Спасение редких видов

От упоминания транспортера старший инженер Монтгомери Скотт внезапно смутился и забегал глазками. А затем, воинственно засопев, признался, что давно пользуется продвинутой версией, чтобы скакать с корабля в свой дом на Ризе. Тот факт, что Скотти тоже богат, по простоте его, на диво легко забывался. — Ах ты жук! — Кирк хлопнул себя по бёдрам. — Так ты, пока мы тут киснем взаперти, каждый вечер лопаешь органический ужин и заваливаешься в постельку с горячими орионками?! — Во-первых, не каждый, — тут Скотти замялся, — и чаще один... А как ты думаешь, кто подгоняет Боунсу твой любимый бурбон? — Шайка предателей, — закатил глаза Джим. — Ладно, не буду тебя сдавать, если сварганишь и мне один агрегат. Два! — Нет такой статьи в Уставе, — отбрил Скотт. — Не додумались. А на шантаж могу и обидеться. — Шучу, — мигом охолонул Кирк. — Ну, по-дружески, не жлобись, а? — Таки что мне за это будет? — дожал шотландец. — Дал бы увольнительную, так ты сам её берёшь, — парировал капитан. Выиграл от их спора, в итоге, Кинсер. Тот безнадёжно каменел по соседке — хорте из научного, а подкатить не имел повода. По ходатайству сердобольного Скотти, геолога Кшшт перевели в инженерный. И даже перетащили. Следующим пунктом программы значился медотсек. Был один из тех редких благословенных часов, когда ни один из пяти сотен доблестных офицеров не обжёгся при опытах, не польстил себе в тренажёрке, не повредился в пылу личной жизни и не покусался собранными за пятилетку экземплярами инопланетной флоры и фауны. — Здоров, бездельник, — буркнул Боунс больше для профилактики, чем со зла. — Как там наш лучшевсех? — Вот об этом я и пришёл с тобой потолковать, — серьёзно сказал Кирк. — Ты когда его зашивал, трикодером пользовался? — Куда там, — МакКой метнул осуждающий взор в ответ. — Я даже тебя, вон, сбагрил сестре Морган, чтоб время не потерять. А что? — Хан говорит, у него изменились показатели крови. Такое впечатление, что он истратил всю суперсилу на эти долбаные Врата. Он устаёт. Он ранится и медленно заживает. Почти как мы. Огорошенный Боунс был похож на филина, вспугнутого среди дня: — Комиксов пересмотрел? «Суперсилу»... Давай гляну файлы со сканера, сравню с медкартой, — он свёл данные в сравнительную табличку, запестревшую несостыковками, и по мере чтения всё больше мрачнел. — Хреново, — диагностировал медик, и перешёл на учительский тон. — Как ты думаешь, почему кровь Хана подходила всем? — Первая минус? — блеснул эрудицией Кирк. — Именно. Ещё и без антигенов органно-тканевой совместимости. Универсальный и, заметь, бесперебойный донор. Звучит как приговор, если вдуматься. Джим с яростью припомнил рассказ о бесконечной нужде толстосумов в молодильных уколах. Вот уж действительно, Хана готовили ко всему. Но это также снимало вопрос о таймере. Кто режет дойных коров? — А ты, когда меня подымал из мёртвых, не сохранил ещё пару доз? После того, что он учинил, на твоём месте я б захотел нацедить на всю команду. — Ты — верю, — Боунс покривил рот, — полумеры не для тебя. А я клятву давал. Никаких изъятий без согласия пациента. — В смысле? — поразился Кирк. — Хан спас меня добровольно? — Он не покалечил тебя на «Вэндженсе», и когда лежал тут, закованный, впечатлился твоей выходкой с варп-ядром. Наверно, сразу глаз положил. Посмеялись — довольно нервно. — А кого-то ещё из экипажа ты так лечил? И нет, я не ревную! — Когда птица Рокк унесла Джейлу в гнездо, птенцы её здорово потрепали, — с неохотой ответил Боунс. Джим встал в позу. Не дофига ли секретов для одного дня? — И я слышу об этом только сейчас! — он собирался продолжить, но МакКой оборвал: — Даже Ухура не знает. Я и так извертелся доказывать следственному комитету, что ты недо-умер. В глазах Джима блеснула надежда: — А если вернуть Хану мою кровь? Сколько можно забрать за раз? — В том-то и дело. У неё теперь твой набор антигенов. Будет иммунный конфликт, которого Хан не переживёт. Иммунитет зверский, а гены, которые раньше отвечали за регенерацию, то ли подавлены, то ли ещё что, — этот сверхразум тебе объяснит лучше меня. — Ясно, — временно отступил Джим. — Думаю взять передышку от капитанства, чтобы он мог спокойно во всём разобраться. — О как! В лесу что-то сдохло, — даже Боунс не устоял перед фольклорными перлами Чехова. — Не рано для пенсии? Пришлось раскрыть ему суть предложения, от которого нельзя отказаться. Леонард был фраппирован. — Это такой пиздец, что я даже не стану орать, как я рад послать к чертям ебучий космос! — Да ладно, — смилостивился Кирк. — Увидишь Джо в выпускном платье, сам выпишешь ей контрацептивы — ухажёрам по морде. МакКой фыркнул. Умеет же парень делать нервы! — Только я не хочу жить в Йорктауне, — добавил Джим. — Ну да, там модно и круто, но дом есть дом. — Летать умаешься, — возразил Боунс, тут же натолкнувшись на многозначительный взгляд. — А-а, Скотти уже раскололся? — Да — в то время как ты, мой лучший друг, его покрывал. — Скотти мне тоже друг, а ты — начальство. Начальству на друзей не стучат. И вообще, это медицинская тайна. — Известная всем орионкам? — подколол Кирк. — Та, да не та, — заинтриговал Боунс, тыкая в ПАДД: — У вас там, конечно, раёк, море-солнце-рыба, но природа на транспортацию не рассчитывала. Вот тебе прописи для репликатора. Железо с В-комплексом, витамин D, селен и йод. А это — после каждой переброски. Сам пью. Джим с сомнением повертел в руках белую баночку с изображением прозрачно-бурых капсул и неведомой косматой хрени с кислотно-сиреневым хохолком. Надпись гласила: «Экстракт завязи пимпайского корнехвоста на петияровом масле». — С корнеротом не перепутай, — предупредил Боунс. — То развод, народное суеверие. И не раскусывай — гадость ужасная. Кирк, уже примерявшийся к овальной икринке, вкусно пружинившей между клыками, бросил её обратно к товаркам: — А если я вдруг пропущу приём? Ну, там, попаду сразу на протокольное мероприятие, или в гущу сражения? — От одного, двух раз ничего не станется. Выпьешь позже. Но если забьёшь совсем, стоять не будет. — Понял, — Джим выковырял капсулу наново и заглотил.

***

Компьютер объявил полчаса до вхождения в червоточину при Бинаусе, чтобы все занятые в отделах успели свернуть работы до отключения оборудования. Хотя, какие работы?.. Все отчёты ещё вчера приняты, завизированы и отправлены в штаб. Скачок на световые тысячелетия, во внешнем мире занимающий один миг, ставил на уши законы прикладной физики, а для живых существ остался нервирующей, пусть и привычной уже процедурой. «Безвременьем» назвали этот период неопределённого ожидания в умственной невесомости, и описание донельзя подходило к той ситуации, в которой очутился Кирк. Фиг знает на сколько, от него больше ничего не зависело. Делай что должно, и будь что будет. Он отбил в адрес Пэрис одно слово — «Согласен», и зашагал к турболифту. По примеру самого «Энтерпрайза», на всех кораблях, наделённых баджорскими хронокристаллами, контроль кнопки генератора антиполя для погружения в антиматерию был капитанской прерогативой. Джим не раз доверял её Хану, начиная с Баджора, но сегодня, тем более в свою смену, было правильно вернуться на пост. — Капитан Кирк на мостике! — радостно провозгласил Чехов, уважив статус правящего вице-капитана. — Всем привет, — широко улыбнулся Джим и деловито — Хану. — Мистер Сингх. Ухура, дайте громкую связь. Заместитель освободил кресло, но Джим не торопился его занять. — Кирк — Энтерпрайзу! — он взял паузу, собираясь с мыслями. — Кое-что изменилось, и я хотел бы лично проинформировать экипаж, чтобы для вас это не стало неожиданностью. Помню и уважаю все ваши заслуги. Каждый из вас прекрасный специалист в своём деле, а в связке — непобедимая сила. Вместе мы многое пережили и многому научились, но пришла пора двигаться дальше. Это был наш последний совместный вылет. Я принял предложение о повышении, а вице-капитан уходит в науку. Вас ожидают премии, отпуск и новая пятилетка, но уже с другим командиром. Рассчитываю, что вы поддержите его так же, как и меня. Не прощаюсь, и очень надеюсь, что ещё полетаем! В будущем. Спасибо, ребята! Мы были отличной командой! Конец связи. На мостик опустилась тишина. Попискивали приборы, офицеры пребывали в шоке. Джим и Хан ждали, когда смысл новости уляжется в головах. К чести товарищей, минуты хватило им за глаза. Мостик взорвался голосами разом и со всех сторон: — Ну вы даёте! — Ухура. — Так это не шутка? — Чехов. — Так скоро? — Сулу. Остальной состав на разный лад выражал сожаление звуками, жестами, сменой цветов кожных покровов. Пусть не столь долгая и тесная дружба, но тёплые и эффективные рабочие связи, казавшиеся незыблемыми, сейчас рвались. Комм Кирка завибрировал сообщением. Чинопроизводство и награждение назначалось на завтра, актовый зал Адмиралтейства, 1000. Скромненько. Значит, большого наплыва публики не предусмотрено. Верхушка иерархии, несколько ностальгирующих ветеранов, да особо отличившиеся кадеты. Опционально даже присутствие экипажа Энти, кроме самих капитанов. Потому что все мечтают об отдыхе, а электронные чеки только подстёгивают мечту. И славно! «Давать харизму» не было ни энергии, ни желания. Но проставиться для своих — это святое. Джим перебросил текст Хану с припиской: «Отмечалово завтра с 16 у нас дома?» — и, получив формальный кивок с неформальной ухмылкой, принялся рассылать приглашения. До начала вывернутого пространства, следовало подзолотить пилюлю той же Ухуре, МакКою, Скотти и Сулу с Чеховым, а заодно уведомить кое-кого ещё. В темноте, окрашенной потусторонним синим свечением вертеронов, не хотелось ни двигаться, ни разговаривать. Перед заветным возвращением на Землю всем было о чём подумать, а теперь и подавно. Джим постарался занять себя приятными мыслями. С постройкой дома он отказался от служебной квартиры в Сан-Фране; апгрейд Ханьей лаборатории потребует подтянуть пояса, но поскольку проблема транспортерной отпала, можно и шикануть. Закупиться бухлом на завтра. Снять панорамный номер с видом на мост и ночные огни, простирающиеся до горизонта. Чуть-чуть потестировать алкогольную толерантность Хана, а потом долго и сладко отсасывать ему на широкой белой постели. План претерпел некоторые коррективы. Когда капитаны распрощались с экипажем мостика, собрали пожитки, уместившиеся в один саквояж, и прошли все кордоны, санитарные и таможенные, в зале прилётов их поджидал МакКой. Верный друг вызвался «посмотреть цирк» и помочь с подготовкой празднования. Джим был рад. Давно они не сидели втроём обстоятельно и душевно, без отвлекающих факторов и давящих переборок. Был у Кирка и другой скрытый мотив. Так и не сформированная линия поведения с Ханом, отчего закипали мозги. Он видел, как тяжело давалось аугменту признание слабостей и поражений, которые тот продолжал мерить собственной сверхчеловеческой меркой. Чутьё кричало: не лезь, не маши крыльями, позволь мужику справиться самому. Другая сторона Джимова «я» требовала участвовать, беречь и нежить. Мудрость МакКоя, если не настроит на верный лад, то по меньшей мере поможет отсрочить момент, когда им придётся взаимодействовать наедине. Доктор бодро захватил лидерство в деле закупок, с завидным опытом рассчитав, какой объём и каких видов спиртного приведёт коллектив в благостное расположение, но не укатает до безобразия. Тему продуктов единогласно отложили до Фтироса, а номер выбрали самый козырный — пентхаус возле залива, с окнами во всю стену и прозрачным полом обзорной площадки, отчего высотобоязненный Боунс многословно и вычурно матерился. В запасе у эскулапа было столько баек с изнанки корабельного бытия, которыми его прорвало поделиться, что хватило бы до утра. Джим не переставал удивляться сложности земной и иной анатомии, её хрупкости и в то же время прочности. Минула полночь, когда Боунс прекратил дозволенные речи и призвал слушателей ко сну. — Я понимаю, Джим, ты и с битой мордой икона стиля, но всё-таки имей уважение к мадам Пэрис не являться в террариум с похмела. Тебя, Хан, тоже касается. Даже в спальнях окна были видовыми. Гневно хмыкнув, МакКой наглухо задёрнул у себя непроницаемые шторы. Джим ещё пару минут потупил в пересвеченное небо через плечо Хана, пока его не сморило. Как он и предвидел, «террариум» принял их без фанфар. Поздравительная речь шефини была краткой. Адмирал воздала хвалу эффективности Кирка и выразила надежду, что в новой должности он проявит столь же выдающуюся дисциплину. Сингх получил звание капитана третьего ранга, медаль «За отвагу» и гораздо более мягкий взгляд при её прикреплении на китель. В манере, в интонации, в выборе дамой слов читалось незаметное посторонним, доверительное сожаление о необходимости принятых мер. Джим обошёлся сдержанным «Служу Звёздному Флоту», а Хан заговорил. Вполголоса, но так, что в акустике зала было слышно и на галёрке. Очень вкрадчиво, очень учтиво, и только Джим знал, какие молнии прятал этот задумчиво размытый взгляд. — Госпожа Пэрис. Я польщён оказанной мне высокой честью. Но, боюсь, недостоин её — по многим причинам. Я подаю в отставку. По рядам прокатился ах. МакКой качнул головой. Хан бы не был собой, если б не вытворил нечто подобное. — Ваше право, капитан. Флот не забудет. Трактовать эту фразу можно было двояко: и как благодарность, и как угрозу. Кремень женщина! — Разрешите идти? — попытался спасти положение Кирк. — Вы свободны. Адмирал Кирк, мистер Сингх. Леонард проводил глазами пару, твёрдым шагом покинувшую помещение. Самому пришлось подождать, пока толпа придёт в движение и вынесет его с собой. Отстрелявшихся он нашёл в сквере, где... сколько? — двенадцать лет тому назад встречал Джима после утверждения в капитанстве. — Ну что! На волю, в пампасы?! — Кирк энергично потёр руки. Запарковать частный шаттл при космопорте на пять лет своего отсутствия было непростительным, но подъёмным пижонством для офицера и, волей Фортуны, рантье, которому всё это время тратиться особо и некуда. Превращение первого во второго произошло прямо в шаттле. Джим напялил белые шорты-плавки и трепетно хранимый золотистый реглан — подарок команды. Хану пришлась по нраву простая домотканая одежда фтиросских поселян. Её он и выбрал, отдав предпочтение серому цвету, чтобы не отвлекать внимание от виновника грядущего торжества. Но кого он мог обмануть? Шлифованый лён отдавал платиной, и Сингх производил впечатление как минимум наследного принца. Шарабан был двухместным. Боунсу, сменившему китель на чёрные джинсы и чёрную же гавайку в вызывающих попугаях, выпало разместиться на биокойке, из чего тот извлёк максимальный комфорт, прописав себе «от тошноты» пастилок с исключительно медицинскими каннабиноидами. В полной гармонии со Вселенной он сошёл с трапа, наблюдать, как Хан расконсервирует дом, проверяет системы охранной сигнализации, воздухообмена, полива и климат-контроля. Параллельно Кирк вызвал аэрокар на рынок. Споро загрузив парней отборными овощами и зеленью (Джим бы ещё полчаса разглядывал, щупал и нюхал дары природы в хаотичном порядке), МакКой инспектировал мясной ряд. Огромный окорок, профессионально сторгованный за полцены, он понёс сам. Никогда не имевший возможности видеть хирурга в работе, Джим с приоткрытым ртом следил за священнодействием шпигования. Даже Хан приотвлёкся от рубки салатов. Этап мариновки в вине с пряностями занял сорок минут, включая причащение сообщников к означенному вину. Газовым факелом Боунс обжёг мясо до румяной корочки, велев Джиму собрать жаровню на заднем дворе. Когда всё было готово, он закрепил окорок на вертеле и повесил томиться над углями, изредка поливая остатками маринада и скапывающим соком. Ровно в четыре часа плотность МакКоев на метр квадратный удвоилась. С восемнадцатилетия ни одна стервь не могла запретить своему ребёнку путешествовать рейсовым транспортом. Джим просчитал и устроил отверженному отцу зеленоглазый, кудрявый, тёмно-рыжий сюрприз. — Па-а-а-а, — пропела Джо, повиснув на шее у вскочившего Боунса. Тот крепко обнял её, аж от земли оторвал и болтал, точно маятником, из стороны в сторону длинными девичьими ножульками. — Здравствуй, заяц! — Сколько можно! — заотпихивалась Джоанна. — Я что, похожа на грызуна? Справедливости ради, юная леди обладала отличным прикусом... того вида, когда два верхних резца бывают чуть-чуть крупней, и впрямь придавая образу немного «зайковости». Что, впрочем, делало её только милее. Джим дождался, когда внимание перейдёт к нему, и отшатнулся, загородив предплечьем один глаз: — Ой, не могу, уберите эту невыносимую красоту! — До сих пор клеит всё, что движется? — обвинительно адресовалась Джо к Хану. — Фу таким быть. Я лучше вас у него отобью. — Джим поумнел за это время, — подыграл Хан, — и флиртует только с самыми неординарными барышнями. — А что, так можно было?! — взвился Джим. — Молчу, молчу! — А вот и не подерётесь, — флегматично протянул Боунс. Следующим по пунктуальности было семейство Сулу. Девочки с визгом кинулись обниматься. Забавное противоречие! Бойкая Джо — в консервативном платьишке с оборочками; тихая и застенчивая пятнадцатилетняя Демора — с цветными прядями, в полном прикиде космопиратки из аниме. Джейла осталась верна себе: на бедре — фазер, штаны-карго со множественными карманами, таившими всяческие неприятности для потенциальных недоброжелателей, и жилет наголо, перекрещенный набитыми патронташами декоративного, но некогда вполне практичного свойства. Зато Ухура была такой непривычно домашней в джинсах и топике на узких бретельках. — Как вы дружно, — подивился Джим. — Что, всем на море хочется, да? — Что такое «море», Джеймс Ти? — спросила Джейла. — Сейчас, дождёмся Монтгомери Скотти. О, Скотти ценил себя. Уже и Чехов прибыл, вручив Джиму в подарок трогательную баночку бабушкиного варенья, и Боунс дважды мотался проверить мясо. Наконец, инженер явился с эскортом из Кинсера и его наречённой Кшшт: — Я ж говорил, без вас ваши развлечения не начнутся! Хитрюга. Предстояли гонки на яхтах, вторая из коих принадлежала Скотти. — Отлично! Все в сборе? Тогда покидали лишнее тут, и айда на пляж! — распорядился контр-адмирал. По пути разбились на две команды. Скотт, Ухура, Демора, Бен и Хикару Сулу. Джим, Хан, Чехов, МакКой и дочь. Джейла с неохотой стала арбитром. Бдить за жаровней приставили самых усидчивых: малоподвижную хорту и обсессивно-старательного ройлианца. — Правило одно, — объявил Кирк. — Плавсредство не топить. Ни своё, ни чужое. Делаем пять кругов — во-он до того утёса. Будь у них за капитана Хан, они бы выиграли вчистую. На хладнокровии, тонком расчёте и знании слабых сторон противника. Но целью была не победа, а фан. В этом Джиму не было равных. Под улюлюканье, задорные крики и пенные брызги, лодки пришли к финишу щека к щеке. Азарт «матросов», по очереди передававших друг другу штурвал, так и бурлил, неудовлетворённый ничьёй. Водичка, вот что всех остудит и проверит навыки! Джим позвонил в колокол и проорал в громкоговоритель: — А теперь к берегу — вплавь! Кто первый, тот молодец! — тут же начав стаскивать с себя одёжу. Тягаться со сверхом даже и не пытались. Тем удивительней было то, что вторым номером после Хана достигла прибоя Демора, этакая субмарина с суровым личиком. Джейла дала ей «пять», и малявка зарделась. Незначительно отстала Ухура, затем Джим и супруги Сулу. МакКой и Джо приплыли без видимого напряжения, перекидываясь остротами. Скотти и Чехов пасли задних. Победительнице сделали ручной батут в исполнении пяти пар. Налетавшись, Демора запросилась на твёрдую почву. Компания с чистой совестью рассыпалась по песку — загорать, валяться, выдыхать пятилетний стресс. Джим упал головой на живот Хану. — А хорошо ведь! Все тут, и никуда не надо стремиться… — Да ты счастливец, — ответил Хан, и что-то в его извечной иронии резануло слух. — Мы найдём их, — убеждённо сказал Кирк. — Ты найдёшь, а я что-то придумаю. Я ж теперь адмирал, — важничая, улыбнулся он. — Того и гляди, в главнокомандующие пробьёшься, — показалось, или тон аугмента смягчился. — Нееет! Не надо мне такого гемора! — комически перепугался Джим, как будто ему уже предлагали. Именуемый «морем» бескрайний разлив субстанции, синей в массиве и прозрачной вблизи, которая выдерживает на себе лодки, но поглощает пловцов, живо интересовал единственную среди них инопланетянку. В свою очередь, терране все, кроме Ухуры и Боунса — а не только Джим, усиленно делавший вид, что ему по барабану, и Скотти, не таясь навостривший глаза, — горели нетерпением узнать, как далеко заходит Джейлина полосатость. Правы были те, кто предполагал, что лицом и руками не ограничилось. Оставшись в одних стрингах, чей строгий, но отнюдь не скромный силуэт на первый взгляд легко было спутать с тату, атлетичная безопасница продемонстрировала искусную киберпанковую композицию из каучуково-чёрных линий по всему телу. Помня метаморфозы Хана, Джим задался вопросом «а она загорает?» — и решил, что, наверно, нет. Такая меловая белизна кожи должна напрочь отталкивать солнце. Он поспешно убрался с налёжанного места, чтобы не портить загар Хану. Прежде тот уже начал бы адаптивно темнеть. А сейчас у него на груди, спинке носа и скулах рассвело розоватое зарево. — Чёрт! — спохватился Джим. Он полез за защитным кремом, вечно болтавшимся в пляжной сумке нераспечатанным. — Джо, накрой голову, — среагировал Боунс. Девушка недовольно нахлобучила на подсохшие кудри широкополую шляпу с выстрепанной по краю соломкой и по-заячьи сморщила нос. — Джим, не отвлекайся, — не открывая глаз, пробаритонил Хан, которому в это время намазывали лицо. А отвлекаться было на что: Ухура (в бордовом купальнике!) пошла учить Джейлу плавать. Скотти, ворча о нерациональности отдельных способов передвижения, достал пульт, подогнал свою «Ласточку» на мелководье и полез любезничать с её техническими характеристиками. Чехов отчаянно кадрился то к Джо, то к Деморе, пытаясь руководить их строительством песочного замка, под насмешливые отповеди обеих. Мужчины Сулу приютились в теньке и, опершись спинами на скалу, решали цифровые кроссворды. При кажущейся отстранённости, им было хорошо. За пожарную безопасность мяса и дома Джим не переживал, но слишком долго пляжиться всё равно не стоило. Часам к шести на берегу станет ветрено, а на семь он взбудораженно ждал последнего гостя.