Сердце мира

      - Малая наука, - произнесла Алина и повторила, - Малая наука. Она пробовала эти слова на вкус, перекатывала за языке, как изысканное вино, которое порой заставлял пить их Терсоо. Ему это казалось смешным.       Алина чувство опьянения ненавидела, ненавидела, когда мысли разбегались в разные стороны, когда мир терял четкость линий, когда заплетался язык, и с губ срывался тонкий, звонкий, ненатуральный смех.       Она не прикасалась к вину вот уже шесть лет, даже запах не выносила. Со злостью смотрела в сторону пьяного Мала, хотя к другим была не в пример лояльнее. Впрочем, к Мальену она всегда подходила иной меркой, а в последнее время в человеке, которого когда-то любила первой беззаветной наивной любовью, раздражало все.       - Мы не создаем нового, - продолжил Заклинатель начатый рассказ, - мы лишь манипулируем тем, что есть. Все, что окружает нас, материально, в том числе и частицы света или тьмы, - он пошевелил пальцами, вокруг которых закружились тени, сливаясь с окружающей темнотой, завораживая Алину. Алина серьезно кивнула. Это было похоже на то, что говорил Умник. Девушка ощутила радость от того, что слова Умника, сплетаясь с ее собственными мыслями, привели ее к выводам, которые теперь подтверждал Заклинатель.       Они сидели на пирсе, болтая ногами, расположившись прямо на холодных и сырых досках, куда Заклинатель любезно положил свой плащ, на удивленный взгляд Алины невозмутимо произнес: «ты замерзнешь» и сам первый расположился на дорогой плотной ткани. Девушка села рядом с величайшей осторожностью, боясь испортить такую чудесную вещь. И оказалась очень близко к мужчине, которого, казалось, такое соседство нисколько не смущало. Решила не смущаться и Эл. Они ели поджаренный батат, который в это время в Кеттердаме стоил четверть крюге. Еда бедняков. «И рабов», - всегда презрительно прибавлял Весна. Друг батат ненавидел. В Южных колониях их кормили им. Сладковатый, питательный и очень-очень дешевый батат позволил им выжить.       И когда спустя годы Алина в Кеттердаме обнаружила, что его жарят в масле и продают в бумажных пакетах на улицах, то не смогла удержаться. Батат напоминал о рабстве, но поразительным образом отвращения к нему девушка не испытывала, потому сейчас поглощала его с энтузиазмом, облизывая пальцы. Заклинатель тоже не выказывал презрения, что понравилось Алине. Вообще он при всем его внешнем лоске и деньгах, в которых, очевидно, не испытывал нужды, оказался удивительно неприхотлив.       - Ты встречал таких, как мы? - спросила Алина, ожидала ответа, затаив дыхание. Мужчина понял ее сразу, понял, что спрашивает она не о гришах вообще, а о Заклинателях. - Нет, - покачала головой Заклинатель, - я и Багра. И ты. Таких, как мы нет, Эл. И, вероятно, больше никогда не будет. Девушка растерянно захлопала ресницами. Она не была бы так категорична, но стоило признать, что другие гриши встречались ей гораздо чаще. Заклинателей Солнца она не встречала. И до вчерашнего дня даже не подозревала, что есть еще и Заклинатели Теней. Хотя теперь пришла к выводу, что это логично. Если можно управлять светом, то почему нельзя управлять тенью, если уж гриши управляют материальным миром вокруг. - Почему мы рождаемся гришами? - задала вопрос Алина. По губам Заклинателя скользнула легкая улыбка, заставившая Эл нахмуриться. Он смеялся над ней? А, впрочем, плевать! Девушка тряхнула головой. Пусть смеется или комментирует ее невежество, но, главное, что он рассказывает ей о гришах и природе их сил. Ведь скоро Дарклинг уедет, и Алина вновь останется один на один со своими выводами да с Умником, с которым долгими вечерами, а порой и ночами, вела пространные разговоры о гришах и тех, кто ими не являлся. Умник не являлся. - Никто не знает, Эл, - мягко произнес мужчина, - кто-то рождается с этим даром, кто-то нет. Это не передается по наследству. И едва ли заразно, как утверждают некоторые отказники, - он поморщился. - Отказники? - заинтересовалась новым словом Алина. - Не гриши, - коротко ответил Заклинатель, как-то помрачнев. Старкова уже заметила, что он настороженно и не слишком-то любезно относится к не гришам. Алине это не нравилось, но навязывать свое мнение человеку, которого знала чуть больше суток, она, конечно, не собиралась. Сама Старкова встречала честных и хороших не гришей и откровенно дрянных гришей. И уж точно не считала, что гриши ценнее... отказников. Девушке почему-то не понравилось это слово, но она не стала развивать тему.       - Весна - гриш, верно? - спросил вдруг ее собеседник. Алина хмыкнула. - Мы так не договаривались, Заклинатель, - произнесла в полушутку, - вопросы здесь задаю я. Но да, Весна - гриш. Прочник, - девушка подцепила еще кусочек батата и съела его с довольным урчанием.       Совсем стемнело, под ногами, почти задевая дырявые ботинки, плескалась темная вода Истиноморя. Горели вдалеке фонари на палубе кораблей, едва-едва слышно перекликались контрабандисты на своих лодках, звякнули колокола со стороны города, вскрикнула и затихла чайка.       Дарклинг смотрел в сторону лодок. - Контрабанда? - спросил. - Да, - кивнула Алина, - они будут работать до середины ночи, спрячут товар на пару дней, потом перепродадут, не заплатив в казну города ни крюге. - Почему, - начал мужчина и осекся. Алина едва слышно фыркнула. Заклинатель то ли, правда, решил не задавать вопросов после того, как напомнила об уговоре, то ли боялся продолжить. - Нас они не тронут, - мягко произнесла Алина, - они меня знают. А ты со мной, значит, под моей защитой. Так что, - пожала плечами и улыбнулась, - тебе повезло, Дарклинг. Мужчина посмотрел на нее странно, склонил голову к плечу. Такой простой и такой изящный жест. У Алины перехватило дыхание. Она не могла не замечать, как красив ее новый знакомый. Такую красоту Толстушка назвала бы опасной. - Да, - наконец, задумчиво произнес Заклинатель, - мне повезло.       Алина отвела взгляд, ощутив смущение. Ей почему-то показалось, что он говорил не только об их безопасности в порту. Сомнительной, если уж быть до конца откровенной, как и все в этом городе, где, будучи на дне, нельзя было быть уверенным ни в чем.       - Можно ли лишиться своей силы? - спросила Старкова. - Мне такие случаи не известны. - Можно ли избавиться от нее? - продолжила спрашивать девушка. Заклинатель вздрогнул, стиснул зубы, прищурился, глядя нехорошо. - Тебе бы этого хотелось? - в голосе его проскользнула холодная, неприязненная нотка. Алина закусила губу, посмотрела вдаль, туда, где царила непроглядная тьма, где море и небо, сливаясь, образовывали пустоту, в которой нельзя было различить ничего. Жуткое ощущение отсутствия опоры. Девушка неловко поерзала, прожевала кусочек батата, едва проглотила - в горле резко пересохло. - Мой дар, - произнесла тихо, - принес мне немало горя. - Как и дар всякого гриша! - резко ответил ей мужчина.       Алина грустно усмехнулась, на Дарклинга она предпочитала не смотреть. Опустила взгляд на свои руки. В темноте нельзя было различить синяков, но девушка знала, что они там, чувствовала их, хоть они не болели уже, - словно грязь на ее коже. Порой ей казалось, что Мал так жесток потому, что она гриш, потому что она... ненормальная, как он однажды бросил ей в пылу ссоры. Посмотрел на ее руки и Заклинатель. - Эл, - произнес внезапно охрипшим голосом. - Нет, - тут же оборвала его Алина, - не надо. Не задавай вопросов, о которых пожалеешь. Ты не хочешь знать ответов, поверь. - А какие ответы ты даешь себе? - спросил мужчина. - А я не задаю вопросов, - отшутилась Эл, съедая последний кусочек батата и горестно вздыхая.       Они помолчали немного. Налетел холодный ветер, Алина поежилась. Им, конечно, следовало бы пойти домой, но девушке было хорошо здесь в этой тьме с человеком, который мог бы создать тьму гораздо более густую и плотную. Это было и страшно, и восхитительно одновременно. - Умник говорит, что гриши не болеют, - произнесла Алина, - это правда? - Да, - кивнул Дарклинг, - кто такой этот Умник? Почему он столько знает о гришах? - в его голосе было подозрение. - Ну, - передернула плечами Алина и плотнее закуталась в платок, - он много читает. Знает много интересных людей за пределами Двора чудес. Он планирует самые сложные, - она закусила губу, не зная, как сказать, замялась. А, впрочем, что было скрывать? Дарклинг и так знал, с кем связался. Почему был так спокоен - другой вопрос. Алина не была уверена, что может задать его, - ограбления, - произнесла все же, - и осечек еще не было, - сказала с гордостью, вызвав короткий смешок ее собеседника. - Он ведь не гриш? - уточнил Дарклинг. - Нет, - отозвалась Эл, - но какое это имеет значение? Мужчина предпочел не отвечать. Эл вновь убедилась, что для него это имеет значение. Какая нелепость! - Если бы мы во Дворе чудес делили людей на гришей и не гришей, то давно бы погибли, - мягко произнесла девушка. - Может быть, во Дворе чудес это и работает, но остальной мир живет по иным законам, - мрачно отозвался Заклинатель. - Ты много где бывал? - с любопытством просила девушка. - Я видел достаточно, чтобы утверждать: гришей ненавидят везде и везде желают им смерти, - резко ответил мужчина.       Эл хотела возразить, но потом вспомнила Ану Кую и Керамзин, Равку и страшные рассказы о колдунах-чернотропах, которых сжигают на кострах. Она вспомнила торги в Кеттердаме, рынки рабов, работорговцев, которые не церемонились с гришами. Она вспомнила Южные колонии, бесконечные плантации сахарного тростника и Адама Терсоо, который устраивал в своих владениях охоту на гришей, развлекая таким образом гостей.       Эл затошнило, заныла больная нога, девушка часто задышала через рот, стараясь успокоиться. Она знала, что такое быть загнанным зверем. Знал это и Заклинатель, в его глазах она видела отражение всех своих страхов. Это было как удар под дых, как будто Алину сбили с ног, а она никак не может подняться. Отвратительное чувство! Эл всегда гнала его от себя.       Страх не приносит пользы, страх мешает рационально мыслить и идти дальше, отравляет жизнь. Но рядом с Заклинателем Теней Алине было страшно. Он напоминал ей о том, что случилось когда-то, почему она бежала из Равки и почему вот уже шесть лет жила на самом дне Кеттердама.       - Почему, когда я коснулась тебя, то не смогла удержать свет? - непослушными губами, отгоняя от себя неприятное, липкое чувство страха, спросила девушка, - будто... меня кто-то позвал. - Ты испугалась, - тут же ответил Заклинатель, заставив Эл вздрогнуть, - ты не ожидала, что я схвачу тебя за руку, что я тебя обнаружу. Сильные эмоции или боль приводят к проявлению дара. Алина нахмурилась. Она уже очень давно, даже в период самых сильных душевных волнений, не сияла, подобно яркому полуденному южному солнцу. Что-то здесь было не так. Пусть она не ожидала и испугалась, но был еще зов. Что-то взывало к ней, к самой ее сути.       Эл едва подавила в себе желание сейчас коснуться Заклинателя, чтобы вновь почувствовать или не почувствовать то, что к ней взывало. Но не посмела. Она лишь сжала руки в кулаки, удерживая себя от прикосновения.       - Ты весьма ловко меня... обнаружил, - произнесла девушка. - Я когда-то тоже промышлял воровством на рынках, - спокойно произнес мужчина, заставив девушку изумленно округлить глаза. Она уставилась на мужчину так, словно у него вторая голова вдруг выросла, скептически хмыкнула, окинув его придирчивым взглядом с ног до головы. Такой, как он, не мог быть на самом дне человеческой жизни. Промышлять воровством? Звучало так неправдоподобно, что Алина не могла в это поверить. - Ты, должно быть, был очень хорош, раз поймал меня за руку, - с вызовом произнесла Алина. Дарклинг хмыкнул как-то весело и чуточку снисходительно. - Да, я был хорош, - произнес нисколько не смущаясь. Алина фыркнула от такого беззастенчивого бахвальства, покачала головой.       Кряхтя и охая, как старушка, Эл поднялась, пошатнулась, когда ногу прострелило знакомой болью. Не стоило все же сидеть здесь на холоде и в сырости. Но было так хорошо болтать наедине с Дарклингом, вдали от Двора чудес, вдали от любопытных взглядов и многозначительных шепотков, вдали от вездесущих шпионов Мала. - Что с твоей ногой? - спросил ее Заклинатель. Надо же, какой внимательный! Алина подавила порыв закатить глаза. - Когда-то сломала, - ответила просто, скрывать ей было нечего, - кость неудачно срослась. Жак - это наш врач - говорит, что мне мог бы помочь целитель. Но, ты знаешь, ни одного целителя во Дворе чудес за все эти годы не было. Наверное, они такая же редкость, как и Заклинатели, - улыбнулась девушка. - Едва ли, - вздохнул Дарклинг, - скорее они-то как раз могут устроиться гораздо лучше, чем остальные гриши. Сильные мира сего кричат о том, что гриши опасны, но не гнушаются пользоваться услугами целителей, держа их при себе. Жить долго и быть здоровым желает каждый, - он усмехнулся зло, - но не каждому это под силу. Гришам под силу. - Что ты имеешь в виду? - заинтересовалась Эл, опираясь на предложенную руку и выдыхая от облегчения. - Чем сильнее гриш, тем дольше он живет. Ты и я, - Дарклинг помолчал, - теоретически нам уготована... очень долгая жизнь.       Они двинулись прочь от порта, нырнули в хитросплетение грязных и опасных улиц, которые никогда не спали. Ночью жизнь в многочисленных трактирах, борделях и притонах, где продавали юрду, только начиналась. Алина не боялась. Этот мир был для нее прост и понятен, она знала его законы и умела по ним жить. Кто-то назвал бы это выживанием. Эл рассмеялась бы ему в лицо. - Насколько долгая? - с любопытством спросила девушка. Заклинатель молча посмотрел на Алину. Та непонимающе приподняла брови, а потом охнула, рот ее округлился. - Ты смеешься надо мной! - воскликнула, осторожно обходя лужу и с размаху наступая в грязь, происхождение которой даже и предполагать не хотела. - Нет, - коротко ответил мужчина. - И сколько лет тебе? - осторожно поинтересовалась Эл. Дарклинг посмотрел на девушку весело. - Если хочешь узнать что-то обо мне, - произнес, глаза его при этом сверкнули, - придется рассказать и о себе. Алина хмыкнула, уставилась на мужчину недоверчиво. Ей нечего было скрывать, на самом-то деле, те или иные детали ее жизни знали все во Дворе чудес, а остальному городу и дела не было до тех, кто считался невидимками для государства. Но чтобы кто-то интересовался именно ею? Это было ново и необычно. Странно и даже смущающе. Эл почувствовала, как порозовели щеки.       - Ну, - неловко пожала плечами, - мне двадцать четыре года или около того. Я точно не знаю, когда родилась, но точно знаю, что где-то на юге Равки, в районе Двух Столбов, неподалеку от Сикурзой. - Так ты равкианка! - воскликнул мужчина. - Да, - перешла на равкианский Алина, - сирота из Равки. Мне было двенадцать, когда открылось, что я Заклинательница Солнца. Мы с Малом сбежали из приюта. Долго скитались по Равке. По глупости своей сели на керчийский корабль. Хозяин его был милый и любезный работорговец, - Алина криво усмехнулась, вспоминая бравого керчийского капитана, который не только людьми торговал, но и суда грабил, - еще более глупым было попытаться сбежать в порту, где мы остановились пополнить провизию. - Почему глупым? - заинтересовался Дарклинг. - Потому что хотела сделать это с помощью дара, - вздохнула Эл, покачала головой, по губам ее скользнула ироничная улыбка. Какой юной и глупой она была! - работорговец был в восторге. За гриша на рынке можно выручить много больше, чем за не гриша. Так я, Мал и Весна, с которым мы познакомились на корабле, попали на плантацию сахарного тростника в Южных колониях.       Алина поморщилась. Если Весна ненавидел батат, то сама девушка не ела сладкое.       Она помнила бескрайние плантации, засаженные сахарным тростником, переливающиеся цветами от золотистого и зеленого до шоколадно-коричневого, который был выше роста взрослого человека, а уж дети и вовсе могли в этих зарослях потеряться. Большую часть года на плантациях царила невыносимая убивающая жара, удушливая влажность, от которой кожа всегда была липкой, сколько бы ты ни пытался смыть с себя соленый пот, ты тут же становился вновь мокрым с ног до головы. Палящее солнце было безжалостно, но никто не давал им и минуты передышки. От эффективности их работы зависел доход хозяина. И если для получения денег они должны были умереть, то так тому и быть. Жизнь раба стоила мало.       Алина помнила, как во время уборки в ее обязанности входило вместе с инфернами поджечь тростник, призвав солнце. Поля охватывал ревущий огонь, в котором погибало все живое. Затем они собирали стебли, разрезали их на куски и отправляли на переработку, где из стеблей выжимали сахаристый сок. Его приторный аромат до сих пор снился Алине в кошмарах.       - Там мы пробыли шесть лет. Хозяин не был образцом милосердия и терпимости. Рабы подняли бунт, который мы с радостью поддержали. И сбежали в Кеттердам. Здесь прибились к нищим. И теперь Двор чудес, - девушка обвела рукой площадь, куда они вышли, - наш дом.       Алина искоса посмотрела на мужчину, ожидая его реакции. Дарклинг смотрел спокойно, без жалости или ужаса, которые Алина так боялась увидеть в его глазах. Смотрел так, словно она не рассказала ничего необычного. И девушка была ему за это благодарна. - Эл - это настоящее имя? - спросил вдруг. Алина хмыкнула. Не в бровь, а в глаз. - Оглянись вокруг, Заклинатель, это Двор чудес. Здесь нет ничего настоящего, - произнесла с изрядной долей иронии, подавив ответный вопрос об имени. Ни к чему ей знать его имя. Да и что-то подсказывало Алине, что вряд ли Заклинатель ей его скажет.       Они расстались возле покосившегося обшарпанного дома, который Весна любезно разделил с Дарклингом. Алина же направилась дальше, прошла мимо костра, покосилась на какого-то юнца, которого раньше здесь не видела. Юнец был тощ и бледен, старый эпилептик объяснял ему, как правильно имитировать припадок, так, чтобы не навредить себе, не слишком испугать толпу и вызвать жалость, получив за это деньги. Он тряс грязноватым куском мыла, рассказывая, как с помощью него сделать пену на губах. Алина прищурилась, не слишком-то она доверяла незнакомцам. Эпилептик же, словно почувствовав взгляд девушки, прервал свою вдохновленную речь и быстро поклонился, приветствуя Эл, толкнул юнца локтем в бок, и тот тоже согнулся в поклоне. Девушка коротко кивнула, принимая такой расклад - новенький был под присмотром и под защитой. И все же смутное чувство тревоги не отпускало.       Может быть, дело было в том, что пока не было никаких вестей о расследовании убитого племянника начальника стражи, может быть в том, что Весна отправился на заказ и до сих пор не вернулся. Он был лучшим в своем деле, и у него, как и у Умника, никогда не бывало осечек, но Эл никогда не переставала волноваться за друга. Тем он более, что он как раз собирался после зайти к Стражнику, чтобы выяснить, что слышно об убийстве стражников рядом с Двором чудес. Вздохнув, Алина вошла в большой дом. Наверное, ее беспокойство - это отголоски того страха, что она испытала рядом с Заклинателем.       Девушка прошла к камину, сжала холодные руки Таты. - Присядь-ка, девочка, - властно произнесла женщина. Алина огляделась и подтащила к камину низкую скамеечку, на которую и уселась прямо у ног старухи, привычным движением положила голову к ней на колени. Холодные пальцы тут же стали перебирать растрепавшиеся пряди, пахнущие солью и морем. Эти пальцы были пальцами ловкой воровки, которая шесть лет назад взяла Эл под свое крыло, научила всему, а еще заменила девушке мать. Уйти и оставить старую Тату, которая ослепла пару лет назад, будет ужасно тяжело. Алина неровно выдохнула, чувствуя, как замерло сердце на мгновение, замерли и пальцы в ее волосах, а потом продолжили нехитрую ласку. - Будь осторожна, Эл, - произнесла Тата, - я понимаю, как велико искушение пойти за таким, как этот мальчик, но... - Что? - встрепенулась Алина, подняла голову, удивленно посмотрела на женщину, незрячие глаза смотрели прямо в глаза Старковой, это было страшно, - я вовсе не... - Ты зря притащила его сюда, - продолжила Тата, укладывая голову Алины себе на колени и вновь перебирая пряди, распуская косу, - пожалела или руководствовалась чем-то иным, я не знаю, но зря. Если ты пойдешь за ним, он принесет тебе немало боли. Его ждет трудная судьба. Великая судьба. Но... его ведет страх, а это очень плохой советчик. Алина против воли вздрогнула. Слова Таты, которая не ошибалась в своих суждениях никогда, обладая поистине колдовской проницательностью, были так созвучны с теми эмоциями, что Эл испытала на пирсе, что становилось не по себе. По коже пробежали мурашки. - Я не собираюсь идти за ним, - охрипшим голосом произнесла девушка, - но я... собираюсь оставить Двор чудес. Пальцы стиснули пряди, слегка дернули, а потом Алина услышала тихий смех. - Ты должна была сделать это уже очень давно, - мягко произнесла Тата, - не оглядываясь на меня или еще кого-то. Ты должна была строить свою жизнь вдали от этого места, вдали от злобного мальчишки. Алина коротко хохотнула, а потом затихла. - Но ты... не обижаешься на меня? - Девочка, разве мать может обижаться на свое дитя? Она всегда желает ему только лучшего. Ты стала мне дочерью, а значит, я отпущу тебя, я лишь заклинаю быть осторожной и подумать прежде, чем ты примешь окончательное решение. Не решение уйти, но куда уйти. И да, - прибавила ворчливо, - дружка своего с собой забери. Он без тебя совсем зачахнет. Где он, кстати? - Отправился на дело, - отозвалась Алина, обшаривала глазами дом, но среди вереницы лиц не видела Весны, и сердце снова заныло. Эл никогда не верила в предчувствия, предсказания и вещие сны. Тата никогда не ошибалась в своих суждениях, но это была Тата, она знала все на свете. Сама же Алина отмахивалась от подобных чувств, но сегодня сердце было не на месте. - Я заберу тебя с собой, - твердо произнесла Старкова, приняв решение. Ответом ей был тихий смех. - Нет, девочка, я не знала иной жизни, кроме Двора чудес. Мне уже поздно что-то менять. Да и осталось мне недолго. Я буду лишь ненужным балластом. - Ты не балласт, - запротестовала Алина, - это не так! И я... - И ты, - перебила девушку Тата, - пообещаешь мне непременно быть счастливой. И чуточку эгоистикой. У тебя большое сердце, Эл, и это неплохо, но нужно научиться не только отдавать, но и брать, иначе от тебя самой вскоре ничего не останется.       Алина пожала плечами. Да, она хотела большего, но и здесь, во Дворе чудес, она чувствовала себя на своем месте. Она чувствовала себя важной и нужной, была важным элементом пестрой мозаики этого места. Нет, что бы ни говорил Весна, без нее это место не развалится. А Мал, наверное, даже отчасти будет рад, если Алина уйдет, ведь она не только удерживала разных людей Двора чудес вместе, но в то же время вносила и разлад, потому что слова Весны о том, что она могла бы занять место Мала, были не только его словами. Заклинательница знала, что так думает изрядная доля обитателей Двора чудес. Ей не хотелось власти или войны, которая неизбежно могла случиться. Прищурившись, чувствуя, что засыпает под ласковыми касаниями Таты, Алина наблюдала за происходящим в зале.       Вот к Малу подбежал один из его людей и что-то шепнул на ухо. Король нищих изменился в лице. Эл внутренне напряглась, пальцы Таты замерли. В зале стоял шум и гам, но уши девушки заложило. Покрасневшие глаза Мала расширились, а потом он резко огляделся, взгляд его уперся в Алину, ноздри затрепетали, как у гончей, напавшей на след.       - Эл! - взревел он на весь зал. Истерично взвизгнула скрипка, кажется, музыкант неосторожным движением порвал старые струны. Оборвался чей-то громкий смех, кто-то шумно вздохнул, на стол со стуком опустилась кружка. Алина медленно поднялась, быстрым движением поцеловала холодную руку Таты, а потом, выпрямившись, насмешливо и громко произнесла: - А что же, праздник уже окончен? Играйте! - прикрикнула на музыкантов и направилась к Малу. Она не хотела идти к нему в тишине под пристальными взглядами, словно приговоренная, не хотела и чтобы их разговор слышали, что бы ни собирался сказать ей Мальен. В ее сторону все равно смотрели, но без особенного интереса. Не первая да и не последняя ссора Эл и Мала. Не стоило особого внимания.       - Идем! - резко и отрывисто произнес Мал, поднимаясь, когда Алина приблизилась к нему и поморщилась, ощущая запах не только вина, но и юрды, пота и каких-то дешевых духов. - Что случилось? - в тон ему спросила Эл, не двигаясь с места. - Не здесь! - сошлись на переносице брови Мальена. И это был плохой знак. Очень-очень плохой знак. Ведь обычно Мал не стеснялся в проявлении своего гнева. Бей своих, чтобы чужие боялись - таков был закон этого места. Не раз и не два Алине доставалось на глазах у всех. Никто уж и внимания на это не обращал. Да и она тоже. Но если Мальен звал ее подальше от любопытных глаз и ушей, то, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.       Подобрав юбку, Алина быстро поднялась с Мальеном в его - когда-то их, - комнату. Захлопнулась дверь. Старкова так и осталась стоять рядом с ней, словно готова была бежать при малейшей опасности. - Кто? - задал вопрос Мал, он тер переносицу, расхаживал по комнате, явно не в силах оставаться на месте. Было ли это действием наркотика или волнением, сложно было сказать. Алина скрестила руки на груди. - Что «кто»? - откликнулась раздраженно девушка. - Кто убил племянника начальника городской стражи и какого хрена ты мне об этом не сказала?! - рявкнул Мал, руки его тряслись, над губой выступили капли пота. Алина побледнела, сердце застучало быстро-быстро, похолодели руки, пальцы судорожно сжались. Она не могла бы сейчас сказать, кто в пылу драки убил племянника. Это могла быть и она сама. - Это что первое убийство стражника во Дворе чудес? - холодно спросила Алина, решив не сдаваться, - почему ты так нервничаешь? Мальен бросил на девушку неопределенный взгляд, поджал губы. - Ты очень наивна, Эл, если думаешь, что это нам спустят с рук. Начальник городской стражи в ярости. А при поддержке других банд Кеттердама уничтожить нас - раз плюнуть. Поэтому я и спрашиваю: кто?       Алина быстро анализировала. Если сюда еще не нагрянул отряд стражников или свора бандитов, то значит, им давали отсрочку. В обмен на что? Ответ был очевиден. Эл вскинула голову, прищурилась.       - Я, - ответила просто, беря вину на себя, зная, что ее Мальен не выдаст никогда. Каким бы он ни был, но странная патологическая привязанность оставалась. Кто-то даже называл это любовью. Что же, если это она, то это явно не то чувство, которое воспевалось в книгах, что давал Эл Умник. Глаза Мала расширились, он запнулся и резко остановился, смотрел на Алину молча, а потом криво ухмыльнулся, сделал пару шагов к девушке, протянул руку, приласкал скулу самыми кончиками пальцев. Заклинательница стояла неподвижно, ожидая дальнейших слов, не ожидая ничего хорошего. И Мальен ее не разочаровал.       - В мои планы, - произнес парень, - не входила война сейчас. Ты же знаешь, что мы делим город с Роллинсом, делим сферы влияния. Ты притащила прекрасную юрду и, конечно, это многим не нравится. Война на пороге, Эл. Мне нужен лишь повод, чтобы начать беспорядки, которые и приведут к войне. Убийство племянника начальника городской стражи - отличный повод обвинить, скажем, людей Роллинса в том, что они пытаются подставить нас на нашей же территории. Так что война все равно бы началась. Но, - голубые глаза сверкнули холодным огнем, который пугал Алину, - мы можем пока решить дело миром. Я отдам страже Весну, убийцу. И замнем дело. Старкова вздрогнула, побледнела. - При чем тут Весна? - спросила не своим голосом, - я убила племянника! - Нет, Эл, - покачал головой Мал, улыбаясь, - ты слишком ценна. Как и твой Дарклинг. Племянника начальника городской стражи убил Весна. В конце концов, он профессиональный убийца, лучший из всех, кто обитает во Дворе чудес. Алина задрожала. Под ногами, казалось, разверзлась пропасть, куда она падала, закружилась голова, и Старкова сделала шаг назад, прислоняясь к двери, боясь упасть. - Чего ты хочешь? - собственный голос звучал, словно со стороны. Она понимала, что этот Мал завел разговор не просто так, видела насквозь его шантаж. И собиралась сразу выяснить условия. - В грядущей войне мне нужны и ты, и Весна, - просто произнес Мальен, - ты умна и хитра, а Весна, как я уже сказал, лучший убийца. Мне нужны все ресурсы. Я не выдам никого из своих, в конце концов, Двор чудес - это братство, которое стоит за своих до конца. Война все равно бы началась, так что месяцем раньше или позже, роли уже не играет. Тем более, что вы будете рядом со мной и никуда не уйдете.       Колени подкосились, и Алина непременно бы осела на пол, если бы была менее горда, но она стояла, застыв изломанной, истерзанной фигурой, упрямо вскинув подбородок.       Эл, он не отпустит тебя.       Алина понимала, что дело не в племяннике городской стражи, не в юрде и Роллинсе, не в войне. Если бы не случилось убийства, Мальен нашел бы другой способ ее удержать. Он бы что-то придумал. Весна был прав: Мал никогда не собирался отпускать ее.       Старкова едва заметно усмехнулась. Она могла бы последовать совету Таты, быть эгоисткой, оставить Весну. И все же уйти. Пусть и без лучшего друга, с которым они прошли через многое, который всегда поддерживал ее, не раз спасая жизнь.       Она могла бы вновь пожертвовать собой, своей мечтой, своей целью, своей жизнью и остаться. Но Мальен не зря говорил, что она умна и хитра. Только глупец видит в жизни всего два варианта. Алина не собиралась идти у Мала на поводу. О нет. Он решил, что знает ее. И ошибся, решив обмануть и шантажировать.       Глаза Алины непримиримо сверкнули. Что же, кажется, пришла пора привести в исполнение ее план, который оставался у нее на самый крайний случай.       Девушка опустила голову, в уголках глаз ее собирались слезы. Фэнни когда-то научила ее изображать все, что угодно. Весьма полезное умение. Вот и сейчас Эл изображала крайнюю степень отчаяния.       Плечи ее опустились, руки дрожали, она кусала губы. Пусть Мал думает, что она сломлена, пусть считает, что победил. Он хотел кинуть ее, нарушив обещание. Данное слово ничего для него не значило. Что же. В том, что случится дальше, будет виноват он сам.       Алина знала, как одним выстрелом убить трех зайцев: помочь Дарклингу, оставить Двор чудес в надежных руках и не проиграть самой. Она вытащит себя и Весну из этого места, чего бы ей это ни стоило.       - Я остаюсь, Мал, - прошептала Алина. Парень подошел к ней, приподнял за подбородок голову, а потом легко поцеловал в губы. Алине понадобилась вся ее сила воли, чтобы не скривиться и тут же не вытереть губы. Девушка лишь вымученно улыбнулась. - Умница, - тихо произнес Мальен, глаза его торжествующе сверкнули, - я знал, что ты примешь правильное решение, Эл, - он взял ее за руку, - а теперь идем. Мы должны показать всем, что король и королева нищих не в ссоре, - они вышли за дверь, - многие, знаешь ли, в последнее время только и говорят о том, что между нами разлад. Но ведь его нет, верно? - он крепче сжал ее руку, в тоне его появились угрожающие нотки. - Конечно, нет, - они остановились на последней ступеньке лестницы, и Алина, развернув к себе Мала, мокро и развязно поцеловала его на глазах у всех, вызвав свист и улюлюканье нищих.       Девушка ухмыльнулась и, отпустив руку довольного Мала, спустилась вниз, прошла сквозь зал. И, наконец, заметила Весну. Друг хмурился, глядя на нее. Он знал, что такое поведение ей совсем не свойственно.       Алина поспешила к нему. - Что случилось? - тут же спросил Весна, напряженно глядя на Заклинательницу. Старкова же быстро осмотрела его. С виду он был цел и невредим. Тугая пружина в ее груди, что мучила весь вечер, стала постепенно распускаться. Чувство тревоги уходило. И даже дышать стало как-то легче. - Ты был прав, - коротко ответила Алина, увлекая друга прочь, - Мал никогда меня не отпустит.       В нескольких словах девушка коротко рассказала о том, что произошло. Весна хмурился и стискивал зубы. - Не вздумай оставаться, - он резко остановился, схватил Алина за плечи, слегка сжал их, склонился, заглядывая в глаза, - Эл! Не вздумай! Я как-нибудь выкручусь, но ты не должна жертвовать собой ради меня. Алина молча смотрела на друга. Они столько пережили вместе. С первого дня знакомства держались рядом. Это была судьба, в которую Эл не верила, о которой говорили сулийцы. Это было что-то крепче дружбы и любви, что-то, что нельзя было разорвать. - Только не говори мне, что ты согласилась на его условия! - повысил голос шуханец. - Не ори, - велела Эл и огляделась, но никто не обращал на них внимания, - он думает, что я согласилась, - она довольно улыбнулась. Весна прищурился, на лбу его пролегла складка. Он внимательно посмотрел на девушку. - Что ты задумала, Эл? - спросил. Улыбка Алины стала шире. Пусть она будет предательницей, и скорее всего в этом городе для нее больше не будет места, но значит так тому и быть. - Идем, - она взяла друга под руку, - нам нужен совет умного человека, - глаза девушки горели решимостью, - самого умного здесь.