Fate's Gamble

      Дамблдор расхаживал по своему кабинету. Его мысли были сосредоточены на одном человеке — Гарри Поттере.              Он лично оставил мальчика на пороге дома Петунии и Вернона Дурсль, надеясь, что они примут ребенка. И знал, что они испытывают отвращение к магии, но не ожидал, что все будет настолько плохо. В мире волшебников дети считались будущим, тем, что нужно ценить и направлять. В их мире практически не было насилия над ними, поскольку, за исключением семьи Уизли, маги обычно имели в среднем не более двух детей, и поэтому рост магического население оставалось относительно стабильным, который за последние три столетия сокращался снова и снова. Волдеморт был самым последним из череды темных лордов, но он был далеко не самым худшим. Гриндевальд хотел поработить магглов и сделать магглорожденных основой общей рабочей силы. Тёмный лорд до него специально выбирал в качестве мишени полу-людей, а ещё раньше, до него тёмный лорд не убивал никого моложе пятнадцати лет. Но каждый раз под прицел попадали невинные, но только Волдеморт выбрал в качестве мишени именно детей.              Волдеморта нужно было остановить. Дамблдор знал, что его не убили в 81-м году, и знал, что тот вернется, и только ребенок пророчества сможет его остановить. Когда юный Гарри выжил после нападения на Поттеров, он был вне себя от радости! Теперь он знал, кто будет тем, кто победит тьму, которая пыталась захватить магический мир. Его эйфория длилась до тех пор, пока он не заметил затянувшуюся темную магию вокруг шрама ребенка. Он просканировал его и чуть не заплакал от отчаяния. Мальчик должен был умереть раньше, чем Волдеморт, и теперь он понимал, что означала строчка в пророчестве: «Ни один из них не может жить, пока жив другой». Мальчик должен был умереть, одновременно уничтожив Темного Лорда, он должен был стать мучеником, чтобы спасти мир волшебников.              Поттер вырастет высокомерным и избалованным, если его будут осыпать похвалами за его подвиг. Дамблдору нужно было найти способ, чтобы мальчик вырос вдали от всего этого, не провоцируя Визенгамот на вмешательство. У Лили была сестра, Петуния, если он помнил, и она была магглой, поэтому не стала бы баловать ребенка. Ей не нравилось даже упоминание о магии, поэтому Гарри не узнает о ней до Хогвартса, где он сможет присматривать за мальчиком и направлять его судьбу.              Он запечатал завещание Лили и Джеймса, чтобы поместить туда Гарри, и никто не смог бы ничего сделать. Директор думал, что Петуния будет угнетать мальчика своей нелюбовью к магии, что позволит ему показать, как чудесен магический мир на самом деле. Это зародит в Гарри желание сохранить его, и станет первым шагом в превращении мальчика в оружие, необходимое для того, чтобы окончательно уничтожить Волдеморта.              Первое крушение его планов произошло за шесть лет до того, как он даже узнал об этом. Что же произошло тогда? Ни Петуния, ни Вернон не помнили, как исчез мальчик, и он использовал свою легилименцию, чтобы убедиться в этом. Именно он слил информацию о появлении Гарри в прессу, чтобы все узнали его, когда он вернётся, и чтобы Поттер обладал популярностью, которая пригодится, когда его маяк света покажет всем, насколько хорош Дамблдор и его идеи, — это значительно облегчит управление миром.              Но, когда Поттер явился на церемонию распределения, Дамблдор не знал, что о нем думать. Минерва рассказала ему тревожную историю о том, что Гарри был не против убийства людей, когда это позволяли обстоятельства! С такими мрачными взглядами он ожидал, что мальчик сразу же отправится в Слизерин, где он сможет использовать Северуса в качестве примера того, какой вред может принести темнота, и подтолкнуть его к себе и свету. Он уже пытался направить Рональда Уизли, члена светлой семьи, в качестве друга мальчика. Если бы ему это удалось, то у него не только был бы кто-то, кто мог бы доложить ему о мальчике, но и просто нахождение рядом с Уизли оказало бы на него положительное влияние.              К сожалению, Рональд не был достаточно тонким, а Гарри оказался слишком проницательным. Он мгновенно раскусил его, но Дамблдор был озадачен тем, откуда Гарри узнал о волшебном мире. Директор знал, что ни одна волшебная семья в Великобритании не взяла его к себе, в таком случае его было бы легко найти, но это явно была не маггловская семья. Мальчик упомянул термин «маг», и он попытался изучить его, но ничего не нашел. Он попытался найти имена, которые назвал мальчик, но, просмотрев зал записей в Министерстве, не нашёл ни одного волшебника, или волшебницу с такими именами, как «Сфено», «Эвриала» или «Швайнорг». Последнее звучало по-немецки, и он попытался найти иностранные записи, чтобы продолжить поиски, но эти имена по-прежнему ему ничего не дали.              То, что Гарри был приписан к Хаффлпафф, стало неожиданностью для всех, но не настолько, как полный боли крик Распределяющей шляпы. Позже он спросил об этом, и получил ответ: «Этот мальчик, безусловно, уникален. У него огромный потенциал, какие бы решения он ни принимал, может стать грозным союзником или смертельным врагом. Не пытайтесь играть в свои игры, директор, они не сработают». Шляпа отказалась даже рассказать ему об общих чертах характера мальчика, что обычно делала с любым другим, и это было очень раздражающе.              Дамблдор наблюдал за Гарри и обнаружил, что мальчик был по-своему добрым, но отстраненным с каждым, кого встречал. По крайней мере, он, похоже, завязал дружбу с магглорожденной гриффиндоркой Гермионой Грейнджер. Однажды ему удалось провести легкое поверхностное сканирование ее сознания и обнаружить жгучее любопытство, которое он одобрил: чем больше она узнает о нем, тем больше директор сможет получить с помощью своей легилименции.              В первые выходные этого года он решил попытаться установить прямой контакт с Гарри и у него ничего не вышло, причем мальчик ничего не сделал. Он был удивлен, когда узнал, что Гарри будет проводить свои выходные за пределами замка, но как наследнику его семьи ему это было позволено. Это правило изначально существовало для тех, кого нужно было обучать политике и управлению финансами, но оно всё равно существовало, и он ничего не мог с этим поделать. Когда он пришел в гостиную Хаффлпаффа, чтобы повидаться с Поттером, и обнаружил, что дверь в его комнату непробиваема, то был очень обеспокоен. Несколько ночей спустя он вернулся туда под сильнейшими чарами невидимости и попытался прощупать магию. Это было трудно, в ней был какой-то рунический массив, но он, казалось, ускользал от мыслей, как и структура заклинания, которое использовалось в качестве якоря. Он не понимал её суть и не мог понять, как разрушить или проникнуть внутрь, не сравняв с землей половину замка.              Он решил, что Гарри действительно необходимо сформировать привязанность к свету, прежде чем тот слишком глубоко погрузится во тьму. Брачный контракт с Уизли должен был стать шагом к объединению Гарри с светлой семьей. Девушка уже была симпатичной и, несомненно, с возрастом станет довольно красивой. Это делало её главной кандидаткой в его будущие жены, не помешало и то, что её семья была, возможно, самой преданной его делу, а значит, и свету.              Пока он был в Гринготтсе, он узнал о «новой» семье мальчика. Дамблдор был в полном замешательстве. Как мальчик смог это сделать? Директор до сих пор не знал, а это он ненавидел больше всего на свете. На следующее утро ему удалось найти Гарри и пригласить его к себе в кабинет для беседы.              Когда Гарри постучал в его дверь без сигнала его защитных чар, который он установил, это его озадачило. То, что Поттер не хотел ему ничего рассказывать, ещё больше усложнило ситуацию, а тон, которым он это сказал, был довольно неприятен. Он попытался отделить мальчика от того места, где он был, поскольку они явно оказывали на него негативное влияние в том, что касается победы над Волдемортом, и сказал, что они не его семья. То, что мальчик перевел вопрос на него и так ответил на вопрос о его усыновлении, повергло его в уныние. Гоблины действительно не стали бы этого делать, если бы это не было правдой, а намек на это оскорбил бы их честь, что было бы очень неразумно делать.              Тогда он попытался применить легилименцию, то получил мощный отпор. Это было ненормально, одиннадцатилетние дети обычно не имеют такой сильной защиты, и мальчик, очевидно, почувствовал это, поскольку его следующий комментарий был о законности легилименции. То, что Минерва защитила его, было приятно, но, поскольку мальчик снова настроил всё против него, было бы лучше, если бы она промолчала. Затем Дамблдор попытался перевести разговор на Гарри и упомянул о его недостатке общения. Он надеялся, что ему удастся найти верного ему человека рядом, но тот с достоинством опроверг эту мысль, указав на то, что он подружился с двумя гриффиндорцами. Гермиона Грейнджер была хорошим началом, пока Гарри находился под её влиянием, так как Дамблдор мог влиять на девушку, но она, похоже, больше находилась под влиянием именно Гарри, чем он под её. Невилл Лонгботтом тоже был хорошим выбором, за исключением того факта, что вдова Лонгботтом была невероятно резкой женщиной, которая принимала собственные решения и не слушала его.              Когда Дамблдор спросил, что они — единственные люди, с которыми он будет общаться, а Гарри ответил, что все считают его героем, он почувствовал раздражение, выразившееся в том, что он мог назвать лишь чем-то сродни убийственному намерению. Возможно, он совершил ошибку, не проконтролировав, каким историям о мальчике было позволено распространяться. Мальчик вскоре ушел, и Дамблдор обнаружил, что мало что вообще понял.              Альбус наблюдал за первым уроком полётов из своего окна и заметил, насколько хорош был Гарри. Если бы он был в другом факультете, он мог бы отменить правило о том, что у первокурсников не должно быть своих метел, и принять в команду его факультета. Проблема была в том, что Помона всегда считала, что правила должны соблюдаться одинаково для всех, так как это было справедливо, а в её команде не было кого заменять, однако в этом году два охотника заканчивали школу, поэтому он решил, что мальчик, возможно, попробует себя в следующем году.              Когда произошла дуэль с Драко Малфоем, Дамблдор подумал, что публичность этого события заставит его подчиниться ему. Он не думал, что тот победит, особенно при условии отсутствия палочки. Магия, которую продемонстрировал Поттер, не была похожа ни на что, что он когда-либо видел. Это не говоря уже о том, как он голыми руками отбил темное проклятие. После этого он попытался исследовать подобную магию, но снова ничего не нашел. Беспалочковая магия, как правило, была неточной и очень трудной в исполнении, а также ее трудно было контролировать, но то, что сделал Гарри, было как будто он поднял пёрышко.              Когда он пришел в комнату Гарри, чтобы поговорить с ним об этом и о том, что тот сделал с Драко Малфоем, то был удивлен, когда дверь открылась. Комната выглядела как мечта рейвенкловца, она была заполнена полками с книгами. Дамблдор задался вопросом, когда и как Гарри доставил столько книг в Хогвартс, но решил, что есть более насущная проблема. Он шагнул внутрь и удивился, когда его с силой оттолкнули. Директор подумал, что открытая дверь означает, что заклятия, которые Гарри, очевидно, наложил, не действуют, но это было не так. Он попросил контрпроклятие для того заклинания, которым он атаковал Драко. Это можно было бы использовать для поиска оригинального проклятия, которое использовал мальчик, и тогда он смог бы найти больше информации об этой странной магии, которую использовал Гарри.              Мальчик отказался, заявив, что контрпроклятия не существует. По крайней мере, он теперь знал, что это было за заклинание — скандинавское проклятие болезни, называемое «Гандр». Позже он исследовал подобные вещи, но не нашел ни одного упоминания о этом. Когда Гарри пригрозил привлечь к делу ДМП, директор подумал, что мальчик блефует. Очевидно, это было не так.              Дамблдор был благодарен Амелии Боунс хотя бы за одну вещь. Поскольку его допрашивали первым, у него была возможность стереть следы чар, которые он использовал в совятне, а также наложить ряд чар «незаметности» и тому подобных на коридор третьего этажа.              Дамблдор слышал о том, что сказал Уизли, и просто знал, что его увечья на следующий день были делом рук Гарри. Он просто не мог этого доказать, а мистер Уизли, казалось, не помнил ничего, кроме девочки с голубыми волосами и красными глазами. Применив легилименцию, Дамблдор решил, что девушка как-то связана с той кошкой, которая повсюду следовала за мистером Поттером. Однако та не дала положительного результата, когда он применил к ней заклинание обнаружения анимагов.              Реакция персонала на Гарри также была интересной. Они ожидали, что тот будет гриффиндорцем и за ним будет присматривать Минерва, но вместо этого он оказался хаффлпаффцем, чем заслужил одобрение Северуса и Филиуса. Мальчик преуспевал на уроках и, очевидно, был умным, что вызывало всеобщее одобрение, даже если Минерва высказывала его довольно неохотно.              Затем последовали последние события. Тролль был чем-то новым. Дамблдор не смог найти ни одного способа превратить что-то в камень, который не был бы связан с трансфигурацией или алхимией. Поскольку трансфигурации там не было видно, это не могло быть последнее, а превращение тролля в камень полностью истощило бы силы дюжины взрослых волшебников. Также оставался вопрос об окровавленных мечах, найденных в ванной комнате, которые исчезли вскоре после того, как Гарри увел мисс Грейнджер. У него не было ни малейшего шанса изучить их.              Разговор с Гарри после этого был довольно агрессивным, но Дамблдор списал это на адреналин, оставшийся после схватки с троллем. После этого директор несколько раз пытался поговорить с Гарри, но мальчик держался замкнуто, а Альбус не знал, как достучаться до него.              Вскоре Гарри познакомился с Хагридом. Они, казалось, хорошо поладили, что Дамблдор одобрил, но был немного сдержан тем фактом, что они, похоже, больше всего сходились, когда обсуждали вещи, в которых было больше клыков, чем смысла. Дамблдор ожидал, что после этого разговора Гарри захочет исследовать третий этаж, но чары не зафиксировали никого, кроме Хагрида, который приходил, чтобы покормить Пушка.              Следующим примечательным инцидентом стало обнаружение раненого единорога, за которым даже сейчас ухаживал Хагрид, пока тот выздоравливал. В том, что именно Гарри нашел его, не было ничего особенного, поскольку он стал проводить достаточно много времени на границе леса. Дамблдор обратил внимание на то, что Гарри тут же отправился на помощь и без раздумий разорвал свою рубашку на повязки. Это было хорошо. Это показало, что у Гарри, по крайней мере, есть чувство сострадания.              Он пытался поговорить с Гарри и после этого случая, но получил достойный отпор. Поттер просто игнорировал вопросы директора и смотрел на него, пока его не отпускали. После этого Гарри снова столкнулся с мистером Уизли, который отпускал унизительные комментарии в адрес мисс Грейнджер, и ответил заклинанием, от которого у того пошла кровь по лицу.              В больничном крыле мадам Помфри удалось уменьшить шрам до тонкой белой линии, которая была не так заметна, как раньше. Самым любопытным было то, что обнаружилась записка. В ней говорилось, что Гарри думал, что Рональд усвоил урок, когда из-за него чуть не погибла Гермиона, но это было явно не так, так что это, должно напомнить ему, как близко он подошёл к тому, чтобы стать причиной чужой смерти.              Дамблдор не знал, как решить эту проблему. Да, Рональд Уизли был неправ и не был наказан за свой проступок, но реакция мистера Поттера была довольно экстремальной. Он решил подождать до каникул и посмотреть, не нужно ли что-нибудь предпринять. Если мистер Поттер будет продолжать в том же духе, то он подвергнет его суровому наказанию, но если мистер Уизли продолжит, то директор вмешается, прежде чем будет нанесен ещё более серьезный вред. Он полагал, что это хороший знак, что мистер Уизли с тех пор ничего не сказал, даже против слизеринцев, и если всё так и останется, то Альбус оставит это дело в покое. Быть причиной потенциально смертельной ситуации, независимо от того, преднамеренным или нет, должно как-то повлиять на мальчика.              Дамблдор вздохнул. Он задумался, стоит ли дарить Гарри мантию его отца в качестве рождественского подарка, как собирался, или нет. На ней было легкое внушение искать комнату, в которую он временно перенес зеркало Желаний. Странно было то, что магия зеркала, казалось, несколько изменилась, но это был такой магически сильный предмет, что он не мог определить, что именно изменилось. Дамблдор посмотрел на серебристый плащ, лежащий сейчас на его столе, и решил отдать его Гарри, когда тот вернётся, и попытается с его помощью заставить Гарри немного начать доверять ему.              Он подумывал о слушании дела об опеке, используя в качестве основы травму, которую мальчик нанес мистеру Уизли, но если по маггловским законам подобное может сработать, то в Визенгамоте — вряд ли. Их вряд ли будет волновать, что с лицом мистера Уизли. Проклятие выглядело плохо, но в целом нанесло очень небольшой ущерб, и было бы довольно по-детски устраивать по этому поводу слушания о опекунстве, не говоря уже о том, что он не хотел, чтобы в послужном списке Гарри появилась чёрная метка. Если он должен был стать маяком света, то это серьезно повредит его имиджу. Кроме того, если он так поступит, то, скорее всего, ещё больше отдалит Гарри от себя, а это ещё больше затруднит контроль над ним. Нет, ему нужно было действовать более тонко.             

***

             Сфено тихо вышагивала. В комнате царила довольно серьезная атмосфера, не свойственная комнате, которую она делила со своей сестрой и тем, кого они называли братом. Присутствовали все: Зелретч, Аоко, Арквейд, Альтруж, Вэйвер, Эвриала, Гарри и она сама. Лен сидела рядом с Гарри, который с закрытыми глазами прислонился к Убийце Приматов.              — Итак, в твоей школе за все время обучения было два ученика, которые пытались физически напасть на тебя. Один использовал дуэль, а другой только и делал, что пытался тебя спровоцировать, и бросал «навозные бомбы». Первый использовал проклятие, которое могло убить тебя на глазах у всей школы. Ещё есть директор школы, который пытается женить тебя на ком ему заблагорассудится, и это наименьшая из наших нынешних проблем. Тебе пришлось сражаться с троллем, которому каким-то образом удалось проникнуть в самое безопасное место в Великобритании, и ты наткнулся на некий предмет, для создания которого потребовались добровольные жертвы. Этот предмет можно использовать, чтобы продлить жизнь или превратить вещи в золото. Он спрятан за какими-то очень слабыми ловушками, мимо которых может пройти сообразительный первокурсник или второкурсник. Что, черт возьми, там происходит? — К концу разговора она очень нервничала, и вполне справедливо, беспокоилась за него.              — Мне это не нравится. Он там один, не считая Лен, а она не самый хороший помощник в этой ситуации. Мы не можем прийти, потому что слишком заметны, и мне не нравится мысль о том, что ему придется постоянно оглядываться, как это происходит сейчас. — это была Арквейд.              — Разве нельзя что-нибудь сделать? — встревожено спросила Альтруж. Гарри был её лучшим другом, и она очень не хотела, чтобы с ним что-то случилось.              Зелретч смотрел на стену рядом с собой, и его лицо было сосредоточено. Гарри внимательно наблюдал за ним. Он узнал этот взгляд, так его дедушка выглядел, когда думал о чем-то, и не знал, говорить об этом или нет. Это означало, что либо он не знает всех деталей, либо есть шанс, что всё пойдёт не так, и, несмотря на то, что он был всё тем же человеком, который однажды выбрал случайных студентов и травмировал, пытаясь обучить калейдоскопу, он был наказан тем, что уже некоторое время оставался в одном месте, и необходимость присматривать за Гарри несколько смягчила его характер.              — О чем ты думаешь, дедушка? Я узнаю этот взгляд. Скажи нам, и мы вместе решим, насколько всё плохо.       Зелретч оглядел всех, кто теперь смотрел на него после слов Гарри. И снова посмотрел на Гарри, затем вздохнул и объяснил свою идею.       — Чтобы защитить тебя в Хогвартсе, нам нужен кто-то достаточно сильный, чтобы сражаться с троллями и, возможно, более сильными существами, если таковые появятся. Нам нужен кто-то, кто может быть достаточно скрытным, чтобы его не увидел не тот человек, и нам нужен кто-то, кто будет с тобой весь день. С твоим элементом и истоком ты влияешь на духов и всё, что можно считать «живым» в том или ином смысле. Моя идея заключалась в том, чтобы ты вызвал героического духа. Сейчас никто не может этого сделать. Даже я, который как пользователь Калейдоскопа имею доступ к чертовски большему количеству праны, чем любое другое живое существо, — Он посмотрел на людей, и только Аоко продолжила.              — Это правда, но в Войне Святого Грааля используются героические духи, не так ли? Это значит, что их можно вызывать, — Зелретч сделал паузу, прежде чем ответить.              — Да, но тогда не вызывались полноценные героические духи. Они могут быть вызваны только самим миром. Они обходят это, вызывая их в «сосудах», так называются семь классов слуг. Даже без своего элемента у Гарри достаточно праны, чтобы поддерживать одного слугу. Я не знаю, как его атрибут повлияет на это, как и его исток, но слуга, обладающий астральной формой, будет соответствовать требованию быть скрытым для волшебников, и никто не сможет отрицать, насколько они сильны.              Гарри окинул его взглядом.              — Возможно ли вообще призвать слугу вне войны за Грааль? Это то решение, которое ты предлагаешь? Мы сможем осуществить это?              Зелретч на мгновение задумался.              — Да, я думаю, это возможно. Я был там, когда только началась война за Грааль. Нам пришлось коллективно объединить основы всех наших исследований, чтобы мы могли создать эту систему. Проблема в том, что нужно было предварительно подготовиться. Если я буду придерживаться того, что знаю о том, как это было устроено, то мы сможем провернуть это летом.              Аоко хотела, чтобы Гарри был в безопасности как можно скорее, но это было долгосрочное решение, которое она могла поддержать.              — Что нужно будет подготовить заранее? — спросила она.              — Командные печати, которые привяжут дух к Гарри и позволят ему поддерживать их своей праной, можно сделать до окончания зимних каникул. С моими знаниями нам нужно будет сделать семь комплектов, поскольку я не знаю, как сделать их по отдельности, и не знаю точно, так что это будет серия из семи кругов вокруг его предплечья, каждый из которых разбит на три части, — он поморщился, прежде чем добавить.              — Я должен буду подготовить классы слуг для вызова. Мы не знаем, кого он вызовет, поэтому мне нужно подготовить их всех, просто на всякий случай. Это означает, что у Гарри будет семь «слотов», по одному для каждого класса слуг. Если он когда-нибудь примет участие в войне за Грааль и вызовет слугу, то она займет один из этих «слотов», но у него может быть только один слуга каждого класса, так что у него может быть ассасин и кастер, но не два арчера.       Все посмотрели друг на друга, чтобы понять, о чем думают остальные, прежде чем Сфено высказала свое мнение.       — Похоже, это может сработать в долгосрочной перспективе. Героический дух — это нечто обычно неосязаемое, и если у Гарри будет один из них рядом, то я думаю, что смогу расслабиться, но как мы должны обеспечить его безопасность, пока подготовка не окончится? Это ещё шесть или около того месяцев. Что мы можем сделать до тех пор? — Все вздохнули и уселись, чтобы обдумать эту проблему.              Казалось, никто ничего не мог придумать. То, что произошло с ним за последние три с половиной месяца, выходило за рамки того, что все ожидали от школы. В конце концов Гарри просто сказал:              — Вам придется довериться мне, но, если я все-таки попаду в беду, знайте, что я буду настолько осторожен, насколько смогу. Я думаю, что то, что произошло до сих пор, не является нормой для школы, даже для Хогвартса.              В конце концов, все согласились с тем, что в данный момент они ничего не могут сделать, и Гарри спросил Зелретча:              — Ты действительно можешь воссоздать систему слуг, дедушка? — Старый вампир усмехнулся.              — Я могу воссоздать её часть. Я был тем, кто создал связь с троном героев, используя истинную магию, калейдоскоп, и поэтому мне нужно было знать о командных печатях, чтобы сделать. Макири решили, что они изменят основной принцип и сделают печать символом того, кого они вызывают. Это было сложное магическое искусство, которое я не могу повторить. Тосака предоставили землю и средства вызова слуг, которые были вплетены в Калейдоскоп, так что он мог дотянуться до трона героев. Айнцберны предоставили алхимию и сосуд Грааля, который нам не понадобится.              Однако у Гарри всё ещё оставался вопрос:              — Война за Грааль происходит каждые шестьдесят лет. Почему нам не нужно столько времени?              — Граалю нужно шестьдесят лет, чтобы собрать прану, необходимую для того, чтобы призвать семь слуг. Поскольку я буду помогать, то в этом нет необходимости. Тебе нужно будет только обеспечить праной своего слугу, чтобы он мог поддерживать свое существование. Мы не будем использовать ничего, кроме тебя, как катализатора, чтобы убедиться, что тот, кого ты призовешь, совместим с тобой, — ответил Зелретч, прежде чем Эвриала вмешалась.              — Да, ты же не хочешь вызывать кого-то, с кем ты постоянно будешь спорить.       Это вызвало несколько смешков в комнате, и все расслабились. Напряжение, возникшее из-за вопроса о защите, теперь рассеялось.       — Осталось только разобраться с брачным дерьмом, и всё будет в порядке, — тем самым, слова Эвриалы вернули напряжение.              — Хм, я что-то припоминаю, что был представлен ещё один брачный контракт. Рипсноут сбросил сообщение в ящик, чтобы я его прочитал. Я и не подозревал, что это дело рук директора, обычно я просто не обращаю внимания на такие вещи. Теперь, когда я вспоминаю об этом, я получил письмо от директора школы с предложением встретиться. Я отправил ответное письмо, в котором сказала, что если он не может назвать причину, то у меня просто нет на это времени, так как я довольно занятой человек. Он не ответил, поэтому я не стал ничего предпринимать, — Сфено кивнула Зелретчу, а затем добавила.              — Я тоже получила от него письмо. Он сказал, что хочет обсудить Гарри, но когда я ответила, спросив, что он сделал такого, что требует личной встречи, Дамблдор не ответил. Поскольку я вижусь с Гарри каждые выходные, я не почувствовала ничего плохого.       Затем Эвриала решила задать вопрос Гарри.       — Итак, что за ритуал помолвки, о котором ты упоминал, и что для него нужно?       Гарри вздохнул, прежде чем ответить. Когда Алистер рассказал ему об этом, он изучил всё, что смог найти.       — Это довольно простой ритуал, не требующий ритуального круга или чего-то подобного. У него есть довольно длинное заклинание, и оба участника должны оставаться относительно неподвижными, пока это происходит. Это магически заставляет тебя выйти замуж за того, с кем ты связан. Не существует способа разорвать эту связь, и единственный способ предотвратить ее — это либо уже быть замужем, либо быть помолвленным.              — Что он подразумевает под помолвкой? — спросила Эвриала.              — Помолвку в магическом мире могут заключить только двое, обладающие магией. Маггловская свадьба не помешает заклинанию, но, как я читал, ритуал обручения действует только на двух людей, владеющих магией. Магическая помолвка требует, чтобы обе стороны носили фамильные кольца, которые есть у старых семей, Поттеры — одна из них. За разрыв помолвки необходимо заплатить пятьсот галлеонов семье того, кто разрывает её. Интересно отметить, что ритуал может быть проведен только для тех, кто прожил в одном месте в течение года, — сказал ей Гарри.              Арквейд посмотрела на Гарри с яркой улыбкой.              — Тогда ответ прост. Ты заключаешь помолвку, и тогда ты больше не восприимчив к ритуалу.              Все смотрели с Арквейд на быстро краснеющего Гарри. На лице Альтруж появилась ухмылка, и если бы кто-нибудь взглянул, то обнаружил бы в глазах Лен искорку веселья.              Где-то в мультивселенной Альбус Дамблдор вдруг задумался о том, чтобы запатентовать свой блеск глаз.              Когда Гарри удалось подавить смущение, он сказал:              — Вообще-то это неплохая идея, но кто будет вторым? Чтобы это сработало, они должны быть женщинами и обладать магией. Я не могу попросить кого-нибудь из твоих знакомых. Даже если это будет просто иногда быть рядом, это все равно довольно личное!              — Ты мой лучший друг, Гарри. Я думаю, ты еще слишком молод, чтобы думать о романтике, но я не против занять это место, если ты хочешь, — Ухмылка Альтруж, казалось, только усилилась, когда на щеки Гарри вернулся розовый цвет.              — Я тоже не против! — добавила к этому ошарашенная Арквейд. Гарри сейчас сосредоточился на растущей улыбке на лице Зелретча, если он знал что-нибудь о Калейдоскопе, то это редко означало хорошие новости, и, скорее всего, он пожалеет, что не остановил его, когда у него была возможность. К сожалению, у Гарри не было такой возможности, так как Лен воспользовалась случаем и положила свою руку на его руку. Гарри посмотрел на нее и увидел улыбку на её лице, когда она кивнула ему.              — Ну, раз эти трое не возражают, то нам предстоит только одно, — начал Зелретч, — соревнование! — Гарри встревожено поднял голову, и подумал, что ухмылка на лице Зелретча была довольно веселой, и уже собирался попытаться остановить его план, пока он не вышел из-под контроля, но прежде чем ему это удалось, три девушки согласились. Гарри уже мог сказать, что эти каникулы будут весьма суматошными.       

***

             Прошло две недели и канун Рождества, а этих проклятых соревнований было уже два. Гарри удалось как можно быстрее добиться условия об отсутствии физического насилия, он не хотел видеть последствия, который оставил бы после себя бой Арквейд и Альтруж.              Первое соревнование было кулинарным. Гарри думал, что ничего плохого из этого не выйдет, но как оказалось, что он ошибался. Стоит отметить, что единственной, кто хоть немного приближался к кухне, была Лен, когда смотрела, как Гарри печет закуски, которые так любила. Она знала хотя бы основы, услышав, как Гарри объясняет, что делает, когда печет, а она при этом присутствует. Однако, Арквейд и Альтруж на кухне — самое настоящее бедствие.              Надо отдать должное Альтруж, она хотя бы предварительно прочитала поваренную книгу и попыталась повторить то, что там было. Однако она попыталась сделать нечто, выходящее за рамки её возможностей, и в итоге получилось что-то, хотя и съедобное, но, вероятно, не лазанья, которую она хотела сделать.              Арквейд, похоже, создала новый вид, который тут же попытался ее сожрать: у него были глаза и очень острые зубы!              Печенье Лен стало очевидным победителем в этом раунде, за ним последовала Альтруж. Гарри даже не был уверен, стоит ли включать в этот список нового питомца Арк, но она все равно заняла последнее место.              Второе испытание было более физическим.              Они играли в теннис.              Они играли в теннис в нарядах, предоставленных Зелретчем.              Гарри просто уставился на мастера истинной магии. Футболки и шорты были очень тесными, и это было наиболее заметно на Арквейд, футболка которой сильно растянулась — настолько, что Гарри не знал, носит ли она одежду на самом деле или её просто покрасили в эти цвета.              Лен в тот раз была последней, так как ей не в силах угнаться за двумя другими. Гарри был уверен, что теннисный мяч был, по крайней мере, с примесями железа, учитывая кратеры, которые он оставлял при каждом ударе о землю. В тот раз победительницей стала Альтруж, так как ей удалось победить свою соперницу. Это означало, что Альтруж лидирует с одной победой и одним вторым местом, за ней следует Лен с победой и поражением, а на последнем месте Арквэйд с поражением и вторым местом.              Третье состязание, очевидно, заинтересовало Вэйвера, когда он и Зелретч рассматривали миры, находящиеся дальше по временной линии. То, что Вэйвер проявил к этому интерес, означало, что они вероятно сговорились.              Это подтвердилось, когда Гарри зашел в комнату Зелретча и увидел там телевизор. Там также были штуки, похожие на пластмассовые пистолеты. Он взял один из них и направил на экран телевизора. Глаз Гарри начал поддергиваться, когда изображение перекрестия следило за тем, куда был направлен пистолет. Название «Дом мертвых 2» было просто попыткой Зелретча пошутить, или же он хотел поднять настроение двум вампирам. Гарри вздохнул, это будет интересно.              Когда появились остальные, Гарри уже мог видеть, как дергается глаз Альтруж. Ей было не до веселья, и Гарри мысленно пометил никогда не знакомить её с другими франшизами, в которых фигурируют зомби, вампиры или любая другая нежить. Победителем становился тот, кто сумел пройти дальше в игре, а вторым — тот, кто не сумел, но прошел дальше последнего места.              Первой начала Лен. Она была довольно хороша. Так как сохраняла спокойствие и делала точные выстрелы, перезаряжаясь при любой возможности. Арквейд заняла второе место и была намного более энергичной, когда стреляла, что привело к тому, что ей пришлось перезаряжаться в неподходящий момент, и она выбыла из игры раньше, чем Лен.              Альтруж, напротив, казалось, направила все свое раздражение от игры прямо на саму игру. Все наблюдатели взяли себе на заметку никогда не подпускать её к современному оружию, она была чертовски страшна! И была быстрым и метким стрелком, а с ее вампирскими рефлексами, вдобавок ко всему, ей удалось пройти игру за рекордное время.              — Что ж, похоже, Альтруж выиграла это небольшое соревнование, — заявил Зелретч: — Мы можем провести ритуал до того, как ты вернешься в школу, — Альтруж выглядела довольной победой, а Гарри был благодарен, что вопрос был решен, и испек много закусок для всех.             

***

             В последние годы Рождество стало чем-то по-настоящему особенным для тех, кто называл Гарри семьей и другом. Все они собирались вместе в комнате Гарри и сестер-горгон и проводили весь день вместе. Они ели завтрак, приготовленный Гарри, а затем открывали подарки. Потом смеялись, шутили и играли в игры, пока Гарри и Сфено не позвали всех на обед — эти двое действительно начали сближаться на кухне. После обеда они отдыхали и разговаривали до самого вечера, возможно, играли в настольные игры, пока пока не приходило время ужина и не выпивали по кружке горячего шоколада. В ночь на Рождество они устраивали пижамную вечеринку.              Завтрак в тот день был довольно шумным. В этом году Гарри приготовил традиционный японский завтрак, обычно он готовил английский, и всё с удовольствием его попробовали. Разговор был разнообразным: Аоко упомянула о запечатывающем символе, который она искала, а Альтруж упомянула об апостолах, которые пытались уничтожить одного из древних предков, чтобы присвоить себе его титул, и были убиты при попытке. Гарри обсуждал со Сфено свое образование, а Эвриала и Зелретч обсуждали что-то свое, так как слишком хорошо ладили друг с другом, особенно когда планировали розыгрыши. Вэйвер и Арквейд, похоже, увлеклись беседой о том, как быстро развиваются технологии и как магам за ними угнаться? Это было приятно, и вскоре Гарри уже левитировал посуду обратно на кухню, чтобы дождаться уборки, его забавляла мысль о том, что министерство пытается отследить его палочку в альтернативном измерении, и он убедился, что все подарки лежат рядом с елкой, прежде чем позвать всех.              Гарри получил от всех довольно интересные подарки. А также был рад получить по подарку от Гермионы и Невилла. От Сфено он получил набор книг для маггловских предметов, она не хотела, чтобы он пропустил часть своего образования, даже если изучает магию. От Эвриалы получил некоторые принадлежности для зелий и справочник, просмотрев который, он обнаружил, что она собрала все зелья для розыгрышей, какие только могла, и купила необходимые для них ингредиенты. От Вэйвера — прекрасно сшитый черный бархатный плащ с его именем, вышитым на нем фиолетовым цветом. От Арквейд он получил несколько томиков манги, некоторые из них его весьма позабавили, и он собрал собственную небольшую коллекцию. А Альтруж решила, что кинжал ручной работы ему понравится. Аоко подарила ему набор для вырезания рун — до этого он только рисовал или вышивал их. Больше всего Гарри интересовал подарок Зелретча, который оказался птицей, сделанной из драгоценных металлов и камней. Маршал-Волшебник сказал, что она поможет ему легче поддерживать контакт с людьми из его родного мира. Гарри был очень благодарен, ведь это был его первый фамильяр, который не был разумен сам по себе, как Лен, очевидно, он продублировал ту же магию, которую использовала почтовая сова. От Невилла он получил несколько упаковок волшебных конфет и надеялся, что тот оценит присланную им книгу по ботанике. Он заметил увлечение Невилла гербологией и надеялся, что книга о маггловских растениях пойдет ему на пользу. От Гермионы он получил книгу по иностранной магии — может быть, это намёк? Он послал ей книгу по окклюменции, которая, как он надеялся, ей понравится. А профессору Снейпу пузырек с ядом горгоны, ему было интересно, найдет ли мастер зелий применение этому яду в своих зельях.              Гарри также раздал подарки и ждал реакции Зелретча и Альтруж на купленные им кровяные шарики. Арквейд развлекалась тем, что пыталась поймать шоколадных лягушек, которые разбегались повсюду, а Сфено получила набор книг по истории. Эвриала — материалы для розыгрышей. Аоко он подарил книгу о теории магии его родного мира, которую она сейчас пыталась осмыслить. Вэйверу — портрет Рейдера — четвертой войны за Грааль, сделанный на основе воспоминаний, которые он когда-то разделил с Гарри. Вэйвер обнял его и ностальгически улыбнулся.       

***

             В канун Нового года Гарри и Альтруж отправились в Гринготтс, чтобы забрать обручальные кольца и заполнить юридические документы. Гоблины довольно настороженно относились к ним обоим, особенно к Альтруж, и у Поттера сложилось впечатление, что они могли сказать, что они не совсем нормальные по чьим-то стандартам, Зелретч упоминал об этом, когда впервые посетил банк.              Кольца, которые они с Альтруж носили сейчас, были простыми серебряными с выгравированным на них гербом Поттеров. Им пришлось произнести клятвы, в которых говорилось, что пока они их носят, они будут уважать друг друга и тому подобные чувства. Это не были обязательные свадебные клятвы «пока смерть не разлучит нас», но они требовали определенного уровня обязательств. Гарри не возражал, Альтруж была одной из его самых близких подруг, и он уважал её независимо от этого.              С другой стороны, юридическая документация была сущим мучением. Они должны были договориться о цене, если контракт будет нарушен, они установили минимальную, в пятьсот галлеонов, что для Поттеров было мелочью, у них должны были быть подписи двух свидетелей, которыми были Аоко и Рипсноут. Они также должны были подписываться кровавым пером, что, по мнению Гарри, было крайне неприятно, а его кровь вместе с кровью Альтруж действовала как кислота, так как начинала растворять перо, которое они использовали.              Последней вещью, которая сделала бы их помолвку полной, был поцелуй. Гарри нервно сглотнул, ведь это был его первый поцелуй, и он видел, что у Альтруж тоже порозовели щеки, несмотря на её слова о том, что он слишком молод для романтики. Свист Аоко нисколько не помог делу, и они стояли так некоторое время, пока Аоко не решила схватить их обоих и столкнуть вместе. В результате оба упали, и Гарри перевернулся так, что первым ударился об пол.              Альтруж навалилась на него сверху, и их губы встретились с такой силой, что у него пошла кровь. И замерли от шока, когда почувствовали, что кольца на их пальцах изменили размер, что означало, что теперь они официально помолвлены в глазах магического мира. Они встали и оба уставились на Аоко, которая выглядела совершенно невинной, а на ее лице была ухмылка, способная сравниться с ухмылкой Чеширского кота. Гарри просто решил, что хочет пойти домой.             

***

             Остаток каникул Гарри провел, обсуждая вызов героического духа, который он собирался провести, когда всё будет готово, и кого он вызовет. Они единодушно решили, что никто из «обычных» героев не годится, Гарри слишком хорошо отождествлял себя с теми, кого считали монстрами, чтобы ужиться с кем-то, кто известен тем, что убивает тех самых монстров. Из оставшихся, «антигероев», они решили, что он может призвать лансера или кастера из-за того, как он сражается. Лансеры были быстрыми, и Гарри действительно использовал скорость гораздо больше, чем силу, когда сражался, всегда стараясь попасть в сустав или болевую точку, он также использовал алебарду чаще, чем любое другое оружие. И был весьма искусен в нескольких видах магии, так что вполне возможно, что он вызовет кастера. Вряд ли он вызовет сэйбера, так как они часто были благородными рыцарями, а в бою Гарри использовал бы любое преимущество, какое только мог, равно как и райдера, так как Гарри не ездил на лошади, а райдер, как известно, обладают мощными благородными фантазмами, и, кроме глаз, у него не было никаких особых козырей. Арчеры вызывали неоднозначное мнение, они были хороши на расстоянии, и, хотя Гарри был чертовски хорош с луком, он не концентрировался на этом. Арчеры отличались тем, что были независимы, что устраивало Гарри, так как он тоже был независим. Берсерк был маловероятен, так как Гарри использовал рациональность в бою и предпочитал мастерство сырой силе. Последний класс, ассасин, был ещё одним, где мнения разделились. Гарри действительно использовал клинки, покрытые ядом, и применял все возможные уловки, но даже без своей довольно уникальной внешности он был не из тех, кто скрывается на заднем плане, если только активно не пытается это сделать. Также существовала возможность того, что ритуал даст совершенно неожиданный результат, которого никто из них не предвидел, но им придется просто подождать и посмотреть.             

***

             Пока происходило все это «волнение», Гермиона проводила довольно обыденные каникулы со своими родственниками. Как она рассказала Невиллу и Гарри в поезде, она присутствовала на семейной встрече с многочисленными тетями, дядями, кузенами и более дальними родственниками. Она пыталась вписаться в эту компанию и одновременно думала о том, что теперь у неё есть ещё один барьер, разделяющий их, — магия. Как она теперь сможет общаться с остальными членами своей семьи? С родителями всё было просто, так как они были прямыми родственниками и знали секрет, но остальным она говорила только то, что учится в частной школе-интернате в Шотландии, и больше ничего. Ей удалось выдать зелья за химию, трансфигурацию — за физику, а гербологию — за ботанику, но такие предметы, как чары, не могли быть сравнимы с чем-либо так просто, в отличие от астрономии, которая одинаково применима как в маггловском, так и в магическом мире. Она рассказала о факультетах и системе баллов, а также о людях, которых она встретила в школе. Тем, кто спрашивал, она рассказывала о леснике Хагриде и двух своих самых близких друзьях, Гарри и Невилле. На протяжении всего мероприятия она чувствовала себя одинокой, потому что у неё было что-то, чем она не могла поделиться, несмотря на то, как сильно хотела.       

***

      Рождество Гермионы было таким же, как и все остальные, и её родители от души посмеялись, когда увидели, что Гарри и Невилл подарили ей книги. Они сказали, что она слишком молода, чтобы быть такой предсказуемой, а её мать добавила, что Гермиона должна заставлять мужчин думать о подарках, которые ей подойдут больше. Она посмеялась, поэтому Гермиона не знала, насколько серьезно к этому относится.              Подарком Невилла были книги по часто используемым и полезным заклинаниям. Это были те вещи, которые маги используют каждый день, но которым не учат в школе. Сюда входили заклинания для изменения размера одежды и приготовления пищи, а также для мытья посуды и прочая бытовая магия. Гарри подарил ей книгу по окклюменции, о которой она ничего не знала. Когда она прочитала её, то не обрадовалась. То, что существует магия, с помощью которой можно читать мысли людей, ей не нравилось, но она твердо решила к январю хотя бы уметь распознавать зонд легилименции, и ее родители тоже считали это хорошей идеей.              Они также спрашивали о друзьях, которых завела. Они были вполне довольны, даже если два её лучших друга были мальчиками. И вспомнили странного мальчика с вокзала, который носил повязку на глазах. Этот мальчик так повлиял на их дочь, она стала более уверенной в себе, она больше не воспринимала книги как Евангелие, а действительно заводила друзей. Когда они пошли с дочерью в Косой Переулок, то опасались его, он казался каким-то другим. Так как заметили плавность его движений и то, как он, казалось, наблюдал за всеми, несмотря на повязку на глазах. Сначала они думали, что его волосы крашеные, но, по словам Гермионы, это был его естественный цвет. Родители согласились с этим, когда увидели его семью и различные цвета волос и глаз.              Другой мальчик, которого они видели, когда забирали её, казался гораздо более нормальным. Он был немного пухлым, но выглядел как обычный ребенок. Судя по всему, его любимым предметом была гербология, в которой он был просто вундеркиндом. Оба они были сиротами: у одного умерли родители, и он стал чем-то вроде знаменитости, а его жизнь была описана в бесчисленных книгах, которые оказались ложью, а другой жил с бабушкой, и они не знали, что случилось с его родителями. По всей видимости, десять лет назад была война, и считалось, что именно из-за этого было так много сирот; ещё одну подругу Гермионы тоже воспитывала тетя.              Если Гермиона найдет друзей в этом волшебном мире, то они поддержат её, даже если эти друзья будут странными. Это было совсем не то, что было в начальной школе, и они подумали, смогут ли дети приезжать сюда летом. Они знали, что один из мальчиков живет в поместье со своей бабушкой, а другой — где-то в Лондоне, но существовали магические способы перемещения на огромные расстояния. У них были такие вещи, как каминная сеть, порт-ключи для передвижения и нечто, называемое «Ночным Рыцарем». Наверное, Гермионе было бы полезно иметь друзей, которых она могла бы навещать. Они решили спросить этих двоих об этом.             

***

      В Хогвартсе Уизли встречали Рождество вдали от дома. Их мать и отец уехали в Румынию навестить своего второго по старшинству ребенка, Чарли, оставив дочь Джинни с Лавгудами. Близнецы были наказаны за то, что наколдовали снежки, которые попали в тюрбан профессора Квиррела, но в целом они не возражали против пребывания в замке. Перси, третий брат, был самым старшим Уизли в Хогвартсе и был любителем следовать правилам. Он проводил свое время, пытаясь поддерживать порядок среди оставшихся гриффиндорцев.              Рональду Уизли в этом году было не очень весело. Его соседями по комнате были Дин Томас, магглорожденный, Симус Финниган, полукровка из Ирландии, и Невилл Лонгботтом, чистокровный. У него не было ничего общего с Дином, и он даже не пытался узнать что-либо о мире магглов. Зачем изучать маггловские вещи, если с помощью магии можно сделать то же самое гораздо проще — вот как он думал. Рон пытался найти общий язык с Симусом и вроде как нашел, но Рон слишком любил играть в шахматы, чтобы Симусу это нравилось, а ирландец проводил время с Дином, но изредка общался с ним. Рон не хотел иметь ничего общего с Невиллом, так как тот подружился с Гарри Поттером, которого Уизли ненавидел.              У Гарри Поттера было всё. Деньги, слава, он хорошо владел магией, и, если быть честным, Рон просто завидовал. Он был Уизли, а все Уизли в последних пяти поколениях учились в Гриффиндоре; ожидалось, что Поттер тоже будет учиться в Гриффиндоре, как же иначе? Он был мальчиком-который-выжил, и все знают, что Гриффиндор — факультет для всех героев, Дамблдор тоже был выпускником Гриффиндора! Как Уизли в Гриффиндоре, он должен был быть в самом выгодном положении, чтобы стать лучшим другом Мальчика-Который-Выжил. Как его друг он, очевидно, получил бы долю славы, а слава означала деньги и влияние. Он и сам мог бы стать знаменитым! Проблема заключалась в том, что Гарри Поттер не был гриффиндорцем!              Когда сам Дамблдор сказал Рону, что тот должен подружиться с Гарри Поттером в поезде в Хогвартс и что он сможет «помочь мальчику выбрать правильный путь», Рон понял, что не ошибется, только кто-то темный мог отказаться стать его другом, а было общеизвестно, что Уизли все светлые. Ему сказали искать кого-то с длинными волосами фиолетового цвета, носящим повязку на глазах и имеющим при себе черную кошку — до смешного просто. Он притворился, что просто хотел посидеть с ним в купе, когда обнаружил Гарри с Лонгботтомом и девушкой, но тот отказался, и даже намекнул, что Дамблдор какой-то сталкер. Это действительно было неправильно, директор, очевидно, знал, что мальчик-который-выжил погрузился во тьму, и доверил ему, Рональду Билиусу Уизли, вернуть его к свету. Но это не сработает, поэтому будет лучше, если он даст всем понять, насколько темным был Гарри Поттер.              В первом семестре школы он пытался рассказать всем, как мальчик-который-выжил превратился в темного, но никто ему не поверил! Не помогло и то, что его распределили в Хаффлпафф, наверное, он подкупил Шляпу или что-то в этом роде, чтобы его не отправили в Слизерин, куда и попадают все тёмные. Поттер подружился с магглорожденной девчонкой из его факультета, и это было недопустимо. Гриффиндорка не должна связываться с темными, это было уделом слизеринцев и нескольких рейвенкловцев, которым удалось избежать факультета. Гриффиндорцы должны быть пристанищем для света, а хаффлпаффцы всегда оказывались на стороне добра. Он видел дуэль Поттера с Малфоем и, хотя он был рад, что тот получил взбучку, но видел, как Поттер использовал явно темную магию. Заклинания для вызова волшебных шаров, которые тот наколдовал, никак не могло быть найдено в обычной книге, а это, по принципу исключения, означало, что это была темная магия. Поттер, вероятно, использовал какой-то темный ритуал, чтобы сделать это, а черный шар, который он использовал в конце, доказывал это.              После этого он ещё больше старался заставить всех понять, что Поттер пытается привлечь их на свою сторону. Он начал говорить об этом в коридорах, когда они проходили мимо друг друга, но это не вызвало никакой реакции. Он начал пытаться опозорить его и бросил в него навозную бомбу, которая должна была показать темному ублюдку, что ему здесь не рады. Но всё пошло не по плану: его волосы зашевелились сами собой, и он отправил навозную бомбу обратно в него! Но это было не самое плохо! Она попала ему в открытый рот, а Фред и Джордж ничем не помогли! Он не знал, как ему добраться до Поттера, пока не вспомнил, какими ненормальными были люди на платформе, те, с кем пришёл Поттер. Вечером после этого, когда он был один, и возвращался в гостиную Гриффиндора и увидел синеволосую девушку в черном платье, идущую по коридору навстречу ему. Он был в замешательстве и ждал, пока она подойдет ближе, но ничего не предпринимал, пока она не оказалась прямо перед ним и не подняла голову. Он запаниковал при виде её красных глаз и едва заметил удар по затылку, от которого потерял сознание. На следующее утро Рональд проснулся без одежды, подвешенный на цепях к потолку Большого зала. Он был весь в синяках и чувствовал себя плохо. После чего узнал о словах на спине, когда мадам Помфри заставила его принять душ, чтобы смыть их. Он пролежал до следующего утра и не смог заснуть.              Его последняя встреча с Поттером была более болезненной, чем что-либо другое. В детстве он никогда не получал никаких травм, всё опасное убиралось магией, да и вообще не было ничего такого, о что можно было бы пораниться. Когда Поттер ударил его тем проклятием, когда Уизли пытался направить Грейнджер на путь истинный, то думал, что умрет. Кровь текла по его лицу и попадала в глаза, и это была первая настоящая боль, которую он когда-либо испытывал. Когда он оказался в больничном крыле с зажившей раной, то думал, что магия исцелит его, но, взглянув в зеркало, увидел едва заметную белую полосу, которая шла от левого глаза к правой щеке и пересекала нос. После этого он решил, что будет лучше не нападать на него напрямую, если только у него не будет поддержки или рядом не окажется профессор, чтобы не дать тёмному уроду зайти ещё дальше и убить его.              Каникулы прошли не очень продуктивно, но ему было всё равно, лишь бы продолжать есть хогвартскую еду и время от времени уговаривать Симуса сыграть партию в шахматы. Однако он бы предпочел, чтобы Гарри Поттер не возвращался, когда закончатся зимние каникулы.             

***

             Когда каникулы прошли, всем пора было возвращаться в Хогвартс. Гермиона была уверена, что сможет определить зонды легилименции, даже если она не могла ничего сделать, чтобы остановить их, Гарри обнаружил, что его перчатки без пальцев только прикрывают обручальное кольцо на пальце, а новые отметины на руке скрыты его браслетами, а Альбус Дамблдор решил, что ему действительно нужно узнать больше о мистере Поттере и на этот раз сделать это более тонко. Никто из первых двух не подозревал, что в Хогвартсе есть ещё что-то, чего им следует опасаться, но не стоит забывать Лорда Волдеморта.