***
У Амелии Боунс был трудный день. Помимо всего, что происходило за последние несколько месяцев, включая побег Сириуса Блэка из Азкабана, она только что получила письмо от Сьюзен, в котором говорилось, что в Хогвартсе снова происходит что-то странное. Казалось, что ни Гарри Поттера, ни Гермиону Грейнджер уже давно нигде не видно. Сотрудники тоже ничего не объясняли, и лучший ответ, который она получила, был, что произошел какой-то несчастный случай. Она заметила, что большинство сотрудников, похоже, были недовольны МакГонагалл, но, возможно, в этом что-то было. Её только что вызвали после того, как проверка дементоров в Хогвартсе, о чём думал Фадж, помещая их туда, показала, что их количество сократилось менее чем наполовину от первоначального. Поступали сообщения о том, что дементоры были одержимы Гарри Поттером, который каким-то образом сумел убить то, что якобы было неубиваемым, но теперь они старались убежать, если видели, что он приближается к ним. Правда, интересно, что на это скажет Пророк, в частности Рита Скитер со своим ядовитым пером. Дементоры были порождением кошмаров, волшебники охраняли им свои самые страшные тюрьмы, и те боялись Мальчика-Который-Выжил, спасителя мира волшебников, который должен был стать своего рода маяком света. Амелия понимала, что это просто смешно: Гарри Поттер был таким же человеком, как и все остальные, никто не мог быть настолько чистым в реальной жизни. Тем не менее, некоторые вещи, связанные с Гарри Поттером, она взяла на заметку. Она до сих пор помнила, что именно его кошка принесла ей сообщение о мальчике Малфое два года назад, именно Гарри Поттер так жестоко, на дуэли, уничтожил Люциуса Малфоя, именно он всегда оказывался в центре всех событий, происходивших в Волшебной Британии последние два года. Она увидела летящую к ней записку с ее именем и выхватила ее из воздуха. Прочитав ее, она закатила глаза. Невыразимцы суетились, потому что знали, что кто-то пробрался в их отдел, но не знали, кто, что и как это сделал. Что, по их мнению, она должна была делать с чем-то настолько неопределенным? Видимо, они заметили это только потому, что обратили внимание на то, что кое-где даже отсутствовала пыль, как будто следы оставленные там, чтобы поймать воришку. Она открыла дверь своего кабинета и тут же взяла в руку палочку. Там сидела, казалось, беззаботная молодая женщина лет девятнадцати. В руках у нее был посох, а рядом с ней, казалось, кто-то парил в воздухе. Амелия посмотрела на парящего человека достаточно долго, чтобы отбросить его как угрозу, после чего вернула все свое внимание к девушке, сидящей на краю ее стола. — Чертовски вовремя, я жду тебя здесь уже около двадцати минут, — женщина сказала это, казалось, ничуть не обеспокоенная направленной на нее палочкой. Конечно, учитывая, что одежда Эми была сделана из шкуры василиска, усиленной мифрилом, не было ни одного заклинания, которое Амелия могла бы наложить на нее прямо сейчас. — Ждете меня? Почему? — спросила Амелия, и нащупала позади себя дверную ручку. Она могла быть хорошим аврором и чертовски хорошим дуэлянтом, но она не была самоуверенной и высокомерной, у нее не было никаких гарантий победы над этой женщиной. Та не делала угрожающих движений в ее сторону, но это не означало, что она не сделает их, если Амелия ослабит бдительность. — Посмотри ещё раз на этого парня, он тебе не кажется знакомым? — Эми указала на плавающее тело Питера Петтигрю. При этом она задумалась о компетентности волшебных правоохранительных органов. Ведь в первоначальном отчете о дуэли между Сириусом Блэком и Питером Петтигрю они нашли палец и практически сразу же пришли к выводу, что его так взорвали, что палец — это все, что осталось. Гарри взглянул на тот отчет, он был среди записей, которые он просматривал, хотя и не должен был иметь к ним доступ, и в отчете была фотография пальца. Что сразу бросилось Гарри в глаза, так это то, насколько чистым был порез, абсолютно прямым. Это должно было заставить людей задуматься, по крайней мере, это и отсутствие крови, когда Петтигрю «умер». Резкий вздох Амелии подсказал Эми, что Петтигрю только что узнали, и она захихикала. — Да, удивительно мертвый Питер Петтигрю. Не правда ли, странно, что, казалось бы, мертвый человек может быть сегодня здесь, живой. Я уверена, что это полное совпадение, что он также является незаконным анимагом-крысой и что именно он был хранителем тайны Поттеров, а не Сириус Блэк. Я уверена, что это также довольно большое совпадение, что я нашла его в Хогвартсе — месте, о котором Блэк бормотал перед своим побегом. Что вы думаете, мадам Боунс? — Я думаю, что ваш сарказм вышел за обычные рамки. Полагаю, вы не собираетесь рассказывать мне, как и почему вы его поймали, не так ли? — Амелия подняла бровь, и не удивилась, когда женщина покачала головой. Она не ожидала, что та останется, — она не была похожа на человека, которому нравится быть прижатым к стенке или связанным с чем-то. — Нет, я ухожу. Пожалуйста, убедитесь, что вы добились от него правды. Я знаю, что у вас есть законное право вливать ему в глотку веритасерум, но не позвольте ему выкрутиться, — сказала Эми. Амелия хотела сказать что-то ещё, но женщина исчезла, как будто её и не было, без хлопка, который обычно сопровождает аппарация. Амелия посмотрела на свое новое задание и потерла голову. — Это будет ещё одна головная боль, я точно знаю, — пробормотала она про себя, прежде чем приняться за работу.***
Чистый Сириус Блэк бродил по дому, в котором оказался. Он был большим, но, судя по количеству дверей с табличками, не так часто пустовал, как сейчас. Насколько он мог судить, сейчас здесь находились только вампирша по имени Сацуки и фиолетововолосая женщина по имени Эвриала. С вампиршей Сириус пока не общался, она выглядела просто невинной ученицей маггловской школы, а вот со второй немного поговорил. Судя по всему, это место было чем-то вроде дома для многих людей, и их число увеличивалось только по выходным. У сестры Эвриалы, Сфено, был порт-ключ, который позволял ей путешествовать между Лондоном и домом, но она не преподавала историю магглов, как Сфено, и поэтому у неё было меньше причин им пользоваться. Некий парень по имени Зелретч также должен был часто появляться рядом, как и другие люди с именами, которые Сириус пытался запомнить. Он не флиртовал с ней, что, возможно, шокировало бы многих. У него было несколько причин для этого: он не знал, одинока ли она, не знал её достаточно хорошо, чтобы понять, что она отреагирует плохо, он даже не знал, кто она такая, но самое главное — ему нужно было привести себя в порядок, прежде чем пытаться с кем-то переспать. Сириус обнаружил, что его одежду почистили, пока он мылся, — он подозревал домовых эльфов, и немного трансфигурации позволило им выглядеть не слишком заметными для маггловской среды. Он взял деньги, которые оставила ему Эми, и отправился покупать себе нормальную маггловскую одежду, чтобы было что надеть. Он был удивлен, как далеко дом находится от города, так как пришлось немного пройтись, прежде чем он попал в город. Он был очень рад кулону-переводчику, который дала ему Эми, ведь сам он не знал ни слова по-японски. Он также был благодарен Эвриале за то, что она объяснила ему, какая тут валюта, если бы она этого не сделала, он бы наверняка решил, что йена — это что-то вроде эквивалента фунта. Он побродил по городу, в котором оказался, пытаясь понять, где находится, прежде чем купить подходящую одежду. Выбрать было несложно: в конце концов, джинсы и футболки всегда были относительно нормальными. Ему показалось странным, что в таком огромном месте, как Фуюки, он не увидел ни одного признака волшебников: лишь несколько мест, казалось, были овеяны магией, и он избегал их, как ему советовали. Одно из них вызывало жуткое и тревожное чувство, от которого хотелось превратиться в Бродягу и бежать со всей скоростью, но об этом он спросит, когда вернется к Эми. Одну вещь он всё-таки хотел сделать, несмотря на то, что понимал, что сейчас это крайне маловероятно, — увидеть своего крестника. Гарри уже исполнилось бы тринадцать, он учился на третьем курсе, и Сириус не видел его с тех пор, как ему исполнился год. Возможно… возможно, когда его имя будет очищено, Гарри захочет переехать жить к нему. Сейчас у него не было дома, пригодного для проживания, Площадь Гриммо — точно нет, но он мог бы найти место, он был уверен в этом. Затем он направился обратно к тому месту, где остановился, — возможно, ему удастся поговорить с Эвриалой. Может, она и выглядела немного моложе его, но была не настолько молода, чтобы он чувствовал себя рядом с ней стариком. Ей не могло быть всего двадцати одного, не правда ли? Он вернулся в дом, и попытался разговорить девушку, теперь, когда он привел себя в порядок, Сириус снова вспомнил, где может быть Гарри и что он может делать.***
— Знаешь, даже без дементоров это место — отстой, — пробормотала Эми себе под нос, когда наконец-то нашла этот дурацкий островок. Одно дело — знать, где находится Азкабан, другое — добраться туда. «Напомни мне еще раз, что мы здесь делаем?» мысленно спросила Лиз у Эми, которой это место нравилось не больше, чем её мастеру. Это было очень неприятное место, куда она с радостью никогда бы не вернулась. Не помогало и то, что Фран попала сюда достаточно легко: Эми просто протащила ее через Калейдоскоп, когда они нашли это чертово место. «Беллатрикс Лестрейндж. Нам нужно проникнуть в ее разум, чтобы выяснить, есть ли способ получить доступ к крестражу в ее хранилище легально или нам придется вламываться в Гринготтс. Лично для меня это не имеет особого значения, в последнем случае мы просто рискуем навлечь на себя гнев гоблинов», ответила Эми Лиз. «Не припомню, чтобы в Гринготтсе были какие-либо защитные устройства, способные остановить Слугу в Астральной форме, когда мы были там в последний раз. Учитывая, что в этом мире нет ничего духовного, что могло бы ему угрожать, им не пришлось разрабатывать средства защиты от таких угроз. То же самое было и в Министерстве: хотя в Отделе тайн, похоже, знают о нашем существовании, они не знают ничего больше, чем то, что «мы существуем». Кстати, что ты оттуда забрал, когда мы были там в этот раз?» ответила Лиз. Эми ответила не сразу, так как перемещалась по тюрьме, избегая всех охранников, пока они добирались до камер строгого режима. Они взяли с собой Лен, так как, несмотря на способность защищать свой разум или разрывать чужой в клочья, Гарри не был достаточно опытным Легилименсом, чтобы добыть то, что им было нужно. Они собирались заставить Лен внушить Беллатрисе извращённый сон с участием Волдеморта, который спросит её, может ли она быть ему полезна, может ли он забрать «сокровище», которые оставил на её попечение. Они не знали, сработает ли это, а если нет, то Гарри грубой силой проникнет в её разум, но попробовать стоило. «Похоже, дементоры научились не связываться с тобой», прокомментировал Фран, когда они зашли за угол и увидели, как дементор буквально улетает от Эми. «Интересно, как до них дошли слухи о тебе от дементоров в Хогвартсе?» В порыве любопытства Эми попыталась применить легилименцию на следующем попавшемся дементоре. То, что она обнаружила, весьма ее заинтересовало. Ее лицо приобрело красный оттенок, когда она немного углубилась в сознание дементора и обнаружила нечто такое, чего никак не ожидала. «Что там?» спросила любопытная Лиз, увидев, что Эми приобрела довольно интересный оттенок красного, который можно было бы назвать люминесцентным. «Что ты узнала?» Что она увидела в разуме дементора, в который только что заглянула, что вызвало такую реакцию. «Это место действительно для ненормальных». Эми потёрла лоб, безуспешно пытаясь изгнать из головы возникшие там образы. «Когда говорят, что дементоры «высасывают» все счастливые воспоминания, это не шутка. Я видела эти «счастливые воспоминания» в его сознании, счастливые воспоминания сотен людей и кое-что еще. Похоже, здесь есть пленник, на которого они не могут повлиять, потому что дементоры — источник этих счастливых воспоминаний». «Как-то, что «питается» счастливыми воспоминаниями, может показать хорошие воспоминания? Это полное противоречие». сказала Лиз, и ее не очень-то утешил заметный зеленый оттенок кожи Эми. «Серьезно, что ты видела?» «Один заключенный в Азкабане стал придумывать себе сексуальные фантазии». сказала ей Эми, было видно ей не очень приятно говорить об этом. «В этих сексуальных фантазиях нет ни разных фетишей, ни школьных друзей, ни кого-либо другого, кого он считает привлекательным. Нет, в этих фантазиях фигурируют сами дементоры». Лиз на мгновение задумалась об этом, а затем попыталась прогнать из головы образы, которые пытался вызвать её мозг. Она с сочувствием посмотрела на Эми: у той не было таких воспоминаний, как процесс соития. Но учитывая, насколько активным воображением обладал Гарри, это не могло быть приятным. «Давайте просто сделаем то, ради чего мы сюда пришли, и выберемся отсюда». Сказала им Фран, она слышала их разговор по ментальной связи, но, к счастью, смогла подавить свое воображение лучше, чем двое других. «Я не хочу оставаться здесь дольше, чем нужно, и уверена, что вы двое тоже так считаете». Эми и Лиз удалось вернуть свои мысли в нужное русло, когда они направились вглубь Азкабана в поисках Беллатрисы Лестрейндж. Лиз задалась вопросом, где все человеческие охранники, учитывая, что до сих пор они сталкивались только с дементорами, но Эми объяснила ситуацию. «На острове всего пять человек охраны, и я провела общий поиск, пока мы приближались. Два охранника в доке, один в каком-то офисе, а двое последних патрулируют по краю острова. Заключенных Азкабана кормят раз в день, так что мы не столкнемся с людьми, особенно здесь, в секции строгого режима. Здесь слишком много дементоров, чтобы обычный волшебник мог выдержать длительное пребывание рядом с ними», идя по коридору, троица заглядывала в камеры в поисках цели. Фран нашла её, Лестрейндж была в камере и каталась по полу. Не похоже, чтобы она была в сознании, — хорошо, так Лен будет легче проскользнуть в ее сознание. Эми отпустила Лен и сосредоточилась на их ментальной связи, пока Лен делала то, что должна была. Стараясь не обращать внимания на содержание сна, который Лен передала Беллатрисе, Эми сосредоточилась на любой информации, которую могла выудить из безумной женщины. При упоминании хранилища Беллатрисы она оживилась, надеясь, что есть какой-то способ попасть туда легально, но вздохнула, узнав, что им придется идти сложным путем. Отступив от её мыслей, Гарри телепортировал их оттуда. Они вновь появились в переулке неподалеку от Дырявого котла, где Эми разделилась на Гарри и Холли — больше не было необходимости прятаться в форме Эми. Гарри повернулся к Лиз и посмотрел ей прямо в глаза, насколько это было возможно с повязкой на глазах. — Верно. Теперь мы точно знаем, что кубок Хельги Хаффлпафф находится в хранилище Беллатрисы Лестрейндж. К сожалению, у нас нет законных способов заполучить его. Даже если гоблины знали, что хранят крестраж в своем банке, они обязаны по договору не вмешиваться в содержимое любого хранилища. По крайней мере, у нас есть номер хранилища, это должно облегчить поиски. Ты поищешь хранилище? — спросил Гарри. — Оставайся в астральной форме все это время, просто мысленно позови меня, когда найдешь, и я телепортируюсь туда и позабочусь об этом. Лиз кивнула головой и помчалась в сторону контролируемого гоблинами банка, а Гарри лишь пожелал, чтобы гоблины никогда не узнали об этом. Если бы они узнали, все было бы плохо, это точно. — Да, — вздохнул Гарри. — Думаю, нам лучше вернуться в Хогвартс. Видит Бог, прошло уже достаточно времени, чтобы Грейнджер рассказала всей школе о случившемся, — он ещё поворчал, прежде чем появиться в Хогвартсе.***
Похоже, Грейнджер действительно успела рассказать о том, что с ними произошло, — по крайней мере, персоналу. Когда Холли просканировала защитные чары, то обнаружила, что она находится в комнате персонала, как и почти все взрослые в замке. Единственными, кого там не было, были Филч, Пинс, Трелони и Хагрид. — Итак, мисс Грейнджер, вы хотите сказать, что после несчастного случая с маховиком времени вы попали в альтернативную реальность примерно на полтора года в будущее, Сириус Блэк невиновен, домашняя крыса Рональда Уизли на самом деле Питер Петтигрю, Волдеморт вернулся к жизни, Министерство отрицает, что это произошло, и каким-то образом мистеру Поттеру и его приемному дедушке удалось вернуть вас. Это все? — спросил Дамблдор. Гарри выругался про себя. Фраза о том, что Риддл «вернулся к жизни», была его лучшим шансом избавиться от ублюдка! Почему Грейнджер не может хоть раз держать язык за зубами? Неужели у нее есть какое-то психологическое принуждение рассказывать обо всем взрослым? Похоже, что эта идея провалилась сквозь землю, и что теперь делать? Наверное, хорошо, что в тот момент на нем была мантия-невидимка, ведь он шпионил за собранием учителей. Он постарался стоять за спиной Дамблдора, вне поля его зрения, потому что тот наверняка заметил бы легкую магическую ауру, которую испускала мантия. Гарри не стал раскрывать себя, а посмотрел на профессоров в комнате. Макгонагалл сидела чуть в стороне от других профессоров и была ближе всех к Гермионе. Она выглядела довольно счастливой, что к ней вернулась ее слишком успешная ученица, и, возможно, попытается выдать девушке ещё один маховик или что-то в этом роде. Флитвик был рад возвращению Гермионы, но выглядел немного подавленным. Он спросил, не знает ли Гермиона, где Гарри, но она ничего не ответила. Как только они появились возле ворот Хогвартса, Гермиона, не оглядываясь, помчалась в сторону замка. Бабблинг нахмурилась. Вероятно, ей было интересно, что заставило песок времени отправить их в параллельный мир. Гарри осмотрел два прибора, которые украл из Отдела тайн, и, несмотря на то, что этот материал был нестабилен, он не обладал свойствами, которые могли бы сами по себе вызвать смещение измерений. Гарри не мог понять, почему для удержания песка времени используется такое хрупкое вещество, как стекло? Ведь простые чары прочности не позволили бы ему разбиться. Неужели волшебники настолько глупы, что не предусмотрели никаких мер безопасности? С другой стороны, они выдали тринадцатилетней девочке устройство, способное путешествовать во времени, — не самый ответственный поступок. Взгляд на Северуса показал, что он довольно заметно усмехнулся. Скорее всего, мастер зелий понял, насколько Гермиона была не в своей тарелке. Если бы они не оказались в альтернативном Хогвартсе, да еще и с Гарри, она бы совсем растерялась и не знала, что делать. Спраут просто радовалась возвращению учеников или хотя бы одного из них, но она была довольно мягкой и некой материнской фигурой для учеников, и такого отношения следовало ожидать. Она была из тех женщин, которые суетятся вокруг кого-то и помогают ему справиться с любыми проблемами, как более терпимая Молли Уизли. Вектор, похоже, пыталась разобраться в арифмантической формуле, связанной с путешествиями между мирами. Беглый взгляд на то, что она записывала, показал, что она пытается понять, как песок времени послужил катализатором события, записывая арифматические свойства нестабильной субстанции. — Да, именно об этом я и говорю! — воскликнула Гермиона. — Кто-то должен забрать крысу, а потом наложить на нее заклинание обращения анимага, и это покажет, что я права, я говорю правду, — Гарри покачал головой: это был действительно не тот способ позаботиться о крысе. Представьте себе, если бы крыса была поблизости и услышала её, у нее был бы шанс убежать, и тогда ее заявления оказались бы бесполезными. Макгонагалл гордо подняла голову и улыбнулась Гермионе. — Очень хорошо, мисс Грейнджер. За то, что вы раскрыли нам это, я думаю, вы более чем заслужили двадцать баллов. Если нам действительно удастся взять мистера Петтигрю под стражу, то я полагаю, что вас вполне можно наградить Орденом Мерлина, возможно, третьей степени. — Правда, Минерва? — проворчал Северус. — Неужели мы будем просто игнорировать тот факт, что все проблемы возникли из-за мисс Грейнджер и её маховика времени, которое вы сами убедили Министерство выдать ей? И она, и мистер Поттер пропали уже две недели назад, а мистера Поттера нет рядом с нами, чтобы рассказать свою версию событий. — Вообще-то, я здесь, — сказал Гарри, выходя из-под мантии. — И нет необходимости пытаться задержать Питера Петтигрю, это уже сделано. Сейчас он находится в надежных руках Амелии Боунс, которая, я уверен, позаботится о том, чтобы справедливость восторжествовала. Хотя большинство людей в комнате слегка подпрыгнули от его внезапного появления, никто из них не заметил отвращения в его голосе, когда он произнес слово «справедливость». Честно говоря, Гарри вообще не очень-то думал о справедливости. В принципе, справедливость была хорошей идеей, но слишком часто она оказывалась на втором или третьем месте, за деньгами и влиянием. Справедливость была изменчивой, непостоянной и означала разные вещи для разных людей. Если бы справедливость была одинаковой для всех, то не было бы такого понятия, как мстители, просто не было бы необходимости в них. — Правда, мистер Поттер? — спросил Дамблдор, он одним из первых оправился от шока, вызванного внезапным появлением юноши. — Как я понимаю, остальные проблемы, о которых упоминала мисс Грейнджер, тоже решены? — Сириус Блэк находится в безопасном месте, его передадут, как только будет обработан Питер Петтигрю, что займет не больше недели или около того. Нужно ли еще что-то делать? — он обвёл взглядом комнату, проверяя, не хочет ли кто-нибудь высказаться. — Да, вообще-то есть. Мисс Грейнджер не сообщила нам особых подробностей, но она сказала что-то о том, что профессор Защиты от темных искусств следующего года — мертвец под действием оборотного зелья или что-то в этом роде. Полагаю, вы могли бы дать нам больше информации, может быть, кто-то сказал вам что-то, когда вы не были в компании мисс Грейнджер? — Гарри закатил глаза: не похоже, чтобы они с Грейнджер проводили много времени в обществе друг друга. — Я знаю несколько вещей. Одно могу сказать, что да, Риддла действительно вернули к жизни в конце их четвертого курса. Полагаю, она не сказала вам, что это воскрешение — возможно, лучший шанс убить его до того, как ситуация выйдет из-под контроля, — простодушно ответил он. Макгонагалл насмешливо хмыкнула. — Что вы вообще можете знать о том, как прикончить Того-Кого-Нельзя-Называть? Альбус — единственный человек, которого он когда-либо боялся, и только несчастный случай позволил вам победить его в детстве, — Гарри позабавили ее слова, но еще больше — взгляды, которыми одарили ее другие сотрудники. Похоже, сейчас она была не слишком популярна среди других профессоров. — Что я могу знать о том, как убить кого-то? Не в обиду вам, директор, — Гарри кивнул Дамблдору, который просто улыбнулся в ответ. — Но я не пацифист. Хотите верьте, хотите нет, но я действительно знаю, что нужно сделать, чтобы убить человека, и не думаю, что Риддл окажется сильнее мертвого апостола, — Риддл не был одним из Прародителей Мертвых Апостолов, и даже тогда Гарри, возможно, смог бы справиться с одним из Прародителей более низкого ранга. — Мертвый апостол? — спросил Дамблдор, никогда раньше не слышавший этого термина. Гарри махнул на него рукой, не желая объяснять, что именно сказал. К тому же это было не главное в разговоре. Речь шла о способности Гарри убить Тома Марволо Риддла, более известного как Лорд Волдеморт и некоторые другие дефисные прозвища. Не поймите его неправильно. Риддл наверняка знал множество заклинаний, ритуалов и тому подобного, чего не знал Гарри. Ему было около семидесяти лет, а Гарри — тринадцать, между ними была большая разница в возрасте, так что у него было гораздо больше времени, чтобы научиться магии, чем у Гарри. Однако способности Гарри были направлены на то, чтобы сражаться и убивать. Магические способности, которыми он владел, можно было использовать с летальным исходом, как и большинство волшебных навыков, которыми он владел. Его посох и лук, были созданы для сражений, несмотря на их способность производить обычные заклинания, которые можно было использовать для мытья посуды, чистки ковров и тому подобных вещей. Чёрт возьми, Гарри был способен на скорость, силу и скорость реакции, намного превосходящие человеческие пределы, и это не считая того, что он сделал с собой, вырезав руны на своих костях и обернув их мифриловой проволкой. У него еще не было возможности проверить себя, но его физические способности должны были хотя бы немного возрасти благодаря этому, так что он был существом, специализировавшимся на сражениях. — Достаточно сказать, что я способен убить его. Вообще-то, закон на моей стороне. Поскольку именно он лично убил бывшего главу семьи Поттер, не бросив ему никакого вызова, я имею законное право убить его и всех, кто добровольно последовал за ним и не был наказан Визенгамотом, — сказал ей Гарри, и в его голосе прозвучали стальные нотки, заставившие профессора трансфигурации вздрогнуть. Среди сотрудников раздался ропот по поводу заявления Гарри. Некоторые из них, казалось, приняли слова Гарри, такие как Бет и Северус, но большинство, казалось, были немного обеспокоены тем, как легко Гарри говорил о том, чтобы убить кого-то, даже если этим человеком был Темный Лорд. Однако Дамблдор положил конец дискуссии. — Я думаю, что это собрание подошло к концу. Минерва, как ты думаешь, не могла бы ты забрать мисс Грейнджер, чтобы она вернулась в школу и была готова к завтрашним занятиям? Мистер Поттер, я думаю, вам стоит пройти со мной, чтобы мы могли обсудить некоторые вещи, которые были упомянуты. У меня в кабинете есть Омут Памяти, который может оказаться весьма полезным и позволит мне видеть вещи с вашей стороны. Гарри не обманывал себя: Дамблдор явно хотел поговорить с ним о некоторых вещах, которые Грейнджер, несомненно, сказала бы, прежде чем он появился и прервал её. Он также, вероятно, хотел получить ответы на некоторые другие вопросы. Тем не менее он был не против поговорить с Дамблдором наедине в его кабинете. Не то чтобы у Гарри не было против него поддержки. Холли была у него на плече, Лен была у его ног, а Фран — рядом. Лиз сейчас не было рядом, но это потому, что в данный момент она обходила банк Гринготтс в поисках хранилища Беллатрисы Лестрейндж и находящейся в нём чаши.***
Оказавшись в кабинете Дамблдора, Гарри сел в кресло, которое наколдовал, напротив стола директора. Сначала никто из них не разговаривал, они просто молча смотрели друг на друга. Гарри заметил, что Дамблдор нахмурил брови, словно размышляя над чем-то очень сложным. — Часовая башня не является частью этого измерения, не так ли? — спросил Дамблдор. Гарри был немного удивлен этим вопросом, ожидая, что старик мог задать и другие. Однако он никак не отреагировал и просто ответил вопросом на вопрос. — Что натолкнуло вас на эту мысль? — безразлично спросил он. Гарри наблюдал, как на лице Дамблдора появилась небольшая улыбка, когда пожилой человек слегка покачал головой, и его длинные серебристо-белые волосы и бусы последовали за этим движением. — Ах, прости меня, Гарри. Возможно, в какой-то момент я бы почти потребовал ответа, но все меняется. Полагаю, я должен поблагодарить тебя за это. Видишь ли, раньше я был настолько сосредоточен на Томе и на том, чтобы остановить его, что у меня началось туннельное зрение. Я пытался манипулировать людьми, да и сейчас иногда это делаю, но это уже политика, и я видел в тебе способ наконец-то избавиться от Тома. В прошлом году ты сказал мне кое-что, что заставило меня отступить и взглянуть на себя со стороны. Я был… недоволен тем, что увидел, и большая часть этого была сосредоточена вокруг тебя, — Дамблдор сделал паузу, обдумывая слова, которые он хотел использовать. — В какой-то момент я бы попытался оторвать тебя от твоей семьи, потому что неважно, состоят они с тобой в кровном родстве или нет, но это время прошло. Сейчас я всего лишь человек, который стареет, и именно ты примешь бой. Два предыдущих года именно ты решал проблемы этой школы. Квиррел на первом курсе, и, признаешь ты это или нет, именно ты должен был положить конец проблеме Тайной комнаты, — Гарри посмотрел на директора, гадая, к чему именно приведет этот разговор. — Что вы хотите сказать, директор? К чему этот разговор? — с любопытством спросил он, недоумевая, к чему весь этот бред. — Ах, прости. Старики вроде меня иногда теряются в словах, не обращай внимания. За последние две недели, с тех пор как вы и мисс Грейнджер исчезли, о вас обоих было много разговоров. В частности, говорили о том, что вам, похоже, скучно на уроках, что ты постоянно опережаешь всех остальных. Ты ведь не собираешь долго оставаться в Хогвартсе? Нет, возможно, ты вообще не собираешься оставаться в этом мире, — Гарри приподнял бровь за повязкой. — В рассказе мисс Грейнджер я заметил одну вещь: как легко человек по имени Зелретч переносил людей между мирами. Он делал это слишком легко и уверенно, чтобы это было впервые. Кроме того, ты не удивился смене миров, что говорит о том, что для тебя это нормально. Именно это заставляет меня думать, что «Часовая башня» находится в другой реальности, — Гарри только вздохнул. — Кроме местонахождения того места, где я живу, в этой реальности или нет, вы хотите обсудить что-то ещё? — снова спросил Гарри, он не был доволен выводам, к которым пришел Дамблдор. — Во время рассказа мисс Грейнджер было несколько вещей, которые привлекли мое внимание. Мне удалось отвлечь большинство сотрудников от большинства из них, но не всех так легко провести. Например, Ремус Люпин из того мира сказал, что вы не человек и что между вами и вашей копией большая разница во внешности. Гарри слегка напрягся и внимательно посмотрел на Дамблдора, пока тот продолжал говорить. — Будучи таким наблюдательным, я уверен, что ты понял, что ни в ком из других учеников этой школы нет ничего, кроме человеческой крови. Конечно, ходят слухи о семьях с нечеловеческим наследием, но это не более чем семь или около того поколений назад. Кроме того, эти слухи трудно доказать без согласия людей, о которых идет речь, а они его, очевидно, не дадут. — Что вы хотите сказать? — спросил Гарри у Дамблдора. — Ничего особенного, — ответил директор. — Тот факт, что у меня в штате есть гоблин, а также оборотень, должен сказать вам, что я определенно не предвзят как остальные. Дело в том, что когда Ремус учился у нас, нам приходилось скрывать его ликантропию от всех остальных, потому что мнения о ней могут быть самыми негативными. Мне удалось наложить на мисс Грейнджер сглаз, который буквально свяжет ей язык и легкий конфундус, так что она не захочет говорить о своем исчезновении, и не думаю, что нам нужно выносить эти вопросы на всеобщее обозрение. Дамблдор вздохнул и, казалось, превратился из старика в древнюю мумию. — Лучший способ сохранить секрет — это сделать так, чтобы его обладателя не было рядом. Думаю, в следующем году мы тебя сможем перевести на седьмой курс, пропустив шестой, если ты захочешь. Есть также… несколько других вещей, которые мы, вероятно, должны обсудить. — Это из-за пророчества? — спросил Гарри. Дамблдор выглядел удивленным. — О, я вроде как пробрался в альтернативной реальности в Отдел тайн и заменил пророчество подделкой. Кроме того, вот Маховик взамен того, который сломала Грейнджер. Магглорожденным и так нелегко в Волшебном мире без черной метки в ее послужном списке. — Впрочем, это будет последнее, что я для нее сделаю: глупая девчонка не может держать свой чертов рот на замке, — последнее предложение он пробормотал себе под нос. — Понятно, — Дамблдор, казалось, был немного озадачен тем, что получил из другого мира маховик, но тем не менее убрал его в свой стол. — Думаю, тебе будет забавно узнать, что за последние две недели Минерва стала… ну, довольно непопулярной среди персонала. Она пыталась обвинить тебя в случившемся, но Филиус на неё надавил. Думаю, она просто хотела заполучить ребенка Лили и Джеймса в свой факультет и не рада, что ты не только не там, но и постоянно превосходишь её лучшую ученицу. Гарри хихикнул. — О да, так я чувствую себя намного лучше, — саркастически пробормотал он. — Если вы не собираетесь никуда уходить, я хотел бы кое-что сказать. Сколько бы времени это ни заняло, сколько бы усилий ни потребовало, и какой бы риск ни был связан с этим, я убью Риддла. Дамблдор вздохнул. — Я понимаю, что, будь то пророчество или нет, ты бы сделал именно это, но все не так просто. Учитывая то, как он пережил вашу первую встречу, когда тебе было пятнадцать месяцев, и другую встречу на первом курсе, должно быть что-то, что держит его в этом мире. К удивлению директора, Гарри рассмеялся. — Может быть, крестражи? — Дамблдор, что вполне понятно, был удивлен тем, что Гарри знает об этом конкретном кусочке информации. — Не волнуйтесь, их осталось всего два, и мой друг сейчас направляется к одному из них. Другой будет несложно найти, ведь его уже забрали из места первоначального места хранения. Дамблдор слегка улыбнулся. — А, я вижу, что ты снова опережаешь меня на несколько шагов. Ты действительно нечто иное, Гарри, и я очень надеюсь, что ты будешь посещать нас, когда покинешь эту реальности. Я совершил много ошибок, и, если я могу чем-то помочь тебе, пожалуйста, позволь мне это сделать. Гарри улыбнулся Дамблдору. Это был человек, которого он уважал, и ему было приятно видеть изменения, произошедшие с момента их первой встречи, когда он только попал в Хогвартс. Он кивнул старому директору в знак уважения и признательности, прежде чем встать. — Прежде чем ты уйдешь, Гарри, я должен кое-что тебе сказать. Независимо от того, считаешь ли ты себя готовым встретиться с Томом в бою или нет, никогда не будет плохой идеей при любой возможности создать перевес в свою сторону, — Гарри с любопытством наблюдал, как Дамблдор протягивает Гарри свою собственную палочку. — Ваша палочка? — с любопытством спросил он. Он, конечно, знал, что это старшая палочка, единственная палочка Смерти, которую он не держал при себе, но знал ли Дамблдор, от чего он отказывается? Судя по улыбке на его лице, Гарри мог предположить, что да. — Так, так. Я думаю, что ты действительно можешь знать, что это такое. Я знаю, что ты читал сказки Барда Бидля в библиотеке, возможно, когда искал информацию о своей мантии или что-то в этом роде. Если кто-то и должен присматривать за Дарами Смерти, то в моем списке — это ты. Ты более гибок, чем я, но при этом придерживаетесь своей морали, хотя она и более свободна, чем моя. Твоя мантия, переданная от отца, — еще один дар, но, увы, камень давно потерян для нас, — тогда Гарри решил сообщить Дамблдору кое-что. — Возможно, нет, — он прошептал, взяв одной рукой старшую палочку, а другой телепортировал воскрещающий камень. Его позабавило, что при виде маленького черного камня брови Дамблдора встопорщились. Однако он заставил себя забыть об этом, когда увидел в старческих глазах Дамблдора легкую тоску. — Возможно, нет, — сказал Дамблдор. — Ты один из немногих, кто способен держать при себе Дары Смерти и не поддаться их искушению, — Гарри не стал рассказывать ему, что именно представляют собой Дары Смерти или сама Смерть, ему не нужно было знать правду. — Ты говоришь, что следующий год — лучшая возможность окончательно покончить с Томом, не так ли? — спросил Дамблдор, и Гарри кивнул. — Тогда я полагаю, что помогу в этом и создам условия, максимально похожие на эту альтернативную реальность. Незаконченный рассказ мисс Грейнджер должен стать некоторым препятствием, но я верю, что смогу его преодолеть. А теперь, думаю, я позволю тебе удалиться. Было приятно пообщаться с тобой, Гарри. Улыбаясь, Гарри ответил. — И вам того же, Альбус, — перед тем как покинуть кабинет и направиться в свою башню, Гарри посмотрел на палочку. И продолжал следить за мысленной связью между собой и Лиз, ожидая, когда она найдет хранилище Беллатрикс и кубок в нем.***
— Это оно? Ещё один крестраж? — спросила Альтруж, глядя на кубок на столе, вокруг которого они все сидели. Они находились в Часовой башне, пока что избегая дома Гарри в Фуюки. Пока Блэк был там, а он будет там до тех пор, пока не будет объявлено о виновности Петтигрю, что, вероятно, произойдет в ближайшие несколько дней, Гарри не очень-то хотел его видеть. Он действительно не знал, что должен чувствовать по отношению к Сириусу Блэку. В том мире он был для другого Гарри чем-то вроде шутливого дядюшки, взрослого, но в то же время по-детски заботливого человека, с которым можно было поговорить обо всем, что угодно. Проблема заключалась в том, что Сириус совершенно не вписывался в жизнь этого Гарри. Эвриала рассказывала ему о том, что с тех пор, как он приехал, Сириус, похоже, флиртовал со всеми, у кого есть ноги и грудь, и даже её это раздражало. Гарри понимал, что Блэк чувствует себя довольно свободно, ему не нужно прятаться, как раньше, но он слишком уж перегибал палку. — Да, это предпоследний крестраж, — ответил Гарри. — Это при условии, что Риддл не превратил в него свою домашнюю змею. В этой чаше есть несколько интересных дополнений к обычной защите. Дублирующие и сжигающие чары, которые активируются прикосновением. Снять их несложно, но они вызывают раздражение, так как могут вызвать цепную реакцию. — А что насчет последнего, что это? — спросила Арквейд, ее красные глаза с любопытством рассматривали золотой кубок. — Сколько времени потребуется, чтобы достать его, и насколько сложно? Я знаю, что ты сказал, что нет никаких защитных механизмов, которые могли бы остановить Слугу, но, конечно, у некоторых крестражей должна быть какая-то защита. Гарри фыркнул. — Была. Медальон, который мы должны достать последним, охраняла целая орда инфери, они вроде как упыри или простые мертвецы, но его достал Регулус Блэк, — Гарри заметил поднятые брови и усмехнулся. — Да, домовой эльф рассказал мне довольно интересную историю об этом. В любом случае, медальон хранится, если этот мир не отличается от другого, в доме номер двенадцать на Площади Гриммо, родовом доме семьи Блэк. — Значит, Сириус Блэк — единственный, кто может получить доступ к этому месту, поскольку он последний оставшийся Блэк, — Аоко кивнула головой и, кажется, что-то вспомнила. — Кстати, мы с Зелретчем закончили меч и щит. Гарри с интересом поднял голову, и вскоре перед ним предстали предметы, о которых шла речь. Щит был большим и круглым, его диаметр составлял примерно три четверти — четыре пятых роста Гарри. Надев его на руку, Гарри удивился, насколько он легок, несмотря на свои огромные размеры. Он был черного цвета и украшен эмблемой в виде скрещенных перьев. На задней стороне щита было выгравировано несколько рун, что удивляло: он знал, что Аоко терпеть не может руны, потому что они ассоциируются у нее с сестрой. А вот с мечом всё было иначе: он почти боялся брать его в руки. Беглый взгляд показал бы, что он довольно длинный для одноручного меча, но слишком короткий для двуручного. Пожалуй, полуторный меч было бы лучшим описанием для него. Он был темно-красного цвета, а по обеим сторонам лезвия почему-то была вделана тонкая полоска металла. В рукоять меча была вставлена черная жемчужина. Гарри взял его в руки и почувствовал, что в клинке таится тайна: это, несомненно, был клинок, предназначенный для убийства. — Нужно ли мне спрашивать, как был сделан этот клинок? — спросил Гарри и чуть не подпрыгнул от удивления, увидев, как по металлической полоске на боковой стороне клинка пляшет маленький треск электричества. — Ну, мы старались создать что-то, что напоминало бы благородный фантазм, а это значит, что лучше всего использовать старые материалы. Сам клинок сделан из костей Сфено и Эвриалы, но не так, как мы делали твою косу. Вместо того чтобы удалять небольшое количество костей и пропитывать их костеростом, чтобы они стали достаточно большими для создания оружия, мы пошли другим путем. Мы удалили из них кости, а затем вырастили их заново, то есть кости были настолько старыми, насколько это вообще возможно, — объяснил Зелретч. Затем Альтруж перешла к делу. — Чтобы сделать его сильным, нам нужно было нечто большее, поэтому мы пропитали его нашей кровью. Моей кровью, кровью Арквейд, Зелретча, Сфено, Эвриалы, Лен и даже Сасши. Эта кровь и окрасила его в этот цвет. Затем мы пропитали его ядом горгон, как только смогли, чтобы он впитался и в кость. Затем Аоко сказала. — Мы хотели придать клинку какую-то способность, чтобы он был ещё больше похож на благородный фантазм, но не для того, чтобы сделать его смертоносным, ведь он и так практически смертелен для человека. Мы вдохновились твоим маленьким берсерком, Фран, и решили использовать электричество. Эти две полоски металла, встроенные в клинок, будут служить источником электричества, а драгоценный камень будет впитывать ману, чтобы преобразовать её в необходимое электричество. Теперь настала очередь Акрвейд. — Однако ты будешь сражаться не так. Даже если ты сражаешься с кем-то своего уровня или ниже, грубая сила — не твой стиль, и, поскольку у тебя не будет преимущества в скорости, мы добавили кое-что еще. Твоя имитация Сейбер ориентирована на защиту, поэтому меч будет следовать этой тенденции. Каждый удар будет отнимать немного праны у противника, что еще больше зарядит драгоценный камень на мече. — Конечно, Аоко ещё сделала его несокрушимым, насколько смогла. Меч не годится, если он ломается после одного удара, — Зелретч улыбнулся и стал таким серьезным, каким его еще никто не видел. — Будь осторожен во время войны за Грааль, Гарри, серьезно. Мы знаем, что ты собираешься сделать это сам, но я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что, пообещал, что сделаешь все возможное, чтобы остаться живым и здоровым. Никто из нас не хочет тебя потерять, так что позаботься о себе, хорошо? Гарри оглядел всех и тепло им улыбнулся. — Я обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы остаться в живых. Я также обещаю сделать все возможное, чтобы все, кто будет сражаться вместе со мной, остались живы и здоровы, клянусь, — сказал он им. Вейвер взъерошил его волосы. — Это все, что мы просим от тебя, Гарри, это все, что мы просим.***
Гарри просто уставился на человека, стоящего перед ним, — возможно, это было бы более удачным способом выразить это. Он заснул, не ожидая, что что-то произойдет, а теперь снова оказался в пустоте, прямо перед Смертью. Конечно, его взгляд мог бы быть более эффективным, если бы повязка на глазах не мешала. — Хорошо, — сказал он. — Что я делаю здесь на этот раз? Я не входил в портал в своем сознании, и, насколько я знаю, прогулки во сне через ментальный портал — это то, чего обычно не происходит. Смерть, казалось, веселилась его раздражением. — Ты странный, молодой человек. Обычно со мной не разговаривают в таком тоне в тех редких случаях, когда я им действительно встречаюсь, но, повторюсь, ты не такой, как все. Хм… Я вижу, что ты теперь носишь с собой все три артефакта, те самые Дары Смерти. Немного странно смотреть на них в таком виде, потому что, хотя они и созданы, чтобы представлять меня, я никогда не имела особого отношения к этим предметам. Теперь мне любопытно, чего не случалось уже очень давно. — Отлично, я так рад, что могу вызывать в тебе такие чувства, — Гарри раздраженно отмахнулся. — А теперь, пожалуйста, объясни мне, что я здесь делаю? — спросил он. Хотя Гарри, возможно, и не много спит, он любит сон и может стать довольно ворчливым, когда его прерывают. — Что ты здесь делаешь? Хочу кое-что попробовать. Учитывая твой характер и тот факт, что ты носишь все три моих Дара из своего мира, я думаю, что могу кое-что сделать для тебя, — сказала ему Смерть, и злобная улыбка на её лице ничуть не помогла ей. Гарри настороженно посмотрел на нее. — Почему у меня такое чувство, что я не участвую в принятия решения о том, будешь ли ты делать то, что хочешь. Кроме того, если я скажу «да», то мне покажется, что я заключаю сделку с фейри, а все их сделки должны быть как обоюдоострый меч в самых благостных формах. Смерть кивнула головой, и ее ухмылка стала ещё более злобной. — Верно, у тебя нет выбора. Однако я могу сказать, что если это сработает, то ты станешь лучше, и это должно немного успокоить тебя. Что касается фейри, не спеши судить. Они связываются с людьми только потому, что им нравится наблюдать за интересными событиями, а ты и так очень интересен, — она фыркнула: — Ты, наверное, один из немногих, кто может подойти к фейри, и не ожидать смерти. Конечно, они будут пытаться подшучивать над тобой, но ты уже заинтересовал их. Гарри вздохнул и покачал головой. — Не думаю, что это хорошо, — он посмотрел на Смерть. — Ну что, ты собираешься заняться тем, чем хотела, или просто будешь на меня смотреть? — раздраженно спросил он, желая поскорее покончить со всем этим. Он начал жалеть о своих поспешных словах, когда она подошла к нему ближе, и ее не слишком утешительная улыбка становилась все шире и шире.