Fate's Gamble

      Гарри, будучи относительно здравомыслящим человеком, немедленно принял меры, чтобы свести к минимуму эффект от всего происходящего. Как только он почувствовал, что нечто неизвестное ухватилось за его собственную прану, он тут же прервал связь. Без такого количества праны магия, работающая от него, не должна была иметь столько сил, сколько могла бы в противном случае.              Что бы ни случилось, под ногами Гарри больше не было лестницы. Он мгновенно окинул взглядом окружающую обстановку и увидел, что да, он по-прежнему находится в Хогвартсе, но лестница была не там, где минуту назад.              Но это все равно не решало проблемы с тем, что он находится в воздухе с Гермионой Грейнджер в его руках. Решив покончить с этим как можно скорее, Гарри выпустил из спины шесть чёрных крыльев и направил их так, чтобы опуститься на первый этаж.              Гермиона крепко вцепилась в него, и, глядя на неё, Гарри заметил наиболее вероятную причину того, что пошло не так. Маховик времени на шее Гермионы разбился и в нём больше не было песка времени, как это было каждый раз, когда он его видел.              Приземлившись на мраморную лестницу, расположенную напротив Большого зала, Гарри оценил ситуацию. Он расправил крылья, и Холли приземлилась ему на плечо — крылья сами понесли её вниз. Лиз и Фран тоже были с ним — для того чтобы доставить кому-то из них большие неудобства, потребовалось бы падение с гораздо большой высоты, и Лен тоже была с ними — она крепко вцепилась в ногу Гарри и держалась за нее.              Итак, с ним самые близкие его спутники и, как он полагал, Гермиона. Он находился в неизвестном мире, и почувствовал, как активируется калейдоскоп, и сейчас у него не было возможности вернуться назад. С собой у него были учебники для уроков, посох, непроверенный лук, телефон, ноутбук, текущая одежда, в том числе сапоги наполненные праной, и тетради с записями.              Остальную одежду и предметы он мог вызвать с помощью Калейдоскопа, но процесс перетаскивания их к себе отличался от путешествия в миры и обратно. Возможно, ему стоит позвонить Зелретчу или кому-нибудь еще — он сделает это, когда за ним не будут наблюдать, и ему действительно стоит посмотреть, на что похож этот мир, пока не будет найдено решение.              Он мало что знал об этом мире. Конечно, уже был похож на Хогвартс, но это не означало, что все остальное было таким же. Гарри знал, что в этом мире Волдеморт может быть лидером света, а Дамблдор — темным лордом, Гермиона может быть идиоткой, а Рональд Уизли — гением, и даже может быть Драко Малфой, которого Гарри принципиально не хотел бы убивать.              Решив, что осторожность сейчас — лучшая идея, он достал из кулона посох и активировал геосферный барьер. Гарри не расслабился, но почувствовал себя немного увереннее. Следующим шагом было произнесение расширенной версии заклинания Темпус, раскрывающей дату и текущее время.              Вздох Гарри привлёк внимание Гермионы, которая до сих пор беспокоилась о том, сколько неприятностей ей грозит за то, что она сломала министерский маховик. Подняв глаза, она увидела, что Гарри смотрит на что-то, что наколдовал в воздухе. По его указанию она посмотрела на то, что сделал Гарри, и стремительно побледнела.              Было первое августа девяносто пятого года. Это означало, что они переместились во времени на полтора года вперёд. Гарри не сказал ей, что они также перепрыгнули через измерения, потому что она не поверила бы ему или спросила, откуда он это знает. Гарри не думал, что это было бы такой уж проблемой, если бы он мог просто вырубить её и вернуть обратно, но не мог сделать вторую часть.              Упрощенно Калейдоскоп и путешествия между отдельными реальностями можно представить как лабиринт. Каждый мир находился в отдельной части лабиринта, но Гарри не был мастером второй истинной магии, у него не было «карты» и «компаса». Чтобы путешествовать между своим миром и миром, в котором он учился, Гарри, по сути, запоминал один-единственный путь по карте. Это было похоже на те детские карты сокровищ, где было написано «пять шагов вперед» и тому подобное. Гарри мог без проблем перемещаться между знакомым ему Хогвартсом и Часовой башней. Проблема заключалась в том, что у него не было системы координат, он не мог понять, где находится по отношению к чему-либо еще.              Решив, что действия Гермионы, которая рухнула на пол, не слишком продуктивны, Гарри попытался выяснить что-нибудь о месте, в котором они оказались. Он попросил Холли проверить, сможет ли она хоть как-то связаться с хогвартскими чарами, а сам послал поисковое заклинание, ища всех, кто мог бы находиться в замке в данный момент.              Холли получила результаты раньше, чем Гарри. Она могла наблюдать за чарами этого Хогвартса, но не могла взаимодействовать с ними так, как со своими. По её словам, если у нее будет достаточно времени, она, вероятно, сможет отобрать контроль у того, у кого они находятся. Но была немного обеспокоена тем, что не обнаружила здесь никаких признаков своего аналога, никакой Леди Хогвартс.              Гарри успокоил её, сказав, что магия между мирами может быть очень разной, и здесь может вообще не быть таких существ, как она, — ни леди Хогвартс, ни Элестии, ничего подобного. Холли немного утешилась тем, что, возможно, люди не нашли способа убить её окончательно.              Она рассказала ему, что получила доступ к чарам идентификации, на которые была основана Карта Мародёров, и подключилась к посоху, проецируя результаты в воздух перед ними как голограмму. На карте было не так много людей, но Гарри заметил, что Альбус Дамблдор направляется в их сторону — вероятно, он почувствовал всплеск магии, когда они прибыли.              Решив не показывать ему, на что способен, Гарри отпустил проекцию в воздухе перед собой и попросил Холли сесть ему на плечо, а не парить в воздухе, как раньше. Она не убрала крылья, как это сделал Гарри, потому что Гермионе могло стать любопытно, и она могла спросить об этом, ведь Холли всегда держала крылья раскрытыми.              Звук шагов, спускающихся по лестнице, отвлек внимание Гермионы от её хандры, и она подняла голову, чтобы увидеть Дамблдора, идущего к ним. Она быстро просветлела, вероятно, решив, что если у кого-то и есть для них путь назад, то это он.              — Должен сказать, что для меня это сюрприз. Что вы делаете в замке летом, мисс Грейнджер? А ваш спутник… — Дамблдор запнулся, глядя на странного человека, стоявшего рядом с Гермионой.              — Зовите меня Чернокрыл, — Гарри подумал, что это поможет отличить его от Гарри Поттера из этого мира.              — Понятно, — Дамблдор внимательно рассматривал Чернокрыла, обращая внимание на одежду, в которую был одет, а также на сегментированную броню, которую он носил поверх нее, на повязку на лице, на плащ, который выглядел так, словно был сшит из шкуры дракона, на странного вида посох в его руке, на руки, которые держали посох, с ногтями, заточенными под когти, на длинные черные с фиолетовым волосы, завязанные в хвост, и на чрезвычайно бледную кожу.              Прежде чем продолжить, Дамблдор перевел взгляд на Холли, сидевшую у него на плече, и на Лен у его ног.              — Могу я спросить, что вы и мисс Грейнджер делаете сегодня в замке? Ведь сейчас лето, и вы оба должны возле своих семей. Вообще-то, если подумать, вы должны быть в другом месте, — последняя фраза была адресована Гермионе.              — Пожалуйста, профессор, что теперь с нами будет? Мы пропали больше года назад! Как мои родители? Они думают, что я умерла? — спросила Гермиона у Дамблдора, который еще раз взглянул на нее. Он заметил, что эта мисс Грейнджер выглядит несколько юной для той, которой через несколько месяцев должно было исполниться шестнадцать.              — Простите, моя дорогая, но что вы имеете в виду? — он уже придумал причину, по которой более молодая мисс Грейнджер могла подумать, что она пропала больше года назад, и сломанный маховик, висящий у неё на шее, как будто подтверждал эту теорию. — Насколько мне известно, ни один студент не пропадал без вести.              При этих словах Гермиона похолодела и посмотрела на Гарри, которого это почему-то не так задело, как её, а затем снова посмотрела на Дамблдора. Маленький голосок в ее голове спрашивал, почему Гарри вообще не представился, не говоря уже о том, чтобы использовать такое вымышленное имя.              — Постойте, директор, почему вы не узнаете Гарри? — спросила она. Чернокрыл вздрогнул: он не хотел, чтобы его имя так просто стало известно, и, судя по блеску в глазах Дамблдора, Гарри Поттер вполне мог быть тем самым «мальчиком-который-выжил».              — Гарри, говоришь? — спросил он, глядя на Чернокрыла. — Боюсь, что Гарри Поттер не может быть здесь прямо сейчас, если, конечно, вы имеете в виду именно его, — Гермиона только кивнула в замешательстве. — Тогда я точно знаю, что Гарри Поттер сейчас находится в доме своих тети и дяди, так что это не может быть он.              Гермиона выглядела очень смущенной.              — Но это же Гарри! Я ходила с ним в школу последние два с небольшим года, я знаю, кто такой Гарри. Вы должны знать, кто такой Гарри, он преподавал Древние руны и Защиту от темных искусств в этом году, то есть на третьем курсе.              Глаза Дамблдора заблестели, и Гарри пришлось сдержать вздох. Было очевидно, что этот человек ничего о нем не знал, так почему же, чёрт возьми, Гермиона просто так рассказала всё, что помнила?              — Так и есть, — сказал Дамблдор. — Мисс Грейнджер, у меня есть теория о том, как вы сюда попали. Если вы пройдете со мной в мой кабинет, я полагаю, что у меня могут быть ответы на вопросы, которые у вас, несомненно, есть, — с этими словами он повернулся и начал уходить, явно ожидая, что они последуют за ним, как послушные маленькие дети.              Гермиона не возражала против того, чтобы следовать указаниям авторитетного человека, и сразу же направилась следом, но её остановила крепкая хватка Гарри за руку. Она повернулась и посмотрела на него, явно недоумевая, почему он помешал ей следовать прямо за профессором.              — Гермиона. Здесь что-то не так. Ты не хуже меня знаешь, что Дамблдор должен узнать меня на месте, в конце концов, моя внешность довольно характерна, — прошептал он ей на ухо. — Но он этого не сделал, значит, этот Дамблдор не тот, кого мы знаем. Что бы ты ни делала, не стоит разевать рот и рассказывать ему обо всем только потому, что он просит об этом. Пожалуйста, имей хотя бы немного здравого смысла.              Она выглядела оскорблённой, и Гарри понял, что её упрямство ещё даст о себе знать, и ему следовало бы быть более деликатным в своих словах. Она с размаху отвернулась от него и поспешила за Дамблдором, оставив между собой и Гарри как можно большее расстояние.              Вздохнув, Гарри попросил Холли проверить, где все находятся в замке и есть ли кто-нибудь рядом с кабинетом Дамблдора. Она ответила отрицательно, и Гарри решил немного потешить свое озорство. Он телепортировал себя и своих девочек в кабинет Дамблдора, убедившись, что нацелился на угол, над которым нет ни одного портрета. Это оказалось немного сложнее, чем могло показаться, поскольку кабинет Дамблдора был полон портретов, но ему это удалось.              Выйдя из угла, в котором он появился, Гарри решил, что лучшее место для их ожидания — это кресло самого директора. Портреты на стене внимательно наблюдали за ним, несмотря на то что притворялись спящими, а Фоукс, казалось, был невероятно удивлен, увидев его.              Тот слетел вниз, и Гарри протянул ему руку, чтобы тот приземлился. Так он и ждал: Холли на плече, Лен на коленях, Фоукс на одной вытянутой руке, а по бокам сидят Фрэн и Лен, которые оставались в астральной форме. Он едва не рассмеялся, услышав, как Дамблдор и Гермиона поднимаются по вращающейся лестнице.              — Я уверен, что мистер Поттер скоро нас догонит, моя дорогая. Если он действительно член персонала, то должен знать, где находятся все кабинеты, — Дамблдор говорил Гермионе.              — Он, наверное, отправился бродяжничать или что-то в этом роде, он не уважает авторитеты! Я подслушала, как профессор Макгонагалл жаловалась на него, говорила, что он очень вредный и точно не подходит на роль профессора, — Гермиона ответила.              — Я думаю, что споры между мной и этой старой мохнатой свиньей должны оставаться только спорами между мной и ею, — И Гермиона, и Дамблдор подскочили, когда из кабинета раздался легкий голос Гарри, как раз в тот момент, когда они открывали дверь, и палочка последнего мгновенно нацелилась на него.              Дамблдор моргнул от увиденного. Он повел Гермиону самым прямым путем от того места, где нашел их, к своему кабинету, но, похоже, этот «Гарри Поттер» добрался туда раньше них и успел удобно устроиться. Было странно видеть, как кто-то сидит в его кресле, как этот Чернокрыл, как будто это было самой естественной вещью в мире.              Фоуксу он, по крайней мере, понравился, он обычно хорошо разбирался в людях, но кто были эти двое? Девушка-фея, сидевшая у него на плече, не была похожа ни на одну из известных ему, и, похоже, находилась довольно близко к нему, а что это за кошка, сидевшая у него на коленях и смотревшая на них поверх стола?              — Я вижу, что вы удобно устроились, но это мое кресло, и я хотел бы вернуть его обратно, спасибо, — Чернокрыл пожал плечами и встал, наколдовав себе кресло, чтобы сесть на него. Дамблдор внимательно осмотрел кресло, пока создавал другой для Гермионы, а затем сел сам.              Кресло, которое наколдовал Чернокрыл, было с прямой спинкой. Он внимательно присмотрелся к цвету: это был не гриффиндорский красный или обычный черный. Да, оно было черным, но его украшали фиолетовый и серебряный цвета.              Дамблдор считал, что чья-то магия может многое рассказать о человеке, и именно это он и искал. Кресло Чернокрыла было хорошо сделано — признак того, кто достиг успехов в Трансфигурации, — и обычно было окрашено в цвета факультета или просто в черный цвет, если только у человека не было других предпочтений, как у этого мальчика. Низкие подлокотники не стесняли движений, если нужно было срочно произнести заклинание, а его рука не покидала посох, с помощью которого он так легко наколдовал кресло.              То, как он сидел, тоже говорило о многом. Он выглядел расслабленным, но его поза была обманчива: если бы он захотел, то мог бы мгновенно вскочить с этого кресла и отреагировать на угрозу. То, как он постоянно слегка наклонял голову из стороны в сторону, говорило о том, что этот Чернокрыл постоянно наблюдает за окружающей обстановкой. Это немного напомнило ему Аластора и его любимую поговорку: «Постоянная бдительность!»              Дамблдор решил пока забыть об этом и тепло улыбнулся Гермионе Грейнджер, которая выглядела гораздо более непринужденно, чем раньше. Совсем другое дело, если бы это была версия Гарри Поттера в этом мире: он бы тоже смотрел на Альбуса и надеялся, что тот решит его проблемы.              — Мисс Грейнджер, я думаю, что у меня есть для вас ответы, — сказал Дамблдор. — Насколько мне известно, вы не пропадали в течение последнего года или около того. По тому, что у вас на шее, я догадываюсь, что подаренный вам маховик каким-то образом сломался, я прав? — спросил он.              — О, да, профессор, — ответила она. — Я спускалась по лестнице, когда моя сумка порвалась, вероятно, из-за того, что она была переполнена, и я наклонилась, чтобы поднять книги. Затем потеряла равновесие и начала падать, это произошло, когда лестница начала двигаться. Гарри успел меня поймать, а маховик, видимо, сломался, когда его раздавило между нами, или что-то в этом роде.              Дамблдор кивнул.              — Маховик времени и их содержимое не так хорошо известны, как нам хотелось бы, и поэтому в таких странных ситуациях иногда происходят странные вещи. Если бы я мог предположить, то сказал бы, что это произошло в основном из-за магического выброса. Ваша магия хотела перенести вас в безопасность и подальше от этого места, а песок времени, подействовал как катализатор. Как вы, я уверен, знаете, в Хогвартсе невозможно аппарировать, и простое путешествие во времени не гарантирует такой «мягкой посадки». Так что, похоже, ваша магия решила, что альтернативная вселенная — лучший вариант.              Гермиона была совершенно потрясена идеей подобного, но Дамблдор выглядел весьма любопытным, когда Чернокрыл никак не отреагировал, казалось, он ожидал именно этого. Конечно, то, что он не смог распознать столь характерную личность, могло бы натолкнуть его на мысль, что что-то не так, но он ожидал хотя бы небольшой реакции, ведь не каждый день вам предоставляют доказательства того, что альтернативные реальности существуют, в конце концов.              — Профессор, можно ли вернуться обратно? — тихо спросила Гермиона. Конечно, Дамблдор знал, что в настоящее время волшебникам не известен способ путешествовать между мирами. О, в отделе тайн проводились эксперименты, но никто из них не вернулся.              — Я не знаю, мисс Грейнджер, я никогда не думал об этом, — он погладил бороду, пытаясь изобразить мудрого, но занятого директора, который делает для них всё возможное. — У меня есть кое-какие связи в Отделе тайн, и я могу поспрашивать, уверен, что рано или поздно что-нибудь обнаружится, — сказал он ей и улыбнулся.              — Это все хорошо, — беспечно сказал Гарри. — Но как же быть прямо сейчас? Судя по тому, что вы сказали, Гарри Поттер сейчас у своих… родственников, а Гермиона где-то ещё. Куда вы предлагаете нам отправиться? — он вложил в слово «родственники» столько презрения, отвращения и ненависти, словно это была самая мерзкая вещь на свете. Если он всё правильно понял, то Гарри Поттер в этом мире всё ещё оставался с Дурслями, и Гарри сомневался, что они могут быть приятной компанией в любом мире.              — Что ж, полагаю, вам двоим лучше остаться в штаб-квартире, — сказал Дамблдор. — Поскольку Волдеморт вернулся, мы не можем рисковать тем, что он узнает о вас, — язык его тела говорил о том, что будет хуже, если он узнает о Гарри, но это было совершенно очевидно: Волдеморту будет гораздо хуже, если он попытается связаться с Гарри, а не с Гермионой, в конце концов.              — Волдеморт вернулся? — небрежно спросил Гарри. Дамблдору пришлось моргнуть от того, как легко он это сказал, как будто в этом не было ничего особенного. — Не обращайте на это внимания, я смогу получить ответы позже. Вместо этого расскажите нам побольше о том, куда мы направляемся, — это был не вопрос, но у Дамблдора не было причин не сделать этого.              — Вы учитесь на третьем курсе, не так ли? — оба подростка кивнули. — Ну, начнем с того, что Сириус Блэк на самом деле невиновен и его подставили, — Гермиона выглядела удивленной, а Гарри — нет, что начинало раздражать Дамблдора. — Однако человеку, который его подставил, удалось сбежать, поэтому Сириус до сих пор находится в бегах. Мы используем его старый дом как штаб-квартиру Ордена Феникса, движения сопротивления против Волдеморта. К сожалению, министр слишком напуган, чтобы поверить в его возвращение, и поэтому мы не можем работать так открыто, как нам хотелось бы. Тем не менее, в здании, о котором идет речь, всё гудит волшебством, и это, возможно, самое безопасное место в Британии, после Хогвартса, конечно. С добавлением чар Фиделиуса оно практически непроницаемо.              — Чары Фиделиуса? — спросила Гермиона. Дамблдор открыл рот, чтобы объяснить, что это такое, но Гарри опередил его.              — Это заклинание используется для того, чтобы запечатать тайну внутри человека. Пока этот человек не расскажет тебе о нем, ты не будешь знать, к чему относится этот секрет. При использовании на объекте или имуществе он приводит к тому, что объект или имущество оказываются запечатанными в карманном измерении. Это защита, которая якобы защищала моих родителей, когда Риддл начал их искать, но у нее есть свои недостатки, — Гарри говорил так непринужденно, словно не он только что объяснял довольно непонятное заклинание, о котором большинство взрослых даже не подозревали.              — Да, именно так. Теперь я хранитель тайны, поэтому могу открыть вам месторасположение, — Дамблдор написал что-то на листке бумаги и протянул его им через стол. Гермиона взяла его и прочитала, после чего передала Гарри. Мальчик с завязанными глазами уже прочитал его — в конце концов, у него было хорошее зрение, — но сделал вид, что просматривает его снова.              — Дом номер 12 на Площади Гриммо, да? — спросил Гарри. — Не похоже на то место, где могла бы поселиться древняя и благороднейшая семья, это маггловский район, если мне не изменяет память, но что за черт, почему меня это должно волновать. Итак, как мы туда попадем?              — С помощью камина. Надеюсь, вы знаете, как им пользоваться? — Гарри кивнул, как и Гермиона. — Что ж, я пойду первым, так что дайте мне несколько секунд чтобы отойти, прежде чем последовать за мной, — Дамблдор подошел к камину и бросил горсть порошка в пламя.              Он шагнул в камин и четко произнес              — Дом номер 12 на Площади Гриммо, — после чего с ревом огня — исчез. Следующей была Гермиона, и Гарри мысленно попросил Лиз и Фран пойти с ней, держаться в астральной форме и быть начеку в случае чего. Гарри придётся опустить геосферный барьер, чтобы войти камин, и именно в этот момент он будет наиболее уязвим.              Как только Гермиона исчезла вместе с Лиз и Фран, Гарри подхватил Лен на руки и убедился, что Холли крепко держит его.              — Что ж, давайте посмотрим, что произойдет. Если я что-то и получу от этого путешествия, так это информацию, — Гарри бросил в пламя немного порошка, а затем вошел в огонь и назвал адрес, который ему сообщили.             

***

             На другом конце флоу Альбус Дамблдор разговаривал с обитателями Площади Гриммо и объяснял, что происходит. Однако первым задал вопрос Рональд Уизли.              — Итак, есть еще одна версия Гермионы и Гарри, верно? Ну, Гермионе, по крайней мере, будет с кем поговорить, а Гарри, может быть, сыграет со мной партию в шахматы? Он подает надежды, но единственный, кто хочет играть, так как я постоянно всех обыгрываю, — можно сказать, что Рональд Уизли действительно получает удовольствие от того, что выигрывает у кого-то в чем-то, жаль только, что это ограничивается игрой.              Дамблдор сильно нахмурился.              — Гермиона может быть такой же, как и на третьем курсе, но… этот Гарри совсем другой. Во-первых, он совсем не похож на Гарри. У него также, похоже, совсем другой характер, так что я буду благодарен, если вы все присмотрите за ним, пожалуйста, — обратился он к залу.              В этот момент из камина вышла младшая Гермиона, и все взгляды устремились на неё. Один человек заметил что-то странное в мерцании пламени, но даже своим взглядом Аластор Муди не заметил никого, кто не должен был там находиться.              Гермиона поднялась с пола и оглядела окружающих. Она узнала Уизли, профессора Люпина, профессора Макгонагалл, себя прежнюю и, судя по всем газетным статьям, Сириуса Блэка. Она стояла на месте, не обращая внимания ни на одну из групп, не зная, что именно сказать.              Снова вспыхнувший за спиной огонь заставил ее пошевелиться, и Гарри вышел с Лен на руках и Холли на плече. Те кто в зале в замешательстве смотрели на мальчика: это был Гарри Поттер? Он выглядел неважно, и довольно хрупкий. Муди и Люпин были одними из немногих, кто видел что-то другое, нежели хрупкого женоподобного мальчика.              Муди смотрел на него, и был немного впечатлен тем, как он держал себя и как, казалось, молча анализировал всех вокруг, а также свое окружение. На мгновение Муди показалось, что он почувствовал какое-то диагностическое или идентификационное заклинание, но он пропустил это, заметив, что в его действиях не было злого умысла.              Люпин же, переживавший за своего Гарри, посмотрел на незнакомца, носящего его имя, и увиденное ему совсем не понравилось. Помимо резко изменившейся внешности, в нём было что-то такое, что разбудило в нём волка и не давало успокоиться. Глаза Люпина на мгновение вспыхнули ярким янтарным светом, и, судя по тому, как дернулась его губа, Гарри это заметил.              — Так вот каков масштаб? Группа детей, стариков и просто некомпетентных людей? — спросил Гарри, и все, кроме Муди, сузили глаза. Он молча поаплодировал мальчишке: один из лучших способов узнать противника — посмотреть, как он реагирует на оскорбления. Конечно, ему тоже предстояло что-то предпринять.              — Мы уверены, что это не замаскированные пожиратели смерти? — спросил он Альбуса, прежде чем повернуться и посмотреть прямо на подростка с завязанными глазами. — Откуда нам знать, что мы можем тебе доверять? — спросил он, прежде чем выкрикнуть свою коронную фразу. — Постоянная бдительность! — и был приятно удивлен, когда несмотря на то, что большая часть комнаты подпрыгнула или дернулась от неожиданного крика, Гарри лишь ухмыльнулся.              — Ты и не доверяешь. Но, с другой стороны, почему я должен доверять кому-то из вас? Возможно, эта маленькая девочка и готова довериться знакомому лицу, но это не значит, что я такой же. Уже выяснилось, что я несколько отличаюсь от того Гарри Поттера, которого вы знаете, так почему я должен вам доверять? Кстати, чтобы не путаться, зовите меня просто Чернокрыл, — Муди усмехнулся, ему нравился этот ребенок.              — Мы всегда можем напоить тебя веритасерумом, это должно заставить тебя говорить, — сказала одна из женщин в стороне. Гарри не узнал её, но решил оставить им кое-что на память. Сомнительно, что сейчас это сработает, но он все равно предупредит их.              — Я не знаю, кто вы и почему думаете, что напоить меня зельем правды вам поможет, но это ничего вам не даст. Если кто-то попытается меня отравить или опоить, он очень сильно пожалеет об этом, — Гарри одарил их всех ледяной, клыкастой улыбкой, а также выпустил на свободу немного убийственного намерения.              Гарри был весьма разочарован тем, как многие из них напряглись при этом. Если бы это была настоящая боевая ситуация, то такое внезапное напряжение стало бы почти гарантией смерти. Он перевел взгляд на одного из тех, кто никак не отреагировал на его убийственное намерение, — того, у кого был искусственный глаз, — и слегка кивнул ему головой.              Муди ответил благодарностью, с каждым разом впечатляясь Чернокрылом все больше и больше. Он понял, что мальчик не блефовал, когда говорил, что они пожалеют о том, если бы попытались ему что-то подсыпать, и ему было очень любопытно, что же он на самом деле сделает.              Молли Уизли, однако, решила взять ситуацию в свои руки и выпроводить всех из комнаты.              — Так, сейчас будет собрание по порядку, так что вы можете показать им их комнаты. Рон, Гарри будет с тобой и наш Гарри, когда он приедет. Гермиона может остаться с Гермионой и Джинни.              Со стороны младших раздались жалобы, но, как заметили несколько человек, не со стороны Чернокрыла. Они не знали, что он мысленно попросил Фран остаться, чтобы знать, что происходит, а Лен тоже решила подслушать и теперь её поглаживала на коленях молодая женщина в мантии аврора.              Решив осмотреть комнату, которую ему «выделили», Чернокрыл последовал за остальными вверх по лестнице, полностью игнорируя все вопросы, которые ему задавали. Гермиона отвечала на те, что были адресованы ей, и у неё завязался неплохой разговор со своим старшей копией.              Гарри окинул взглядом дом, в котором они находились: старые газовые лампы, выцветшие портреты, головы домовых эльфов на стенах, темное и мрачное состояние — всё. Гарри показалось, что в одной из комнат, мимо которых он проходил, ему почудилось что-то, но он выяснит это позже.              Когда они добрались до комнаты, в которой он должен был спать, он сразу же отказался от этой идеи. Во-первых, она была маловата для трех человек. Во-вторых, ему не очень-то хотелось спать в одной комнате с Рональдом Уизли. В-третьих, там был портрет, а он не любил, когда за ним подглядывают. В-четвертых, у него не было способа обеспечить себе спокойствие, потому что любые ограничивающее поля или чары должны были включать в себя остальных, спящих в этой комнате, а это явно было лишнее.              — Пожалуй, я пойду посмотрю, какие еще комнаты могут быть свободны, — пробормотал Гарри, выходя за дверь. Остальные последовали за ним, но не увидели, куда он направился: Гарри решил просто взбежать по стене и осмотреть несколько комнат наверху.              — Разве мы не должны за ним присматривать? — спросила старшая Гермиона, и начала нервно переминаться с ноги на ногу. Она немного опасалась этого «другого Гарри», который сказал им называть его Чернокрылом. Гарри, которого она знала, был теплым и уютным, всегда был рядом, когда в нем нуждались, он был героем, независимо от того, хотел он этого или нет.              Чернокрыл был не таким. Он словно постоянно наблюдал за тобой, как орел за добычей, и ей казалось, что этот Гарри спасает кого-то только потому, что никто другой не побеспокоится об этом, не слишком заботясь ни о жертве, ни о враге.              Если поставить их рядом, то в мысленном образе Гарри за его спиной был гордый гиппогриф, как представитель, а у Чернокрыла — дементор. Она не знала, насколько точны или нет эти мысленные образы, но именно с ними сравнивал их ее мозг.              Младшая Гермиона фыркнула.              — Удачи тебе, — сказала она. — Я не думаю, что кто-то, помимо членов его гарема, сможет его контролировать, — остальные посмотрели на нее и моргнули, некоторые из них удивленно произнесли слово «гарем». Решив оставить вопросы на потом, так как знала, какой вредной может быть Гермиона, Джинни потащила их всех в комнату, которую девочки будут делить вместе.       

***

             Внизу проходило собрание Ордена Феникса. За последние несколько минут до начала собрания на него явилось ещё несколько членов, в том числе Северус Снейп, и начались обсуждения. Говорили о том, что делает Волдеморт, о том, как поживает Гарри, о карауле в отделе тайн, о передвижениях Волдеморта, о вербовке волшебников и магических существ, а также о многом другом.              — Теперь, когда все обычные дела закончены, есть кое-что новое, на что следует обратить ваше внимание, — обратился Дамблдор к присутствующим, и некоторые из них заинтересовались. — Ранее сегодня в Хогвартсе произошел необычный инцидент. Кто из присутствующих знает о теории параллельных миров?              После нескольких минут, в течение которых те, кто знал, о чем идет речь, пытались объяснить это тем, кто не знал, — задача не такая простая, как кажется, — Дамблдор снова заговорил. Ему пришлось подождать немного: похоже, теория очень взволновала некоторых из присутствующих.              — Итак, похоже, что в альтернативной реальности произошел инцидент, в результате которого в нашем мире появилась другая версия мисс Грейнджер и мистера Поттера. Легче всего привыкнуть к мисс Грейнджер, она кажется очень похожей на ту, которую мы знали два года назад. Обратите внимание, что эти двое попали к нам с третьего курса, — сказал им Дамблдор.              — А что с Гарри? — спросил один из прибывших позже Билл Уизли, который только что вернулся с работы. — Судя по тому, что вы говорите, кажется, что с ним что-то не так. Но ведь это не так, правда? Мне бы не хотелось, чтобы с этим бедным ребенком случилось что-то еще.              — Как раз то, что нужно этому миру, ещё один Поттер! — скривился Снейп, представив себе ещё одного почти двойника своего детского мучителя.              — Нет, похоже, с его здоровьем все в порядке, — ответил Дамблдор. — Он просто очень отличается от того Гарри, которого мы все знаем и любим. У него очень бледная кожа, настолько бледная, что я склонен сказать, что вампир выглядел бы загорелым, и он носит повязку на глазах, я не знаю, как он может видеть, когда носит эту штуку. У него очень длинные волосы, завязанные в хвост, и доходят до пола, а также фиолетовые пряди. У него очень острые ногти, а ещё он носит с собой посох. Я попросил детей присматривать за ним, но мне бы хотелось, чтобы всё, кто его встретит, как можно скорее высказали мне свое мнение о нем.              — Волк ненавидит и боится его, — высказался Люпин. Теперь, когда взгляды людей были обращены к нему, они могли видеть, что с ним явно что-то не так. Его руки были сжаты в кулаки, а на шее отчетливо выделялись мышцы. Глаза приобрели янтарный оттенок, и казалось, что даже без луны он находится на грани превращения.              — Что ты имеешь в виду? — с любопытством спросил Дамблдор, недоумевая, что могло так вывести из себя обычно спокойного человека.              — Волк боится его и ненавидит. Я не думаю, что он человек, совсем нет. Что-то в нем есть, что-то хищное, что, кажется, бросает волку вызов, и волк отступает, подчиняясь чему-то более сильному и древнему, чем он. Это не может быть Гарри, Дамблдор, просто не может. Должна быть какая-то ошибка, этот монстр не может быть Гарри Поттером! — под конец Ремус уже почти кричал, и Сириусу пришлось его успокаивать.              Посмотрев на Дамблдора, пёс-анимаг добавил.              — Он совсем не похож на Лили и Джеймса, но это не значит, что он не Гарри. Возможно, изменения произошли из-за различий между их миром и нашим. Я не знаю, мне известно не больше, чем вам.              — Этот мальчик — боец, убийца, — заговорил Муди. — Гарри Поттер, которого мы все знаем, — не сражается, он выживает, если, конечно, то, что я слышал, верно. Гарри Поттер попросту переживет своих врагов, а Чернокрыл — нет. О, он переживет их, но сделает это по-другому. Чернокрыл из тех, кто берет на себя командование в боевой ситуации и убивает врага, а не танцует вокруг него с оглушающими заклинаниями и обезоруживающими чарами. Он также осторожен и насторожен, и я не удивлюсь, если он сейчас шпионит за этой встречей.              — Ты просто параноик, Муди. Не может быть, чтобы ребенок подслушивал нас прямо сейчас, ты бредишь. Мерлин, Фред и Джордж уже не раз пытались это сделать, но у них всегда ничего не получалось, — с насмешкой проговорила Молли Уизли. Муди не был так уверен и внимательно смотрел на кошку, сидящую на коленях у Нимфадоры, и ничуть не удивился, когда она подмигнула ему. Позже он поговорит с Чернокрылом и узнает, что тот обо всем думает.              — Сомневаюсь, что он сейчас действительно подслушивает, — сказала Нимфадора: «Не называй меня так!» Тонкс. — И все же, может, у тебя есть идеи, как отправить их домой? Я знаю, что Чернокрыл не показывал этого, но другая Гермиона, очевидно, очень переживает из-за того, что не может вернуться домой.              Дамблдор печально покачал головой.              — В настоящее время не существует способа безопасного путешествия между реальностями, поэтому до сих пор их существование всегда было теорией. Нам действительно стоит помочь смириться их с мыслью о том, что они останутся здесь навсегда. Молли, было бы неплохо добавлять в их пищу успокаивающие зелья, чтобы помочь им адаптироваться. Сейчас мы никак не можем отправить их домой, так что они должны остаться здесь.       

***

      В верхней части дома Гарри обнаружил несколько комнат, в которых были кровати. В одной из них почему-то лежал гиппогриф, похоже, это был Клювокрыл. Гарри был уверен, что за этим кроется какая-то история, но не хотел знать ее прямо сейчас. Другая комната, похоже, принадлежала Сириусу, и в ней повсюду висели фотографии полуобнаженных маггловских девушек, а также вещи с его именем. Ещё одна комната принадлежала кому-то по имени Регулус, возможно, брату или кому-то ещё, и ещё одна, похоже, была предназначена для гостей.              Судя по толстому слою пыли и отсутствию личных вещей, эта комната, похоже, была никем не занята. Гарри принялся размахивать посохом и направлять его на вещи, приводя их в порядок и делая презентабельными. Это было несложно: немного пыли, несколько мертвых пикси и несколько докси, с которыми Гарри разобрался, наложив на них заклинание огня.              Затем он начал изменять комнату, увеличивая её, меняя цветовую гамму, трансфигурируя некоторые вещи, чтобы изменить эстетику, и, что самое главное, устанавливая как можно больше защитных чар и ограничивающих полей, насколько это было возможно физически и магически, как только мог.              Он не был идиотом и знал, что здешние люди будут постоянно следить за ним. И также знал, что они не преминут порыться в вещах в его комнате, если он оставит её без присмотра. К счастью, благодаря своим навыкам работы с Калейдоскопом Гарри мог вызывать и отправлять обратно все, что угодно, в любой из других реальностей, с которыми он был знаком, так что проблем у него было меньше, чем у Гермионы.              Решив, что первым делом ему следует связаться с домом, Гарри достал свой модифицированный телефон и начал звонить на мобильный Зелретча — то, что, по мнению Гарри, он будет делать только в самых экстренных случаях. Старый вампир не сразу взял трубку — Гарри полагал, что мало кто будет звонить на мобильный Зелретча.              — Привет, Гарри. Полагаю, что-то случилось, ты ведь не делаешь случайных звонков, — сказал Зелретч, и его голос был немного раздраженным, но в то же время в нем слышалось веселье.              — Да, кое-что случилось. Похоже, что маховики времени, немного хрупкие, и их поломка приводит к неприятностям. Мы с Гермионой, похоже, перенеслись в другой мир, который находится чуть менее чем на двадцать месяцев дальше обычного, — Гарри ответил. — Я звоню, чтобы ты знал, что происходит, и то, что я попытаюсь получить хоть какую-то информацию, пока я здесь.              — Кто еще, кроме девочки Грейнджер, с тобой? — спросил Зелретч. — Я уверен, что Сфено и Эвриала будут счастливее, если узнают, что ты не один, — это было несомненной правдой: Сфено заволновалась бы, если бы он был здесь один.              — Холли со мной, и Лиз тоже. Фран и Лен сейчас шпионят за собранием Ордена Феникса внизу, они так же здесь. Сколько времени тебе понадобится, чтобы определить, в каком мире я нахожусь? — спросил он, пытаясь определить, сколько времени ему придется провести здесь.              — Это займет считанные минуты, все, что мне нужно будет сделать, — это проследить за сигналом вашего телефона и отправиться к тебе. Судя по информации, я полагаю, что ты попытаешься узнать как можно больше об их последних полутора годах обучения в школе, верно? — спросил Зелретч.              — Да. Я знаю, что этот мир будет отличаться от того, к которому я привык, но любая информация будет полезна. Я не буду полностью полагаться на то, что узнаю, это было бы глупо, но буду использовать это, чтобы подготовиться к тому, что может произойти, — сказал Гарри.              — Тогда очень хорошо, — ответил Зелретч. — Я сообщу остальным, что с тобой все в порядке, а тем, кто в состоянии справиться с этим, — о ситуации. Будь осторожен, пока находишься там, вполне вероятно, что кто-то попытается использовать тебя в своих целях. Возможно, они не знают, насколько ты силен, а если бы знали, то хотели бы заполучить тебя еще больше, так что нельзя отрицать, что некоторые люди будут рассматривать твое присутствие как возможность.              Гарри кивнул несмотря на то, что Зелретч никак не мог видеть происходящее.              — Да. Я связал свои органы чувств с Лен и Фран, в основном слух, и они уже говорят о дозировке зелья в нашу пищу, чтобы мы могли акклиматизироваться в новом мире. Они не знают, что у нас есть путь домой, и я не намерен их просвещать на этот счет, Мерлин знает, что они сделают с подобным.              Зелретч усмехнулся.              — Очень верно, Гарри, очень верно. Я доверю тебе принимать любые решения, которые ты сочтешь нужными, но помни, что я и другие здесь ради тебя. Позвони как-нибудь ещё раз, со мной и так мало кто общается.              Гарри усмехнулся и попрощался с ним, положив телефон обратно в карман. Его взгляд метался по комнате, размышляя о том, как еще можно изменить её под себя. Пожав плечами, он достал из сумки бумагу и карандаш и сел за стол. То, что он не находился ни в одном из знакомых ему измерений, ещё не означало, что он не мог придумать какой-нибудь новый дизайн. Если он правильно помнил, возраст, с которого можно водить мотоцикл, составлял шестнадцать лет, и не составит труда создать иллюзию, чтобы казаться немного старше.              Усмехнувшись про себя, Гарри начал прикидывать возможный дизайн мотоцикла, работающего на пране. В него можно было бы добавить электронику, которая могла бы подключаться к посоху, как это делал его лук, и тогда он мог бы делать все те крутые вещи, которые делали мотоциклы в фильмах.              А если дополнить его рунами и чарами волшебников, то получится и вовсе «очень круто». Чары для заправки, прикреплённые к бензобаку, обеспечат его топливом, но, возможно, он сможет сделать его более экологичным, используя драгоценные камни. Если бы он использовал в качестве источника топлива драгоценный камень большой емкости и добавил массив для отвода маны из окружающей среды, чтобы он работал так же, как его ноутбук и телефон, то выбросы были бы нулевыми.              Затем мысли Гарри направились в более… необычное русло. Если он собирался модифицировать этот мотоцикл или даже построить его с нуля, то мог бы и повеселиться. В конце концов, какой мотоцикл может быть полноценным без смертоносных модификаций? Он мог бы добавить простые вещи вроде выдвижных лезвий или попытаться сделать магический проводник, с помощью которого можно было бы стрелять заклинаниями. Он чуть не рассмеялся от этой идеи — она была совершенно нелепой, но теория, лежащая в её основе, делала ее вполне правдоподобной.              Если уж он зашел так далеко с мотоциклом, то что мешало ему пойти еще дальше? В конце концов, он видел фильм «Трансформеры», и они с Зелретчем были способны создать искусственный интеллект. На этот раз он рассмеялся: он думал о том, чтобы сделать трансформера-мотоцикл, он серьёзно думал об этом!              Гарри понял, что плачет от смеха, и поспешил вытереть глаза — ему не хотелось оставлять следы от слез на лице, они очень выделялись бы на фоне его бледной кожи. Мысленно услышав Фран, что собрание Ордена окончено, он вышел из комнаты, которую занял.              Растерявшись, Гарри совершенно не замечал студентов — тех, кого не пустили на собрание Ордена. Казалось, они обсуждали его. Гермионе из его мира, похоже, не нравилось быть на стороне допрашиваемых, и ему пришлось сдержать мрачную усмешку: ведь ему не нравилось, что она рассказывает о нём всё, что может.              Он знал, что Гермиона будет более спокойна со знакомыми лицами, охотнее заговорит с ними, но всё же рассказывать им всё о было не самой разумной идеей и не тем, что сделал бы друг. Он знал, что сам никогда не расскажет никому ничего компрометирующего о ней без её согласия, но, похоже, Гермиона думала иначе.              Он обратил внимание на то, как общаются все присутствующие. В этом мире Гермиона и Рональд Уизли казались хорошо знакомыми, возможно, друзьями, и, как он слышал, они входили в «золотое трио» Хогвартса.              «Золотое трио», Гарри пришлось сдержать себя, чтобы не фыркнуть при этих словах: они звучали так, будто были идеальны, а Чернокрыл знал, что нет никого и ничего идеального. На каждую хорошую вещь есть что-то лучшее, на каждую плохую — что-то худшее.              Он обратил внимание, когда его начали сравнивать с Гарри из этого мира, ему было любопытно, в чем же все-таки разница. Он был хаффлпаффцем, а этот Гарри — гриффиндорцем. Чернокрыл преуспел в учебе, а Гарри, похоже, был хорош только на практических занятиях. Гарри выбрал Уход за магическими существами и Прорицание в качестве факультативов, а Чернокрыл Уход — только потому, что ему нужно было выбрать хотя бы один, а он не хотел брать ни Маггловедение, ни Прорицание. Гарри был довольно скромным, а Чернокрыл — уверенным в себе. В общем, различия были бесконечны.              Судя по всему, Гарри, который все еще жил на Тисовой улице, должны были привезти на Площадь Гриммо в ближайшие несколько дней, но точная дата пока не была известна. Тогда Чернокрыл сделает больше сравнений, а также расспросит его о том, как он учился в Хогвартсе до сих пор, и особенно о третьем и четвертом курсах.              В комнату ворвалась Молли Уизли.              — Ну же, все, пора ужинать! — она огляделась по сторонам. — А где же второй Гарри? — спросила она, нигде не видя странного мальчика. Но, прежде чем кто-то из них успел ей ответить, Гарри отменил чары невидимости и вышел из тени, в которой стоял.              — Я здесь, и, пожалуйста, для удобства, зовите меня Чернокрыл. С двумя Гермионами Грейнджер и так всё запутано, а меня и мою копию, по крайней мере, легко отличить, — его мягкий и музыкальный голос заставил подпрыгнуть тех, кто говорил о нём, не видя его в комнате.              Они с любопытством и настороженностью следили за ним, пока все спускались по лестнице, причём старшая Гермиона часто поглядывала на девочку-фею, сидевшую у него на плече. Она заметила, как Чернокрыл приостановился, когда они проходили мимо одной двери, и слегка нахмурил брови, после чего они двинулись дальше и направились на кухню.              Как только дверь кухни открылась, кошка спрыгнула с колен Тонкс и бросилась в объятия Чернокрыла.              — Привет, Лен, ты скучала по мне? — кошка замурлыкала и начала тереться головой о Чернокрыла, так как явно была рада встрече с ним. Оглядев присутствующих, он заметил, что все взгляды устремлены на него. — У меня что-то на лице? — спросил он.              — Ты имеешь в виду, кроме этой повязки? — спросил Сириус Блэк с легким намеком на веселье в голосе. Губа Чернокрыла слегка дернулась, он должен был ожидать, что рано или поздно кто-нибудь спросит об этом. Однако Молли Уизли поспешила высказать свое мнение.              — Вы снимете её, молодой человек. В ней нет необходимости, и я не позволю вам носить её за столом, — сказала она ему, и по её голосу было видно, что это приказ, а не просьба. Гарри поднял бровь, ему было весело от попытки заставить его что-либо сделать.              — Если вы не хотите умереть, я, пожалуй, оставлю её на месте, — сказал он им. Зал застыл на месте, и более чем несколько человек сузили глаза на Гарри. Снейп, который уже собирался уходить, повернулся к странно выглядящему мальчику и произнес.              — Неужели вы рассчитываете, что угрозы в наш адрес сойдут вам с рук, Поттер? — прошипел он, и Чернокрыл слегка моргнул от яда в его голосе.              — Вовсе нет, Северус, это была не угроза. Эта повязка — единственное, что удерживает всех, кто смотрит на меня, от алхимического превращения в каменные статуи, — просто сказал он. — Если вы все хотите превратиться в камень, словно от Медузы Горгоны, то я сниму повязку.              Он потянулся к повязке, и все отчетливо услышали щелчок, когда она отклеилась. Никто, казалось, не знал, что делать, и только младшая Гермиона сделала шаг. Она бросилась на Гарри и попыталась удержать повязку на его лице — теперь она знала, как он остановил тролля на первом курсе.              Чернокрыл легко обошел её, и повязка оказалась в его руке, а глаза остались закрытыми. Он сунул повязку в карман и, пока она там лежала, телепортировал в руку свои очки для мистических глаз и достал их. Он надел очки на лицо и открыл глаза.              — И опять же, — сказал он всем. — Возможно, у меня есть пара зачарованных очков, которые дают тот же эффект, — он позволил всем увидеть свои красные глаза и лавандовую склеру. Это был бы хороший способ узнать, что представляют собой эти люди, насколько они суеверны и как реагируют на потенциальную угрозу.              Он заметил, что человек с искусственным глазом, Аластор Муди, уже некоторое время держит наготове палочку. Чернокожий мужчина тоже направил на него палочку, но это было практически всё: никто больше не считал его угрозой и не верил, что понадобится палочка, чтобы усмирить его.              Когда его глаза открылись, все присутствующие резко затаили дыхание. Люпин, казалось, был на грани того, чтобы загрызть его, но он не знал, почему, Сириус Блэк, казалось, смотрел на него, как будто ища что-то знакомое. Большинство из них просто опешили от его красных глаз — цвета, не свойственного ни одной ведьме или волшебнику. Интересно было отметить, что по какой-то неизвестной причине никогда не существовало ведьмы или волшебника-альбиноса.              Рон Уизли и старшая Гермиона, казалось, уже направили на него дрожащие палочки, а несколько человек в комнате, похоже, всерьез подумывали о том, чтобы тоже наложить на него заклинания. Не то чтобы они могли что-то сделать, ведь его геосферный барьер снова активен, но было забавно, как могло измениться их отношение к нему просто из-за цвета его глаз.              — Он злобный ублюдок! — уверенно сказал Уизли, его голос был полон. Гарри переключил внимание на него и одарил ледяной улыбкой.              — О? И почему я «злобный ублюдок»? Насколько я понимаю, Лили и Джеймс Поттер поженились ещё до моего зачатия, так что я не могу быть ублюдком в прямом смысле слова, ну, если только именно они мои родители. Что же касается зла, то какие у тебя есть доказательства этого? Кроме того, что тебе рассказала Гермиона, ты вообще ничего обо мне не знаешь и поэтому не можешь составить мнение обо мне, — Гарри задумался, сработает ли логический аргумент. Судя по стремительно краснеющему лицу Уизела, нет.              — У тебя красные глаза! Они такие же, как у Сам-Знаешь-Кого! — почти прокричал он. Чернокрыл закатил глаза и посмотрел на младшую Гермиону.              — А ты что скажешь? Ты уже знаешь, что у меня глаза такого цвета, неужели ты думаешь, что я злой? — спросил Чернокрыл, с любопытством ожидая, какой ответ он от нее получит. Она не подняла против него палочку, но, с другой стороны, она знала, насколько он силен.              — Ты хороший человек, — медленно, с расстановкой ответила она. — Но не самый дружелюбный. Ты совершаешь плохие поступки, но делаешь это по веским причинам, — она нахмурилась. — Я действительно не думаю, что я тот человек, который должен рассказывать об этом, — Гарри фыркнул: похоже, она доверяет суждениям других больше, чем себе.              — Ну что ж, пусть будет так, как тебе хочется, — Чернокрыл опустился в кресло за столом. Он посмотрел на женщину, сидящую рядом с ним: она была одета в мантию аврора, у неё были фиолетовые волосы, правда, не такого оттенка, как у него, но похоже, что это был естественный цвет.              — Ты выглядишь довольно молодо, возможно, ты была старше меня, когда я учился на первом курсе, но я тебя совсем не узнаю. Привет, я Гарри Поттер, но для удобства называйте меня Чернокрыл. Так будет проще, когда вы соберетесь привести сюда свою версию меня, — сказал он ей.              Зал, казалось, не знал, что и сказать, но Тонкс всё равно, хоть и нерешительно, ответила она Гарри.              — Привет, я Тонкс. Если у вас все так же, то я закончила школу за год до того, как вы стали первокурсником.              Сириус, похоже, не мог молчать и занял место по другую сторону от Чернокрыл.              — Тонкс — это не полное имя, её зовут Нимфадора Тонкс, и… — он прервался, когда девушка попыталась проклясть его, и Гарри заметил, что её волосы стали красными.              — Не называй меня Нимфадорой! — крикнула она ему, прежде чем снова повернуться к забавляющемуся Гарри. — Уверена, ты понял, что не должен использовать это ужасное имя, и Мерлин знает, что курили мои родители, когда придумывали его, — она заметила, что Гарри, похоже, не собирается задаваться вопросом о том, как она изменила цвет волос. — Ты не собираешься спрашивать о волосах? — спросила она, меняя цвет волос на такой же, как у Гарри, и цвет глаз на красный.              Гарри покачал головой.              — Нет, и так понятно, что ты метаморф. У меня самого есть небольшой талант к этому, но я не могу изменить свою внешность, — затем Гарри продемонстрировал им свои волосы, которые двигались самостоятельно, разделяясь на четыре хвоста и перемещаясь, подхватывая предметы и перенося их по воздуху.              У Тонкс расширились глаза при виде этого.              — Я никогда не думала о том, чтобы попробовать сделать что-то подобное, — она попыталась повторить то, что делал Гарри, но у нее ничего не получилось. Гарри покачал головой и усмехнулся.              — Чем больше ты будешь практиковаться, тем лучше у тебя будет получаться. Я уже давно так делаю, это очень помогает делать заметки и проверять домашние задания, а также и другие вещи, — сказал он ей.              Остальные в комнате немного успокоились, глядя на то, как легко Гарри общается с Тонкс. Муди был одним из немногих, кто не отбросил его сразу как угрозу. И заметил, что Чернокрыл намеренно выбрал человека, который раньше держал в руках его кошку, а также человека с необычным цветом волос. Он готов был поспорить, что выбор был осознанным, а не просто тем, с кем он оказался рядом, — этот мальчик определенно был хитрым.              Сириус занял место по другую сторону от Чернокрыла, в его глазах плясало веселье, когда он смотрел на Тонкс, которая пристально смотрела на него.              — Итак, Чернокрыл, по какой причине ты выбрал это прозвище? Ведь должна же быть какая-то причина.              Черноерыл пожал плечами и выпустил из спины шесть черных крыльев, удивив всех присутствующих, кроме Гермионы, которая видела их раньше.              — Я — анимаг-ворон, и немного повозился с частичными превращениями, что и позволило мне сделать это, — рассказал Гарри. — Думаю, это Альтруж начала придумывать для меня прозвища, и «Чернокрыл» — одно из самых простых.              Гарри не беспокоился о том, чтобы рассказать им несколько таких простых вещей, он был уверен, что Гермиона либо уже рассказала младшим, либо расскажет им, когда они придут расспрашивать их об их собственном мире. Однако он не стал бы рассказывать им ничего такого, чего не знала бы Гермиона, — он будет хранит свои собственные секреты.              Гарри сидел с Гермионой, когда принесли еду, и проанализировал свои и младшей Грейнджер напитки, проверяя, нет ли в них чего-то необычного. Он отметил, что единственное, что в них было, — это успокаивающая настойка, и оставил всё как есть. Гермиона не отказалась бы от одной, она, похоже, все еще была выведена из равновесия пребыванием в другом мире, а яд, содержащийся в его слюне и кишечнике, разрушит зелье, сделав его неэффективным против него.              Когда трапеза закончилась, Молли Уизли улыбнулась им и спросила.              — Вам двоим уже немного лучше? — она тепло улыбнулась всем, и младшая Гермиона улыбнулась в ответ, чувствуя себя намного лучше и менее нервной, чем до еды.              — Да, миссис Уизли, я чувствую себя намного лучше, — она на мгновение нахмурилась. — Наверное, вкусная еда меня немного успокоила, — Гарри фыркнул, привлекая к себе внимание. У него было много разговоров с Сириусом и Тонкс, первый был счастлив, когда Гарри сказал, что интересуется мотоциклами, и подробно рассказал об одном из них, который заколдовал сам. Очевидно, он до сих пор находится у Хагрида, который был последним, кто им пользовался. Тонкс же, казалось, была счастлива, что кто-то не обращал внимание от её таланта метаморфа и помог ей с некоторыми идеями, а также попросил провести с ней спарринг. В его планы входило создать в Ордене образ бойца, а не ребенка. Кроме того, было бы легче получить информацию, если бы у него было алиби и дружба с одним из членов Ордена.              — На самом деле тебя успокоила не еда, — сказал ей Гарри. — Это был успокаивающая настойка, которая была в напитке, — окружающие, казалось, были удивлены тем, что он знал об этом. Большинство из них чувствовали себя немного глупо, что им не удалось обмануть тринадцатилетнего ребенка, но лицо Муди расплылось в довольно угрожающей ухмылке. Он не считал этого мальчика настолько доверчивым, чтобы просто принять еду от незнакомцев, и это подтвердилось. Его немного удивило, что он не смог определить, когда тот наложил чары обнаружения, ведь он не сделал ни одного жеста и не произнёс ни одного заклинания.              Гарри откинулся на спинку кресла, наблюдая за тем, как Гермиона удивлённо смотрит на него, и перевёл взгляд на Аластора Муди. Тот едва заметно кивнул головой в сторону Гарри, закатил глаза и слегка качнул головой в одну сторону. Гарри было любопытно, казалось, что один из членов Ордена хочет поговорить с ним, но почему — он не знал.