Сердце мира

      Зашуршал полог палатки, а потом раздался мелодичный голос: - Я принесла тебе твои вещи.       Алина, сидевшая спиной ко входу, удивленно обернулась. И невольно восхитилась. Евгения была безупречна, как и всегда. Да, на ней было не такое роскошное платье, как то, в котором она прибыла к Дарклингу, да, прическа не поражала сложностью, но Сафина, наверное, единственная из всех сохраняла ухоженный вид, полный лоска и достоинства. Они все менялись под влиянием обстоятельств, событий и походной жизни, но, казалось, что только не Евгения Сафина - лучший шпион Дарклинга.       - Никто, конечно, не озаботился этим, когда мы покидали Раевость. Я подумала, что твои вещи будут тебе нужны, - и поскольку удивленная Алина не отвечала, Сафина просто прошла в глубь палатки и положила небольшой мешок на походную кровать. - Спасибо, - отмерла Старкова.       Она как-то даже не задумывалась о вещах, которых у нее, в общем-то, было немного, если только о дневниках Морозова - это была ценность, которую нельзя было восстановить, потеряйся они. А все остальное едва ли имело значение. Не было в том мешке каких-то безделушек, к которым бы Алина могла привязаться. И если уж быть совсем честной, у Старковой вообще никогда их не было. Ну не в приюте же в детстве и уж тем более не в поместье в Южных колониях. Во Дворе чудес у девочек были любимые гребни, заколки, брошки, перчатки. Сама Заклинательница к вещам не привязывалась, не имела обыкновения. Да и тогда их было у нее не так много. Женя не спешила уходить, Алина не спешила ее прогонять. Она вспомнила о том, что рассказала ей Улла, о том, что Женя ненавязчивым разговором вывела Людмилу на чистую воду. Зачем это было Сафиной? И если она провернула это с целительницей, то с кем еще способна?       - Ты позволишь? - спросила вдруг Женя и сделала шаг к замершей на стуле Алине. Старкова нахмурилась, не совсем понимая, о чем идет речь. Взгляд портной был устремлен на шею Алины, и Заклинательница догадалась, чего хочет Сафина. - Я была бы очень благодарна, - тихо ответила Алина. И Женя просияла. Она подошла к Алине и, осторожно расстегнула пуговицы рубашки, давая себе доступ к шее девушки. Старкова запрокинула голову, подставляясь, подумав, что вот так-то ее и можно сейчас убить.       - Как хоть кому-то теперь верить, кроме тебя? - Никак... не верь...       Вспомнив разговор с Весной, Алина напряглась, хотя ее подозрения не имели смысла. Жене не имело смысла ее убивать, раз уж помогла. Она ведь не испытывала к ней личной неприязни, как целительница.       - Я знаю, что ты вывела Люду на чистую воду, - проговорила Старкова, когда Сафина, закончив с шеей, перешла на руки, - спасибо. Портная проводила пальцами над запястьями Алины, склонила голову так, что выражение ее лица было не разглядеть. Кожу на запястьях чуть-чуть покалывало, но с каждым движением Сафиной шрамы становились все бледнее и бледнее. - Ты не позволила прогнать меня в ночь, - после непродолжительного молчания ответила Евгения, все еще работая, - ты нашла мне комнату и была добра. А я, - она, наконец, посмотрела в глаза Алине, - помню доброту. И рада отплатить за нее.       Старкова молча смотрела в янтарные глаза девушки. Что же пришлось ей пережить, если такая мелочь, на которую сама Алина и внимания не обратила, была так важна для Жени? Старкова и не думала, что ее обыденные действия вызовут такой отклик. Просто это было правильно помочь девушке, оставить на ночь, позаботиться о гостье, кем бы она ни являлась. Заклинательнице и в голову не приходило, что можно поступить иначе.       - Ну вот, - поднялась Женя, посмотрела на Алину сверху вниз, - так гораздо лучше, правда? - улыбнулась и продолжила, - если хочешь, можем попробовать сделать что-нибудь с твоими волосами. Я не уверена, что смогу отрастить их до прежней длины, но мы хотя бы сделаем их одинаковой длины и красиво уложим. Алина поколебалась мгновение, а потом кивнула. Почему бы и нет, в конце концов. Женя развернула ее на стуле, а потом сделала несколько пасов руками, проворчала что-то и снова повторила. Старковой казалось, что ее погладили по голове, хотя Сафина и пальцем ее не коснулось, приятное тепло разливалось от лба до затылка, спускалось на шею, заставляя расслабиться. Это было приятно.       Какое-то время они молчали. И пусть Алина все еще отчасти опасалась Женю, потому что та была, как сказал бы Умник, вещью в себе, но отдалась в ее ловкие и умелые руки и не жалела, позволив себе на мгновение расслабиться.       - Что ты решила? - вдруг спросила Женя, заставив Старкову вздрогнуть и выпрямить спину, словно безупречная осанка могла ее защитить и от вопроса и от решения, которое Алина должна была принять.       Что она решила? Что она должна была решить? С того самого мига, как Дарклинг переложил на нее эту ответственность, заставив сначала растеряться, потом разозлиться, а потом испугаться, Алина все время думала об этом.       Зоя, узнав, сомнениями не мучилась, Назяленская считала, что Люду надо казнить без суда и следствия, потому что они на войне, не стоит тратить время на всякие процессуальные процедуры, а целительница виновна, она сама призналась, вина ее доказана. Такого же мнения придерживалась узнавшая об этом Тамара, ее брат мыслей своих не высказывал, но он ведь всегда поддерживал Тамару во всем. Николай, которого Алина видела лишь мельком, и который примчался обнять и поприветствовать, выразив свою радость от того, что Заклинательница жива, шепнул, что Дарклинг стал совсем невыносим без нее, а потом серьезно попросил ее не затягивать с решением в отношении Людмилы. Была ли это и его идея отчасти? Или он просто поддерживал друга? Старкова не знала ответов на эти вопросы. Весна не был категоричен, как Зоя или близнецы, но считал решение Заклинателя справедливым, тогда как самой Алине оно таковым не казалось.       В конце концов, Дарклинг - их лидер, никак не Алина, в конце концов, он сам должен определять меру наказания своим людям. Но Александр был непреклонен в своем решении. И Алина понимала, что ей не увильнуть.       - Ты, может, и способна если не простить, то отпустить ее, - сказал ей Весна как-то вечером, - но, Эл, разве это разумно? Вспомни правила Двора чудес: предателей и врагов нельзя оставлять за спиной. А она враг. Тебя нашел Мальен, и посмотри, к чему это привело. А если однажды и Люда решит отомстить? Она ведь ненавидит тебя. И если уж она предала однажды, то второй, третий, десятый раз ей будет еще легче сделать это.       Друг был по-своему прав. Но стоило отметить, что Людмила, в конце концов, ей в верности не клялась. Если она и предала кого-то, то это Дарклинга, но никак не Заклинательницу Солнца. Алина не испытывала к целительнице жалости, не могла и понять ее, но и ненависти тоже не чувствовала. Она понимала, что лучшим вариантом было бы действительно казнить Люду, это был бы безопасный вариант. Но убить человека безоружного, находящего под арестом? Убить не в бою, не защищаясь, а вот так? Можно было бы переложить это на плечи палача, который был в армии Всеволода, но приказ-то все равно отдала бы Алина! И это было, наверное, еще сложнее - отдать приказ.       - Ты колеблешься, - произнесла Женя утвердительно. Алина нахмурилась. Она была благодарна портной, но никогда не любила, когда ей лезли в душу. - Спасибо, Женя, - произнесла Алина, оборачиваясь, отстраняя руки девушки, собираясь тут же пресечь ненужные разговоры, - но... - Я не собираюсь лезть тебе в душу, - Женя отошла и, помедлив, изящно опустилась на кровать, - но я хочу рассказать тебе историю.       Старкова поджала губы. Она всегда готова была выслушать тех, кто приходил к ней со своими бедами и просьбами, но сейчас, когда голова гудела от мыслей, право слово, ей было не до чужих невзгод. Ее молчание Сафина, однако, восприняла как согласие, потому что заговорила.       Ее мелодичный голос звучал негромко и самую чуточку отстраненно, завораживая, словно в сказках про сильдройр, что своим пением сбивают моряков с пути, обрекая на смерть.       - Жила-была девочка, - начала Сафина, - и у нее был необычный дар. Ты должна ее понять, Алина, - говорила Женя, - у тебя ведь тоже необычный дар. Родители девочки даром не обладали, но свою дочь не отталкивали, а всячески поддерживали. Они, наверное, даже по-своему ее любили, хотя это была очень странная любовь. Впрочем, кто будет судить о нормальности любви? Она бывает столь разной и не всегда приносит радость. Родители использовали дар девочки, чтобы нажить состояние. Это было опасно, но к ним выстраивалась очередь желающих исправить свои недостатки. А от доносчиков и слишком рьяных слуг царя, которые должны были отбирать гришей у родителей, всегда можно было откупиться, ведь благодаря девочке недостатка в деньгах семья не испытывала. И девочка трудилась день и ночь, день и ночь, и пусть дар давал ей силы и здоровье, но порой она уставала так, что валилась вечером с ног, а утром едва могла разлепить глаза. Шли годы, ничего не менялось в жизни девочки, превратившейся в девушку, которую многие считали красивой и очаровательной. Ежедневно сталкиваясь со множеством людей, девушка научилась видеть их, читать в их душах. И часто не находила там ничего приятного. К ней многие сватались, но родители не спешили давать согласие. И вот однажды богатый граф, живущий за много-много верст от дома девушки с необычным даром, приехал к ней. Он пожелал избавиться от давнего шрама после неудачной охоты на кабана. Как граф выжил, было загадкой, его рана была страшна. Но девушка, конечно, справилась. Граф же пожелал ее себе. Родители поставили условие, невыполнимое на первый взгляд: граф должен был жениться на девушке. И граф внезапно согласился. Представляешь, Алина? - глаза Жени мерцали янтарем, отражая пламя свечей, - граф согласился жениться на простолюдинке. И если ты думаешь, что он дал обещание, которое не стал бы выполнять, то ты не знаешь родителей девушки. Они никогда не были наивными или доверчивыми. Свадьба состоялась в родной деревне девушки, которой было на тот момент всего лишь семнадцать лет. Ее супруг был старше на сорок лет, и девушке он казался глубоким стариком. Граф не был жесток или противен, лишь равнодушен. А девушке так хотелось любви, большой, красивой, всепоглощающей. Как в книгах, - грустно улыбнулась портная, - знаешь, как в книгах, - повторила задумчиво, помолчала и продолжила, - графу она вскоре наскучила, он пресытился очень быстро. Но почему бы было не использовать юную графиню, как использовали ее родители? Нет, конечно, замок графа не стал местом паломничества людей, но любовницы графа, его друзья и подруги охотно пользовались даром девушки. А потом среди гостей графа, который любил время от времени устраивать шумные праздники, девушка повстречала его. Ох, он был красив, любезен, очарователен и так легкомысленнен. Конечно, замужество девушки не стало для него помехой. Конечно, она, не избалованная ничьим вниманием, была очарована им мгновенно. И верила, верила глупая графиня, что это и есть та самая настоящая любовь, как в книжках. Их было столько в библиотеке графа, - Женя мечтательно и грустно улыбнулась, - так много, Алина! Так много! - Сафина покачала головой, - она забеременела. Ее возлюбленный поднял ее на смех, когда она бросилась к нему со своей бедой, ее муж заставил рыдающую девушку избавиться от ребенка. А она его желала. Быть может, это дитя стало бы утешением юной и очень одинокой графине, но ее лишили этого. Она бежала. И в Керчии, которая привечает всякий сброд, ты же знаешь, Алина, она повстречала одного очень амбициозного Заклинателя Теней и одного очень самостоятельного царевича. И вновь ее захотели использовать. Но только девушка была уже не так наивна и юна. Она поставила условия. Ей нужна была месть. Царевич дал ей рекомендательные письма и устроил встречу со своей теткой, направлявшейся в Ос Альту ко двору. А Заклинатель пообещал месть. Замок графа сгорел дотла, крестьяне подняли восстание, так бывает, графа повесили на ветке крепкого дуба. Там были качели, на которых девушка порой проводила целые дни знойным летом и теплой весной. - А любовник? - шепотом спросила Алина, завороженная рассказом портной. У Старковой громко колотилось сердце, дыхание прерывалось. Перед ней сидела не просто придворная дама с безупречными манерами, перед ней сидела опасная и очень... несчастная девушка, которой пришлось немало пережить. Алина понимала, что Женя рассказывает ей лишь малую часть. - Мир так тесен, Алина, - отозвалась Сафина, - так преступно тесен. Девушка повстречала его при дворе. Он метил в советники царя. Девушка могла бы его убить, но предпочла обнародовать его связь с женой одного министра и финансовые махинации с самим министром. Его изгнали из дворца, а через пару дней убили в темной подворотне Ос Альты, поговаривают, что люди ревнивого мужа. Ты знаешь, служанки знают так много, а девушка хоть и была придворной дамой, но она оставалось гришом, а значит, положение ее было куда ниже, чем у любой служанки-отказницы во дворце. Но девушка умела слушать, слышать, а еще всегда знала, что дать взамен, чем расплатиться. Ведь это была ее жизнь. Все и всегда требовали от нее что-то взамен, - Женя прямо посмотрела на Алину, которой стало не по себе от прямого взгляда портной, взгляда, в котором не было страданий, лишь легкая холодная ирония, - ты не стала просить ничего взамен, Алина. Ты была первой за многие-многие годы. Но рассказываю я тебе эту историю не поэтому, а потому, что врагов нельзя оставлять за спиной. Граф и любовник оставили, они не думали, что девушка способна на коварство и месть, а зря. Женщины вообще страшные существа, гораздо терпеливее и выдержаннее мужчин, гораздо более подлые. Ты можешь отпустить Люду, ты можешь думать, что твоя доброта проймет ее, ты можешь взять с нее обещание, но она ненавидит тебя, она никогда не простит тебя, даже если ты простишь ее. И однажды, когда ты будешь меньше всего этого ожидать, нанесет удар. Быть может, даже не тебе, а твоим близким, но она это сделает. Поверь мне, в ее глазах я вижу так много знакомого, - покачала головой Женя.       Алина нервно облизнула пересохшие губы. Ее, видевшую столько жестокости, не то, чтобы потрясла история Жени, одна из многих. Сколько таких девушек жило по миру? И не счесть. И некоторые истории заканчивались гораздо хуже. Не дорогими платьями и изысканными блюдами, а помпезными похоронами. В лучшем случае. Но Алину потряс отстраненный тон, словно портная говорила о ком-то другом, не о себе. Можно было бы сказать, что Сафина давно свое горе пережила, но она была так благодарна Алине за мимолетную, естественную доброту, что становилось понятно, это вовсе не так. Или же просто привыкла платить за все, что получает. Но и это говорило о том, что где-то в глубине души уверенная в себе, смелая, хладнокровная шпионка и придворная дама Евгения Сафина все та же испуганная девочка, которую использовали те, кто могли бы любить.       И Старкова впервые за всю свою жизнь порадовалась, что она сирота. Страшно представить, какими могли бы оказаться ее родители, ведь Сафина была права, дар Заклинательницы Солнца был так же уникален.       - Что же, - Женя поднялась, улыбнулась скупо, - спасибо, что выслушала. Ты симпатична мне, Алина, я бы не хотела, чтобы ты погибла из-за своей доброты или... глупости, - она кивнула, прощаясь, и вышла.       Старкова, приоткрыв рот, смотрела ей вслед. Доброта или глупость. Или доброта равная глупости в данном случае. Хотелось застонать от отчаяния.       История Жени была поучительной. И сама Алина уже однажды оставила врага за спиной, и что из этого вышло? Не всех врагов можно уничтожить или, по крайней мере, обезопасить себя от них. Но сейчас у Алины была такая возможность. Ей ее буквально в руки дали со словами «бери, твое». И что же Старкова? Все равно колебалась.       Дарклинг сказал, что примет любое ее решение, но было понятно, что прощение Людмилы его вряд ли устроит. Советоваться с ним, как и приходить к нему со своими сомнениями в данном вопросе, не имело смысла.       Но, может быть, имело смысл поговорить с Людой? Ведь хотела же посмотреть ей в глаза. Да и если уж собралась казнить, - Старкову передернуло от этой мысли, - то не трусливо пряча взгляд. Если уж соберется казнить, то сделает это сама. Алина поднялась, застегнула воротник рубашки, коснулась шеи мимолетно. По губам скользнула улыбка, шрама больше не было, только гладкая, ровная кожа. Провела рукой по волосам, которые чуть прикрывали уши, еще слишком короткие, но вновь густые и чуть-чуть вьющиеся. Старкова вздохнула и вышла из палатки, которую делила с Зоей.       Лагерь постепенно готовился ко сну. Почти совсем стемнело, лишь на горизонте между темно-синим небом и черной землей горела узкая багровая полоска заката. Алина обернулась, чтобы посмотреть на Ос Альту, ставшую неприступной крепостью. Кто бы мог подумать, что осада - это так долго и скучно.       Периодически их обстреливали с крепостных стен, иногда они пускали в ход осадные орудия, бывали редкие вылазки защитников столицы, иногда их собственные атаки. Но все это не давало перевеса ни одной из сторон. Алина знала, что алкемы во главе с Леони разрабатывают какое-то взрывчатое вещество, которое могло бы поколебать стены Ос Альты, но пока оно было недостаточно мощным.       Старкова постояла немного, дыша холодным воздухом, к ночи температура значительно понижалась, обводя взглядом затихающий лагерь, а потом направилась к палатке, где под охраной держали Людмилу. На входе дежурил Иван и отказник. Сердцебит, с которым Алина недавно познакомилась, произвел впечатление не слишком разговорчивого, не слишком дружелюбного человека. Отказник поглядывал на Ивана с опаской и неприязнью. Сам сердцебит оставался бесстрастен.       - Я бы хотела поговорить с заключенной, - просто произнесла Алина, поприветствовав обоих. - Не положено, - тут же отозвался отказник, сжимая руку на эфесе меча. - Дарклинг позволил мне, - солгала Алина. Иван вскинул бровь, понимая, что она лжет, но молчал, только буравил девушку нечитаемым взглядом. - Ваш Дарклинг мне не командир! - твердо отозвался отказник, а сам сделал полшага назад, когда Иван отошел в сторону, пропуская Алину, мгновенно нырнувшую внутрь, слыша, как отказник снаружи грозит сердцебиту наказанием. Тихий ответ Ивана Алина не разобрала.       Люда при появлении Алины даже не пошевелилась, так и осталась сидеть на кровати. Руки и ноги целительницы были скованы и, хоть это и были не кандалы гришей, но Старковой стало не по себе. Она невольно потерла запястья, поморщилась, увидев, что кожа Людмилы содрана под кандалами. Целительница похудела, вид имела бледный, темные круги обводили красивые глаза, а губы выцвели до серости, волосы ее разметались в беспорядке по плечам, а все же она оставалась очень красива. И очень несчастна. Так казалось Алине ровно до того момента, как Люда заговорила с ней.       - Пришла позлорадствовать? - холодно произнесла целительница, она старалась говорить твердо, а все же голос дрожал. От усталости или от страха, Алина не знала. - Пришла поговорить, - тихо отозвалась Алина, не решаясь пройти дальше, так и замерев у входа, разглядывала нехитрое убранство палатки, раздумывала над тем, почему Люда не пытается бежать, возможности у нее наверняка были. - Хочешь знать, жалею ли я? Боюсь ли я? Раскаиваюсь ли? - спросила целительница, тряхнула головой, улыбнулась жестко, - нет, Алина. Я не жалею, если бы у меня была возможность вернуться во времени назад, я бы поступила точно так же. Раскаиваюсь ли в том, что сделала? Тоже нет. Скорее я раскаиваюсь, что не проследила за всем сама, не подсыпала тебе яд вместо снотворного, поверь, любое лекарство можно превратить в яд, зависит все от дозировки. И нет, Заклинательница, я тебя не боюсь. - А Дарклинга? - спросила Алина, холодея внутренне от такой жестокости, от того, что понимала: это не бессмысленная бравада, это правда. Честность, от которой мурашки бежали по коже. Люда, которая до этого прятала взгляд, посмотрела прямо в глаза Алине и произнесла четко: - Ты заняла мое место. Но однажды ты станешь помехой, потому что ты не готова на жертвы ради него, как готова я. С тобой он проиграет. А если выиграет, то избавится от тебя. Еще и меня вспомнит, - она негромко рассмеялась, в этом смехе не было веселья, лишь злое бессилие, горечь, от которой у Алины мурашки пробежали по коже, - но будет поздно. Дарклинг считает, что я его предала, но я желала только добра ему. Он желает мне смерти. Мучительной. Но ты ведь милосерднее, Заклинательница, гораздо-гораздо милосерднее и оттого уязвимее. Не я, так кто-то другой вновь попробует тебя уничтожить, а ты вновь подставишься. Ты пришла посмотреть мне в глаза? Смотри. И если хочешь убить меня, убивай, не медли.       Она замолчала и вновь стала смотреть куда-то мимо Алины, решительная, спокойная, собранная. Алина же чувствовала, как дрожат руки, как голова идет кругом. Можно было бы даже восхититься подобным хладнокровием, подобной непреклонностью. Люда не жалела о том, что сделала и спокойно смотрела в глаза человеку, которого послала на верную смерть, мучительную смерть.       Старкову передернуло, на мгновение закружилась голова. Люда была опасна не только потому, что ненавидела Алину и была готова действовать во имя этой ненависти, а еще и потому, что была уверена, что поступает правильно.       - Да ты же просто убираешь всех, кто приближается к Александру, - вырвалось у Алины, - это не хладнокровное следование своей цели, не желание оберегать Александра, это глупая, женская ревность и неумение проигрывать и более ничего! Ты можешь думать, что действовала во имя великой цели, но ты действовала лишь во имя эгоизма! Ды ты ничем не лучше последней шлюхи из подворотен Кеттердама, которые портят платья своим конкуренткам в борьбе за клиента, - Старкова даже рассмеялась нервно, так велики были ее напряжение и ее презрение к сидящей целительнице, - все просто, Люда. И нет никакой великой цели. И умрешь ты просто во имя ревности. И это так глупо, - покачала головой и развернулась, чтобы уйти. - Казнишь сама? - полюбопытствовала Людмила, судя по ее голосу, речь Заклинательницы нисколько девушку не проняла. - Для этого есть палачи, - сухо ответила Старкова, - а я не палач, - и вышла из палатки.       Ивана на месте не было, отказник смотрел в сторону Алины нелюбезно.       Старкова вздохнула и не слишком удивилась, найдя в своей палатке Дарклинга. Он сидел на стуле и, казалось, что о чем-то глубоко задумался. Девушка помедлила немного, а потом, ошалев от собственной смелости, подошла ближе и плавно опустилась мужчине на колени. Александр словно только этого и ждал, руки его мгновенно сомкнулись вокруг талии, мужчина шумно выдохнул. Алина хмыкнула и поцеловала в висок.       - Иван доложил? - спросила как бы между прочим. - Не понимаю, зачем ты к ней пошла, - недовольно произнес Дарклинг, не отвечая на вопрос. Алина вздохнула и снова поцеловала, на этот раз в макушку. Боялась, что после произошедшего в плену, не сможет даже приблизиться к Александру, и была очень счастлива, когда поняла, что это не так. Ей по-прежнему хотелось касаться Заклинателя Теней. Быть может, все дело было в том, что он был усилителем, а, может быть, и нет. Но ей хотелось утонуть в этих темных водах, которые дарили ей безопасность.       - Как хоть кому-то теперь верить, кроме тебя? - Никак... не верь...       К сожалению или к счастью Алине хотелось верить Александру. Что будет, если и он предаст это доверие? - Хотела посмотреть ей в глаза, - честно ответила Алина. Мужчина шумно выдохнул девушке в шею, прижал ее к себе теснее. - Посмотрела? - спросил глухо. В его тоне сквозила затаенная боль. Он злился на Людмилу, а еще... - Она не хотела предавать тебя, - тихо произнесла Алина, понимая, как больно сейчас Дарклингу. Он потерял верного и преданного друга, человека, который был готов на все ради него. И именно-то и стало ошибкой целительницы. Нельзя растворяться в ком-то настолько, ни в коем случае нельзя. - Но предала, - сухо ответил Заклинатель, - и должна понести наказание. Что ты решила? - спросил требовательно.       Алина тяжело вздохнула. Ей бы хотелось откровенно поговорить с Александром, разделить его боль, подарить ему утешение, насколько то было в ее силах, но Заклинатель закрывался от нее, прятался за вопросами и требовал действий, деятельности, словно казнь Люды облегчит боль от предательства. Что же, стоило признать, что и сама Алина не обо всем хотела рассказывать Александру, а он и не спрашивал, уважая ее личные границы. И ей стоило бы научиться тому же. Но оставался вопрос: где же тогда грань между уважением и недоверием?       - Казнь, - коротко ответила Алина, - быстрая, безболезненная. И так, чтобы все знали, почему. И не из-за меня, а потому что она предала тебя и гришей. Да, - девушка посмотрела на собиравшегося возразить мужчину, приложила палец к его губам, - я знаю, что вы сказали князю о специальном задании для меня и Весны с Уллой, но ты же как-то объяснил остальным, почему Люда под стражей, верно? - Объяснил, - нехотя ответил Александр, - сказал, что она работала на людей Глеба, - мужчина усмехнулся криво, - отличное оправдание, почему царь оказался так хорошо подготовлен и почему мы до сих пор не можем взять столицу, - он поморщился.       Алина вздохнула. Знала, что Всеволод требует результата от своих военачальников и от гришей тоже, чувствовала, как растет напряжение и недовольство, безделье разлагало людей, а еще порождало опасные мысли о предательстве и мятеже.       - Мы справимся, - тихо произнесла Алина, погладила Заклинателя по щеке, заглянула в глаза, - слышишь? Мы справимся. Столица будет наша. - Если у тебя нет плана, - покачал головой мужчина, а потом коротко поцеловал внутреннюю сторону запястья девушки, - то мы в тупике. Эта осада может длиться годами. Алина улыбнулась, кожа от прикосновения губ Заклинателя огнем горела. Старкова склонилась ниже, касаясь своим лбом лба мужчины. - А что если у меня есть план? - выдохнула прямо в губы. - Тогда поцелуй меня, - тихо ответил Александр, - а потом расскажи.       Алина тихо-тихо рассмеялась и коснулась губ Заклинателя своими. Он не торопил, лишь рука скользнула по спине девушки, поглаживая, поощряя. Старкова не спешила, поцеловала верхнюю губу, нижнюю, потом уголок губ, замерла, чувствуя, как дыхание перехватывает. И, наконец, разомкнула чужие податливые губы своими, зарываясь пальцами в волосы, прижимаясь теснее, шумно дышала, чувствуя, как в груди расцветает что-то потрясающее, какое-то новое, невероятное чувство, от которого сладко кружилась голова. Мерцали свечи, тени кружились вокруг огня, а Заклинательница Солнца сияла в чужих объятиях.       Наконец, оторвалась от мужчины, все еще сжимала его волосы в своих пальцах, а Дарклинг покорно откинул голову, глядел с восхищением от которого внутри все переворачивалось.       - План, - прошептала Алина, напоминая, хотя ужасно-ужасно-ужасно не хотелось думать сейчас о делах, вообще ни о чем не хотелось думать. - План, - согласился Дарклинг и поцеловал.       Выходит, не одна Алина тут голову теряла. И от этого сердце забилось сильнее, ликование наполнило каждую клеточку тела. Старкова еще не хотела давать определения этому чувству, словно если бы сделает это, то все испортит. Но и отказываться от него девушка не собиралась.       Но потом, сейчас им следовало остановиться, а потому Алина со вздохом отстранилась, разомкнула объятия и поднялась. Александр следил за ней недовольным взглядом, даже чуточку обиженным, словно мальчишка, не получивший обещанный десерт. Старкова хмыкнула, искоса лукаво поглядывая на Заклинателя. На нем-то была еще большая ответственность, а он готов был об этом забыть ради нее. Это было приятно. И все же им следовало проявить сейчас благоразумие. Алина искренне надеялась, что потом у них будет время на двоих. Хотелось бы очень-очень много времени, но Старкова понимала, что уж это вряд ли возможно.       - Я не стратег и не тактик, Александр, - начала Алина, сделав пару шагов по палатке, - это моя первая война, и пока наши действия я могу оценивать лишь постфактум, разбирая и учась, но, - Старкова посмотрела на мужчину, - я шесть лет прожила в городе торговцев, да и в Южных колониях все покупается и продается, понимаешь? - Понимаю, - медленно ответил Дарклинг, - но не совсем понимаю, к чему ты ведешь. - В одной из книг в библиотеке Его Сиятельства князя Всеволода я прочитала хорошее выражение: «нет такой крепости, в которую не вошел бы осел, груженый золотом». У нас нет достаточно золота, если я правильно понимаю, но у нас есть Всеволод, который может дать что-то важнее золота - титул, земли, должность, в перспективе это все может принести деньги. Осталось найти того, кому это все предложить. Александр мгновение задумчиво смотрел на Алину. - Не только - кому, - покачал головой, - кто может это предложить. Напоминаю: мы здесь, наши враги там, за крепостной стеной. Они не выйдут сюда, мы не войдем туда. - А вот и неправда, - задорно улыбнулась Алина, - мы можем собрать парламентеров, начать переговоры и под их прикрытием пустить нашего осла. Слушай, - Старкова расхаживала по палатке, так ей было легче рассуждать, - мы с ними в одинаковом, в общем-то, положении. Наши силы и ресурсы не бесконечны, люди утомлены бездельем, все чаще вспыхивают мелкие стычки, споры, даже драки, скоро и дезертиры появятся. Безделье всегда разлагает. А у защитников Ос Альты постепенно заканчивается продовольствие, вода, лекарства. Ты заметил, что их вылазки стали более дерзкими и отчаянными? Причем это не вылазки ради битвы, нет, это вылазки за едой. Их можно было бы дожать, но на это, как ты верно сказал, могут уйти годы. Мы можем попробовать иной план. - Это риск, - отозвался мужчина. - Риск, - кивнула Алина, - но вот Николай бы меня поддержал, - поддразнила. Дарклинг закатил глаза, по губам его скользнула легкая снисходительная улыбка в ответ на эту неумелую манипуляцию. - И кто же будет нашим парламентером? - поинтересовался. - Так ты согласен! - девушка была готова в ладоши захлопать от радости. - Пока я всего лишь хочу услышать твой план до конца, - ответил Александр. - Женя, - твердо ответила Алина.       На лицо мужчины набежала тень, он нахмурился, посмотрел на Старкову исподлобья. Алина вспомнила, как он велел не доверять Сафиной, как говорил, что она лживая и может сыграть все, что угодно. Но при этом он держал ее при себе, да и сама портная никуда не стремилась уйти, а это означало только одно - основанный на недоверии этот своеобразный союз все же пока не разрушен.       - Она знает Ос Альту и ее аристократов, знает двор царя, она умна, проницательна и обладает располагающими к ней манерами. В конце концов, она была при дворе, и ее появлению никто не удивится. - Она обвиняется в убийстве царицы и царевича, - отозвался Александр, - это может быть опасно и для нее, и для делегации. - Парламентеров запрещено арестовывать, убивать, даже пальцем коснуться нельзя, - парировала Алина, поймав в ответ красноречивый взгляд. Выдохнула, склонила голову в знак согласия. Да, любые законы всегда можно нарушить и обойти, - да, - кивнула, - да-да, я понимаю, вновь риск. Но мы можем попробовать. Глаза Александра мерцали чернотой, он поджал губы, склонив голову на бок, разглядывал девушку, замершую перед ним. Алина передернула плечами, словно желала сбросить чужой взгляд, вновь начала расхаживать по палатке, выдавая свое волнение. - Ты же понимаешь, что, возможно, посылаешь людей на смерть? - вкрадчиво спросил Александр.       От его тона захотелось мгновенно вскинуться, он словно бы провоцировал Заклинательницу Солнца, и это было очень неприятно. И, да, она понимала. По спине прокатилась дрожь, занемели на мгновение кончики пальцев, и Алина споткнулась, едва не упав, бросила на Александра сердитый взгляд, словно это он был виноват в ее неловкости.       - Я все понимаю, - ответила твердо, стараясь ничем не выдать своего волнения, - но нам лучше бы не медлить. Вдруг к Глебу на помощь поспешат его соратники? Не все земли покорно склонили голову перед Всеволодом или решили отсидеться и посмотреть, чем дело закончится. Есть ведь и те, кто открыто поддерживает Глеба, верно? Дарклинг отрывисто кивнул. - Верно. Ты права. Медлить рискованно. Но и твой план, - он покачал головой, - это тоже большой риск. - Попытка не пытка, - пожала плечами Алина.       Александр хмыкнул и, поднявшись, подошел к Заклинательнице, погладил по щеке. Алина прикрыла глаза, чувствуя теплую ладонь, улыбнулась, наслаждаясь прикосновением. - В любом случае я вынесу это на обсуждение. Быть может, твой план с некоторыми корректировками и окажется удачным, - Александр наклонился и легко поцеловал Старкову в губы, - а сейчас отдыхай. ***       Алина до последнего сомневалась не просто в жизнеспособности плана, но в жизнеспособности самой идеи. Но уже утром следующего дня ее и Евгению пригласили к князю Всеволоду. Задавалась вопросом, а спит ли вообще Дарклинг, который успел и с князем переговорить, и Николая на свою сторону перетянуть, и дать понять генералам, что всецело поддерживает Алину. Впрочем, того же царевича не стоило и уговаривать. Он с нездоровым восторгом принял идею. Деятельный и активный по своей натуре, Николай просто-напросто устал сидеть без дела и жаждал деятельности. Зато Женя в восторге не была, но покорно перечислила тех, кого предложение Всеволода могло заинтересовать.       В состав делегации включили Николая, Евгению, двоих лейтенантов армии Всеволода, Тамару и Федора. Клосс настаивал на присутствии фьерданцев, но Всеволод отклонил его требование: присутствие недружественных северных соседей могло лишь осложнить переговоры. - Но мы ведь не собираемся заключать настоящий мир, - процедил надменный фьерданец. - Но это должно выглядеть как мир, - парировал Николай и посмотрел на дядю, ища его поддержки.       Всеволод утвердительно кивнул, он хмурился, глядя на Клосса. Вообще Алина заметила, что не слишком-то дружеские отношения были между генералами Всеволода и фьерданцами. Конечно, князь наверняка не очень-то хотел отдавать земли, а фьерданцы наверняка думали о том, как понести поменьше потерь за эти земли. Да еще и не слишком-то были счастливы от присутствия рядом ненавистных гришей. А теперь эти самые гриши еще и предложили план, который всем вместе придется реализовывать.       Старковой захотелось рассмеяться, но смех умер на губах, когда Микаэль произнес: - Полагаю, что в состав делегации нужно включить и того, кто придумал этот план, - он посмотрел прямо на Заклинательницу. И если бы не слова покойного Кристера о том, что дядя не знает о его плане по похищению Заклинательницы Солнца, то Алина точно бы сейчас решила, что генерал досадует на то, что Старкова не сгорела на костре в Джерхольме. - Нет, - тут же раздался холодный голос Дарклинга, тени поползли по полу темным узором, сдвигаясь в сторону фьерданцев, - это опасно. - То есть другими рисковать можно? - хмыкнул Клосс. - Именно, - ничуть не смутившись, произнес Александр, - Алина остается здесь.       Повисшую за этими словами тишину можно было резать ножом. У Алины бешено колотилось сердце. Она была готова отправиться за крепостные стены, хоть и не знала, какую пользу принесет, но Дарклинг тут же все расставил по своим местам. От волнения у Старковой пересохло в горле, она шумно выдохнула, не зная, как реагировать.       - Полагаю, что от госпожи Старковой не много будет пользы на переговорах, - нарушил тишину Всеволод, - в конце концов, она всего лишь рядовой солдат, пусть и со светлой головой, - он внезапно подарил девушке теплую улыбку. Заклинательница смущенно опустила взгляд, щеки ее слегка порозовели. - Но вы отправляете рядовых солдат, - парировал, настаивая на своем Микаэль. - И их достаточно, - отрезал Всеволод, сверкнув глазами, давая понять, что разговор окончен, - все свободны.       Они вышли в яркое весеннее утро, Алина сощурилась, позволяя солнечному свету прильнуть к ней. А потом удержала за руку Дарклинга. - Спасибо, - произнесла тихо. Мужчина посмотрел на нее долгим, неопределенным взглядом. Что-то было в нем, чему Алина боялась давать объяснение. Не привычное восхищение, не ласкающая нежность, не восторг, что-то иное, что-то больше, от чего вдруг стало страшно настолько, что Заклинательница крупно вздрогнула. Дарклинг аккуратно высвободил руку. - Я обещал защищать тебя, - произнес спокойно, - и от слов своих не отказываюсь, - он кивнул ей и пошел прочь, оставляя Алину, хмуро смотреть ему вслед.