***
Благополучно добравшись до Восточного Дозора, Дерья решила, что самая сложная часть пути уже позади. Однако вскоре она смогла убедиться в обратном. Найти корабль оказалось не так уж просто, как ей поначалу представлялось, несмотря на то, что в гавани стояло столько шхун, что и сосчитать с первого раза, не сбившись, было не так-то просто: галеры, барки, боевые галеи, торговые шхуны, галеоны. Ей сразу бросился в глаза «Черный дрозд» — самый большой корабль Ночного Дозора, которым она, однако, не могла воспользоваться. Причалы кишели моряками самой разной масти — пиратами, корсарами, контрабандистами, торговцами и мореходами. Несколько дней она потратила на то, чтобы уговорить хоть одного капитана взять её на борт. Одни отказывали ей, распознав в ней девчонку, другие с большой охотой соглашались взять с неё втридорога, но Дерья подозревала, что как только она взойдёт на борт, ей перережут глотку или продадут в рабство в первом же порту Эссоса, в который зайдёт корабль. Гребцом её никто брать не хотел — даже сквозь слои кожи и меха было видно, что она не отличается крепким телосложением. Старший брат говорил, что она тонка, как тростинка. Нет, это он говорил о своей сестре, а не о мальчике-сироте, что пытается найти корабль. На пятый день своих поисков она уже готова была сдаться. Золота ей хватит на безбедную жизнь в течении нескольких лет, но вот безопасным это место уж точно нельзя назвать. Попробуй она нанять какого-то головореза охранять её, обман тут же вскроется, а захоти стать оруженосцем и спутником межевого рыцаря, так её прогонят прочь, обругав на чём свет стоит. Возвращаясь в гостиницу, погруженная в свои раздумья, она врезалась в чье-то грузное тело. Дерья пробормотала какие-то извинения, впрочем, не пытаясь быть особо любезной, и поспешила ретироваться, но массивная рука в толстой перчатке опустилась ей на плечо. — Миледи… Как вы здесь очутились? Перед ней стоял сир Родрик Кассель — бывший мастер над оружием в Винтерфелле. Как она могла забыть, что тот отправился к Стене около года назад. Седовласый мужчина, рослый и объёмистый, вечно дергающий свои роскошные белые бакенбарды и густые усы, был частичкой того мира, что она покинула, сбежав из замка. Дерья не сразу поняла, что плачет. Горячие слёзы струились по замёрзшим щекам, а воспоминания из детства, такого далекого и прекрасного, лишь усиливали поток её слёз. Сир Родрик обнял её, стараясь утешить. Он пах так же, как и в день своего отъезда из Винтерфелла — дубленной кожей и хвоей. Дерья поведала старику обо всём, что случилось в её жизни после того, как тот покинул обитель дома Старк. — Что ж, миледи, долг перед сюзереном велит мне вернуть вас отцу и жениху, — промолвил сир Родрик. — Однако я рыцарь, поклявшийся защищать женщин и детей. Я помню вас совсем ещё маленькой девочкой, и клянусь вам старыми богами и новыми, это Болтоновское чудовище не получит вас, пока я жив. Я буду сопровождать вас, куда бы вы не отправились.***
Торговая галея «Владычица моря», давно миновав Скагос, заходя в порты Чаячего города и Королевской Гавани, наконец отдалялась от Вестороса. Конечным пунктом назначения был Волантис. Сир Родрик умолял её сойти на берег в столице Семи Королевств, но Дерья не могла позволить себе такой роскоши, как твердая почва под ногами. Хотя, по правде говоря, маршрут шхуны её совсем не устраивал. Она бы предпочла Пентос или Браавос, а вместо этого корабль стремительно приближался к опасным Ступеням, где орудуют пираты, корсары и прочий сброд. Дни она коротала на палубе с матросами и торговцами, внимательно наблюдая за их ловкими движениями и поражаясь их скорой реакции. Вскоре она и сама стала частью морской команды, помогая капитану с подсчётами расходов, матросам — с канатами, коку — с похлебкой, гребцам — тем, что приносила им питьевую воду. В отличие от сира Родрика, которого мучила морская болезнь, для неё море стало новым домом. Должно быть, тот человек, что некогда был её отцом, не зря нарек её таким именем. Ей нравилось проводить дни с командой, болтать с дочерью капитана, изучать новые слова на самых разных языках, слушать истории моряков, нравился запах моря, бескрайние голубые просторы, шум вёсел и крики чаек. Она чувствовала себя свободной.***
Смотря на окровавленное тело сира Родрика, Дерья понимала, что стоило послушать его и сойти на берег в порту Вестероса. «Владычица моря» накренилась и стремительно шла ко дну, а команда протаранившего её корабля переносила последние сундуки с добычей. Около острова Кровавый Камень их поджидали пираты. Боевая галера, носящая гордое имя «Валирийка», оказалась довольно необычным кораблём, во многом благодаря своему экипажу — на борту не было ни одного мужчины. Черная, как чернильница женщина-капитан говорила на браавосском — искаженном варианте валирийского, однако, как оказалось, неплохо владела и общим языком Семи Королевств. Ей ещё не сравнялось и тридцати, на правой руке красовался продолговатый шрам, а глаза поблёскивали, как драконово стекло в лучах закатного солнца. Если бы не сир Родрик, Дерья уже была бы мертва. Его отчаянный предсмертный вопль «миледи» определённо отсрочил её кончину, вот только насколько, она не могла сказать. Одна из девушек, старше её на года три, и судя по внешности — дорнийка, связывала ей за спиной руки верёвкой. Другая, видимо, из Пентоса, перебирала те скудные пожитки, что Дерья взяла с собой, покидая Винтерфелл. Как назло, из дорожной сумки та вытянула кулон в виде головы лютоволка. Сделанный из валирийской стали, пусть и без инкрустации, он явно не походил на безделушку, которую можно купить за пару золотых монет. — Валирийская сталь… — прошептала одна из них. Капитан, именуемая пиратами Чёрной Жемчужиной, стоит заметить, вполне справедливо, взяв подвеску, внимательно рассмотрела её. — Как щенок из волчьей стаи оказался на корабле, идущем в Волантис? — Сбежала из-под венца, — слишком грубо отозвалась Дерья. — Может продать её в дом удовольствий? — предложила одна. — Она вполне хороша. — У тебя вместо мозгов мидия? Она знатного рода, и за неё можно получить неплохой выкуп, — отозвалась другая. — Да я лучше пойду на корм кракенам, чем вернусь домой. Чёрная Жемчужина улыбнулась, обнажив белые зубы. — Желание миледи — закон. Сбросьте её в море. Те, кто минуту назад обсуждали, как бы выгоднее её продать, поволокли северянку к борту корабля. — Всегда мечтала стать русалкой. Что может быть прекраснее, чем губить чужие души? — ядовитым тоном выплюнула Дерья, пока её волокли по палубе. На этот раз капитан «Валирийки» рассмеялась. — Довольно, девочки. Те недоуменно переглянулись, но всё же отпустили северянку. Чёрная Жемчужина подошла к ней, сжав мозолистыми пальцами её щеки. — Чего же ты хочешь, волчонок? — Свободы.***
Два года в открытом море, стоянки в жарких Вольных Городах, веселая, но оттого не менее опасная жизнь с пиратами превратили девочку с Севера, что некогда было дочерью лорда, в отчаянную искательницу приключений и авантюристку. Её кожа под лучами палящего солнца приобрела медовый оттенок, длинные волосы развевались за плечами — теперь в них можно было разглядеть пурпурные пряди, наряды Семи Королевств сменили легкие туники и бриджи самых ярких и замысловатых цветов, вместо сапог — сандалии на толстой подошве. На левой руке — массивный браслет из золота, украшенный изумрудами, на поясе меч, снятый не так давно с какого-то непутёвого рыцаря. Рядом с ней на палубе стояла Сарелла Сэнд — дочь знатного дорнийца и купчихи с Летних Островов. У неё светло-коричневая кожа и зелёные глаза, словно из оникса, из-за которых её прозвали Сфинксом. Уж больно она напоминает тех самых сфинксов на воротах Цитадели в Староместе, куда «Валирийка» заходила в прошлом году. Хоть Сарелла старше на три года, Дерья доставляет куда меньше проблем, чем её подруга. И всё же, в этот раз капитан не позволила им двоим сойти на берег. Тот дебош в публичном доме, в который затащила её девчонка Сэнд, закончился тем, что они уложили пятерых гвардейцев и ещё нескольких зевак. И речь идёт вовсе не о постели. Дерья так и осталась невинна, несмотря на все попытки Сфинкса найти того, кто доставит бывшей леди Старк удовольствие. К тому же, из-за их выходки пришлось уйти из того порта быстрее, чем хотелось бы их капитану, за что они собственно и поплатились тем, что не могли теперь сойти на берег, пусть и были на другом конце света, да к тому же ещё и должны были до блеска начистить палубу. — Миледи… — позвала её Сарелла. Проклятущее прозвище. Как прилипло к ней с первого дня на «Валирийке», так и не забудут его никак. — Леди помойного ведра и половой тряпки к вашим услугам, — обрызгав грязной водой песчаные бриджи Сареллы, ответила Дерья. — Что это? — не обратив никакого внимания на замызганные одежды, произнесла смуглая девушка, указывая пальцем вдаль. — Понятия не имею. Браавосского Титана отсюда не должно быть видно. — Оно приближается… И правда. То, что было размером с горошину, увеличивалось с каждой секундой, закрывая облака и силясь затмить солнце. — Дракон… — произнесли они одновременно.***
Город, расположенный на сотне островов, которое утро подряд пробуждался под неистовый рёв Балериона. Выйдя на палубу, Дерья попыталось было разглядеть черного дракона, но утренний туман едва ли позволял увидеть собственные руки. За каких-то четверть часа Мусорную Заводь наводнили люди, и рёв дракона потонул в гомоне тысяч голосов, говорящих на сотне самых разных языков и наречий. Сегодня капитан позволила ей и Сфинксу сойти на берег, но путь в Браавос им всё равно был заказан. «Валирийка» не впервые причаливала к берегам города, что был воздвигнут бежавшими валирийскими рабами, так что молодая пиратка не особо расстроилась, когда вместо осмотра достопримечательностей Сарелла потащила её в какую-то маленькую заводь купаться. Утренний туман понемного рассеивался, и на горизонте можно было различить очертания Браавосского Титана — стража города. Сарелла, раздевшись догола, бросилась в воду. На смуглой коже дорнийки капли воды заиграли разноцветными бликами в лучах восходящего солнца. — Ты так бесцеремонно на меня глазеешь. Раздевайся и полезай в воду. Повторять дважды было не нужно. В мгновение ока, избавившись от бридж и туники цвета слоновой кости, Дерья бросилась в воду. От холодной воды кожа покрылась мурашками, а соски затвердели. — Теперь ты больше похожа на женщину, чем в тот день, когда мы встретились, — произнесла Сарелла, внимательно изучая изгибы её тела. — И кто ещё из нас бесцеремонно пялится? — усмехнувшись, ответила Дерья. — Твой неудавшийся жених, должно быть, сейчас кусает локти, миледи. — Понятия не имею, о чём ты. Дерья не хотела вспоминать своё прошлое, но Сарелла, будто назло, пыталась обратить разговор именно в подобное русло. Дорнийка и так знала больше, чем любой член пиратской команды, но в отличии от неё, бывшая северянка с неохотой говорила о месте, в котором провела пятнадцать лет своей жизни. Сфинкс же во всех подробностях описывала ей красоты Дорна, его жителей, своих сводных сестёр и отца, которого безмерно уважала. Она всё ещё считала Дорн своим домом, хоть и не стремилась когда-либо вернуться туда, в то время как единственным прибежищем Дерьи была «Валирийка». — Неужели ты не скучаешь по дому? Заснеженные поляны, тёплые покои дочери лорда, служанки, расчёсывающие твои прекрасные локоны, — мечтательно произнесла смуглая пиратка. — Ты не больно скучаешь по Дорну, Сарелла. Или мне стоит называть тебя «Ваша милость», раз ты дочь принца? Сфинкс рассмеялась. — Что вы, леди Старк, подобные формальности излишни. К тому же я Сэнд, а не Мартелл. Дерья нахмурились. В округе не было ни души, но необъяснимый страх, что мир узнает их тайны, на секунду овладел ею. Новая волна мурашек пробежала по телу, и ей пришлось тряхнуть головой, дабы смахнуть наваждение. — Довольно, Сфинкс. Та девочка погибла на Ступенях. Её больше нет. Я замёрзла, так что пойду на берег. Дорнийка пожала плечами, погружаясь в мутноватую серую воду. Дерья не могла тогда знать, что неосторожные слова Сареллы дорого обойдутся им обеим.***
Принц Бейлон Таргариен, сидя на каменистом берегу, наслаждался утренней прохладой Браавоса. Легкий бриз, подобно ловким девичьим пальцам, играл его белесыми волосами. Всплеск воды отвлек третьего сына короля Джейхейриса от раздумий. Две голые девушки резвились в воде — обе смуглые, но цвет кожи той, что была ниже — более тёмный, скорее цвета кофе, на руках у обеих — браслеты из золота, намокшие темные волосы каскадом ниспадают на их плечи, у одной из них несколько прядей окрашено в пурпур. Та, что выше, тонка, словно тростник, и груди у неё меньше, но в её движениях чувствуется лёгкость и благородная грация. Вторая девушка была на несколько лет старше и напоминала дикую кошку, подстерегающую свою добычу. Бейлон давно стал мужчиной, и раздетые донага женщины не были для него в новинку, однако взгляд невольно скользил по изгибам их молодых стройных тел, отдаваясь приятным спазмом во всём теле. Он решил, что негоже принцу подглядывать за девицами, и уже собирался было уйти, пока его не обнаружили за столь постыдным занятием, однако ветер донёс до него обрывки их разговора. — Или мне стоит называть тебя «Ваша милость», раз ты дочь принца? Та, к кому обращалась девушка с серыми глазами, рассмеялась. — Что вы, леди Старк, подобные формальности излишни. К тому же я Сэнд, а не Мартелл. — Довольно, Сфинкс. Та девочка погибла на Ступенях. Её больше нет. Я замёрзла, так что пойду на берег.***
Тот разговор, случайно услышанный принцем, всё ещё не давал ему покоя. И сейчас, глядя на палубу корабля, носящего ничуть не приличествующее ему имя «Валирийка», Бейлон Таргариен никак не мог понять, как так вышло, что на пиратской шхуне танцуют бастард дорнийского принца и пропавшая без вести два года назад дочь лорда Старка. Взявшись за руки, девушки, в которых едва ли можно было узнать дам знатного происхождения, кружили на корме галеры. Окружившие судно моряки и торговцы просили их спеть какую-то пиратскую песню. — Они и правда прекрасны, не так ли? — услышал чей-то вкрадчивый голос принц Бейлон. Обернувшись, он увидел темнокожую женщину, пронзительный взгляд которой с нескрываемым интересом изучал его. Коренастая, с сильными ногами, её рука покоилась на рукояти клинка — сразу видно, перед ним — дочь моря. — Прошу меня простить, но мы незнакомы. — Негоже принцам королевской крови водиться с пиратами, — с заговорщической улыбкой произнесла женщина. — Вы капитан этого судна? — Верно. С палубы корабля послышался смех. — Миледи, давай споём, — звонким голосом выкрикнула дорнийка. Та, что по подоздрениям принца Бейлона была сбежавшей леди Старк, отвесив низкий поклон зрителям, обняла дорнийку, сдавшись наконец на милость своих зрителей и подруги.Над водою стелется туман непроходимый.
Сбился капитан с пути, безумием водимый.
Слышит голос нежный и знакомый уж до боли.
Красоте ее лица противиться неволен.
Её мелодичный голос струился подобно мёду на свадебном пиру, а длинная изумрудная туника, расшитая золотыми нитями, подчеркивала красоту девичьего стана.За бортом девица! Попробуй не влюбиться!
Слух ласкает песни звон, ему лучше смириться.
За бортом девица! Он хочет утопиться!
Все готов отдать пират, чтоб с ней губами слиться!
Дерья продолжала кружиться по палубе, а Сарелла, которую моряки называли Сфинксом, смеясь, следовала за ней. Её пурпурные длинные одежды подчеркивали блеск миндалевидных глаз цвета хвои. Дорнийка была не менее прекрасна, чем северянка, но что-то не позволяло принцу подолгу задерживать взгляд на ком-то, кроме Дерьи. В ней было столько огня и жизни, что это невольно завораживало.Поздно милый, но не пугайся,
Дьяволу морскому отдайся.
Тонет тело, дай ему время.
Я — твой кошмар и волн морских демон.
— Кто же ты на самом деле? Вопрос вырвался у принца против его воли. Глупо было бы полагать, что прожжённые контрабандисты и торгаши правдиво ему ответят, даже если кто-то из них знал правду. И всё же, его уста сами произнесли то, что было на сердце. — Русалка, — хохоча, ответил пожилой моряк. — Кто знает… — эхом отозвалась чёрная как смоль пиратка, всё ещё наблюдавшая за каждым его движением. — Может, твоя судьба, а может и погибель, мой принц.