Вперед - назад

Оби-Ван ушел из основного отсека, отговорившись тем, что хочет помедитировать в одиночестве. Это была чистая ложь. Медитации давно им были заброшены с тех пор, как стало ясно, что мастер Квай-Гон не появится и что они не приносят ничего, кроме страданий. Ему было больно прикасаться к Силе и вместо тысяч огней, которыми были джедаи, находить лишь холодную пустоту. И тьму, которой сейчас, казалось, была пронизана все галактика из-за воцарения ситх…ов. Учителя и ученика. Сила, как это возможно?! Как Энакин мог пережить то, что с ним случилось? Огонь и лишение конечностей… Как он мог выжить после того, что Оби-Ван с ним сделал? Когда он покинул Мустафар, то был уверен, что Энакин умрет. Его малодушие не дало ему прекратить муки того, кого он любил и вырастил, но Оби-Ван не сомневался, что смерть его бывшего падавана была неминуема. Люди и нелюди не могли пережить такое, но… …Энакин был не такой как все. И он был жив. Бен не сомневался, что тот был все еще в ярости и искал его, чтобы убить. Энакин всегда был злопамятен, а уже теперь, когда он… он… Кеноби все еще не мог до конца признать то, что тот пал. Все эти годы ему нравилось игнорировать ту битву на Мустафаре и то, что он видел на голозаписях из храма. Ему нравилось притворяться, что Энакин погиб, сражается с обратившимися против них клонами, а не то, что он был тем, кто привел к порогу их общего дома солдат и помогал убивать их братьев и сестер. Но больше он не мог жить в этом пузыре отрицания. Не мог притворяться и не мог отгораживаться, как физически, так и в Силе от почти всего, что его окружало. Люк был прав на этот счет. Бен правда чувствовал себя все слабее с каждым годом и это было не только результатом тягот его возраста. Он сам себя убивал, кутаясь в щиты и отрицание, как в саван, давивший на него все сильнее и сильнее, грозясь однажды вдавить в землю и упокоить на многом-много метров вниз. Иногда ему этого даже хотелось. Очень хотелось. Умереть и забыть, как он всех подвел. Но у Оби-Вана еще были здесь обязанности. А точнее две. Два маленьких Скайуокера, которых нужно был защитить во чтобы то не стало и не только потому, что они были последней надеждой галактике. А просто потому, что для Оби-Вана они были всем, что осталось в этом мире от прошлой жизни. Они… они были детьми Энакина и Падме, вот и все. Они были не виноваты в том, что случилось с отцом и не просили рождаться в тот миг, когда все рухнуло. Они заслужили хорошей жизни, даже в таком гнилом мире, как этот. «Но ты явно не справился со своей задачей», — ехидно отметил внутренний голос, явно намекая на взрослого Люка, которые не был похож на образец счастливого человека. Оби-Ван все еще не до конца понимал, как это возможно, но он верил, что тот блондин в черном, сейчас находящийся в соседнем отсеке с Леей, был Люком Скайуокером. Из другого времени, или другого мира, но он был. И он знал про своего отца. Знал, чем тот стал и, очевидно, все еще любил его. Он, как и Падме, верил, что в Энакине было добро и, невероятно, но смог вернуть того к Свету. Оби-Ван едва в это верил, потому что к Свету вернуться нельзя. Все мастера-джедаи на протяжение поколений были непреклонный в том, что если ты пал, то это необратимо. Но этот Люк верил это. Кеноби не чувствовал в нем лжи. Только большую печаль, горе и любовь. Люк правда хотел знать отца, правда любил его несмотря не на что, и ему было очень тоскливо от того, что у них не было больше времени. Оби-Ван также видел в его голубых глазах (Сила, они были так похожи на глаза Энакина!) мимолетные искры злости, когда тот спрашивал, как он мог так искалечить Энакина. Он не знал откуда парень мог об этом узнать, но Люк знал и был зол на Бена за то, что тот обрек его родителя на такую боль и не имел достаточно совести чтобы ее прекратить. Вот только если Энакин не умел отпускать свою злость, то Люк мог. Сейчас, впервые за долгое опустив щиты и коснувшись Силы, Оби-Ван вновь потянулся к присутствию Люка, которое прежде прощупывал лишь поверхностно и неловко от отсутствия практики. И почти сразу отпрянул, потому что несмотря на то, что юноша тоже держал щиты, он все еще сиял в Силе подобно сверхновой. Как и Энакин, он был могущественным в Силе, но если тот был океаном, то Люк был подобно реке. Первый мог «утопить» одним только своим присутствием, даже не желая этого и не замечая, то второй мог показать мирным и не опасным, но он мог быть таким же смертоносным и всепоглощающим. Оби-Ван не видел в нем тени злобы и тьмы, которые витали над Энакином, его свет был чист, но… В Люке было много печали. Как и сам Бен, парень так и излучал горе, печаль и тоску. В нем был некий почти незаметный надлом, но если Оби-Вана это сломило почти полностью, то Люк с достоинством нес свое бремя и не прятался за отрицанием, или какими-либо щитами и стенами. Его присутствие в Силе и потрясающий контроль были достойный звания мастера-джедая, хотя Люк не выглядел намного старше, чем Энакин перед тем, как… перед тем… От очередной лавины горьких мыслей его отвлек звук открываемых дверей. Последующий шагов было не слышно, значит это скорее всего Люк, а не Лея пришла его искать. Оби-Ван не стремился открыть глаза и дать понять, что он все слышит, а его поза для медитаций всего лишь блеф. Впрочем, он явно больше не был столь ловким в обмане и притворстве, как ему хотелось бы верить, когда спустя какое-то время, Люк с ноткой насмешки произнес: — Могу признать честно, я не мастер медитаций. Когда я только начал обучение, это было мое самое нелюбимое занятие, на которое у меня просто не хватало терпения. Но даже я умел притворяться достаточно правдоподобно, чтобы мастер Йода не сразу это понимал. Оби-Ван тихо фыркнул и открыл наконец глаза. — Мастер Йода? — с интересом спросил он. — Он тоже обучал тебя?.. Люк подошел ближе и с тихим стоном опустился рядом с ним на колени. Бен ощутил, как по Силе прокатилась едва заметная волна боли, исходящая от юноши, и нахмурился. — Ты ранен? — обеспокоенно спросил он, вспоминая ту короткую драку на крыше, и думая, что может кто-то из наемников все же попал в Люка, а он и не заметил. Но Люк только покачал головой. — Я просто устал, — несколько напряженно ответил он, явно что-то недоговаривая. — Ваш мир не первый, в который меня забросило, и между этими прыжками у меня не было времени на перерыв. Невольно его любопытство было задето. У них еще было время до того, как товарник приземлится на Мапузо, и теперь, когда у них был момент передышки, Оби-Ван мог сосредоточиться на таком невероятным феномене как параллельные миры, альтернативные временные линии и перемещения между ними. Это не была тема, которая его интересовала когда-либо, но он помнил, что в Архиве были тексты на тему того, что вышеупомянутые могу существовать. Но то были теории, и никаких реальных фактов, которые это подтверждали, Оби-Ван не мог припомнить. — Где-то еще был до того, как… покинул своей мир и свое время? — спросил он, чуть наклонив голову набок. — Только в одном, — коротко ответил Люк, выпрямляя спину и расправляя плечи, принимая идеальную позу для медитации. — Я спас бабушку от тускенов и вернул ее домой, пройдя долгий путь через пустыню, а потом я оказался здесь. Он махнул рукой. — Ну, точнее на той планете, где я вас нашел, — поправился Люк и покосился на Бена. — Кстати, что это была за планета? — Дайю, — ответил Кеноби, чуть посмеиваясь себе в бороду. А потом он нахмурился, только сейчас понимая, о чем сказал Люк. Тема Шми Скайуокер всегда была болезненной и Энакин почти никогда не говорил о матери, особенно после того, как началась война. Когда тот только стал его учеником, то жаждал освободить мать, но когда Совет ясно сказал, что они не могут в это вмешиваться, то Энакин замолчал. До тех пор, пока парня не начали мучать кошмары о ее смерти, но Оби-Ван мягко сказал ему, что это могу быть просто сны. Он пожалел об этом. Его отказ прислушиваться к видениям Энакина стало еще одной из тех вещей, на что он должен был обратить внимание, чтобы избежать всего этого. Это стало одной из причин возникшего между ними недоверия, ведь уже потом, гораздо позже, Оби-Ван узнал, что в тот день, когда началась Война клонов, его тогда еще ученик и сенатор летали на Татуин. И что Шми погибла. Видения Энакина сбылись и его мать правда умерла. Умерла у него на руках после того, как тот нашел ее, избитую и измученную, в лагере тускенов. Подробностями Энакин отказался делиться, но Оби-Ван чувствовал, что там произошло нечто большее. Намного большее. Что-то, что очень повлияло на его ученика и это не была смерть Шми Скайуокер. Но, опять же, отмахнулся этого, как дурак, которым он и был. Старый, глупый, слепой дурак. — Я почувствовал, как ты коснулся Силы, — произнес Люк, нарушая тишину. — Рад, что ты последовал моему совету. Тебе это нужно, чтобы жить, спасти Лею и научить своего Люка путям Силы. Бен вскинул бровь. — Если Оуэн мне даст, — со вздохом произнес он, вспоминая свою последнюю конфронтацию с Ларсом, который не давал ему не то, чтобы учить Люка, даже видеть не позволял или передавать мальчику игрушки. Он покосился на Люка. — В твоем мире, как я понимаю, он все же сменил гнев на милость? — спросил Оби-Ван и только сейчас вдруг понял, что перед ним был не просто взрослый Люк, а очень даже полноценный джедай. Его второй ученик. Из другого времени и мира, но все же. Бен с некой дозой облегчения и гордости отметил, что хоть одного из них не подвел. Правда своего ему Люка ему только предстоит еще обучить, но… — Нет, — прервал его мысли Люк. — К сожалению, в моем мире мой Бен начал мое обучение только тогда, когда… когда дядя Оуэн и тетя Беру были убиты Империей. Оби-Ван нахмурился. — Мне… — начал он, желая выразить сочувствие и узнать, когда это случилось и почему, чтобы предотвратить это здесь. — Ты должен начать обучение раньше, слышишь? — вдруг твердо прервал его Люк, пригвоздив его к месту острым взглядом. — Не важно, что скажет дядя Оуэн. Будь настойчивее. Скажи, что это вопрос жизни и смерти, а не того, чего хочет он. Поговори с тетей Беру. Она тебе поможет уговорить этого упрямого старика и вбить ему в голову, что не быть вашему Люку фермером. Люк отвернулся и вперил взгляд перед собой. — Ты должен сделать из него джедая, — тихо сказал он. — Ты и Йода. Передайте ему все знания, что у вас есть, чтобы позже он не рыскал по галактике выискивая жалкие крохи знаний, чувствуя себя неудачником из-за того, что тратит драгоценное время, которое мог бы потратить на возрождение Ордена. Чувствуя себя не настоящим джедаем. Он на миг замолчал, а потом вновь перевел взгляд на Бена, отчего тот невольно вздрогнул, настолько тот был холоден и напоминал Энакина, когда тот был зол. — Но поклянись мне, Бен, — жестко сказал Люк. — Поклянись, что, когда твой Люк спросил о своем отце, ты скажешь ему правду. Не полуправду или правду с определенной точки зрения. А настоящую правду о том, что Энакин Скайуокер был героем-джедаем, но потом пал на Темную сторону и стал Дартом Вейдером. Ты скажешь ему об этом, как расскажешь о матери. И о сестре. Люк ухмыльнулся. — Потому что их встреча все равно состоится, и я уверен, что ты не хочешь стать причиной невольного инцеста, — едко сказал он, и Бен тут же побледнел, понимая намек парня, и в ужасе широко распахнул глаза. — Ты… Лея… Вы… — проблеял он, чувствуя, как к горлу подходит тошнота, поскольку, когда они разделяли близнецов, о таком исходе даже и не думали. Но Люк только закатил глаза. — Все обошлось поцелуем, но и это, знаешь ли, было неловко вспоминать позже, когда мы узнали правду, — отмахнулся он и Оби-Ван облегченно выдохнул. И скривился. Все же, осознавать, что близнецы могли даже просто поцеловаться было очень мерзко и неправильно. Падме бы его убила, если бы узнала об этом. А уж Энакин… Ход его мыслей, текущих в ту сторону, куда они, казалось бы, текли, о чем бы он не думал, прервало касание пальцев в его руке. Касание очень сильных и очень твердых пальцев Люка, которые были затянуты в черную кожу. — Оби-Ван Кеноби, — настойчиво повторил он, впервые называя его настоящим именем. — Ты должен мне поклясться, что сделаешь так, как я прошу. Это очень важно. Для тебя, для твоего Люка, твоей Леи и для все галактики. Поверь. Бен несколько секунд смотрел в эти голубые глаза, видя, что Люк действительно был очень серьезен и непроизвольно кивнул, ощущая странное дежавю. Он словно вернулся на Набу, к тому мигу, где его учитель умоляет его обучить Энакина несмотря не на что и вопреки всему. — Клянусь, — хрипло сказал он, повторяя тебе же самые слова что и несколько десятилетий назад. — Я обучу мальчика и расскажу ему правду… Со временем, но расскажу. В конце концов, Бен не хотел ломать психику Люку, рассказами о том, что натворил его отец. Но он выполнить обещание, которое дал, чувствуя, что это действительно очень важно. Сила дрожала и кричала, чтобы он это сделал, иначе быть беде. Оби-Ван не собирался игнорировать это. Достаточно уже было с него провальных обещаний и потерянных людей, которых он любил, хотя как джедай не должен был бы. Люк медленно кивнул. — Вот и хорошо, — устало произнес он. — Надеюсь, ты правда выполнишь это обещание и не будешь растить из своего Люка отцеубийцу, как пытались вырастить из меня. Бен замер от ужаса и правдивости слов, которые покинули уста Люка. Ему не хотелось даже думать… Нет, не так. Он даже не думал об этом, когда он говорил Оуэну, что Люка нужно обучить владеть Силой. Но, с другой стороны, до сего момента он ведь и не знал, что Энакин жив, так что… Нет, Оби-Ван не мог себе даже думать о том, чтобы вырастить милого Люка в убийцу собственного отца, чтобы там не сделал другой Кеноби. Он будет другим. Будет.