Гарри шел по белым коридорам больницы Святого Мунго в молчаливом раздумье. Сегодня он впервые встретил в этом мире Сириуса Блэка в обличии самого себя, а не Эми, как было раньше. Конечно, вторая половина Эми, Холли, маленькая девочка, похожая на фею, ещё одна часть его самого, всё ещё была с ним.
Также с ним были Лиз и Фран, обе они были в астральной форме, как обычно, но все равно сопровождали его. Лен тоже была у его ног, она никогда не покидала его, но сейчас его мысли были заняты кое-кем другим. Сасша, хоть и была сильна в волшебстве, но не так сильна в магии.
Её глаза по-прежнему были смертельно опасны для магов, а ее яд по-прежнему нельзя было вылечить ничем, кроме слез феникса, но её сила уже была не такая огромная. Когда-то он подумывал использовать Сасшу в качестве ездового животного в Войне за Грааль, чтобы подражать Слуге класса «Райдер».
Но он отказался от этой идеи. В конце концов, много ли «героев» известны тем, что истребляют зверей? Нет, она подвергалась бы слишком большому риску, если бы участвовала в Войне без защиты. Однако это не означало, что она была бесполезна, особенно с учетом того, как Гарри «модифицировал» ее в последнее время. Теперь у нее были крылья, и она могла летать. Змея длиной в сотню футов с дюжиной больших черных крыльев по всей длине летела по небу.
Конечно, крылья были лишь частью того, что он сделал. Когда Сасша полностью выросла, она больше не сбрасывала кожу, что было очень кстати для задуманного Гарри. Было довольно сложно процарапать в ее чешуе борозды, в которые он залил расплавленный мифрил и дал ему застыть. Эти борозды складывали руны, и Гарри использовал их для укрепления и усиления защиты Сасши.
Хотя шкура василиска была невероятно, феноменально устойчива к магии, настолько, что на нее не могли воздействовать даже незначительные благородные фантазмы, она была хороша только для защиты от физических ударов. Конечно, он не был слабым, и удар человека мог не более чем поцарапать его, независимо от того, насколько хорош был используемый клинок, но всё же он был хорош только для защиты от физических повреждений.
Гарри использовал магически проводящий материал, чтобы заполнить борозды на чешуе Сасши и создать сложную систему защиты, которая не только противостояла физическим повреждениям, но и обладала защитными свойствами самого мифрила. Однако дело шло медленно, и чешуя отреагировала на мифрил, и стала черной.
Зрелище было впечатляющим, даже если Гарри пока удалось покрыть рунами лишь треть ее длины. Черная чешуя и крылья составляли поистине великолепный контраст с серебристым мифрилом и поразительными желтыми глазами, которые, казалось, пронзали вас насквозь, даже когда она опускала защитные веки.
Но не это было самым важным в ней, а ее смертность, которая беспокоила Гарри. Какой бы крепкой она ни была, её всё равно можно было легко убить, задев клинком одно из ее слабых мест — внутреннюю часть рта или глаза.
В связи с этим он обратился за помощью к Смерти. Похоже, её забавляло, что он пытается предотвратить смерть существа, которое на самом деле было создано для убийства. Василиски почти всегда создавались темными колдунами и волшебниками, для охраны чего-то и это было одной из причин, по которой змеиный язык считался темным даром.
Тем не менее Смерть сделала ему предложение. Она привяжет Сасшу к нему, как привязывают Благородные Фантазмы к легенде о Героическом Духе. Если ее убьют, то она перейдет в нетелесное состояние, в котором сможет восстанавливаться до тех пор, пока жив Гарри. Это означало, что, пока Гарри жив, Сасша могла возвращаться снова, снова и снова.
Взамен Смерть попросила Гарри об услуге.
Дементоры, то есть нечто, что было «создано» волшебниками, противоречили самой Смерти. Они поглощали души своих жертв, и не давали им добраться до Смерти, тем самым лишали её того, что ей принадлежало. В качестве компенсации за то, что она привяжет к нему Сасшу, Гарри должен был уничтожить всех Дементоров в своем мире.
К счастью, в мире было всего два места, где обитали дементоры. Британское министерство обладало монополией на их популяцию, и единственными двумя местами, где их можно было найти, были остров Азкабан и те немногие, что еще оставались в Хогвартсе, — те, о которых никто пока не счел нужным вспомнить.
Гарри был более чем счастлив уничтожить их, но ему пришлось проявить некоторую осторожность. Министерству не понравилось бы, если бы кто-то сломал их игрушки, а Гарри был единственным известным человеком, способным их убить. Ему нужно было надежное алиби на тот случай, если дементоры «таинственным образом» исчезнут. Кроме того, ему нужен был способ обойти чары правды — единственный метод, который волшебники могли использовать против него.
Впрочем, это не составило особого труда. Он рассказал Лиз и Фран о том, что просила Смерть, и вслух сказал, что будет очень жаль, если все дементоры загадочно погибнут, пока он будет ужинать в Большом зале. Они его поняли, и одна из них расправилась с дементорами вокруг школы, а другая — с дементорами вокруг Азкабана, пока Гарри ужинал в Большом зале в один из будних вечеров.
Это позволило бы ему честно сказать, что он не уничтожал дементоров сам и не приказывал этого делать никому другому, — фраза, которая заставила бы любого, кто её услышит, считать его совершенно невиновным, хотя это было не так. Это было немного по-слизерински, но Гарри полностью принимал все части своей натуры.
Еще одна «слизеринская» черта, которую он сделал для Сасши, всё ещё находилась в процессе завершения. Он, продолжая с заметным трудом вытравливать руны на её чешуе, и потихоньку создавать уже разработанный им массив, хотя тот предназначался для него самого.
Еще одной вещью, о которой Гарри размышлял, было то, что он начал называть «сменой души». Под этим он подразумевал способ, которым изменял свою душу, чтобы заставить благородные фантазмы поверить в то, что он их первоначальный владелец. Как это ни удивительно, но поводья Медузы приняли его с самого начала, а эффект Харпа был пассивным, так что ему не нужно было его обманывать. Единственным благородным фантазмом, которым он владел в данный момент, был Разрушитель правил, кинжал Медеи Колхидской.
Так как он был кинжалом предательства, можно было бы подумать, что его верность легко изменить, но это было не так. Поскольку это был кинжал предательства, он просто не хотел работать на него. Разрушитель правил был своенравным, и иногда позволял ему потянуться к возможности владеть им, но затем забирал это, что было довольно неприятно.
Нельзя сказать, что он не делал успехов, — они были, но без знакомства с душой, которой он пытался подражать, процесс шел медленнее, чем ему хотелось бы. Он подумывал о том, чтобы скопировать душу Широ или даже Арчера и использовать их природные способности для работы с оружием.
Но пока он этого не делал, и предпочитал попробовать подражать кому-то более нормальному, прежде чем пытаться подражать душе того, кто владеет Зеркалом Души. И разве это не странно? Сказать, что современный человек более ненормален, чем маг с божественным происхождением из эпохи богов.
Ещё одной мыслью Гарри был он сам, его природа Грааля. Выяснение этого факта стало неожиданностью, но кое-что объясняло: в частности, его огромные запасы праны. Он сомневался, что где-либо есть маг, обладающий такой мощью, как у него, даже у Истинных Предков Мёртвых апостолов. Люди вроде Зелретча могли легко сравниться с ним и превзойти, стоило ему только подключиться к Калейдоскопу и использовать почти бесконечную прану, которую он мог получить благодаря этому.
Именно его огромные резервы заставили Гарри задуматься о том, чтобы попробовать то, чем славились Айнцберны, — искусству исполнения желаний. Особенность «Волшебства желаний» заключалась в том, что не нужно было знать, как оно работает, не нужно было понимать, как это делается, достаточно было просто влить в него чертовски много праны.
Кроме того, хотя запасы праны у него были огромные, превосходящие запасы гомункулов Айнцбернов в геометрической прогрессии, самым большим ограничением было количество праны, которое он мог направить в одно мгновение. Это было его главным ограничением, и он пытался решить эту проблему.
Гарри взял за правило почти постоянно держать свои цепи в активном состоянии, и поддерживать их в рабочем состоянии, как бы «тренируя» их. Однако вся эта прана не пропадала зря — с его стороны было бы глупо так поступать. Всю свободную прану, которую он постоянно вырабатывал, он стал перерабатывать в драгоценные камни и драгоценности, которые носил при себе.
В отличие от шариков, которые он использовал в качестве второстепенного оружия, эти драгоценности были самого высокого качества, и, учитывая, как легко было производить драгоценности с помощью волшебства, он был уверен, что Рин позавидовала бы ему. Гарри не волновало, насколько эффективно он использует этот огромный и постоянный поток праны, это было просто упражнение, которое он выполнял, чтобы улучшить себя.
Именно так и проходили дни — подготовка. Гарри всегда что-то делал, что-то улучшал, налаживал связи, что угодно. У Гарри было так много навыков, что он сомневался, что когда-нибудь воспользуется всеми из них. Например, его метки, знаки, талисманы, которые он сделал из чернил кракена и собственной крови, не нашли особого применения, и он просто накапливал их в огромном количестве.
К тому же он начал раздавать их в качестве рождественских подарков Широ, Рин и Сакуре. Поскольку они были сделаны им самим, их мог использовать кто угодно, и он был уверен, что они пригодятся его друзьям, когда начнется Война за Грааль, хотя бы как отвлекающий маневр.
Единственное настоящее применение для них на данный момент — это прикрепление к рукояткам полученных им Благородных Фантазмов. Эти метки служили для того, чтобы сказать «мое», и выполняли три функции. Первая функция заключалась в установлении первоначальной связи между Гарри и Благородным Фантазмом, что облегчало синхронизацию. Второй функцией было возвращение того, к чему они были прикреплены, в карманное измерение внутри кулона на шее, когда он вызывал их. Третья функция — размещение на том, что он создал, — чтобы скрыть их от чужих глаз. Эта третья функция была создана для одного человека — Широ. Во время Войны за Грааль было бесполезно притворяться Слугой, если кто-то мог с первого взгляда определить, что ты подделка, только по твоему оружию и доспехам.
Гарри и Арчер могли договориться не выдавать друг друга, они даже неплохо ладили, но лучше, чтобы никто, даже потенциальный союзник, не знал о том, что он делает, если только он сам специально не посвятит их в свои планы. Гарри ухмыльнулся, представив себе лицо Рин, когда война закончится и она узнает, что он стоял за всем тем Хаосом.
Гарри нахмурился, снова вспомнив об Арчере. Героический дух не сказал Гарри, чего он хочет от войны, — только это не имеет отношения к Граалю. Если уж на то пошло, он даже был готов помочь Гарри в достижении его цели, лишь бы она не противоречила его собственной.
Может, Гарри и сдерживал свое Зрение Души до такой степени, что видел только имя, возраст и принадлежность человека, но частичка Арчера все равно проскальзывала мимо. Несмотря на все усилия, он почувствовал в нем горечь и меланхолию, и это заставило Гарри нахмуриться. Возможно, ему стоит попытаться поговорить с Арчером тайно, как только начнется война, и попытаться выяснить, чего он хочет и может ли Гарри как-то помочь.
Покачав головой, он отбросил эту мысль. Действительно, если посмотреть на Гарри со стороны, то можно не поверить, насколько он апатичен. Так как казался человеком, который помогает людям, когда видит, что они нуждаются в этом, но не делает для этого ничего особенного.
Это было не совсем так. Гарри действительно помогал людям, Невилл был тому примером, но ход его мыслей отличался от того, что ожидал бы обычный человек. Разница заключалась в мотивации и в том, насколько далеко она простиралась.
Как уже было отмечено, Гарри был очень подготовленным человеком, ему нравилось, когда есть на что опереться, но он также любил использовать свои собственные способности для достижения целей. Фейри были у него в долгу, у него была репутация, которую он создал для себя, и даже какое-то подобие дружеских отношений с «друзьями».
На первый взгляд, у Гарри не так уж много ресурсов, но на самом деле это было не так. В глазах некоторых людей Невилл мог быть просто ребёнком, но он был наследником древней и благородной семьи, и Гарри, помогая ему преодолеть проблемы с уверенностью в себе, оставил его у себя в долгу. Шантаж Малфоев — это ещё не предел того, что ему удалось выбить из гоблинов. С его нынешними ресурсами он мог бы контролировать треть Визенгамота, если бы захотел, используя шантаж, репутацию и взятки.
Кроме того, у Гарри была своя компания, которая оказалась довольно успешной и потенциально собиралась выйти на рынки мира магглов. Эта компания была вполне самодостаточной, и любая прибыль после определенного момента добавлялась к его собственным финансам, которые постоянно росли.
В мире магов у Гарри были связи среди большинства фракций Истинных Предков, нескольких выдающихся магов и даже двух нынешних истинных магов. Если бы не некоторые из них, то Гарри, скорее всего, уже давно бы запечатали, и он стал бы подопытным кроликом. Была даже попытка сделать это: однажды его пытались обмануть, чтобы он случайно подписал свиток. К счастью, привычка Гарри структурно анализировать всё вокруг не дала этому случиться, и он не слышал, что случилось с теми магами, но почему-то Альтруж, узнав о случившемся, неделю потом носила несколько злобную ухмылку.
В общем, Гарри отличали от обычных «полезных» людей две особенности. Во-первых, в его голове всегда звучал тоненький голосок, который он не мог игнорировать, который вычислял, что эти люди могут ему предложить, какие их навыки могут быть ему полезны, какую информацию они могут ему дать. Конечно, в мире бизнеса это было бы вполне нормально, но для подростка?
Вторая вещь, которая отличала Гарри от обычных людей, заключалась в том, что он без колебаний прикончил бы одного из своих «друзей», если бы тот оказался угрозой для кого-то, кто был ему дорог. Это было немного похоже серию фильмов «Пила», если Гарри правильно помнил. Если бы кто-то сказал ему, что выживут только те, кто ему дорог, он бы удивился тому, с какой легкостью мог решать, кому жить, а кому умереть, не испытывая никаких эмоций к тем, кем пожертвовал.
Конечно, имя самого Гарри не стояло на первом месте в этом списке, но он сомневался, что есть что-то, способное реально угрожать Сфено, Эвриале, Альтруж, Арквейд, Зелретчу и некоторым другим, которых он ставил выше себя. Нет, самыми хрупкими в этом списке были Вейвер и его японские друзья, они были всего лишь людьми и, как таковые, хрупкими по сравнению с теми силами, которые он и остальные могли применить.
Это не значит, что они были слабыми, это не так, но у них были пределы, которые он и остальные могли преодолеть просто в силу того, что не были людьми. Гарри иногда задумывался о таких вещах, как пределы человеческого бытия. И часто думал о том, что человек — это базовый уровень, отправная точка, нечто среднее, без особых преимуществ и недостатков, нечто способное к адаптации. И только когда ты начинаешь менять человеческую основу, становишься апостолом, проходишь через генетические манипуляции, обучение, хирургию, кибернетику, магическое усиление и модификацию, появлялись преимущества и недостатки.
Впрочем, не будем об этом пока, Гарри подошел к двери в комнату, где остановился Сириус и где его ждала Нарцисса Малфой. Гарри моргнул, только сейчас заметив, что проделал весь этот путь в режиме полной невидимости, активировав вытатуированный на спине рунный массив, исчез из виду и стал неосязаемым.
«Хм, неужели это войдет в привычку?»
Что ж, возможно, это было довольно показательно, что Гарри проделал такой долгий путь, не предупредив никого в здании о своем присутствии. Теперь, когда он вспоминал, как шел сюда, он действительно прошел сквозь нескольких человек, и никто из них этого не заметил. Он даже не стал разговаривать с ведьмой за стойкой, чтобы узнать, где находится Сириус, а просто последовал туда, куда его вело Зрение Души.
«Как там было? Нет времени лучше настоящего?» Гарри огляделся по сторонам и убедился, что вокруг нет никого, затем снял маскировку и остановил поток праны в массивах, вытатуированных на его спине, после чего постучал в дверь.
— Войдите, — с той стороны раздался мужской голос, который, вероятно, принадлежал Сириусу Блэку.
Гарри так и сделал: открыл дверь, шагнул внутрь и закрыл её за собой. Холли удобно устроилась на его плече, и, судя по тому, сколько времени она там провела, у нее было чертовски хорошее чувство равновесия. Лен вбежала в комнату и тоже огляделась, но остановила внимание на трех людях, а также на всём остальном, что там было.
Одним из них был сам Сириус Блэк, лежащий на кровати и одетый в больничный халат. Физически он выглядел лучше, чем Гарри когда-либо видел его в этом мире или в других, которые он посещал. Его кожа имела более здоровый оттенок, волосы были чище, он побрился, от него исходил более свежий запах, глаза были ярче, а на лице была дерзкая ухмылка.
Рядом с кроватью была целительница, которая пришла сюда, чтобы помочь обрести ясность ума. Гарри мог признать, что она была физически привлекательной, по-человечески красивой. Это не значит, что он считал людей уродливыми, вовсе нет, он просто имел в виду, что это в пределах человеческих возможностей. Человеческие женщины, как правило, были привлекательны с точки зрения «достижимости», если в этом есть смысл. В них не было той атмосферы «совершенства» или «красоты», которая была присуща нечеловеческим женщинам, что иногда делало их лучше, чем неземная красота, которую можно найти в вейлах и им подобных.
Гарри не обратил особого внимания на целительницу, его внимание было сосредоточено на другой женщине в комнате. Нарцисса Малфой выглядела… фальшиво. Всё в ней заставляло Гарри вспомнить актрис, которые делают пластические операции, чтобы выглядеть на четверть моложе своих лет. Все в ней было слишком однообразно, как будто это было сделано специально, а не от природы. Даже ее одежда соответствовала этой тенденции: она была профессиональной, но в то же время представляла собой волшебный эквивалент стереотипа «сексуальной секретарши».
Сириус посмотрел на Гарри, его брови нахмурились в замешательстве.
— Кто ты? — спросил он. — Ты чертовски похож на этих двух сексуальных птичек, которых я видел раньше, но не знаю, зачем ты сюда пришел, я же не смог затащить ни одну из них в постель. С другой стороны, ты выглядишь слишком молодым для речи «старшего брата» и слишком взрослый для незаконнорожденного ребенка.
При этих словах у Гарри дернулась бровь, чему не способствовало выражение лица Блэка: он, вероятно, подумал, что это плутовская ухмылка или что-то в этом роде. Нарцисса Малфой знала, кто он такой, и усиленные глаза Гарри уловили едва заметное подрагивание ее губ, выдававшее её веселье. Гарри закатил глаза под повязкой и вздохнул.
— Вы не знали, что меня попросили быть здесь? Мое имя, Блэк, — Гарри Джеймс Поттер, и оно должно быть вам хотя бы немного знакомо, — сказал Гарри старшему мужчине и ухмыльнулся, увидев его ошарашенное выражение лица. Глаза Сириуса окинули Гарри с головы до ног, словно ища что-то.
— Ты Гарри? — спросил он, и казалось, остолбенел. — Этого не может быть. В детстве у Гарри были зелёные глаза, чёрные волосы, и он не был и вполовину таким бледным, как ты. К тому же ты слишком худой, — добавил Сириус, глядя на то, каким худым был Гарри. — Ты выглядишь так, словно умираешь.
В одном Сириус был прав: Гарри был невероятно худым, он выглядел так, будто от него остались лишь кожа да кости. Это, в сочетании с его низким ростом, заставляло его выглядеть моложе, чем он был на самом деле. Вместо обычного или здорового тринадцатилетнего подростка Гарри выглядел скорее истощенным десятилетний.
— Неважно, как я выглядел раньше, но сейчас я такой, какой есть, — заявил Гарри. — А теперь, я полагаю, миссис Малфой хотела бы кое-что обсудить с нами обоими. Я уверен, что вы получили письмо, как и я, — в словах Гарри прозвучал укор и почти неразличимое шипение, поскольку ему не понравилось, что Сириус так отозвался о Сфено и Эвриале.
Целительница разума подняла бровь, и была заинтересована тем, что сейчас произойдет, но промолчала, просматривая какой-то отчет. В конце концов она заговорила.
— Я бы сказала, что вы застрянете здесь надолго, мистер Блэк. Повреждения вашего разума от воздействия дементоров будет нелегко излечить. Пребывание в форме анимага одновременно и защищало ваш разум, и повреждало его. Положительная сторона этого — вы сохранили рассудок, что весьма похвально. Из минусов — не думаю, что нам когда-нибудь удастся полностью отделить вашу психику от психики собаки. Учитывая, что собака довольно… сексуально активна, думаю, будет лучше, если мы постараемся отделить вас от этой части как можно скорее, чтобы добиться наилучших результатов.
Нарцисса слегка фыркнула, но ей каким-то образом удалось сделать это элегантным и женственным тоном, и сказала.
— Не надейтесь на это. Еще до Азкабана, когда мы учились в школе, он пытался залезть под каждую юбку в замке. Думаю, к четвертому курсу он успел переспать со всеми, кроме тех, кому было меньше тринадцати. Если не ошибаюсь, на шестом курсе он даже переспал с двумя профессорами одновременно.
На лице Сириуса появилась широкая ухмылка.
— О, да ладно! В том году у нас была очень сексуальная учительница астрономии, а новый профессор ЗОТИ была просто моделью, как я мог не попытаться? — спросил он. Нарцисса закатила глаза, как будто ничего другого не ожидала. А вот глаза Гарри сузились: ему очень не понравилось, как Сириус описывал свои прошлые похождения. Гарри не возражал против того, что у него было несколько партнеров, как и против разницы в возрасте. Нет, Гарри не нравилось то, как Сириус отзывался о них, словно о завоеваниях или коллекции.
— И именно это нам придется изменить, если мы хотим вернуть вас в нормальное общество, — сказала целитель разума, неодобрительно глядя на Блэка. Бывший заключенный надулся, подмигнул ей, а затем похабно ухмыльнулся.
— Вы его не измените, — с покорностью в голосе сказала Нарцисса. — Даже до того, как он сбежал из дома, он всегда был немного… диким, но когда он начал жить с Поттерами, он по-настоящему раскрепостился. Честно говоря, я удивлена, что от него ещё не забеременела хотя бы одна целительница, — в её голосе слышалось отвращение, и она почти не пыталась его скрыть. Блэк не обратил на это внимания, он был слишком занят тем, что строил глазки целительнице, которая всё ещё находилась в комнате.
— По крайней мере, скажите мне, что ему станет лучше, чем было в последнее время: в Фуюки он флиртовал со всеми, кто был в юбке. Нам пришлось прижать одну из целей его флирта к земле, чтобы она не убила этого идиота, — Гарри покачал головой и бросил взгляд в сторону Блэка. — Учти это, попытка соблазнить принцессу вампиров таким способом, вряд ли закончится для тебя хорошо.
Это был странный момент, кто бы мог подумать, что Арквейд может так выйти из себя? К счастью, даже в гневе она не причинила никому из них вреда, когда они, повалили её на пол. Для тех, кто не знал, что происходит, это выглядело довольно странно: корчащаяся Арквейд Брюнстад под кучей тел, в которую входили он сам, Сфено, Эвриала, Альтруж, Убийца Приматов, Лиз, Фран и даже Аоко.
И конечно же, Рин попросту не могла не зайти в этот момент, и пробормотать что-то о том, что Гермиона была права насчет гарема? Что ж, могло быть и хуже. Гарри мог быть в своей мужской форме, а не в объединённой форме Эми, скрывая свою личность от Блэка на время.
Блэк удивленно посмотрел на Гарри и моргнул.
— Ты слышал об этом? Эй, ты имеешь какое-то отношение к тому, что я там оказался? — на лице Блэка появилась развратная ухмылка. — Между нами двумя, как думаешь, ты сможешь дать мне их адреса или они все твои?
Гарри повернулся к целительнице разума.
— Мне можно причинить ему боль? Пожалуйста, скажите мне, что мне разрешено причинить ему боль, — Нарциссу, казалось, забавляло происходящее, но целительница лишь смотрела между Гарри и Блэком, и приподняла бровь. На ее лице появилась едва заметная, но злобная ухмылка.
— Ну, мы практически выяснили, что с ним было физически не так. Поэтому я сейчас здесь, чтобы разобраться с психическими проблемами. Конечно, я получила квалификацию обычного целителя, прежде чем начать обучение на исцеление разума, так что я могу дать вам свое… профессиональное мнение, — Гарри понял, что она определенно ему понравится.
По выражению лица Блэка можно было догадаться, в каком направлении пойдёт разговор. Гарри успел наложить на того связывающие чары, а также чары, удерживающие его на кровати. В этот момент Блэк заметил в руке Гарри посох, тот самый, которым пользовалась Эми, когда забирала его.
— Да, — сказала целительница разума. — Думаю ничего страшного не случится, только не делайте ничего постоянного. Конечно, я не могу одобрить такой поступок, я всё-таки давала клятву целителя, — на лице Блэка появилось выражение надежды, но целительница пресекла это. — Я считаю, что на данный момент я сделала все, что могла, так что, пожалуй, я пойду.
Целительница вышла за дверь, и внимание Блэка переключилось на Гарри, после чего он захныкал. Решив не делать ничего сверхъестественного, Гарри ограничился несколькими жалящими заклинаниями, которые заставили Блэка вскрикнуть. Заглушающие чары, которые Гарри наложил на дверь, сделали так, что никто не прибежал. Также можно отметить, что на лице Нарциссы Малфой появилась небольшая улыбка.
— Так, теперь, когда с этим покончено, позволь мне сказать ещё одну вещь. Если ты ещё раз попытаешься сделать что-то подобное, у тебя будет только два выхода. Первый — мы не будем сдерживать принцессу вампиров и позволим ей делать с тобой всё, что она захочет. Второй — мы заставим тебя принять свою анимагическую форму, оглушим, а затем отвезем к ветеринару, чтобы тебя «вылечили». Ты понимаешь, о чем я говорю? — спросил Гарри, на что Блэк покорно кивнул.
— Теперь, — сказал Гарри. — Я полагаю, что твоей кузине, Нарциссе Малфой, в девичестве Блэк, есть что нам сказать. Могу ли я спросить, почему вы пожелали видеть не только Сириуса Блэка, который является главой вашей семьи, но и меня? — спросил он, глядя на Нарциссу Малфой с приподнятой бровью.
Сириус пробормотал под нос что-то весьма нелицеприятное о Малфоях, и Нарцисса кивнула ему.
— Именно поэтому я здесь, — Сириус удивленно поднял голову. — Я не хочу быть как Малфой, — как и отметил мой кузен-гриффиндорец. Я вообще никогда этого не хотела, но у меня не было выбора. Возможно, Андромеда правильно поступила, когда сбежала и вышла замуж за магглорожденного. Я слышала, что её отношения складываются хорошо, во всяком случае, гораздо лучше, чем у меня.
Гарри с любопытством посмотрел на неё.
— Вы хотите аннулировать брак? Вот почему вы здесь, чтобы увидеться с Сириусом, но… о! Теперь я думаю, что понимаю, почему вы хотите, чтобы я тоже был здесь, — Нарцисса окинула Гарри оценивающим взглядом, и похоже, была довольна увиденным. Сириус только выглядел смущенным и спросил, о чем они говорят, но ответил ему Гарри.
— Как глава Блэков, семьи, в которой она родилась и продолжает жить, несмотря на то, что является частью семьи Малфой, ты можешь аннулировать её брак. Конечно, это приведет к разрыву между Блэками и Малфоями, но я не думаю, что тебя это волнует, не так ли? — Сириус покачал головой, он вообще не хотел иметь ничего общего с Малфоями.
— Вот именно. Дело в том, что все деньги Малфоев записаны на имя Люциуса Малфоя. Если брак будет аннулирован, Нарцисса не получит ничего, и ей придется полагаться на финансы Блэков. Конечно, Блэки — богатая семья, но их финансы пострадали во время последней войны с Темным Лордом. Кроме того, фамилия Блэк потеряла влияние с тех пор, как осталась без главы, а ты, её наследник, уже более десяти лет находился в Азкабане. То же самое чуть было не случилось с Поттерами, поскольку они всё ещё были без главы, а я исчез. Если бы не эта история с «мальчиком-который-выжил», я был бы в таком же положении, — продолжил Гарри.
— Так почему же она хотела, чтобы ты был здесь? — озадаченно спросил Сириус.
— Потому что я уже предпринял усилия, чтобы снова зарабатывать деньги. Я считаю, что Нарциссе нужны деньги, которые она могла бы назвать своими, независимыми от других. Один из способов сделать это — использовать имеющиеся у неё связи, чтобы помочь мне в моих деловых предприятиях, что было бы весьма полезно для меня, поскольку позволило бы мне расширить свои предприятия в других областях, — объяснил Гарри.
— Ты уверен, что тебя правильно распределили? — спросила Нарцисса с ноткой веселья в голосе. — Я бы сказала, что из тебя получится хороший слизеринец. Ты, похоже, лучше разбираешься в этом, чем мой собственный сын, клянусь, его следовало бы отсортировать в Гриффиндор, — она поморщилась.
Гарри облегченно рассмеялся.
— У Драко Малфоя есть амбиции, много амбиций, но ему нечем их подкрепить. Кроме того, я уверен, что он заставит своего отца все изменить, если окажется где-нибудь еще, кроме Слизерина, — Гарри закатил глаза под повязкой.
— Да, Драко, похоже, очень сильно полагается на Люциуса. Если быть честной, что, похоже, работает с вами двумя, то я действительно считаю, что он растратит состояние Малфоев, когда станет следующим главой семьи. Политика чистокровных — не та вещь, в которую можно ввязываться легкомысленно, а Драко не отличается тонкостью подхода, — Нарцисса вздохнула.
Гарри кивнул.
— В этом я могу с вами согласиться. А теперь, думаю, нам стоит поговорить о том, как всё это будет происходить, если, конечно, Сириус Блэк согласится на это, — Гарри и Нарцисса посмотрели в сторону пациента, который с недоумением смотрел на них обоих.
— Конечно, — сказал Сириус. — Честно говоря, я тоже не думаю, что создан для таких вещей. Хотя в детстве мне вдалбливали этикет и прочее, я не очень-то хотел уделять внимание всем этим душным и скучным урокам. Я, конечно, аннулирую брак, когда смогу, но пока что я как бы застрял здесь.
Гарри кивнул головой.
— Именно так. То, что ты застрял здесь, немного работает на пользу Нарциссе, — он повернулся к женщине. — Вы часто бываете заняты в течение дня? — спросил он. А Нарцисса на мгновение задумалась.
— Нет, совсем нет, — ответила она. — Я не более чем трофей, который Люциус может показывать на официальных мероприятиях. Я встречаюсь с несколькими другими женщинами, которые думают так же, как и я, но это не регулярно. Я могу делать всё, что захочу, лишь бы быть рядом с Люциусом, когда ему это нужно, на официальных мероприятиях и тому подобное.
Гарри кивнул головой.
— По крайней мере, мне так проще. Как вы думаете, кто-нибудь из этих женщин, захочет немного поработать в качестве секретарей и менеджеров? Это помогло бы мне, принесло бы им немного золота и позволило бы мне расширить свои контакты.
Нарцисса обдумала эту идею и только потом кивнула.
— Да, я думаю, что некоторые из них так и сделают. В целом, я бы сказала, что в этом качестве на вас может работать полдюжины людей или около того. Как вы предлагаете это устроить? — она спросила, затем посмотрела, словно оценивала его и ожидала ответа.
— Поскольку вы можете делать все, что вам заблагорассудится, у вас есть практически все возможности помочь мне в моих начинаниях. Средняя зарплата секретаря в мире волшебников составляет около четырех тысяч галеонов в год, так что мы возьмем это за основу. Продажи зелий и ингредиентов сейчас идут хорошо, шелк акромантула — довольно средне, материалы — неплохо, чары — это, что я изучаю, алхимия — очень хорошо, — пробормотал Гарри, перебирая в уме все бизнес-предприятия, которые у него сейчас есть в его растущей компании, и рассказывал о том, как идут дела.
— Я думаю, что импорт и экспорт — это один из секторов, в котором мне нужна помощь, как вы думаете, вы могли бы помочь с этим? — спросил Гарри у Нарциссы, которая подняла брови, услышав, насколько широко развит бизнес Гарри. Она знала, что он занимается ингредиентами и зельями, но это была лишь основа, о которой она знала.
— Да, об этом я действительно немного знаю. Может, Люциус и является лицом компании, но именно я заключала сделки, пока он был занят политикой. Я также получала высшие баллы по зельям, чарам и рунам, когда училась в Хогвартсе, если это вам хоть как-то поможет, — сказала Нарцисса Гарри.
— Тогда как вам такой вариант. На следующем собрании выясните, кто бы хотел работать на меня в таком качестве, на что он способен и какие у него есть связи. Базовое жалованье составит четыре тысячи галеонов в год, но чем больше прибыль, тем выше зарплата. Как вы думаете, когда вы сможете связаться со мной? — спросил он. Ему было интересно, как часто собирается ее группа.
— Мы собираемся через два дня, так что довольно скоро, — ответила Нарцисса. — А что потом? Что будет, когда вы получите ответ? — спросила она. Насколько организованной была маленькая компания Гарри Поттера? Судя по услышанном, она была не такой уж маленькой, как ей казалось.
— Как только я получу ответы, я смогу определить, в какой сфере бизнеса вам лучше всего работать. Сейчас вы будете заниматься импортом и экспортом, но я не знаю, что делать с остальными. Как только эта небольшая организационная работа будет завершена, я смогу делегировать каждому должность и задачи. Вас это устраивает? — Нарцисса кивнула головой.
— Что касается отношений между вами и вашим мужем, то это зависит от того, как скоро Сириус покинет это место. Очевидно, что аннулирование брака, когда он находится в больнице Святого Мунго, произведет не самое лучшее впечатление, так что с этим придется подождать. А до тех пор мое предложение о работе всегда в силе, — сказал ей Гарри.
Нарцисса улыбнулась, поблагодарила Гарри и пожала ему руку, а затем попрощалась с ним и Сириусом и ушла. Блэк выглядел немного ошеломленным тем, что он только что увидел. То, что Нарцисса обращалась с Гарри, словно он был взрослым человеком, а не ребенком, было неожиданным. То, как они договорились работать вместе, то, как Гарри вел себя, — все было странным с точки зрения Сириуса.
— Что, во имя Мерлина, только что произошло? — спросил он, часто моргая, чтобы прогнать галлюцинации, свидетелем которых он был. — Эй, ты же знаешь, что Нарцисса обычно гораздо более жестока, чем сейчас? Проклятье, заключать с ней сделки чуть менее опасно, чем с фейри. Разница лишь в том, что фейри будут играть с тобой до конца жизни, а моя кузина будет использовать законные методы.
Это его немного позабавило, и он решил немного повеселиться.
— О, правда? Честно говоря, мне больше понравилось, когда я… вступал в дискуссии с фейри, я нахожу их предпочтительнее людей, — Гарри увидел, как глаза Блэка стали еще больше и круглее. — В конце концов, они обязаны мне услугой, и у меня сложилось, что-то похожее на дружбу с одной наядой.
— Что? — пискнул Блэк.
— О да, я довольно часто хожу с ней купаться, — теперь уже два-три раза в неделю. — То, как она заставляет меня дышать под водой, немного странно: она целует меня, чтобы сделать это. Я имею в виду не просто поцелуй, а очень интенсивный поцелуй, от которого у меня слегка кружится голова.
Гарри увидел, что Блэк застыл в ступоре, так как его мозг спешил уловить смысл сказанного Гарри. Он решил добавить еще немного, прежде чем оставить Блэка.
— У меня также довольно тесная дружба с одной суккубой, — он имел в виду Лен, которая, помимо того что была его фамильяром, действительно был его близким другом.
Заметив выражение лица Блэка, Гарри вышел за дверь и успел активировать вытатуированный на спине рунный массив, который не пропускал звуки, прежде чем разразился беззвучным смехом. Он прислонился к закрытой двери и опустился на пол, его плечи тряслись от смеха.
Холли потрепала его по голове, чтобы привлечь его внимание, и указала налево, дальше по коридору, где стояла целительница разума. Похоже, она почему-то ждала его. Гарри решил не заставлять ее ждать дольше, чем нужно, и поднялся на ноги, а затем направился к ней.
Как только она увидела, что он подошел, она начала куда-то его вести. Гарри приподнял бровь, пока они пробирались дальше по лестнице. Сириус находился на втором этаже, где лечили травмы, нанесенные существами, поскольку большая часть повреждений его психики была вызвана дементорами.
Когда они оказались на четвертом этаже, Гарри кое-что заметил. Что-то напомнило ему о Невилле Лонгботтоме. В одно мгновение он вспомнил то, что упустил Гарри в другом мире. Родители Невилла постоянно были в больнице Святого Мунго, потому что были замучены до безумия Лестрейнджами и Краучем-младшим. Так считали люди, но у Гарри была своя теория.
Люди отшатываются от боли, это естественный инстинкт, так что же происходит с людьми, которым так больно, что они физически не могут от этого избавиться? Теория Гарри заключалась в том, что их разум старался избежать боль, ушёл внутрь себя и не желает выходить наружу.
Гарри перевёл взгляд на Лен, своего фамильяра. Как суккуба, она неплохо владела искусством разума, и могла управлять снами. Возможно, она могла что-то сделать, чего не могли обычные волшебники-люди. Гарри не был экспертом в искусстве разума, но кое-что ему удавалось. Он мог защитить свой собственный разум или разорвать чужой в клочья, но не более того. Лен же, напротив, могла делать то, о чем мог только мечтать. Когда целительница разума, чье имя он так и не удосужился узнать, собиралась подняться по лестнице, Гарри послал мысленный запрос Лен, попросив ее узнать, что она может сделать для Лонгботтомов.
Глаза Гарри, спрятанные за повязкой, следили за Лен, когда она бросилась на поиски Лонгботтомов. Затем внимание Гарри вернулось к целительнице, которая, судя по всему, вела его в комнату для посетителей на пятом этаже.
***
Он оказался прав: они вдвоём оказались в комнате для посетителей. В тот день там было почти пусто, только за тремя столами сидели люди. Гарри и целительница разума, которую звали Алексис Джейкоб, сели за одним двухместным столиком с напитками перед каждым из них. У Гарри была кружка горячего шоколада — он не думал, что питьё крови в присутствии Алексис произведет хорошее впечатление, а у целительницы разума — кружка чая.
— Итак, я предполагаю, что вы привели меня сюда не просто так, — Гарри произнес это через мгновение после того, как они сели, и с любопытством посмотрел на Алексис. — Не хотите рассказать мне то, что, по вашему мнению, я должен услышать, а Сириус Блэк — нет?
Она вздохнула и посмотрела на Гарри поверх своей кружки.
— В основном это связано с вами и тем, что вы хотите сделать, — Гарри поднял бровь. — Когда Сириус Блэк сбежал из дома, он стал подопечным Поттеров, и Блэки практически изгнали его из семьи. Это значит, что ты, внук тех, кто его приютил, имеешь самое большое право голоса в том, как с ним поступать. Это похоже на маггловскую концепцию ближайших родственников, только немного страннее.
— Понятно, — ответил Гарри. — Итак, что вы хотите мне этим сказать? Я предполагаю, что, поскольку у Сириуса Блэка проблемы с психикой, он не считается психически здоровым, и именно поэтому вы вообще со мной разговариваете.
Алексис поморщилась.
— Да, его психическое состояние сейчас действительно не совсем в порядке. Возможно, это прозвучит как стереотипная претензия женщин к взрослым мужчинам, но сейчас он совсем как ребенок. Его умственное развитие находится где-то на уровне пятнадцати-шестнадцати лет. Его гормоны невероятно высоки, и его разум стал походить на пса, который попытается сношать все, что видит.
— И что же вы хотите, чтобы я с этим сделал? — спросил Гарри.
— Это не столько то, что вы можете сделать, сколько совет. Если Сириуса выпишут из больницы Святого Мунго, я хочу, чтобы кто-то присматривал за ним как минимум шесть месяцев после выписки. Здесь этого не сделают, но это необходимо. Если его не вернуть в реальный мир под наблюдением, он, скорее всего, заделает кому-то ребенка в течение нескольких недель, — она вздохнула. — Есть еще и черты, которые он приобрел, так долго оставаясь в собачьей форме. Полагаю, вы заметили, что его язык высовывается изо рта, а его скулеж, рычание и прочее очень напоминают собаку.
Гарри кивнул головой.
— Да, я это заметил. Было ли что-то ещё, кроме этого? Было ли что-то ещё, что указывало бы на то, что это глубже, чем такие мелочи, как рычание и болтающийся язык? — он опасался, что может быть что-то ещё, что потребует помощи — этого и так было более чем достаточно.
— Кроме его желания заниматься сексом со всеми женщинами, которых он видит? Нет, ничего. Надеюсь, к июлю или августу мы сможем привести его мысли в порядок. Нам придется действовать медленно, потому что отступать назад нельзя, это может привести к катастрофе. Вы знаете что-нибудь о его характере до того, как он оказался здесь? Знание этого может помочь мне вернуть его к нормальной жизни, — спросила Алексис, и слегка приподнялась.
— Боюсь, я знаю не так уж много, но поделюсь с вами тем, что мне известно. Как вы, наверное, догадались из того, что я, Блэк и Нарцисса говорили ранее, он был более чем плейбоем. Я слышал от профессоров и других людей истории о том, как его заставали с другими студентками в… компрометирующих позах, и это только те случаи, когда его ловили. Он был проказником, который ненавидел все, что связано со Слизерином, но не обязательно все «темное», — Гарри постучал себя по подбородку и на мгновение задумался.
— Вообще-то, я не уверен, как Блэк относится к «темным» вещам. Он воспитывался в традиционно «темной» семье, но, когда подрос, сбежал к Поттерам, традиционно «светлой» семье. Его определили в Гриффиндор, в то время как в его семье буквально столетиями были одни слизеринцы, и иногда Рейвенкло. Он подружился с оборотнем, благодаря чему стал анимагом. Он был шутом, клоуном, но также был хорош в трансфигурации, хотя и не очень много занимался ею, — Гарри посмотрел на Алексис, которая совсем не выглядела счастливой.
— Именно таким человеком я и не хотела его видеть, — она вздохнула. — Это все усложняет, даже больше, чем было, но, по крайней мере, позволяет мне разобраться с «настоящим» Сириусом Блэком. Если честно, я не думаю, что он когда-нибудь станет ответственным взрослым, но, возможно, мне удастся сделать его не слишком безответственным.
Гарри кивнул головой и погрузился в общий разговор с Алексис, пока они вдвоем пили свои напитки. Ему нравилась эта женщина, она не относилась к нему как к ребенку и знала достаточно много о разных предметах, так что они проговорили еще около четверти часа, прежде чем Гарри ушел.
Когда он спустился на этаж ниже, Лен снова присоединилась к нему, и вид у нее был такой самодовольный, какой только может быть у кошки. Гарри перевёл взгляд на палату, в которой она находилась, и увидел Фрэнка и Алису Лонгботтом, оглядывающих себя. Ясный взгляд в их глазах заставил Гарри подумать, что Невиллу скоро будет о чем порадоваться. Покачав головой, он и те, кто был с ним, исчезли из больницы Святого Мунго.
***
Был конец мая, и Гарри сидел в Большом зале за вечерней трапезой. Его мысли были заняты совсем другим: он наконец-то начал делать волшебный мотоцикл, о котором думал раньше. Он взглянул на старый мотоцикл Сириуса Блэка, за которым сейчас присматривал Хагрид, и его позабавило то, как мало было сделано для его модификации.
Сам мотоцикл был «Triumph Bonneville T120» 1959 года, обычный на вид мотоцикл. На него, похоже, наложили чары увеличения, и он стал больше, чем должен был быть на самом деле, но большая часть модификаций была выполнена простыми чарами.
На бензобак был наложен чары, которые пополнял его, когда он опустошался, на выхлопную трубу — очищающие, а на раму — основные чары, которые накладывали на метлу. В общем, все было очень упрощенно, неэффективно, и любой человек с небольшими знаниями мог собрать его за полдня.
Мотоцикл, который делал Гарри, отличался: он делал его с нуля. Корпус был сделан из мифрила — металла, который Гарри активно использовал во всех своих творениях, и был довольно прочным. Корпус мотоцикла был длинным и низким, элегантным и обтекаемым. На колеса были наложены чары прочности, повышающие трение и, соответственно, сцепление с дорогой, и они были самого лучшего качества, какое только мог найти Гарри.
На маленькое стекло в передней части мотоцикла были наложены чары незаметности и магглоотталкивающие, чтобы люди не обращали внимания на то, что на мотоцикле едет такой молодой человек, как Гарри. По всему мотоциклу были расставлены чары приближения, чтобы он не разбился, и даже встроена связь с Призмой, его ИИ, чтобы он мог управлять мотоциклом дистанционно.
Внутри мотоцикла начиналось веселье. Там находился большой драгоценный камень с выгравированными на нем руническими массивами, который поглощал окружающую прану, чтобы зарядить себя. Конечно, можно было направить прану прямо в драгоценный камень, если знать, что он там есть, но зарядка от окружающей праны была более эффективной. Дело в том, что Гарри подключил к массивам идентификационную систему, которая поддерживала мотоцикл в рабочем состоянии, так что заставить его работать мог только тот, кто вводил в него ключ, что, по его мнению, было неплохой мерой безопасности.
В ближайшее время он собирался проверить, насколько хорош мотоцикл, и надеялся, что результаты будут нормальными. Он как раз размышлял о технических характеристиках мотоциклов, представленных на рынке, и о том, насколько его мотоцикл может соответствовать им, когда заметил, что в зале стало тихо. Он вскочил и огляделся, заметив, что Дамблдор поднялся на ноги.
— Как некоторые из вас, возможно, знают, с ловцом Гриффиндора, Кормаком Маклаггеном, недавно случился несчастный случай. К сожалению, это означает, что он не сможет принять участие в завтрашнем матче. Вместо того чтобы отказаться от участия в матче с Рейвенкло, команда Гриффиндора обратилась ко мне со странной просьбой, — сказал Дамблдор, а его глаза ярко заблестели.
— Они спросили, можно ли Гарри Поттеру из Хаффлпаффа играть за их команду, — Гарри почувствовал, как все взгляды в зале переместились на него. Он не знал об этом, почему они не могли прийти к нему первыми?
— Судя по вашему замешательству, мистер Поттер, я полагаю, что они не сообщили вам об этом, — Гарри покачал головой. — Что ж, думаю, я разрешу, если вы не возражаете. Что скажете, будете играть завтра в качестве ловца Гриффиндора?
Гарри моргнул и на мгновение задумался, а затем пожал плечами.
— Матч будет между Гриффиндором и Рейвенкло. Пока ни один из этих двух факультетов не захочет, чтобы я не играл, я сыграю. Сразу скажу, что это будет единственная моя игра, я не собираюсь вступать в какую-либо команду.
Зал разразился шепотом, и вскоре стало ясно, что Гарри действительно будет играть завтра за Гриффиндор в качестве ловца. Гарри невольно задумался, что же такого натворил этот идиот Маклагген, что не смог попасть на матч. Впрочем, команда так его недолюбливала, что можно было подумать, что они выведут из игры своего «товарища по команде», чтобы заставить его играть вместо себя.
***
— Не могу поверить, что я действительно делаю это, — проворчал Гарри в раздевалке. Фред и Джордж проводили его веселыми взглядами, а охотницы просто ухмылялись. Перед ними стоял Оливер Вуд, который выглядел так, будто готовил какую-то речь.
О, он действительно произносил речь.
— Это моя последняя игра в качестве студента, так как я заканчиваю школу в этом году. Нам удалось сохранить довольно хороший уровень, несмотря на довольно плохого ловца, но другие факультеты тоже не были на высоте. Для победы нам нужно набрать как минимум сто двадцать очков перед поимкой снитча, что не очень вероятно, но все же возможно. Наши охотники — лучшие в школе, у нас есть два непобедимых загонщика, и нам даже удалось переманить чертовски хорошего кандидата заместо нашего ловца. А еще есть я, вроде.
— Да, Вуд! — сказал один из близнецов, Фред.
— Неудержимый вратарь! — закончил Джордж.
Гарри забавно покачал головой.
— Я буду следить за снитчем, но, наверное, будет лучше, если я выступлю в роли четвертого охотника, — сказал он. — Это даст нам больше гибкости и возможностей, чем у соперников, и мы сможем использовать их для набора очков, — глаза Гарри были лучше, чем у человека, да и другие органы чувств у него тоже были на высоте. Он выследит снитч, как только тот появлялся, и будет следить за ним на протяжении всей игры, но поймает только когда они будут выигрывать не менее ста тридцати очков.
— Отлично, пойдемте, — сказал Вуд, и все семеро вышли на поле с метлами в руках. Нимбус две тысячи Гарри был немного модифицирован благодаря тому, что он смешивал магию с волшебными артефактами, и он также мог усиливать его, чтобы выйти за пределы его возможностей.
Ли Джордан, комментатор, и они отчетливо слышали, как он представил команду Рейвенкло, а затем и гриффиндорцев.
— Вуд выступает вратарем, Уизли и Уизли в качестве загонщиков, Спиннет, Джонсон и Белл в качестве охотников и сюрприз, Гарри Поттера в качестве ловца!
Хуч поднялась и сказала, что хочет от них хорошей, чистой игры, а Гарри посмотрел на ловца, стоявшего напротив него. Чо Чанг, азиатская девушка, о которой Гарри мало что знал. Она выглядела довольно симпатичной и физически крепкой, на руках и ногах виднелись мускулы, а её глаза изучали его, оценивая его как соперника.
Обычно игроки в квиддич надевают на себя изрядное количество предметов для защиты от бладжеров, но Гарри решил обойтись малым. Нити из мифрила, которые теперь были вплетены во всю его одежду, будут хорошей защитой, а его природная сила и выносливость пока его не подводили.
По свистку Хуч команды взмыли в воздух. Вместо того чтобы взлететь вверх и просканировать поле, как это обычно делает новый ловец, Гарри прилип к левой стороне поля. Анджелина сразу же завладела квоффлом и начала передавать его между собой, Алисией и Кэти.
Однако один из охотников Рейвенкло выбил его из рук, и он оказался в руках у одного из них. Гарри пригнулся к метле и бросился за ним. Он поравнялся с ним и пролетел вверх тормашками под преследователем, который ещё не заметил его. Рука Гарри взметнулась вверх и выбила кваффл из его рук в руки Алисии. Ли Джордану было что сказать по этому поводу.
— О, похоже, временный ловец собирается работать с охотниками! Замечательное и вполне законное возвращение квоффла. Но повлияет ли это на его поиски снитча? Гриффиндору нужно выиграть двести семьдесят очков в этом матче, чтобы выиграть Кубок по квиддичу. Мало кто верит, что им это удастся, но сможет ли Гарри Поттер повернуть фортуну в их пользу? — спросил Ли.
Вскоре стало очевидно, какие преимущества может дать команде ловец, особенно той, которая тренировалась вместе с ним. Благодаря тому, что Алисия таскала Гарри на гриффиндорские тренировки по квиддичу, он смог узнать, как действуют разные члены команды. Анджелина, как охотница, была более агрессивной и старалась быть ближе всех к воротам противника. Кэти всегда была дальше всех и перехватывала мяч, если он ускользал из рук соперника. Алисия была везде, где только можно, и была самым интуитивным охотником в команде.
Фред и Джордж, загонщики, обычно держались по обе стороны поля и направляли бладжеры в тех, кто был ближе всего к охотницам. Джордж иногда целился в сам квоффл, а Фред — в заднюю часть метлы, чтобы забрать инициативу.
На протяжении всей игры Гарри подкрадывался к охотникам из Рейвенкло, заставлял их нервничать и выбивал у них квоффл из рук. Это означало, что до гриффиндорского конца стадиона добиралось не так много желающих сделать бросок, и счет вскоре стал это подтверждать.
Когда счет стал сто двадцать на тридцать в пользу Гриффиндора, команда Рейвенкло объявила тайм-аут. Гриффиндорцы тоже собрались в кучу, а Оливер Вуд широко улыбнулся, думая о том, как близок к тому, чтобы стать капитаном команды, которая выиграла кубок.
— Ребята, вы молодцы, возможно, мы действительно сможем это сделать. Фред, Джордж, держите их под давлением. Девочки, продолжайте в том же духе. Гарри, если Чанг поймает снитч, все будет кончено. Ты уверен, что знаешь, что делаешь? — спросил он, глядя на их временного товарища по команде.
Гарри пожал плечами.
— Сейчас снитч находится в сорока трех метрах двадцати двух сантиметрах от земли и в двух метрах четырех сантиметрах перед четвертой башней. Смотрите, вот он, — он указал на маленький золотой шарик, чем немало удивил остальных. — Я слежу за снитчем, и Чанг тоже, с тех пор как его выпустили и началась эта игра.
Алисия и Кэти обняли Гарри и посмотрели на остальных членов команды щенячьими глазами.
— Мы можем оставить его, пожалуйста? Он намного лучше Маклаггена, — Фред и Джордж присоединились к ним с щенячьими глазками, которые выглядели на них довольно странно.
Оливер лишь усмехнулся.
— Не спрашивайте у меня, это моя последняя игра здесь, — Гарри покачал головой и рассмеялся, заставив остальных членов команды вопросительно посмотреть на него.
— И не надейтесь на следующий год, в следующем году квиддича не будет, — Фред и Джордж картинно упали в обморок, а охотницы посмотрели на него с удивлением и любопытством. — Я не должен никому говорить об этом, мне самому не положено знать, но вы узнаете об этом на приветственном пире в следующем году. Достаточно сказать, что это будет довольно интересный год.
— Ладно, Гаррикинс, мы не будем тебя сейчас допрашивать, — сказал Фред. — Будет только хуже, если мы попытаемся пробить завесу таинственности, которая тебя окружает.
— Мой дорогой брат, не говори так о Мишке-Гарри! Что подумают люди? — воскликнул Джордж. Гарри усмехнулся и покачал головой, глядя на их выходки.
— Верно, дорогой брат, — ответил Фред своему близнецу. — Я считаю, что кое-кто уже заявил свое право на Гарри. И может произойти что-то плохое если я посягну на их территорию.
Джордж кивнул головой в знак согласия.
— Именно так. Я думаю, что гарем Гаррикинса не согласится с тем, чтобы мы заберем у них их маленького мальчика.
Гарри застонал.
— Только не вы! Хватит с меня того, что Грейнджер намекает на то, что у меня есть гарем, — проворчал он.
Близнецы положили руку на его плечи и рассмеялись.
— Дорогой мальчик, у тебя действительно есть гарем, но, по крайней мере, одна сторона это отрицает.
Вскоре они вернулись к матчу, и стало заметно, как изменилась команда Рейвенкло. Чанг теперь держалась как можно ближе к Гарри, и пыталась помешать ему помогать другим охотникам. Это не сработало так хорошо, как она надеялась, из-за маленьких трюков Гарри. В какой-то момент Гарри встал на метлу и подпрыгнул, чтобы поймать квоффл. Тогда его волосы, выбившиеся из-под ног, схватили метлу и снова подставили ее под него, и Гарри остался в воздухе.
Может, это и не сравнится со схваткой, но, по крайней мере, это было хоть что-то. Гарри начал праздно размышлять о том, стоит ли ему в самом деле вступить в команду по квиддичу. Нет, это было не совсем его. Ему нравилось летать, что он и делал во время квиддича, но сама игра его не особо интересовала.
Он взглянул на табло и увидел, что Гриффиндор лидирует со ста сорока очками. Что ж, с этим можно покончить. Снитч находился у подножия одной из башен, за гриффиндорскими обручами. Внезапно он на огромной скорости полетел в том направлении, и услышав голос Ли Джордана.
— Поттер увидел снитч? — как будто он раньше не знал, где он находится.
Чанг на своей «Комете 260» начала отставать от превосходящей метлы несмотря на то, что гналась за ним. Гарри решил дать ей шанс и направился к вершине трибуны. Если Чанг действительно видела снитч у подножия башни, то у неё была бы небольшая фора.
Но она не сделала этого, а продолжала лететь за ним так быстро, как только могла. Гарри вздохнул, и направил свою метлу прямо вниз, к башне, и начал ещё быстрее разгоняться к земле. Оказавшись рядом со снитчем, он схватил его, не успев осознать, насколько близко к земле сейчас находится.
С огромным грохотом Гарри ударился о землю, и грязь взлетела в воздух вокруг него. Толпа замолчала, когда воздух рассеялся, и они увидели Гарри Поттера, скрючившегося в маленькой воронке, а затем тот выпрямился и протянул руку с золотым снитчем.
***
Празднование затянулось до глубокой ночи, им удалось затащить Гарри в гостиную Гриффиндора, чтобы он присоединился к ним, и Гарри был рад, что ему удалось сбежать в Фуюки, когда это стало возможно. Ещё больше он был благодарен за то, что Макгонагалл не знала о его присутствии, она бы наверняка не обрадовалась, что он находится в «её» гостиной.
Как бы то ни было, вскоре наступили экзамены, и Гарри обнаружил, что стал сдавать еще больше ЖАБА, чем планировал. К тому же, что с тех пор, как начал практиковать Смену Душ, он начал видеть воспоминания Холли. Это было немного странно, но если кто-то упоминал чары, который вел Флитвик, у него иногда возникали воспоминания десятилетней давности, когда Флитвик был ещё только новым преподавателем.
В любом случае, сейчас он сдал практически все свои ЖАБА. В следующем году у него останутся только «Уход за магическими существами» и «Маггловедение». Дамблдор согласился с тем, что этих двух уроков будет вполне достаточно.
По плану в следующем году Гарри должен был стать своего рода «учителем общих предметов». При таком раскладе у Гарри будет большая свобода действий, и он сможет решать любые возникающие вопросы и одновременно пытаться выследить Волдеморта. Было странно, что он так тесно сотрудничает с Дамблдором, особенно если учесть, как они общались, когда Гарри только поступил в Хогвартс.
Несмотря на это, Гарри чувствовал, что справился с экзаменами довольно хорошо, и только на Прощальном Пире кое-что произошло. Рука слегка заболела, и он почувствовал, что по руке потекла струйка крови. Гарри нащупал её и почувствовал связь, которую вновь активированные командные заклинания имели с Граалем.
— Итак, началось, — пробормотал он себе под нос. Больше никто в зале его не слышал и не знал о легендарном турнире, который вскоре должен был состояться. Впрочем, им и не нужно было знать, ведь война за Грааль не касалась никого из них.
