Сердце мира

      В первую секунду Алина подумала, что ослышалась. Невозможно! Нет свидетелей. Не выжил никто. Никто не мог ее обвинить. Потом задрожала, побледнев, как полотно. Взгляд в панике заметался. Нелепая мысль: «Бежать!» Но куда? Не в окно же прыгать.       Тишина звенела, давила на уши, даже треск огня в камине отодвинулся на задний план, собственное сиплое дыхание оглушало. Мир вокруг словно был за плотной стеной, глухие звуки чужой речи казались бессмысленной тарабарщиной. О чем они говорят? Чего хотят? Неужели они пришли за ней? Но...       Алина тряхнула головой, сбрасывая наваждение, делая шаг вперед. Александр молниеносно выбросил в сторону руку, останавливая девушку. Нелепо. Он не сможет сделать ничего. Он, может, и генерал гришей, но не всесильный правитель, который одним словом может и миловать, и карать.       - Александр, - тихо произнесла Алина, поднимая голову. Взгляд Дарклинга метался по ее лицу, выискивая что-то, ведомое только ему одному. Рука его едва заметно подрагивала, в комнате стало темнее. Щупальца тьмы поползли в коридор, поглощая свет, опутываясь вокруг ног солдат, бледные лица которых маячили на периферии зрения. Они застыли все, словно нелепые фигуры на бездарной картине. Воздух вибрировал, дрожал.       С губ Заклинательницы сорвался тихий вздох. Она понимала, что сейчас они не смогут сделать ничего, что любое опрометчивое действие, готовность к которому Алина читала в глазах Александра, приведет их к катастрофе. Не то, чтобы Алина хотела умирать за то, что защищалась. Да и вообще не хотела умирать. Но на карту поставлено нечто гораздо большее чем ее жизнь. И им следовало поступить благоразумно - отступить сейчас, чтобы потом выиграть.       - Александр, - снова позвала Алина, заставляя тени светлеть. - Ты не задержишься там надолго, - он взял ее руки в свои и поцеловал костяшки, - обещаю. - Все это бесконечно трогательно, - послышался недовольный голос Клосса, - но...       Молниеносное движение стремительной тени, и фьерданец отлетел к стене, ударяясь спиной и затылком, охнул, сползая на пол. Дарклинг, не выпуская руки Алины, развернулся, сделал неуловимое движение кистью, и Клосса протащило по полу. Лицо Заклинателя приобрело свирепое выражение, он сделал шаг вперед, намереваясь ударить еще раз, тень обвилась вокруг шеи фьерданца.       Все произошло за доли секунды, Алина сжала руку Александра, останавливая. Ей не было жаль Микаэля, разумеется, но тот ни за что просто так не оставит то, что произошло сейчас.       - Вы за это ответите! - с трудом поднимаясь, вытирая кровь, которая пошла из носа, прохрипел фьерданец, - я это так не оставлю! Ваша шлюха... Дарклинг все же сжал кулак, и Клосс захрипел, царапая шею, пытаясь сбросить удавку из тени. - Дарклинг! - выкрикнул начальник стражи, - я сейчас и вас арестую! Солдаты сделали шаг к Александру и Алине, которую он так и не отпустил. Тень рассеялась, бледный Клосс тяжело дышал. - Следите за языком, Клосс, - процедил Александр, - если я еще раз услышу от вас хоть слово о госпоже Алине, вам не поздоровится! - он снова посмотрел на девушку, взгляд его смягчился, хотя искорки ненависти и ярости еще мерцали в глубине, - я вытащу тебя, даже не сомневайся.       Он быстро поцеловал ее в губы и отпустил.       Алина еще какое-то время машинально тянулась к его руке, но сама уже оказалась среди сомкнувшегося строя солдат. Высоко вскинула голову, старалась не смотреть на Клосса с окровавленным лицом. Руки ее дрожали, и Алина сжала их в кулаки, старалась идти твердо, а все равно споткнулась. Один из солдат поддержал ее. И, - удивительно дело! - улыбнулся и ободряюще подмигнул. Алина дернула уголком губ в ответ, прошептала слова благодарности.       Надо же. Не все их ненавидели. Наверное, этот солдат сражался под стенами Ос Альты, видел, что гриши жертвовали своей жизнью наравне с отказниками, а не плели интриги, стремясь уничтожить тех, кто гришами не являлся. Впрочем, теперь Алина беспокоилась о том, как бы у Александра не было неприятностей потому, что он напал на Клосса. А еще в глубине души тлело довольство. Было приятно, что он заступился за нее, не думая о последствиях, хоть это и было неразумно. Впрочем, - Алина помрачнела, - неразумно было убивать племянника фьерданского генерала.       Проклятье! Чем она только думала? Впрочем, она не думала. Это было, словно в бою, либо убьешь ты, либо убьют тебя. Не предполагалось, что хоть кто-то об этом узнает. Да еще и сдаст ее новоиспеченному царю Равки. Кто? Зачем? И на кого направлен удар? На нее? На Дарклинга? На гришей в целом? На Равку?       Выгоду от ее казни получали, несомненно, фьерданцы. И Всеволод, если он желает избавиться от гришей. Но царю пока нет необходимости избавляться, царю они пока нужны. Гражданская война в самом разгаре, а обученные и натренированные гриши - сила, с которой мир в Равке наступит быстрее.       Тогда фьерданцы? Допустим. Но как много они могут сделать на территории Равки? Едва ли ее арест произошел без одобрения царя.       Старкова кусала губы, чувствуя, что запутывается все больше.       Они прошли по коридорам, а потом спустились вниз, туда, где находились темницы. Алина поежилась от сырого, прохладного, затхлого воздуха. Снова она была в одном тонком платье среди холода. Это становится утомительной закономерностью.       Девушка усмехнулась зло, когда перед ней открыли дверь камеры. - Госпожа Алина, - начальник стражи даже слегка ей поклонился, указывая на распахнутую дверь. Надо же, какая вежливость! - Спасибо, - кивнула со всем возможным достоинством Старкова и прошла внутрь.       Дверь с грохотом захлопнулась у нее за спиной, погружая девушку во тьму. Алина вздохнула и махнула рукой, создавая свет, с интересом огляделась.       Камера была небольшой, шесть на шесть шагов, не больше, но удивительно чистой. Старкова никогда не бывала сама в тюрьме, за все шесть лет незаконной жизни в Кеттердаме ни разу не попалась. Но как-то вытаскивала девочек Двора чудес из тюрьмы столицы Керчии, и там было гораздо менее уютно, чем здесь, мягко говоря. Так что, Алине было с чем сравнивать. Интересно, это ради нее так расстарались или все темницы под царским дворцом такие уютные?       Хмыкнув, девушка прошла по камере. Здесь была кровать с тонким матрасом, маленькой подушкой и даже коротким одеялом, стол, стул, кувшин для умывания и отхожее место. Каменный пол был чист, под потолком - два малюсеньких окошка, забранных решетками, холодный ночной ветер гулял по камере, в которой, конечно, не было ни огня, ни света, кроме того, что создала Заклинательница Солнца своими руками - каждая милость имеет границы.       Девушка села на кровать, поерзала, словно оценивала удобство, фыркнула от собственной глупости и улеглась, укрывшись одеялом, погасила свет. И уставилась во тьму, разглядывая очертания своего прибежища, хотелось верить, что временного.       Поразительное великодушие со стороны царя к преступнице и убийце. С чего бы это?       Алина тут же отмела мысль о том, что Всеволод боится Дарклинга. Если бы боялся, так не тронул бы Алину вовсе, или убил бы уже самого Заклинателя Теней и всех гришей. Они, увы, не неуязвимы, и, хоть нужны Всеволоду, но всякая нужда имеет границы. Порой, когда доходишь, до точки, уже не важны последствия. Мысль о том, что царь так хорошо относится к гришам, что у них в случае чего будут самые хорошие камеры, как для аристократов, показалась еще более нелепой.       Значит, Всеволоду нужно что-то от нее? Именно от нее, раз оказался так милостив. И обвинение всего лишь повод? Возможно, но Алина слабо представляла себе, что могло от нее понадобится царю и для чего тогда ее запирать в тюрьме? Чтобы у нее не осталось выбора, кроме как исполнить приказ царя? Чтобы не дать ей посоветоваться с Дарклингом?       Вопросы, вопросы, вопросы. От них гудела голова.       Или все гораздо проще. Она преступница и понесет наказание. А камера, ну что же, камера, просто место, где ее заперли в ожидании суда и казни. Ну или казни без суда. В конце концов, в военное время не до церемоний.       Алина думала, что не уснет, все же незнакомое место, переживания о том, что будет дальше, но очень быстро провалилась в тяжелый и мутный сон.       Ей снилось, что она вновь бежит сквозь снега, одна, замерзшая, уставшая. Она кашляла, и на губах ее была кровь. Руки в кандалах не слушались, пальцы едва гнулись. Выла злобно вьюга, ветер швырял в лицо пригоршни снега, который налипал на ресницы, слепя.       Алина упала на колени и больше не смогла подняться. Не было сил, не было воли к жизни. «Вот и все», - билось в голове, - «вот и все. Вот так. Вот так». В свисте ветра послышался чей-то злобный, визгливый, довольный хохот.       А потом Алина вздрогнула и проснулась. Светало. Предметы в камере приобрели серый оттенок. Было холодно, гораздо холоднее, чем вечером.       Алина лежала, не в силах пошевелиться, все еще во власти сновидения, в котором она умирала. Тело, словно каменной плитой придавило, но пошевелиться не было сил. Девушка и дышала-то с трудом, облизнула пересохшие губы, чувствуя противный привкус во рту.       Нужно было подняться, нужно было размять затекшие конечности, умыться и прополоскать рот, но отвратительная слабость во всем теле не давала этого сделать. С тихим стоном Алина закрыла сухие глаза, чувствуя противную резь, вновь облизала губы. Горло драло, очень хотелось пить. Ощущения были пренеприятнейшие, словно бы ее вновь настигла лихорадка. Но гриши не болеют, твою мать!       Наверное, только злость и дала силы. Алина распахнула глаза, решительно села на кровати, поморщилась, когда закружилась голова, махнула рукой, призывая свет, но... ничего не произошло. Похолодев, Старкова пыталась снова, и снова, и снова. Но серенький свет раннего утра, словно насмехался над ней. «Это все скверна», - подумалось вдруг, - «последствия использования скверны». Она лишилась сил. Она больше не гриш. Она... Злобный хохот вновь раздался в голове, виски сдавило чудовищной болью, послышался звук ключа, проворачивающегося в замке, скрип двери.       Алина резко села на кровати, испугав стражника - еще совсем молодого парнишку, который... принес ей завтрак. Парень уставился на нее с натуральным ужасом в глазах, Алина замерла на кровати, зачем-то придерживая одеяло на груди, хоть спала в одежде. Сердце стучало где-то в районе горла, пульсировала кровь в висках - это был только лишь сон. Пить хотелось невыносимо. Не лучшим решением было призвать свет, создавая освещение, но не сделать этого Алина не могла, она должна была убедиться, что ее дар все еще с ней.       В маленькой камере засияло солнце, парень едва не выронил поднос с едой, прыжком достиг стола, грохнул еду на столешницу и вылетел из камеры захлопнув дверь с такой силой, что стены вздрогнули. Заскрежетал ключ, все стихло.       Алина посидела мгновение тупо глядя прямо перед собой, а потом захихикала весело. Святые, она никогда не думала, что гришей можно настолько бояться! Это выглядело забавно, хотя она могла и лишиться вполне приятно пахнущего завтрака, если бы парень его уронил. Следовало быть осторожнее, но только по этой причине.       Улыбаясь, Старкова поднялась, быстро умылась и принялась за еду - вполне сносный, почти свежий хлеб, сыр, даже немного масла - поразительная роскошь, чистая вода в кувшине. В общем, отдых в такой комфортабельной тюрьме можно было бы даже назвать приятным.       Может, ей это так и расценивать? Как отдых от всех забот и дел? Пусть сами крутятся с новыми гришами, тканью для кафтанов, дворцом Дарклинга, гражданской войной, фьерданцами, землями и скверной.       Девушка скривилась, последняя мысль напрочь отбила все веселье. Неприятный и пугающий сон снова захватил все мысли. Свет в камере дрогнул. Но Алина не дала ему потухнуть. Ни за что!       После завтрака девушка некоторое время послонялась по камере, сидеть на хотелось. Было скучно, если честно. Непрошеные мысли лезли в голову. Поэтому, когда вновь послышался звук открываемой двери, Алина уставилась на ту даже с надеждой.       Вообще она думала, что к ней придет Дарклинг, но и появлению в камере царя не слишком-то удивилась. Поклонилась низко, реверанс, который так здорово делала Женя, Алине не давался, и она оставила для себя простой поклон. В конце концов, она простолюдинка, ей можно. Вслед за Всеволодом в камеру вошел начальник личной гвардии. Ланцов посмотрел на него недовольно, поджал губы. - Это может быть опасно, Ваше Величество, - упрямо произнес мужчина, словно продолжал начатый разговор, а потом посмотрел на Алину даже с толикой вины. - Не думаю, - негромко отозвался Всеволод, глядя на девушку, - полагаю, что госпожа Алина не станет совершать глупостей, ведь так? - спросил с нажимом. Старкова отмерла, нахмурилась, а потом дерзко улыбнулась. - Обещаю не убивать и не причинять вред. Всеволод грозно нахмурился, начальник гвардии недовольно выдохнул. - Вот видишь, Богдан, госпожа Алина весьма благоразумна, мне ничего не грозит, - его тихий, властный голос заставлял замереть, заставлял прислушиваться.       Алине всегда нравились люди, которым не надо орать, чтобы утвердить свою власть. И стоило признать, что Всеволод не был так уж противен Старковой.       Он не был слабовольным и глупым, не был и самодуром. Он жаждал власти и был готов идти до конца, но кажется, искренне заботился о стране. Он дал права гришам, расширил права крестьян, самые бедные хозяйства получали отсрочку от налогов, пока не закончится гражданская война, он обязал дворян либо служить, либо давал возможность откупиться. И то, и другое было весьма полезно и для армии, и для казны. У него была высокомерная дочь, но он оставил при себе маленького Антона, собираясь воспитать его как члена царской семьи, невзирая на недовольство и страх его советников и министров. На самом деле, очень умный ход - свой гриш среди себе подобных, и Ланцов, и солдат Дарклинга. Прекрасный вариант и для слияния двух разных миров, и для шпионажа, в чью пользу еще только предстояло узнать, но поступок был хороший. Всеволод был грамотным управленцем и неплохим полководцем, прислушивающимся к мнению других. Николай сказал, что это большая редкость среди Ланцовых. «Мы слишком самостоятельны, солнышко!» Зоя тогда ядовито ответила, что это можно сформулировать правдивее: «Корона голову жмет!» Ей нравилось подначивать царевича, а он и не был против.       Богдан покинул их, качая головой, бросив на Алину последний предупреждающий взгляд. Дверь закрылась, но запирать ее никто не стал. Мгновение Старкова гипнотизировала взглядом замок, а потом посмотрела на царя.       - Вы же не станете пытаться бежать, правда, Алина? - спросил Всеволод мирно, - это же глупо, а вы не глупы, чем мне и нравитесь. Так мало сообразительных и преданных людей, вы себе не представляете, - мужчина вздохнул, показалось, что даже искренне.       Алина смотрела на него во все глаза. Она ему нравится? Девушка-то полагала, что царь ее едва замечает, и оказалась неправа.       Ланцов же тем временем прошел к колченогому и на вид не слишком надежному стулу, посмотрел на него, как-то весело хмыкнул и все же сел. Стул угрожающе заскрипел под его массивной фигурой.       - Присаживайтесь, Алина, - Всеволод махнул рукой в направлении кровати, - нам предстоит долгий разговор. Старкова осторожно уместилась на самом краешке, сидела, выпрямив спину и сложив руки на коленях, как примерная ученица. - Мне нужно, - произнес Всеволод после непродолжительного молчания, - чтобы вы кое-что сделали для меня Алина. Это будет ваше особое задание вдали от столицы. Старкова склонила голову набок, прищурилась. - А это место, - обвела взглядом камеру и вновь посмотрела на царя, - гарантия того, что я соглашусь? Всеволод едва заметно улыбнулся. - Я же говорил, что вы очень умны, - ответил, кивнул одобрительно, помолчал, - мне плевать, на самом деле, убили вы Кристера или нет, честное слово. В конце концов, он собирался сжечь вас на костре, имели право, - пожал плечами с таким видом, словно они не убийство обсуждали. Алина моргнула раз, другой, втянула воздух, выдохнула. - Вы что же, - начала, глядя недоверчиво. - Все знаю? - приподнял бровь Ланцов, - ну, конечно, Алина! Дарклинг мог сочинять сказки для остальных, - хорошие, нужные сказки, я признаю это, - но не для меня. Я знаю, что вас похитили. И знаю о результатах допроса целительницы, - он поморщился, - и меня крайне не радует, что фьерданцы ослабляют мою армию. Потому что гриши, Алина, часть моей армии, понимаете? Оторопевшая Заклинательница кивнула, во все глаза глядя на спокойного царя. Он смотрел снисходительно, как на маленькую девочку. Такой расклад Алине не нравился совершенно. - Но перейдем к делу, - продолжил царь, - будет суд. Совершенно оправдать вас мы не можем, но я обещаю вам ссылку. Алина вскинула брови. - Временную? - Если успешно выполните задание, то вернетесь, - пожал плечами Всеволод, в глазах его блеснул огонек. Девушка помолчала, размышляя, напряженно смотрела на царя исподлобья. - Если выживу, да? Всеволод не ответил, молчал, позволяя Заклинательнице додумать все, что угодно. И это девушке очень не понравилось. На самом деле, можно было сказать, что ей даже давали выбор. Она могла отказаться и умереть за убийство Кристера или согласиться и попытаться выжить. - Что я должна сделать? - спросила решительно, заставив Ланцова улыбнуться ее нетерпению, но тянуть у нее не было желания. Алина и так нервничала, сжимая потными от волнения ладонями край кровати. - Николай со свитой отправляются на север для официальной передачи земли фьерданцам, как мы и договаривались. Там он встретится со старшим сыном короля Фьерды, с наследником престола Ледяного двора, - Всеволод улыбнулся, обнажая зубы, - я хочу, Алина, чтобы вы отправились с моим племянником, чтобы все прошло гладко. И мы не начали войну. Сейчас Равка не может позволить себе воевать на два фронта. - Что? - удивилась Алина, недоверчиво глядя на царя, Всеволод оставался безмятежен. «Но где же опасность?» - хотелось вслух спросить Алине, потому что поездка в Николаем на север не выглядела опасной. Или девушка чего-то не знает. Или не умеет читать между строк, - я не понимаю, - призналась Алина. - Видите ли, Алина, - вздохнул Всеволод, - мое правление началось не слишком удачно, - мужчина поморщился, - гражданская война, разрушенная столица, гриши в моем войске. Теперь вот мы отдаем кусок Равки ненавидимому соседу, - он покачал головой, - поверьте, Алина, мне не нравится это решение, но выбора у меня нет. Мне нечем расплатиться. Но я хочу показать Фьерде, что мы сильны, и для этого мне нужны вы. Вы должны не просто поехать, вы должны продемонстрировать всю силу вашего дара. - Интересно, как? - выпалила Алина раздраженно и тут же смутилась, вспомнив, кто перед ней, - извините меня, Ваше Величество, но я не понимаю, почему именно я и отчего вообще вдруг такая милость? - Вы недооцениваете силу символов, Алина, - ответил ей царь, прищурился, глядя почти весело, - поговорите на эту тему с Александром, - хмыкнул, - уж он-то понимает, как важны внешние атрибуты. Вы и он - персонажи старой фьерданской легенды, знаете о ней? - Святые! - закатила глаза Старкова, - это же глупость! Свет и тьма, союз нерушимой силы, священная война, доблестные воины Джеля! Да кто в это верит вообще? Всеволод рассмеялся. - Сразу видно, что вы долго прожили в Керчии, а до этого в Колониях, - он одобрительно кивнул, - мне близка ваша практичность, но фьерданцы, как и равкианцы, кстати, - он скривился, - весьма суеверны. Я хочу показать им, что гриши - сила, которую следует бояться врагам Равки, но не мне, как уже злословят вокруг. Кроме того, вы при вашей силе - гарантия безопасности для Николая. Все же он мой наследник.       Алина открыла рот и закрыла его, не решаясь задать вопрос о смерти Глеба. Знал или не знал Всеволод о том, что прикажет сделать Дарклинг? И не потому ли отсылал Алину? Разделяй и властвуй.       Скрестив руки на груди мрачно смотрела на царя. Был ли у нее выбор? Может быть, на севере далеко ее убьют? Может, здесь, в столице, Александр совершит ошибку, и будет уничтожен?       Она не хотела уезжать. От дурного предчувствия мороз продрал по коже, зубы свело, словно съела кислое. Проклятье!       Вчера, увидев на пороге комнаты Дарклинга Микаэля Клосса, Алина была уверена, что это он каким-то образом узнал о том, что она убила Кристера, и сказал царю. Глядя сейчас на Всеволода, Алина уже не была в этом так убеждена. Что, если все было с точностью до наоборот: это Всеволод узнал, узнал давно. И с чьей подачи Кристер Клосс решил похитить и вывезти во Фьерду для казни Заклинательницу Солнца? Удобная тактика: использовать их, а потом разъединить. Снова использовать. И уничтожить. Дарклинг строит планы о доме, но может случиться так, что и дома-то никакого у них не будет.       - У вас нет выбора, Алина, вы же это понимаете, - мягко произнес Всеволод.       Алина криво усмехнулась. Как там говорят? Мягко стелет да жестко спать. Девушка опустила взгляд, пристально разглядывала носки не слишком чистых ботинок. Он был прав: выбора у нее не было. Но было пространство для маневра.       - И еще, госпожа Алина, - царь поднялся, - Дарклинг ничего не должен знать об этом разговоре. Пусть думает, что в силах спасти вас. Алина молча склонила голову, показав, что поняла и повинуется. - Хорошего дня, Алина, - кивнул Всеволод и вышел.       Мгновение Алина гипнотизировала закрывшуюся створку. Звук ключа заставил ее вздрогнуть, словно очнуться. Рыкнув зло, Старкова резко хлопнула в ладоши, заставляя свет вокруг взорваться ослепительным сиянием, а потом потухнуть.       Дарклинг ничего не должен знать? Чтобы они были еще слабее? Ну уж нет. Идти на поводу у царя Алина не собиралась. ***       Хуже всего, как ни странно, оказалась скука. Всегда деятельная, Алина сходила с ума, не зная, куда себя деть. Время тянулось подобно золотой нити канители. Девушка всегда восхищалась мастерами, которые вытягивали золотые и серебряные нити, работа была такая долгая, нудная, требующая концентрации и осторожности. Стремительная Старкова никогда бы не смогла ею заниматься.       В камере было совершенно нечем заняться. Хоть бы книгу оставили, что ли, какую-нибудь!       От тоски хотелось рычать и лезть на стену. Пыталась спать, но сон не шел, да и, памятуя о ночных кошмарах, решила, что сон - это не самая лучшая идея.       Поэтому теперь сидела за столом и, преломляя свет то так, то эдак, пыталась сделать кувшин невидимым. Кувшин вместе с водой, стол, воздух вокруг нагревались, сияли и мерцали, но исчезать кувшин не спешил. Алина стискивала зубы, хмурилась, но упорно продолжала свои эксперименты. Александр сказал, что это возможно, значит, возможно. Исчезал то один фрагмент посуды, то другой, вода, кажется, скоро должна была закипеть, но конечный результат был далек от того, что хотела Заклинательница Солнца.       Увлеклась так сильно, что не сразу услышала, как открывается дверь, и даже голову не подняла, чтобы посмотреть, кто пришел.       - Что ты делаешь? От неожиданности Старкова вздрогнула, неловко взмахнула руками, задевая злосчастный кувшин, он протанцевал по столу, Алина едва успела его подхватить, расплескав воду себе на платье. Девушка выругалась, заставив Александра рассмеяться.       Алина посмотрела бы возмущенно, но так была рада его видеть, что стремительно пересекла разделяющее их пространство, чтобы броситься мужчине на шею. Он тут же прижал ее к себе, а Старкова дышала шумно в шею, осмелела и поцеловала за ухом, ловя едва заметную дрожь. Едва не рассмеялась. Святые! Что они делают! Она же в тюрьме! Нужно было немедленно отстраниться, но Александр прижал ее к себе крепче, приподнимая над полом, а сама Алина снова поцеловала его в шею.       - Ты пришел, - выдохнула нелепо, ощущая облегчение, понимая, что после разговора со Всеволодом была готова и к тому, что Александр не придет, ведь их переиграли.       Алина еще не понимала ни смысла игры, ни ее правил, но осознавала, что вокруг них, - вокруг всех гришей, - закручивается какая-то интрига, которая затягивает, подобно водовороту на реке. Чтобы спастись, следовало нырнуть поглубже.       - Я здесь, - пробормотал Дарклинг, сделал шаг в глубь камеры, - я здесь. Все хорошо. Все хорошо, Алина, - он усадил ее на кровать, сам сел рядом, сжал ее руки, заставляя свет разгораться в груди, теплом разливаться по телу, знакомым жаром, от которого едва-едва сияла кожа, - все хорошо, - повторил заглядывая в глаза взволнованно дышащей девушке. Она хотела крикнуть, что ничего не хорошо, но Александр начал торопливо говорить, очевидно, желая Алину успокоить: - У них нет никаких прямых доказательств. Невразумительные свидетельства. Слова каких-то крестьян, которые сами толком не могут объяснить, что они видели, кого они видели, несут бредни про разгневанную святую, против твоего слова. Чушь и ерунда. Будет суд. Но никто тебя не обвинит, просто не смогут. Просто нужно немного потерпеть. И ты снова будешь свободна. Слышишь, Алина? Будешь. Свободна. - Не буду, - помотала головой Старкова, поднимая на Дарклинга уставший взгляд, - не буду. Его Величество отправляет меня на север. Вероятно, есть у них все же какие-то доказательства моей вины. Александр нахмурился. - С чего ты это взяла? - Он сам мне сказал, - просто ответила Алина, отведя взгляд, хотела отпустить руки, но Дарклинг удержал. - Что он тебе сказал? - процедил.       Алина кусала губы, молчала. Может, она все же не должна была рассказывать Александру? Что, если она подвергает его опасности, рассказывая? Что, если их подслушивают прямо сейчас? Девушка в панике дернулась, огляделась, словно могла заметить шпиона, словно могла вернуть свои слова назад.       - Алина, - послышалось твердое, - посмотри на меня. Старкова уставилась на Александра перепуганным взглядом, мужчина смотрел спокойно, даруя ей силы, которые у нее куда-то стремительно исчезли. - На меня, - приказал Дарклинг, - вот так, - смягчился, - что происходит? Объясни мне. Отступать было поздно. Алина сбивчиво рассказала о визите царя, о ссылке, о запрете рассказывать Александру. - Ты все правильно сделала, - твердо произнес мужчина. С каждым ее словом он мрачнел все больше, глаза его темнели, а губы кривились. - Не уверена, - покачала головой Алина, - я подвергаю тебя опасности. Он хочет рассеять гришей по стране. А нас слишком мало, чтобы каждая отдельная группа могла постоять за себя. - Ты нас недооцениваешь, - ухмыльнулся Дарклинг, - он отправит тебя на север. Отлично. Мы сумеем повернуть это в нашу пользу. Девушка покачала головой. Могла только позавидовать уверенности Александра. - Отлично? - вскинула бровь. Ей это совсем не казалось отличным. Дарклинг словно ее не слышал, нахмурившись, размышлял о чем-то напряженно. - Если Всеволод отсылает вместе с Николаем не только солдат, но и гришей, он ждет какой-то провокации, - начал рассуждать мужчина, - провокация со стороны Фьерды едва ли возможна. Им это просто невыгодно. Они хотят получить свои земли и поскорее убраться из негостеприимной Равки. Значит, провокация будет с нашей стороны, направленная на Фьерду. И если ты, - он в упор посмотрел на девушку, - не будешь достаточно осторожна, то повесить вину смогут на тебя. Отличная идея - вновь во всем обвинить гришей. Убрать их. А заодно на фоне этого скандала и очередной сказочки о злобных колдунах передача земли, которая так ненавистна народу, забудется очень быстро, пройдет мимо. - Ну и зачем нас убирать? - раздраженно произнесла Алина, - мы же служим царю! - Конечно, - кивнул Дарклинг, - служим. А еще становимся силой, которая не очень-то удобна, - он скривился, - война однажды закончится, а мы останемся. Останемся не просто разрозненными, а силой с военной подготовкой. Это опасно в глазах Всеволода. Я думал, что он попробует нас убрать, но не думал, что так скоро, - покачал головой Александр и сверкнул глазами, - в любом случае, тем хуже для него. Мы ударим первыми.       Девушка смотрела на спокойного, даже воодушевленного Александра, взгляд ее скользил по его лицу. Он не казался ни растерянным, ни расстроенным, как она сама. Он словно действительно предвидел то, что происходило. Или просто-напросто держал в голове несколько сценариев будущего развития событий и теперь просто действовал в соответствии со своим планом. Но не мог же он знать, что ее похитят? Что она убьет Кристера? Последние вопросы Алина задала вслух.       - А ты действительно его убила? - полюбопытствовал Александр. Старкова поднялась, обняла себя за плечи. В нос ударил фантомный запах жженой плоти и костей, сладковатый и удушливый. Алина посмотрела на свои пальцы, которые обожгла собственным же светом.       ...иные называют это скверной, мерзостью...       - Я сожгла их дотла, - тихо ответила Алина и замерла, ожидая реакции, - как тогда. На Островах. Только... еще хуже. Дакрлинг молчал. Плотная тишина вокруг давила на уши. Старкова уставилась в стену, разглядывая трещины на каменной кладке. - Я впечатлен, - наконец, произнес Александр, - твоя сила растет. - Это не была моя сила! - выкрикнула Алина, круто разворачиваясь, - понимаешь? Это была... скверна! Заклинатель побледнел, дернулся назад, собираясь отшатнуться, но удержал себя в последний момент. Или ей только показалось? Алина грустно улыбнулась. - Это неправильно, - тихо произнесла девушка, - я пугаю тебя. Александр встрепенулся. - Что? - его удивление было неподдельным, - кто сказал тебе, что это неправильно? - спросил требовательно, - моя мать? Улла? Чушь! - тряхнул головой, стремительно поднимаясь, - не слушай никого! Это тоже сила. Просто, - он помолчал, - иная. Но тебе она спасла жизнь. Разве это плохо? - Моя сила вышла из-под контроля! - воскликнула Алина, - вот это плохо! - Сколько раз она выходила из-под контроля, когда ты только ее осознала? - требовательно спросил Александр.       Девушка молчала, размышляя над его вопросом. Да, не сразу она научилась управлять светом. Долго и мучительно познавала грани своего дара. Училась у тех, кто мог хоть чему-то ее научить. Училась сама. Шла на ощупь, спотыкалась, падала, поднималась снова. Боялась. Отказывалась призывать свет. Но снова и снова возвращалась к нему.       - Вот видишь, - мягко произнес Александр, оказываясь рядом, обнимая, - ничего страшного не произошло. Ты защищалась. Имела право. Он повторил слова Всеволода, и Алина крупно вздрогнула. Но тут же расслабилась в объятиях Заклинателя Теней. - Ты сказал, - произнесла после непродолжительного молчания, - что мы ударим первыми. Как именно? - Я все тебе сейчас расскажу, - был ответ. ***       План Дарклинга был опасен. Снова и снова возникал вопрос: на какие риски готов пойти Заклинатель для достижения своей цели? Казалось, что на любые.       Они спорили. Долго. Потом еще дольше обсуждали. Алине не нравилось то, что предстояло сделать. Она полагала, что последствия будут непредсказуемы. Александр уверял ее, что все последствия просчитаны. Им. Но не ею. В итоге они все же с трудом, но договорились.       Но засыпая Алина вновь и вновь думала о том, что должно случиться на севере. Просыпалась среди ночи, вглядывалась во тьму, засыпала, и на грани сна и яви снова и снова думала о грядущем. Но хоть отвлеклась от предстоящего суда.       Пусть Дарклинг уверял ее, что ничего страшного не произойдет, пусть Всеволод уже заранее вынес приговор, а все же Алина совершенно не горела желанием находиться под пристальным вниманием враждебно настроенных людей. Не желала вновь видеть страх в глазах тех, кто был свидетелем того, что она совершила.       Войдя в зал, первым Алина увидела Клосса. И, не сдержавшись, широко ему улыбнулась. Приятно было видеть на его шее след от удавки. Сначала Алина удивилась, почему фьерданец не залечил рану. Но потом поняла, что даже если бы гордый и надменный генерал подпустил к себе целителя, то демонстрация потери контроля Заклинателем Теней говорила в пользу опасности и неуправляемости гришей. Попытка еще раз доказать, что гриши опасны даже для собственных союзников. Впрочем, не очень-то и нужны такие союзники как фьерданцы, и чем скорее они уберутся с их земли, тем лучше. Улыбка Старковой стала еще шире, Клосс ответил ей свирепым взглядом и отвернулся.       Фыркнув, Алина села на место подсудимой, поерзала на жестком стуле. И тут же встала, когда вошел царь со свитой. Идущий позади всех Дарклинг подмигнул девушке. И невольно подобравшаяся и побледневшая Алина расслабилась. Но стоило признать, что успокоили ее не уверения Александра о том, что против нее нет никаких доказательств, а скорее то, что она нужна для плана царя, а значит, Всеволод вынесет тот приговор, который нужен ему.       Разумеется ни двое крестьян, которые видели ее тогда на окраине деревни и тряслись сейчас от ужаса, не решаясь посмотреть в глаза, ни обличающая речь генерала Клосса, в которой было столько ненависти, что ею можно было бы убить, не принесли Алине радости.       Дарклинг велел ей все отрицать, настаивать на своей невиновности, на том, что согласно официальной версии Заклинательница Солнца была на задании в Балакиреве, но никак не на севере.       - Никогда не бывала в тех краях, - равнодушно обронила Алина, благодаря мысленно девочек во Дворе чудес, замечательную Фанни и веселую Толстушку за то, что научили ее держать лицо, за то, что во лжи ей не было равных.       Ее не оправдали на радость фьерданцам, сочтя показания деревенского старосты и аргументы Клосса достаточными для вынесения приговора, но прямо в зале суда объявили, что госпожа Алина Старкова войдет в состав делегации царевича Николая Ланцова, отправляясь в ссылку подальше от столицы.       Дарклинг выглядел до крайности самодовольно. Все понимали, что оправдательный приговор, несмотря на показания свидетелей, говорит о том, что гриши важны и нужны царю, значит, что они становятся значимой силой в Равке. Алина бы порадовалась, если бы не разговор со Всеволодом, если бы не уверенность в том, что это еще не конец их борьбы за свое место в этом жестоком мире.       Клосс вскочил так резко, что опрокинул стул на котором сидел, бросил в сторону Старковой ненавидящий взгляд и вылетел из зала. Алина, у которой дрожали руки, сцепила их перед собой, проводила генерала хмурым взглядом. Его злость уже не казалась смешной. На что он пойдет, чтобы отомстить за племянника, ведь он и его отряд отправляются вместе с ним на север? Фьерданцы едут домой. Николай и его свита будут почетными гостями в области, которая уже никогда не будет Равкой.       Ну, или останется ею, если их с Александром план сработает.