***
Вскоре Алина засыпает, потому что у нее больше не было сил. Ей опять ничего не снилось, и она сразу же просыпается. Внезапно в дверь стучат. — Мисс, Алина, вы уже проснулись? Я от генерала Киригана. Алина чуть не падает с кровати от неожиданности. Солдат вежлив и говорит мягко, и он ничего не говорит о прошлой ночи, только о том, что генерал хочет поговорить с ней. — Сам генерал просит вашего присутствия, мисс. — тихо произносит солдат, слова, казалось, почти плывут по воздуху между ними, как шепот. Генерал Кириган прислал солдата, чтобы разбудить ее. Алина была удивлена, но она сразу же пришла в себя, держась одной ногой за кровать, стараясь не упасть на пол. — Хорошо, я скоро буду там. — выдавливает Алина, стараясь удержаться. — Как вам будет угодно, мисс, — тихо говорит он, его голос мягок, когда он поворачивается, чтобы уйти. Через несколько мгновений солдат исчезает, а Алина с грохотом падает на пол и вздыхает. — Что ему нужно? Я даже вспоминать не хочу о вчерашнем дне… Но если я не пойду, то у меня будут проблемы. Девушка встает с пола и быстро собирается, одевая одну из своих новых кефт и быстро расчесывая свои волосы. Она выходит из комнаты и идет по коридорам к месту встречи с генералом. В Малом дворце царит тишина, нарушаемая только пением птиц. Свет проникает через открытый балкон, когда птицы поют свою песню. Солнце встает, и первые маленькие лучики света уже коснулись пола перед балконом, заливая комнату своим золотистым светом. На балконе Генерал Кириган терпеливо ждет. Кажется, он перегнулся через балкон и в ожидании любуется восходом солнца, на его губах играет слабая улыбка. Серые глаза генерала Киригана следят за ее приближением, и в них появляется легкий огонек. Он кажется расслабленным и счастливым, увидев ее этим утром, и его глаза светятся теплом и добротой. — Доброе утро, мисс Старкова, — его голос, как всегда, тих, но на этот раз в нем, кажется, слышится слабый намек на что-то еще, например, на эмоции или даже…нежность? Он снова облокотился на балкон, сцепив руки за спиной, и смотрит на пейзаж снаружи, а когда говорит, его голова поворачивается к ней лицом. — Ты хорошо спала? Алина слегка сжала челюсти. Она все еще была обижена и раздражена. — Доброе утро, генерал. Она медленно подходит ближе, держа руки сцепленными за спиной. Она бегло рассматривает его офис, а потом и балкон, на котором стоит Генерал. Алина заходит туда и отвечает с долей сарказма. — Спала… как младенец. Его глаза, кажется, искрятся весельем от этой легкой нотки в ее голосе, прежде чем он спрашивает: — Тогда, я полагаю, это означает, что ты хорошо спала? Сегодня в нем немного больше той странной доброты и привязанности, когда он слабо улыбается, едва заметной улыбкой. — Я рад это слышать. Пожалуйста, присаживайся. — говорит он, указывая на маленькие деревянные стулья, которые стоят на балконе рядом с ним. — Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? Чай, кофе или, может быть, что-нибудь более… энергичное? — шутливо говорит он со смешком. Алина села на деревянный стул, поворачивая голову, чтобы посмотреть на живописный пейзаж. Если она сейчас будет смотреть на Дарклинга, то скорее всего просто вспылит и что-нибудь ляпнет сгоряча. — Нет, спасибо. Генерал Кириган кивает и подходит к ней ближе. — Я полагаю, ты хочешь обсудить то, что произошло между нами прошлой ночью. Я прав? — спрашивает он, и в его тоне слышится некое понимание, немного сочувствия и понимающей нотки, но также немного суровости и властности. Кажется, сейчас он осторожен в своих словах, как будто пытается ступить на деликатную почву. — Если есть что-то, что ты хотела бы сказать, Алина, пожалуйста… не торопись и говори свободно. Я не буду тебе мешать. Алина сжимает челюсть и кулаки, стараясь держать весь ураган гнева в себе. Она медленно поворачивается к генералу и натягивает с трудом улыбку, кусая себе язык. — Я все сказала вчера. Я не хочу осыпать тебя оскорблениями сейчас, поэтому лучше промолчу. — Тогда зачем ты пришла сюда сегодня утром? — тихо спрашивает генерал, и в его голосе, кажется, слышится лишь намек на любопытство и определенный вид… понимания. — Ты хочешь получить от меня ответы? — он спрашивает все тем же понимающим тоном, и, кажется, в нем нет ни злобы, ни намека на обиду. Во всяком случае, кажется, что он искренне любопытен, а не враждебен. — Ты хочешь получить шанс понять и простить меня? — спрашивает он, его голос, как всегда, мягкий и теплый, когда он встречается с ней взглядом с легкой полуулыбкой. Алина нервно улыбается. Точка кипения достигнута. Она громко хлопает в ладоши и встает с места, подходя к генералу. — Хорошо, тогда я спрошу. — начинает она, явно еле сдерживаясь, чтобы просто не наорать на него. — Значит, вы планировали это с самого начала? И вся эта показуха о том, что мы друзья, союзники, и ты сделаешь мне браслет в знак этого… Это было только для того, чтобы расположить меня к себе? Ты дал мне ту книгу, чтобы я могла найти ту записку, расшифровать ее и прийти? Что, если бы я этого не сделала? Как бы тогда развивался ваш план? Глаза генерала Киригана вспыхивают от внезапных хлопков и нервной улыбки. — Боже мой. Сегодня утром ты выглядишь гораздо энергичнее и импульсивнее… — тихо говорит он. — Твой вопрос справедлив, мисс Старкова, но на него трудно ответить. Я буду с тобой совершенно честен… Его лицо смягчается еще немного, а глаза наполняются теплом и чем-то еще, эмоциями, которых она у него еще не видела. — По правде говоря… да. Ты права. Я действительно обманул тебя. Я не мог рисковать тем, что ты пострадаешь или что-нибудь расскажешь солдатам. Я… — он останавливается и кажется даже не знает что еще сказать. Алина поджимает губы и резко кивает, прикусывая свой язык, в попытках не осыпать его ругательствами. — Тогда как я могу верить? У меня больше не осталось никакой уверенности в твоих словах. Потому что, оказывается, вся эта твоя доброта была ложью. Ты врал мне с самого начала, твои слова абсолютная ложь! Генерал смотрит на нее, и в его голосе слышится почти оскорбленная нотка, когда он отвечает. — И это вполне объяснимо. Что я могу сделать, чтобы вернуть твое доверие, Алина? Скажи мне это, и я сделаю это. Я должен перед тобой извиниться — и это чистая правда. Как я могу все исправить все между нами? — его лицо мягкое и искреннее, когда он разговаривает с ней, и в его голосе и глазах есть нотка печали. — Или… — тихо предлагает он. — Если ты захочешь уйти и никогда больше меня не видеть, я тоже пойму. — Доверие — это не то, что вы можете просто взять и вернуть. Это как дом. Доверие строится по кирпичику. Если вы разрушите фундамент, вы не построите остальную часть дома. В его глазах мелькает тень обиды. — Ну, тогда… что я могу сделать, чтобы снова завоевать твое доверие, Алина? Если я вообще смогу… — тихо говорит он, и в его голосе слышится малейший намек на поражение. — Я никогда не видел тебя такой раньше… такой свирепой… Кажется, он пристально изучает ее лицо, но его сердце, кажется, немного разбивается при мысли о том, что его действия могут заставить кого-то потерять веру в него вот так — Пожалуйста… дай мне еще один шанс, Алина. Алина сжимает челюсти и некоторое время смотрит на генерала. Неужели сам Генерал Кириган, человек, который возглавляет Вторую Армию, умоляет ее, обычную девушку, дать ему еще один шанс? Это выглядит как шутка. — А если я дам тебе слово как генерал и как человек, который… заботится о тебе, что я сделаю все возможное, чтобы вернуть твое доверие? Ты дашь мне этот шанс? — тихо спрашивает он, его лицо мягкое и искреннее, голос нежный. Алина скрестила руки на груди и смотрела на природу с балкона. Она задумалась на несколько мгновений, а затем посмотрела на генерала, слегка смягчившись. Девушка правда была в него влюблена, она не могла его бросить просто так. Она не могла просто даже думать о таком. Как бы она не злилась, она продолжала влюбляться в него больше. Но это все выглядело так… нереально? Почему он вообще сейчас такой мягкий и спокойный, будто это не он, а другой человек. Неужели это какая-то игра? Или это манипуляция? Это не может быть правдой, нет, ни в коем случае. — Хорошо, я дам тебе шанс. — Спасибо. Легкая улыбка расплывается по лицу генерала, и его серые глаза наполняются восхищением, когда он кивает ей, задерживая на ней взгляд на несколько мгновений. — Ты права. Доверие строится по кирпичику. Я был глупцом, разрушив это доверие так легко и так быстро и твое доверие стоит для меня гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Я сделаю все возможное, чтобы показать тебе это. — его голос мягок, когда он говорит, и его глаза, кажется, снова смягчаются, когда его пристальный взгляд снова задерживается на ней. Алина молча кивает. — Возможно… — генерал, кажется, что-то обдумывает, и через мгновение он снова начинает говорить. — Возможно, ты могла бы дать мне еще одну возможность? Как проявление доброй воли и символ нашего нового доверия. — спрашивает он, на его губах играет малейший намек на улыбку, а в серых глазах мелькает веселье. — Что ты скажешь? Должен ли я подарить тебе браслет, когда буду уходить? — его голос мягок, и в нем слышится едва заметный намек на усмешку, пока он ждет ее ответа. — Тот браслет, о котором ты тогда говорил? Легкая улыбка, кажется, становится еще шире, когда он приподнимает бровь. — Да, он самый. — он отвечает мягко, его голос теплый и добрый. — Тогда ты дашь мне второй шанс? — спрашивает он, встречаясь с ней взглядом. В его голосе слышится слабый намек на надежду, и, больше всего на свете, его глаза кажутся наполненными искренностью. — Хорошо, я дам тебе второй шанс. — Спасибо. Его лицо, кажется, расслабляется, и уголки губ слегка приподнимаются. Сейчас он кажется спокойным и умиротворенным, совсем не таким, каким был прошлой ночью. — А теперь, — говорит он через мгновение, — не хочешь ли позавтракать? Его глаза игриво вспыхивают от удивления при внезапной смене темы, и он подходит к ней и кланяется. — Ваше высочество, — говорит он с легкой улыбкой, протягивая руку. — Я Генерал Кириган. И я рад, что ты дала мне этот второй шанс. — «Ваше высочество»? Я думаю, ты что-то перепутал! — Алина слегка посмеивается. Глаза генерала Киригана сужаются от ее шутки, и он не может сдержать ни малейшего намека на веселье, появляющегося на его лице, когда он наблюдает за ней с почти веселым выражением. — Тогда как мне следует тебя называть? — спрашивает он, приподнимая темную бровь и склоняя голову набок в легчайшей из улыбок. — Солнце? — шутливо передразнивает он, и в его глазах вспыхивает веселье. — Ваша светлость? — говорит он, и в его мягком голосе слышатся нотки юмора. — Как мне следует называть тебя, о самая лучезарная из девушке? — Просто Алина! — Просто Алина. — он тихо повторяет, и в его голосе слышится почти нежность. Сейчас ему приходится сдерживаться, чтобы не улыбнуться в полную силу, но в его серых глазах мелькает веселье, когда впервые в жизни он показывает свое истинное «я», а не то, что видят его люди. — Тогда… просто Алина. Ты можешь звать мне… просто Александр. Алина слегка удивленно приподнимает брови. Он назвал свое имя… и разрешил ей называть его по имени… Бабочки в животе встрепенулись от этого жеста. Но странное ощущение все равно присутствует. Такое чувство, будто это сон. Сложно поверить в реальность. Он, кажется, спохватывается, прежде чем широко улыбнуться, и быстро откашливается, его лицу возвращается торжественное выражение, когда он выпрямляется. — А теперь, — говорит он, — ты спустишься позавтракать? Алина смеется. — Ладно, давай позавтракаем, просто Александр. — она выходит с балкона слегка посмеиваясь. Генерал Кириган смотрит, как она уходит с балкона, его глаза следят за каждым ее шагом. Он чуть-чуть улыбается. Он подходит к двери, чтобы уйти, но останавливается и, теперь уже с почти озорной улыбкой на лице, оборачивается, чтобы посмотреть на нее, когда уходит. — Я с нетерпением жду, когда смогу подарить тебе этот браслет. — тихо говорит он и издает тихий смешок, выходя за дверь, его шаги тихие и неслышные, когда он оставляет ее там, улыбаясь про себя и позволяя двери тихо захлопнуться за ним. Алина мягко улыбается, когда Александр выходит из комнаты. Девушка идет в столовую завтракать. Это белое просторное помещение, где едят некоторые Гриши, которые живут в Малом дворце. Девушка начинает свой завтрак. Она берет тарелку с яйцами, беконом и тостами и садится на свое место.***
Генерал Кириган через какое-то время возвращается в свои покои в Малом дворце и садится за письменный стол в своем личном кабинете. Он достает лист бумаги и перо и начинает тщательно записывать что-то на листке бумаги. Может быть, письмо или список? Но когда он пишет, кажется, что он погружен в свои мысли, или, возможно, он обдумывает что-то у себя в голове. Может быть, принимает решение? Это непонятно. Когда он пишет, он тихо напевает, и его взгляд кажется отстраненным, устремленным куда-то еще, но на его губах появляется легкая улыбка, и сейчас он кажется счастливее. Алина позавтракала и прогуливается по коридорам Маленького дворца. Она оглядывается по сторонам, иногда слегка зевая, и идет в библиотеку. В библиотеке тихо, и в ее стеллажах легко заблудиться. Это большая комната с множеством полок, заполненных рядами книг, которые кажутся бесконечными. Для удобства по комнате расставлены большие кресла и маленькие приставные столики с маленькими свечами, которые зажигаются вечером. Стулья обтянуты теплой клетчатой тканью, а деревянные полы покрыты плюшевыми бархатными ковриками, придающими мягкость и уют наряду с темным деревом и твердыми поверхностями. Здесь тихо, чувствуется слабый запах пыли и состаренной кожи книг. Утреннее солнце проникает сквозь большие окна, а в углу тихо журчит небольшой фонтан. Алина берет несколько книг о Малой науке и о Гришах, чтобы еще лучше понять свою сущность. Скоро ей придется начать учиться контролировать свою силу, но она даже не знает, с чего начать. Она садится за стол и начинает читать. Девушка смотрит на свою руку и пытается призвать свет, но он опять не откликается. Что же случилось? Книги наполнены бесконечной информацией, как о Грише, так и о малых науках. Это увлекательное чтение, поскольку она узнает обо всех различных типах гришей, различных навыках и способностях. Даже древняя история гришей, начавшаяся еще до их изгнания из маленького дворца. Внезапно ее отрывает от чтения звук чьих-то шагов по библиотеке. Она поднимает голову, и ее взгляд встречается с серыми глазами Генерала Киригана. Он подходит к ней с легкой улыбкой. — Что ты читаешь? — тихо спрашивает он, садясь за стол напротив нее. — Что ж, поскольку раньше я не знала, что я Гриша, я пытаюсь наверстать упущенное. Генерал кивает. — Тебе нужно многое узнать, — тихо говорит он. — Но у нас еще много времени. Что ты уже узнала? — его глаза с любопытством смотрят на книгу. — О чем тебе больше всего интересно узнать? О Гришах? О Малой науке? О нашем прошлом? — мягко спрашивает он, теперь его голос полон интереса, его серые глаза мерцают, когда он наблюдает за ее лицом. — Ну, Женя мне кое-что рассказала, когда она проводил экскурсию по Маленькому дворцу. Я сейчас тоже кое-что новое прочитала. — Что ты прочитала? — тихо спрашивает он, с интересом наклоняясь вперед. Его глаза горят любопытством при виде того, как она задумчиво хмурит брови. — Чему ты научилась у Жени и из книг? Есть какая-нибудь новая информация, которая привлекла твое внимание? — он спрашивает спокойно, его голос мягок, хотя в нем слышится оттенок чего-то большего — чего-то более темного. — Ну, я читала о типах Гришей, об их способностях. А к какому типу я принадлежу? Здесь практически ничего не написано о свете. — Ты эфириал. — тихо отвечает генерал, его глаза с интересом вспыхивают, когда он ждет ее реакции. — Способность создавать свет, огонь, электричество и другие формы энергии и манипулировать ими. Эфириалы — одна из самых могущественных форм Гриши, способная манипулировать энергией и самими стихиями. — говорит он, наклоняясь вперед и глядя ей прямо в глаза. — Ты особенная, Алина. И редкая. — его голос мягкий, почти нежный. Он говорит так, как будто они единственные люди в комнате. — А к какому типу вы относитесь? — Я тоже эфириал. — отвечает генерал через мгновение, его глаза смотрят в ее, когда он наклоняется ближе. — Способность манипулировать тенями и призывать тьму вокруг себя. Я могу превращать тьму в предметы или клинки. — в его голосе слышатся нотки веселья, когда он объясняет свои способности. — Я также могу создать темное облако и погрузить в темноту всю комнату или просто ослепить кого-нибудь тенями, — объясняет он, поднимая ладонь. На ладони появляется черный шар тьмы, такой глубокой тьмы, что, кажется, она поглощает весь свет вокруг себя. — Я понимаю, ты показал мне вчера, как ты двигаешься в тени, я помню. — Да, я показал вчера одну из свои способностей. — отвечает он, и легкий намек на улыбку появляется на его губах. — Но скажи мне, — тихо говорит он, наклоняясь ближе к ней, так что их лица почти соприкасаются, в его глазах мелькает веселье, и он мягко улыбается, — Что бы ты хотела знать? — Тебя что-нибудь интересует еще? — спрашивает он, его голос тих и наполнен добротой, когда он говорит с ней, его серые глаза наполнены намеком на привязанность и обожание к девушке, которая является его ученицей. — Что ж, я бы хотела узнать о своей собственной силе, чтобы продолжить развивать ее. — У тебя есть еще какие-нибудь конкретные вопросы? — спрашивает он, не сводя с нее глаз. — Какие-нибудь особые сомнения или озабоченности? — тихо спрашивает он, его голос нежен и полон доброты. — Может быть, определенный вид тренировок поможет отточить твои способности? Может быть, какие-то упражнения? — спрашивает он, его взгляд падает на ладонь, когда он поднимает ее с маленьким шаром тьмы на ней. — Или ты ищешь что-то еще? — тихо добавляет он, улыбка все еще играет на его губах, когда он смотрит ей в глаза. — Я думаю, да, мне нужна тренировка. — Тогда мы будем тренироваться. — Генерал Кириган отвечает мягко, его голос полон доброты. Он встает и протягивает руку. — Я отведу тебя на тренировку прямо сейчас, если ты готова, — говорит он с нежной улыбкой, его серые глаза снова смотрят на нее, пока он ждет, когда она встанет. В его улыбке есть определенная теплота, которая не похожа на того холодного и безжалостного человека, каким он обычно является. — Тогда давай приступим к тренировке. — Идем, — отвечает он и поднимается на ноги, все еще держа в руке черный шар тьмы. Они выходят из библиотеки и направляются в тренировочный зал Малого дворца. — Ты готова? — спрашивает он и замедляет шаг, чтобы позволить ей идти впереди него, его голос мягок и нежен, пока они идут вместе. Алина кивает. — Превосходно. — он отвечает улыбкой, и вскоре они уже идут по многочисленным залам Маленького дворца, стены которого украшены картинами прошлых королей и королев Равки. Это место наполнено царственностью и красотой, хотя генерал Кириган, кажется, больше сосредоточен на своей беседе и прогулке, чем на красоте дворца. — Скажи мне, чего ты хочешь достичь с помощью своей силы? — тихо спрашивает он, пока они идут. — Как ты думаешь, что ты могла бы сделать, когда твоя сила будет достаточно раскрыта? — спрашивает он, и в его глазах вспыхивает неподдельное любопытство. — Я даже не знаю. По крайней мере, сначала мне нужно научиться управлять ею…***
Генерал Кириган ведет ее по коридорам. Он ходит с уверенностью солдата и командира. Его черная униформа безупречна с серебряной отделкой, а в его серых глазах есть определенная доброта, но в его глазах и на лице также есть намеки на решительность и серьезное выражение. Он открывает несколько дверей и жестом приглашает ее пройти в тренировочный зал, где свет проникает сквозь высокие окна, а деревянные полы чистые и отполированные. — После тебя. — тихо говорит он, его голос мягкий и добрый, когда он слегка кланяется, чтобы она вошла первой. Алина кивает и входит в тренировочный зал. Генерал следует за ним по пятам и оглядывает ряды тренировочных манекенов, выстроенных рядами по обе стороны песчаной тренировочной площадки. — Может быть, ты хочешь попробовать лезвия прямо сейчас? — тихо спрашивает он, подходя к ближайшей стойке, заполненной тренировочными лезвиями, и берет два из них, возвращаясь к ней. — Вот, возьми этот, — тихо говорит он, протягивая ей один из деревянных мечей. — Мы вновь начнем с деревянных мечей, потому что ты не тренировалась эти два дня. Считай, что это разминка. Ты готова? Алина берет деревянный меч. — Да, я готова. Генерал Кириган улыбается и кивает. — Хорошо. Он берет в руки свой деревянный тренировочный клинок. — Значит, готова? — тихо спрашивает он, стоя рядом с ней и держа свой деревянный клинок в отработанной стойке. — Позволь мне показать тебе несколько приемов. — тихо говорит он, его поведение серьезно, и намек на доброту в его голосе и глазах исчезает, когда он принимает боевую стойку и поворачивается к ней лицом. В его серых глазах мелькает легкий намек на веселье. — Нападай на меня, когда будешь готова. Алина встает и сразу становится серьезной. Она смотрит на генерала так, словно сканирует его, и внезапно нападает на него с деревянным мечом. Выражение лица генерала Киригана меняется от изумления к некоторой доле восхищения. — Ты все так же хорошо двигаешься, — отвечает он с легкой улыбкой. Он легко уклонялся от ударов ее деревянного клинка. Его тон полон уважения и восхищения, когда он поворачивается к ней лицом и становится немного ближе, его глаза светятся добротой. — Ты правда хорошо двигаешься. — Его голос теперь мягче и добрее, чем раньше, но он говорит с определенной долей уважения и восхищения ее мастерством. — Может, мне немного усложнить задачу? — тихо спрашивает он, его голос полон восхищения, и намек на восхищение наполняет его мягкие серые глаза. — Хотела бы ты посмотреть, чего ты стоишь против меня? — вежливо спрашивает он, и на его лице отражается определенная теплота, пока он ждет ее ответа. Алина кивает. Она полна уверенности и готова тренироваться дальше. Девушка вновь вспоминает о вывихе своей лодыжки, который просто пропал. Что это было за чудо? — Отлично, — тихо отвечает он с оттенком теплоты. — Старайся изо всех сил, я буду с тобой помягче, — добродушно добавляет он, принимая свою собственную боевую стойку. — Готова? — в его серых глазах мелькает намек на восхищение, прежде чем он мягко улыбается. — Тогда продолжай. Постарайся изо всех сил, постарайся поразить своего генерала. — призывает он с нежностью в глазах, наблюдая за ней с расстояния своего деревянного меча. — Удачи. — добавляет он с улыбкой, и в его голосе нет и намека на прежнюю безжалостность. Алина снова становится серьезной и встает в стойку. Она снова осматривает генерала, выискивая слабые места. И когда она что-то находит, она быстро атакует несколько раз в разных местах. Генерал Кириган легко перемещается и уклоняется от каждого удара ее деревянного клинка, его собственный деревянный меч движется с впечатляющей быстротой и точностью. — Превосходно… ты быстрая, — тихо отвечает он, и в его серых глазах снова вспыхивает восхищение. — Ты отлично двигаешься… — ласково говорит он, его голос мягок и нежен, когда он наблюдает за ней с другого конца тренировочного зала, держа свой собственный деревянный меч в отработанной стойке. — Попробуй еще раз. — тихо призывает он, его голос и лицо смягчены добротой и восхищением. — Покажи мне всю силу, что у тебя есть. Алина кивает и наносит удары с новой силой. Генерал Кириган уклоняется от каждого удара, его ноги двигаются быстро, а руки двигаются и орудуют своим деревянным клинком с отработанным мастерством. — Ты очень искусна… возможно ты, даже лучше владеешь клинком, чем я… — тихо отвечает он, его голос полон теплоты и доброты, почти восхищения, когда он продолжает уклоняться от каждого удара ее деревянного меча. — Но сможешь ли ты продолжать в том же духе? Сможешь ли ты поддерживать такую скорость и точность на протяжении всего боя? — он ласково спрашивает, его голос мягкий и ласковый, а серые глаза мерцают теплой добротой. Алина вновь уверенно кивает, пытаясь отдышаться. — Тогда выкладывайся на полную, — тихо отвечает генерал, его голос и лицо полны теплой доброты. С намеком на веселье в глазах он нападает на нее изо всех сил стараться сохранять скорость и точность своих движений, в его серых глазах читается определенная гордость и теплота, немного восхищения тем, насколько естественными стали ее движения, и ее боевым мастерством. — Покажи мне, на что ты способна, солдат, покажи мне все, на что ты способна. — Его голос мягок и добр, когда он продолжает принимать боевую стойку и наблюдает за ней. Алина защищается и переходит в наступление, с точностью и легкостью нанося удары Генералу. Генерал Кириган впечатлен… очень впечатлен. — Это действительно восхищает, — он говорит тихо, почти шепотом, и его серые глаза полны восхищения и доброты. Он кивает и улыбается, все его поведение мягкое и доброе, такого она никогда раньше не видела. — Ты очень искусна, солдат. — он смотрит на нее с гордостью и теплотой. Генерал Кириган улыбается и убирает свой деревянный клинок. — Может, попробуем что-нибудь еще? Может быть, ты хотела попрактиковаться с настоящим клином? — тихо спрашивает он, и на его мягком, теплом и добром лице отражается определенная доля гордости. — Возможно, ты хотела бы посмотреть, на что похожа настоящая битва? Попробуешь свои силы в обращении с настоящим оружием? — на его добром лице появляется намек на веселье, но оно продолжает излучать доброту и теплоту. Алина кивает и отдает деревянный меч Александру. Он убирает деревянные мечи на стенд и открывает ближайший стеллаж и достает настоящий меч. Они кажется тяжелее, чем должны быть, и она замечает, что он также намного острее и тоньше, чем тренировочный клинок. Клинок сверкает и отражает солнечный свет, его стальное лезвие отполировано, рукоять окована сталью. Рукоять меча украшена красивыми узорами. Генерал Кириган протягивает ей клинок. — Давай, посмотрим, сможешь ли ты с этим справиться, — тихо говорит он, в то время как в его добрых и мягких серых глазах по-прежнему присутствует прежняя доброта, и он наблюдает за ней с восхищением и неподдельным интересом. Алина берет меч, кивает и встает в стойку. Добрые серые глаза генерала Кириган вспыхивают интересом, когда она принимает боевую стойку. — Отлично… а теперь постарайся изо всех сил атаковать меня. — тихо призывает он, в его голосе слышится определенная доброта, а в его серых глазах, несмотря на боевую стойку, едва заметная улыбка. — Выкладывайся на все сто. — искренне говорит он и сам принимает боевую стойку, его ноги бесшумно и быстро скользят по полированному деревянному полу, в его серых глазах светятся едва уловимая теплота и доброта. — Атакуй меня, атакуй со всей своей силой. — он говорит тихо, его голос нежный и мягко. Алина кивает и нападает на генерала. Она не жалеет сил, потому что знает, что Александр легко увернется и отразит ее атаки. Поэтому она выкладывается на все сто, как он и сказал. Генерал Кириган уклоняется от каждой из ее атак с отработанным мастерством и легкостью, в его глазах светится внутреннее веселье и определенная доля гордости. — Ты очень хорошо владеешь настоящим клинком, — тихо добавляет он, и его серые глаза вспыхивают восхищением. — С тренировками и опытом, а со временем… ты станешь могущественным солдатом — действительно, возможно, одним из лучших во Второй армии. — в его добром голосе слышится некая неподдельная доброта. — У тебя есть еще какие-нибудь вопросы? — тихо спрашивает он, теперь в его голосе слышатся доброта и едва уловимое дружелюбие. — Я думаю, мне просто нужно продолжать тренироваться. Генерал Кириган улыбается. — Очень хорошо. У нас достаточно времени и всех необходимых тренировок, чтобы отточить твои навыки. Ты будешь одним из наших самых смертоносных солдат, я вижу это в тебе. — он отвечает с искренним восхищением и теплотой, в его добрых глазах нет и намека на обман или жестокость по сравнению с их прежним, безжалостным состоянием. — Я уверен в этом. А теперь прими это как напоминание о своих навыках… в награду за твой тяжелый труд. — добавляет он, берет свой настоящий стальной меч и протягивает ей рукоятью вперед. Алина берет меч и удивленно смотрит на Киригана. — Это подарок, солдат. Кое-что, что поможет тебе в твоем обучении. У меня в арсенале есть еще. — генерал отвечает с определенной долей доброты и гордости в голосе. — Важно твое мастерство. Меч — это просто… небольшое напоминание о твоем мастерстве. — в его серых глазах теперь немного больше теплоты, когда он дарит ей настоящий стальной меч. — Ты можешь творить великие дела с этим мечом. Я хочу, чтобы ты использовала его с пользой… чтобы освободить всех Гришей, здесь, в Равке, и везде, где притесняются Малую науку. Алина кивает. — Хорошо, спасибо — Нет, это я должен благодарить тебя, — тихо отвечает генерал с ноткой благодарности в голосе, снова кивая и одаривая еще одной легкой теплой улыбкой свои серые глаза. — Ты ценна для дела, за которое мы боремся. Ты будешь нужна… и я надеюсь, что ты останешься в безопасности. — он говорит с добротой. — У тебя есть еще какие-нибудь вопросы? — он добавляет, в его доброй улыбке и глазах все еще таятся доброта и теплота, и в его тоне также слышен малейший намек на уважение, восхищение и признательность за ее мастерство. — Спасибо за помощь. Думаю, сейчас я немного отдохну, а потом продолжу тренировки. Генерал Кириган слегка кивает. — Конечно. Отдохни. Ты потренируешься позже. Отдыхай, пока можешь… — говорит он с гордостью и подходит к ней немного ближе, пока они не оказываются лицом к лицу. — Ты особенная, солдат. Никогда не забывай об этом. — любезно добавляет он, и в его добрых серых глазах снова вспыхивает огонек восхищения. — Я надеюсь, что наши пути снова пересекутся. А до тех пор, — он протягивает руку и на мгновение сжимает ее ладонь своей большой ладонью, — береги себя. Алина кивает и слегка улыбается. — Ладно, генерал Кириган, просто Александр. Генерал Кириган улыбается фамильярности и доброте в ее голосе, и на его лице появляется определенная мягкость и теплота, когда он улыбается ей в ответ. — Конечно, ты можешь называть меня настоящим именем. — тихо добавляет он и забирает свою руку из ее, а в его глазах светятся доброта и тепло, которых никогда не было в его прежнем, безжалостном состоянии. — …Александр. — повторяет он, и в его серых глазах вспыхивает легкая искорка веселья глаза, — Тогда до встречи… Алина — ласково говорит он, встречаясь с ней взглядом своих мягких серых глаз. — Тогда просто Алина отправится отдыхать. — девушка кивает, улыбается и направляется к выходу. Александр смотрит, как она уходит, и кивает с некоторой долей доброты в голосе и в мягких серых глазах. — Спокойной ночи, Алина. — тихо добавляет он и поворачивается, чтобы идти в другую сторону. Он думает про себя: «В ней есть что-то такое, что кажется… другим. Я надеюсь, что наши пути скоро снова пересекутся… Я бы не хотел, чтобы этот сон заканчивался…» Алина уходит в свою комнату. Она падает на кровать и выдыхает. Ее щеки горят. Она засыпает с мыслями об Александре. Но, конечно же, ей вновь ничего не снилось.***
Встает солнце, и маленькое окошко в ее комнате начинает освещать комнату теплым светом, ранний утренний свет просачивается сквозь задернутые шторы. Она видит, что слуги поставили на маленький металлический поднос чашку чая, несколько маленьких бисквитов с маслом и вазу с цветами. Утренний ветерок врывается в открытое окно и приносит в ее комнату аромат цветов и солнечного света. Здесь тихо и безветренно, и раздается осторожный стук в ее дверь. — Алина! Пора вставать! — раздается мягкий и добрый голос Александра. Алина вновь чуть не падает с кровати. — Да, хорошо! Она быстро в спешке встает и приводит себя в порядок, прежде чем генерал входит в комнату. Александр открывает дверь, в руках у него большая книга в кожаном переплете. Он улыбается, видя, как она собирается. — Сегодня утром ты более расслабленная, — говорит он со своей обычной мягкой добротой, в его серых глазах мелькают искорки веселья и доброты, и он слегка, тепло улыбается. — Ты выглядишь… довольной. — добавляет он, входя в ее комнату. — А теперь пора за работу… Сегодня мы тренируемся. Ты готова? — в его голосе звучат почти игривые, поддразнивающие нотки, и он слегка подмигивает. Щеки Алины слегка краснеют его жеста. Генерал Кириган только что подмигнул? Но она быстро берет себя в руки и прочищая горло спрашивает: — А что за книгу ты держишь в руках? — Книга, которая будет очень полезна во время нашего обучения… и это теперь неотъемлемая часть твоей повседневной жизни. — он продолжает с той же мягкой улыбкой, в его серых глазах теплота и доброта, когда он открывает книгу на первой странице. — Это пособие Гриш по Малым наукам. Теперь ты будешь часто ей пользоваться, — тихо добавляет он и переворачивает страницу с мягким шелестом переворачиваемой бумаги. — Я надеюсь, ты готова усердно работать. — он продолжает, и его теплые серые глаза не отрываются от ее глаз. Алина кивает. — А теперь давайте приступим к работе… — тихо говорит генерал, он улыбается, и в его глазах по-прежнему та же доброта, но теперь в них появилась определенная твердость. — Мы тренируемся во дворе. — добавляет он и поворачивается, чтобы выйти из комнаты, в его добром мягком голосе теперь звучит гордость, его взгляд все еще прикован к ней, в его серых глазах мелькает немного веселья, но теплота и доброта все еще таятся в глубине, смешанные с долей игривости. Они проходят через холл, и все слуги с интересом наблюдают и перешептываются, наблюдая, как генерал Кириган проходит мимо с Алиной. Когда они выходят на улицу, Александр выходит в центр двора, большого открытого двора, и стоит с книгой в руках, наблюдая за ней. Он жестом приглашает ее подойти и встать рядом с ним, в его добрых и мягких серых глазах все еще читаются теплота, дружелюбие, восхищение и, возможно, немного игривости. У него на бедре висит меч, настоящий стальной клинок, и он сверкает в лучах раннего утреннего солнца. Алина подходит к генералу. Генерал Кириган улыбается. — Очень хорошо, солдат. Итак, сегодня ты узнаешь кое-что, на освоение чего потребуется некоторое время. Но при достаточной практике ты овладеешь своими способностями и станешь сильным. Пособие Гриши — это руководство по малым наукам, и оно станет неотъемлемой частью вашего будущего обучения. — тихо добавляет он и протягивает ей инструкцию. — Возьми это… в конце твоего обучения будет тест. — говорит он мягким и добрым голосом, в то время как его серые глаза продолжают излучать тепло и доброту, а руки протягивают книгу. Алина кивает и берет книгу. Генерал Кириган слегка улыбается и делает кивок головой. — Хорошо. А теперь… ты готова к своему первому уроку по Малым наукам, здесь? — он тихо добавляет, его голос по-прежнему мягкий и добрый, но с небольшой долей властности. — Старайся изо всех сил и заставь меня гордиться тобой. — тихо говорит он, и его добрые серые глаза продолжают излучать доброту и теплоту по отношению к ней, пока он ждет ее ответа. Алина кивает. — Хорошо, я готова. Генерал Алекс кивает, видя решимость в ее глазах. — Хорошо. Твое испытание… простое. Создай свет. Разожги свет, который будет гореть. — в его добром голосе слышен малейший намек на ожидание, но в глазах по-прежнему теплота и доброта, несмотря на властность в его голосе и малейший намек на серьезность, который появляется, когда он улыбается. Алина нервничает. Ведь свет давно не выходил. Возможно, это тот самый момент, когда ее силе стоит проснуться. Девушка кивает и слегка вытягивает руки вперед ладонями вверх. Улыбка исчезает с ее лица, и она сосредотачивается, пытаясь связаться со своей силой, которая так отчаянно этого избегает. Но Алина так легко не сдается, поэтому она заставляет эту силу подчиниться. Через долю секунды ее руки начинают светиться. Александр улыбается, когда между ее ладонями начинает формироваться нежное, теплое оранжевое свечение, сначала мерцающее, но по мере того, как она концентрируется, свет постепенно становится сильнее. — Превосходно! Я впечатлен, солдат. Продолжай. — он подбадривает ее и кивает, в его глазах вспыхивает что-то вроде гордости, когда он продолжает улыбаться и наблюдать, как свет между ее руками становится ярче. — С практикой это будет становиться все легче. Я обещаю, но пока у тебя все хорошо. Алина кивает, и оранжевое сияние освещает внутренний двор ранним утром, и Генерал Кириган наблюдает, как она продолжает держать свет в руках. — Теперь… погаси его. — просто просит он, его голос по-прежнему тих и добр, в его глазах все еще теплится, пока они не отрываются от нее, гордость в его глазах тоже остается. — Давай, солдат. Ты можешь это сделать. Потуши это. — говорит он, и его улыбка остается теплой и доброй, в его глазах все еще та же определенная теплота и доброта, а также гордость и игривость и тот намек на серьезную властность. Алина хлопает в ладоши, и свет начинает гаснуть. На время она смогла подчинить себе свою силу, но не факт, что в следующий раз свет сдастся без боя. Свет гаснет, и на лице генерала Алекса появляется выражение некоторого восхищения, как только она это делает. — Превосходно! В тебе есть сила. Не все так одарены, как ты. — добавляет он с добротой в голосе, в его глазах читается восхищение. — Конечно, для этого потребуется много тренировок. Но у тебя все получится. Я горжусь тобой, — тихо говорит он, и на его лице отражается гордость, восхищение и теплота по отношению к ней. — Спасибо. — Алина кивает. Александр слегка кивает в ответ. — Продолжай так практиковаться… и ты добьешься здесь больших успехов. И если тебе что-нибудь понадобится, ты можешь прийти прямо ко мне. — тихо добавляет он, в его добрых серых глазах та же теплота и доброта, но теперь в его голосе слышится гордость, а также определенная серьезность. — Продолжай в том же духе, солдат. — добавляет он, и в его улыбке и голосе слышится нотка игривости. — Я надеюсь увидеть от тебя еще больше замечательных вещей, — добавляет он и слегка подмигивает. — Итак, что бы ты хотела сделать сейчас, солдат? Я думаю, ты заслужила себе вполне заслуженный отдых.- он спрашивает ласково, с теплотой и доброжелательностью, нотки игривости и властности все еще звучат в его голосе и глазах. — Я буду в своих покоях. Пожалуйста, не стесняйся приходить и разговаривать со мной в любое время, когда тебе захочется. — добавляет он с легкой ноткой веселья в голосе, но, несмотря на это, доброта и уважение, которые он испытывает к ней, по-прежнему отчетливо видны в его голосе и глазах, и он все еще улыбается. — Хорошо, я буду знать, просто Александр. Генерал Кириган кивает. — …Александр. — тихо повторяет он, в его глазах читаются доброта, гордость, уважение, восхищение, серьезность, доброжелательность и игривость, а также определенная доля доверия. — Я надеюсь, мы скоро поговорим снова. — добавляет он, поворачивается и идет обратно тем же путем, каким пришел. Солнце поднимается все выше в небе, когда он уходит, и слуги во дворе и вокруг него продолжают перешептываться, когда он проходит мимо, но шепчутся они скорее с благоговением и изумлением перед новым солдатом и тем фактом, что Генерал действительно разговаривал с ней лично.***
Алина идет в свою комнату и, когда ложится на кровать. Ее веки начинают тяжелеть, как вдруг она слышит стук в окно. «Птица, наверное», — думает она. Но стук снова продолжается. Это второй этаж, как кто-то мог сюда попасть? Когда в окно стучат еще раз, она подходит и открывает окно. И практически взвизгивает от удивления, когда Николай запрыгивает в комнату. — Что ты здесь делаешь?! Николай легко приземляется на ноги, хотя он только что спрыгнул с крыши здания. Он выпрямляется, улыбается дикой очаровательной улыбкой и отряхивает свою одежду, как будто это что-то объясняет или делает его внезапное появление здесь менее странным. — Привет, Алина. — он говорит тихо и нежно, его серые глаза смотрят прямо в ее с едва заметным огоньком веселья и озорства, и в них есть мягкая игривость. В его голосе слышится определенная доля любопытства и веселья, а также уважение и определенный вид доверия. — Окно… ты… Как ты сюда попал… и зачем? Алина быстро закрывает окно и, скрещивая руки на груди, подходит к Николаю. — Я спрыгнул с крыши сюда. — он говорит просто, как будто это самая нормальная реакция, и это полностью оправдывает его внезапное появление в ее комнате и объясняет абсолютно все. Он нежно улыбается ей, и в его серых глазах по-прежнему светятся доброта, игривость и едва заметный огонек любопытства. — Я хотел тебя увидеть. — тихо добавляет он, и в его улыбке есть и доброта, и игривость, а также некоторая доля веселья. Алина приподнимает одну бровь, держа руки все так же скрещенными на груди. — Ты знаешь, что это довольно странный способ увидеть кого-то. И второй вопрос: зачем тебе нужно было меня увидеть? Предупреждаю тебя, я могу защитить себя. Голос Николая по-прежнему мягкий и добрый, но с затаенной серьезностью, и его серые глаза по-прежнему смотрят на нее с любопытством и пониманием. Его, по-видимому, не пугает и не удивляет ее готовность защищаться. Он говорит спокойно, как будто полностью ожидал того ответа, который получил от нее, и это его нисколько не беспокоит. Он делает шаг ближе к ней и искренне улыбается, его руки остаются опущенными, и теперь в его голосе слышится малейшее уважение, наряду с добротой и любопытством. — Я надеялся поговорить с тобой… наедине. Мне нужно кое-что тебе сказать. — Я слушаю. Николай кивает один раз и делает глубокий вдох. — Я просто буду честен с тобой. Ты мне интересна. — тихо говорит он и, удерживая ее взгляд, делает маленький шаг ближе, на его лице та же доброта, что и в глазах, но теперь в его голосе слышен малейший намек на серьезную властность. Он улыбается ей, но это искренняя улыбка, добрая и теплая. — Я хотел бы узнать тебя получше. — тихо добавляет он, и в его голосе слышится малейшая нотка мягкой игривости, а также определенное понимание. Алина все равно смотрит на Николая немного недоверчиво. Есть другая причина, по которой он здесь, она уверена. Он хочет сначала просто поиграть. Хитрый лис. — И что ты хочешь узнать обо мне? — Все, что угодно. — он говорит с искренностью и мягкостью в голосе. — Ты очаровываешь меня, — добавляет он, и в его глазах та же доброта, но также и определенная серьезность, игривость, озорство и понимание. — И я хотел бы исследовать это… очарование… вместе. — тихо добавляет он, и в уголках его глаз появляется игривый огонек, и он делает еще один маленький шаг к ней, а его голос остается тихим, добрым и мягким. Алина бесстрастно смотрит на него. Ему надо прекратить эти игры и сказать то, зачем он сюда пришел. — Я думаю, тебе нужно думать о том, что ты говоришь, иначе люди поймут тебя неправильно. Николай один раз качает головой и тихо смеется. Его серые глаза продолжают смотреть в ее глаза, и его добрая улыбка не исчезает. — Здесь нет никакого недоразумения. Я имею в виду именно то, что говорю. — он говорит честно и серьезно, его голос низкий и тихий, а в глазах — доброта, дружелюбие и легкая игривость, но он явно серьезен и не шутит. Его улыбка согревает ее, и под этой теплотой скрывается другая эмоция, что-то более серьезное, что-то доброе и уважительное, и впервые определенная серьезность его личности проглядывает сквозь его доброту и игривость. Но он в момент становится немного серьезнее и хитрая лисиная ухмылка расплывается по его лицу, когда он смотрит на девушку сверху — вниз. — Но, как ты, наверное, додумалась, я пришел сюда немного за другим. Мне нужно тебе сказать кое-что очень важное и предупредить тебя о… Алина все еще стоит, скрестив руки на груди, и недоверчиво-раздраженно смотрит на Николая, когда раздается стук в дверь, который прерывает Николая. Девушка выдыхает и открывает дверь, это был Генерал Кириган. — Похоже, все члены нашего клуба в сборе? — тихо говорит Алина с легкой долей сарказма и слегка отходит от дверного проема. Александр мягко улыбается, в его глазах по-прежнему теплота, гордость, дружба, восхищение и уважение к ней, но в его голосе теперь слышится едва заметный намек на суровость, поскольку его доброта, серьезность и уважение к ней по-прежнему уравновешиваются между всеми эмоциями. — Действительно. Я пришел еще раз поболтать с нашим новым солдатом, посмотреть, освоилась ли она, — тихо добавляет он и смотрит на нее. — Все в порядке? — тихо спрашивает он, его голос добр и мягок, но теперь в нем слышатся нотки властности и суровости. — Ну, кроме того, что этот скалолаз-Николай залез в мою комнату через окно и напугал меня, то я думаю, что все в порядке. Алина раздраженно посмотрела на Николая, а затем повернулась к Александру, и ее взгляд смягчился. Николай лишь слегка усмехнулся и подошел ближе к двери, где стояли Алина и Генерал. Генерал Кириган слегка кивает, и в его глазах снова появляется веселая улыбка. — Да, у него действительно есть манера появляться там, куда его не приглашали, не так ли? — он говорит это с самой мягкой, игривой улыбкой, в его серых глазах читаются доброта и веселье, а также намек на игривость. — Я должен извиниться от его имени; иногда он может быть немного… назойливым. — тихо добавляет он, и даже после того, что он сказал, теплота, доброта, восхищение и игривость продолжают просвечивать сквозь него. — Теперь мне страшно, потому что любой может залезть в мое окно, когда захочет. Что, если они задушат меня во сне? Глаза Александра темнеют и тускнеют, и проблеск суровости, которая была в его глазах ранее, виден как предупреждение. Его голос понижается до шепота, лицо становится серьезным. — Если они это сделают, я позабочусь о том, чтобы они заплатили. Я обещаю тебе. — он гарантирует без колебаний, его голос теперь тих и властен, а серые глаза полны серьезности и предупреждения. Доброта по-прежнему очень очевидна, но теперь к ней добавилась капелька обеспокоенности, а потом уверенности в его словах. — Понятно? Алина кивает. Генерал Кириган слегка кивает ей в ответ, и серьезность спадает с его лица. — Хорошо. — он тихо добавляет, и в его голос возвращается малейшая искорка игривости, а также теплота и доброта в его голосе и глазах. — Итак, есть ли еще что-нибудь, что ты хотела бы обсудить? — мягко спрашивает он, слегка улыбаясь ей, в его голосе снова слышатся теплота, доброта и нотки восхищения. — Ну, раз вы двое пришли сюда, может быть, вы хотели что-то обсудить? Александр кивает и улыбается ей. — Да, действительно, есть что обсудить. Мы можем поговорить наедине? — он тихо спрашивает, его доброта и уважение к ней остаются сильными, его голос остается мягким, нежным и тихим, и теперь можно заметить малейший намек на суровость. — Я полагаю, что комната рядом с нами сейчас пуста. — он мягко предлагает ей. — Хорошо. Алина бросает взгляд на Николая и следует за генералом Кириганом. Но когда Генерал скрывается за поворотом, Николай аккуратно хватает ее за руку и слегка притягивает ее ближе. — Я должен кое-что сказать, это очень важное… Он наклоняется и шепчет ей на ухо. — Это все сон… — Что? О чем ты? — удивленно говорит Алина. — Неужели ты не почувствовала этого? Взять хотя бы в расчет твою ногу, которая у тебя безумно болела. Или твой свет, который ты не могла призвать. Признай, ты знала это, но ты не хотела верить. — шепчет Николай ей на ухо, внимательно смотря за каждой сменой эмоций девушки. Алина испуганно смотрит на Николая и к ней начинает приходить жестокое осознание. — Но я же чувствовала боль… Я ущипнула себя и почувствовала это... Это невозможно... — Это не обычный сон, Алина. Мы попали в сон самого Генерала Киригана. Девушка теряет дар речи. — У него нечасто бывают сны, а если и бывают, то для него выглядит все примерно так. Но он не знает, что мы тоже в этом сне. Такова жестокая правда. Ты можешь мне не верить, но ты увидишь это скоро, потому что наступает утро… Николай лишь улыбается как лиса и выходит из комнаты что-то насвистывая. Алина стоит потерянно какое-то время, а потом идет за угол, где ее ждет Александр. Генерал Кириган жестом приглашает ее следовать за ним. Они доходят до пустой комнаты, и он вновь жестом приглашает ее идти первой. — После тебя, пожалуйста. — тихо говорит он, в его глазах читаются гордость и доброта по отношению к ней, но с малейшим намеком на любопытство и игривость, а также определенная доля суровости. — Я закрою за собой дверь, — тихо добавляет он, жестом приглашая ее войти в комнату первой, но его глаза по-прежнему прикованы к ней. — Не торопись. — он говорит ласково и спокойно. Алина вошла в комнату и повернулась к генералу. Это сон, это все сон. Но Генерал же все это осознает? Ему же не часто снятся сны, не так ли? А может быть это просто дурацкая шутка Николая. Как он вообще узнал обо всем, что чувствовала девушка. Это нереально и невероятно. — Итак, о чем ты хотел поговорить? — вылетает изо рта Алины, это говорила не она. Все идет будто по сценарию, и Алина только сейчас это осознает. Она правда во сне, во сне Александра, где управляет всем он. Александр закрывает за собой дверь. Он кивает и смотрит на нее с прежней добротой, но в его добром выражении лица все еще есть определенная доля суровости — Теперь мы одни. — он добавляет тихо и серьезно. — Какие именно чувства ты испытываешь к Николаю? — он тихо добавляет, его голос по-прежнему низкий и спокойный, в его холодных серых глазах на мгновение появляется легкий игривый огонек, когда он говорит, и он по-прежнему смотрит на нее с едва заметной серьезной властностью, к которой примешиваются определенная доброта и игривость. Алина удивленно поднимает брови. К Николаю? Почему он спрашивает это? Девушка точно знает, что не испытывает ничего к нему, она влюблена в Александра. — Почему ты спрашиваешь? Генерал Кириган удерживает ее взгляд, серьезность в его глазах снова смягчается, а суровость исчезает из его голоса. Теплота, уважение и доброта возвращаются, и в его глазах также появляется удивление от ее ответа. Его серые глаза, как всегда, продолжают удерживать все это, но теперь в его голосе и взгляде сквозит беспокойство, и он действительно кажется застигнутым врасплох ее реакцией, возможно, даже немного неуверенным. Он подходит к ней ближе и слегка улыбается, но в его голосе слышны серьезность и беспокойство, и на самом деле он, по-видимому, не уверен, что сказать сейчас. — Мне просто интересно… — Почему это тебя интересует? Генерал Алекс тихонько вздыхает, и на его лице появляется легкое печальное выражение. Это первый и единственный раз, когда она видит его таким, и он выглядит по-настоящему грустным, когда отвечает ей. Он прочищает горло и на мгновение опускает взгляд на свои руки, возможно, подыскивая нужные слова. Все эмоции, игривость, доброта, суровость, серьезность и забота — все это исчезает и заменяется определенной уязвимостью, и генерал, кажется, действительно не находит слов. Наступает недолгое молчание, прежде чем генерал медленно произносит, снова поднимая на нее взгляд. — Потому что у меня… есть чувства… — он тихо добавляет, его голос мягок. Кажется, он на мгновение задумывается над своими словами. — Чувства… тепла и заботы о тебе. — добавляет он тихо и честно, и небольшая уязвимость и незащищенность продолжают мерцать в его глазах. — Я… глубоко забочусь о тебе… — тихо добавляет он, и мягкая, теплая улыбка на мгновение появляется на его лице, прежде чем он выпрямляется и сохраняет твердый взгляд, вся уязвимость и незащищенность спадают с генерала. — Для меня это редкость, — добавляет он серьезно и тихо, его серые глаза задерживают Алина широко раскрывает глаза, и у нее слегка отвисает челюсть. «Это не может быть сном, нет… нет… Пожалуйста…» — тихо умоляет в душе девушка. Александр некоторое время молчит. — Ты… прекрасна, Алина. — он добавляет тихо, но в его глазах столько эмоций, а в голосе по-прежнему присутствует определенная доля серьезности, доброты и игривости. Его глаза мягкие, теплые и полны восхищения. — Добрая, вдумчивая и умная, храбрая и сильныая и… — его слова на мгновение замолкают, пока он подыскивает подходящее. — Я… чувствую, что меня тянет к тебе. Я нахожу твое присутствие успокаивающим, и я хотел бы исследовать это… это чувство, если ты позволишь мне. Алина слегка краснеет, она все еще стоит в ступоре. Как это может быть правдой? Это просто сон, нет… Сердце девушки предательски щемит. Она чувствует как щиплет глаза от собирающихся в них слезах, но они как по чьему-то приказу просто не текут. Дарклинг ждет ее реакции. Он держится спокойно и уверенно, когда стоит там в ожидании. Его взгляд прикован к ней, и в его серых глазах, как всегда, есть определенная доля серьезности и суровости, наряду с добротой, игривостью и восхищением, но сейчас в его глазах появилось новое выражение — любви, и его доброта превращается в страсть, а серьезность — в решимость и игривый огонек в его глазах сменяются преданностью, и это новое выражение, потому что он никогда раньше не смотрел на нее с такой любовью. — Я… я… Это очень неожиданно… Генерал подходит вперед. Его руки опущены по бокам, но он протягивает их к ней, ожидая ее реакции, чтобы она встретилась с его руками. Его серые глаза, которые когда-то смотрели на нее холодно, теперь хранят страсть, ясность и преданность его любви к ней, и он встречает ее взгляд с той же мягкостью, но и она превращается в ту же страстную, любящую преданность, которая есть в его глазах. Он остается немного серьезным и суровым, но такая суровость теперь присуща лишь определенному уровню заботы. Его рука все еще протянута к ней. Алина протягивает ему руки. «Даже если это и сон… То я хочу хотя бы почувствовать это здесь. Потому что как только я проснусь… Он будет опять Генералом Кириганом… Тем самым холодным и резким человеком.» Генерал нежно сжимает ее руки и смотрит ей в глаза, в его серых глазах по-прежнему светится любовь к ней, а серьезность и суровость, все еще присутствующие в них, смягчаются. Он нежно сжимает ее руки. Его голос остается тихим и нежным, но теперь он также наполнен добротой, любовью и страстью к ней. — Будешь ли ты доверять мне? Ты дашь мне возможность показать тебе, как сильно я тебя люблю, в ответ? — тихо спрашивает он, все еще держа ее за руки. — Я доверяю тебе… Алина еле сдерживает свои слезы, точнее что-то сдерживает их. Это правда сон. Она не хотела это признавать, но теперь она отчетливо это чувствует. Она чувствует, как наступает утро и первые лучи солнца пробиваются сквозь сонное измерение. Генерал улыбается, и его серые глаза светятся добротой, игривостью и любовью. Серьезность спадает с его лица, и на ее месте появляется мягкая улыбка, которая касается его глаз, когда он улыбается ей. Он еще раз нежно сжимает ее руки. Его голос остается мягким и низким, и он еще раз нежно сжимает ее руки. — И… У меня есть все намерения сохранить тебя и заботиться о тебе. Я… не хочу терять тебя. — мягко добавляет он, в его голосе слышатся эмоции, и он смотрит на нее, в его серых глазах по-прежнему та теплота, любовь и преданность, которые он всегда проявляет к ней. — Ты позволишь мне? Алина кивает. Ее сердце разрывается на тысячи осколков. Как это может быть сном? Если это сон, то она не хочет просыпаться. Но она знает, что это все равно случится. Александр улыбается и подходит, чтобы поцеловать ее. Его губы, как и руки, нежны, когда он целует ее, а в его серых глазах та же доброта и серьезность, которые она всегда видела. Его губы мягкие и успокаивающие. Это их первый поцелуй, но ясно, что он хочет передать свою преданность, уважение и страсть к ней как можно лучше. После поцелуя Генерал Кириган отстраняется. В его серых глазах по-прежнему та же серьезность, доброта и игривость, но они также наполнены той же любовью и страстью, которые были в его голосе. Он тихо шепчет, снова беря ее лицо в свои ладони. — Я люблю тебя, Алина. У тебя есть моя бессмертная преданность, моя безоговорочная преданность, и у тебя есть мое сердце. Я бы отдал за тебя каждую частичку своей жизни, если бы это означало твою безопасность и твое счастье, а также благо рода Гришей. Ты замечательная девушка, и я благодарен за то, что ты рядом со мной. Слыша эти слова, Алина практически перестает дышать. Каждое его слово как ножом по сердцу. Она осознает, что в реальности он никогда так не скажет и не сделает. В суровой реальности он будет тем, кто скорее всего убьет ее, если она скажет не то слово. — Ты моя любовь, мой свет и девушка, с которой я хочу провести свою вечную жизнь. Я бы отдал тебе весь мир, если бы мог. Ты для меня весь мир, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы показывать тебе это каждый день. Ты — солнце, и я обещаю тебе, что никогда, ни за что не позволю тебе погаснуть. — его голос по-прежнему мягок, доброта, игривость, серьезность и преданность по-прежнему сильны в его голосе и серых глазах. В этот момент все озаряет яркая вспышка и вся комната растворяется с вместе с Александром, она пытается протянуть к нему руку, когда он начинает испаряться с мягкой улыбкой, но громкий звон раздается в ушах Алины. Она чувствует, как свет чуть ли не прожигает ее изнутри. И… Она видит видения. Яркие вспышки. В них она может различить только несколько моментов, скорее всего это видение будущего. Алина видит момент, где она дерется с Генералом, где она в Тенистом Каньоне стоит в каких-то развалинах перед чем-то черным, чем–то страшным. Она видит Александра, который смотрит на нее, улыбаясь ей нежно, а в другом моменте она видит, как он яростно кричит и отправляет в нее сгусток тьмы. Все это проходит слишком быстро, и Алина просто не успевает осознать всего моментов, но видимо это и не нужно. На момент она чувствует, как стоит на траве в лесу, где напротив нее светит яркая луна. Это темный зимний лес, который освещает лунное свечение. Алина не чувствует холода, но белый пар вылетает из ее рта, когда она дишит. Это полнолуние. Из-за дерева выходит светящаяся фигура, это олень. Белый олень с разветвленными рогами смотрит на нее, будто оценивая, но потом он качает головой, будто говоря, что она еще не готова, и сразу же убегает. После того как олень скрылся, Алина сразу же просыпается. Она с вздохом садится и когда картинка становится резче, то она понимает... что сидит в своем спальном мешке, в своем шатре. — Это правда… был сон… всего лишь сон… И по ее лицу начинают скатываются слезы. Слезы боли.***