвал своё? — Обе женщины посмотрели друг на друга, затем их глаза переместились на мальчика, стоявшего позади них. — Меня зовут Сфено, а это моя сестра Эвриала. Простите мальчика, но он не говорит по-гречески, а на языке, известном как английский, — Ответила та, что стояла слева. — Нет проблем, — сказал Зелретч. — Английский — я знаю, — В этот момент он перешел на другой язык, чтобы обратиться к Гарри. — Как я уже сказал этим милым дамам, меня зовут Кишуа Зелретч Швайнорг, но меня также называют Маршалом-Волшебником или Калейдоскопом. Могу я узнать твое имя? Гарри посмотрел на Сфено и Эвриалу и, ничего не увидев, решил ответить странному человеку: — Меня зовут Гарри Поттер, сэр. Могу ли я спросить, почему вы здесь? — Я здесь, Гарри, из-за тебя. Знаешь ли ты, где находишься? — спросил он мальчика, осматривая его. Частично зарубцевавшиеся раны говорили о сильнейшем избиении, но на взгляд им было больше суток, так что вряд ли это сделали те двое, что стояли перед ним, особенно учитывая, как они настороженно отнеслись к нему. Затем Маршал-Волшебник удивился, когда ребенок прошипел женщинам перед ним, а та, что справа, прошипела в ответ. Очевидно, это был другой язык, но, похоже, ни одна из его альтер-сущностей его не понимала! Очень интригующе. Гарри снова обратился к Зелретчу. — Я на Бесформенном острове, сэр. Недалеко от побережья Греции, — Зелретч удивленно моргнул. Бесформенный остров был домом трех сестер-горгон из греческой мифологии. Он снова посмотрел на двух женщин и пришел к выводу, что да, они похожи на родных сестер слуги класса Райдер, которую чаще всего вызывали во время пятой войны за Грааль. Это было довольно интересно. — Это может быть правдой, но это не всё. Видишь ли, Калейдоскоп, магия, которой я владею, отвечает за функционирование альтернативных миров. На днях я проводил эксперимент, и побочный эффект, похоже, телепортировал тебя из твоего мира в наш. Я собирался сделать тебе предложение, не хочешь ли стать моим учеником и поехать со мной в Лондон? Глаза Гарри сверкнули. Этот человек хотел научить его магии? Он быстро передал слова мужчины Сфено и Эвриале. Они переговорили между собой и решили, что это будет хорошим способом выбраться с острова. После быстрого разговора Гарри снова обратился к Зелретчу. — Для меня было бы честью принять ваше предложение, но я не хочу разлучаться со своими спутницами, а мы пытались придумать, как выбраться с острова, чтобы увидеть мир. Не могли бы мы отправиться все вместе? Зелретч моргнул, а затем на его лице появилась веселая ухмылка. Если он был прав, то эти двое были сестрами Медузы, и что может быть лучше, чем разыграть Часовую башню, когда две значимые особы из греческих мифов будут разгуливать по ней, когда остальные и не подозревают об этом. Может, он и решил взять на себя ответственность за Гарри, но это не означало, что он не мог в то же время развлечься. — Я не против, но пока они не будут говорить по-английски, будет языковой барьер. Полагаю, ты мог бы пока переводить для них. Однако я должен спросить, что это за шипение? Я не знаю этого языка, — Гарри ещё раз переговорил с двумя горгонами на том шипящем языке, который он не мог понять, прежде чем снова обратиться к Зелретчу. — Они сказали, что это их устраивает, а язык, на котором мы говорим, — язык змей. Он позволяет разговаривать со змеями. Мы не знаем, как я могу говорить на нем, но Сфено спрашивает, не могли бы вы найти какую-нибудь информацию о нем в моем родном мире. Зелретч поднял бровь. Язык, позволяющий разговаривать со змеями, был, безусловно, интересным умением, и если он правильно расслышал слова парня, то этому нельзя обучиться. Очень любопытно. Он непременно проверит этот мир, если его жители способны на такие вещи. — Я так и сделаю. На самом деле, давайте устроим вас всех в Часовой башне прямо сейчас, а я отправлюсь в твой мир и вернусь с тем, что смогу, сегодня вечером, — Шипение снова возобновилось, когда Гарри передал разговор двум другим. Сфено окинула мужчину оценивающим взглядом. Он отреагировал на их имена и, похоже, мог знать, кто они такие, но не отнесся к ним по-другому. Информация о совершенно другом мире может оказаться интересной, и, по крайней мере, они теперь знали кого-то с внешнего мира. Все трое посмотрели друг на друга, а затем на Зелретча. Они уже собирались кивнуть в знак согласия, когда Алиса прервала их и попросила, чтобы она тоже присоединилась к ним. Когда Гарри задал вопрос Зелретчу, тот согласился, так как не видел в этом никакой проблемы, а размерами змеи он мог бы здорово напугать некоторых магов в башне. Зелретч поднял руки, и все на мгновение почувствовали дезориентацию, так как увидели несчетное количество огней, промелькнувших мимо, прежде чем они появились в помещении, которое было похоже на какой-то кабинет. Как только они приземлились, Гарри рухнул на пол, а Эвриала приземлилась на него сверху. Но Сфено, удалось удержаться на ногах. Ворча про себя, Эвриала поднялась и помогла ему встать на ноги, Гарри внимательно осмотрелся. У одной стены стоял стол и стул, а рядом с ним — полки, до отказа забитые всевозможными книгами. Здесь были обычные книги, Гарри даже показалось, что он увидел экземпляр «Путеводитель для путешествующих автостопом по галактике» Дугласа Адамса, затем были необычные книги, которые казались грубо обрезанными, как старый пергамент, с названиями вроде «Трактат об использовании драгоценных камней в ограничивающих полях и их эффектах», были и совсем странные, например, свиток с сургучной печатью, на которой были выгравированы какие-то руны. Вдоль стены справа от него горел большой открытый огонь, который ярко пылал и наполнял комнату своим теплом. Позади него в углу, ближе к огню, стояло большое удобное кресло, и, судя по износу, им часто пользовались. Слева от них была дверь, и через неё Зелретч провел их в комнату, которая выглядела так, словно использовалась для приема гостей; вокруг стояли журнальный столик и стулья. В этой комнате было несколько дверей, но они вышли в коридор через ту, что была справа. После прошли по коридору до следующей двери, где Зелретч вставил ключ и открыл её для них. Войдя внутрь, они увидели кресла и журнальный столик, но в этой комнате не было ничего из того, что было в предыдущей, например, винный шкаф в углу или картины на стенах. Зелретч остановился и повернулся к ним. — Теперь это ваши комнаты. Здесь три спальни, как и положено. Спальные места выберете сами. Скоро должен появиться человек, который всё вам покажет. Я сказал, чтобы он пришел сюда в восемь. Есть вопросы до его прихода? — После быстрого обсуждения Гарри, похоже, снова стал спикером. — Э, сэр, как мы должны получить одежду, другие вещи, бинты и всё такое? — спросил он. — Не волнуйтесь, у меня больше денег, чем мне нужно, и ваш проводник сможет доставить вас туда, куда нужно, — казалось, это ответило на один вопрос, но, похоже, впереди было еще больше. — Спасибо, сэр. Могу я спросить, что нам здесь делать? Я знаю, что Сфено и Эвриале придется выучить язык, чтобы общаться без меня, но даже тогда что нам здесь делать? — Он вопросительно посмотрел на Зелретча. — Часовая башня — это прежде всего исследовательский институт. Поэтому здесь вы найдете много интересного. Я буду учить тебя всему, что знаю о магии, и думаю, нам лучше записать тебя в местную школу. Ты, похоже, умный парень, так что я уверен, что ты справишься. Помимо исследователей, здесь есть и бойцы, которые применяют свою магию в боях. Они регулярно тренируются друг с другом на аренах, можете посмотреть на это, и маги часто делают на такие события ставки. Твои компаньонки вольны поступать так, как им заблагорассудится. Они могут учиться вместе с тобой или брать задания по выслеживанию беглых магов и разбушевавшихся мертвых апостолов. Если у них есть какие-то увлечения, они могут ими заниматься, — Гарри выглядел удовлетворенным этим и быстро зашипел то, что было сказано двум остальным с ним. Его губы слегка дернулись при словах Эвриалы, и он немного удивленно посмотрел на Сфено, прежде чем снова повернуться к Зелретчу. — Спасибо, сэр. Эвриала спрашивает, не будет ли кто-нибудь возражать кто-то против их присутствия. Сфено хочет изучить историю, и как она протекала. Они обе также хотят знать всё, что мы можем узнать о моем мире, как и я. Я никогда не знал о существовании магии до недавнего времени, — Зелретч рассмеялся над замечанием Эвриалы и кивнул на просьбу Сфено. Он согласился и с тем, и с другим, сказав, что было бы неплохо раскрепостить здешних магов, и, конечно, было бы интересно узнать, что думает о развитии мира тот, кто так долго жил в изоляции. В этот момент раздался стук в дверь. Открыв её, Вэйвер Велвет обнаружил, что пришел немного раньше. Но вопросительно посмотрел на собравшихся: Маршала-Волшебника, пятилетнего ребенка и двух молодых женщин, которые выглядели более чем странно. Похоже, это было начало какой-то шутки, и Вэйвер опасался, что он окажется в её центре. — Вы звали меня, Маршал-Волшебник? Остальные трое в комнате с любопытством посмотрели на него, затем на Зелретча, который ответил. — Ах да, Вэйвер Вельвет. Я надеялся, что ты окажешь мне честь и покажешь моим гостям Часовую башню и местный Лондон. Парня зовут — Гарри Поттер и скоро станет моим учеником. Его будут сопровождать юные леди, которые, к сожалению, не говорят по-английски, поэтому Гарри будет переводчиком. Я также надеялся, что ты и мой будущий ученик сможете подружится. Он умный ребенок, а ты, один из немногих магов, обладающих здравым смыслом, — Вэйвер посмотрел на мальчика, Гарри, и ему показалось, что тот шипит. К удивлению, Вэйвера, две женщины прошипели в ответ. Что это был за язык? Зелретч заговорил снова. — Им также понадобится соответствующая одежда для Англии. Я всё оплачу, так что тебе не придется беспокоиться о финансах. Только, пожалуйста, сохрани чеки, пока меня не будет, — Вэйвер был ошеломлен. Позволить другому магу иметь доступ к твоим деньгам, даже если это только временно, было большим знаком доверия, что обычно было не частым явлением среди магов, где подлость была обычным делом. Но кто бы мог быть настолько самоубийственным, чтобы попытаться подставить Маршала Волшебников! — Я сделаю всё, что в моих силах, — ответил Вейвер, недоумевая, зачем Зелретчу такой молодой ученик и есть ли какая-то история, связанная с этими тремя. — Ну, тогда увидимся позже, — и с этими словами Зелретч исчез.***
Зелретч вновь появился в мире Гарри, недалеко от центра Лондона, но здесь не было ни Часовой башни, как в его родном измерении, ни её аналога. Зелретч начал метаться в поисках концентрации праны, которая указывала бы на сообщество пользователей магии. На удивление, оно оказалось совсем рядом, к югу от Трафальгарской площади, на Чаринг-Кросс. Там он обнаружил несколько обветшалый паб под названием «Дырявый котел». Он немного усмехнулся, когда заметил ограничивающее поле. Изучив его, он обнаружил, что оно перенаправляет внимание тех, у кого нет активного… чего? Цепи — не самое подходящее слово для того, что позволило ему увидеть это, но, похоже, ограничивающее поле сочло их достаточно хорошей заменой тому, что оно на самом деле искало. Было и ещё кое-что, что отличало это поле от того, что он знал. Он не мог почувствовать его структуру. Нужно было обозначить желаемую область и добавить эффект, чтобы оно функционировало. Однако все остальные шаги между этим не совпадали с тем, что он знал. В случае с ограничивающим полем ты насыщаешь область праной. Затем либо навязываешь ей свою волю с помощью самогипноза, либо используешь руны и заставляешь прану течь в них, чтобы определить эффекты. Здесь же, похоже, определялась область, затем выбирался эффект, после чего вводилось небольшое количество праны, которая вызывала эффект и затем поле поддерживало себя за счет окружающей маны. Он решил, что уже достаточно долго смотрел на ограничивающее поле и не сможет понять ничего больше, как бы ему этого ни хотелось. Подойдя к двери, он подумал, не в этом ли разница между его миром и этим: как проявляется и используется магия. Зрелище, встретившееся его, остановило эту мысль, как крушение поезда. Он нашел место, действительно богатое праной, и вошел туда, что в лучшем случае можно было назвать убогим, хотя это даже убогим не назовешь. Он нахмурился и решил пока воздержаться от суждений, следуя за самым большим источником праны через заднюю дверь, и довольно неожиданно уперся в кирпичную стену и несколько мусорных баков. Теперь он действительно был в замешательстве: прана была сильна по ту сторону этой стены, но как пройти через неё? Он решил последовать здравому смыслу и обследовал стену с помощью базового структурного анализа. Он обнаружил особые кирпичи, расположенные тремя вдоль и двумя вверх, в который часто проникала прана. Зелретч решил применить немного своей собственной праны, как будто укрепляя кирпич. К его удивлению, кирпичи отреагировали. Зелретч отступил назад и увидел, как кирпичи ушли в сторону, образовав арку, выходящую на оживленную улицу. Он шагнул вперед и огляделся. Повсюду суетились люди в мантиях и плащах. Его удивило то, что слева от него было свободное пространство, которое, казалось, было для чего-то предназначено. Это что-то стало очевидным, когда с громким хлопком появился маг этого мира и начал идти по улице, как будто он только что не использовал истинную магию для того, чтобы сделать покупки. Он снова посмотрел на людей и вздохнул. Маги, может, и устарели в плане одежды, но эти люди до крайности стереотипизировали себя. Маг в Часовой башне может носить то, что по сути является официальной одеждой викторианской эпохи, или ещё какой-нибудь, но они никогда не носят мантии. Они были очень непрактичны. В них легко споткнуться, а это могло привести к катастрофе, если эксперимент мага был сложным или требовал сложного магического круга. Особенно бойцы не стали бы носить что-то столь непрактичное, а предпочли бы более современную одежду, вроде брюк и рубашек, на которые можно было бы легко нанести руны или укрепить. Он с большим интересом рассматривал магазины. Здесь было что-то интересное. Присутствовали всевозможные магазины, от таких обыденных, где продавались перья и пергамент, до действительно необычных, как тот, с летающей метлой в витрине. В конце улицы он заметил официальное здание и решил, что это самое подходящее место для начала. Подойдя к двойным дверям, он еще раз убедился, насколько этот мир отличается от его собственного. По обе стороны от дверей стояли какие-то существа, которых он не узнал. Они были довольно низкого роста с длинными пальцами и с таким выражением лица, словно внимательно изучали каждого, кто перед ними появлялся. Алебарда, которую каждый из них держал в руке, была длинной, изогнутой и злобной на вид. Зелретч не сомневался, что они могли бы с легкостью выпотрошить кого-нибудь. Он кивнул каждому стражнику, и прошел мимо них. Не обращая внимания на поднятую бровь, Маршал-Волшебник не замечал их растерянных и настороженных взглядов, когда их глаза сверлили дыру в его спине. Прочитав маленькое восхитительное послание, выгравированное на стене, Зелретч с любопытством огляделся вокруг. Вдоль стен стояли столы, за которыми сидели те же существа и занимались делами, которые, казалось, в основном вращались вокруг бухгалтерских книг или направляли клиентов. Он решил, что это какой-то банк — отличное место для начала поисков. Он подошел к кассиру с самой короткой очередью прямо за довольно суровой пожилой женщиной в самой странной шляпе, которую он когда-либо видел. Рядом с ней стоял мальчик примерно возраста Гарри, который, казалось, дрожал от нервного напряжения. — Послушай, Невилл, — сурово начала женщина, — гоблины уважают твёрдость, выгоду и честь. Не показывай слабости, не пытайся присвоить их богатство, НЕ смотри на них свысока и не оскорбляй, — Мальчик, Невилл, видимо, был довольно напуган тоном женщины и ответил простым: — Да, бабушка, — прежде чем их позвали к кассиру. Так это гоблины? Они, конечно, выглядят примерно так, как он их себе представлял. Ему стало интересно, почему они занимаются экономикой? Та женщина утверждала, что они уважают выгоду, и он догадался, что это объясняет их интерес к денежным вопросам. Охранники, которые стояли вокруг, были не только для показухи, но и для того, чтобы убедить его в том, что они — раса воинов. Интересно. — Следующий! — крикнул кассир, когда Невилл и его бабушка ушли. — Да, что вам нужно? — У гоблина был довольно грубый голос. — Я хотел бы оценить эти драгоценности, и конвертировать их в соответствующую валюту, и, если возможно, я хотел бы поговорить с кем-нибудь по поводу юридических вопросов, таких как усыновление и тому подобное, если это возможно, мастер гоблин? — довольно эмоционально спросил Зелретч. Гоблин оглядел его с ног до головы и нахмурился, словно что-то было ему непонятно. — Вы можете перевести свои драгоценности в волшебную валюту за тремя столами слева, а потом можешь встретиться с Рипсноутом по поводу усыновления. Ролкафф! — позвал он, и вперед вышел ещё один гоблин: — Направь… этого, чтобы ему обменяли драгоценности, а потом отведи его к Рипсноуту, — Гоблин кивнул и направился влево, а Зелретч последовал за ним. Когда они дошли до дальнего конца, Ролкафф обратился к единственному Гоблину который занимал стол: — Волшебник здесь, чтобы обменять свои драгоценные камни, — Гоблин поднял голову, и Зелретч заметил, как он тоже скривил лицо, когда столкнулся с ним. Зелретч достал из кармана несколько драгоценностей. Он положил их на стол и поднял руку, чтобы показать несколько рубинов, сапфиров, алмазов и довольно большой изумруд. Гоблин взял в руки что-то вроде очков, на изношенном ободке которых всё ещё виднелись очертания рун. Он изучил их, а затем его глаза довольно комично расширились. — Это высококачественные драгоценные камни, волшебник, — прокомментировал гоблин. — Да, я знаю, — только и ответил он. Гоблин больше ничего не сказал, так как тщательно проверил драгоценные камни и положил их на весы, после чего снова заговорил. — Рубины принесут вам двести галеонов, алмаз и сапфиры — столько же, а один изумруд — восемьдесят. Вы хотите всё это обменять? — Маршалу-Волшебнику была интересна стоимостью фунта стерлингов по отношению к галеону, но просто сказал: — Да, если вы не возражаете, — Гоблин посмотрел на него ещё раз, прежде чем ответить. — Хорошо, я вернусь через минуту с бездонным кошельком и вашим золотом, — и, сказав это, он ушел. Когда он вернулся, у него был кожаный мешочек, который выглядел так, будто в нем могло поместиться не более тридцати двухфунтовых монет, но он чувствовал магию, вплетенную в него, и предполагал, что это больше, чем кажется. Положив мешочек с деньгами в карман, он обратился к гоблину-проводнику: — Кажется, я должен был встретиться с кем-то по имени Рипсноут? Не могли бы вы направить меня туда? — спросил он. Гоблин посмотрел на него, словно не зная, что сказать, но повернулся и повел его дальше в банк, огибая угол за углом, пока не подошел к глухой двери, которая выглядела как любая другая в этом лабиринте. Он постучал, и голос гоблина сказал: — Войдите! — Зелретч ждал, что его проводник сделает шаг вперед, но тот лишь прислонился спиной к стене рядом с дверью и просто стоял. Видя, что его проводник не собирается идти дальше, он вошел в комнату один. Помещение состояло в основном из стеллажей. Полки шли вдоль всех четырех стен и были забиты какими-то папками. Единственными предметами мебели в комнате были два стула и письменный стол между ними. На дальнем конце стола сидел гоблин и смотрел на него с таким же выражением, какое было у всех, когда они замечали его. — Чем Гринготтс может помочь вам сегодня? — спросил гоблин таким же голосом как у остальных представителей его расы. Зелретч задумался, как ему лучше поступить, и решил, что лучше всего будет сказать прямо. — Недавно ко мне на попечение попал ребенок от родственников, которые жестоко обращались с ним. Я хочу усыновить его, чтобы он никогда больше не попал под их опеку, — «Кроме того, подумал он, не похоже, чтобы кто-то вообще мог добраться до места, где он находится». Гоблин напустил на себя необычный вид, словно размышляя о чем-то. — О? Опишите мальчика, — Зелретч ответил, что мальчик невысокого роста, худой, со следами недоедания, у него черные волосы и зеленые глаза, он носит очки и «у него очень странный шрам на голове, как будто кто-то вырезал там молнию». Он посмотрел на гоблина, который застыл на месте. С некоторым усилием гоблин взял себя в руки. — А мальчик назвал имя? — спросил гоблин. — Да, его зовут… — Гарри Поттер, — перебил гоблин. Глаза Зелретча сузились, он не привык, чтобы его ставили в тупик. — Верно. Откуда вы знаете? — Гоблин недоверчиво посмотрел на него, а затем задумался. — Послушай, волшебник, если ты и вправду волшебник. Я буду полностью честен с тобой, и, если ты будешь полностью честен со мной, сделаю всё возможное, чтобы разрешить эту ситуацию. Что скажешь? Зелретч посмотрел на гоблина, но все, что он смог уловить в его чертах лица, это веселье, как будто он собирался кого-то обхитрить. Маршал-Волшебник усмехнулся, ему были понятны эти чувства, и в любом случае ему нечего было терять. — Очень хорошо, меня зовут Кишуа Зелретч Швайнорг, и я потомок так называемого прародителя Мёртвых Апостолов…***
Прошло более часа, когда Зелретч рассказал обо всем: о своем мире, о различиях, которые он отметил, о своем эксперименте, проведенном на днях, и непредвиденных последствиях, о том, как Гарри попал в его мир, а затем под его опеку (опустив все упоминания о горгонах и просто рассказав, что его нашли две женщины), и почему он оказался здесь именно сегодня. В ответ Рипсноут рассказал ему краткую историю волшебного мира, особенно про войну с Волдемортом и того, чем она закончилась. Он рассказал о том, как Гарри Поттер полностью исчез в ту же ночь и как Верховный Чародоей, некто Альбус Дамблдор, сказал, что его держат в безопасном месте. Многие предполагали, что старик сам воспитывает его, чтобы он стал маяком света, или что его обучает группа авроров, чтобы он сражался и спасал людей в будущем. Все, что люди знали о нем, это его возраст и внешность, особенно тот шрам, которым он был знаменит. — Жаль, что Дамблдор запечатал завещание его родителей. Как Верховный Чародей, только он или глава семьи может потребовать снять печать с завещания, а это произойдет не раньше, чем юному Гарри исполнится семнадцать, так как он последний представитель своей семьи. Было бы хорошо, если бы мы смогли вернуть его хранилища в оборот, но они заморожены до тех пор, пока ему не исполнится семнадцать, — Зелретч спросил, что, поскольку завещание было запечатано, как теперь решается вопрос об опеке над ребенком? — Кровный родственник мог бы это сделать, но без магического родственника они пошли бы дальше по семейному древу, и он оказался бы у Малфоев. Они были Пожирателями смерти во время последней войны, так что я уверен, что ты не хочешь, чтобы мальчик попал к последователям того, кто убил его родителей, не так ли? — Нет, Зелретч не хотел. Он думал, что всё пойдет лучше, чем сейчас. Он не был кровным родственником Гарри, поэтому не мог претендовать на опекунство над ним, и не собирался отправлять его жить к Малфоям, если они служили Тёмному лорду. Оглянувшись на гоблина, он увидел на его лице широкую ухмылку. — Твое лицо говорит мне, что ты что-то придумал, — заявил Зелретч. Рипсноут кивнул. — Только кровный родственник может претендовать на опекунство. Ты не можешь внезапно стать его родственником, но что, если он сможет стать твоим родственником? — спросил гоблин. — Прости? — спросил Зелретч, и гоблин продолжил: — Ты ведь из другого мира? В котором нет министерства магии? Тогда ответ прост: ритуал кровного усыновления. В МКМ говорится, что все министерства должны регулировать свою деятельность внутри страны, но если ты не принадлежишь к нашему миру, то можешь поступать так, как заблагорассудится, — торжествующе закончил гоблин. Зелретч подумал, что теоретически идея хороша, но он должен был спросить: — Как это повлияет на Гарри? — и Рипсноут ответил. — Его волосы и цвет глаз могут немного измениться, а костная структура может стать похожей на его кровных приемных родителей, но более значительное изменение заключается в том, что может появиться шанс, что он унаследует магию твоей кровной линии. Например, известно, что у Блэков иногда рождаются люди, способные стать метаморфами, а у Трелони рождаются провидцы. — И последний вопрос: каковы будут последствия, если человек будет усыновлен нечеловеком? — Зелретч хотел знать, не испортит ли это всё. — Неизвестно, поскольку этого никогда не происходило, однако такие существа, как полу-вейлы, существуют, и я полагаю, что смотритель Хогвартса — полу-гигант. К тому же у меня внук преподает в Хогвартсе, в нем течет человеческая кровь. Так что я не вижу проблемы. Просто семь капель крови в зелье от каждого человека, желающего смешать кровь с ребенком, и встать внутри кругов по краям центрального ритуального круга, когда ребенок выпьет зелье. Ритуал соединит их с ним, и он потеряет сознание, пока изменения вступают в силу. Участвовать могут максимум четыре человека. Если ты подождешь десять минут, я могу попросить гоблина за дверью принести заранее приготовленное зелье, а я скопирую необходимый ритуальный круг, — Зелретч задумался и кивнул в знак согласия. Похоже, это был единственный выход, и он решил для разнообразия взять на себя ответственность за это. Если быть ответственным означало быть отцом, то он им станет. Рипсноут подошел к двери и что-то сказал гоблину на грубом гортанном языке, на что тот ответил и ушел. Рипсноут вернулся в кабинет и исчез среди полок, а через несколько минут вернулся с куском пергамента, на котором, как показалось Зелретчу, был нарисован довольно сложный круг. Повторить его не составит труда. Гоблин сказал: — Сделай его достаточно большим для всех и не одевайте ничего искусственного, так как это может помешать. Я рекомендую хлопок, — другой гоблин вернулся с пузырьком в руках, в котором была черная жидкость. Рипсноут снова сказал: — Семь капель крови с каждого, максимум четыре разумных. Ах да, наш мир будет ожидать, что он отправится в Хогвартс, когда ему исполнится одиннадцать лет, так что убедись, что ты находишься в месте, где вы сможете получить сову в его одиннадцатый день рождения. Главное, прийдите сюда перед этим, и тогда мы оформим документы на усыновление. Зелретч кивнул головой в знак благодарности и отправил пузырек и наброски круга на свой стол в часовой башне через Калейдоскоп, а сам последовал за своим провожатым к входу Гринготта. Он ушел, чувствуя, что, по крайней мере, одно дело сделано. Он огляделся, ища, куда бы пойти дальше.***
Войдя в магазин под названием «Флориш и Блоттс», он сразу же понял, что здесь, должно быть, использовалась какая-то магия. Даже не ощущая её, он мог сказать об этом просто по тому факту, что магазин был по крайней мере в два раза больше, чем помещение, в котором он находился. Зелретч покачал головой: что же он ещё увидит. И начал просматривать полки и брал любую книгу, которая казалась хоть сколько-нибудь полезной. Сейчас у него была стандартная книга заклинаний, полная серия (от первого до седьмого курса), «1001 волшебное растение», «Проклятия для проклятых», «Чары, чтобы очаровать кухню», Основы трансфигурации: «Понимание основ» и «Простое начало», а также множество книг по зельям и одна «Алхимия для начинающих», которую он нашел запрятанной в углу. Перед уходом он также выбрал несколько учебников по рунам, размышляя, как они будут взаимодействовать с рунами, с которыми он был знаком. А также книгу по арифмантики и книгу по защитным чарам, которые казались ему похожими по концепции на известные ему ограничивающее поля. Лавочник с удивлением посмотрел на количество покупок и быстро подсчитал цену — семьдесят два галеона и шесть сиклей. Он расплатился и получил сдачу, после чего огляделся по сторонам и с помощью Калейдоскопа отправил покупки в свой кабинет. Затем нанес визит аптекарю, попросив у него полный набор зелий для «двух своих сыновей». Один должен пойти на первый курс, а другой — идиот с пятого, который каким-то образом умудрился всё уничтожить. Ну, Зелретч так и сказал, чтобы у него были ингредиенты для некоторых более сложных зелий из книг, которые он купил, и, возможно, Гарри не повредит изучение хотя бы части магии его родного мира. Сейчас его внимание привлекали зелья, руны и арифмантика, поскольку ни для одного из них не требовалась палочка, которую Гарри не мог получить, пока ему не исполнится одиннадцать лет. Он заметил один магазин, который вызвал у него любопытство. Судя по виду, это был магазин волшебных путешествий. Зелретч решил пройти вперед и осмотреться. Когда он вошел в магазин, его встретил продавец — молодой человек с развевающимися на ветру волосами и ясными голубыми глазами, на лице которого играла улыбка. — Добрый день, сэр. Чем я могу вам помочь? — Зелретч подумал о путешествиях и задался вопросом, существуют ли какие-нибудь заклинания для перевода, чтобы двум горгонам было легче понять других. — У меня есть друг, и я встретил двух людей, которых он знает. К сожалению, между нами языковой барьер, и мне трудно с ними разговаривать. Можете ли вы что-нибудь посоветовать? — Не ожидая немедленных результатов он был немного шокирован, когда молодой человек ухмыльнулся во весь рот. — Вообще-то, да. Большинство людей используют чары перевода, но они, как правило не дают полного понимания языка. Лучший способ выучить язык магическим путем — с помощью одной из этих таблеток. Они изготавливаются с использованием воспоминаний, специально подготовленных кем-то, кто уже знает язык, и смешиваются с зельем, которое вводит их в мозг того, кто их принимает. Самое удивительное в них то, что выученный язык невозможно забыть. Единственное, за чем нужно следить, — это за тем, чтобы принимать только одно раз в семь дней, иначе могут быть последствия. Они немного дороговаты — два галеона за штуку, но лучшего способа выучить язык магическим путем не существует, — Зелретч был впечатлен. — А сколько у вас здесь языков? — спросил он, на что продавец ответил. — У нас в общей сложности тридцать отдельных языков, включая английский, французский, испанский и другие европейские языки, а также такие, как японский и русский. Есть и мертвые языки, такие как латынь и египетский, — Зелретч задумался. Полный набор из тридцати языков стоил шестьдесят галеонов. За такую цену можно было выучить тридцать языков за тридцать недель. Это, безусловно, помогло бы Гарри и Горгонам, когда они решат путешествовать. — Я возьму три полных комплекта по тридцать, если вы не возражаете, — Брови продавца поднялись; это было сто восемьдесят галеонов! — Очень хорошо, сэр. Могу ли я помочь вам ещё чем-нибудь? — Зелретч решил, что сейчас самое подходящее время, чтобы спросить. — Один вопрос. Вы когда-нибудь слышали о языке, позволяющем разговаривать со змеями? — Глаза клерка расширились. — Змеиный язык? Да, я знаю о нем. Большинство людей его не очень хорошо воспринимает. Они думают, что это признак перехода во тьму, но на самом деле это просто магический язык, на который наложено огромное клеймо — особенно если учесть, что Сам-Знаете-Кто разговаривал на нём. От других магических языков, таких как Язык Водяного народа и Гоббледук, его отличает то, что ему нельзя научиться. Его можно либо знать, либо нет, и ни один магический язык нельзя изучить с помощью магических таблеток. Магия, присущая им, портит зелье, делая его нестабильным, — Зелретч попрощался с ним и вышел на улицу. Он уже собирался уходить, когда заметил кафе-мороженое. Что ж, если он собирается играть роль отца, то, возможно, ему стоит привыкнуть к этому пораньше. Зелретч подошел, посмотрел на ассортимент и, поскольку не знал, когда они вернутся из похода по магазинам, решил взять пять рожков. По одному для него, по одной для девочек-горгон, одну для самого Гарри и одну для Вэйвера, которого попросил помочь Гарри и горгонам, ведь он тоже не так уж давно был ребенком, если подумать. С помощью Калейдоскопа он снова отправил мороженое на журнальный столик в комнате посетителей, а затем исчез сам. Остальные ещё не вернулись, и Зелретч решил познакомиться с одним из своих новых приобретений. Он устроился в своем обычном кресле и принялся за книгу по основам магической теории. У него было всего полтора часа до их возвращения. Но к тому времени Маршал-Волшебник настолько погрузился в книгу, что не заметил, как они вошли, пока Эвриала и Гарри не споткнулись и не рухнули на пол. Это его несколько позабавило, так как они громко смеялись, когда пытались встать.***
У Вэйвера Вельвета был довольно интересный день. Ему не спалось, и очень рано утром он отправился бродить по Часовой Башне и в буквальном смысле слова столкнулся с самим Маршалом-Волшебником. После чего он получил несколько странную просьбу встретиться с ним позже в соседней, с его кабинетом, комнате. Придя туда, он не ожидал того, что увидел. Затем ему пришлось играть роль гида для этих троих, что было не так уж плохо. Мальчик был вежлив и умен. Вэйвер как раз бормотал о том, что у него возникла проблема с ограничивающим полем, которое он создал для своей мастерской и которое никак не хотело принимать привязку к нему. Мальчик спросил, не поможет ли создание специальных точек привязки на структуре, вместо того чтобы пытаться заставить поле привязаться к определению структуры. Вэйвер посмотрел на него и прокрутил эту мысль в голове, решив, что это может сработать. Он задал ещё несколько вопросов, и Гарри определенно подарил ему несколько уникальных идей, над которыми можно было бы поразмыслить позже. Две женщины оказались не такими уж плохими, когда он привык к шипению, которым они разговаривали с Гарри. Одна из них казалась более настороженной, чем другая. Это относилось к Сфено с фиолетовыми браслетами на правой руке, тогда как другая, Эвриала, казалась более беззаботной. Но Вэйвер всё равно видел настороженность в её глазах, когда она оглядывалась по сторонам, постоянно проверяя окружение. Это напоминало ему змею, высматривающую добычу. Он был рад, что настоящая змея не сопровождала их. Гарри объяснил ей (и она, в общем-то, поняла), что змеи обычно не ползают по зданиям, особенно учитывая её размер. Она неохотно согласилась. Им тоже было весело ходить по магазинам. Все трое выглядели так, будто никогда раньше этого не делали. Ну, а две сестры смотрели на такие вещи, как машины и фонари, как первобытные люди на молнию. Девочки предпочитали длинные платья разных цветов, а однажды Эвриала примерила черное, готическое платье, и Вэйвер смотрел куда угодно, только не на неё. Даже Сфено немного раскрепостилась и примерила ярко-желтый сарафан и шляпку с сандалиями. Гарри, казалось, придерживался своей цветовой схемы: черный, серебряный и фиолетовый. У Вэйвера застыла кровь, когда Гарри снял свою одежду, чтобы примерить новую, и он увидел многочисленные шрамы. Вэйверу пришлось придержать язык. Когда он указал на это сестрам, они начали попеременно бормотать на непонятном ему языке и шипеть. Но он понял, что больше такого не повторится. В их голосах слышался гнев, и было понятно, что если Гарри станет учеником Зелретча, а значит, постоянным обитателем Часовой башни, то он обязательно присмотрит за ним. Когда они вернулись, их ждало ещё большее веселье. Они отнесли покупки в свою комнату. Сфено была в желтом сарафане и шляпе, а Эвриала решила надеть черное бархатистое платье с оборками, которое было очень похоже на бальное. Гарри решил надеть обычные черные джинсы и футболку с изображением зомби серебристо-серого цвета. Когда они ушли проверить, вернулся ли Зелретч, Гарри и Эвриала стояли у двери, когда она открылась, и Алиса проскочила между ними, в результате чего Эвриала и Гарри упали. Глубокий смех возвестил им о присутствии Маршала-Волшебника, который стоял в дверях своего кабинета и смотрел на них. — Идемте, у меня есть небольшое угощение для всех нас, — сказал он, подводя их к журнальному столику, где их ждали пять порций мороженого и ложки. Они сели вместе, и когда Гарри капнул немного мороженого себе на нос, Алиса быстро слизала его. Вэйвер обнаружил, что ему все это очень нравится, и был немало удивлен. Он находился в Часовой башне, которая должна была стать местом процветания предательства и подлости, и сидел с Маршалом-Волшебником, пятилетним ребенком, двумя красивыми молодыми женщинами и змеей, при этом наслаждался мороженым. Зелретч посмотрел на улыбку на лице Вэйвера и решил спросить остальных, что они думают о том, что они впятером стали чем-то вроде семьи. Спросил он по-гречески, чтобы не волновать Вэйвера раньше времени. Горгоны сказали, что уже считают Гарри членом своей семьи, и ни Зелретч, ни Вэйвер не показались им неприятными. Гарри был в восторге, когда горгоны рассказали ему о том, что обсуждалось, и полностью согласился. Затем Маршал-Волшебник повернулся к молодому магу и заговорил на этот раз по-английски. — Лорд Эль-Меллой, это может показаться немного странным, но есть ли у вас семья? — Вэйвер сделал паузу. Да, он был частью Арчибальдов из-за своего титула, но у него больше не было нормальной семьи, так как он осиротел. — Маршал-Волшебник, я являюсь частью семьи Арчибальд. Но люди в этой комнате стали мне ближе, чем кто-либо другой после смерти моих родителей. — Хороший ответ. Который отвечает на кое-какие не заданные вопросы. Видите ли, Гарри не из этого мира… — Затем он с помощью Гарри рассказал обо всем, что произошло в Косом Переулке, и в частности, Гринготтсе. Вэйвер воспринимал все это лучше других и старался охватить все важные моменты. — Короче говоря, суть в следующем: в вашем эксперименте возникли непредвиденные обстоятельства, Гарри магией был отправлен от жестоких родственников прямо к двум сестрам-горгонам, которые сидят прямо здесь. Затем вы решили, что если он согласится, то станет вашим учеником, прежде чем найти его с горгонами, которые хотят увидеть мир. Затем вы отправились в его мир, где используется совершенно иная магия, чем у нас, и выяснили, что Гарри настолько далек от нормального ребенка, насколько это возможно. И, наконец, есть варианты: кровное усыновление или отправка обратно к его жестоким родственникам или к людям, которые, возможно, помогли убить его родителей? Зелретч понял, как запутанно это звучит, и подумал, не пытается ли его альтернативная сущность, разыграть его. — Да, звучит правильно. Вэйвер посмотрел на Гарри: — Я все равно собирался присматривать за тобой, но теперь, если позволишь, для меня будет честью, чтобы ты называл меня дядей Вейвером, — Зелретч рассмеялся и сказал: — Если он претендует на почетный титул дяди, то можешь называть меня дедушка Зел, по крайней мере, у меня есть небольшой опыт в этом, из-за общения с Арквейд, — Сфено и Эвриала посмотрели друг на друга, затем на Гарри: — Если ты позволишь, мы не против быть сестрами. Я не думаю, что кто-то из нас может подойти под категорию матери. Итак, ты примешь нас? Гарри оглядел всех, и тут Алиса бросилась к Сфено и Эвриале с шипением «ГРУППОВЫЕ ОБНИМАШКИ!». Две сестры, пытались удержаться зацепились за Гарри, который, пытаясь уйти с дороги, врезался в Вэйвера, и все четверо оказались на земле глядя на Зелретча, Гарри мог сказать только одно: — Дедушка Зел, думаю, мне уже нравится наша семья.