Waiting On A Friend (В ожидании Друга)

— Ты что, ни разу не занималась сексом на пляже? — Не-е-е-ет. — Советую как-нибудь попробовать. Может быть, даже со мной? Чендлер закатил глаза и откинулся на спинку шезлонга, еще глубже зарыв пятки в жесткий песок восточного побережья Хэмптонса. Потом взглянул на Фиби, лежавшую справа от него. Та презрительно морщилась от липко-назойливого пляжного флирта, который происходил сейчас между Моникой и ее новым ухажером, Джейсоном Херли. — Я пойду выпить, — сказала она, быстро вскочила и направилась к бару, оставив Чендлера в невеселых размышлениях. Фиби была в отвратительном настроении с тех самых пор, как они добрались до пляжа, и это было совсем не похоже на ее обычные жизнерадостность и пофигизм. Казалось, ее раздражает все, что делают и говорят Моника и Джейсон. Чендлеру хотелось думать, что она просто беспокоится за Монику, которая на днях рассталась с Кипом. Разрыв был грандиозным — настолько близким к катастрофе, что Чендлер даже опасался, что ему вскоре придется искать себе нового соседа. И они с Фиби оба считали, что Моника слишком уж поспешила завести новые отношения. Джейсон был для нее слишком невыразительным, и Чендлер надеялся, что это ненадолго. Чендлер не любил пляжи. Он слишком стеснялся своего тела (особенно в окружении самодовольных типов, которые выставляют напоказ свои мускулы), он совершенно не интересовался плаванием (все еще помня моральные подростковые травмы, оставленные требованиями родителей надевать в бассейн тесные плавки), и ему не нравилось ходить без рубашки (ну да, черт бы побрал этот третий сосок). Да и вообще, если даже поразмышлять чисто практически — как можно наслаждаться песком, который то и дело стремится застрять во всяких труднодоступных и неприличных местах? И ему, конечно же, не нравилась перспектива все выходные проторчать в одиночестве в окружении счастливых пар, а Моника и ее новый кавалер в этом отношении стремились посоперничать с Россом и Кэрол. Сначала он немного рассчитывал на компанию Фиби, но с ней явно что-то происходило, а ему слишком уж не хватало женского склада ума, чтобы понять ее в полной мере. Но, как бы там ни было, Нью-Йорк летом обычно превращается в адскую сковородку, это ни у кого не вызывало сомнений. Поэтому, когда старшие Геллеры пригласили Монику, Росса и всех их друзей на выходные в свой недавно купленный пляжный домик в Хэмптонсе, отказаться от столь заманчивого предложения он не решился. И еще — к лучшему это или нет — девушки в бикини всегда были слабостью Чендлера… Впрочем, тот факт, что девушка в ярко-красном бикини рядом с ним была младшей сестрой его лучшего друга, ну и — вдобавок — одной из его лучших подруг, грозил превратить эту слабость в фатальный порок, самый смертельный из всех возможных грехов. У него не было к ней романтических чувств, он не был ни капли влюблен. В этом он полностью был уверен. Отношения с ней были исключительно дружескими, чисто платоническими, да и то, в основном, по ее собственной инициативе. И она все равно никогда не взглянула бы на него иначе, чем как на друга. То, что происходило с ним сейчас, было лишь странным возрождением очень давней влюбленности, остатками увлечения, которому он поддался однажды, увидев ее в красивом облегающем платье бордового цвета, в тот самый год, когда она сбросила вес. Тогда он был легкомысленным придурком, и только потом, с годами, узнал ее и оценил — как личность, соседку и хорошего друга. Влюбленность же так и застряла в том давнем Дне Благодарения, закончившемся для него острым и болезненным уроком. Словом, объяснение было простым. Нельзя винить мужчину за то, что его тело естественным образом реагирует на девушку, растянувшуюся на полотенце под палящими лучами солнца всего в нескольких футах от него. Дело вовсе не в нем, а в биологии. К тому же, она была не просто обычной девушкой. На пляже и без нее было полно девчонок в бикини. Красивые, милые — они прогуливались по пляжу взад и вперед, насколько хватало взгляда. Но Моника всегда выделялась в толпе, ее красота поражала. А уж Моника Геллер в бикини… Это что-то особенное. Нет, никаких причин чувствовать себя виноватым за влечение к ней просто не существовало. Он закрыл глаза и сглотнул, чувствуя, как пересохло в горле. Эти мысли слишком опасны, чтобы зацикливаться на них, особенно когда под одной крышей с ним находятся Росс и Джек Геллеры. Джейсон все не умолкал, продолжая сыпать сальными намеками, и Чендлер больше не мог это слушать. — Пойду прогуляюсь, — сказал он негромко, не слишком надеясь на то, что кто-нибудь обратит на него внимание. Он двинулся вдоль берега, оглядывая окрестности. Семьи толпились на пляже в полном составе — скоро и это закончится, с началом школьных занятий; подростки гонялись друг за другом по кромке воды, чайки кричали над головой. Ничего необычного или особенно интересного, но все же достаточно, чтобы слегка сбросить напряжение. Он зашагал обратно к месту их размещения. Теперь у занятых ими шезлонгов стояла лишь Моника — пыталась поправить зонтик. Увидев его, помахала рукой и улыбнулась, поэтому он заторопился к ней. — Тебе помочь? — спросил он, подходя ближе. — Я и сама справлюсь. Чендлер покачал головой. — Я знаю, что справишься, просто предложил помочь. Она пожала плечами и отодвинулась, позволяя ему опустить зонт. Он оперся коленями о шезлонг, и они внезапно оказались совсем рядом друг к другу. Слишком близко, чтобы он не разглядел ровный, безупречный цвет ее кожи, тонкие черты лица и темные волосы, собранные в простой хвостик, несколько прядей из которого свободно развевались вокруг ее лица. Вероятно, предложить ей помочь было не самой удачной его идеей… Она поблагодарила его и легла на полотенце, подставляя солнцу спину. — Намажешь меня солнцезащитным кремом? Пожалуйста? — спросила она через плечо. — Э-э, да. Конечно, — он очень старался произнести эти слова спокойно. Как же типично для Моники — отказаться от помощи, чтобы отрегулировать пляжный зонтик, но с радостью попросить растереть по спине солнцезащитный крем. Моника протянула Чендлеру флакон, легла, повернувшись к нему лицом, и выпрямила спину. Несколько секунд он просто смотрел на безупречную, золотисто-гладкую, веснушчатую кожу и задавался вопросом, будет ли на ощупь она такой же приятной, как и на вид. — Чендлер, с тобой все в порядке? Он отогнал нечистые мысли и быстро открутил крышку, выливая лосьон на ладонь. — Да, все абсолютно нормально. Чендлер глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Даже смешно, подумал он, вовсе не обязательно раздувать из этого маленького события целую сенсацию… Он позволил своей руке скользнуть по ее пояснице. Кожа была очень нежной, как он и ожидал. Бессмысленно сопротивляться, конечно же, для него это настоящая сенсация. Она ему не то чтобы нравится, но его все же влечет к ней, и это влечение обратно пропорционально размеру ее крошечного бикини. Возьми себя в руки, чувак. — Все, готово, — объявил он, быстро убирая руки от ее тела. — Спасибо, — она села и стала с интересом разглядывать его. — Ну, тебя мазать нам не потребуется, пока ты не снимешь рубашку. На секунду он представил ее ладони на своей коже и с трудом сглотнул, собираясь с мыслями. — Не, я все равно никогда не загораю. — Да, точно, — поддразнила она. — Благоразумное решение. Полагаю, врачам еще ничего не известно о влиянии солнечного света на лишние соски. — Эй! Мы же договорились никогда не говорить об этом, мисс Дешевое-Спортивное-Бельишко, — парировал он, напоминая о сделке, которую они заключили одной пьяной ночью в те суматошные дни, когда она еще не окончательно поругалась с Кипом. Они оба тогда были грустными, подавленными и нетрезвыми, выложили, как на духу, друг другу свои самые постыдные секреты, после чего согласились никогда не раскрывать их никому из знакомых. — Хорошо. Извини, это был удар ниже пояса. Ну вот, снова оно — ужасно выматывающее чувство неловкости и неполноценности. То, что заставило бы его вспотеть в зимний день на Аляске, что уж говорить о пляжном полудне рядом с красивой подругой. Он решил сменить тему. — А Джейсон где, купается? — Да, — ответила она и ненадолго замолкла. — Он тебе не слишком-то нравится, да? — Что? Я… Нет, он… крутой… — Фиби, по-моему, тоже его не жалует, Росс просто терпеть не может, и ты никогда с ним даже не разговариваешь. — Моника, у меня нет намерений… — Все в порядке. Серьезно, все хорошо. Я знаю, вы ненавидите всех, с кем я встречаюсь. Я уже к этому привыкла. Они переглянулись, и Чендлер решил промолчать. — Вы все считаете, что у меня сомнительный вкус на мужчин, — сказала она уже помягче. — Нет, — торопливо возразил он. — Может, мы так и подумаем, но никогда такого не скажем, — добавил он, пытаясь сгладить неловкость. — Хорошо. Просто хочу заметить, что Кип, вообще-то, прежде всего был твоим соседом по квартире. Значит, ты тоже выбрал его. — Не спорю, у меня тоже сомнительный вкус на мужчин, — признал Чендлер, криво усмехнувшись. Она покачала головой и улыбнулась. — Моника, дело не в твоем вкусе. У нас просто слишком высокие стандарты для парней, которым и так уже повезло, что ты с ними встречаешься. — Ты такой милый, Чендлер, — сказала она, и Чендлер заметил, что она слегка покраснела. Он стал разглядывать горизонт, чувствуя на себе ее взгляд. — Ладно, пойду тоже поплаваю, — наконец, сказала она, немного поежившись. Моника встала и медленно направилась к океану, волосы ее теперь свободно рассыпались по плечам. Чендлер снова почувствовал внутри странную тупую боль и стиснул зубы, наслаждаясь длинным изгибом ее спины, каждой ее округлостью, каждой черточкой. Он отвел взгляд и сосредоточился на птицах, кружащих над ним в чистом голубом небе. Это влечение ничего не значит. Он все держит под контролем. Так должно быть. И так будет. До тех пор, пока хоть один из них на берегу, и она не участвует в конкурсе Мисс Америка.