***
Алина была готова на все, и поэтому, помимо обычных тренировок, она начала тайно тренироваться, пытаясь овладеть своими способностями. Она знала, что Кириган все еще наблюдает за ней, и поэтому использовала ближайшее дерево в качестве мишени и начала оттачивать удары светом. Девушка тщательно следила за тем, чтобы никто другой не видел, как она тренируется. Иногда казалось, что это пустая трата времени, ведь свет снова будто заснул. После встречи с генералом, казалось, что все вернулось на круги своя. Единственное что было новым — странное чувство, которое казалось, что росло с каждым днем. Алина продолжала свои тренировки на полигоне и по ночам в своем секретном месте. Вечерами солдаты собирались у костра, распевая песни и танцуя. Казалось, что это правда сближало всех в лагере. Девушка и её подруги тоже часто веселились около костра. Алине всегда казалось, что генерал внимательно за ней наблюдает из темноты, но когда она оборачивалась, то его уже не было. Возможно ей просто казалось, Кириган был как мираж, как иллюзия, как какая-то несбыточная мечта, девушке казалось, что она начинает потихоньку сходить с ума. Каждую ночь генерал вновь снился ей, казалось, что она начинает путать где реальность, а где сон. Такое чувство, будто он этого и хочет. Алина вновь просыпается в холодном липком поту и выбегает из шатра. За последние несколько дней она сильно отдалилась от девочек. Каждую ночь она просыпалась от кошмаров и не говорила об этом с подругами. Таша пыталась поговорить с Алиной, но та просто избегала этот разговор. Девушка бежит холодной ночью в свое секретное место. Казалось, что только там она чувствовала себя в безопасности, казалось, что только там эти сны до неё не доберутся. Нужно было продолжать тренироваться. Руки предательски трясутся, когда Алина направляет их в сторону манекена, но она делает глубокий вдох, пытаясь слушать себя, свою силу, свои чувства. Она закрывает глаза. Её руки делают несколько движений и слегка начинают загораться, но этот свет нестабилен и с каждым вдохом или выдохом он начинает гаснуть. — Нет, пожалуйста, нет… — тихо шепчет Алина, пытаясь удержать этот свет. Она прижимает ладони друг к другу и подносил их ближе к груди, будто пытаясь вдохнуть в них что-то, что-то что сидит у нее там… внутри. Алина практически не дышит, она пытается достучаться до своей силы, до своего «я». Проходит несколько моментов, и девушка выдыхает, но когда ветер касается её рук, то ладони начинают светиться. Алина медленно открывает глаза, она успокоилась, нашла покой. Казалось, что сила проснулась, будто она ждала признания Алины, будто она ждала покоя, этого прикосновения к чему-то в её груди и душе. Девушка сжимает руки и смотрит на дерево, которое все так же стоит там, будто насмехаясь над ней. Алина прикусила нижнюю губу, сжала свои руки в кулаки и замахивается в сторону дерева. В этот момент она слегка раскрывает ладони, и та ярко загорается, испуская яркий свет и формируясь в яркий шар. Все происходит как в замедленной съемке. Девушка кидает этот световой шар и когда тот подлетает к дереву, то она взрывает этот шар и дерево разносится в щепки. Алина сначала не понимает, что произошло. Она смотрит на свою руку, потом на то, что осталось от этого дряхлого дерева. Казалось, что это был сон, опять что-то невозможное. Девушка обнимает себя, пытаясь понять реальность это или вновь грезы. Но она не спит. Это произошло наяву. Сила правда откликнулась на зов Алины, на её просьбу, на её мольбы. Эйфория. По телу девушки пробегают приятные мурашки, когда она осознает то, что сейчас произошло. Слезы счастья и улыбка украшают её лицо. Она правда это сделала. Казалось, что она сейчас она на седьмом небе от счастья. Но это было только начало, начало её новых тренировок. Много дней Алина провела вновь тренируясь, и в этот раз у неё правда получалось легче управлять светом, какая-то часть силы признала её, будто увидела потенциал девушки. Как только Алина почувствовала, что овладела своими способностями, которые ей были доступны ей на данный момент, она начала обучаться более продвинутым техникам, о которых тайком читала в полевой библиотеке. Каждый раз, когда девушка туда заходила, то оказывалась в смертельной опасности, ведь солдатам нельзя было просто так туда заходить. Но у Алины не было другого выбора. Она шла на риск, чтобы выжить, чтобы стать сильной. Девушка читала всё про Малую науку, про Гришей и даже про Тенистый Каньон, который она каждый день видела издалека. Он таил столько тайн и историй, но в книгах эти страницы были просто вырваны. Будто кто-то хотел что-то спрятать, скрыть от неё. Каждый день в течение нескольких месяцев она продолжала практиковаться, становясь все лучше и лучше. Теперь она была готова к своему последнему испытанию — ей предстояло использовать свои силы перед самим генералом, чтобы доказать, что она действительно достойный солдат. Она знала, что как только сделает это — пути назад уже не будет. Одной ночью, после выматывающей тренировки, Алина шла и дышала холодным ночным воздухом, смотря на звезды. Казалось, что она тоже святилась, что становится такой же яркой звездой, овладевая своей силой, говоря с ней. Девушка наконец-то достигла своей цели, она прошла путь от неумелого солдата до Гриши, который разбирался в малой науке. Теперь ей предстояло встретиться лицом к лицу с генералом, человеком, которого она боялась много месяцев. Но теперь у девушки не было страха, и поэтому она пришла к его шатру и встала перед ним, когда тот не спеша вышел из своего убежища, видимо, чтобы тоже подышать холодным воздухом. Казалось, что он о чем-то глубоко задумался и вдруг увидел Алину. Он замер, смотря на неё. Алина встала перед ним и смотрела прямо в его глаза, казалось, что страх сейчас ушел. Она так хотела его увидеть вновь вживую, а не в кошмарах и в миражах, и вот, она здесь, стоит перед генералом Кириганом. Взгляд генерала был холоден, как всегда, но на этот раз он казался немного другим. В его глазах появилось новое выражение — легкое уважение к девушке. — Генерал, я приняла свою силу и могу ей управлять, я овладела ею, — тихо, но уверенно говорит Алина. Она смотрит в его холодные глаза, которые темнее любой ночи, темнее Тенистого Каньона. Генерал молчал пару секунд и потом кивнул. — Так и есть. — он холодно кивает, все еще оставаясь неподвижным и бесстрастным. Его взгляд по-прежнему полон превосходства, но в нем есть малейший проблеск одобрения, когда он смотрит на Алину. Она не могла не почувствовать прилив гордости за то, что он обратил на нее внимание. Наконец-то она сделала это, наконец-то нашла лучший способ заслужить его одобрение, и теперь, когда она смотрела в его темные глаза, словно читавшие саму ее душу одним пронзительным взглядом, в них был лишь легкий проблеск уважения. — Покажи мне то, на что ты способна… Алина, — тихо говорит генерал, все еще глядя на нее холодным и бесчувственным взглядом. Его глаза были похожи на глаза хищника, и девушку тянуло заглянуть вглубь этих глаз, как будто внутри них было что-то, что взывало к ней, к её сердцу. И казалось, что на момент, когда он назвал её по имени, то Кириган смягчился, но это было всего лишь мнгновение. Алина кивает и делает маленький шаг назад. Она выдыхает и разводит руки в стороны. Её руки сразу же загораются. Девушка создает маленькую сферу света и разомкнув руки разрывает её, давая яркому свечению, подобному звездам окружить её. — Впечатляет, — говорит он, по-прежнему спокойный и сдержанный, но теперь в его глазах мелькнуло истинное восхищение, как будто в нем было скрытое уважение к ней, которое едва скрывалось его холодной натурой. Девушка действительно произвела впечатление на генерала своей силой, в этом не было никаких сомнений. Что-то тронуло его в глубине души. — Спасибо за внимание, пожалуй, это все. Спокойной ночи, генерал. Алина слегка разворачивается, чтобы уйти, но голос генерала окликнул её. — Минутку, — говорит он командным голосом, и девушка останавливается. Мгновение он смотрит прямо на нее, и его глаза похожи на глубокие темные пропасти. Кажется, он раздумывает, говорить или нет, а потом, наконец, произносит всего два слова: — Встретимся позже, — его тон холоден и спокоен, как всегда, но он ясно дает понять, что его приказам нельзя не подчиняться. Поэтому девушка не задает ему вопросов, она просто отвечает тихим голосом: — Конечно, — говорит она прежде чем повернуться, чтобы уйти. Девушка наконец-то начала получать то, что хотела. Генерал потихоньку начинал одобрять ее, уважать, и она потихоньку начинала завоевывать его расположение. Она не могла не почувствовать небольшой прилив гордости и волнения, и, уходя, не могла не задаться вопросом, что генерал имел в виду под этим. Когда они все-таки встретятся позже, о чем это будет, что он имел в виду под этими словами? Но сейчас ей не нужно было беспокоиться об этом, потому что теперь она наконец-то привлекла внимание генерала, и на данный момент этого было достаточно. Алина пришла в свой секретный уголок и легла на траву. Девушка посмотрела на звезды, пытаясь утешить себя и ощутить хоть какое-то умиротворение. Она все еще чувствовала на себе взгляд генерала, словно тень в своем сознании. Она была взволнована тем, как прошел день, и с нетерпением ждала своей следующей встречи. Наконец, после многих месяцев тренировок и надежды на то, что этот день настанет, ее время наконец пришло, и генерал, самый могущественный человек в Равке, наконец-то заметил ее. Девушка не ожидала, что многое изменится сразу, но в ней была искра надежды и волнения, которые говорили ей, что все может быть по-другому. Ее обучение не пропало даром — она наконец-то произвела впечатление на генерала. Наконец-то он проявил к ней хоть какое-то уважение, и этого было достаточно. Алина будет продолжать тренироваться и готовить себя к их следующей встрече. Она должна была доказать ему, что действительно достойна его уважения, и тогда ничто не помешало бы генералу видеть в ней равную. Алина была измотана событиями дня, но все еще чувствовала прилив энергии от разговора с генералом и тренировок. Ее сны и ночи были наполнены тем, что генерал был сильным и бесчувственным существом, которое, казалось, всегда маячило где-то вне пределов досягаемости. Казалось, генерал всегда просто наблюдал за ней, вездесущий даже в ее сознании. Это было почти так же, как если бы он наблюдал за ней, ожидая ее. Во сне она почти ощущала на себе взгляд генерала, и это чувство начинало сменяться страхом на какое-то предвкушение. Девушка проснулась ранним утром, еще до восхода солнца, и быстро встала с постели. Ее мысли были заняты их предыдущим разговором, и ее следующая встреча с генералом была первым, что пришло ей на ум. Алине не терпелось произвести на него еще большее впечатление. Она практиковала не только свои способности к свету, но и свои физические способности. Девушка хотела показать генералу, что она искусный воин, а не просто владелец силы Гриши. Она собиралась стать самым сильным и умелым солдатом, которого он когда-либо видел, и никакая сила не могла ее остановить. Тренировка помогла не только улучшить физическую выносливость девушки, но и ее умственную концентрацию. Она никогда раньше не была так сосредоточена, и ей нравилось контролировать свой разум, позволяя каждой мысли идти своим чередом и исчезать, как листьям на ветру. Сейчас, более чем когда-либо, она была полна решимости произвести впечатление на генерала. Наконец-то Алина почувствовала, что может построить для себя будущее, место, где ее смогут принять, уважать и любить, наконец-то она освободится от своих страданий и одиночества. Все, что ей нужно было делать, это продолжать тренироваться и заставлять генерала гордиться ею. Дни пролетали, казалось, слишком быстро. Она стала более умелой, более сильной, более решительной. Но шли дни, и девушке стало казаться, что генерал забыл о ней. Однако она попыталась отогнать эти мысли подальше. Генерал, вероятно, был слишком занят и не придал этому большого значения. Алине нужно было набраться терпения и дождаться их встречи, как бы сильно она ни хотела, чтобы генерал снова обратил на нее внимание. Ее терпение было испытано, и скоро она получит свою награду. Алина снова смотрела на звезды, поражаясь тому, сколько в них красоты. Ее прежняя жизнь казалась бы такой скучной без них, а теперь они чувствовали себя друзьями в ночном небе, всегда присматривающими за ней, всегда рядом, чтобы направить ее на правильный путь. Ее разум был потерян, она размышляла о необъятности вселенной и своем месте в ней. Алина даже не осознавала, сколько прошло времени, пока, наконец, не вернулась к реальности и не обнаружила, что солнце только что поднялось над горизонтом и теперь небо было красивого оранжево-красного цвета. Мир был новым, и девушке казалось, что все возможно. Следующий день пролетел незаметно, и солнце, наконец, снова село. Алина оставалась на полигоне весь день, тренируясь и отрабатывая свои физические и магические способности, постоянно думая о генерале и гадая, что он о ней думает. Вскоре ночь сменилась темнотой, и девушка отправилась на улицу на свое ежевечернее свидание со звездами. Они были для нее как друзья, и она всегда могла смотреть на них снизу-вверх и чувствовать, что она не одинока. Алина была маленькой песчинкой в бесконечной вселенной. Она была маленькой, но это заставляло ее чувствовать себя сильной. Это отвлекло ее от мыслей о генерале. Ноги девушки, казалось, действовали сами по себе, и не успела она опомниться, как уже шла к шатру Генерала. Чутье подсказывало ей что-то, у нее было плохое предчувствие по этому поводу. И все же она продолжала идти. Подойдя к шатру, она остановила себя. Может быть, она еще не была готова, может быть, все это было ошибкой. Ее сердце все еще колотилось, и это чувство в животе все еще не проходило. Возможно, было лучше всего повернуть назад и отправиться домой. Когда она повернулась, чтобы уйти, шатер генерала открылся, и он вышел. — Добрый вечер, генерал. — Добрый вечер, — говорит он тихо, и на его губах играет легкая, почти незаметная улыбка. Его слова были холодны, но она услышала в его голосе намек на что-то, легкое чувство уважения. Алина почувствовала, что слегка краснеет, и не смогла сдержать трепета в сердце. Она чувствовала себя маленькой девочкой, увидевшей свою первую влюбленность и слишком застенчивой, чтобы заговорить. Казалось, она не могла оторвать от него взгляда — его темные глаза, гладкая кожа, то, каким спокойным он казался, — все это заставляло ее сердце подпрыгивать. От одного его присутствия у нее порхали бабочки в животе. — Пожалуйста, зайди внутрь, — говорит он командным, властным голосом. У него пронзительно-серые глаза, холодные и проницательные. Он смотрит прямо на Алину. Ей кажется, что ее сердце вот-вот остановится в груди, а ноги подогнутся под ней. Ее колени ослабли и подкашиваются, а горло, кажется, вот-вот сомкнется. Он подобен хищнику, поджидающему ее, наблюдающему за каждым ее движением, он, кажется, изучает Алину — заглядывает в ее душу. Она чувствует себя маленькой и уязвимой, но что-то внутри подсказывает ей следовать за ним. Девушка послушно зашла в шатер и молча встала в центре. — Присаживайся, — приказывает он, и она подчиняется. У нее подкашиваются ноги, и ей кажется, что она вот-вот упадет от одного вида генерала. Он стоит перед ней, высокий и внушительный. Алина садится на стул. Все, что она может делать, это наблюдать за ним, пытаясь понять, что в нем было такого, что она находила таким пугающим. Почему ее так тянуло к нему? Он садится напротив нее и скрещивает ноги перед собой, пристально глядя на нее сверху вниз и одаривая легкой, почти незаметной улыбкой. Она чувствовала себя так, словно ее оценивали. — Вы что-то хотели, генерал? Он наблюдает за ней, по-видимому, тщательно оценивая каждое ее движение. Одного его присутствия было достаточно, чтобы заставить ее сердце трепетать, казалось, все в нем излучало силу и авторитетность. Воздух вокруг него был почти заряжен, как будто молния могла ударить в любой момент. Он бросил на нее взгляд, который сказал ей, что с ним нельзя шутить и ему нельзя перечить. Алина чувствовала себя мотыльком, которую внимательно разглядывает паук. — Ты ведь понимаешь последствия неповиновения мне? — тихо говорит он. — Да, конечно. Но я ведь ничего не нарушила… — Я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что. Что бы я тебе ни приказал, ты это сделаешь. Ты понимаешь? — спрашивает он, его лицо суровое. Он кажется слегка раздраженным, но в остальном по-прежнему спокоен и собран и продолжает говорить. — Независимо от моральной двусмысленности или опасности, в которой ты можешь оказаться, ты будешь беспрекословно следовать моим приказам. Ты понимаешь? — он повторяет снова, не сводя с нее глаз, ожидая ответа. Его присутствия и тона достаточно, чтобы заставить трепетать даже самого сильного солдата. Алина молчит какое-то время, обдумывая его слова. Ей остается только согласиться, надеясь, что он никогда этого не прикажет сделать. Она вспоминает свой первый день и его вопрос про невинных жителей. Становится немного тяжелее в груди. Алина делает глубокий вдох и слегка сжимает кулаки. — Я… понимаю. Я готова. — Хорошо, — говорит он и слегка кивает, как будто удовлетворенный ее ответом. Он смотрит на нее еще мгновение, а затем медленно произносит: — Скажи мне, как тебя зовут, — просит он, его серые глаза пристально наблюдают за ней, как у волка, оценивая Алину. В этом вопросе есть острота, как будто он проверяет ее, и у нее есть один шанс ответить на этот вопрос правильно. Его глаза сверлят ее прямо насквозь, и он ждет ответа. «Видимо это какая-то проверка, ведь генерал знает, как меня зовут… не так ли?» — проносится мысль в голове девушки. — Я Алина. Алина Старкова. — Хорошо, мисс Старкова, — отвечает он, его тон немного смягчается, но в голосе все еще остается суровость. Он долго удерживает ее взгляд, прежде чем, наконец, опустить его и перегнуться через стол, положив на него руки. — Мне говорили, что я суровый человек, не знающий жалости к своим врагам. Я не буду отрицать этого утверждения — я безжалостен и способен на крайнее насилие. Но я также человек своего слова и не привык, чтобы мои солдаты ставили под сомнение мой авторитет. Ты меня понимаешь? Алина вспоминает как оскорбляла генерала в тот день, когда во второй раз пришла к нему в шатер. «Бесчувственный, ужасный, отвратительный… Да, так я ему и сказала. Неужели он помнит это? Или это просто предупреждение на будущее?» — думает девушка. — Да, я понимаю. — Хорошо. Я ожидаю полной лояльности и подчинения от тех, кто служит под моим началом. Любые акты предательства или неповиновения приведут к серьезным последствиям. Если ты не можешь продемонстрировать мне свою преданность и полное подчинение без вопросов, я даю тебе шанс уйти прямо сейчас и вернуться туда, откуда ты когда-либо пришла. Это твой последний шанс. Если ты останешься здесь после этого разговора, это будет означать, что ты согласна и теперь связана со мной. Ты согласна? Сердце трепетало, говорило — да. Но разум говорил уйти, пока не поздно. Ведь он дал ей последний шанс. Может стоит просто уйти? Алина смотрит на генерала, на его глаза, на его ледяную кожу. Её безумно тянуло к нему. Что с ней будет если она откажется? А самое главное: что будет если она согласится? Кириган смотрит бесчувственно, на его лице играет холодная улыбка. В этот раз он правда ждет её ответа, он не раздражен и дает ей немного времени. Несколько секунд раздумий показались Алине вечностью. Но нужно было отвечать… — Я согласна. — Тогда теперь ты принадлежишь мне, ты моя. — говорит он с холодом в глазах, когда смотрит прямо ей в глаза. Сердце трепещет в груди Алины. Он только что это сказал? Нет, это значит совсем не то, что она подумала. Он другой человек и в его понимании эти слова скорее всего значат, что она всего лишь его инструмент… На его губах играет одинокая, почти незаметная улыбка. Он произносит эти слова так, как будто проклинает ее, как будто он только что поймал ее в свои объятия. Он протягивает руку, протягивая ее ей навстречу. — Иди сюда, — командует он, и она без колебаний делает, как ей говорят, встает со стула и подходит к генералу. Он смотрит на нее сверху вниз теми же острыми, ледяными глазами, ожидая, пока она наконец не возьмет его за руку. Рука Алины дрожит, когда она её поднимает. Разум пытается сопротивляться, есть еще маленький шанс, чтобы избежать этого. Надо просто бежать, быстро бежать, бежать не оглядываясь. Но сердце бьется в груди, и оно готово ко всему. Алина кладет свою руку в руку Генерала. — Теперь ты связана со мной, Алина Старкова. Все, о чем я попрошу тебя, ты сделаешь без колебаний. Мое предыдущее предупреждение о предательстве остается в силе, или ты будешь полностью мне повиноваться? — спрашивает он, и в его голос возвращается холодность. Он сжимает ее руку, давление от его рукопожатия ошеломляющее. Его хватка крепкая, а рука на ощупь твердая и властная. Его глаза прикованы к ней, он пристально наблюдает за ней. Его глаза пронзительно-серого цвета, которые, кажется, заглядывают прямо девушке в душу. Она чувствует себя беспомощной, как мышь перед ястребом. — Да. Я буду подчиняться. Разум отчаянно говорил сдаться, но это было то, к чему стремилось ее сердце. Возможно ее судьбой была жертва во имя ее любви. Возможно она пожалела бы об этом позже. Но сейчас ни капли сомнения не было в ее словах. Возможно это был её последний день, но она была готова даже к смерти. — Хорошо, — отвечает Кириган, все еще крепко держа ее за руку. Его глаза останавливаются на ней, заглядывая в ее душу. Каждая клеточка его существа кричала о том, чтобы раздавить ее и подчинить своей воле. Его хватка была стальной, когда он сжал ее руку достаточно сильно, чтобы причинить боль, но не настолько, чтобы оставить синяки. Он смотрит на нее, слегка улыбаясь. Улыбка не касается его глаз, и она чувствует, как воздух потрескивает от электричества. Его сила ошеломляет, и она ловит себя на том, что отводит взгляд, опуская его пристальный взгляд. Он испускает долгий вздох. И улыбка сходит с его лица и он становится серьезным. — Ты оставишь свою личность Алины Старковой у двери. Я ожидаю, что ко мне будут обращаться как к генералу Киригану или Дарклингу. Ты понимаешь? — спрашивает он, позволяя нотке гнева на секунду проскользнуть в его голосе. Его глаза холодны, а лицо бесстрастно. Он — воплощение абсолютной власти, и он говорит так, как будто любое его слово является божественным законом. У него глубокий и низкий голос, и он говорит медленно, обдуманно, следя за тем, чтобы каждое произносимое им слово имело необходимый эффект. Ничто не пропадает даром. Ничто не является случайностью. — Да, генерал Кириган. Алина вновь посмотрела на него. Казалось, что с каждым словом она все больше и больше падает в пропасть в его глазах. Но она, кажется, только этого и хотела. «Что я делаю…» — думала Алина, но сердце билось в груди безумно громко. — Хорошо, — отвечает он, его голос теперь немного теплее, но все еще сохраняет определенную резкость. Он улыбается — едва заметный намек на улыбку — и смотрит ей прямо в глаза. Он отпускает ее руку и делает шаг вперед, наклоняясь, пока не оказывается прямо перед ней. Его глаза прикованы к ней, и он изучает ее так, словно она редкое насекомое или животное. У него пронзительный взгляд. Холодный и острый, как лезвие ножа. Он смотрит прямо в ее душу, и на долю секунды она приходит в ужас от напора генерала. — Ты меня не разочаруешь… — Не разочарую… — повторяет Алина слова генерала, будто находясь в трансе. Она упала в пропасть окончательно. Пути назад нет. Остается идти только вперед. Лететь на этот огонь, как мотылек. — Хорошо. Тогда есть еще одна, последняя вещь. Что насчет твоего прошлого? Есть ли кто-нибудь из них, кого можно использовать, чтобы причинить тебе боль? Потому что я без колебаний использую любого, кто тебе дорог, чтобы сломать тебя. — спрашивает он, не сводя с нее глаз. Слова, которые он произносит, здесь, и звучат почти как угроза. Его голос и само присутствие холодны, и кажется, что молния может ударить в любую секунду. — Прошло уже много времени с того момента, как я виделась или общалась со своим другом. Возможно я для него теперь никто. Мы стали чужими друг для друга. Так что, думаю, больше никого нет… Алина говорила правду. За все время она так и не отправила ни единого письма Малу, хотя она писала их практически каждый день. Это было больше похоже на личный дневник. Становилось легче, когда она писала все переживания на бумаге. — Хорошо. Тогда, я полагаю, мы договорились, — говорит он, судя по голосу, довольный ее ответом. Это то, что ему нравится — полное, абсолютное, беспрекословное подчинение. Все это заставило его почувствовать себя сильным, и он снова улыбается, выражение его лица чуть смягчается. Он делает шаг назад и скрещивает руки на груди. — Каковы твои таланты и навыки? Расскажи мне еще раз. Думаю, многое изменилось с нашей той встречи. — спрашивает он, все еще глядя ей прямо в глаза. Он все еще изучает ее, как насекомое, как животное, пытаясь понять, что она собой представляет и для чего будет полезна. — Я освоила многие физические навыки и, думаю, я являюсь универсальным солдатом. Так же я управляю светом, вы это уже знаете — Превосходно, — отвечает он. Его глаза слегка прищуриваются, когда он оглядывает ее. Затем он улыбается мягкой улыбкой. — Ты докажешь, что можешь быть полезна, — говорит он, и в его голосе звучит гордость. — Я дам тебе один совет, когда будешь работать под моим началом. Я превыше всего ценю три вещи: верность, полное послушание и преданность долгу. Я не потерплю никакого неповиновения со стороны моих солдат. Любое нарушение дисциплины будет караться суровым, смертельным и неумолимым наказанием. Я уже говорил это, ну думаю лучше повторить. Ты понимаешь? Алина молча кивает. Кажется, она уже давно в его власти, она начинает терять себя в его глазах. Это ненормально. Но что вообще значит «нормально»? — Очень хорошо, — говорит он. Теперь его тон стал мягче, выражение его лица тоже смягчилось. Он улыбается ей настоящей и по-настоящему теплой улыбкой. Это освещает его лицо и настолько отличается от сурового, холодного и резкого выражения, которое он носил до сих пор, что кажется, будто смотришь на двух разных людей. Как будто его холодная, расчетливая сторона тает, и под ней начинает проявляться подлинная доброта. Он смотрит ей в глаза и говорит тихим и нежным голосом. — Добро пожаловать в нашу армию, солдат.***