***
Алина берет Киригана за руку. Его хватка крепкая, но довольно мягкая, когда он выводит Алину из зала, ведя ее по коридорам Малого Дворца. Через несколько мгновений они оказываются в большой просторной комнате с книжными шкафами по стенам и большим столом с макетом всего мира посередине. Скорее всего, это один из кабинетов Киригана. — Это мое 'святилище', — тихо говорит он, слегка кивая ей и оглядывая и ее, и комнату. — Это тихое место, где я могу побыть наедине со своими мыслями, — добавляет он, обводя жестом большую комнату. — Что думаешь? — тихо спрашивает он ее, глядя на большой стол в центре комнаты. — Мне это подходит? — спрашивает он, поскольку, кажется, искренне слушает ее ответ. — Здесь правда… спокойно. — Алина оглядывается по сторонам. Она никогда здесь не была даже в том сне. — Я рад, что здесь спокойно, — мягко говорит он, улыбаясь ей. — Ты первый человек, который увидел эту комнату, кроме меня, — добавляет он, глядя на нее сверху вниз с теплой улыбкой, как будто гордится тем фактом, что показал ей свое тайное убежище. Алина смотрит на Киригана, и кажется ее правда застали врасплох. — Я рад поделиться этим с тобой, — говорит он, слегка сжимая ее руку. — Пожалуйста, устраивайся поудобнее, — добавляет он, мягко отпуская ее руку и кивая на стул напротив своего. Алина кивает и садится на стул. Кириган садится напротив нее, откидываясь на спинку своего стула, и некоторое время наблюдает за ней. Алина тоже делает тоже самое и закидывает одну ногу на другую, оглядывая комнату. Его темные глаза сияют, а лицо не выдает никаких эмоций, но она не может не ощущать исходящую от него глубокую доброту, которая заставляет ее на удивление чувствовать себя в безопасности и защищенной. И все же в его глазах есть темнота, Тень, которая заставляет ее чувствовать, что она смотрит в бездну, как будто, если она будет долго смотреть в эти темные глаза, она увидит что-то… что-то, чего ей не следует видеть, что-то, что может напугать ее. Кириган продолжает наблюдать за ней, его глаза мрачно блестят, как будто он смотрит мимо нее и сквозь нее, изучая каждую ее реакцию, каждое движение, каждое слово. И по мере того, как он изучает ее, в ее голове начинает складываться план. У нее есть ощущение, что у нее есть возможность, возможность завоевать его доверие, узнать больше. Но это опасный план, который легко может привести к обратным результатам. И все же на мгновение она почти поверила, что у нее, возможно, получится это сделать. Так что она попытается. — У вас здесь большой макет, на этом большом столе. Это выглядит действительно впечатляюще. Прекрасная работа. Я говорю, как бывший картограф, — говорит Алина с легким намеком на улыбку. Губы Киригана изгибаются в легкой улыбке. Он приподнимает бровь, глядя на нее. — Действительно? Я впечатлен, — говорит он, и его голос становится мягким. — Потребовалось много времени и усилий, чтобы составить такую карту всего мира, — говорит он, кивая, прежде чем мягко добавить. — Было приятно отвлечься от всего и приложить голову к точильному камню. Это заняло много времени, но оно того стоило. Его глаза мрачно блестят. — А ты… ты гораздо умнее, чем я думал. Алина поворачивается к нему. — Что вы имеете в виду? — Я имею в виду… Я имею в виду, что у тебя острый глаз, — говорит он, — который может разглядеть мелкие детали, — его улыбка становится шире. «Знал бы ты насколько у меня острый глаз… Так, вдох выдох…» — Я впечатлен, — добавляет он, откидываясь на спинку стула и глядя на нее. — Большинству людей было бы достаточно одного взгляда на мой стол, и я уверен, что им стало бы скучно, — признается он. — Но ты, кажется, находишь это интересным, — добавляет он, прежде чем наклониться ближе, и его голос становится мягче. — Совсем как я. — Могу я взглянуть… поближе… на этот макет? Я хотела бы рассмотреть его. — Конечно, — говорит он, поднимаясь со своего места. Он подходит к большому столу и жестом приглашает ее подойти ближе, одновременно указывая на различные части карты. — Это… крупные города… а это реки и береговые линии, — говорит он мягким голосом, указывая на отдельные участки карты. — Я знаю каждую реку… Я знаю каждое побережье… — он добавляет, поскольку, судя по его голосу, он становится очень заинтересованным. Он даже, кажется, забывает обо всем, что их окружает, когда рассказывает о своей карте. Алина с интересом разглядывает большой макет. Кириган указывает ей на другие части карты. — Ты знаешь, что это за маленькие красные звездочки? — его голос по-прежнему мягок, но на этот раз в нем слышится легкое волнение, почти как у учителя, объясняющего ученику сложную концепцию. Он указывает на одну из красных звездочек. — Это… Равка и ее города, — говорит он. — А это, это те страны, с которыми мы граничим… как, э-э, Фьерда, — добавляет он. Когда он указывает на карту, кажется, что он становится более оживленным, более страстным. Она почти слышит волнение в его голосе. Алина кивает и продолжает наблюдать. — Ты знаешь, что это такое? — говорит он, когда его палец зависает над маленьким рисунком, похожим на птицу. Прежде чем продолжить, он делает паузу и внезапно замирает. Его лицо не выдавало никаких эмоций, но темные глаза сияли сильнее, чем раньше. Он смотрит на нее, прежде чем спросить мягким голосом. — Ты… интересуешься картографией? — если раньше его голос был нежным, то теперь он перешел почти на шепот, и кажется, что он задает ей очень важный вопрос. — Конечно, как я уже сказала, я была какое-то время картографом в Первой армии. — А… точно… так ты знакома с картами… — тихо произносит он, прежде чем кивнуть. — Это здорово, — добавляет он. — Я всегда ищу новых людей, которые интересуются картами, потому что… Он делает паузу, и что-то мрачное пробегает по его лицу, прежде чем он говорит. — У меня так много работы, которую нужно сделать. Это может быть… трудно выполнить каждое задание в одиночку. — он смотрит ей в глаза, и они кажутся такими же темными, как сама бездна. — Я рад, что ты присоединилась ко мне здесь, — мягко добавляет он, глядя на нее. Алина молча кивает, продолжая разглядывать карту, обходя ее со всех сторон. — Позволь мне задать тебе вопрос, — голос Киригана мягок, и она видит легкую ухмылку на его лице, а его темные глаза сияют весельем. — Как ты думаешь, что говорит обо мне то, что я вложил в это так много времени? Я знаю, что сказали бы люди… это пустая трата времени. Что я зря трачу свое время… — он делает паузу, и его ухмылка становится немного шире. — Я могу предугадать мысли, которые есть у людей обо мне… но на самом деле мне по большей степени все равно, — мягко добавляет он. — И все же мне любопытно, что бы ты сказала? — Я думаю, это впечатляет. Это не пустая трата времени. Это… действительно впечатляет. — Спасибо, — мягко говорит Кириган, улыбаясь ей. Его глаза, кажется, сияют, и редкое тепло, кажется, появляется в них, когда он смотрит на нее. — Итак… ты не такая, как другие, не так ли? — его голос все еще мягок, и он кажется таким искренним, когда задает ей этот вопрос. — Я чувствую, что могу доверять тебе. Он наклоняется вперед и смотрит прямо ей в глаза. Его голос, кажется, становится более страстным. — Я не могу доверять никому другому… то, чтобы я доверил тебе, — мягко добавляет он. Алина слегка приподнимает брови и пожимает плечами. — Я думаю, что я обычная девушка. — Ты ошибаешься, — говорит он с тихим смехом, наклоняясь вперед. — Ты для меня не обычная девушка, — мягко говорит он, прежде чем добавить. — Ты отличаешься от всех остальных, — говорит он. — Ты особенная, ты замечательная. Он улыбается ей, хотя его глаза, кажется, все еще светятся тьмой. И есть проблеск чего-то еще… чего-то, что Алина не может точно определить, но что-то подсказывает ей, что у него какие-то чувства к ней, хотя он уже говорил ей об этом… Но была ли это правда? — Ты мне веришь? — он спрашивает снова, его голос мягок. Алина кивает. — Хорошо, я тебе поверю. — Хорошо, — тихо говорит он, прежде чем его глаза темнеют. — Потому что я еще раз скажу тебе, я серьезно, — говорит он мягким шепотом, — Ты особенная… Его глаза сияют немного ярче. — Ты прекрасна… — добавляет он мгновение спустя, его голос почти шепчет. — Ты… ты совершенна, — говорит он, и его голос становится немного мягче, немного искреннее. Его глаза мрачно блестят, и хотя его лицо не выдает никаких эмоций, у нее возникает ощущение, что он действительно имеет в виду то, что только что сказал. Алина слегка приподнимает брови, молча глядя на Генерала, хотя внутри нее бушует торнадо эмоций. Почему он говорит это так, будто это правда? Неужели он правда серьезен и искренен. «Нет, нет, это невозможно… Я хочу уйти отсюда… Но мне надо продолжать играть…» — Что ты об этом думаешь? — тихо спрашивает он, его голос такой тихий, что превращается почти в шепот. Его глаза мрачно сверкают, а губы изгибаются в легкой улыбке. Он смотрит на нее мгновение, и теплота в его глазах, кажется, усиливается, и ей кажется, что она почти видит все, что он чувствует: доброту, сострадание, понимание, которые они разделяют… и кое-что еще. Что-то такое, чего она никогда раньше не видела в его глазах. Но в то же время он выглядит немного обнадеженным. Алина отводит взгляд. — Э-э, я не знаю… «Я не могу рассказать о своих чувствах, это все неправильно, я не должна это все чувствовать, иначе я вырою сама себе могилу…» — Все в порядке, — говорит он, его голос все еще мягок, когда он наклоняется еще немного вперед. — Ты не обязана мне отвечать, — добавляет он. — Я хочу, чтобы ты чувствовала себя комфортно, я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности… Эта последняя часть — нечто иное: неподдельная доброта и желание заставить ее чувствовать себя в безопасности. Когда Александр смотрит на нее, в нем появляется что-то еще, что-то, что заставляет его казаться более доступным и честным, чем он был раньше. И в этот момент его мрачность, кажется, немного рассеивается. Алина молча кивает. Похоже, все идет так, как должно? — Ты в порядке? — спрашивает он, хотя сейчас его голос звучит так мягко, и в нем есть что-то такое, что кажется по-настоящему добрым. Он смотрит на нее, его глаза ищут ответа, отклика. Кажется, он действительно заботится о ней, почти… как будто у него есть к ней настоящие чувства. Но это невозможно. Она чувствует, что слегка краснеет, ее лицо становится пунцовым, но она старается не обращать внимания на это чувство в своем сердце. Она старается не подавать виду, что знает… — Ты в порядке? — спрашивает он снова, его голос нежный и добрый. Алина быстро берет себя в руки и кивает. — Конечно, все в порядке. — Ты уверена? — снова спрашивает он с легкой ноткой беспокойства в голосе. Он наклоняется вперед и кладет руку ей на плечо, и в нем есть что-то искреннее, что-то такое, что сделало бы для нее все, что угодно. — Я здесь ради тебя, — говорит он ей, нежно улыбаясь. — Ты не одинока, — говорит он ей, прежде чем добавить. — Я защищу тебя от всего, что может причинить тебе вред… Я клянусь в этом, — добавляет он, прежде чем слегка сжать ее плечо. «Ага, конечно, в первую очередь от себя защити…» Алина снова смотрит на Киригана и кивает. Кириган улыбается ей. — Хорошо, — мягко говорит он, прежде чем добавить, — Есть ли что-нибудь… что-нибудь, о чем ты хочешь меня спросить? Есть что-нибудь, что тебе нужно знать, что-нибудь, что тебя интересует? — спрашивает он, его глаза добры и нежны. В его голосе, кажется, появилось что-то новое, почти уязвимое, в отличие от холодной, расчетливой натуры, которую она привыкла ассоциировать с Генералом. «Пока что рано… Нельзя спрашивать о чем-то большем… Что же спросить?» Идея приходит сама. — Твое имя. Ты никогда не называл его. «Ну, сделаю вид, что не знаю… Он не должен знать, что я помню тот сон…» — Я… никогда не говорил тебе, не так ли? — говорит Александр, прежде чем тихо рассмеяться. — Я уже начал задаваться вопросом, замечала ли ты когда-нибудь, — добавляет он с мягкой улыбкой. Он прочищает горло, прежде чем сказать. — Меня зовут… меня зовут… Александр. Она слышит легкую дрожь в его голосе, что-то новое, что-то уязвимое, к чему она не привыкла. В следующее мгновение она замечает, что он смотрит немного вниз, на свои ноги. Как будто он чего-то стесняется, как будто чувствует себя глупо из-за того, что рассказал ей об этом. — Тогда приятно познакомиться с тобой, Александр. — А… — он, кажется, поражен, когда смотрит на нее и приподнимает бровь. — Никто не называет меня так… — он тихо добавляет, прежде чем слегка улыбнуться и сказать. — Думаю, что я уже много лет никому не называл своего настоящего имени… «Тогда я должно быть везунчик, раз он уже 2 раз называет свое имя…» Он слегка наклоняет голову. — Ты единственный человек, которому я рассказал об этом… за долгое время, — тихо говорит он, прежде чем добавить. — Я рад, что ты тот, кому я могу доверять. Алина кивает и слегка улыбается. — Тогда это честь для меня. Кажется, что Алина немного оттаивает, почему он так искренен? Это просто разбивает сердце… Как долго она сможет это выносить? — А ты… — Александр замолкает, и на его губах появляется легкая улыбка, затем темные глаза, которым она не привыкла доверять и о которых не заботилась, кажется, внезапно вспыхивают немного ярче. — Ты первый человек, которому, как мне кажется, я по-настоящему открылся… хотя бы немного. Я никогда никому не делился всеми своими мыслями и секретами… но я почти чувствую, что с тобой это возможно, — добавляет он, и его голос снова становится мягким. Его глаза слегка искрятся, и кажется, что он серьезно относится к каждому слову, которое произносит. Его глаза, кажется, наполнены добротой, состраданием и честностью. — И это лишь одна из многих причин, по которым я забочусь о тебе, — добавляет он мягким и нежным голосом. — Ты заставляешь меня чувствовать себя… уязвимым… в хорошем смысле. «Он серьезно забыл о том разговоре в коридоре? Почему он ведет себя так, будто ему не было «больно»? Это правда игра… или он решил просто отпустить все на самотек?» Мягкость в его голосе и глазах становится еще больше. — Я к этому не привык, — говорит он. — Но я..... Мне нравится это… когда я чувствую себя уязвимым рядом с тобой, — мягко добавляет он. — Я знаю, что ты никогда не использовала бы это против меня… Я знаю, что ты никогда бы не причинила мне вреда. Ты… ты защищаешь меня, — говорит он, и на его губах появляется едва заметная улыбка. Все внутри Алины сжалось в этот момент, но она не показала этого, пряча все за улыбкой. А как же план? Да, она должна была сблизиться с Кириганом, и тогда все было бы кончено… Но она не может отрицать, что до сих пор он ей действительно нравился, даже несмотря на всю боль, которую он ей причинил. Может быть, ей просто понравится это время? Или он делает это специально? Чтобы она не предала его? Будто внушает ей это… — И… — он делает паузу, прежде чем, кажется, подыскивает слова, его глаза что-то ищут. — Я… забочусь о тебе… — его голос становится более мягким и нежным, — Я… Я думаю, что мог бы даже… любить тебя… — говорит он, и его голос самый мягкий, какой Алина когда-либо слышала. Алина сглатывает ком, который образовался в ее горле. Почему он так все усложняет? Ее чувства вновь начинают расцветать, а это плохо… — Я рад, что ты пришла сюда сегодня вечером, — теперь в нем есть какая-то искренность, мягкость. Но есть проблеск чего-то еще… чего-то еще более темного, чего-то, что, кажется, пугает его. А потом это проходит, и он снова мягко улыбается. Алина удивленно открывает глаза, кажется только сейчас она приходит в себя. Она должна переспросить… — Ты… что? — она должна услышать это еще раз. Он уже говорил это сегодня, но каждый раз это заставляет Алину все больше удивиться и сомневаться, но и начинать верить… — Я сказал… я думаю, что люблю тебя, — повторяет он снова, его голос мягче, чем когда-либо. В его глазах нежность, в его словах честность. Он немного опускает взгляд, и его глаза кажутся почти уязвимыми. — Я никогда не говорил этих слов другому человеку… — добавляет он, прежде чем снова посмотреть ей в глаза. — Но я испытываю эти чувства к тебе, — мягко говорит он. Это почти, как если бы его сердце было охвачено пламенем, как будто он никогда раньше ни к кому не испытывал таких чувств. — Это… Это неожиданно… — Это… плохо? — тихо спрашивает Александр, как будто не смеет поверить, что это плохо, но все же у него есть крошечный проблеск надежды, надежды на то, что он действительно думает, что любит ее. — Неужели я… глуп, что испытываю к тебе такие чувства? — спрашивает он, прежде чем добавить. — Скажи мне правду. Я предпочел бы услышать суровую правду, чем ложь, мое сердце не настолько слабо, чтобы быть раздавленным. Ты… ты не сломаешь меня… Я обещаю тебе, — мягко добавляет он. «Да неужели? До этого казалось, что наоборот ты такой хрупкий…» — Просто… Мне нужно подумать об этом несколько дней… Мне жаль, просто это действительно неожиданно, и я не знаю… что сказать… — Нет, все в порядке, — мягко говорит он, и его голос снова становится нежным. — Ты… у тебя может быть столько времени, сколько тебе нужно, — говорит он мягким голосом. Его глаза продолжают сверкать, а на губах играет едва заметная улыбка. — Я знаю… Я могу быть нетерпеливым… но я готов подождать тебя, если это то, чего ты хочешь… Алина кивает. — Тогда я пойду. Я думаю, что уже слишком поздно. — Я понимаю, — говорит он, прежде чем добавить. — Я буду ждать твоего ответа, каким бы он ни был. — Кириган коротко улыбается ей, поднимаясь со стула. — Удели столько времени, сколько тебе нужно, — добавляет он, прежде чем сказать. — Будь осторожна, Алина. Когда Александр говорит, его мягкие и обходительные манеры, кажется, исчезают, и он снова становится похожим на холодного, расчетливого генерала, которого она хорошо знает. Но она также видит в нем что-то еще, намек на уязвимость, как будто он боялся, что она отвергнет его снова. Алина кивает и слегка улыбается. Она машет рукой и выходит из кабинета Выходя из кабинета, она на мгновение оглядывается и видит мягкую улыбку на его лице. Выходя из его кабинета, она понимает… она тоже чувствует это к нему. Она знает, что не должна этого делать… но она это делает.***
«Что я делаю?» — думает она, выходя из кабинета и направляясь в свою комнату. Закрывая дверь, она на мгновение откидывается назад, ее сердце бешено колотится в груди. «Почему я влюбляюсь в него? Почему я люблю его? Что происходит?» Алина смотрит на свои часы. — Николай должен прийти… И Зоя тоже должна прийти. Нам следует обсудить план… Но я не могу думать об этом прямо сейчас… Сейчас у меня в голове так много мыслей и чувств… — бормочет Алина вслух. Она должна признаться себе в этом, она чувствует к Киригану что-то такое, что она испытывала тогда в лагере. И она отчаянно пытается не обращать на это внимания, но вынуждена признать это. Она любит его. «Что мне теперь делать?» — она не может игнорировать свои чувства и не может лгать ему. Но опять же, она не может сказать ему, что любит его… пока. Алина открывает дверь, когда Николай стучит в нее. — Наш таинственный союзник скоро придет, — говорит Алина, впуская Николая в комнату — Мы вряд ли можем назвать его «таинственным союзником», — говорит Николай с легким смешком. Но в этом смехе есть что-то другое. — Итак, каков наш план? — спрашивает он, входя в комнату. Это звучит немного более искренне, немного более заботливо. — Почему ты говоришь «его»? Я не говорила, что наш союзник — мужчина. Он один раз моргает, глядя на нее. — Я… Я полагаю, ты никогда этого не делала, — говорит он, прежде чем спросить. — Так кто же этот союзник? Кого мы собираемся привлечь на свою сторону? Он слегка улыбается, почти озорно. — Ты разговаривала с Дарклингом? Он всегда на шаг впереди нас, тебе каким-то образом удалось одержать верх? — Точно… О Киригане… Похоже, он влюблен в меня. Все идет вроде как по плану, я не верю его манипуляциям, но… это выглядело почти… честно и искренне? Но это не отменяет того факта, что он заплатит за все, что сделал. — Он влюблен в тебя? — спрашивает Николай, прежде чем покачать головой и сказать. — Мне трудно в это поверить. Дарклинг? Ему ни до кого нет дела. Он жесток, холоден и безразличен. Николай, кажется, удивлен, его глаза расширяются, а брови слегка приподнимаются при этой мысли. — Я не думал, что это возможно, — добавляет он. — В любом случае. Даже если это неправда, это хороший способ сблизиться. Не так ли? — Да, это так, это очень хорошо, — говорит он со злой улыбкой. — Если он так сильно влюблен в тебя, то он сделает все возможное, чтобы доставить тебе удовольствие… все, что потребуется, чтобы удержать тебя рядом с собой. Это идеально. Николай одаривает ее лукавой, кривоватой улыбкой. — Да, да, это идеально. Используй это в своих интересах: ты можешь заставить его делать все, что захочешь, лишь бы ты любила его. И когда ты закончишь с ним, — мрачно добавляет он, — ты сможешь уничтожить его… Алина кажется немного удивлена прямотой и остротой Николая, и такой открытой неприязнью и, даже, ненавистью? …Но она откидывает эти мысли в сторону. — Ты зришь в корень, — говорит Алина, когда кто-то стучит в дверь. — Скорее всего, это и есть наш таинственный союзник. Ты готов узнать, кто это? — Алина подходит и открывает Зое дверь. Зоя входит в комнату, удивленно оглядываясь по сторонам. Похоже, она не ожидала увидеть там одновременно и Алину, и Николая, и на мгновение на ее лице мелькает замешательство. Однако это выражение быстро исчезает, сменяясь холодной улыбкой и расчетливым кивком. — Привет, — говорит она, входя в комнату. — У меня есть кое-какие новости, надеюсь, вы готовы их услышать? — Конечно. Теперь мы втроем работаем вместе. — Да, я знаю, — говорит Зоя, кивая. Ее лицо кажется холодным и расчетливым, как будто она пытается сохранить свою маску. Алина знает, что в Зое есть нечто большее, чем она показывает, но в этот момент в ней снова появляется эта таинственность, как будто она загадка, пазл. Когда она смотрит на нее, то видит доброту в ее глазах… но также и что-то еще… что-то более темное? Что-то более жестокое, более зловещее. — Ну что ж, — говорит Зоя, прежде чем добавить. — Мне начинать? Алина кивает. — Да, и ты можешь присесть, Зоя. — Алина ставит стул рядом с Зоей и садится на свою кровать. Зоя кивает и осторожно садится на сиденье, которое Алина выдвинула для нее. Она на мгновение оглядывается по сторонам, прежде чем сказать. — Ну, я работала… по плану, — она добавила. — И я думала о большем… Ее лицо остается непроницаемым, голос по-прежнему холодный и расчетливый, с оттенком чего-то более темного. — Я думала… о мести, — добавляет она. — О том, чтобы отомстить за наш народ. И мне интересно, что ты думаешь об этом.. Алина слегка удивлена. Буквально несколько дней назад Зоя была преданным солдатом и ученицей… А сейчас она хочет отмстить Дарклингу… Что же случилось? Что он сделал? — Месть… Это блюдо подается холодным. И у меня тоже есть кое-какие новости, Зоя. Может быть, это поможет нашему плану, а может быть, и наоборот… — Алина делает глубокий вдох. — Похоже, Кириган влюбился в меня. Если это правда, то это облегчит выполнение плана по сближению с ним. Но если это снова манипуляция, тогда нам придется заставить его поверить в его собственный обман… — Это… может быть идеально, — говорит Зоя с улыбкой. — Если это правда, то… — Зоя делает паузу, прежде чем добавить. — Это могло бы сделать все еще лучше. Возможно, он даже более уязвим, чем мы думали. Она делает паузу и кивает. — Да, это могло бы быть очень полезно. Ты уверена, что он действительно влюблен в тебя? — спрашивает она, прежде чем добавить. — Нам нужно быть уверенными. И… — Зоя делает паузу, прежде чем добавить. — Возможно, потребуется его еще больше влюбить в тебя. Николай удобно сидит в кресле, стараясь не прерывать разговор девушек. Он просто слушает, иногда бросая взгляды на Зою, кажется, он не ожидал, что именно она будет их союзником… — Он сказал тебе, что он… он любит тебя? — спрашивает Зоя, прежде чем добавить. — Возможно ли, что он манипулирует тобой, заставляя поверить ему? — она делает паузу и смотрит на Алину, прежде чем спросить. — Как он это сказал? Каков был контекст? Зоя снова улыбается, но на этот раз по-другому; в ее улыбке есть намек на доброту, а в глазах — мягкость. — Если это правда, — добавляет она, — то… возможно, ты захочешь заставить его влюбиться в тебя еще сильнее. — Либо он хорошо сыграл свою роль, либо действительно влюбился. Он выглядит очень уязвимым. Он… он даже назвал свое имя. Меня.. это действительно удивило... — Он назвал свое имя? — спрашивает Зоя, прежде чем сказать. — Но, несмотря ни на что, — добавляет она. — Если он проявляет моменты уязвимости, это только на пользу нам, ты права, Алина, — она делает паузу и добавляет. — Нам просто нужно убедиться, что мы разумно используем его новообретенную уязвимость. Алина кивает. — Нам нужно помнить, с кем мы здесь имеем дело, — добавляет Зоя. — Он такой же злой, каким он кажется… Когда она это говорит, ее глаза, кажется, снова становятся темнее. Алина удивленно моргает, но вновь решает не обращать внимания. — Да. Он заплатит за все, что сделал, и мы заберем эту Книгу Древних. Но нам все еще нужно дождаться возвращения Багры… Кстати, она, скорее всего, сможет рассказать о моей метке и о том, как ее убрать. Даже если Кириган доверяет мне, эта метка все равно будет его оружием против меня. Зоя кивает. — Да, — говорит она. — Вот почему мы должны использовать эти его новообретенные «эмоции» в наших интересах, пока мы еще можем. Если он проявит признаки того, что влюбляется в тебя, тогда… Зоя замолкает, смотря сначала на Алину, а потом на молчащего Николая. — Он сделает все возможное, чтобы остаться с тобой. Он сделает все, чтобы завоевать твою любовь. Он свернет горы… даже убьет ради тебя. Он сделает все, что, по его мнению, заставит тебя полюбить его. И когда… — Зоя делает паузу и добавляет с мрачным смешком, — И когда он потеряет тебя… Тогда он получит по заслугам. Алина удивлена эмоциями Зои и тому, на сколько сильно она ненавидит Киригана. Что же он сделал такого, чтобы так настроить своего лучшего ученика против него? — Да… тогда он получит по заслугам, — говорит Зоя, прежде чем холодно рассмеяться. — Мы так и сделаем… Я буду ждать этого момента очень долго… Мне… это очень понравится. Она на мгновение замолкает и смотрит на Алину. — Итак, — говорит она, — я думаю, тебе нужно… тебе нужно сблизиться с ним. И… и заставь его поверить в его собственный обман, как ты и предлагала. Ты ему веришь? Как ты думаешь, он действительно любит тебя? Что он не будет использовать твои чувства к нему? — Как я уже сказала, если это манипуляция, то мы заставим его поверить в этот обман. Я не знаю врет он или нет… — Да, но если это не так? — спрашивает Зоя. — Если он действительно любит тебя, сможешь ли ты сделать то, что должно быть сделано? Если то, что он говорит, правда… если у вас есть шанс на счастье… даже после всех смертей, всех разрушений, всего, что он натворил… ты бы смогла это забыть? Зоя делает паузу и добавляет. — Смогла бы ты уничтожить его, когда он любит тебя? — У меня нет выбора… Он должен получить то, что заслуживает… Он причинил мне и многим другим людям много боли… — Да, — говорит Зоя. — Я долго ждала отмщения… Я хочу, чтобы он заплатил за то, что сделал, — ее слова суровы и холодны, но кажется, что она говорит от чистого сердца, а не просто для того, чтобы привлечь Алину на свою сторону. Затем ее глаза сверкают ненавистью, прежде чем снова смягчиться. Она откидывается назад и, кажется, погружается в свои мысли. — Что ж, что бы ни случилось, — говорит Зоя, — похоже, нам нужно заставить его делать то, что мы хотим. Мы должны использовать это в своих интересах. Алина кивает. — Прямо сейчас главное для меня — завоевать его доверие. Когда Багра вернется, мы обсудим остальное… — В этом есть смысл, — говорит Назяленская. — На данный момент мы должны начать работать над достижением этой цели. Ты готова сделать все возможное, чтобы Кириган доверился тебе? Я знаю, что временами он может быть… трудным, мягко говоря, но я верю в тебя, Алина, — говорит Зоя, прежде чем добавить. — Я знаю, что ты можешь сделать все необходимое для победы. Ты даже можешь… завоевать его любовь. Она на мгновение замолкает, прежде чем добавить. — Ты готова это сделать? Ты готова играть в его игру? Алина кивает. — Да… Я готова. У меня нет выбора. — Тогда, по крайней мере, у тебя есть план, — говорит Зоя с мрачным смешком. — Давайте приведем его в исполнение. И помни, ты можешь рассчитывать на меня. Она мрачно улыбается, прежде чем добавить. — Ты можешь рассчитывать на меня, пока все это не закончится, и ни днем больше. Когда она говорит это, в ее глазах появляется мрачное выражение, и ее лицо становится холоднее. На мгновение Зоя выглядит опасной… даже когда она улыбается. Затем она, кажется, берет себя в руки и добавляет. — Но до тех пор я твой друг. «Не долго я радовалась нашему союзу… Она умеет дать холодную пощечину…» Алина кивает и смотрит на Николая, который все это время внимательно слушал девушек. Николай все это время молчит и не произносит ни слова. Однако по мере того, как он узнает об их планах, его лицо становится все мрачнее и мрачнее. Кажется, он ощетинивается от гнева, его челюсть сжимается, а кулаки сжимаются в кулаки. Затем он поворачивается к Зое и Алине, и его глаза темнеют. — Будь осторожна, жемчужинка, — строго говорит он. — Не доверяй ему. Я ему не доверяю. Делай, что должна, но… не доверяй ему. Он предатель и убийца, — добавляет он. — Помни об этом. Он кивает и встает со своего места. Алина кивает и машет Николаю, который выходит из ее комнаты. Она глубоко задумалась, и ей предстоит проделать большую работу, чтобы расположить к себе Киригана. Но в самых глубоких и темных уголках своего сознания она задается вопросом… что, если Кириган действительно любит ее? И если она ответит ему взаимностью… если она действительно сможет увидеть в нем нечто большее… Что же тогда? — Может быть, я просто останусь собой… Я позволю себе насладиться этим временем, а потом мне придется уйти… Даже если это причиняет боль. Я просто позволю всему случиться… — бормочет Алина. Алина усаживается удобнее на кровати и задумчиво смотрит в стену. Если она позволит себе быть счастливой, и Кириган по-настоящему влюбится в нее… что, если она не сможет оставить его? Что, если она не в состоянии причинить ему боль, не в состоянии предать его, не в состоянии убить его? И что тогда? Что же тогда? Она качает головой. Она пересечет этот мост, когда до него дойдет, если вообще когда-нибудь дойдет. Но… если она будет думать об этом слишком много, у нее могут начаться сомнения… она могла бы начать сомневаться в себе. И она не может этого сделать. — Я все равно собираюсь взять эту книгу и покинуть Киригана. Даже если это причиняет боль. У меня нет выбора… — Да, — говорит Зоя. — Боль будет неизмеримой, даже если эта любовь настоящая, даже если вам двоим суждено быть вместе, то тебе все еще нужно уничтожить его, тебе все еще нужно забрать эту книгу… Но это причиняет ей боль. Она должна причинить ему боль, даже несмотря на то, что он возможно любит ее. — Я знаю, что ты достаточно сильна, чтобы сделать это, Алина, — шепчет она. — Ты сделаешь то, что должно быть сделано, даже если это причинит тебе боль. Даже если это причиняет больше боли, чем что-либо прежде… Алина вздыхает и откидывается на спинку кровати. Она опускает рукав на правой руке и смотрит на отметину на запястье. — Мне нужно стать сильнее, чтобы метка исчезла. Свет начинает появляться здесь не просто так. Значит… Мне действительно нужно стать сильнее. — Да, тебе надо это сделать, — мягко говорит Зоя. — Это сейчас самое важное. Тебе нужно стать достаточно сильной, чтобы победить его, достаточно, чтобы заполучить эту книгу и отомстить. Она делает паузу и добавляет. — Но… — Зоя выглядит пристыженной, когда говорит это. — Я не думаю, что метка Дарклинга когда-нибудь исчезнет полностью.. Ты всегда будешь чувствовать его влияние, даже после всего, даже после того, как отомстишь, даже после того, как уничтожишь его… — Все будет хорошо… Рано или поздно я уничтожу эту метку. Более того, Багра тоже пытается в этом разобраться… Мне просто нужно подождать. — Да, ты сделаешь это. Ты избавишься от этой метки, — говорит Зоя, кивая. А потом она приподнимает бровь и спрашивает. — Но… ты действительно этого хочешь? Будешь ли ты чувствовать себя спокойно, станешь ли ты по-настоящему сама собой, когда влияние Дарклинга не будет распространятся на тебя? Она наклоняется к Алине, заглядывая ей в глаза. — Подумай о том, что на самом деле означает этот знак, — шипит она. — Вы связаны с ним. Вы связаны. Ты уверена, что с тобой все будет в порядке, когда это пройдет? — Я не знаю. Я не хочу думать об этом прямо сейчас. Я думаю, нам с тобой нужно отдохнуть… Увидимся позже, Зоя. Зоя кивает. — Да, нам нужно отдохнуть, — добавляет она, прежде чем добавить. — Мы должны быть готовы к возвращению Багры. Мы должны отдыхать в этом странном умиротворении, пока можем. И вот она уходит, и Алина снова остается одна. Алина ложится поудобнее на кровать и вскоре засыпает.***
Она погружается в глубокий сон… и ей снятся сны. Сны мрачны, и они наполнены ужасом, но в центре их есть фигура. Фигура высокого темноволосого мужчины с бледной кожей и темными глазами… — Алина… — произносит он ее имя, протягивая к ней руку. — Иди… иди ко мне — Иди ко мне… Во сне он кажется таким уязвимым, таким добрым… И она знает, что это неправда. Но она хочет в это верить. Она хочет подбежать к нему, позволить ему защитить ее… позволить ему заставить ее чувствовать себя в безопасности. — Иди ко мне… — его голос мягок и нежен, и он умоляет ее прийти к нему, отдаться ему и позволить ему унять всю ее боль. Во сне она замерла, но ей хочется услышать его голос… Алина делает шаг и протягивает ему руку. Его руки обхватывают ее, и он нежно притягивает ее к себе. Когда она оказывается с ним лицом к лицу, кажется, что он улыбается… но его глаза не трогает эта странная улыбка. Кажется, он пытается выглядеть добрым, делать вид, что ему не все равно, но Алина знает, что это всего лишь маска. Она знает, что он предаст ее… что он уже пытался это сделать, много раз. — Алина, — снова говорит он, — ты мне небезразлична. Я так сильно забочусь о тебе… Поверь мне… Она хочет поверить в этот обман, отпустить все хотя бы во сне. Алина кивает. — Хорошо, — тихо говорит он. — Теперь… подойди ближе… И Алина кивает и наклоняется к нему. Его губы так близко к ее губам… он как раз собирается поцеловать ее… но она знает, что ему нельзя доверять. Что это всего лишь очередная уловка, еще один способ заставить ее поверить, что она ему небезразлична, но она хочет в это верить… И она, наконец, делает это, позволяя ему поцеловать себя. И когда он целует ее, кажется, что так оно и есть… он что-то вытягивает из нее? Это… это чувство… почему-то это кажется знакомым, хотя у нее сводит живот. В этом есть что-то неправильное, что-то ужасное, омерзительное и противоречивое. Поцелуй оставляет ужасный, горький привкус на губах Алины. Он отстраняется, его голос все еще мягок и нежен, и он смотрит на нее сверху вниз. — Алина, — говорит он. — Ты и я… это будет прекрасно… Алина кивает, и внезапно... все исчезает.***
Она просыпается и сразу же садится на кровать, обхватив ладонями щеки, которые горят. — Что это было? — тихо шепчет она. Этот сон оставляет ее холодной и испуганной… и одновременно ей горячо и спокойно… это оставляет у нее во рту горький и ужасный привкус. Но… она все еще испытывает это… это чувство. Ощущение того, что ее любят, что ей ничего не нужно бояться. Чувство, что она может отдаться кому-то и верить, что они защитит ее. Она все еще хочет быть с ним. И она ненавидит себя за то, что все еще хочет этого. Алина качает головой. — Это просто сон… просто сон… — пытается она успокоиться. — Это всего лишь сон. Но… это мечта, рожденная чем-то внутри нее, и хотя она хочет отрицать это, она не может это сделать. Чувства все еще там, глубоко внутри, и она все еще может их чувствовать. И…способна ли она действительно отпустить это чувство? Чувство того, что тебя любят, что ты желанен, что у тебя есть кто-то, кто всегда будет рядом с тобой, кто будет бороться за тебя, кто всегда будет заботиться о тебе? Стоит ли это того? Ради мести? Алина вздыхает и кладет голову на колени, обнимая их. Но за этим кроется нечто большее, чем ее собственные чувства. Она знает, что Кириган — зло, она знает, что он причинил много вреда, и она знает, что она единственная, у кого есть сила остановить это. Она знает, что не может просто позволить своим чувствам помешать тому, что должно быть сделано. Ей нужно позволить ему влюбиться в нее, но она не обязана влюбляться в него… Хотя она уже это сделала… А потом, когда он откажется от всего ради нее, когда он покажет свое истинное лицо и откроет свое сердце, тогда она уничтожит его.***