***
Алина медленно просыпается от громкого стука в ее дверь. По мере того как она медленно приходит в сознание, ее охватывает чувство беспокойства, поскольку она вспоминает, что Генерал сказал ей прошлой ночью. И в груди начинает что-то бурлить. Но что это бурлит? — Ты не спишь, моя дорогая? — раздается голос, приглушенный дверью. Это голос Кириган — его голос мягкий и ласковый, и в его тоне слышатся нотки беспокойства, будто что-то случилось и что-то вышло из-под его контроля. — Если ты не спишь, я хотел спросить, не могли бы мы встретиться за завтраком? Это очень срочно. Алина просыпается и понимает, что у нее плохое настроение, но не обращает на это внимания. Она быстро приводит себя в порядок и открывает дверь. — Доброе утро. Да, я могу. Такое чувство будто что-то странное сегодня в ней. Она мельком смотрит на метку, которая приглушенно болит и излучает что-то темное, что с колющей болью распространяется по всему ее телу. — Доброе утро, Алина, — говорит он, делая небольшой шаг назад, чтобы не возвышаться над девушкой. Выражение его лица менее напряженное, чем раньше — он выглядит усталым, как и следовало ожидать, но у него по-прежнему нежный и негромкий голос. Его глаза темны, как полночь, неподвижны и пусты, в них лишь тень беспокойства. — Извини, что разбудил тебя так рано, — добавляет он, тихо вздыхая. — Это просто… что ж, есть срочный вопрос, который мы должны обсудить. Если, конечно, это не доставит тебе слишком много хлопот. — Хорошо, конечно. — Алина кивает головой, стараясь не показывать своего плохого настроения, которое кажется ухудшается от приглушенной жалящей боли, которая пульсирует по венам от ее метки. — Спасибо тебе, — тепло говорит Генерал. Он ждет несколько секунд, затем снова жестом показывает ей выходить в коридор. Александр следует за Алиной, но на этот раз не пытается подобраться к ней слишком близко, а вместо этого остается позади в очень уважительной манере. В конце концов они добирается до столовой, и Кириган жестом приглашает Алину сесть за стол. Он садится напротив нее, заложив руки за спину, смотрит на Алину с серьезным выражением лица. Пока что здесь было немноголюдно, видимо Гриши спят или кто-то уже на тренировках. — Во-первых… Я хотел извиниться за вчерашний вечер, Алина. Надеюсь, я тебя не напугал. Кровь бурлит и с каждой секундой рядом с Кириганом, кажется метка начинает пульсировать и болеть, но почему? Обычно такого не случается. — Все в порядке. Что еще ты хотела сказать? — Алина приступает к завтраку, стараясь не обращать внимания на свое плохое настроение. — Я хочу поблагодарить тебя, — говорит Александр, его лицо мягкое и искреннее. — Ты первый человек, которому я когда-либо рассказывал все это, моя дорогая. Первый за столько лет. Генерал замолкает на минуту и делает глоток кофе. — Я ценю это. Я беспокоился, что ты будешь думать обо мне хуже после того, как я расскажу тебе все это. Что ты испытала бы ужас, отвращение, может быть, даже потрясение, как и большинство нормальных людей. Он снова делает паузу. — Я рад, — добавляет он, — что это не так. — Я еще не ответила, каково мое мнение по этому поводу…. Я просто сказала, что сейчас все в порядке. Я в порядке, но не из-за того, что произошло. — Алина выдыхает и слегка выпрямляется, с ней происходит что-то не то, что-то начинает пульсировать в ее голове. Генерал отводит взгляд, когда Алина говорит это, и она замечает легкий укол грусти на его лице. Это исчезает так же быстро, как и появляется, но этого достаточно, чтобы сказать ей, что ему не все равно, что она думает. — Я понимаю, — тихо говорит он, — я надеюсь, по крайней мере, я смог заставить тебя понять, почему я сделал все, что сделал. Не оправдываю это… Он на мгновение замолкает. — Я знаю, что то, что я сделал, было неправильно. Но я надеюсь, что ты… что ты понимаешь, что у меня были на то свои причины. Алина кладет вилку на стол и снова выдыхает, пытаясь унять растущее чувство, которое она пока не может определить. — Всегда есть выбор, и есть другие способы, — коротко говорит она. Генерал вздыхает. — Ты права, — говорит он, кивая, — всегда есть другие способы. Было много раз, когда у меня был шанс прекратить делать то, что я делал, или перестать следовать по тому пути, по которому я шел… и я им не воспользовался. Потому что… — он замолкает, и его голос превращается в низкий, почти рычащий шепот, когда он произносит это… — Я был эгоистом. Я был жадным. Я был… жесток. И я заплатил за свои преступления многими, очень многими способами. Он вновь вздыхает и его тело напрягается. — Я заслуживаю твоей ненависти, — с горечью добавляет он. «Заслуживаешь ненависти. Хорошо…» Что-то быстро перещелкивает внутри девушки, зрение немного затуманивается, что сопровождается тупой болью в голове. И следующие слова выходят сами, будто Алине дали сыворотку правды или кто-то только что развязал ей язык. — А теперь ты 'изменился'? Это невозможно изменить за один день. И я думаю, ты понимаешь, что иногда действительно трудно доверять твоим словам. Потому что ты не раз надевал эту дружелюбную маску, а потом уничтожал кого угодно, в частности меня, — Алина старается не заводиться, но неприятные воспоминания о том, как он подчинил ее, поставив эту чертову метку, снова берут верх. Она обещала, что отомстит, но время еще не пришло. — Алина… На этот раз голос Генерала звучит резко, и он смотрит на Алину с с выражением глубокого гнева. Его голос становится холодным, когда он наклоняется через стол и кладет руку ей на плечо, пристально глядя в глаза. — Алина, позволь мне быть очень, очень ясным, — с горечью говорит он, — я совершил много, очень много плохих поступков. Я причинял боль людям. Даже убивал людей. Но я никогда не был злым. В его глазах выражение крайнего шока и презрения, а голос срывается от возмущения. — Разве это не было злом? Да убийство одного человека уже делает тебя злым. Да, мир не делится на черное и белое, но убийство — это совсем другое. Это лишь черное, а не серое. Этому нет оправданий и не будет никаких оправданий, — Алина слегка сжимает челюсть, потому что в ней начинает закипать негодование. Как он может так спокойно говорить об убийствах? Он не злой? Это просто смешно! — Алина, я убивал тысячами людей, — резко говорит Дарклинг, наклоняясь вперед. — Я привел тысячи людей к гибели — я несу ответственность за гибель бесчисленного множества невинных жизней. И я этого не отрицаю… Но это были жертвы — тяжелые, ужасные жертвы. Жертвы, на которые я был вынужден пойти. Ты знаешь, на что это похоже, Алина? Оказаться на моем месте? Принимать те решения, которые принимал я? Ты знаешь, что я пытался сделать, за что я боролся?! — спрашивает он громко и отрывисто. — Я бы никогда не приняла такого решения! Это… ужасно! Убийство одного человека уже приводит меня в ужас, а ты убил сотни, тысячи! И ты говоришь, что ты не злой? — У меня не было выбора, — говорит Генерал Кириган, и его голос внезапно снова становится тихим. — Если бы я не пошел на эти жертвы — если бы мне не удалось стать тем, кем я должен был быть, — тогда мир был бы разрушен. И если бы мир был разрушен, то погибло бы гораздо, гораздо больше людей. Больше, чем я могу себе представить. Все было бы намного хуже. Ты хочешь, чтобы я извинился за свои действия? Отлично. Я прошу прощения. Но то, что я сделал, было правильно. И я бы сделал это снова, если бы пришлось. — Тебе жаль? Ты должен извиниться перед теми, кого ты убил, перед теми, чьи семьи это настигло! Хотя на самом деле тебе даже не нужно извиняться, потому что для этого нет никаких оправданий! Но ты не собираешься оправдываться, потому что ты бы сделал то же самое еще раз, нет, ты бы сделал это даже 100 раз. Потому что единственное, что тебе нужно, — это власть и сила! И не пытайся отрицать это, по крайней мере, не обманывай себя, Дарклинг. Алина не понимала откуда берутся все эти слова, будто говорила не она, а какое-то ее сознание, которое давно уже сделало выводы. Казалось, не было страха, не было сожаления. Почему она должна вообще сочувствовать этому монстру? Он ведет свою нечестную игру уже давно и сейчас ей абсолютно все равно на все планы, которые были у нее, Багры и Николая. Сейчас она хочет просто высказать все, все что накопилось, зная, что скорее всего это плохо закончится. Вспышка гнева пробегает по лицу Дарклинга, когда она говорит это, и он хватает Алину за плечи и слегка встряхивает. — Как ты смеешь! Как ты смеешь пытаться судить меня подобным образом! — говорит он, повышая голос. — Как ты смеешь говорить мне, что знаешь, что мне нужно или чего я хочу! Его голос становится громче, когда он встает и повышает голос, его глаза расширяются от гнева, когда он кладет руки на стол. — Мне не нужно ничего, кроме покоя. — в его голосе горечь. — И я ни перед чем не остановлюсь, чтобы получить это. — Не лги! Если бы тебе был нужен этот твой покой, ты бы давным—давно прекратил все это, но ты этого не сделал. Ты все еще продолжаешьсовершать ужасные поступки. Все, что тебе нужно, — это власть и сила. Больше ничего, — шипит Алина, встает из-за стола и делает шаг назад. Выражение лица Генерала становится еще более яростным, а его голос переходит в низкое рычание. — Я не лгу! — шипит он, отодвигая свой стул и свирепо глядя на Алину. — Да, мне нужна была сила, чтобы достичь своей цели, и я сделал много, очень много ужасных вещей ради этой силы. Он смотрит прямо Алине в глаза, в его собственных горит гнев. — Но власть не была целью. Разве ты не видишь? Сейчас он в нескольких дюймах от лица? — Власть была средством… — …Средством, чтобы подчинить всего себе? Чтобы стать главным в Равке? — Алина хмурится и не опускает взгляда, когда Дарклинг почти готов разорвать ее на куски своим взглядом. На его лице появляется новая вспышка гнева, и он придвигается еще ближе, прежде чем ответить. — Нет, — шипит он, и его голос тих, но от этого почему-то кажется еще более опасным, — неужели ты не понимаешь? Весь смысл стремления к власти заключался в том, чтобы я мог принести мир Равке… Он яростно жестикулирует, как будто размахивает руками и говорит ни о чем. — Я — Равка, и я не мог видеть, как моя страна разрушается. Я не мог позволить себе… — Это верно… Ты говоришь, что ты уже Равка. Ты уже поставил себя на первое место в Равке! Может быть, ты действительно хотел принести мир, но то, что ты делаешь уже не то, что раньше. Ты просто прячешься за этой целью, когда делаешь прямо противоположное! Ты просто опьянен этой силой, и именно поэтому ты вызываешь у меня. отвращение. Выражение гнева снова появляется на лице генерала, и он тихо фыркает от отвращения. — Ты мне тоже противна! — шипит он, все еще держа Алину за плечи — его руки снова сжимаются, и он наклоняется к ней ближе. — Ты вызываешь у меня отвращение, потому что у тебя не хватает смелости сделать то, что должен был сделать я, принести те жертвы, на которые мне пришлось пойти! Ты бы позволила всем умереть, прежде чем принес хотя бы одну жертву! Кажется, он почти рычит на Алину. — Тогда все взаимно, Генерал Кириган. Я не думаю, что имеет смысл продолжать этот разговор дальше. Дарклинг мгновение молчит, глядя на Алину сердитым и горьким взглядом. Он качает головой, затем резко поворачивается, чтобы оставить ее в покое, его голос полон презрения, когда он говорит это. — Да, я думаю, в этом ты права, — говорит он. — Наслаждайся своей самоуверенностью, Алина. И с этими словами он уходит, направляясь по коридору. Прежде чем дверь закрывается, Алина слышит как он ворчит себе под нос, когда с его губ срывается поток непристойностей. Алина сжимает кулаки и тоже что-то бормочет себе под нос, а потом чувствует, что ее запястье начинает почти гореть. Но что-то будто силой вылетает из Алины и ее головы и все проясняется.***
Дарклинг идет по коридору, пока не замечает черное движение в дверях столовой боковым зрением. Он останавливается и сжимает кулаки. Это была Тень. В пустом коридоре сразу же становится холодно и темно. — Я же говорил тебе, что она тебя ненавидит… — раздается приглушенное шипение, когда тень подползает к Дарклингу. — Думал, что она полюбит монстра? Какой ты наивный, Александр. Вроде бы живешь уже не первое столетие, а так и остался глупым мальчиком. Тень насмешливо смеется и подползает к ноге Киригана, принимая облик змеи и начиная медленно подниматься вверх. Дарклинг стоит молча, он задумался. Он медленно следует глазами за каждым движение тени. — Что? Нечего сказать, Александр? — продолжает насмешу Тень. — Хочу признать, что она правда умна. В глубине души она уже давно знала кто ты такой… Ей нужен был небольшой толчок, чтобы это осознать и нужно было развязать ей язык. И готово… — Что ты имеешь ввиду? — тихо говорит Дарклинг и кажется осознает. — Ты… Ты это сделал… — Какая приятная вещь эта твоя метка, так легко проникать через нее в чье-то тело. Буквально пара минут некоторых манипуляций и она уже говорит то, что никогда бы не осознала или сказала бы вслух. Дарклинг кажется замер как статуя… Тень мрачно хихикает и продолжает ползти к шее Дарклинга. — Она тебя ненавидит… Но это не значит, что нет способа сделать послушной… — Тень движется по руке Киригана. — Просто запугай ее до смерти… Сделай так, чтобы она боялась тебя так же, как и остальные. Тень замолкает и ползет дальше. — Конечно, ты можешь попробовать вновь достучаться до нее со своими глупыми признаниями, но это дохлый номер, Александр… Лучше не трать время попусту… — Тень обматывается вокруг шеи Киригана, как змея вокруг своей добычи. — Я сам решу что я буду делать. Ты мне не советчик, — рычит Кириган, когда Тень давит ему на шею. — Я просто предупреждаю, Александр. Если ты так хочешь вновь почувствовать боль, которую она тебе причинит своей ненавистью, то вперед… — Тень крепко сжимает шею Дарклинга, а потом растворяется в воздухе, отдаваясь легким шепотом в голове Александра. — Она тебя ненавидит… ненавидит… ненавидит… Воспользуйся меткой и причини ей боль, чтобы она усвоила свой урок, чтобы знала, что ты не тот, с кем стоит так разговаривать… Пусть помнит о своем месте…***
Алина стоит в столовой, когда в голове медленно прокручивается то, что сейчас произошло. Это правда была она? «Откуда я знаю это все… Я даже не думала об этом никогда…» — задумывается Алина. Но из раздумий ее быстро выбивает боль в метке, которая просто прожигает кожу Алины, отдаваясь по всему телу жгучей болью… — Конечно, он вспомнил о метке, — шипит она, хватая себя за руку и открывая запястье, где видна темная метка Киригана. — Конечно, он воспользовался этой возможностью, — снова шипит Алина, глядя на метку в виде затмения, которая, кажется, излучает тьму и обжигающий холод. Девушка быстро идет в свою комнату и прислоняется спиной к двери. Когда Алина смотрит на метку, ей в голову приходит внезапная мысль… Она тянется к осколку стекла, лежащему на столе, и быстро хватает его, поднося к отметине на своем запястье, когда ей приходит в голову мысль. Но могла бы она это сделать? Будто кто-то нашептывает ей. «Давай-давай, сделай это и будешь свободна. Сделай это…» Алина качает голову и опускает осколок стекла. — Нет, Багра сказала, что я смогу избавиться от метки только тогда, когда стану сильнее. Когда я увеличу и усилю свою силу света. Тогда она поможет… — бормочет себе под нос Алина, садясь на кровать, все еще сжимая запястье. Алина сидит там какое-то мгновение, размышляя… затем к ней приходит внезапное осознание. Ей все еще нравится… этот человек. Алина, конечно, чувствует гнев, отвращение и печаль. Но, несмотря ни на что, она признается себе, что он все еще ей небезразличен. Алина отпускает свое запястье и думаете о том, что ей следует сделать, что лучше для нее. Трудно принять решение. И принятие неправильного решения может иметь ужасные последствия. Но она знает, что не может оставаться так вечно.… — Главное — придерживаться нашего плана с Багрой и Николаем. Просто жду. Но в мои планы не входило ссориться с Генералом… — бормочет она. — Мне нужно поговорить с Хитрым Лисом, Николай обязательно поможет. — Алина встает и опускает рукав и поправляет кефту. Она выходит из комнаты и начинает искать Николая, который находится здесь под прикрытием, чтобы его царственные родственники не узнали его. Примерно через полчаса Алина обнаруживает, что он идет по коридору с каким-то поручением. Он, кажется, удивлен, увидев Алину, но его лицо смягчается, когда он видит ее огорчение. — Алина? — он тихо спрашивает. — Что-то не так? Ты в порядке, жемчужинка?. — его тон мягок, когда он спрашивает об этом, он искренне беспокоится об Алине. — Нам нужно поговорить, Хитрый Лис, есть проблемы с нашим планом. Багра ведь ушла, да? Нам придется разобраться с этим вдвоем, — Алина быстро хватает своего переодетого друга за руку и ведет его в свою комнату. Николай немного удивлен, но быстро следует за ней, затем одаривает ее легкой, спокойной улыбкой. — Багра ушла, да, — отвечает он, идя с ней рядом, не желая давить на нее, но желая убедиться, что с ней все в порядке. Она немедленно одергивает шторы в комнате, чтобы Генерал не мог подслушивать из тени. Становится светло. — Что происходит, Алина? — тихо спрашивает Николай, присаживаясь на стул рядом с ней, готовый помочь всем, чем сможет. Алина закрывает за Николаем дверь. — В общих чертах… Дело в том, что я, так сказать, поссорилась с Генералом… Похоже, мне придется это исправить. Но мне понадобится твоя помощь. Чтобы осуществить наш план, он должен доверять мне, верно? — Алина ходит взад-вперед, держась за голову. — Просто моя ненависть взяла верх… О… Я такая глупая. Бал состоится завтра… А я умудрилась все испортить… — Подожди… ты поссорилась с Кириганом? — Николай на секунду выглядит искренне удивленным, его брови удивленно приподнимаются. — Но… как, черт возьми, тебе удалось разозлить Дарклинга?! — спрашивает он, и его голос звучит по-настоящему впечатленным. Он на мгновение замолкает, когда ему в голову приходит мысль… — Что случилось, Алина? Алина вздыхает. «Пока что лучше не стоит говорить о странном жжении, может быть мне просто показалось? Но я ведь правда не хотела с ним ссориться… или хотела… Лучше не буду беспокоить Николая…» — В общем, он решил быть со мной немного честен, а я осудила его, потому что он совершал действительно ужасные вещи, и ты это тоже знаешь. И то, что он сделал со мной, также показывает, что он нехороший человек. Но наш план подразумевал, что он заплатит за все это позже… Ох, Багра будет разочарована, если я провалю свое первое задание. Я должна вернуть его доверие на этом балу. Николай на секунду замолкает, слегка наклонив голову, слушая ее рассказ. — Хм, — говорит он, постукивая себя по подбородку, словно в раздумье. — Да, это может быть непросто. Но мы найдем способ, я уверен в этом, — говорит он с уверенной улыбкой и подмигивает. — Точно так же, как мы бы сделали это вместе с Багрой. Он выглядит искренне оптимистичным, как будто уверен, что сможет ей помочь… но в то же время он не уверен, как это сделать. — Туда все приходят с сопровождением. Скорее всего, у Дарклинга не будет другого выбора, кроме как пойти с Зоей, потому что она его главная ученица. Вот почему ты идешь со мной! По сути, ты «брат» Киригана, и все это знают, так что тебя тоже скорее всего позвали на этот бал. Я не думаю, что кто-нибудь из твоих царских родственников узнает тебя, потому что вы долгое время были в разлуке. — Идеально! Это звучит как план, — говорит Николай с широкой улыбкой, на его лице читается облегчение. Он выглядит так, словно уже все продумал… и у него улыбка, которая может заставить любого довериться ему. — Мы будем партнерами, — говорит он, подмигивая, — Но я думаю, все будут слишком озабочены тобой, чтобы заметить меня. Он снова улыбается, качая головой. — Ты уже известная личность здесь, Алина. Не каждый день в Малом Дворце появляется такой особенный Гриша, не говоря уже о том, что ты даже больше чем, особенный Гриша. Ты Призывательница солнца. Думаю любой бы захотел пойти с тобой на Бал. Я никогда не смог бы соперничать с твоей известностью. Я всего лишь Николай «Кириган» и твой скромный друг. — Николай игриво ударяет ее кулаком в плечо и улыбаетсяя — Ты в любом случае идешь со мной, об этом не может быть и речи! Просто потому, что я Призывательница солнца, это не значит, что я не могу пойти со своим другом. Мы должны заставить Киригана понервничать, друг мой. — Алина снова ходит взад-вперед по комнате. — Хорошо, хорошо, хорошо! Я сделаю это, — вздыхает Николай, — я буду твоим партнером и кавалером на Бале века, для меня это большая честь, жемчужинка. Он дарит Алине мягкую, теплую улыбку, хотя его глаза полны сочувствия. — Не волнуйся, у нас все получится. — Николай встает и протягивает к ей руку. — Значит, нам следует пойти и подготовиться, не так ли? — Подготовиться? — удивленно спрашивает Алина, а затем удивленно вздыхает. — ИМЕННО! Мне нужно подготовиться! Нам придется там танцевать! Ты ведь умеешь танцевать, верно?! Пожалуйста, скажи мне, что ты умеешь! — Алина в панике начинает быстрее ходить взад-вперед по комнате. В Алине начинают бушевать разные эмоции. Страх, предвкушение… Мало того, что она встретится вновь лицом к лицу с Дарклингом, так еще ей придется танцевать на этому балу! А она никогда не танцевала ни вальс, ни другие танцы, которые обычно исполняются на таких светских мероприятиях. Так же ей придется показать свою силу света! А она так и не принялась к тренировкам… «Это конец…!» Николай громко смеется и качает головой, поднимая при этом руки в знак защиты. — Успокойся, успокойся, — говорит он, да, я умею танцевать. Он улыбается, кивая, когда говорит это, выражение его лица полно уверенности, когда он говорит. — Я звезда танцев, Алина! Он опускает руки по швам и снова улыбается. — А как насчет тебя, Алина? Ты знаешь как это делается? — Ты серьезно? Я выросла в сиротском приюте. Какие танцы? Какие балы? Это совсем не моя стихия… Николай на секунду выглядит удивленным, затем его голос смягчается. — Ну, я могу научить тебя, не волнуйся, — говорит он, — я научу тебя всему, что тебе нужно знать. Тебе просто нужно выучить основные шаги и, если хочешь, выучить несколько более формальных. Я знаю, ты можешь это сделать, — говорит он с сияющей улыбкой. Он снова протягивает Алине руку. — Итак, вы готовы учиться, о, Призывательница солнца? — с усмешкой говорит Николай. — Конечно, я должна научиться за один день. Завтра Женя поможет мне собраться, так что завтра у нас не будет времени. Тебе тоже нужно будет завтра приготовиться, Николай. — Я буду готов, не волнуйся, — говорит он с улыбкой. — Я готовился к этому моменту «годами.» Я думаю, у меня все получится, — говорит он очень уверенно. — Итак, может, начнем? — говорит он, слегка подталкивая Алину к центру комнаты. — У нас не так много времени, чтобы тратить его впустую. — Да, я готова учиться танцевать, — энергично говорит Алина. Кажется перспектива теперь утереть нос Генералу радует ее. Конечно, да, она должна наладить с ним контакт, а не наоборот, но она не может просто сделать это за мгновение ока, придется делать это поэтапно с возможными откатами. Лицо Николая озаряется, и он дружелюбно улыбается Алине. — Отлично! — говорит он, и выводит девушку за руки в центр комнаты, отодвинув стулья и все, что может помешать. Они проводят остаток дня, тренируясь вместе, проходя основные танцевальные шаги и повторяя их снова и снова… В конце концов, Алина чувствует, что у нее получилось, и они переходят к более формальным танцевальным шагам. Они вдвоем тренируются часами… и хотя она думает, что у нее никогда не получится все сделать правильно, она наконец чувствует, что готова… Алина садится на пол. — Я никогда больше не буду танцевать. Завтра будет мой первый и последний официальный танец! — говорит она и вытирает пот со лба. — Спасибо тебе, Хитрый Лис… — О, да ладно, ты же не это имеешь в виду! — Николай ухмыляется. Он садится рядом с ней, вытирая пот со своего лба, и ласково улыбается. — Боюсь, тебе придется продолжать танцевать. Нам обоим придется танцевать еще много в этой жизни, и я думаю, ты поймешь, что тебе это нравится, когда освоишься, — он качает головой и снова улыбается. — В любом случае, я думаю, ты сегодня действительно хорошо поработала. Алина пытается перевести дыхание, кажется, что даже тренировки на мечах были легче, чем учиться танцевать. Кажется, что Алина оттоптала все ноги Николаю, но тот ничего не сказал ей и даже не пискнул. — Мы действительно хорошо справились, — тихо говорит он, пожимая плечами. — Да, осталось завтра показать мастер-класс! Я думаю, Женя уже начала готовить для меня самую красивую кефту. У меня будет самый красивый наряд. Мы должны заставить генерала Киригана понервничать. — Самый красивый наряд! — говорит Николай, и его голос звучит впечатленно. — Женя действительно усердно работает над этим, не так ли? Мысль о лице Киригана, когда он увидит Алину разодетой и танцующей с другим парнем, заставляет его тихо рассмеяться про себя. Он не может дождаться этого. — Давай убедимся, что мы выглядим наилучшим образом, чтобы сделать это прямо у него на глазах. Он на мгновение замолкает, его брови приподняты, вид задумчивый. — Подожди… а я получу наряд? — спрашивает он, внезапно снова становясь похожим на маленького мальчика. — Я думаю, что у Николая «Киригана» должен быть свой наряд. — смеется Алина, делая акцент на фальшивой фамилии Николая. — Я найду себе хороший наряд! — говорит Николай взволнованным голосом. — И что же мы должны сделать Дарклингу? — он спрашивает с ухмылкой на лице. — У тебя есть какие-нибудь идеи? Он садится ближе с ней и нежно улыбается, и Алина видит его мысленным взором, что вся эта идея начинает его очень забавлять. — Его точно ждет сюрприз, — говорит он со смехом. — И будет еще лучше, если мы будем выглядеть лучше, чем он. — Просто надень свой лучший наряд, и мы заставим Киригана понервничать. Кстати, ты знаешь Зою? Мне кажется ты так странно отреагировали, когда я сказала, что Генерал, вероятно, пойдет с ней. — Зоя? — Николай слегка поворачивается, чтобы посмотреть на Алину, затем вздыхает, качая головой. — Полагаю, я знаю о ней, — говорит он разочарованно, — она хорошая ученица Киригана и она ему очень нравится, но… Он делает паузу, его глаза слегка сужаются, прежде чем продолжить. — Но это вроде бы все. А что? — спрашивает он, внимательно глядя на нее, его глаза пристально следят за Алиной, поскольку он, кажется, пытается понять, почему она спросила об этом. Алина пожимает плечами. — В общем, я с ней более или менее лажу, поэтому думаю, что с ней проблем не возникнет. Она просто преданная ученица, и, вроде как, она меня начала уважать… — А, я понимаю… Николай снова встает на ноги, подходит к окну и выглядывает наружу. Солнце начинает слегка клониться к закату, отбрасывая длинные тени на землю и придавая свету в комнате более теплый оттенок. — И все же, я, наверное, должен честно предупредить тебя, — говорит он, его лицо снова становится немного серьезным, когда он поворачивается к Алине. — Она по-прежнему любимая ученица Дарклинга, и, возможно, на этом балу он будет уделять к ней даже больше, чем обычно, — тихо говорит он. Алина встает и отряхивается. — Но я не просто обычный Гриша, Николай. Даже я должна это признать. Я Призывательница солнца, и многие придут на этот бал только для того, чтобы увидеть меня… И это только еще больше нервирует. Мне придется продемонстрировать свою силу света. Я думаю, это также может привлечь внимание Киригана. Более того, если бы я с ним не поссорилась, все было бы ну… ты знаешь… по-другому… — вздыхает Алина и пожимает плечами. — Ты безусловно права, — отвечает Николай, в его голосе звучат одновременно восхищение и насмешка. — Конечно, твоя сила привлечет внимание всех, да и Генерала. Поначалу он может нервничать, но я уверен, что он тоже будет очарован. Скорее всего, он будет следить за тобой, как ястреб. Он на мгновение замолкает, и его губы изгибаются в полуулыбке. — Кто знает, возможно, ты даже произведешь на него впечатление. — он тихо смеется про себя. — Он, вероятно, будет удивлен, что бы ни случилось, — говорит он, и в его голосе слышится веселье. — В любом случае, я думаю, нам нужно расходиться. Тебе нужно отдохнуть, а мне придется потренировать мои силы и потанцевать в одиночестве. Спасибо тебе большое за уроки! Николай усмехается. — Ты права, мне нужно хорошенько выспаться, — добродушно говорит он. — Сейчас я пойду отдохну, но если тебе еще что-нибудь понадобится или ты захочешь попросить какого-нибудь совета — просто дай мне знать! С этими словами он еще раз легонько ударяет ее по плечу, а затем поворачивается, чтобы уйти, любезно улыбнувшись ей перед этим. Алина облегченно выдыхает, похоже, у них был хороший план. Она продолжает оттачивать свои танцевальные навыки и легким движением вызывает сферы света, чтобы на демонстрации все прошло хорошо. Усталость после дня постепенно накапливается. Девушка прыгает на кровать и достает из тумбочки кулон, который передала ей Багра. Она прижимает его к груди, будто хочет впитать силу, почувствовать поддержку… Может быть она сама виновата, что поссорилась с Генералом? Но ведь казалось, что ей что-то управляло. Эта головная боль и помутнение… Камень мягко переливается в мягком свете свеч… И кажется внушает какую-то уверенность, какое-то умиротворение, будто сама Багра пытается успокоить Алину через этот камень. Веки становятся тяжелыми и Алина проваливается в сон…***