Анандамид

Дробный отзвук каблуков гулял меж базальтовых стен, перепрыгивая с камня на камень раскатистым эхо. Пугающие электромагнитные волны слишком шумно крошили застывший воздух, заставляя девушку идти медленнее и тише. Глухая темнота прожимала подтянутое тело, скручивала мышцы, липкими мурашками поднимаясь по венам, вынуждая приглядываться к земле, дабы не переломать ноги. Сторми торопилась, мелко хватая губами стесненный вонью кислород. Вокруг было противно, влажно и душно, отчего кожу жарило, как при столкновении с солнечно-лунной феей. Бррр. Электрическая поежилась и скривила губы. Дойдя до опорной стены, ведьма трусливо оглянулась – Тьма упаси встретить зомбачку (порабощенные Валтором ведьмы слишком агрессивны в его отсутствие) или, что ещё хуже, этого хладнокровного, расчетливого демона. Вслепую ощупав склизкую стену, Сторми по памяти вытащила конфигурацию камней, отчего стена вздрогнула, а затем, на секунды осветив пыльный коридор, растворилась. Но стоило Сторми переступить призрачную границу, как непроходимая преграда вырисовалась вновь. – Не волнуйся, дымовая завеса скроет нас от слежки Валтора, – прошептала Айси, не отрывая глаз от потрескавшихся страниц изумрудного гримуара. – Колдовство не самое мощное, но по крайней мере, Дарси почувствует, если его взломают. Смерив сестру обжигающе безразличным взглядом, блондинка хрипловато усмехнулась. Дарси, поправив съехавшие на нос очки, неохотно вышла на свет – в тени свеч ведьма выглядела органично и пугающе, заставив Сторми кротко сглотнуть. – Давно мы тут не собирались, – саркастично буркнула синеволосая, морщась от почти кипящего гальванического напряжения. Казалось, вокруг них трещит древняя магия, точно также, как ток на ее собственных пальцах. И если последнее она всецело контролировала, то насчет первого места себе не находила – если Валтор узнает об этом разговоре, они будут кишки друг за другом подбирать. Девушка нервозно прикусила губу: недавний инцидент действительно душил ужасом, понуждая трястись перед угрозой чудовищного преступления. Несмотря на то, что изначальные договорённости основывались именно на факте сотрудничества, а не подчинения, о Трикс наглым образом вытирали ноги, жестоко пресекали любую вольность и в первую же неделю превратили в ручных зверушек, прекрасно дав понять, что за маской аристократичного бессердечия демона скрывалась дикость, кровожадность, и в конце концов, тупая фанатичность. Сестры же, в отличие от Валтора, не проливали чужую кровь. Безусловно, Трикс сводили счеты с должниками, и вы, конечно, можете считать их слабыми, но ни у одной рука бы не поднялась действительно лишить человека жизни, прихлопнуть жалкое существо, словно муху. Свою ненависть и алчное желание власти девушки проявляли вполне логичным (почти всегда законным, ну… или хотя бы правильным морально) путем – постоянные битвы с феями становились отдушиной в тоскливой затрапезности, приятным дополнением к практике новых зачарований и наиболее сильных проклятий. Каждый согласится, что чувствовать себя беззащитной, как и слабой, в равной степени мучительно, а особенно, если судьба заставляет прогибаться под нечто мерзкое и тщедушное. Никто бы такого не принял. Но какими были Трикс до появления «подельничков». Они ведь прославились на все Волшебное Измерение как самые опасные молодые ведьмы, как потомки Прародительниц Тьмы. Бессмысленно отрицать, все же не так-то просто вытащить частицу живого пламени, а при этом еще и подчинить, научиться контролировать, управлять строптивой энергией. И у них у единственных за всю историю магии это получилось. Плюнув на все риски (а они были внушительными), сестры безэмоционально преследовали четкие цели. Если бы первородное пламя не прижилось, сила сожгла бы душонки заживо, оставив гнить в омертвлённых телах. Играть с самым мощным волшебством безумно, сумасбродно, опасно, но они делали это умело, с наслаждением. А что у них есть сейчас? К чему они пришли в итоге? Великие ведьмы снова «на побегушках» у кого-то суперкрутого мага, который ни разу даже словом не обмолвился о своих планах. А такого оскорбления, что на глазах у всех перетерпела Айси, сестры просто не могли простить. Поэтому, тщательно выжидая момент расплаты, Трикс, убедившись в отсутствии Валтора, собрались здесь. Fundamentum или «Угодья ярости» – секретная комната в катакомбах Облачной башни, служащая верным укрытием от лишних глаз и ушей. Несколько лет назад три юные первокурсницы были незрелыми и забавно пугливыми, но уже тогда любили нарушать неоспариваемые правила, прогуливая уроки и запугивая однокурсниц. Гриффин, в то время преподававшая курс по практическому применению черной магии, относилась к подружкам с максимальной строгостью и всякий раз, даже за самые пустяковые прорехи, отправляла в комнату наказаний. А там уж обхитрить систему сложно: пока не напишешь всю лекцию пары – не выйдешь. И вот, после очередной занудной каторги, Трикс таки решились отправиться на поиски обходного пути, дабы беспрепятственно заниматься своими делами и оставаться незамеченными. Началось все с безобидной игры в догонялки, которая привела их к закрытой на два амбарных замка двери. Замудренная на первый взгляд защита оказалась совсем простой загадкой для Дарси – брюнетка обожала головоломки и даже без магии легко вскрыла запрещенную секцию (впрочем, ловкость рук и никакого мошенничества). Однако, вопреки ожиданию увидеть комнату с котлом и ядами или хранилище ценных артефактов, перед девицами открылась пустующая лестница, ведущая в небывалую, кромешную черноту. Сторми, как самая младшая из сестер, раньше смелостью не отличалась (да она и сейчас любила поосторожничать), поэтому инстинктивно двинулась назад, призывая подруг перестать наживать себе проблемы на зад, но Айси, чьи глаза уже горели пуще прежнего, в мгновение наколдовала подобие факела и, засунув в него светящуюся ледяную сферу, бесстрашно рванула вперед. Опасливо вздохнув, подруги поплелись за ней. Преодолев несколько (кажется, бесконечных километров!), они спустились в катакомбы замка. Здесь было пусто и ощутимо жарко, отчего пот всего через минуту бусинками покрыл бледную кожу. Дарси растянулась в улыбке – в тени девушка всегда ощущала себя превосходно, а здесь, в зловещем мраке и вовсе ловила нечто, похожее на эйфорию, так крепко подпитывающую ее силу. Едва слышный писк летучих мышей пронзил тишину. В воздухе летала грязная пыль, и Айси чихнула, забавно морща нос. Внезапно за спиной раздался устрашающий рык, и Сторми, что больше всего ненавидела малоосвещенные подвалы, с перепугу метнулась вперёд, инстинктивно толкая сестер. Через секунду ведьмы поскользнулись на влажных камнях и врезались в стену, со стонами отдирая себя друг от друга. Тогда, неосознанно цепляясь за опорную стену, чтобы подняться, Дарси совершенно случайно схватилась за торчащий булыжник, активируя простенькую комбинацию, после которой каменная преграда осыпалась пылью, и девушки, с восхищенными лицами и нездоровым любопытством прокрались внутрь. Так и появилось укрытие Трикс, в самых чертогах Облачной башни, в нескольких километрах под землей, где кислород нещадно кончался, стоило сказать пару лишних слов. И это место было для них идеально: полностью отсеченное от пульсирующего замка, слепая зона, о которой молчат голые стены. Широкий каменный зал через несколько неделей обзавелся диваном и каким-никаким ковром, здесь же разместился небольшой письменный стол и даже книжный шкаф, правда больше выступающий в качестве пылесборника. По буквальному требованию Сторми, на стенах все же появились факелы, зачарованные на вечное горение и абсолютный выхлоп – им не нужен кислород, чтобы горячие языки поддерживали теплый свет в комнате. На втором курсе Трикс притащили сюда украденные из архива Облачной Башни кристаллы Весперии, прекрасно зная, какой нагоняй их ждет, если стены живого замка сообщат директрисе о пропаже столь ценных артефактов. И именно в этой комнате они устраивали марионеточные пытки для Блум, когда рыжая проходила свой первый экзамен в комнате симуляций. А теперь, уязвленные и напуганные, они отсиживались здесь почти каждую ночь, тщетно пытаясь разработать план расплаты. Конечно, Айси никого не прощает. Не прощают и остальные, не закрываются, они начинают изучать. Изучать, чтобы ударить, чтобы убить, чтобы избавиться. – Как там снаружи? – заинтересовано спрашивает Дарси с намеком на стращающее их существо. – Проверила каждую комнату: исчез. Судя по нападкам зомбачек, в замке его нет. Один черт знает, где он только носится, – отвечает Сторми и делает глоток воды, смачивая пересохшее от жары горло. – Я никогда не видела, чтобы имея столько артефактов и волшебных знаний, кто-то настолько трусливо просиживал штаны в полном бездействии, – разочаровано сплюнула Айси, перелистывая очередную страницу. – У меня такое ощущение, что он готовит какой-то жуткий план, – с опаской озвучила догадку Сторми и уселась на мягкий тряпичный диван. – Вот именно поэтому мы избавимся от него быстрее, чем он притворит в жизнь все, что приготовил, – отрубила Айси, растерев ноющие виски одеревенелыми пальцами. – За последние три дня информации, к слову, ноль, – внесла ясность Дарси и схватилась за очередную книжку. – Откуда все это? – Сторми удивлённо обвела взглядом небольшую кучку фолиантов в углу комнаты. Обязанности в разработке плана поделились сами собой: Дарси и Айси пытались нарыть любую сносную информацию, а Сторми следила за магом, все ещё поддерживая алиби союзников. – Все, что удалось найти в нашем архиве по демонологии, истории Домино, даже по искусству подчинения и сборникам самых озлобленных существ, и близко не приурочить к Валтору. В трех фолиантах есть информация про Даркара, про Валтора, единственное, примерно 5 строчек в истории Домино, – сжала губы блондинка, разочаровано вздохнув. Сторми сложила руки на груди. На минуту повисло молчание, пока электрическая не щёлкнула пальцами, заставив сестер раздражённо поднять глаза. – Мы не там ищем. – Поясни. – Он говорил, что раньше Гриффин была его союзницей, – в глазах Сторми мелькнули легко читаемые огоньки предвкушения, а Айси, в долю миллисекунды уловив ее мысль, дернулась и вскочила. – Ну конечно. Вот проскакивает же у тебя в голове раз в год что-то дельное! – ликующе заявила блондинка, даже не собираясь скрывать крупицы внутренней радости. Отбросив книгу в угол, Айси меланхолично поправила вспревшие от духоты волосы. – Эй! У меня всегда замечательные идеи! – возразила Сторми, обиженно надувшись. Дарси осторожно, почти заботливо положила книгу на стол, и вопросительно посмотрела на сестер, желая получить подробные объяснения, а лучше уточнения этой «гениальной идеи». – Вы же понимаете, что Валтор может услышать нас, если мы будем просто стоять и болтать с Гриффин? – словно повторяя в миллион раз очевидные вещи, пробубнила брюнетка. – Именно поэтому мы воспользуемся телепатией, моя дорогая Дарси, – блеснув глазами, Айси двинулась к выходу. Сестры, обменявшись немигающим взглядом, исчезли в темноте.

***

Сила исходит из ненависти, сила исходит из всплеска эмоций, сила исходит из гнева, сила исходит из болящего, умертвленного сердца. Но разве пустота может болеть? Валтор не человек, любые чувства ему чужды, кроме бешенства и чуточки брезгливости. Так какого дьявола, какого ебучего черта ему сейчас больно до онемения в теле?! Он с самого рождения делил темноту напару с отчаянием, но стоило завораживающе прекрасному, чистому и правильному огню осветить его берлогу безысходности, как где-то в грудине все сжалось и пропустило такой силы импульс, что ноги подкосились. Валтор не вопил, не кричал и не жаловался, пока все внутри высыхало, ошметками падая меж органов. Это была Блум. Это не левая девка, не высокомерная ведьма, это невинная девочка, такая же могущественная, как и он, вывившая его из лабиринта смертельно заточенных страхов. И за каким только хреном он ляпнул про фатальную ошибку. Словно защитный механизм заставил обжигающие глотку слова вывалиться изо рта, и лишь в момент, когда на розоватых щеках блеснули соленые слезы, демон осознал каким идиотом он остался в итоге. Валтор всю жизнь тщательно оберегал ее от любой физической угрозы, а в итоге уничтожил самостоятельно, эмоционально, да так метко и гладко, что и не понял. Жажда мести должна съедать его изнутри за заточение, за бесконечно пустые 17 лет ледяной тюрьме, где он поклялся истребить родовую ветку правителей Домино, однако сейчас ходил на грани самоуничтожения плохо скрываемыми чувствами (?). Они будоражат до зубного скрежета, до трясучки тонких пальцев, до сводящей с ума страсти…страсти от мелькающей мысли на возбужденной корке подсознания, что она – его собственность, она принадлежит ему до кончиков мягких волос и абсолютно каждого вздоха. Никто не имеет право к ней прикасаться, никто не имеет право вызывать ее на бой или тратить драгоценные минуты времени феи. И Валтор ревновал как сумасшедший, как гребаный психопат, как садист и ублюдок, пристально следящий за каждым шагом принцессы. Как же хотелось ей обладать. Ее мыслями, ее эмоциями, ее телом. Пусть чернота внутри воет, плотоядно облизывается на сладкий нектар ее силы, но Валтор понимает, теперь понимает: ее энергии ему больше не хочется. Больше нет нужды перерывать гримуары, изучать пыльные фолианты, пытаться разорвать нерушимую связь, отказаться от липкой, томительной привязанности. Наследница Домино отчаянно нужна ему рядом: непобедимая и увлекающая, идеальная, настоящее недостающее звено в цепи дьявольского бремени с безупречно небесными глазами. Валтор хочет чистой, невинной свободы и ещё более – такой же невинной души, на которой золотыми буквами выгранено его имя.

***

[Телепатия – не имеющая надёжных экспериментальных доказательств гипотетическая способность мозга передавать мысли, образы, чувства и неосознаваемое состояние другому мозгу или организму на расстоянии] – Вам стоит оказать нам услугу, Гриффин, вы же знаете, мы всегда платим по счетам, – Айси ухмылялась так желчно и тошно, что ребра горели. Обойти караульных было проще, чем забрать леденец у ребенка: отослав ссутулившихся ведьм с белоснежными яблоками глаз в начало коридора, сестры разместились возле решетки директрисы и, не проронив ни слова, начали разговор. Она не показывалась из тени: то ли не хотела, чтобы ее жалели, то ли сугубо боялась выйти на свет. Спустя муторно долгую минуту янтарные глаза бешено сверкнули, и женщина, прихрамывая, приблизилась к плазматическому заграждению. Сторми пораженно уставилась на бывшего профессора, невольно отшатнувшись назад. Перед ней стоял точно призрак – земельная кожа серушно-могильного оттенка, словно похоронена заживо, была испятнана грязной, высохшей кровью. Директриса заметно сбросила вес (что странно, ведь Валтор не ограничивал ей доступ к пропитанию, хоть где-то оставаясь человечным), но лицо женщины сильно осунулось. И без того острые скулы стали еще жестче, глазницы впали, а фиолетово-черные тени размазались синяками по всему лицу. Платье, раньше так идеально сидевшее на стройной фигуре, теперь было ей велико и мешковато свисало с плеч. Гриффин была жалкой: на нее больно смотреть. – Как это невежливо с вашей стороны, юная леди, – грубо отрезала женщина, сложив костлявые руки на груди. И только теперь они заметили. Длинный рукав бордового платья был разрезан до локтя, замызганная ткань, по-видимому, из-за впитавшейся крови, бесхозно свисала застывшей коркой, а на тонкой коже красовался личный знак Валтора, вырезанный наживую и покрытый рубцами. Сторми крепко зажмурилась, пытаясь выкинуть картинку из головы, но она настолько прочно засела в нейронах, что почти спровоцировала рвоту. – Что вам от меня нужно? И как этой женщине настолько опороченной, униженной, мать вашу, клейменной (!) удается оставаться такой же гордой и едкой, словно она все ещё может управлять этой школой и этими ведьмами. Айси перестала тянуть время и, не взирая на внешний вид Гриффин, отчеканила мысли в своей голове так, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул. – Как нам победить Валтора? Старшая ведьма усмехнулась, и Дарси готова была поклясться, в этой усмешке все буквально орало: «Вы что, дуры?» – Если бы я знала, как победить Валтора, была бы я здесь? – язвительно оборвала директриса, призывая перестать тратить ее время. – Либо ты говоришь нам все, что знаешь, либо я устрою тебе настоящий ад, – блондинка, не дробя, перешла к самому верному и безотказному методу – манипуляции и запугиванию, однако на старшей прием явно не сработал, вызвав лишь очередную укоризненную усмешку. – Сделать хуже, чем сейчас? – сладко протянула Гриффин. – А давай. Дерзай. – Она развела руки в стороны, полностью открывая замученное тело. Айси закатила глаза и сжала кулаки. – Ладно...если мы выпустим тебя отсюда, ты дашь нам информацию? Дарси мгновенно уставилась на сестру, желая отвесить ей оздоровительный подзатыльник. – Ты с ума сошла?! Ты знаешь, что он с нами сделает, если узнает?! – вскипела брюнетка, отступив на пару шагов. – Ключевое, если узнает, – улыбнулась ледяная ведьма, заговорчески посмотрев на испуганную Дарси, а затем на спокойную Гриффин. – Но мы не будем подставляться просто так. Сначала информация, затем твоя свобода и никак иначе. Директриса вымотано вздохнула: все же применение телепатии для нее столь же энергозатратно, как и необходимость стоять на ногах, поэтому, взвесив все за и против, ведьма простодушно кивнула, давая понять, что согласна на сделку. – Единственное, кого боится это первородное отродье – своего создателя, – процедила Гриффин, а после, замолчав, вернулась в тень. – И это все?! – взбесилась Сторми, намагничивая воздух от гнева. – Спокойно, Сторми, это полезная информация, – девушка кинула на старшую последний взгляд. – Я все устрою. Директриса молчаливо кивнула в ответ, садясь на промёрзший пол.

***

– Текна, можешь создать портал для межпространственного прыжка? – Блум взволнованно крутилась вокруг кресла второго пилота, нервно покусывая ногти. – Я постараюсь, но не факт, что это не понесёт за собой негативных последствий для двигательной опоры корабля, – покосившись на Тимми, коротковолосая поджала губы. Парень в очках сухо кивнул, быстро переключая датчики на панели передач. – Сколько у нас времени? – загружено спрашивает Текна, неотрывно смотря в монитор. Блум кидает перепуганный взгляд на постанывающую от боли фею природы и с усилием втягивает пропитанный металлическим запахом воздух. – 5 минут. Текна неясно кивает, дав понять, что сделает все возможное. Флора поджимает бесцветные ноги к груди, дышит туго, почти неслышно, мокрые ресницы подрагивают, а из окровавленного плеча, пульсируя, фонтанирует кровь. Гелия, почти потерявший сознание от вида оборванных лоскутов кожи и торчащей кости на тоненькой ручке своей девушки, потеряно сидит рядом и неприкрыто паникует. Брендон врывается в салон с полотенцами в руках и тут же передает их Стелле, что садится рядом с подругой, осторожно вытирая окровавленную конечность. – Пережимайте артерию, Ривен, найди жгут, Гелия, обхвати внутреннюю часть плеча большим и указательным пальцем, – кричит Текна, активизируя устройство создания портала. – Через минуту будет скачок и тряска, вероятность, что двигатель откажет равна 0,95 сотых процента. Выйдем над Магиксом, по моим координатам нужно 2 минуты, чтобы сбавить нагрузку на двигатель. Держитесь! Яркая вспышка слепит команду, отчего Блум, не успев закрыть глаза, спотыкается, с грохотом падая на пол. Отбив пятую точку, рыжая чертыхается и потирает глаза. Корабль трясёт, где-то за спиной кричит Муза, видимо также поцеловавшись с полом. Корабль начинает мотать вверх-вниз, и рыжая в последнюю секунду успевает схватиться за ручку, чтобы не прокатиться по всему салону. Испуганные глаза Гризельды и профессора Палладиума навсегда останутся в памяти Винкс, только что вывалившихся из грузового отсека корабля специалистов. Тяжело пережив дикую турбулентность, Стелла оседает на сырую землю, крепко хватаясь за живот. Блондинку мутит, и голова идет кругом, тело до сих пор ходит в судороге. Муза падает рядом в таком же состоянии, рвано покусывает губу, из последних сил сдерживая рвоту. Фарагонда оказывается рядом за какие-то жалкие минуты. Гелия, еле идущий на ватных ногах, тащит Флору, а раненная фея, плохо соображая, где вообще очутилась, продолжает сжиматься от острой боли. Палладиум поражено вздрагивает, собственный пульс, казалось, пробивает все допустимые нормы. Профессор тотчас подлетает к специалисту и, бережно подхватывая девушку на руки, телепортируется в больничное крыло. Гелия, удивлённый реакцией эльфа, недовольно сводит брови, а затем, отшатываясь, садится на траву. – Девушки, ещё кто-нибудь пострадал? – директриса говорит быстро, взбудоражено. Она не будет спрашивать, что случилось – лицезрела прямую трансляцию, но легче ей от этого не становится. Специалисты без сил сидят на земле, измученные феи даже не поднимают на нее взгляд, а сердце старушки постепенно заходится в маленькой панической атаке. Как она вообще могла их туда отпустить? Гризельда на удивление молчаливо помогает Музе и Стелле подняться, а те, неловко попрощавшись с молодыми людьми, уходят по направлению к жилому кампусу. Блум, с застывшими слезами на глазах, обречённо смотрит на директрису, и женщина, отвечающая сострадательным взглядом, притягивает всхлипывающую девушку к себе. Обнимает. Мягко, по-родительски. Фея огня надрывно шмыгает, бормочет извинения, Фарагонда еле ощутимо поглаживает ее по голове, просит не переживать, говорит, что все обошлось, закончилось. Говорит, что не сомневается в причастности Валтора, предполагает, что Скай заколдован. Блум идет тихо, с болью морщась при каждом движении, Текна нагоняет ее в коридоре, шепчет невесомо слова поддержки. Все как в тумане. Порывистый ветер почти рвет занавески, врываясь в комнату сквозь открытую балконную дверь. Внутри становится и свежо, и паскудно холодно, но в целом, теперь абсолютно плевать. Кожу щиплет этот зыбкий шквал, но слезы, наконец хлынувшие из глаз, согревают.

***

Палладиум опускает бледную, словно труп, девушку на кушетку, неосознанно задерживая дыхание. Этот цветок, изящный и тонкий, сейчас так омерзительно покалечен, так безжалостно сломан, что страх подкатывает к глотке и застывает где-то внутри. Изумрудные глаза приоткрыты, фея стонет, подавая редкие признаки жизни, и хватает воздух сухими губами. Профессор убирает прилипшие к ее лицу волосы и от невесомого прикосновения к женской коже медленно кроется мурашками. Слишком долгим было это ощущение, слишком издевательским стало ожидание, слишком жуткими были обстоятельства. Ощущая себя странно, но до смерти боясь навредить, Палладиум осторожно стягивает мокрую перчатку, и, преодолевая порыв зажмуриться, отвернуться, разглядывает порванную кожу. Кость торчит сквозь кровавые разводы, редко пульсирует артерия под рваными сухожилиями. Это похоже на настоящую кашу, хорошо, что хоть жгутом зафиксированную. Мужчина беспорядочно глотает раскаленный воздух, собирает длинные волосы в неаккуратный хвост, садится выше, старательно отводит глаза от раны, неловко пробегается взглядом по худощавой фигурке, снова сглатывает, смахивая пот со лба. Эльф закатывает рукава рубашки, кладет обе ладони на концы ран, почти нутром чувствует ее боль и разрывается от желания забрать ее себе, лишь бы эта чуткая девочка не страдала. Каждый преподаватель, увидь своего студента в таком состоянии, реагировал бы по-своему неадекватно, стремился бы оказать первую помощь, сделать все, что в его силах, но знаток природной магии не просто великодушен и эмпатичен, он привязан. Слишком сильно, не так, как был бы должен. Как было бы допустимо. –…Fulgur Sanitas, – шепчет торопливо, но внятно, напрягает кончики пальцев, когда шафрановая мана патокой соскальзывает с ладоней, ласково облизывает рваную рану, проходит меж поврежденных мышц, скрепляя нити воедино. Золотое свечение заполняет больничную палату, накрывает фею с головой, вихрящимися завитками спрыгивает с рук профессора, пока кожа плеча не приобретает здоровый вид. Эльф в очередной раз благодарит себя за отскакивающий от зубов целебник (полный сборник всех лечебных заклинаний, основанных на естественных началах), а затем садится рядом с Флорой, бережно, немного устало поглаживая ее ладонь. В этот момент, когда измотанная болью девушка, наконец погрузилась в безмятежный сон, Палладиум позволил себе остаться рядом. И ему почти стыдно за легкое прикосновение губ к мягкой ладони, что навсегда останется его самым охраняемым секретом.

***

– Дарси, ты уверена? – осторожно спросила Сторми, отшатываясь от раскидистых хвойных веток. Электрическая говорила вполголоса, дергаясь при каждом порыве гудящего ветра, словно стихия пронесет ее слова через всю Вселенную, и выкинет магу прямо в лицо. Воздух вокруг сереет, оттягивая ровный дождевой шум куда-то далеко-далеко, нездоровой завесой перекрыв кислород. В грязных лужах дробятся бесчисленные блики свинцовых туч. – Плоскость орбиты Луны должна быть наклонена приблизительно на 5 градусов к эклиптике. Полнолуние достигнет точки пика ровно в полночь, в этот момент они будут готовы выйти на связь, – разъяснила брюнетка, поднимаясь по поросшей сорняками тропинке. Каблуки вязнут в размытой земле, мелкий дождь продолжает накрапывать, отбивая ускоренный ритм, противные капли холодят открытую кожу. Айси поднимает глаза, подтягивает лямку черной сумки, перехватив влажную ткань костлявыми пальцами, и заметно ускоряется, не желая промокнуть до нитки. Где-то на горизонте бьет раскатистый гром, первая молния вспарывает потемневшее небо. Неловко запинаясь об острые камни, Дарси едва ли не спотыкается, однако вовремя хватается за ручку старой двери покосившегося сарая. Раньше эта хижина была вполне приличной, и на первом курсе они частенько сбегали сюда, пока Гриффин не засекла очередную дерзкую вольность студенток. После уборки туалетов в наказание за отвратную дисциплину, сестры начали искать укрытие поближе к замку, а вот брюнетка продолжала бегать к избушке в любую свободную минуту. В уединении дышалось спокойнее, а концентрации в разы прибавлялось, что позволяло Дарси проводить опыты манипулятивной тьмой, отрабатывая беспрекословное подчинение на жабах, что обитали на соседних болотах. Но теперь эта старая хижина, прибитая временем и беспощадными ветрами, прогнулась и припала к земле. Доски, смердящие гнилью, почернели, в нескольких местах по основанию покрылись мхом. – Мы точно готовы пойти на эту жертву? – шепчет Сторми в заметном напряжении, когда переступает порог протекающего сарая. Дверь, практически скатившаяся с петель, закрывается с натужным скрипом. На пудовом, громогласном небе блистает искровая ветка. – Цель оправдывает средства, – в привычно строгой манере, без колебаний, выдает ледяная ведьма и, оставляя рюкзак на влажной доске, вытаскивает три поминальных свечи. Дарси по мановению руки зажигает поношенные свечки, и небольшая комнатка вмиг озаряется светом, пусть приглушенным, неярким, зато хоть как-то согревающим. Не теряя времени, сестры рассаживаются по треугольному очертанию, оставляя огниво в центре. Девушки берутся за руки и, шепча, встают на колени. –…Penetrare in conscientiam nostram, O primordialis creatura tenebrarum…проникни в сознание наше, о изначальное порождение тьмы. Стремительно режет смольное небо громовой удар, дождь все усиливается, чугунными каплями барабаня по крыше, превращая слепые потоки в ливневые плеяды. –…Tre grandi generali, una risposta…Matres nostrae tres, una risposta…Три покровителя, дайте ответ, три наши матери, дайте ответ. Напряжение липко склеивает мышцы, переминает все органы, изучает каждую клеточку, при этом настолько расслабляет, что Сторми не замечает, как тело ее отрывается от земли и теперь, создавая наэлектризованную дымку, парит над свечами. Она все ещё держит Айси и Дарси за руки, но хватка заметно слабнет, на последних крупицах сталкиваясь кожа к коже. Ледяная ведьма не отдает отчет кристаллическому льду, текущему под ее ногами, что вскоре непробиваемой коркой покрывает добрую половину комнаты. Пламя свеч опасливо подминается, ходит ходуном, однако словно оберегаемое темными языками адового тумана, продолжает гореть. Бледно-лиловой огонь вдруг перепрыгивает меж ресниц, играючи подергивает веки, а затем, исчезая на дне зрачков, поглощает зеленую радужку, вместе с тем открывая доступ к неизведанному и звероподобному. К полной, ослепляющей оторопи. Айси сипит, но дышит неосязаемо. Мурашки высоковольтно взвивают три тела, выкидывая их в коридор межпространственной ограниченности. Серые стены переливаются зеленовато-черными точками, рябят, размазывают по бледнокровным лицам уныние и ненависть. Здесь так одиноко и холодно, что ведьмы приобнимают себя руками, отгоняя минувшую слабость человеческих тел. Тишина начинает давить, слишком быстро меняясь коробящими разрядами инфернального смеха. Зловонный, подобно их дыханию, сатанинский, подобно их глазам, этот смех вызывает панику, почти мгновенно травит тихой угрозой: «Смерти уподоблен тот, кто нас потревожил». Айси облизывает пересохшие губы, пока тело брызжет острыми искрами. – Мы потомки ваши, о Великие матери, мы преемницы силы вашей, так позвольте же нам служить великому началу. Шипение стекается в одну точку, стены съезжаются, материя (кажется, довольно приятная на ощупь), сползается воедино, пока три сгорбленные фигуры проскальзывают сквозь серушные пятна. На их лицах даже сквозь истасканные, местами разорванные маски видны дикие, ожесточенные ухмылки. Их тени больше похожи на ужас бредни сумасшедшего, они запугивают похлеще Валтора, гонят энергией, текущей убийственной маной, что вот-вот заманит в капкан. – Такие отчаянные и жертвенные. Вы хоть понимаете какую сделку заключаете? – Убейте Валтора, обратите его в пламя, взамен вы получите чистейший Огонь Дракона и последнюю наследницу трона Домино.