Сердце мира

      Путь назад был гораздо более долгим. Если небольшим отрядом они преодолели путь от портового города до поместья князя за несколько часов, то движение, пусть небольшой, но армии, происходило гораздо медленнее.       На следующее утро после приема они отправились в путь. Ульяна устроила настоящую истерику, провожая отца и любимого кузена. Княжна рыдала, размазывала крупные слезы, текущие по лицу, губы ее дрожали, а руки тряслись. Тамара едко комментировала каждое действие Ульяны, и в конце концов, так развеселила Алину, что Заклинательнице пришлось закашляться, чтобы скрыть смех, и спрятаться за спиной открыто ухмыляющегося Весны.       Друг поглядывал на бледную Алину подозрительно, но, к счастью, у них практически не было времени, чтобы поговорить по душам. Да Старкова и не хотела.       Смерть Оби и последующее уничтожение трупа должно было остаться их с Александром тайной. Так было безопаснее. Все же убийство важного новоземенца, крупного землевладельца, аристократа было серьезным преступлением, а Алина все еще оставалась бесправным гришом и рабыней, которую вполне могли подвергнуть казни на столбе за убийство. Никто не должен был знать о том, что произошло. Могли быть свидетели, но даже если жестокую расправу и видели, например, рабы, от костра которых Алина ушла не так и далеко, то они молчали.       Старкова же, вернувшаяся в дом сразу после случившегося, не могла сомкнуть глаз до утра. И теперь с трудом держалась в седле, что не укрылось от внимания Весны, который хмурился, поджимал губы и только в середине пути решился задать прямой вопрос. - Все хорошо? - в голосе друга было столько неподдельной заботы, столько участия и сочувствия, что Алине захотелось тут же все ему рассказать.       В конце концов, это же Весна! Он всегда будет на ее стороне, и уж тем более не осудит за то, что защищалась. И не просто защищалась, убила того, кто терзал ее долгие годы, кто был виновен в смерти рабов, кто не был милосердным хозяином, как и все остальные. Оби был виновен, как и все землевладельцы Южных колоний, он заслуживал смерти. Алина могла просто дать отпор и остановиться, невзирая на то, что ее могло постичь суровое наказание, хоть она и была Заклинательницей Солнца, хоть она должна была стать одной из тех, кто принесет победу князю Всеволоду Ланцову, кто принесет ему долгожданную корону Равки, кто посадит его на престол. Старкова отчетливо осознавала, что могла остановиться, могла ограничиться ожогами, но она пошла дальше, позволив своей злобе и ненависти, наконец, вырваться наружу. Алина отомстила и не сожалела об этом. И не боялась возможного наказания. Она могла бы рассказать другу, который вопросительно смотрел на нее, стараясь поймать взгляд, хмурился, понимая, что от него что-то утаивают.       - Почти не спала, - отозвалась Алина и устремила свой взор вдаль, - переволновалась перед приемом и не могла уснуть после, - довольно правдоподобное объяснение, казалось, успокоило шуханца, который кивнул коротко и поехал рядом с Алиной, которая двигалась в середине отряда, поглядывала вперед на спины князя, Ланцова и Дарклинга, которые возглавляли их небольшую армию.       Вскоре к ним подъехала Людмила. Алина удивленно посмотрела на целительницу. Та с самого утра демонстративно не замечала Старкову. И вдруг оказалась рядом. - Ты выглядишь очень бледной, - произнесла Люда, весь ее вид был полон участия, - все в порядке? Я видела, как ты хромала.       Алина и, правда, сегодня хромала сильнее обычного, словно бы пережитое вчера, тот всплеск силы и эмоций заставили ее голень болеть сильнее, чем всегда. Хотя, казалось, бы должно было быть наоборот. Ведь чем чаще использует силу гриш, тем меньше он болеет. Но ведь ее беспокоила не какая-то болезнь, ее беспокоила старая травма. Старкова привычно отмахивалась и от хромоты, и от боли, знала, что помочь ей некому. Знала, что со временем утихнет боль, и хромота станет менее заметной.       - Старая травма, - коротко ответила Заклинательница, поглядывая на Людмилу, гадая, чего же та хочет. - Такие травмы обычно обостряются от холода и физической нагрузки, - как бы невзначай произнесла целительница глядя в глаза Алине.       Старкова похолодела. Вчера она танцевала босиком на холодной земле. Но это не было преступлением. Не было и нарушением какого-либо этикета, в конце концов, Алина не какая-нибудь там знатная дамочка, танцы рабов не нарушат ее репутацию. Но если Людмила видела, как танцевала Алина, то могла ли она видеть и то, что произошло дальше. И если видела, то как намерена распорядиться этими знаниями? Доказательств у нее не было. Эта мысль мелькнула вспышкой в лихорадочно работавшем мозге, но не принесла успокоения.       Лицо Алины превратилось в застывшую маску. - Ты могла бы помочь? - задала вопрос Алина, сбивая свою собеседницу с толку. На лице Людмилы отразилась растерянность. Девушка явно не ожидала такого поворота разговора. Быть может, ждала страха, паники, оправданий, но Старкова не собиралась обсуждать прошедшую ночь, хотя и понимала, что Люда, как минимум, видела, что Алина вернулась в комнату в середине ночи. Но все это время Заклинательница могла быть на ужине, который устроил князь. Ее позднее возвращение не говорило ни о чем, так же, как и обострившаяся хромота. - Если решишь мне довериться, - после небольшой заминки ответила Люда. - Мы же вроде бы договорились, что мои жизнь и здоровье в безопасности, - произнесла Алина, через силу улыбаясь.       Кровь стучала в висках, а во рту пересохло. Люда вернула Старковой ее натянутую улыбку. Кажется, целительнице самой было не по себе от затеянного разговора, который вроде бы и не нес в себе никакого двойного смысла, а все же был наполнен смутными намеками, которые можно было трактовать, как угодно. И это, к счастью, давало Алине пространство для маневра в дальнейшем.       - Тогда в любое удобное для тебя время, - ответила Люда и пустила лошадь в галоп, приближаясь к голове отряда. Алина проводила девушку мрачным взглядом.       - О чем это она? - напряженно спросил Весна, заставив Старкову вздрогнуть и мысленно выругаться. - Понятия не имею, - ровным тоном произнесла Алина, обведя взглядом их отряд.       Знала, что ни за что не позволит Людмиле к себе прикоснуться даже, если будет умирать. Слишком уж не понравился Алине опасный огонек в глазах девушки. Да и разговор оставил неприятный осадок.       Глядя на этих людей - гришей и отказников, Старкова сомневалась в удачном исходе их предприятия. Во-первых, их было мало, а во-вторых, несмотря на хорошую военную подготовку людей князя, не многие из них, судя по слухам, которые собрали Толя и Тамара, были мотивированы на, вероятно, долгую и затяжную гражданскую войну в далеких краях, в которых многие, хоть и были равкианцами, не были очень давно либо вообще никогда, родились и выросли в Южных колониях. И дела им не было до Равки и царя, который был так далеко, что его власть в этих местах была лишь номинальной. А, в-третьих, были еще гриши, не слишком хорошо обученные и не слишком преданные ни князю, ни уж тем более, Дарклингу, который проводил с ними много времени.       Алина слышала его речи, он умел вдохновенно говорить, убеждая гришей в том, что грядет новая эра, что они действуют во имя будущего для всех гришей, чтобы никому и никогда не пришлось более бояться своей природы, не пришлось скрываться, чтобы возможно было нести с гордо поднятой головой свою принадлежность к гришам. Звучало красиво, задевало некие струны в душе, мотивировало, но... это Александр, вероятно, будет жить вечно, а остальные едва ли, пусть им и уготована жизнь более долгая, чем у отказников, они скорее всего не увидят того великолепного будущего, которое так искусно рисовал в их воображении Дарклинг. Этим людям нужны были конкретные цели, то, чего можно достигнуть за одну человеческую жизнь, то, чем они могут воспользоваться: свободой, деньгами, привилегиями, благодарностью князя.       Поэтому Алина, рискуя навлечь на себя гнев Всеволода, все же на одном из привалов поговорила с князем о жалованьи для гришей. - Они рабы, - надменно ответил ей князь, глядя свысока, его генералы шушукались, посмеивались, глядя на тощую девчонку, которая едва держалась на ногах от усталости, потому что Варата не отличалась смиренным нравом, что бы там ни обещал ей когда-то Дарклинг, - они получат свободу, о каком жаловании ты говоришь? Краем глаза заметив крайне недовольного Дарклинга и Николая, который удержал его за руку, поглядывая в сторону Алины с интересом человека, ожидающего занимательный спектакль, девушка вскинула подбородок, решив не смущаться и не бояться, раз уж посмела начать этот непростой разговор. - Вы ведь ведете их за собой не как своих рабов, Ваше Сиятельство, - спокойно произнесла Алина, хоть щеки начинали гореть, - вы ведете их за собой как часть вашего войска, как тех, кто поможет вам победить. Кто-то из них может не дожить до победы, а возможность получить деньги сейчас, потратить их сейчас хоть бы и в ближайшем городке, это приободрит их, даст им причину сражаться лучше, - она тонко улыбнулась, глядя, как колеблется князь.       Всеволод склонился к одному из советников, который что-то быстро шептал ему на ухо, практически задыхаясь. Старкова стояла неподвижно. Князь кивал, потом хмурился, потом снова кивал.       - А что же, Заклинательница, - произнес генерал Златан - командующий войсками князя, - ты, наверное, и для себя хочешь денег, - он смерил ее насмешливым взглядом с ног до головы, - на новые юбки да булавки. Алина едва заметно усмехнулась в ответ на раздавшийся смех и произнесла громко: - Мне ничего не нужно. Разве я хоть слово сказала о себе? - Ну хорошо, - проворчал князь, - но, - он поднял палец, - вполовину меньше, чем получают остальные солдаты.       Это была маленькая, но победа. Новость произвела фурор среди гришей, а уж когда они узнали, что Заклинательница Солнца, которой они обязаны пусть небольшим, но жалованьем, не потребовала ничего для себя, то к Алине потянулась цепочка из благодарных людей. Старкова отмахивалась, пожимала плечами. Она сделала то, что считала правильным.       - Могла бы поставить меня в известность о своих планах, - с неудовольствием произнес Александр после разговора Алины и князя. - Это была импровизация, - очаровательно улыбнулась Алина и добавила, - не сердись. Я не сделала хуже. Максимум, что могло бы случиться, Его Сиятельство отказал бы мне. Ну и что, - пожала плечами девушка, - я ничем не рисковала. Дарклинг покачал головой неодобрительно, но взгляд его был полон восхищения. Николай пошел еще дальше, он своего восторга не скрывал. - Солнышко, раз ты такая альтруистка, - заявил, - то платить тебе буду лично я из своих доходов. - У тебя ничего нет, Твое Высочество, - хмыкнула Алина. - Но будет! - твердо произнес Ланцов, - и я обещаю разделить свой доход с тобой. - Ты сначала его получи, - закатила глаза Старкова, - вы двое, - она поочередно обвела взглядом Александра и царевича, - делите шкуру неубитого медведя, так, кажется, говорят в Равке.       Через сутки они достигли порта.       Вдохнув соленый запах моря, Алина, вопреки всему, почувствовала радость предвкушения. Они отправлялись на войну, но возможность, наконец, покинуть Южные колонии наполняла восторгом каждую клеточку тела, которое стало легким настолько, что Старкова едва удержалась от желания подпрыгнуть, как в детстве. Улыбалась и перешучивалась с Николаем, который, кажется, единственный мог понять ее радость. И пусть радость царевича Ланцова была сопряжена с возможностью, наконец, выйти в море, но общая радость роднила Алину и Николая, заставляя девушку улыбаться больше обычного.       - Прямо светишься вся, - прокомментировал Весна, тоже улыбаясь. - Когда начну светиться в прямом смысле, останови меня, - подмигнула Алина и первая взошла на борт «Волка волн».       Доски скрипели под ногами, и хлопали паруса, словно бы кораблю не терпелось отправиться в путешествие. Алина обернулась, когда ее окликнули шквальные, приветствуя, энергично помахала им рукой, и столкнулась с кем-то. Не успела обернуться, чтобы извиниться, как над ухом послышался скрипучий голос Багры: - Умение смотреть по сторонам - не менее важно, чем умение призывать солнце, Заклинательница. - И я рада видеть вас, Багра, - рассмеялась Алина, оборачиваясь, - прошу извиниться меня за мою неуклюжесть, - девушка сделала шутливый книксен, почтительно склонила голову, вызвав - вот уж невидаль! - мимолетную улыбку на губах Багры.       И вопросительно посмотрела на женщину, рядом с которой замерла потрясающей красоты девушка. Тонкая и невысокая, с необычным оттенком бронзовой кожи, наводившей на мысль о родителях разной расы, с черными, как смоль, волосами, собранными в сложную прическу, подобной которой Алина не видела никогда, с тонкими чертами лица, она смотрела на Алину поразительными глазами невероятного оттенка морской волны, в них можно было утонуть, как в бурном море. Старкова никогда прежде не видела таких глаз.       Завороженная Заклинательница смотрела на девушку, не в силах оторвать взгляд. И чудилось магическое пение, околдовывающее наивных путников, что шли вслед за ним, а находили свою смерть.       - Что она здесь делает? - холодный голос Дарклинга рассек пространство.       Наваждение исчезло, Алина охнула и сделала шаг назад, запнулась, едва не падая. Теплая рука Николая поддержала девушку. Старкова вопросительно посмотрела на царевича, тот пожал плечами, показывая, что тоже не понимает недовольства Дарклинга. Недовольства, от которого вокруг, казалось, стало холоднее.       - Думала, что ты будешь рад видеть сестру, - хладнокровно произнесла Багра, вот уж кто не боялся гнева своего сына, и принимал решения, не слишком-то считаясь с его мнением. У Алины округлился рот, она вновь переглянулась с таким же ошеломленным Ланцовым. - Рада видеть, брат, - голос девушки был подобен перезвону колокольчиков. И вновь Алине почудилось соблазнительное, манящее пение. Старкова яростно затрясла головой, сбрасывая наваждение, словно продиралась сквозь липкую паутину. - Не могу сказать того же, Улла, - холодно отозвался Дарклинг и вновь посмотрел на мать, - что она здесь делает? - повторил вопрос, чеканя каждое слово. - Могу помочь, - мягко произнесла Улла, улыбаясь легко и открыто, лишь в глубине темно-синих глаз вспыхивали искорки, - твоя цель достойна и сложна, моя помощь тебе не помешает, брат. Дарклинг стиснул зубы. - Нет-нет-нет, - он даже руку вперед выставил, усмехнулся жестко, - я знаю, чем оборачивается твоя помощь. Ты в жизни не заставишь меня поверить, что она бескорыстна. Убирайся! - Заклинатель Теней развернулся на каблуках и поспешил прочь. - Упрямец, - процедила Багра, сверля недовольным взглядом спину сына, на лбу ее залегла складка, а губы поджались, - я поговорю с ним. - О нет, матушка, - пропела Улла, - позволь мне самой, - она вновь нежно улыбнулась всем присутствующим и отправилась вслед за Дарклингом. Алина проводила девушку по-женски завистливым взглядом, та не шла, а словно плыла по палубе, такой плавной и соблазнительной походки Старкова не видела никогда. - Кхм, - повисшую тишину нарушил голос Толи, - а ваша дочь очень красива, Багра. - Даже и не думай, сердцебит! - фыркнула Заклинательница Теней, - она тебе не по зубам! - и пошла прочь.       Толя закашлялся, явно смутившись. Алина крепко зажмурилась и открыла глаза, переглянулась с Тамарой. - Кто она такая? - спросила, не адресуя вопрос никому конкретно. - Кто бы ни была, но она явно не нашей породы, - задумчиво ответила сердцебитка, посмотрела на брата, - ее сердце... - она пощелкала пальцами в воздухе, - не знаю, как объяснить... - Ровно бьется, - произнес Толя. - И что? - удивился Ланцов, - я не понимаю. - Слишком ровно, - тихо произнесла Тамара, напряженно посмотрела вслед удаляющейся Багре, - так не бьется человеческое сердце. Оно меняет свой ритм. Эта Улла встретила брата, который поговорил с ней грубо. Даже если предположить, что она не слишком-то любит Дарклинга, но человеческая реакция на грубость все равно была бы. Хоть какая-то реакция, хоть какое-то изменение ритма сердца, а его... - Не было, - закончил за сестру Толя. Близнецы переглянулись. - Потому впервые соглашусь с Багрой, - произнесла Тамара, сурово глядя на брата, - эта девица тебе точно не по зубам.       В ответ Толя закатил глаза, скорчил смешную рожицу, вызывая всеобщий смех. Вот только в воздухе отчетливо повисло напряжение. Эта Улла была безусловной опасностью, подобной Дарклингу, от чего Алину передернуло. ***       Над головой раскинулось звездное небо, корабль тихо шел сквозь ночь, в плеске волн чудилось что-то умиротворяюще. И несмотря на холод, который, если уж быть честной, пробирал до костей, Алина не спешила уходить с палубы.       Звякнули три склянки, и следовало бы пойти спать, но Старковой не хотелось. Она опиралась на борт и смотрела не на звездное небо, а на темное, манящее море. Ей нравилось шипение волн, которые рассекал стремительный корабль, нравился скрип досок, свист ветра в парусах и едва слышная перекличка матросов, нравился запах морской соли, водорослей, свежести.       Губы искривила шальная улыбка, пожалуй, Алина могла бы связать свою жизнь с морем. Наверняка, Ланцов был бы в восторге.       Ланцов. Он был мил и явно искал ее общества, что не укрылось ни от остальных, ни от самой Алины. Это могла бы быть восхитительная интрижка, которая никогда бы не переросла в нечто большее, но Заклинательнице скорее нужен был друг, чем любовник. Точно не сейчас. Быть может, со временем, но не теперь, когда старые воспоминания о жестокости и насилии, перемешиваясь с недавними, заставляли Алину порой бледнеть.       - Так вот ты какая, - раздалось совсем рядом мелодичное, - Заклинательница Солнца.       Вздрогнув от неожиданности, дернувшись неловко, Алина повернула голову в сторону голоса. Улла смотрела с любопытством, склонив голову набок, в темноте ее глаза казались темнее, становясь скорее болотного оттенка, чем светло-зеленого. Она не была похожа на Багру, и уж тем более в ней не было сходства с Александром, если только не считать почти мистической красоты, присущей скорее гришам. Но гришом Улла не была.       Алина не знала, о чем она говорила с Дарклингом, что сказала, как убедила, но девушка осталась. Старкова опасалась гнева и недовольства Заклинателя Теней, но он был скорее задумчив, чем зол. И все же Заклинательница сочла за благо не спрашивать его о сестре, которая стояла сейчас перед ней.       Как завороженная, Алина смотрела в гипнотические глаза Уллы. И словно бы падала куда-то, ее затягивало в темные глубины, мир вокруг исчез, осталось спокойствие, умиротворение и желание сделать все, что ни попросит, эта прекрасная девушка, которая спокойно смотрела на Заклинательницу.       Исчезли звуки, запахи, цвета, ощущения. Алина была на дне морском, а свет был так далеко, едва пробиваясь сквозь толщу воды, он не мог спасти свою повелительницу, которая смирилась, ведь в этом смирении было величайшее счастье. И все же...       Старкова отшатнулась, отчаянно затрясла тяжелой головой, на кончиках пальцев разгорались искры света. Те самые, что не могли пробиться сквозь толщу воды, те самые, что спасли ее. Яростный свет стал спасением от покоя, напоминавшего смерть.       - Какая сила воли, - задумчиво произнесла Улла, ее голос больше не казался мелодичным и соблазнительным. Или же девушка не считала нужным больше делать его таковым? - это очень хорошо.       Алина вцепилась в борт корабля. Анализировала произошедшее.       Поговаривали, что сулийские гадалки могут воздействовать на человека голосом и взглядом, говорили, что не стоит смотреть им в глаза, не стоит слушать. Старкова знала, что те могут заговорить человека, заморочить и задурить ему голову так, что он добровольно отдаст все ценности, что у него есть, да еще и последнюю рубаху с себя снимет. Сулийка испарится, как дым, а ограбления, по факту, и не было. Сколько таких обивало пороги стражи в Кеттердаме, над ними лишь смеялись. Предъявить сулийкам было нечего.       Однажды Заклинательница сама едва не попалась на эту удочку. Они тогда только-только прибыли в Кеттердам, не знали ни правил этого города, ни опасностей, которые их подстерегали. В колониях все было просто - жестокость хозяев, безволие и бесправие рабов, там было понятно, откуда ждать удара, но преступный мир Кеттердама был куда более жесток в своей хитрости, которую Эл, Весна и Мал не сразу научились использовать себе во благо.       Но и тогда Алина почти сразу сбросила наваждение, не позволила заговорить себя и, оттолкнув сулийку, которая посылала проклятия ей вслед, ушла, едва не попала под колеса, проехавшей мимо телеги, и это отрезвило ее.       Это был единственный раз, но и он даже близко не был похож на то, что испытала Алина сейчас. Обожание, любовь, готовность сделать все, что ни пожелает Улла, утонуть в темных водах Истиноморя, навсегда попрощавшись со светом, казалось благом, самым желанным, что только могло быть, потому что этого желала стоявшая напротив девушка, в глаза которой Старкова старалась не смотреть. Если еще могла бы не слушать, было бы совсем хорошо, но Улла говорила с ней, а заткнуть уши не было никакой возможности.       - Не бойся, Заклинательница, - знакомые насмешливые нотки, присущие и Багре, и Александру резанули по ушам, заставив поморщиться, - я больше не буду.       Старкова не верила этому обещанию, но голову подняла, несмело посмотрела в глаза девушке и тут же отвела взгляд, уставилась в темноту, которую хотелось расколоть, спрятаться в солнечном сиянии, которое помогло бы успокоиться, потому что сердце колотилось в грудную клетку, а дыхание было частым и прерывистым. - Что ты такое? - глухо спросила Алина, все же решившись задать вопрос. - Не гриш, - девушка встала рядом, до Старковой донесся слабый аромат моря и... фрезий. Желтые, красные, фиолетовые, розовые, белые, эти цветы росли вместе с варатой на берегу реки, куда они сбегали по ночам. Яркие пятна в окружающей серости. Тонкий аромат этих цветов напоминал о свободе так же, как и терпкий запах вараты. И сейчас Заклинательница инстинктивно успокоилась. Покосилась на Уллу. Ну не могла же она знать, в конце концов! Это просто совпадение, - не отказник, - тем временем продолжила Улла, - и человек лишь наполовину.       Старкова часто-часто заморгала, открыла рот, чтобы спросить, и промолчала. Нахмурилась сердито. Она в последнее время только и делает, что задает вопросы. И если с Александром это превращалось в увлекательный диалог, а с Багрой в воспитание характера, то чем это станет с Уллой? И чего будут стоить Заклинательнице эти вопросы?       ...я знаю, чем оборачивается твоя помощь. Ты в жизни не заставишь меня поверить, что она бескорыстна.       Если уж Дарклинг не доверял собственной сестре, то чего ожидать Алине? И стоит ли ввязываться в опасную игру, правил которой она вновь не знает?       ...ты ввязалась в опасную игру, девочка, не зная ни правил, ни тех, кто сидит с тобой за столом. Но судьба дала тебе козырную карту - твой дар.       Ее дар спас ее и на этот раз, пусть и косвенно. Навсегда Алина запомнит эту картину, которая вспыхнула перед мысленным взором: темная толща воды, и свет, едва-едва пробивающийся сквозь нее. Покой, умиротворение, смирение и... страх, что она больше никогда не увидит солнца.       - Твой дар - уникален, - произнесла Улла, заставив Старкову вновь вздрогнуть. Святые! Алина понадеялась, что сестра Александра хоть мысли не читает, - даже дар Александра не таков, - она хмыкнула, - в конце концов, мама тоже умеет заклинать тени. А вот Заклинательниц Солнца больше нет. В ее тоне было столько уверенности, что Алина скептически скривила губы, прищурилась недоверчиво. - Тебе-то откуда знать? Улла тихонько рассмеялась, хрипловатый и низкий смех никак не вязался с нежной и хрупкой внешностью. А все же Старкова невольно в ответ скривила губы в подобии улыбки. - Я знаю, - уверенно произнесла Улла, - поверь. - Я как-то не привыкла верить всем и каждому просто так, - дернула плечом Старкова. - Прекрасное качество, - одобрительно кивнула Улла, глаза ее мерцали в темноте, и Алина вновь отвернулась. На темную воду глядеть было куда приятнее, - а моему брату веришь?       Вопрос был неожиданным. Старкова напряглась, ей чудился какой-то подвох в словах Уллы. С другой стороны, а не плевать ли ей, что подумает сестра Александра? Что-то она не заметила ни радости Дарклинга от встречи, не теплых объятий со стороны Уллы. И если уж она честна с самим Заклинателем Теней, то стоит ли врать его сестре?       - Не доверяешь мне? - Не доверяю.       - Нет, - коротко ответила Алина, показывая, что не хотела бы развивать эту тему, но Улла, похоже, была настроена иначе. Девушка только что в ладоши не захлопала, хмыкнула как-то весело, облизнула губы. - Правильно, - похвалила, - это очень хорошо, что не доверяешь. И не очарована им, как остальные. Почему-то Алине показалось, что под остальными Улла подразумевает в том числе и Людмилу. Старкова поморщилась. Это было не очарование, это была любовь, ради которой целительница могла пойти на многое, могла совершить опрометчивые поступки, о которых... будет ли жалеть? Заклинательнице почему-то казалось, что нет. И не добавляло радости то, что невольно оказалась втянутой в чужие непростые отношения. - Тебе суждено стать его противовесом, - вдруг серьезно произнесла Улла, - тут стоит сохранять ясную голову. Что-то в ее тоне заставило Алину невольно подобраться, она посмотрела на стоящую рядом девушку, которая смотрела пристально, во взгляде ее не было ни насмешки, ни веселья. Казалось, она хотела что-то донести до Старковой. Но что? «Ну почему не сказать прямо?!» - с раздражением подумала Алина. Это напомнило ей Багру, которая никогда не давала прямых ответов на вопросы Заклинательницы, заставляя ту продираться сквозь намеки и недомолвки, гадать, а правильно ли она поняла Заклинательницу Теней. - Противовесом? - вскинула бровь Алина, - и что это значит? Ей отчего-то не нравилось то, что говорила Улла. Суждено, значит? Звучало, как неизбежность, судьба, в которую верили сулийцы, то, что нельзя изменить, как ты ни пытайся. Плыть по течению Алина была категорически не согласна. - Все в мире должно быть уравновешено, - произнесла Улла, загадочно сверкнув глазами, - ночь и день, тени и свет, тьма и солнце... - Добро и зло? - иронично спросила Старкова, а у самой неприятно екнуло сердце. - О нет, нет, - покачала головой ее собеседница, словно не заметила насмешки, - Александр не зло, а ты не добро, Алина Старкова. - Наоборот? - продолжала насмешничать Заклинательница, почему-то неприятно пораженная тем фактом, что Улла знает ее имя, чувствуя колкий страх, бегущий мурашками по коже, от которого становилось холоднее. А, может, они просто приближались к тем краям, в которых сейчас царила зима. Настоящая, морозная, равкианская зима, которую Алина помнила весьма смутно, и которая была олицетворением этой суровой страны. - В каждом намешано всего понемногу, - пожала плечами Улла и хмыкнула, - вот уж не думала, что мне стоит объяснять прописные истины тебе, Эл. Она знала и это. Ей рассказал Александр? Багра? Или же... сердце стукнуло неровно и больно. Казалось, что эта девушка знает все сама. И ей не нужны никакие сплетни и ничьи слова. Кто же она такая? Что она такое? - Спрашивать, зачем ты здесь, бесполезно? - перевела тему Алина, чувствуя себя до крайности неуютно под насмешливым взглядом.       Ей не нравилось, что она во многом прозрачная для Александра, но его сестра была гораздо-гораздо проницательнее Заклинателя Теней. И отчего-то завела разговор с Алиной. Отчего-то ей была интересна Заклинательница Солнца. А Старкова привыкла, что чужой интерес не заканчивается ничем хорошим. Так чего же хотела от нее Улла? И что могла дать Алина такой, как она? Ведь стоит Улле бровкой дернуть, как к ее ногам упадут целые страны, города и их правители. В силе ее... убеждения Алина не сомневалась после того, что испытала на себе.       - А ты? - живо отозвалась Улла, вызвав у Алины короткий смешок. И почему все хотят узнать, зачем она пошла за Дарклингом? Что у всех за желание залезть ей в голову и в душу? Старкова сердито выдохнула. - Случайно, - сухо ответила девушка. - Ах, случайно, - протянула Улла, насмешливо кривя губы, глаза ее откровенно смеялись, - что же, тогда можно поздравить тебя с такой случайностью в твоей жизни. Или, - она пожала плечами, - посочувствовать тебе. Что же, - она очаровательно улыбнулась, - спокойной ночи, Заклинательница. Приятных снов. Алина вздрогнула. Почему ей казалось, что ей будет сниться темное море? - И да, Алина, - Улла полуобернулась, - твой дар можно использовать, чтобы согреть себя, - она подмигнула. - Пожалуй, обойдусь шалью, - фальшиво улыбнулась Старкова, - но спасибо. Сестра Александра насмешливо хохотнула и пошла прочь.       Алина ошеломленно выдохнула. Этот странный разговор она будет вспоминать еще долго, это точно. ***       Широко раскрытыми глазами Алина смотрела на берег. Дыхание срывалось с губ облачком морозного пара, пощипывало щеки, и заледенели пальцы рук, но девушка не могла оторвать взгляда от города, чьи темные крыши, над которыми вился дым из труб, были покрыты снегом. Море шумело, накатывая на берег, возле которого тонкий лед ломался под напором воды, которая, должно быть, была ледяной, но Старкова не обращала внимания на холод. Она смотрела на землю Равки и не могла понять, что чувствует, кроме ошеломляющего восторга от открывшейся ей картины.       - Невероятно, - выдохнула потрясенно. - Невероятный холод, - проворчал рядом Александр, - согласен. Алина посмотрела на хмурого мужчину, который натягивал перчатки, ругаясь и ворча себе под нос. - Да нет же! - возразила девушка, - нет! - и пробормотала растерянно и счастливо, - снег, - подставила руку, на раскрытую ладонь упала снежинка и тут же растаяла. Но Старкова успела заметить ее кружевную хрупкость, и это привело девушку в неописуемый восторг. Она засмеялась, вызвав удивленный взгляд Заклинателя Теней. - Снег! - повторила уже увереннее Алина. - В Кеттердаме тоже бывает снег, - Дарклинг не собирался сдаваться, хотя взгляд его смягчился. Казалось, что его и забавляет, и раздражает детский восторг Алины. - Нет, - затрясла головой Старкова, - нет-нет! Это все не то! Совсем не то! - и обратилась к подошедшему Весне, - ну скажи! Скажи, что снег в Кеттердаме - это совсем не то.       Поежившийся от холода прочник восторга своей подруги явно не разделял. - Ты бы перчатки надела, - произнес ворчливо шуханец, - замерзнешь. - Ай, да ну вас! - отмахнулась Алина, - зануды! - и снова уставилась на берег.       Только что с ноги на ногу не переступала в предвкушении. Она помнила, как бывало холодно зимой в Керамзине, помнила, что у сирот никогда не было достаточной теплой одежды, что они экономили дрова и что одеяла были старыми и настолько тонкими, что, казалось, через них можно было разглядеть друг друга. Алина никогда не любила зиму именно из-за этого холода, но сейчас снег стал для нее олицетворением возвращения на родину.       Ей казалось раньше, что она не испытывает никакой любви к Равке, которую покинула совсем юной девчонкой. И оказалось, что она ошибалась. Оказалось, что привязанность к родной земле была в ней куда сильнее. И даже налетевший порыв морозного и сырого ветра не умалил радости девушки. Она лишь рассмеялась, чувствуя какое-то шальное веселье, радость, от которой хотелось петь и танцевать, а еще смеяться громко.       - Ну хоть кто-то счастлив, - пробормотал Дарклинг, глядя на ее, а сам тоже улыбался, хоть и пытался казаться серьезным, но глаза его поблескивали хитро и весело, он любовался Алиной. Ее щеки вспыхнули, но, конечно, это было потому, что погода стояла морозная. - А я тоже счастлив! - подошедший Николай, подмигнул Алине, - хоть и холод ужасный. Но чего мы еще ждали от декабря в Равке. - Когда мы сойдем на берег? - нетерпеливо спросила Заклинательница, сама себе напоминая несдержанного ребенка. - Скоро, - пообещал ей Ланцов, - и надень перчатки. - Ох! - досадливо фыркнула Старкова, - и дались вам эти перчатки! - Если ты отморозишь руки, то не сможешь воевать, - безмятежно заявил царевич.       Алина закатила глаза, но перчатки все же надела, хотя было велико желание проявить неуместную и глупую строптивость. Она показала язык удовлетворенно хмыкнувшему Николаю и снова стала смотреть на заснеженный берег.       Что ждет ее здесь? Несомненно, много-много трудностей, а все же Алина была... счастлива? Разительный контраст с прибытием в Колонии.       - Волнуешься? - спросил Весна, обняв девушку. - Да, - призналась Алина, - но мы справимся! - в этот миг она верила в это, как никогда.