Утро принцессы

— Доброе утро, Дашенька, — ласково проговорила служанка, закатывая трехэтажный столик, пока вторая придерживала перед ней дверь. Хоть прислуга и недолюбливала молодую госпожу, но все они были вышколены и позволяли себе сплетни и слухи только между собой. Внешне же вы все были приветливы и услужливы. Вместе с завтраком комнату наполнили сногсшибательные ароматы. Даша даже заинтересованно приоткрыла глазки. Обычно с вечера она заказывала себе блюда на завтрак, но иногда случалось и так, что ей вдруг хотелось чего-то другого и повара в спешном порядке все переделывали. Сбоку от кровати я выдвинула специальный столик, на который поставила первые несколько тарелок. Здесь была манная каша, которую наша Даша очень любит, сваренная на сливках, с большим количеством сливочного масла и украшенная взбитыми сливками с ягодами. Высокий омлет с беконом, несколько еще горячих пирогов, нарезанных кусочками, с сытными начинками: сыр и зелень, курица и грибы, картошка. Пироги были тоже политы изрядной долей сливочного масла. На отдельной тарелке высилась груда блинчиков с мясом, ветчиной и сыром и творогом. Ко всему этому была подана поллитровая чашка теплого какао. Частенько Даше за едой мы включаем огромный телевизор, который висит напротив кровати, но сейчас она еще слишком сонная, чтобы воспринимать что либо, кроме еды. Я усаживаюсь поудобнее, привычно беру ложку в одну руку и влажное полотенце в другую. Вторая няня садится по другую сторону, чтобы нежно массировать животик Дашули во время еды. Руку она просунула прямо под одеяло, чтобы Даше не было прохладно. Поглаживая откормленное пузо девушки, она приговаривает: — Надо чтоб животик наш проснулся, заработал хорошо, чтоб дискомфорта у Дашеньки в пузике не было, бо-бо не было, чтоб аппетит хороший был, чтоб жирочек откладывался… чтоб покакуськи мы хорошо сделали… — она обожает сюсюкать с Дашенькой, как с малышкой, даже и при ее друзьях и знакомых. Дашу это иногда даже злит, но сейчас она сонная и разнеженная. И тут, словно отзываясь, дашин голодный живот и вправду грозно и громко заурчал. Меня это только умиляет и радует: — Проголодался за ночь наш животик, ням-ням хочет! — я тоже грешу сюсюканьем, но ничего с этим поделать не могу, настолько нашей капризуле подходит такое отношение! Я подношу ложку с кашей к дашиному рту. Но не тут-то было. Даша вдруг надула пухлые губки: — Не хочу кашу! Надоела! — Хорошо! — я-то знаю, как найти подход к Дашеньке, — давай только сливочки сверху съедим с ягодками! На это Даша согласилась и послушно открыла рот: — Вот умничка! — хвалим мы ее в два голоса. Даша и сама не заметила, как я скормила ей всю большую тарелку каши, а дальше в Дашином ротике постепенно скрылись и все остальные вкуснейшие блюда. Упитанные ноги девушки покоились на двух подушках, возле которых сидели служанки и массировали ей ступни — после сна ножки у Даши частенько затекали. Однако, это была только первая часть нашего первого завтрака. Дальше подали сладкие блюда, блинчики, панкейки и пышные оладушки, щедро политые медом, вареньем, сгущенкой и шоколадом, сырники со сметаной, гора пончиков с кремовой начинкой, различные булочки, круассаны и пирожные — чего тут только не было! К сладостям был подан молочный клубничный коктейль на сливках самой высокой жирности — молоко Даше мы не даем, только сливки. Как я и думала, наша ужасная сладкоежка и не смогла устоять перед таким изобилием. Я было принялась кормить ее по-порядку, но Даша начала командовать с набитым ртом: — Понннфик! Фоколадное пироженооое! Блинфик с вареньем! Мне оставалось только послушно подносить ко рту госпожи требуемое, едва успевая подтирать ей ротик и щеки от крема, шоколада и сладких соусов. Но Даше и этого показалось мало, и она сама стала жадно тянуться руками к привлекательным сладостям. Даша погружала пальчики в крем, которыми были украшены пирожные сверху, разрушая все труды кондитера, и тянула их прямо в рот, слизывая крем и уделываясь еще больше. На столике все смешалось и царил ужасный беспорядок. Губы, щечки и подборок Даши то и дело пачкались, ее белоснежный слюнявчик и даже одеяло было в каплях варенья и шоколада. Я не успела обтереть ей пальчики, как она вытерла их об одеяло! Конечно, такой аппетит хозяйки меня радовал и я только и успевала подносить коктейль к ее рту. Наконец, насытившись, Даша бессильно откинулась на подушки и прикрыла глаза: — Ох…— только и простонала она. Но я пока не собиралась отступать. — Солнышко, тут еще остались эклерчики, давай доедим? Эклеры Дашу так и манили, я это видела, но живот ее был уже туго набит до отказа. Положив на него руку, я чувствовала, что под толстым слоем жирка он стал твердым и напряженным. — Няня…— простонала Дашенька, — я не могууу… Тогда я просунула руку под одеяло и положила ее Даше на киску, чуть поглаживая: — Сейчас мы найдем местечко… Второй рукой я взяла с тарелки шоколадный эклер, и отправила его прямо Даше в ротик. Даша начала лениво двигать челюстями, ей было приятно ощущение сладкой кремовой массы в ее ротике и чувство натянутости и небольшой рези в животе. Тем временем моя рука начала двигаться интенсивнее, лаская Дашин клитор и заливающийся соком вход. Таким образом еще несколько эклеров оказались в Дашином животе. Оставался последний, и я уже уговаривала еле дышащую госпожу: — Смотри, какой он маленький! Зато самый вкусный! С клубничным кремом, ммм… открываем ротик… аааам! Рука моя тем временем не останавливалась, я уже ласкала одним пальчиком дашин изнеженный чувствительный анус, а второй погрузила в вагину. Даша громко постанывала, с огромным трудом доедая последний эклер. Крем из него вылез у нее изо рта, запачкав губки, но ей было все равно. Моя рука тем временем ускорилась и тут по всему дашиному телу пробежала волна блаженства, стоны ее стали совсем уж громкими, переходя на визги: она испытала мощнейший оргазм. После первого завтрака Даша обычно вновь засыпала на пару тройку часов и просыпалась ко второму завтраку, после которого уже ее поднимали с постели, причесывали и одевали. Служанки убрали весь беспорядок, дашино личико и ручки были начисто отмыты, я укрыла ее чистым одеялом, под которым заметно возвышалась гора ее набитого большого живота.