***
Первого сентября Гермиона взволнованно болтала с Невиллом Лонгботтомом в «Дырявом Котле»: они решили встретиться и вместе отправиться на Кингс-Кросс. В данный момент они ждали появления Гарри, так как уже попрощались со своими опекунами: у родителей Гермионы был напряжённый день в стоматологической клинике, а у бабушки Невилла — заседание Визенгамота. Они вдвоём рассказывали о новом преподавателе Защиты, Гилдерое Локхарте, и обо всех удивительных достижениях, описанных в его книгах. Гермиона была в восторге от этого, а Невилл пытался её успокоить, когда к ним присоединился Гарри. — Гарри! — благодарно воскликнул Невилл, из-за того, что ему удалось хоть чем-то отвлечь Гермиону. Девушка подняла голову и улыбнулась, но, заметив, что Гарри потирает живот, сменила выражение лица на озабоченное. — Все в порядке, Гарри? — беспокойно спросила она. Гарри посмотрел и улыбнулся, после чего направился к ним. — Я в порядке, дедушка сказал что-то о подходящем подарке, который «требует подготовки». Мы удалили мне два ребра, и он взял у меня немного крови, но сегодня вечером я должен принять дозу костероста, так что я буду в порядке, — Гарри посмотрел на книгу, которую Гермиона держала открытой на столе. — Книги Локхарта? Я смотрю, ты читаешь о нашем новом профессоре. Блеск в глазах Гермионы и покорность в глазах Невилла заставили Гарри склонить голову на одну сторону, и это было всё, на что у него хватило времени, потому что Гермиона почти оглушила его, рассказами о этом… человеке. Гарри посмотрел на Невилла, и тот лишь покачал головой, похоже, что эта тема была предметом разговора уже довольно долгое время. Гарри просто отвлекся от неё, пока заказывал завтрак. Он прочитал книги и нашел несколько очевидных несоответствий, но он никак не мог достучаться до нее, так как просто не мог её остановить. Поттер просто позволил ей говорить, пока ждал, когда ему принесут завтрак из яиц, бекона и сосисок, и обменялся сочувственным взглядом с Невиллом. Когда Гермиона остановилась, чтобы перевести дух, ему удалось задать Невиллу вопрос. — Невилл, я знаю, что родители Гермионы заняты клиникой, которая не позволяет им проводить её, но что с собранием Визенгамота? — Гарри удивленно посмотрел на Лонгботтома, который при этом нахмурился. — Вообще-то, это касается тебя, — Гарри наклонил голову в одну сторону: «Собрание Визенгамота по поводу меня? Почему?» Невилл решил рассказать подробнее. — Ну, ты — мальчик-который-выжил, и все хотят знать о тебе. Раньше, после того Хэллоуина, тебя прятали, и Дамблдор уверял всех, что ты в безопасном месте. Разница теперь в том, что ты совсем не похож на то, во что их заставляли верить, и они хотят знать, о чем статьи Риты Скитер, и почему в отличие от прежних лет, Дамблдор хранит молчание. То, что Дамблдор ничего никому не сообщил, не было неожиданностью, но такой интерес к нему был обескураживающим, он задавался вопросом, что они обсуждают и как это может повлиять на него. Невилл был единственным источником информации, и он решил задать вопросы ему. — На самом деле я не знаю, — ответил Невилл. — Я слышал от бабушки, что они рассматривают что-то в зале записей, но я не знаю, что они могут сделать или даже что они думают сделать. Дамблдор сказал, что до этого ты жил с магглами, и единственная причина, по которой никто ничего не предпринял, заключалась в том, что они не знали, где ты находишься, магглы были твоими ближайшими родственниками, а семья очень важна в мире волшебников. Гарри кивнул, затем спросил: — А что такое зал записей? Какой информацией они располагают? — Гарри никогда не слышал об этом, но, вероятно, это был отдел в Министерстве магии. — Здесь хранятся записи обо всех ведьмах и волшебниках в Великобритании. Родители-маги обязаны по закону регистрировать своих детей, а сами записи ведутся еще до появления основателей. Я думаю, они просматривают записи о Поттерах, чтобы выяснить, как ты связан с своими нынешними опекунами, — Гарри не понравилось, как это прозвучало. — Неужели им действительно разрешено это делать? Это похоже на ту информацию, которая не должна быть открыта, — несмотря на это, Сфено и Эвриала — греки, так что их не будет в британских записях, а Зелретч — немец, так что его тоже не должно быть. Гарри стало интересно, как эти записи работают в отношении магглорождённых и сквибов. — Записи доступны для общественности, если они не запечатаны, но никто обычно не просматривает их. Отношения Волшебной Британии с другими странами сейчас не самые лучшие, за исключением Франции, так что я не думаю, что они найдут что-то, что можно использовать, — однако Гарри еще не закончил свои вопросы. — Как обновляются записи? Это делается магическим путём, или же этим занимаются работники министерства? — Гарри было интересно, что происходит с магглорожденными. — Записи вносятся магически, но на этом всё, родителям остаётся только зарегистрировать своего ребёнка. Если кто-то этого не делает, это может плохо кончится. Это используется чистокровными, чтобы следить за тем, насколько тесно они связаны друг с другом, чтобы в итоге не заключать слишком тесные семейные браки, — Гермиона выглядела как будто её сейчас вырвет. — Что ты имеешь в виду под «слишком тесным семейным браком»? — спросила она, Гарри забыл, что Гермиона не знает о том, как чистокровные сохраняют свою кровь «чистой». Невилл нервно заерзал на своем месте и умоляюще посмотрел на Гарри. Вздохнув, Гарри ответил на ее вопрос. — Гермиона, я уверен, что ты уже заметила, что существует три отдельных различия между студентами. Есть чистокровные, полукровки и магглорожденные, последних уничижительно называют грязнокровками. Магглорожденные — это те, кто не имеет магического происхождения. Полукровки — те, у кого есть хотя бы один родитель маг, а чистокровные — те, у кого с обеих сторон родители маги. Чаще всего встречаются полукровки, но если бы не предыдущие тёмные лорды и не предрассудки против них, то, скорее всего, это были бы магглорождённые. — Что ты имеешь в виду, говоря о предрассудках? — Гермиона прервала объяснения Гарри, хотя это был вполне резонный вопрос. — Без покровителя магглорождённый вряд ли поднимется особенно высоко в Министерстве, и ты на собственном опыте убедилась в том, что некоторые чистокровные питают предубеждение против магглорождённых, например, Малфой и другие. Есть и те, кто говорит, что выступает за равенство, но при этом считает себя лучше, потому что обладает магией, — примером тому могут служить Уизли. Уизли, в отличие от Малфоев, не подвергают магглорождённых и магглов дискриминации, но рассматривают их как людей, нуждающихся в защите, подобно тому, как в маггловском мире относятся к людям в инвалидных креслах и т.п, — Гарри сделал паузу, чтобы убедиться, что она поняла, о чем он говорит. Гермиона кивнула в знак понимания, и он продолжил. — Итак, полукровки составляют большую часть волшебного мира, и если бы не войны и предрассудки, заставляющие их покидать страну, то это были бы магглорождённые. Самая малая прослойка населения — чистокровные. Дело в том, что есть те, кто считает, что если ты тесно связан с магглами, то ты не чистокровный, и такие люди разрешают своим детям жениться только на тех, кто также соответствует их версии чистокровности. Это означает, что у них очень мало вариантов, и не случайно почти все волшебные семьи Британии так или иначе связаны со всеми остальными. На лице Гермионы появилось выражение отвращения, и Гарри не винил её: по его мнению, это действительно отвратительно. — Думаю, я и сама не стану выходить замуж за чистокровного, я могу оказаться в родстве с Хорьком! — и это бы ему не понравилось. — Спасибо, Гермиона, — она на мгновение засмущалась. — Мой отец был чистокровным, и поэтому я в родстве с Малфоем. Моя бабушка была Блэк, как и его мать, которая является племянницей моей бабушки, что делает нас в некотором роде кузенами. Гермиона сочувственно похлопала его по руке: о родстве с Драко Малфоем он не хотел даже думать, не говоря уже о том, чтобы признавать это. Гарри грозно взглянул на Невилла за то, что тот заставил его это объяснить, но, вероятно, это было бы более эффективно, если бы он не носил повязку на глазах, о чём ему напомнил Невилл. — Когда на тебя смотрит парень с повязкой на глазах, это не так пугает, как могло бы быть, — весело сказал Невилл. Губы Гермионы при этом скривились в что-то на подобии улыбки, а Гарри просто хмыкнул и уселся ждать завтрака, который вскоре появился на столе. Гарри наслаждался едой, и мысленно беседовал с двумя своими слугами, которые были в астральной форме, которые внимательно разглядывали тех, кого их Мастер называл друзьями. «Каштановолосая очень любопытная, не так ли? Она довольно начитанная, хотя и надоедливая», поделилась своим мнением Лансер: «Другой мальчик, кажется, выходит из скорлупы, хотя довольно пугливый, но сейчас это больше привычка». Берсеркер добавила: «Согласна. Девочка очень любопытна, она бы прекрасно ужилась с моим создателем, а мальчик, похоже, только обретает некоторую уверенность в себе». Гарри задумался о том, сколько времени ему понадобится, чтобы общаться с ними без жестов, так как во время разговора он не мог повернуться к ним лицом. «Девочку зовут Гермиона, она дочь двух дантистов и в общем-то является стереотипом книжного червя. Мальчика зовут Невилл, его бабушка хотела, чтобы он был похож на её сына, вплоть до использования палочки, которая ему не подходит. В прошлом году он был очень нервным, но сейчас он становится всё более уверенным в себе и всё реже нервничает, бабушка тоже заметила изменения и теперь гордится им, думаю, этому способствовали его высокие оценки», проинформировал их Гарри: они раньше не виделись с Гермионой и Невиллом, и Гарри был рад получить совершенно непредвзятое мнение об этих двоих. Гермиона и Невилл снова увлеклись разговором о Локхарте, которого Гарри собирался избегать до тех пор, пока не познакомится с его методами преподавания. Гарри размышлял о том, как могут повлиять на него обсуждения в Визенгамоте: не то, чтобы у них была власть диктовать кому-то как жить или что-то в этом роде, но именно они писали законы и судили преступников. Просмотреть его записи, как сказал Невилл, было хорошей идеей. Было бы ещё лучше, если бы они включили в них магглорождённых, но, судя по всему, они имеют дело только с волшебниками второго поколения и далее. Похоже, что поездка в Гринготтс может оказаться как раз кстати. Невилл и Гермиона обратили внимание на то, что их третий спутник вдруг встал и начал идти в сторону задней части паба; казалось, он погрузился в раздумья, пока они обсуждали Локхарта. — Гарри, куда ты идешь? Мы поедем на магловском транспорте, помнишь? Мы должны сесть на автобус через час, чтобы вовремя добраться до станции, — воскликнула Гермиона, заставив Гарри на мгновение остановиться. — Мне просто нужно кое-что уладить в Гринготтсе, я скоро вернусь, так что вы двое можете просто остаться здесь, пока я разберусь с этим, — ответил Гарри. Гермиона и Невилл посмотрели друг на друга и переглянулись: о чем же Гарри нужно было позаботиться, что он оставил это до того дня, когда они вернутся в Хогвартс?***
Быстро переткнул Косой Переулок, Гарри вскоре оказался в Гринготтсе. Подойдя к ближайшему кассиру, Гарри не заметил, как оба его слуги на мгновение напряглись при виде гоблинов. «Что такое?» спросил он. «Даже если бы вы сказали мне, чего ожидать, они выглядят довольно… необычно», Гарри на мгновение остановился, чтобы рассмотреть Лансер, её волосы, когти, хвост и клыки, а также её странное платье. «Правда? И это говоришь мне ты?» Гарри просто покачал головой и подошёл к кассиру, не обращая внимания на дующегося героического духа. — Простите, но можно ли поговорить с Рипсноутом? — гоблин-кассир посмотрел на Гарри — довольно странно было спрашивать гоблина по имени, а не как менеджера по счетам клиента. Это продолжалось до тех пор, пока гоблин не заметил, кто именно его спрашивает: гоблины вдоволь посмеялись над тем, как далеко вышел из-под контроля волшебников мистер Поттер. — Если вы подождете немного, я проверю, примет ли он вас, — Гарри кивнул, когда гоблин на мгновение покинул его стол, предположительно для того, чтобы уточнить у Рипсноута о встрече с ним. Пока он ждал, Гарри оглядел комнату. Как и ожидалось было относительно тихо — в конце концов, это был день, когда все возвращались в Хогвартс. В переулке было всего несколько человек, которые не отводили детей в школу, и атмосфера была более расслабленной. Гарри был выведен из задумчивости возвращением гоблина. Кассир откинулся на спинку своего приподнятого кресла и сказал Гарри: — Рипсноут примет тебя, а Грипхук покажет дорогу, — Гарри поблагодарил гоблина и последовал за Грипхуком из комнаты по коридорам в сторону кабинета Рипсноута. Когда Грипхук остановился перед кабинетом, Гарри задумался, что же на самом деле может сделать гоблин. Впрочем, он мог бы дать совет, так как Гарри не представлял себя в подобной ситуации — он просто вернулся бы в часовую башню и никогда не вернулся бы в это измерение, если бы это случилось. Войдя в кабинет, Гарри заметил, что Рипсноут сидит на своём месте, как и в прошлый раз, и увидел, что гоблин закончил своё занятие и отложил перо. Он поднял на него глаза и спросил: — Вы что-то хотите, мистер Поттер? — Я узнал кое-что, о чем мне нужно посоветовать, и я считаю, что вы лучше всех можете меня проконсультировать. Мне сказали, что сегодня состоится заседание Визенгамота, и они выясняют, какую связь со мной имеют мои опекуны. Вы были тем, к кому Зелретч обратился, и знаете о моих уникальных обстоятельствах, поэтому я хочу спросить, что мне делать, поскольку они не найдут ничего, что могло бы связать меня с ними, если бы искали в зале записей, — Рипсноут на мгновение задумался, прежде чем спросить. — Вы не хотите, чтобы они знали о том, что касается альтернативных реальностей, так что в этом случае останется несколько дыр. Фамилия Швайнорг — немецкого происхождения, так что его легко отследить, а Сфено и Эвриала — греческого. Вэйвер Вельвет — английское, а значит, должно быть найдено в зале записей, так что это будет проблематично, — он посмотрел на мальчика перед собой. — Лучше всего было бы рассказать им о кровном усыновлении, но тут возникают сложности, связанные с тем, какая страна разрешила это сделать, а также с некоторыми другими вопросами, касающимися законности. Гарри был вынужден спросить. — А что, собственно, они могут мне сделать? Какими полномочиями обладает Визенгамот в отношении моего опекунства? — это действительно его волновало. Гоблин сложил руку и откинулся в кресле. — Не сильно много. Проблема в том, что ты — мальчик-который-выжил, и это привлекает к тебе определенное внимание, люди хотят придать тебе определенного внимания и сделать из тебя что-то, что они смогут использовать в своих интересах. Если они найдут доказательства жестокого обращения, то смогут изъять из этого окружения и сделать подопечным Визенгамота, но проблема в том, что Верховный Чародей якобы заботился о вашей безопасности в течение последних десяти лет, так что они будут рассматривать это как часть проблемы. Придётся ждать и смотреть, но будь уверен, что я буду держать ухо востро, чтобы не пропустить никаких новостей, касающихся этого дела, — Гарри кивнул головой в знак благодарности. — Если что-нибудь обнаружится, пожалуйста, сообщите мне, — сказал Гарри, на что Рипсноут согласился. — Мне пора возвращаться, я не хочу опоздать на Хогвартс-экспресс, — Они попрощались, и слуги заняли позиции по обе стороны от него. «Он заметил, что что-то не так, вы видели, как его глаза метались по комнате?» спросила Лансер. «Гоблины ближе к магии, чем волшебники и ведьмы, они могут чувствовать такие вещи», — ответил Гарри, и Лансер признала его правоту. «Много ли в мире волшебников тех, кто способен чувствовать подобные вещи?» спросила Берсеркер, и Гарри на мгновение задумался, прежде чем ответить. «Анимаги, то есть те, кто может превращаться в животных, у них улучшаются чутье и реакция, в зависимости от формы. Думаю, можно предположить, что они могут прислушиваться к своим инстинктам больше, чем другие, оборотни — из-за природы ликантропии. Есть существа, известные как вейлы, которые живут в нескольких странах, и они могут что-то чувствовать, но в этом я не уверен», Гарри подумал, что, вероятно, есть и другие, но эти привлекли больше его внимание, и именно с ними, скорее всего, он может столкнуться в Европе. Гарри, Лансер и Берсеркер вскоре снова оказались в переулке, и Гарри отметил, что у них есть пятнадцать минут до того, как он должен будет встретиться с Гермионой и Невиллом. Взглянув на двух слуг, Гарри увидел, что они с любопытством рассматривают несколько магазинов. Гарри вздохнул. «Я приведу вас сюда на Рождество, а сейчас мне нужно забрать длинный плащ из драконьей шкуры» Гарри получил письмо от мадам Малкин, в котором сообщалось, что заказанный им плащ готов, и он прислал им символ, который просил изобразить на спине, и ему не терпелось увидеть результат. Магазин мадам Малкин был последним слева перед Дырявым Котлом, поэтому Гарри быстро зашагал к месту назначения. Когда Поттер вошёл в магазин, раздался звон колокольчика, женщина, что стояла у кассы, подняла голову, и удивленно спросила: — Могу я вам помочь? — спросила она. — Да, — ответил Гарри. — Я получил письмо, что мой заказ готов, и я могу его забрать. — И что именно? — спросила она, и отступила назад, чтобы достать из-под прилавка готовые заказы. — На фамилию Поттер, маггловское длинное пальто из драконьей шкуры, окрашенное в чёрный цвет с красной эмблемой на спине, — сказал ей Гарри, и, как и ожидалось, её глаза расширились, прежде чем она снова посмотрела на него, он ненавидел, как люди реагируют на него. — Да, сэр, одну секунду сэр, — она просмотрела бирки на пакетах, пока не нашла один с надписью «Поттер, десять галлеонов». Она достала его, и Гарри заплатил за него, после чего открыл упаковку и развернул плащ, оказавшись лицом к лицу с глазом Горгоны. Гарри был доволен: синевато-серая шкура была теперь матово-черной и хорошо сочеталась с тенями, серебряные пуговицы закрывали плащ, а на спине гордо красовался символ Горгоны. — Спасибо, — Гарри накинул плащ на плечи и просунул руки в рукава — позже он вшьет руны в подкладку. Он вышел из магазина и вернулся в «Дырявый котел», где Гермиона проверяла свои часы. — Пойдем, Гарри, мы показываем Невиллу, что такое маггловский общественный транспорт, помнишь? Нам действительно не стоит здесь больше задерживаться, — затем она обратила внимание на плащ, в которое он был одет. — Красиво, но для чего эта эмблема? — указала она на спину, пока Гарри забирал свой сундук с того места, где он его оставил. — Сейчас это не имеет значения, давайте спросим у Тома, не откажется ли он наложить на наши чемоданы чары уменьшение веса. Три часа — достаточный срок, чтобы быть уверенными, что мы успеем на поезд до того, как они закончат работу, — она кивнула Гарри и направилась к бару, чтобы задать вопрос. Бармен согласился, и вскоре все трое, вышли в маггловский мир. Они сели в автобус, идущий в направлении Кингс-Кросс, Невилл был поражён всем происходящим, но сумел сдержать своё волнение. Они заняли места в задней части автобуса и разговаривали негромко, Гарри был просто благодарен, что маггловские автобусы не делают скачки, как «Ночной Рыцарь», и что водитель действительно умеет водить. Гермиона была занята тем, что объясняла Лонгботтому маршруты и расписание автобусов, а Гарри, беседовал с Берсеркер и Лансер: у него было тревожное чувство, что за ним наблюдают, но он не мог понять, кто и как это делает. Именно в такие моменты Гарри жалел, что не умеет лучше определять прану: некоторые люди были действительно хороши в этом и могли почти мгновенно определить, где и что используется поблизости от них. Обнаружение праны обычно проявлялось в виде одного из пяти обычных чувств: осязания, обоняния, зрения, звука и вкуса, хотя наиболее распространены были обоняние, осязание и зрение. Гарри обнаруживал прану скорее как абстрактное ощущение, что было очень неточным и ненадежным для всего, на что не распространялись его элемент и исток. Если это был кто-то, с кем он был хорошо знаком, то он просто знал, где тот находится, если был в пределах километра от него, но если это был кто-то, с кем он просто не имел особого контакта, то Поттер просто не знал что делать, до тех пор как увидит свою цель. С помощью структурного анализа он мог довольно легко обнаружить и понять сигнатуры праны, но не мог постоянно сканировать все, что попадалось ему на пути, это было неэффективно и нереально. Гарри работал над проектом, который позволил бы ему определять изменения давления воздуха вокруг него, но в настоящее время это было довольно бесполезен, так как даже лёгкий ветерок заставлял его сбиваться с ритма. Во время драки Люциуса Малфоя и Артура Уизли во «Флориш и Блоттс» Гарри почувствовал, что его чувства дёрнулись, и по какой-то причине он не решался связать это ни с Хорьком, ни с Уизелом — ощущение было одновременно и более знакомым, и гораздо более злобным. Гарри покачал головой: возможно, кто-то был под мантией-невидимкой, но это даже для него самого звучало нелепо. В этом году он будет начеку и очень благодарен, что помимо Лен у него есть Лансер и Берсеркер, которые смогут прикрывать его спину. Гарри краем глаза заметил движение. Повернувшись, он увидел, что дети гоняются друг за другом по улице. Он уже начал нервничать, и ему действительно следовало успокоить нервы: ощущение, что за ним наблюдают — нервировало. Гарри не привык к тому, что люди пытаются подкрасться, Альтруж и остальные — не в счёт. Они прибыли на Кингс-Кросс, когда было уже без четверти одиннадцать, и поспешили на вокзал. Гарри заметил, что перед ними собралась толпа рыжеволосых, похоже, Уизли прибыли незадолго до них. Он видел, как они все выходили из «Форд Англия», хотя и не понимал, как вся семья поместилась в этой маленькой машине. Гарри, знал о чарах расширения, но как они действуют, если учесть, что люди заглядывают в окна машин или выходят из них? Они толкали свои тележки вслед за рыжеволосой семьёй до барьера между платформами 9 и 10, до отправления поезда оставалось десять минут, и матриарх Уизли торопила своих детей, когда её шестой сын, сам Уизел, крикнул: — Я оставил свою палочку в машине! — закричал он, Гарри только закатил глаза: какой идиот оставит своё единственное оружие и средство защиты без присмотра? Он не мог представить себе, что маг может оставить свой мистический код в кафетерии или ещё где-нибудь, это было просто немыслимо. — Ну так скорее иди и забери её я не собираюсь торчать здесь вечность! — прикрикнула на него Молли Уизли, и тот бросился бежать за своей палочкой, пока она подталкивала свою дочь к платформе. Гарри, Невилл и Гермиона подкатили свои тележки к барьеру и прижались к нему. Повезло, что они не бежали на полной скорости, так как все отскочили от теперь уже прочной стены. Гарри подошёл к ней и приложил руку. Быстрый структурный анализ позволил Гарри «увидеть» структуру барьера: он всё ещё был на месте, но что-то, похоже, удерживало его. Присмотревшись, Гарри узнал сигнатуру праны, к которой он уже привык в замке и особенно на кухне. Похоже, домовой эльф заблокировал его для них, и хотя Гарри мог поставить несколько довольно сложных ограничивающих полей, разрушить их было совсем другим делом. — Барьер запечатан, похоже, нам не пройти этим путём, — сообщил Гарри своим друзьям. Невилл начал паниковать, а Гермиона пыталась придумать, что ей делать. — Если бы у нас была сова, мы могли бы послать кому-нибудь сообщение о том, что происходит, и я уверена, что кто-нибудь смог бы прийти и помочь нам, — вслух подумала Гермиона. Гарри сморщил нос: он не очень любил сов. Кроме того, что они были священным животным Афины, он считал их слишком надменными и гордыми. — Какого черта вы трое тут ошиваетесь? — похоже, Уизел вернулся с своей палочкой. — Неважно, — сказал он и пошел к барьеру, отмахнувшись от того, что пытались сказать ему Гермиона и Невилл. Если честно, то это было довольно эффектно. Гарри повеселил вид упавшего Уизли, но, похоже, Гермиона не разделяла его веселья, хотя и заметила, как губы Невилла слегка дрогнули. — Мы пытались тебя предупредить, неужели ты не мог уделить нам хоть немного внимания? — нервно сказала Гермиона, который теперь ругался, и пытался подняться с пола. — Я не ожидал, что это произойдет, понятно? — Гарри счёл нецелесообразным объяснять, что именно об этом они и пытались предупредить его. — Почему бы тебе не пойти и не подождать у машины, я уверен, что твои родители предпочли бы, чтобы ты был там, где тебя легко найти, — сказал ему Гарри. Это было разумное решение, которое не было доступно им, поскольку они приехали без родителей. Это был единственный совет, который ему хотелось дать тому, кто ему не нравился. — Машина! — воскликнул он, причем довольно громко, что привлекло внимание всех, кто находился поблизости. Уизел с ухмылкой посмотрел на них. — Думаю, именно так я и поступлю, — сказал он Гарри. Поттер прошептал что-то подозрительно напоминающее на слово «идиот». Все трое наблюдали за тем, как рыжеволосый отталкивает свою тележку и возвращается на парковку, при этом Гермиона посмотрела на часы, а затем на двух мальчиков. — До одиннадцати осталось около десяти секунд! Мы не успеем вовремя! — похоже, она была в лёгкой истерике по этому поводу. Гарри предположил, что она никогда не опаздывала на уроки, поэтому ей очень не хотелось опоздать на школьный поезд. Гарри вздохнул и посмотрел на двух людей. — К барьеру привязаны уведомляющие чары, которые срабатывает всякий раз, когда кто-то проходит через него, поэтому нам придётся найти место, где люди не будут обращать на нас внимания. Пойдём, я доставлю нас в Хогвартс до прибытия поезда, не волнуйся. Гарри вышел из здания вокзала, за ним последовали Гермиона и Невилл, которые переглядывались между собой. Они вышли на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как машина Уизли поднялась в воздух и стала невидимой. Судя по шокированным взглядам нескольких магглов, находившихся поблизости, они были не единственными, кто это заметил. Летающий автомобиль — это не то, чего ожидал Гарри, но это вызвало у него интерес. Ему было интересно, как маггловская машина взаимодействует с магическими структурами заклинаний, работает ли машина на магии или та просто усиливает её. У него было множество вопросов, связанных с подобным устройством, и он очень хотел бы получить на них ответы. Гарри наблюдал, как машина исчезает в облаках. Над невидимостью нужно было поработать, её очертания всё ещё можно было разглядеть, и она по-прежнему отбрасывала тень. Оглядевшись по сторонам, Гарри заметил пустынный переулок и направился к нему. Оказавшись там, он быстро проанализировал всё вокруг и понял, что в этом районе нет ни одной камеры, а единственными живыми существами являются грызуны и паразиты. — Хорошо, Гарри, теперь нас никто не видит. Не мог бы ты сказать, как нам добраться до школы в таком виде? — настойчиво спросила Гермиона, и он полагал, что не должен винить её за то, как всё выглядело сейчас. — У вас обоих есть все необходимое, верно? — спросил Гарри и получил положительный ответ после того, как оба проверили свои вещи. — Тогда давайте отправимся в Хогвартс. Гермиона уже собиралась открыть рот и спросить, как они доберутся до школы, когда поняла, что находится уже не в переулке, а на территории школы, прямо перед входными дверями. Она перевела взгляд с ухмыляющегося Гарри Поттера на двери замка, обратно на ухмыляющегося мальчика, который действительно заслуживает подзатыльника, и снова на двери, после чего вернулась к Гарри. — Как такое возможно? Во-первых, мы слишком молоды для аппарирования. Во-вторых, чтобы аппарировать, нужен физический контакт. В-третьих, невозможно аппарировать на территорию Хогвартса или из него, и в-четвертых, аппарирование должно вызывать неприятные ощущения, а я ничего не почувствовала! — ухмылка Гарри только усилилась. — Кто сказал, что это было аппарирование? — спокойно спросил он, наблюдая за тем, как выражение лица Гермионы меняется от шока, досады, раздражения, растерянности и, наконец, решимости. — Давайте просто войдем, — подняв руки сказал Невилл. Гарри кивнул, подошёл к большим дверям, и постучал в них, перед этим усилил руку, чтобы шум получился громче. Долго ждать не пришлось: вскоре двери открыла профессор Макгонагалл, после чего подняла бровь и взглянула на троицу. — Могу я спросить, почему вы трое сочли нужным прибыть прямо в Хогвартс, когда в данный момент вы должны находиться в экспрессе? Я полагаю, что сейчас он находится недалеко от Лондона, — её тон был довольно раздражённым, Невилл смотрел себе под ноги, а Гермиона покраснела, но Гарри это не тронуло, и он просто ответил на вопрос. — Барьер на платформе был запечатан до того, как мы успели пройти. Мы бы послали сову, чтобы связаться с кем-нибудь, но ни у кого из нас её не было. Не зная, как долго барьер будет оставаться запечатанным, и будут ли люди по ту сторону возвращаться через него, а не аппарировать, мы решили, что прибыть в Хогвартс как можно быстрее будет лучшим решением, — объяснил Гарри. Судя по изогнутой брови, она заметила отсутствие подробностей, но не стала расспрашивать, за что Поттер был ей благодарен. — Очень хорошо, — сказала она, — могу ли я предположить, что все ваши вещи у вас с собой? — все трое показали ей свои чемоданы и сказали, что попросили бармена из «Дырявого котла» наложить на них чары уменьшения веса, которые скоро развеются. — Вы можете положить свои чемоданы в гостиные, у вас те же комнаты, что и в прошлом году, а пароль для Гриффиндорской башни — «Изгородь». Я надеюсь, что вы не будете злоупотреблять знанием этого пароля, мистер Поттер? — Гарри посмотрел ей прямо в глаза. — Нет, профессор, Гермиона уже знает, как войти в гостиную Хаффлпаффа и где она находится, так что я знаю о входе в её гостиную не больше, чем она в мою, — о том, что он уже выяснил, какая башня принадлежит Гриффиндору, а также о том, что здесь есть окно, который постоянно открыто — он решил не упоминать. — Я понимаю. До сегодняшнего праздника вы можете делать все, что вам заблагорассудится, но я жду вас в мантиях, а не в таком виде, — она оглядела каждого из них с ног до головы и, кажется, особенно заинтересовалась плащом, в который был одет Гарри. Прежде чем она ушла, Гарри решил, что лучше рассказать ей о её студенте-идиоте. — Пока вы не ушли, профессор, был еще один студент, которому не дали пройти через барьер. Рональд Уизли, студент второго курса вашего факультета, который похоже, считает, что полет на частично невидимой машине был хорошей идеей вместо того, чтобы воспользоваться поездом, — Гарри увидел, как лицо Макгонагалл исказилось, и она остановилась на месте. — Понятно, мистер Поттер. Я лучше сообщу стирателям памяти, что отец мистера Уизли точно не специалист по чарам, и его увлечение маггловскими вещами, вероятно, затуманило его суждения по этому вопросу, — она ушла вверх по лестнице, а трое студентов смотрели друг на друга. — Так чем же вы двое собираетесь заниматься до праздника? — нервно спросил Невилл. Гарри посмотрел на него и решил включить его в свои планы. — Ну, поскольку я сомневаюсь, что мадам Пинс захочет видеть нас в библиотеке до официального начала учебного года, я думаю, что мы все должны пойти и распаковать вещи, а когда я закончу, я приду в башню Гриффиндора, и мы сыграем несколько раундов во Взрывного Дурака или что-нибудь другое, чтобы скоротать время, — Невилл почувствовал облегчение от того, что ему не придётся искать себе занятие в одиночестве, в то время как Гермиона выглядела подавленной тем, что не может просто посетить библиотеку и почитать книги, но они оба согласились. Гарри быстро направился в подвал, где находилась гостиная Хаффлпаффа, и мысленно беседовал с двумя своими слугами. Он пытался рассказать им о бесчисленных переходах и лестницах в школе, чтобы они не заблудились, а также изложил несколько правил и рекомендаций. «Портреты могут двигаться и говорить, я не удивлюсь, если они сообщат директору или кому-то еще о чем-то необычном, так, что если вам придется материализоваться, пожалуйста, избегайте мест с портретами», обе девушки ответили утвердительно, они будут избегать картин при любой возможности. «Ещё одна вещь, которая мне интересна, — это природа местных призраков. Они не похожи ни на что в нашем мире, и большинство людей не могут вступить с ними в физический контакт, а я могу, и я вижу их, когда они должны быть совершенно невидимы. Возможно, это побочный эффект моего элемента и истока, но большинство из них опасаются меня из-за этого, исключением из этого правила является Серая Леди, призрак факультета Рейвенкло, она для меня что-то вроде друга», и снова ни у одной из девушек не возникло никаких проблем на этот счёт. «Я также хочу продолжать заниматься тауматургией. В прошлом году я был идиотом и занимался ею у озера, где меня могли легко заметить, в этом году я, наверное, буду делать это в лесу. Там есть колония акромантулов — это гигантские магические пауки, и сознанию леса не нравится их присутствие. Мы можем оказать лесу услугу и продолжить моё обучение, если в течение года устроим несколько стычек с их колонией и сократим их численность», Гарри был уверен, что кто-нибудь из них возразит против того, чтобы он подвергал себя подобной опасности, и был готов привести свои аргументы. Однако в этом не было необходимости, поскольку ни один из них ничего не сказал. «Меня удивляет, что вы не упрекаете меня за то, что я подвергаю себя опасности, есть ли какая-то конкретная причина, по которой вы оба молчите?» спросил Гарри, и прошло несколько мгновений, прежде чем он получил ответ. «Я чувствую, что вы сильны, Мастер. Если вы сильны, то я не вижу причин отказываться от сражений, это самый простой способ подготовить вас ко всему, что может быть в будущем, и чем больше у вас будет опыта, тем лучше. Лучше сделать это сейчас, пока вас может спасти одна из нас, чтобы вы восстановили силы, чем учиться на поле боя, где ошибка означает смерть», ответ Лансер заинтриговал его, поскольку она не похожа на человека, который знает, что это такое, но, опять же, политику иногда называли более вежливой войной, поэтому женщина благородного происхождения должна кое-что в этом понимать. «Одно дело, когда тебе рассказывают обо всех этих, казалось бы, невозможных вещах, а другое — когда ты видишь все это воочию. Говорящие и мыслящие портреты — то, что могло бы заинтересовать моего создателя, а окружающая прана в этом районе сильно насыщена, я должна быть в состоянии функционировать здесь вполне адекватно даже без контракта, поскольку мой гальванизм делает меня одним из самых эффективных слуг в вашем случае», Гарри понял, о чём она говорит: ему пришлось сдерживать свой восторг, когда он получил свою первую книгу по магии из родного мира и был основательно разочарован тем, насколько базовой казалась магическая теория: они даже не использовали окружающую ману, оставляя её для таких вещей, как самозарядка рунических массивов и ничего больше. Вскоре Гарри добрался до своей комнаты и, используя структурный анализ, определил крепления, которые прикрепляли чары уменьшения веса к сундуку, и целенаправленно наполнил их праной, пока они не разряжаются. Поставив сундук на пол, Гарри быстро извлёк из него то, что искал, а именно предметы, которые он использовал в прошлом году для своих полей. Он установил все, кроме ограничивающего поля для домовых эльфов, а затем проанализировал свою комнату в поисках любой следящей магии, которая могла быть установлена с тех пор, как он их убрал. Лицо Гарри запылало от гнева, когда он разрушил чары, фиксирующие все, что происходило в комнате, — это были уже четвёртые подобные чары, которые обнаружил, и Поттер знал, что их было ещё по меньшей мере полдюжины. Магическая подпись на всех указывала только в одном направлении — на Дамблдора. Зачем этот гомосексуалист-педофил фиксирует, что происходит в комнате двенадцатилетнего мальчика, когда думает, что тот один в комнате? Как только последние из них были убраны, Гарри позвал хогвартского домового эльфа. Он был с обычными большими ушами, как у летучей мыши, и морщинистое лицо. На нём было традиционное полотенце, которое носят все эльфы Хогвартса, с эмблемой школы, выбитой на груди. — Может ли Флиппи помочь мистеру Гарри Поттеру, сэр? — спросил эльф. Гарри был знаком с ним после того, как в прошлом году часто общался с эльфами на кухнях, и ему очень нравилась несколько эксцентричная окраска Флиппи: его глаза были характерного розового цвета, а волосы больше серебристые, чем серые, оказалось, что Флиппи по сути своей был альбиносом. — Да, Флиппи, как ты думаешь, ты сможешь втиснуть сюда еще две комнаты? — он бы попросил три, но Лен всегда ложилась калачиком рядом с ним, даже когда у неё была возможность выбора, и Гарри не видел причин нарушать эту привычку. — Да, Гарри Поттер, сэр. Флиппи нужно будет только немного изменить чары расширения пространства, и всё будет так как вы хотите, — кивнул головой эльф, затем щёлкнул пальцами, и комната расширилась вокруг них до площади почти в двадцать пять метров. — Это максимум насколько могут выдержать чары, сэр, вас это устраивает? — Гарри ответил, что да, и отпустил его, как только в комнате появились дополнительные кровати. Гарри полез в сумку и достал несколько деревянных брусков, которые он начал превращать в традиционные перегородки в японском стиле, которые можно было бы использовать для разделения спальных мест, Лансер, похоже, было всё равно, но Берсеркер будет благодарна. Он потратил на это несколько минут, и укрепил чары, чтобы перегородки не вернулись к своей первоначальной форме в ближайшее время. Гарри был весьма доволен своей работой и вскоре установил ограничивающее поле, чтобы домовые эльфы не могли попасть в комнату, когда им вздумается, после чего направился в гриффиндорскую башню, чтобы посмотреть, как идут дела у Невилла и Гермионы. Гарри просто наклонился и положил руку на каждый из сундуков, чтобы снять заклинание, поддерживающее лёгкость сундуков. Гарри помог Невиллу донести его чемодан до гостиной, в то время как Гермиона взяла свой собственный — он не мог попасть в женское общежитие, поэтому решил промолчать об этом, и помог другу распаковывать вещи. Это не заняло много времени, и вскоре они уже сидели в гостиной Гриффиндора, и стал ожидать пока Гермиона спустится вниз. Примерно через две минуты Гермиона спустилась по лестнице и присоединилась к ним, и они скоротали время за разговорами, несколькими волшебными и маггловскими играми. Гарри отлучился, когда всем захотелось есть, чтобы взять немного еды у всегда готовых к работе хогвартских домовых эльфов на кухне, а затем вернулся с корзиной еды, которой, вероятно, можно было бы кормить семью из пяти человек в течение недели. Когда свет начал меркнуть и наступил вечер, все трое облачились в школьные мантии — Гарри всё ещё носил свою обычную одежду и доспехи — и направились в тихий Большой зал. Для двух гриффиндорцев, которые не вставали рано, как Гарри, это было довольно необычное зрелище, и они были ошеломлены тем, каким огромным и просторным он выглядел без заполнявших его учеников.***
Наступило время распределения, и стол для персонала был забит — последний профессор успел прибежать за несколько минут до того, как должны были прибыть первокурсники. Гарри то и дело возвращался взглядом к большому гербу Хогвартса, который был на полу перед центром стола для персонала, — конечно, это не может быть так просто. Внимание Гарри вернулось к текущему моменту, когда Алистер запел песню, и не ту, что в прошлом году, и склонил голову к шляпе. Небольшое подрагивание в ответ дало Гарри понять, что сегодня вечером у него будет гость. Пока шло распределение, Гарри ждал новых хаффлпаффцев и присматривался к студентам, на которых следовало обратить внимание: Джиневра Уизли попала в Гриффиндор, но взгляд, который она бросила в его сторону, заставил его насторожиться — слишком уж он был собственническим. Другой гриффиндорец, Колин Криви, казался гиперактивным и полным энергии. Гарри надеялся, что ему удастся взять себя в руки, прежде чем ему захочется убить его, по крайней мере, он не был с ним в одном факультете. После распределения Дамблдор поднялся со своего места и представил Гилдероя Локхарта, нового профессора Защиты, а затем попросил всех спеть гимн школы. Гарри просто уставился на слова, вылетающие из палочки директора, в то время как Берсеркер выглядела растерянной, а Лансер тряслась от смеха. Гарри был уверен, что у него начнёт дёргаться правый глаз от всего происходящего, не помогало и то, что только он мог видеть двух слуг, так что крики в воздух могли негативно повлиять на его репутацию, особенно если речь шла о его здравом уме.***
Гарри вернулся в гостиную Хаффлпаффа вместе с остальными членами своего факультета и вскоре добрался до своей комнаты. Устроившись поудобнее, Лен отцепилась от его шеи и, вернувшись в человеческий облик, забралась к нему в постель. Гарри посмотрел на шляпу, которая появилась рядом с ним, и надел её на голову. — Так, посмотрим, что ты хочешь сообщить.