***
Двадцать три часа спустя Гарри, пошатываясь, вышел из комнаты, куда Зелретч затащил его смотреть одну из самых нелепых вещей, которые он когда-либо видел. В самом деле, что это вообще было? В сериале все было правильно, когда девушку-луч в какой-то момент назвали белым дьяволом, и это действительно было так. Кроме того, что это за магические круги? Она явно не изучила теорию, лежащую в их основе, так почему же они постоянно появлялись для её атак? Неужели они должны были поверить, что все это за нее делает компьютер? Несмотря на аниме, которое его заставили смотреть, и на то, что Холли видела его глазами, он все же увидел хотя бы немного смысла в том, о чем говорил Зелретч. Концепция, лежащая в основе этих устройств, могла бы подойти и ему с Холли, это, вероятно, было бы шагом вперед, несмотря ни на что. Если Гарри и Холли ещё не могли разделить тела, то им удалось полностью отделить друг от друга свои сознания. Там, где раньше они смешивались, теперь они были похожи на две отдельные жидкости, одна на другой, как вода и масло в одной ёмкости. Если они разделят свои сознания, и затем сумеют подтолкнуть Холли к этому карликовому телу, то, возможно, смогут разделиться физически. Однако они не разделились бы полностью, между ними всё ещё оставалась бы связь, и они могли бы сливаться по желанию, как это делали с помощью этого устройства. Гарри осмотрел маленькое тело, и оказалось, что оно почти полностью состоит из эфира — по сути, это энергия, обретшая форму, так что перемещение между ними не должно вызвать никаких проблем. Решив, что лучше всего это сделать после небольшого отдыха, даже если ему понадобится всего полчаса, Гарри отправился спать. Если бы он оглянулся, то увидел бы, как зевающий и ухмыляющийся Зелретч отходит, чтобы заняться модификацией маленького кукольного тела, которое стояло за всем этим.***
В то время как Гарри готовился ко сну в одном мире, Драко Малфой топал по своему дому в другом. Он был в ярости: этот полукровный ублюдок Поттер пытал его отца в Большом зале, а все стояли в стороне и ничего не делали! Он видел только начало дуэли, пока козломордый директор не выгнал их из зала, но ему удалось уговорить своего крёстного, Северуса Снейпа, поделиться с ним воспоминаниями позже в тот же день. Когда он действительно увидел всё это, его вырвало. То, что Поттеру сошло с рук, и никто ничего не сказал, было просто нелепо и унизительно. В течение следующих нескольких дней, до окончания школы, он пытался отомстить Поттеру за то, что тот сделал, но всё шло наперекосяк, и он не мог понять, почему. Был случай, когда он направлял свою палочку на Поттера из-за угла, и один из доспехов ударил его плоской стороной своего оружия. Был случай, когда он следовал за Поттером через дверь и уже собирался проклясть его, как вдруг дверь врезалась ему в лицо. Когда бы и где бы он ни был, всегда находилось что-то, что вставало у него на пути! Однажды он шёл за Поттером в Запретный лес, но деревья, казалось, сами пытались запутать его, и он потерял Поттера из виду. В следующий раз, когда коридор был пуст, Драко уже собирался ещё раз проклясть хаффлпаффца, как вдруг что-то гигантское ударило его по затылку. Он увидел пару металлических ног, которые исчезли в воздухе, что бы это ни было. Он хотел зачаровать его в поезде, но дверь почему-то оказалась заблокированной. Если бы он был более менее в порядке, то мог бы подумать, что в этом виновата кошка Поттера — в конце концов, он видел её из окна купе. Тем не менее, он собирался достать Поттера. Он был Малфоем, а Малфоев надо уважать, достаточно взглянуть на его отца, даже министр прислушивался к нему. Драко во всём ориентировался на него, Люциус был воплощением того, каким должен быть человек, по его мнению. В связи с этим он вспомнил о дуэли. Неважно, что отец проиграл, он не должен был проиграть, но то, как все вздрогнули, услышав имя Поттера, было просто смешно. Были идиоты, которые считали, что победа Поттера над его отцом заслуживает похвалы. Были и фанатки по типу Уизли, и фанбой Поттера, Криви, и эта сука Броклхерст. Последнее было несколько неожиданно: она не была фанаткой Поттера до дуэли, но после нее определенно стала его преследовать. Семья Броклхерст традиционно славилась дуэлянтами, как мужчины, так и женщины, и Драко догадался, что рейвенкловка увидела в Поттере что-то ещё, кроме той случайности, по которой он выиграл дуэль, — ничего другого быть не могло, ведь Поттер никак не мог победить его отца без обмана. На днях мать отправилась к отцу в больницу Святого Мунго, лекари думали, что он очнётся, и Драко был раздосадован тем, что ему не разрешили увидеться с отцом, пока тот не поправится. Люциус понимал, ему всегда нужно было видеть его могущественным и влиятельным человеком, и не хотел, чтобы Драко видел его в том состоянии, в котором он будет находиться. Светловолосый хорёк стал прикидывать, как он сможет расправиться с этим ублюдком в следующем году. Он мог бы сделать это летом, но Поттер ни за что не стал бы посещать вечеринки для элиты волшебного общества, которые устраивались во время каникул. Драко понял, что лучше нападать сзади, а не спереди, как это делал его отец. Потакание гриффиндорским чувствам позволило Поттеру обманом выиграть дуэль: он, наверное, выпил зелье, наложил защитные чары или что-то в этом роде. Нет, нужно думать, как слизеринец. Он достанет Поттера, и сделает это тогда, когда его защита будет ослаблена, хотя Драко не знал когда это случится. Вероятность того, что ему удастся незаметно пробраться в гостиную Хаффлпаффа, была очень мала: «паффы» все равно проснутся и будут защищать одного из своих из-за их «верности». В Большом зале, когда все ели, он не мог ничего сделать, так, чтобы все это не увидели. Оставались коридоры между уроками — единственное время, когда он мог поймать уродца, так как он обычно тот исчезал на выходные. Драко продолжал бормотать про себя, и направился в библиотеку. Он выбрал факультативы «Уход за магическими существами» и «Древние руны», первое — потому что его отец владел фермой акромантулов, а второй — потому что это был вполне традиционный предмет. Он ухмыльнулся: он слышал, что Поттер изучает руны, и он должен был убедиться, что знает достаточно, чтобы поставить полукровку в неловкое положение, чтобы все увидели, насколько он уступает чистокровному. Он положил книгу по основам рун себе на колени и начал читать. В этом году он сделает все возможное, чтобы опозорить Поттера.***
Несколько недель спустя Гарри вместе с Невиллом был в гостях у Гермионы. Две девочки Грейнджер, Гермиона и её сестра, снова пытались с частичным успехом обучить Невилла, что из себя представляет маггловский мир. Гарри в очередной раз проводил эксперименты над одним из крестражей Волдеморта, и пытался отделить магию от остального мира. Если бы ему удалось это сделать, то исследование оставшегося вещества позволило бы ответить на вопрос, на который не смог найти ответ ни один волшебник: делима ли магия? Казалось бы, это простой вопрос, но на самом деле это не так. Когда волшебникам требовалось больше силы для заклинания, они просто добавляли к нему еще больше волшебства, и на этом основывались ритуалы более продвинутого типа. Ответ на этот вопрос можно было бы получить, если бы Гарри смог просто добраться до волшебства, заключённой в частице души. Если она в ней была фрагментом, то можно было бы сделать вывод, что волшебство конечно и потому делимо, а если нет, то можно было бы сделать вывод, что оно бесконечно и потому не ослабевает от разделения. Гарри надеялся, что это именно так. Если это так, то его проект по имплантации магических ядер не волшебникам, то есть магам, будет намного проще, так как ему не придётся искать способ увеличить или восстановить магическое ядро до стандартного размера, прежде чем имплантировать его тому, кому он хотел его передать. Гарри поднял глаза, чтобы посмотреть, что Гермиона и Сара показывают Невиллу, и лишь с ужасом увидел, что показывают по телевизору. Может быть, это и не было настоящим аниме про девочек-волшебниц, но они смотрели какой-то мультфильм, и там была девочка, одетая так, как и подобает девочке-волшебнице. В последние несколько недель они с Холли все больше и больше концентрировались на медитации. Они практиковались при каждом удобном случае, надеясь, что смогут разделиться, когда придёт время. Они и не подозревали, насколько сильно их характеры начали перетекать друг в друга. Гарри стал более снисходительным и добрым, не до такой степени, но все же больше, чем обычно. Холли пострадала меньше, её весёлый характер стал включать в себя удовольствие от шуток, но всё равно было немного страшно, что это вообще произошло. В день рождения Гарри они собирались попытаться полностью разделиться, или настолько сильно, насколько это было возможно. Они бы сделали это раньше, но не хотели, чтобы Гарри оказался в невыгодном положении во время дуэльного турнира. Они не знали, как разделение после девяти месяцев существования в качестве одного существа повлияет на них. Гарри достал из кармана леденец со вкусом крови и положил в рот — он действительно пристрастился к этой волшебной сладости. Сара заметила его, и ей стало любопытно, что это за конфета: она выглядела как обычный леденец, но темно-красного цвета. — Что это? — спросила она. — Я никогда не видела леденцов такого цвета, — Гарри наклонил голову и посмотрел на нее, а затем улыбнулся клыкастой ухмылкой — за последний год его клыки стали гораздо более заметными, что делало улыбку еще более тревожной. — Хочешь попробовать? — спросил он. Невилл и Гермиона посмотрели на Гарри, заметили, что у него в руке, и закатили глаза. Они знали, как Гарри они нравятся, но ни одному из них так и не пришло в голову почему, и они несколько раз подшучивали над ним, потому что эти леденцы были разработаны специально для вампиров. Эмма и Дэн, родители Гермионы и Сары, с любопытством посмотрели, что Гарри предлагает их младшей дочери, и тоже взяли по одной штуке. Невилл и Гермиона отказались, хотя, когда Гарри предложил им по одной. Похоже, остальные Грейнджеры разделяли их вкусы, так как через некоторое время они втроём выплюнули кровяные леденцы. Гарри не понимал, на что они жалуются, медный привкус был просто прекрасным на его языке, но, опять же, его нельзя было назвать нормальным. — Фу! — сказала Сара. — Неужели все волшебные сладости такие, потому что это было отвратительно? — Эмма и Дэн кивнули в знак согласия, после чего Эмма отправилась мыть леденцы и отдала их Гарри. Гермиона решила объяснить семье пристрастие Гарри к сладостям. — Нет, не все. Большинство из них вы, наверное, сочли бы вполне приятными, но мы же говорим о Гарри. Это были кровяные леденцы, они предназначены для вампиров и сделаны из человеческой крови. Гарри — странный человек, которому они нравятся, хотя я думаю, что это его друг-вампир подсадил его на них, — она покачала головой, и Невилл вставил свою реплику. — Очень верно. Хотя есть сладости, предназначенные для вампиров, ведьм, оборотней и т.д., большинство сделаны с расчётом на людей. Я думаю, мы должны быть благодарны, что Гарри не пил человеческую кровь, тогда нам всем пришлось бы беречь свои шеи, — на это они рассмеялись, и Гарри принял невинный вид, который сразу же привлек внимание Гермионы. — Ты ведь не пил человеческую кровь, не так ли? — спросила она. Гарри улыбнулся ей и позволил затянуться неловкому молчанию. Он наблюдал за тем, как все они немного нервничают и суетятся, прежде чем ответить, и это было довольно забавно. — Вообще-то пил, это Альтруж уговорила меня попробовать, и скажу, что вкус мне понравился. Это не значит, что я собираюсь прокрасться в ваши комнаты ночью, но, пожалуй, лучше спите с открытыми глазами, — он мрачно усмехнулся, что только усугубило ситуацию. — Знаешь, Гарри, если ты когда-нибудь станешь злым, я не думаю, что люди смогут заметить разницу, — тихо сказала Сара. — Я имею в виду, пить человеческую кровь? Вся эта история с клыками и завязанными глазами? Ты одет в черное, и твои шаги такие тихие, как у ассасина. Единственное, что тебе нужно сделать сейчас, это начать пытать и убивать людей. — Он уже и в этом преуспел, — пробормотала Гермиона, и Эмма быстро перевела на неё взгляд, поэтому она пояснила. — Люциус Малфой пытался поработить сестру Гарри, и Гарри вызвал его на дуэль, всё гораздо сложнее, но в общих чертах все было так. Так или иначе, Гарри не дал Малфою произнести заклинание или отказаться от поединка, а затем с помощью совершенно законных, а в некоторых случаях и вовсе безвредных заклинаний отправил его в больницу. Судя по тому, что я слышал, он пробудет там около двух месяцев. Гарри решил высказать свою точку зрения. — Это было скорее сигнал другим, чем что-либо другое, предупреждение, так сказать. Проще говоря, я очень не люблю, когда кто-то навредит моей семьей или друзьям, и если я узнаю, что кто-то это сделал, то он пожалеет, что не отделался так легко, как Хорёк Старший. Это заставило Эмму и Дэна приостановиться: они явно не слышали ничего подобного от своей дочери и задавались вопросом, что же на самом деле происходит в мире волшебников. Они также настороженно поглядывали на Гарри: это было ненормально, что почти тринадцатилетний подросток так непринуждённо говорит о пытках другого человека. Остаток дня они провели в разговорах о волшебном мире, и одновременно обучали Невилла всему маггловскому. Все они, за исключением Гарри, старались не поднимать темы, которые могли бы привести к тому, что большинству из них было бы неприятно обсуждать. В какой-то момент Гарри сказал им, что он с друзьями едет в заповедник драконов в Румынии, и сказал, что все они могут поехать с ним, они ответили, что подумают об этом.***
Глаз Рин снова задёргался. Похоже, Гарри решил, что еще четыре года — слишком долгий срок, чтобы снова увидеться с ними. Но не это заставляло ее нервничать, а Арквэйд Брюнстад, которая заплетала Сакуре волосы и весело напевала себе под нос. Гарри и Широ были на кухне, и от запахов, доносящихся оттуда, у нее аж рот заныл: похоже, они оба очень хорошо умели готовить. Она и сама умела неплохо готовила, но то, что заставляло её нос задергаться, а желудок заурчать, можно было назвать кулинарным раем. Прошло еще несколько минут, и оба мальчика вышли из кухни с тарелками еды, запах которой становился ещё более манящим по мере приближения. Все пятеро сели есть, и Арквэйд сделала замечание, что они убедились, что приготовили достаточно, Рин довольно сильно дернулась от легкомысленного и игривого тона. Она замерла, когда одна из тарелок с едой на столе вдруг превратилась в две. — Что сейчас произошло? — спросила она, смотря на две одинаковые по размеру тарелки с едой. Краем глаза она заметила, как Гарри заправляет палочку обратно в какую-то кобуру на руке. Она решила смотреть на него до тех пор, пока он не даст ей ответ, но, похоже, его это только забавляло. Широ с любопытством посмотрел на внезапно появившуюся еду. — Это была не проекция, — пробормотал он себе под нос. Гарри продолжал улыбаться всем, и никак не реагировал на взгляд Рин. Эта «внезапно появившаяся» еда была результатом того, что Гарри изучил один из самых странных законов волшебства. В Трансфигурации существовало правило, называемое законом Гэмпа. В этом законе было пять исключений из того, что нельзя наколдовать, и еда была одним из них, но существовали способы обойти это исключение. Если вы знали, где находится еда, то могли просто вызвать ее, если еда уже была, вы могли превратить её в другой вид пищи, но самым любимым исключением из правила было то, что вы могли увеличить её количество, если у вас уже была еда. Благодаря этому и чарам сохранения, ведьме или волшебнику было практически не нужно было готовить, потому что они могли постоянно увеличивать количество еды без ограничений. Арквэйд, казалось, не волновало, что Гарри делает невозможное, по крайней мере, с точки зрения магии, и она просто наслаждалась едой, лежащей перед ней. Гарри тоже ел медленно и тщательно, изредка подкармливая сидящую у него на коленях Лен. Сакура тоже ела молча, но втайне веселилась от того, что кто-то раздражает Рин. Она подумала, не научит ли ее Гарри или Широ готовить, ведь это действительно было невероятно вкусно. Поттер решил задать свой вопрос прямо сейчас: он уже спрашивал Гермиону и её семью о том, отправятся ли они с ним в заповедник драконов, и решил, что надо спросить и этих друзей. — Знаете, я и ещё несколько человек собираемся через неделю или две поехать в заповедник для животных в Румынии. Я хотел спросить, не хотите ли вы трое составить нам компанию? — невинно спросил Гарри. Рин сузила глаза. — А каких животных мы там встретим? — подозрительно спросила она. Улыбка Гарри не успокоила ее: вряд ли они поедут в Румынию, чтобы увидеть пушистых кроликов, и она была уверена, что всё, что они увидят, скорее всего, находится по ту сторону нормы. — То, что ты не увидишь, если бы не примешь приглашение, — сказал ей Гарри. — Я хочу сначала увидеть твою реакцию на это, так как это что-то из ряда вон выходящее, — Гарри усмехнулся после последней фразы, действительно, ведь они были не из этого мира. — Конечно, — добавил он. — Я спрашиваю вас всех троих, а не только мисс Нервную, — это заставило Рин дернуться еще сильнее.***
В конце концов, все согласились пойти с ним. Они спросили о транспорте и некоторых других вещах, но Гарри сказал, что обо всем позаботится. Он был честен: он просто воспользуется Калейдоскопом, чтобы доставить всех туда. Он совершил довольно долгий и не очень приятный полет на метле в Румынию, так что знал, куда их переносить. Однако в данный момент Гарри находился во Франции. Ник и Пэнни написали ему письмо с вопросом, не хочет ли он приехать в гости, и Гарри согласился. Вскоре они завели разговор об алхимии, и Поттер был удивлён, что философский камень — это не единственный способ превратить что-то в золото, это просто единственный способ превратить в золото всё, что угодно. Обычная алхимия прекрасно превращала в золото и железо, и свинец, и некоторые другие металлы. — Знаете, — заговорила Пенни. — Я слышала, что в этом году ты собирался участвовать в Международном дуэльном турнире. Я правильно всё поняла? — Ник выглядел удивленным и посмотрел на Гарри, который кивнул. — Да, это так. Профессор Флитвик предложил мне участвовать, и я согласился. Честно говоря, при наличии всего ста двадцати восьми мест я ожидал, что другие люди в Англии будут претендовать на мое место, — Гарри ожидал, что будет проведён национальный или даже европейский турнир, победитель которого попадёт на Международный. Однако ответ на этот вопрос дал Ник. — Обычно это так бы и было, но во время войны с Волдемортом дуэльный стадион в Британии был разрушен, это был террористический акт против населения, и до сих пор его не восстановили. Кроме того, нужно учитывать гордость чистокровных: они не любят проигрывать «грязнокровкам», или иностранцам, а на турнире есть риск того, что произойдёт и то, и другое. Не улучшает ситуацию и то, что из четырех последних чемпионов Великобритании только один был чистокровным. Гарри кивнул. — Как ты думаешь, какой эффект будет от моего участия? — спросил он с любопытством, — очевидно, эффект будет, но какой именно, он не имел ни малейшего представления. — Вначале — унижение для Британии. То, что кто-то столь юный, мальчик-который-выжил или нет, будет участвовать в соревнованиях в качестве их представителя, выставит взрослых в плохом свете, — сказала Пенни. — С другой стороны, я слышала, как ты недавно поступил с Люциусом Малфоем, и некоторые люди будут относиться к тебе с опаской, другие же отнесутся к этому как к слухам или к тому, что газеты раздувают из мухи слона. Если ты действительно выиграешь, то унижение от того, что двенадцатилетний ребенок является лучшим дуэлянтом в Англии или за её пределами, останется, но это также повысит твою репутацию и изменит общественное мнение в твою сторону, — Пенни отставила свою чашку с чаем. — Я слышал о том, что ты сделал с Люциусом Малфоем, — сказал Ник. — Насколько это было правдой? И, не мог бы ты поделиться с нами воспоминаниями? — спросил он. Гарри согласился, и вскоре на столе появилась выгравированная рунами чаша, в которой плескалась какая-то серебристая жидкость. Гарри читал о омутах памяти и знал, что нужно делать. Это было странное ощущение — вытаскивать копию воспоминания из своей головы, яркая серебряная нить, прикреплённая к палочке, выглядела довольно странно, и мысль о том, что эта серебряная нить — воспоминание из его головы, показалась ему довольно сюрреалистичной. Он положил его в чашу и вошёл в неё вместе с Пенни, Ником и своими слугами. Лен осталась позади и наслаждался закусками, которые принес с собой Гарри. Ник и Пенни всё это время сосредоточились на дуэли, но Гарри в этот раз сосредоточился на зрителях и их реакции на происходящее. Вскоре после того, как Гарри распорол руку Люциуса — единственное его магическое действие, не считая первоначального усиления, — Дамблдор начал выводить студентов из зала. Не только Дамблдор отреагировал на этот довольно жестокий поступок: министр уронил свою шляпу, и несколько человек вздрогнули, когда брызги крови взлетели в воздух и упали на тех, кто находился ближе всего к месту дуэли. Когда он начал пытать этого ублюдка, реакция зала была самой разнообразной. Некоторые наблюдатели побледнели, а некоторые и вовсе позеленели, молча взирая на представшее перед ними зрелище. Вероятно, они ожидали, что будут применены менее разрушительные заклинания, скорее всего, оглушающие и обезоруживающие, и, наверное, не ожидали увидеть много крови. Во время «дуэли» несколько наблюдателей, наиболее «зелёных», покинули зал, но один человек, на котором Гарри сосредоточил своё внимание, отреагировал не так, как он ожидал. Нарцисса Малфой просто бесстрастно наблюдала за происходящим, казалось, её совершенно не волновало то, что происходит с её мужем. Гарри сделал себе мысленную заметку поинтересоваться у Добби, насколько хорошими были отношения между ней и Люциусом, а лучше бы спросить и о её отношениях с Хорьком-младшим. Гарри перевёл взгляд на Ника и Пенни, наблюдавших за дуэлью, и с удовлетворением отметил, что только Ник, похоже, был немного встревожен происходящим — не сильно, но всё же встревожен. Ему следовало бы помнить, что Фламели — французы и, вероятно, более чем осведомлены о том, что сделали хорьки, чтобы заслужить своё имя. Дуэль закончилась, когда Люциус Малфой потерял сознание, и они втроём вернулись в дом. Ник и Пенни некоторое время молча смотрели на бурлящее содержимое омута, прежде чем Пенни заговорила. — Это было и хорошо, и плохо для тебя. Я говорю «хорошо», потому что, во-первых, это было то, чего ты, несомненно, хотел, а во-вторых, это не показало, насколько хорошим или плохим ты был бы в реальной дуэли, потому что она была совершенно односторонней. Это плохо, потому что, во-первых, признаться честно — это было немного злобно, а люди обычно остерегаются таких людей, и, во-вторых, это показало довольно широкий спектр навыков, которыми не должен обладать человек твоего возраста. Кровавые волки — тому пример, не самая простая, то же самое можно сказать и о твоем конфринго и тому подобном, — Гарри кивнул вместе с ней. Затем Ник добавил свою лепту. — Мы не говорим, что это был плохой поступок, я понимаю, почему ты так поступил, но с точки зрения дуэлянтов есть признаки, которые позволили бы противникам подготовиться. Один из способов сделать это — изучить магию крови, есть зелья, которые можно выпить, чтобы на время сделать твою кровь бесполезной для волков или других подобных существ, — Гарри кивнул в знак понимания. — Что тебе действительно нужно, так это несколько «тузов», желательно больше одного, так что расскажи нам, что у тебя припрятано на случай любых неожиданностей, которые появятся на твоем пути, — сказала ему Пенни, и Гарри улыбнулся: у него было много вещей, которые он никому не показывал, и несколько вещей, над которыми всё ещё работал. — Полагаю, я могу рассказать вам о тех, о которых некоторые уже знают. Примером могут служить сферы, которые люди в Хогвартсе видели, как я использую, — при этом Гарри создал пять своих сфер и начал самостоятельно перемещать их по комнате. — Могу призывать оружие из воздуха, — и Гарри спроецировал алебарду в свои руки. — И я полагаю, что есть еще и Черные Ключи, — Гарри снял с пояса одну рукоять, и через мгновение появился и клинок. — Что делают Черные Ключи? — спросила Пэнси, внимательно разглядывая клинок. Гарри достал еще пять и взял по три в каждую руку, зажав их между костяшками пальцев, как и полагается при обращении с ними. — Они предназначены для того, чтобы их так держать, исполнители должны изучать боевые искусства, которые развивают силу пальцев, и их также можно бросать. Базовые Черные Ключи, которыми являются эти, довольно эффективны против нежити и тому подобных вещей. Кроме того, они обладают довольно забавным эффектом, если ударить ими по чьей-то тени: то человек становится неспособным двигаться, пока его тень находится под ударом, — пояснил он. — А что насчет нестандартных черных ключей? Ты знаешь, как их модифицировать? — спросил Ник, а его глаза загорелись интересом. Гарри полагал, что, будучи таким же старым, Ник всегда будет любопытен к вещам, которых никогда не видел. Такое же любопытство он видел и в Пенни, хотя она не проявляла его так открыто. — Есть заклинания, которые можно выгравировать на них, и я думаю, что смог бы узнать, как это делать, но сам я — не знаю. Мне известны следующие: Таинство Кремации — оно заставляет клинок воспламеняться и гореть, когда он пронзает цель, Таинство Докхма — оно обезвоживает то, во что попадает Чёрный Ключ, Таинство Погребения — оно вызывает окаменение, и Таинство Ихатор — оно призывает воронов, чтобы они пожирали цель, — Гарри на мгновение постучал себя по подбородку. — У меня есть двенадцать черных ключей, и четыре таинства, так что я думаю, не выгравировать ли на каждом из них по три печати, — проговорил он. Пенни фыркнула. — Тот факт, что ты так легко можете говорить о вызове ворон, которые будут жрать кого-нибудь, что, я уверена, довольно болезненно и, кроме того, визуально дискомфортно, заставляет меня задуматься, не собираешься ли ты в ближайшие годы стать новым Темным Лордом или кем-то в этом роде, — забавная улыбка на её лице подсказала Гарри, что она шутит, но он решил подыграть ей. — Не знаю. Я имею в виду, что у Тёмных Лордов много плохой рекламы, как вы думаете, могу ли я подать прошение о присвоении мне собственного «тёмного» титула? — Гарри хихикнул. — Не берите в голову. Что касается таких вещей, то если я побеждаю, то хочу знать, что он больше не встанет. Малфой был исключением, и если он снова что-нибудь предпримет, то может просто, не знаю, исчезнуть. Пенни покачала головой, и вскоре они вдвоем разразились хохотом, в то время как Ник с недоумением наблюдал за происходящим. — Ах, что же делать мужчине? Вот его жена и маленький мальчик обсуждают способы калечить и убивать таких невинных людей, а я нахожусь между своим долгом верного мужа и долгом перед всеми добрыми людьми в этом мире, — однако подергивающаяся губа выдала его, и вскоре он тоже смеялся вместе с ними. Фран и Лиз просто наблюдали за ними, и наслаждались чашками чая. Им обоим нравилось находиться здесь, потому что Фламели уже знали о них, или, по крайней мере, уже познакомились с ними, когда Лиз приставила копье к горлу Ника в первый раз, когда Гарри навестил их в прошлом году. Первой успокоилась Пенни. — Думаю, что я говорю за себя и своего мужа, когда говорю, что мы будем на Турнире в этом году, и мы ожидаем, что он будет довольно интересным, — сказала она Гарри. Ник согласился с женой и добавил. — Да, я думаю, это будет нечто. Я также считаю, что ты утаиваешь от нас то, что у тебя есть в качестве тузов, и уверен, что у тебя есть и другие вещи, которые ты собираешься взять с собой, если я не ошибаюсь. Гарри попытался принять невинный вид, но подумал, что это ему, возможно, не удалось: у него было несколько других проектов. Один из них, возможно, заставил бы Рин наброситься на него с кулаками, если бы она увидела, — это была идея, которую он почерпнул из размышлений о её собственных драгоценных камнях. Другая идея была расширением его исследований в области магии в целом, и чем-то, по его мнению, было очень похожим на искусство ниндзя. Разумеется, он возьмет это всё с собой, а на случай неудачи у него в голове всегда была армия патронусов-убийц приматов. Гарри пришлось подавить смешок: его сознание постоянно заполнялось Убийцами Приматов, и сейчас их было уже почти сто, но он, пожалуй, остановится, когда их будет около пятисот, так как сомневался, что когда-нибудь сможет использовать столько сразу. Гарри продолжал разговаривать с ними некоторое время, обмениваясь мнениями на самые разные темы, не только об алхимии, и был весьма заинтригован некоторыми ритуалами и магией крови, которые знали Пенни и Ник и которым они готовы были его научить. Они рассказали ему, что некоторые вещи стали классифицироваться как темные только в последние годы, а сами непростительные были запрещены только в 1717 году, менее трехсот лет назад.***
Подёргивание глаз Рин становилось почти постоянным. Когда Гарри сказал, что ей предстоит увидеть нечто «не от мира сего», она ожидала увидеть какой-нибудь звериный заповедник для опасных существ, но то, что она увидела, она не ожидала увидеть никогда. — Драконы, Гарри? — спросила она улыбающегося подростка с повязкой на глазах. Широ с благоговением смотрел на этих существ, в то время как Сакура разглядывала других людей с Гарри, большинство из которых были женщинами, и Рин сама старалась не смотреть на некоторых из них. С Гарри была девочка по имени Гермиона Грейнджер, её родители и сестра. Был также мальчик по имени Невилл Лонгботтом и его бабушка, но они казались вполне нормальными. А вот те, кто стоял ближе всех к Гарри, вызывали у Рин мысли о том, чтобы вырвать себе волосы. Прежде всего, это была Арквейд Брюнстад, Белая Принцесса Истинных Предков. Драконы казались ей милыми, и она бормотала, что заберет одного из них домой и представит его «Карле», и Рин не хотела знать, кто такая Карла. Затем появилась Альтруж Брюнстад, Принцесса Затмения Темной Крови. А от того, что она стояла рядом с Арквейд, а эти двое не ссорились так, как, по ее мнению, они должны были, у неё разболелась голова, она была уверена в этом, а ещё она была уверена, что они сдружились только из-за Гарри Поттера. С ними был и сам Зелретч, к которому Рин относилась с особой опаской. Она знала, как Гарри нравится раздражать её, и не хотела узнать, насколько хуже может быть тот, кого он называл дедушкой. Кроме того, он был довольно влиятельным в Часовой башне, где она хотела учиться через несколько лет, так что нужно произвести приятное впечатление. Там были два человека, которые сказали, что их зовут Сфено и Эвриала, Рин подавила мысль о том, что их имена — не просто совпадение, и убедила себя в том, что она не стоит рядом с двумя фигурами из греческой мифологии. Такого просто не бывает, и она никому не позволит убедить себя в обратном! С другой стороны, она явно находилась в альтернативной реальности и смотрела на заповедник драконов, поэтому ей было интересно, насколько ей следует прислушиваться к своему здравому смыслу. В довершение ко всему были ещё два человека, которых ей представили как Лиз и Фран — два человека, которые явно не были людьми. Рин решила, что ей придется смириться с тем, что проводить какое-то время рядом с Гарри Поттером означает проводить время рядом с вещами, которые не поддаются логике в её понимании, единственным вариантом было безумие, и этот вариант не казался ей особенно привлекательным. Группа подошла к зданию, которое, по мнению Рин, использовали рабочие — оно было довольно практичным, так как, похоже, было сделано из камня, а не из дерева, которое не сгорит от драконьего огня, — и увидела рыжего человека, который вышел из здания и направился в их сторону. Подойдя к нему, Рин порадовалась, что в японских школах преподают английский язык, так как поняла, что девочка Гермиона и мальчик Невилл не знают ни слова по-японски. У девочки было много вопросов, и Рин отвечала на те, которые могла, — о Японии в целом, о магических школах в Японии она ничего не знала, так как её мир значительно отличался от этого, о чём Гермиона, похоже, не знала. У Рин самой было много вопросов, но она задавала их как можно осторожнее, чувствуя некоторое превосходство от того, что она осознавала тот факт, что находится в другом мире, в то время как Гермиона, казалось, думала, что она из Японии этого мира. Тосака задала несколько вопросов Гермионе и Невиллу и была весьма раздражена тем, насколько свободной и всеобъемлющей казалась их магия. Она также узнала о том, как Гарри заставил появиться больше еды, что-то о законе Гэмпа об элементарной трансфигурации и о первом исключении, которое также имело исключения, связанные с ним. — Привет, ты, должно быть, Чарли, — воскликнул Гарри, когда рыжеволосый парень, вышедший поприветствовать их, оказался в пределах слышимости. Он улыбнулся мужчине, который выглядел довольно крепким, в отличие от большинства волшебников, и Гарри обратил внимание на шрамы и ожоги, которые мог видеть, похоже, работа с драконами была довольно опасной. — Ты, должно быть, Гарри, близнецы сказали, что ты прибудешь. Но не сказали, сколько человек будут с вами, не могли бы вы представить меня всем? — спросил он. Близнецы, похоже, любили Гарри и вообще были хорошего мнения о нём, и он решил не обращать внимания на то, что говорила о нём его младшая сестра Джинни, которая, в конце концов, была неравнодушна к Мальчику-Который-Выжил. — Конечно, — сказал Гарри, прежде чем представить всех. Чарли рассказал им, что слышал о Невилле и Гермионе, самой умной ведьме своего возраста, как он охарактеризовал её, что вызвало улыбку у её родителей. Казалось, что все трое японцев хорошо знают английский язык: Рин была лучшей ученицей, у Широ была Тайга, учительница английского языка в качестве опекуна, а Сакура лишь иногда запиналась, и Гарри помогал ей в этом. И Гарри, и Сакура не замечали веселых взглядов в свою сторону, когда он помогал ей со словами или произношением. Несколько человек заметили, что она решила стоять рядом с ним, а не с двумя другими японцами. Зелретч успел сделать снимок так, что никто из них не заметил, и подумал, сколько альбомов он сможет заполнить всеми этими фотографиями, которые они постоянно делали.***
Время, проведенное в заповеднике, было довольно забавным: Гермионе, ее родителям и сестре, похоже, понравился довольно послушный валлийский зеленый, а Рин приглянулся китайский огненный шар — он был такого же красного цвета, как ее рубашка. Гарри, как и все драконы до него, встречался глазами с венгерской хвосторогой, пока тот не заметил Лиз. Похоже, что, как и Гарри со змеями, драконы тоже обращали на Лиз особое внимание. В каком бы мире он ни находился, змеи все равно замечали в нем что-то другое несмотря на то, что Сфено и Эвриала не имели никакого отношения к миру, в котором он родился. Лиз, похоже, тоже обладала этим особым качеством по отношению к драконам, правда, без способности говорить на их языке, и Чарли заметил, что никогда раньше не видел, чтобы драконы так реагировали на кого-то другого. Во время их визита Гарри заметил, что Зелретч снимает его на фотоаппарат, и, решил, что увеличенная фотография дракона, особенно движущегося, станет отличным плакатом, после чего вызвал фотоаппарат и для себя. Он сделал несколько снимков людей, общающихся с драконами, и один особенно удачный — гебридского черного, обнимающего Сакуру, которая не отходила от него весь день. После окончания дня Гарри отправил Гермиону и ее семью домой, а затем сделал то же самое с Рин, Сакурой и Широ. Он уже собирался исчезнуть, когда Рин положила руку ему на плечо. Обернувшись, он подумал, что все его шутки вот-вот вернутся и сыграют с ним злую шутку, когда увидел её глаза. — Гарри, как долго ты собирался не рассказывать нам о другом мире и его совершенно иной магической системе? — спросила она. Гарри отвел глаза и слегка присвистнул. Он обратил внимание на то, что Широ еще не до конца разобрался с этим вопросом, а вот Сакура, похоже, разобралась. — Честно? Год или около того. Если Зелретч прав, то через год или около того начнется война за Грааль, и я подумал, что после этого будет самое время посмотреть, как идут дела у всех и вся, — сказал им Гарри. Рин и Сакура замерли, Рин выглядела удивлённой, что следующая война будет так скоро, но во взгляде Сакуры было что-то не совсем удивлённое, а смирившееся, хотя он мог и ошибаться. — Война начнется снова? Так скоро? — спросила Рин. Она не ожидала этого, но в мрачном выражении лица Гарри читалась решимость. — Ты хочешь участвовать в войне Грааля и победить в ней, Гарри? — спросила она, что объяснило бы, почему он находится в Фуюки в таком состоянии, но он покачал головой. — Единственный интерес, который представляет для меня Война за Грааля, — это один из Слуг, которых нужно призвать. Ты поймешь, о чем я говорю, когда увидишь её: внешний вид должен подсказать тебе, что это та, кого я ищу. Что касается победы в войне? Меня не волнует ни сам Грааль, ни желание, — сказал ей Гарри. — Один из Слуг, да? Почему тебя должен интересовать один из них? Я действительно не думаю, что Героический Дух мог бы знать тебя, если только ты не намного старше, чем нас убеждают, и я не могу придумать ничего такого, что они могли бы знать, что было бы актуально сегодня, — сказала Рин. Гарри только покачал головой. — Нет, на самом деле мне двенадцать. Мне исполнится тринадцать тридцать первого июля, и Героический Дух, о котором идет речь, не будет знать меня, как и не будет знать ничего, что имело бы отношение к сегодняшнему дню. Впрочем, не волнуйся, мой интерес к войне не должен сильно повлиять на то, что ты планируешь делать, — Рин решила оставить этот вопрос без внимания, но у нее все еще оставались сомнения по поводу того, что Гарри собирается делать. — О, — вспомнил Поттер. — Я купил дом неподалеку отсюда. Как второй владелец Фуюки, разрешаете ли вы мне открыть здесь свою мастерскую? Рин только покачала головой. — Сомневаюсь, что мой отказ тебя остановит. Давай, делай, только не делай ничего такого, что могло бы подвергнуть опасности людей, ничего такого, что могло бы открыть миру Магию или что-то ещё, что не является здравым смыслом для нормальных людей, — Гарри усмехнулся и согласился. — Ну, я, пожалуй, пойду, — Гарри уже собирался уходить, как вдруг обнаружил, что на его плечо легла рука Сакуры. Он с любопытством посмотрел на неё, недоумевая, почему она его остановила. — Может быть, впредь ты будешь заходить к нам почаще? — спросила она. — Было… весело, когда ты рядом, ты всегда можешь сделать обычный день особенным, — Гарри улыбнулся ей, но не своей жуткой или тревожной улыбкой, а искренней, которая, казалось, передавала ощущение тепла и заботы всем троим присутствующим. — Конечно, обязательно, — ответил он. — У меня впереди все летние каникулы, прежде чем я вернусь в школу-интернат, а теперь, похоже, я стану еще и учителем, но уверен, что смогу вырваться на несколько выходных, чтобы навестить вас. Знаете что, я продолжу приезжать летом и на несколько выходных в сентябре и ноябре, но на Рождество я буду здесь и приглашу вас всех к себе домой, как вам это? — спросил он. Сакура улыбнулась и обняла его, а Рин просто улыбнулась и сказала, что ему лучше «позвать Широ пораньше, чтобы тот помог с готовкой, чтобы еда была еще вкуснее», и тот согласился. Гарри также сказал, что будет иногда приходить на спарринг с Широ, так как он немного научился кендо у Фуджимуры Тайги, его опекуна, и хотел бы, по возможности, освоить больше оружия.***
Вернувшись в Часовую башню, Гарри проверил, не пришла ли почта. Сфено пришла узнать, что это за гогочущий звук, и обнаружила Гарри с большими сумками наперевес. Поняв, что младший брат смеётся над четырьмя тысячами шариков четырёх разных цветов, она решила просто оставить его и немного поспать. Это была не самая странная вещь, которую она когда-либо видела, и знала, что у его веселья, скорее всего, есть веская причина, поэтому лучше просто оставить всё как есть. С этой кучи шариков началось то, что Гарри стал проводить в своей мастерской гораздо больше времени, чем раньше, и количество взрывов, раздававшихся в том направлении, заметно увеличилось. Обычно эксперименты Гарри не приводили к такому исходу, но никто не придавал этому значения. Был момент, когда Вэйвер спросил, что он там делает, и тот ответил, что готовится к дуэльному турниру, после чего все стали беспокоиться за безопасность других участников. Через некоторое время во взрывах появилась закономерность, и их можно было разделить на четыре категории. Первая — огонь, Гарри иногда выходил из своей мастерской, выглядя слегка побагровевшим. Вторая — лед, иногда на его одежде оставались кристаллы льда, а его ботинки часто были покрыты льдом. Третье — электричество: они часто слышали треск электричества, доносящийся из комнаты, и однажды Гарри вышел оттуда с вставшими дыбом волосами и подёргивающимся глазом. Все эти взрывы сопровождались сотрясающим звуком, но это был, похоже, отдельный взрыв, единственная цель которого заключалась в том, чтобы имитировать гранату со сжатым воздухом под давлением. Когда взрывы закончились, раздались звуки шлифовальной машины и других приспособлений для заточки металла. Иногда из комнаты доносились ругательства, в основном на греческом и змеином, а однажды, когда Зелретч заглянул в комнату, он увидел на стенах довольно глубокие порезы от чего-то. В перерывах между работой в мастерской Гарри продолжал навещать своих друзей в Японии и даже решил в какой-то момент ещё раз навестить семью Гермионы. Последнее было несколько сложнее, так как Грейнджеры отправились в ежегодную поездку во Францию и были весьма удивлены, что Гарри разыскал их там. На самом деле он нашёл их благодаря тому, что они столкнулись с переодетыми Ником и Пенни, которые узнали её по описаниям, которые дал им Гарри. За время, проведённое перед дуэльным турниром, Гарри также сделал четыре порт-ключа, которые он отдал своим эльфам после того, как Зелретч изменил их так, что вместо того, чтобы перемещаться между двумя местами, они перемещались между двумя мирами. Это оказалось очень полезным, так как эльфы в кратчайшие сроки сделали пригодным для жизни дом, купленный им в Фуюки, разумеется, после того, как он раздобыл все необходимые материалы. Кстати, об эльфах: теперь они обошли его в том, какие зелья варили. Не поймите его неправильно, Гарри, наверное, мог сварить практически любое зелье по рецепту, но эти эльфы научились всему, что умели, за удивительно короткий срок. Они начали покупать животных, которых можно было выращивать для получения других ингредиентов для зелий: броненосцев для желчи, летучих мышей для крови и селезенки, стрекоз, угрей, лягушек и так далее, и так далее. Теперь у них были и запасы зелий, и Гарри действительно нужно было подумать о том, чтобы сделать бизнес по их продаже. У него были те, которыми занимались Малфои, но он подумал, что сможет заработать и на продаже готовых зелий в больницу Святого Мунго и ещё в несколько других мест. Если подумать, то он мог бы продавать их и в своём мире, среди исполнителей и других людей. Так как он был известной личностью и у него были с ними хорошие отношения, он решил начать с этого и, возможно, создать свою собственную маленькую бизнес-империю. Это была забавная мысль, но в то же время вполне возможная. Зелья, которые можно было приготовить с помощью Волшебства, не имели себе равных в мире магов, и, конечно же, до него этим никто не занимался. Приняв это решение, Гарри сделал свой первый шаг в мир бизнеса и добился ошеломительного успеха. Основные медицинские зелья пользовались у них большой популярностью, и Гарри обязательно записывал, какие из них хорошо продаются, чтобы понять, что следует делать больше, а что не пользуется особой популярностью, и не нужно делать так много. Быстрее всего продавались зелья для заживления мелких ран, кровоостанавливающие, костерост, общеукрепляющие зелья и зелья, повышающие бдительность, и Гарри был вполне доволен тем, как идут дела. Учитывая, что ряд необходимых ингредиентов для некоторых зелий просто не существовал в этом мире, Гарри не приходилось беспокоиться о том, что кто-то ещё попытается скопировать его зелье, поскольку, во-первых, ингредиентов просто не было, а во-вторых, некоторые действия требовали применения волшебства, которого большинство магов не могли воспроизвести.***
Когда пришло время отправляться на дуэльный турнир, Гарри раздал дюжину билетов. Один достался Зелретчу, по одному — Сфено и Эвриале, и один — Вейверу, который не смог отправиться с ними в драконий заповедник. По одному билету получила Аоко, а также Сакура, Широ и Рин. Остальные четыре Гарри отдал Арквейд, Альтруж, Гермионе и Невиллу. Все сказали, что придут, и Гарри с нетерпением ждал испытаний, с которыми ему, несомненно, предстоит столкнуться. Первый день турнира — понедельник, двадцать шестое июля, и в этот день будет проведено шестнадцать матчей, каждый из которых будет состоять из восьми человек. Во второй день будет восемь одиночных матчей и множество других мероприятий, напоминающих карнавал. На третий день все изменится: будут проводиться парные матчи, два против двух. В этот день было гораздо больше событий, чем просто матчи, но главным в них оставались постановочные бои и другие развлечения. После этого состоятся полуфиналы, в которых победители поединков «два против двух» будут сражаться со своими бывшими партнерами, что было довольно коварно. Идея заключалась в том, чтобы наблюдать за соперником и союзником в поединке «два против двух» и, используя полученные знания, расправиться с ними. В прошлом случались поражения в матчах, когда кто-то уделял больше внимания тому, с кем он может сразиться в следующем раунде, чем своим текущим противникам, и из-за этого выбывал из игры. Финал должен был состояться вечером в пятницу, за день до дня рождения Гарри, и весь день был направлен на предвкушение предстоящего поединка. Комментаторы будут обсуждать предыдущие матчи обоих соперников, как они себя проявили в них, как сражались и каковы, по их мнению, шансы на победу каждого из них. Перед финальным матчем между двумя соперниками, проигравшими в полуфинале, будет разыгран матч за третье место, и их обоих попросят прокомментировать своих бывших противников и то, каковы, по их мнению, шансы на победу каждого из них. Гарри обдумал все, что он сделал для подготовки, и мысленно усмехнулся, представив, как он будет выглядеть. На нём будет простая чёрная рубашка и брюки, поверх которых будут надеты сегменты доспехов, а затем — чёрный плащ из драконьей кожи с глазом Горгоны на спине. На поясе у него висели все двенадцать черных ключей, ни на одном из которых не было никаких печатей, а также несколько новых вещей, которые еще никто не видел. На левой руке у него была обычная перчатка без пальцев, но на правой он носил полноценную перчатку, к правому бедру был прикреплен бритвенный диск, больше похожий на большое кольцо, поскольку в середине было пусто, а с левой стороны к поясу были пристегнуты четыре подсумка. Эти мешочки были пристегнуты к ногам, чтобы не мешать при движении, и в каждый из них была вшита руна расширения. Внутри каждого мешочка находился мрамор одного цвета: красный, синий, желтый или прозрачный. На руках Гарри были надеты браслеты, в правой — кобура с палочкой, в левой — кинжал. Гарри усмехнулся, он был уверен, что хорошо подготовился, и если его собирались выбить, то он был чертовски уверен, что сделал это как можно труднее для своего противника. Чем больше у него было тузов в рукаве, тем легче было проскользнуть мимо защиты противника. Убедившись, что все готово, Гарри вышел из комнаты и увидел, что все его ждут. Как участник, он должен был прибыть накануне, чтобы убедиться, что все документы в порядке, и познакомиться со всеми остальными участниками соревнований. Гарри улыбнулся им всем и попросил Зелретча переместить его с собой на место соревнования. Старый кровосос должен был завтра забрать всех остальных и отправить на турнир, который в этом году проходил в Германии. Это была одна из неприятных особенностей соревнований: они должны были соответствовать законам той страны, в которой проводились, а она каждый год была разной. К счастью, Германия была довольно либеральна в отношении того, что разрешено, а что нет в плане магии. Непростительные заклинания были запрещены, как и в большинстве стран МКМ, но существовал ряд тёмных заклинаний, которые были запрещены в Британии и могли быть использованы там, и Гарри будет практиковаться, пока у него будет такая возможность, и спрашивать о них было вполне законно. Обняв всех напоследок, Гарри встал рядом с Зелретчем, который должен был переместить его туда, поскольку у Поттера не было возможности отправиться туда самому, и он не мог сделать это в одиночку. Гарри посмотрел на человека, которого он называл дедушкой, и кивнул головой. Зелретч усмехнулся, положил руку ему на плечо, и они исчезли. Когда они появились, Гарри посмотрел на стоящий перед ним стадион и только удивился, насколько сильными должны быть чары, чтобы магглы не заметили его. Здание было огромным и, похоже, построено по тому же принципу, что и Колизей в Риме. Увидев вход, в который ему предстояло войти, он помахал рукой Зелретчу и направился внутрь. На спине у него висела сумка с запасной одеждой и другими предметами первой необходимости, которые могли понадобиться ему в течение недели. Одно из правил Международного дуэльного турнира гласило, что участникам не разрешается покидать стадион и подземные помещения, которые были для них предусмотрены. Гарри это не смущало, он был готов и рвался в путь. Зелретч с ухмылкой смотрел вслед уходящему Гарри и думал о том, насколько интересной будет следующая неделя. После чего исчез без единого звука, и если бы кто-нибудь был достаточно близко, то услышал бы хихиканье старика ещё долго после его ухода.