Hostage

Руки безостановочно чесали лоб и глаза.    — Аа-х, значит, Чан сделал ему одолжение, став мужем.     — Если ты собирался напоминать все время об этом, почему ты стал мне спутником жизни? — воскликнул он. — Почему ты…?    — Наверное, только лишь потому, что ты тоже напоминал мне про старость, — усмехнулся.    — У меня есть право, у тебя его нет. Ты делал все по своей воле, а меня выдали замуж. Пойми разницу. Ты купил меня за деньги у моих родителей... Я не хотел этого, этой жизни.   — Пусть не продавали... Но заткнись уже ты, этого достаточно.     — Молчать? Заткнуться? — Феликс не ожидал услышать такое от Чана. — Заткнуться?   — Да, — повторил альфа.   — Нет, Крис, я и так долго молчал, — все продолжает свое омега. — Сейчас дают повод говорить, и я должен говорить. Я-я ведь всегда мучился, Крис, всегда, хотя мне завидовали другие. У меня есть мои бриллианты, колесницы и лошади, обеды и ужины. Я смеялся, пел, играл, прыгал, но... я страдал.     — Почему же ты так сильно страдал, Ликси? — спросил альфа.   — Потому что я не мог тебя любить все это время. Хотел любить, но не мог. И не смогу… Я не смогу тебя полюбить, Крис.   — Спасибо тебе за то, что не любишь меня, — саркастично ответил альфа.   — Я не шучу, — продолжил он. — Я просто в первый раз выражаю боль в своем сердце. Чан, ты жил и закончил свою молодую жизнь, а я только начинаю жить, понимаешь? Что ты хочешь, чтобы я сделал? С множеством слуг, этим роскошным домом, драгоценной одеждой, золотом и камнями... Пойми, что я... — Хватит! — Нет, Чан, слушай, я не из тех, понимаешь? Даже не хочу быть. На что ты смотришь своими этими глазами и ничего не видишь при этом? Разве ты не знаешь, что есть такие омеги? Я прекрасно знаю тех, кто действительно мечтает найти богатых и старых мужей только лишь для того, чтобы потратить их деньги, при этом тайно любить других. Да, есть, есть много таких, тебе тоже известно, что есть. Но... я не хочу следовать их примеру, понимаешь?    Он только пытался обмануть себя.    Сначала, когда он начал познавать себя, понимать свое несчастье, он хотел, как и многие другие, молча преклониться перед судьбой. За год он многое увидел, многое изучил, и то, что он видел и изучал, вскоре вызвало у него отвращение. Затем он попытался обмануть голову общественными делами. И вот полгода, только полгода назад, и даже сегодня это все тоже ему надоедает.    Люди притворяются в лицо, смеются за спиной.  Называют выскочкой.   Его злословят, что он «ищет любовника».    Теперь он хочет ото всех отвернуться и жить для своего сердца. И вдруг... нет любви... есть потребность, но нет любви.   А раз нет любви, на что похожа жизнь и какая польза от богатства?    — Я имею в виду, какая польза от этого? Я не хочу богатства. Я не хочу твои богатства, Крис, пойми уже. Я клянусь даже своим именем. Забери у меня все и вместо этого дай мне жизнь, не богатую, а счастливую жизнь...     — Скажи, что хочешь другого мужчину, — грубо прервал Кристофер.     И в глубине души он чувствовал, что клевещет.   Разве, если захочет другого мужчину, он не сможет найти его тайно? И если у него такой преступный ум, он будет говорить так ясно?  Не нашел ли он уже?   Нет, Кристофер сказал бы лучше, если бы произнес то же самое, но без слова «другой».     — Даже если бы это было так, — воскликнул Феликс с необычайной смелостью, — разве ты не чувствуешь, что у меня есть право?    — Феликс! — закричал муж, полностью охваченный дерзкими словами омеги.