Сердце мира

      Алина солгала бы, если бы сказала, что никогда не видела таких поместий.       Землевладения в Южных колониях были еще больше, там просто было больше земли. Но там поместья несли больше функциональную нагрузку, там думали об удобстве, но почти никогда о красоте. Там были бескрайние поля сахарного тростника, табака или хлопка, домишки рабов, менее бедные дома надсмотрщиков или управляющих, и, конечно, господский дом - большой, роскошный и аляповатый, безвкусный, как у Терсоо, или более изящный, маленький, как у некоторых его соседей. Алину порой посылали с поручениями в соседние поместья, она обожала это ложное чувство свободы, всегда с удовольствием уходила. И плевать ей было на палящее солнце, на долгую дорогу, на то, что задыхалась от пыли. Она была счастлива, забывала о том, что рабыня.       Поместье графа Киселева было гораздо меньше, чем, например, у Терсоо, но оно было более аккуратным, ухоженным, красивым. К господскому дому вела подъездная дорожка, выложенная булыжником, деревья и кустарники были аккуратно подстрижены, клумбы с цветами располагались в строгом геометрическом порядке, пруд имел идеальную форму круга, а необычные скульптуры были разбросаны по парку, казалось, хаотично, но Алина подозревала, что в этом хаосе есть своя логика.       Фьерданцев, солдат Николая и гришей разместили в ближайшей к дому деревне, принадлежавшей Киселеву, а сам царевич, генерал Клосс с адъютантом, Алина и Женя отправились к графу. Зою Старкова оставила за главную. Шквальная пообещала не лезть на рожон, не устраивать стычек с фьерданцами и отказниками-равкианцами и попросила Старкову быть осторожной. Алина пообещала, хотя не видела для себя опасности. Это скорее Микаэлю и его адъютанту следовало опасаться. Кажется, они и опасались. Во всяком случае, пока генерал и Николай решали, где им лучше остановиться в своем дальнейшем путешествии, адъютант генерала не спускал с Алины и Жени взгляда, чем безмерно веселил Заклинательницу.       Портная очень нервничала, она была бледна, то и дело касалась складок платья, где, наверное, было спрятано письмо, бледнела еще больше, вздыхала как-то странно. В глазах ее поселилась беспросветная тоска, девушка искусала себе все губы, на скулах то и дело вспыхивал румянец, два алых лихорадочных пятна, а потом она снова становилась белее снега.       - Женя? - Алина все же не выдержала.       Она не надеялась на откровенность, но сердце Заклинательницы полнилось сочувствием. Что же такого она должна передать Киселеву? Почему так нервничает?       Право слово, в такие минуты Алина злилась на Дарклинга, так беззастенчиво использовавшего Сафину. И никакие его слова о том, что Женя - лживое и циничное существо, не могли заставить Алину быть равнодушной к портной.       - Все в порядке, - выдохнула Женя и даже попыталась улыбнуться, - немного... нервничаю. Мы... знакомы с графом. Алине не хотелось гадать, какого рода это знакомство. По виду Сафиной, предполагалось, что неприятного. Но зачем тогда поехала? Зачем тогда Александр послал именно ее? Впрочем, Дарклингу-то как раз плевать на чувства Жени. Иногда казалось, что он специально ее задевает, напоминает о том, кто она, пусть и фаворитка царя, а все же шпионка Дарклинга и служит лишь ему. Хотелось верить, что лишь ему.       - Посмотри лучше, как красиво, - произнесла портная, переводя тему, обводя рукой пространство, - у графа прекрасные оранжереи, там много южных растений, ты оценишь. Алина оценила попытку отвлечь ее, но скривилась при упоминании о южных растениях. Не слишком-то ей хотелось напоминаний о рабстве и о той жестокости, которая по-прежнему царила в Южных колониях. - Очень красиво, - отозвалась Алина.       Открывшийся вид действительно был прекрасен: желтый дом с белыми колоннами и куполообразной крышей, широкая дорога к нему, ухоженный парк, нежно-зеленая листва деревьев и кустарников, яркие пятна первых цветов и все это на фон голубого неба и яркого солнечного света - умиротворяющая картина. Было видно, что граф очень любит свое поместье, вкладывается в него. Жаль будет, если этот дом окажется разрушен из-за гражданской войны. Интересно, откуда у графа деньги в такое время?       Последний вопрос Алина задала вслух. Женя с готовностью ответила: - Золотые и серебряные прииски на юге страны на границе с Шуханом, торговля с Амрат Еном не только золотом, но еще и пушниной, которой вдоволь в лесах, принадлежащих графу, а еще на него работают лучшие ювелиры в стране. Они поставляли драгоценности к царскому двору, царица, - Женя грустно вздохнула, - обожала их. Все золото и серебро, которым покрыта резьба во дворце - с приисков Киселева. Его семья поколениями занималась добычей, продажей, изготовлением ювелирных украшений. А теперь еще говорят, что он купил прииск, где добывают нефрит - главный камень Шухана. И это принесет графу дополнительный доход. Он, как и все предыдущие поколения его семьи, преумножал богатство рода. Никакой расточительности, а то, что ты видишь, - Женя кивнула на дом, - небольшая слабость. Она стоит гораздо меньше того, что он получает со своих приисков. - Интересно, - пробормотала Алина, пытаясь представить карту военных действий.       На юге они пока велись не так активно, но вполне могли сместиться и туда. И что тогда будет с приисками графа? А еще Старкова задавалась вопросом: что же это за человек такой - он выжил при смене власти, не потеряв ни богатства, ни влияния, ему благоволили все Ланцовы, и он имел какие-то дела с Дарклингом. Любопытно. Очень гибкий, очень хитрый и очень жесткий человек, судя по всему. Человек, у которого было богатство, но была ли реальная власть? Что может пожелать человек, у которого есть все: древний род, титул, роскошный дом и богатые угодья, налаженное дело и имя при дворе. Но имя лишь как торговца. А чего бы хотелось еще?       Алина едва не повторила движение Жени, едва удержалась, чтобы не коснуться потайного кармана рубашки, где было ее письмо графу. Что же в этом письме?       - У графа есть семья? - спросила Алина. Женя вздрогнула, лицо ее стало белее снега, а искусанные губы посерели, в глазах вспыхнула застарелая боль. И Старкова снова задалась вопросом: а какие же отношения связывали портную и Киселева? И остались ли эти отношения в прошлом? - Сын, - глухо произнесла Сафина, - у него есть сын. Супруга... умерла родами.       Значит, семья у графа тоже есть. Есть все. Почти все. Но естественно, что таким людям всегда хочется больше, в этом суть самой их натуры, в беспрерывной деятельности, в вызове самим себе, в стремлении к большему. Таким был Дарклинг. Таким, со слов Жени, казался граф Киселев.       Он встречал их, стоя на крыльце. Алина с интересом разглядывала высокого, жилистого темноволосого мужчину, чьи виски тронула седина, в безупречном темно-синем костюме. У него было худое, немного вытянутое лицо с узким подбородком и внимательные темно-серые глаза. Алина приметила кольцо-печатку на мизинце левой руки, оно казалось простым, но в том и была его ценность - по-настоящему дорогие вещи не должны бросаться в глаза, кричать о богатстве, по-настоящему дорогие вещи Старкова давно научилась различать. Они спешились, и граф спустился с крыльца. Он поклоном поприветствовал Николая, поздоровался на фьерданском с Микаэлем Клоссом и его адъютантом и мрачно посмотрел на Женю.       - Госпожа Сафина, - склонил голову, любезности в его взгляде не было. Женя присела в реверансе, опустив глаза. А потом взгляд графа уперся в Алину. - Граф, - произнес Николай, мгновенно оказавшись рядом, оказывая поддержку растерявшейся Алине, которая не очень-то понимала, как вести себя с хозяином дома. Он был аристократом, а она никем. Они находились не на поле боя, где все равны, и нет времени думать о сословных различиях. И даже в не тюрьме, где запросто можно было разговаривать с царем, который пришел с угрозами. Или вся правда была в том, что Старкова почему-то оробела под серьезным взглядом графа Киселева? В нем было что-то, что заставляло оцепенеть. Не просто хитрый и умный человек, а очень опасный. - Госпожа Алина Старкова, - представил ее Ланцов. - Заклинательница Солнца, - мягко улыбнулся Киселев, - наслышан. Очень приятно наконец-то познакомиться, - и пока еще более растерявшаяся Алина хлопала ресницами, граф поцеловал ей руку, словно знатной даме, - граф Кирилл Киселев, - представился, будто она не знала, кто он, - прошу в дом и обойдемся без лишних церемоний.       И, не выпуская руку Алины, он сам открыл перед ней дверь, и они первые вошли в огромный холл. Наметанный взгляд девушки тут же оценил неброскую обстановку, Алина подсчитала в уме примерную стоимость и хмыкнула. - У вас хороший вкус, граф, - произнесла, - очень красиво. - Благодарю, - он чуть ей поклонился, поглядывал на нее с хитринкой, - вы, вероятно, устали с дороги. Вас проводят в ваши покои, а затем я всех жду к ужину к шести часам, - он еще раз склонился к руке Алины и отпустил, а потом нашел взглядом Женю, - госпожа Сафина, на пару слов, - тон его стал ощутимо холоднее, портная враз подобралась, напряженная ее поза не укрылась от внимательного взгляда Заклинательницы.       Что же тут происходит?       Две расторопные служанки проводили Алину в ее комнату, где уже была наполнена для нее ванная. Девушка с изумлением разглядывала огромные покои, отделанные темно-коричневыми панелями. Не удержавшись, коснулась рукой, ощущая кожей характерную шероховатость, а потом ударила по дереву костяшкой пальца, а услышав звонкий звук, сначала даже не поверила своим ушам. Это было знаменитое новоземенское черное дерево, и стоило оно невероятных денег. Хмыкнув, Старкова отослала служанок, предложивших ей помощь с ванной, они переглядывались и удивленно смотрели на нее, следя за ее действиями. Ей не хотелось, чтобы кто-то помогал ей, она вполне способна сама справится с купанием. Сама мысль о том, что кто-то будет мыть ее, казалась смущающей.       Девушка быстро разделась и погрузилась в теплую воду, только сейчас поняв, как устала. Она могла научиться ездить на лошади, но такие дальние поездки все еще требовали от нее недюжинной сосредоточенности и отнимали силы. Мышцы постепенно расслаблялись, Алина буквально чувствовала, как уходит напряжение, растворяясь в воде. Она откинулась на край ванны и выдохнула. Было хорошо. Этот дом с его неброской и очень дорогой красотой был хорош. Впрочем, его хозяин был ему под стать. Он не любил выделяться и не любил пускать пыль в глаза. Но что же крылось за этой сдержанностью? Старкова покосилась на небрежно брошенную прямо на пол одежду.       Стыдно признаться, но всю дорогу она хотела вскрыть письмо Дарклинга и прочитать, что же там. И сейчас была крайне рада, что отдала письмо графу до ужина, ведь не была уверена, что не прочтет его сама. Она так устала от тайн!       - Не доверяешь мне? - Нет.       Неужели, до сих пор? После всего пережитого. После пройденных битв. После совместных планов и обсуждений. После разговоров о доверии и честности. После совместной ночи, от воспоминаний о которой до сих пор приятные мурашки бежали по телу.       Старкова кусала губы.       Ты умеешь играть в карты... ? ... нам это пригодится.       Ну а Николай что имел в виду? Он-то чего от нее хочет?       Алина погрузилась в воду с головой, задержав дыхание, закрыв глаза. Вода залилась в уши, оставляя приятную тишину. Старкова была наедине со своими мыслями и чувствами.       Ты в своей любви к нему не видишь ничего.       Или видит все слишком ясно. Алина видела страх - отражение ее собственного. Страх всех гришей. Он становился тем больше, чем больше они приобретали. Одно дело, когда тебе нечего терять и совсем другое потерять то, ради чего ты долго и упорно работал, рискуя жизнью своей и тех, кто предан тебе. Дарклинг не хотел терять гришей и власть, не хотел терять влияние, которое приобрел, не хотел терять свои мечты и планы. И это Алина понимала.       ... его ведет страх, а это очень плохой советчик.       Слова Таты, сказанные, казалось, целую жизнь назад, только сейчас стали понятны Заклинательнице, понятны, как никогда ранее. Дарклинга по-прежнему вел страх, чем больше он обретал, тем сильнее боялся. И Тата была права, страх - плохой советчик. Приобретая новое, Дакрлинг разрушал старое. И создавалось впечатление, что не жалел.       Алина вынырнула из воды, обхватила колени руками и мрачно уставилась на панели из черного дерева. Дело было не в богатстве. Александр был неприхотлив в быту и вообще очень легко переносил все тяготы походной жизни, но дело было в безопасности, которой не было, и во власти, которой было мало. Это была жадность, которая росла вместе с амбициями Заклинателя Теней, жадность, которую он возвел на пьедестал.       Алина подобного не испытывала. Значит, она и сможет удержать Александра от рокового шага. Понять бы только, в чем он.       Девушка вздохнула и вылезла из воды, закуталась в огромное полотенце, подобрала одежду, бросив ее на стул, и упала на мягкую кровать. Простыни пахли вербеной и немного розой, в комнате было в меру прохладно, в меру тепло. Может, Заклинатель и был неприхотлив в быту, а вот Алина ценила силу денег. С их помощью можно было не только добиться всего, чего захочешь, но и сделать свою жизнь комфортнее, а это было, как оказалось, очень приятно.       Девушка зарылась в теплую постель, свернулась, укладываясь удобнее. Если у нее когда-нибудь будут деньги, она себе в комфорте точно не откажет. Бросив последний взгляд на часы на каминной полке, Алина подумала о том, как бы не проспать к ужину, но мысль эта была вялой и мимолетной. Девушка, наконец, уснула.       Когда Старкова проснулась, значительно отдохнувшей и посвежевшей, солнце скрылось за тучами, комната в сером свете казалась мрачнее, все же темно-коричневые панели хоть и выглядели дорого и благородно, а поглощали свет. Но ведь свет - это она, правда?       Старкова махнула рукой, создавая теплое, желтоватое освещение, вспоминая упражнения на корабле. Поняла, как сильно ей не хватает Багры. Ей вновь снилось, что сила ее вышла из-под контроля, что это свет управляет ею, а не она им. Алине хотелось бы, чтобы Багра была рядом, может быть, она бы дала ей какой-нибудь совет?       Почему же она не рассказала раньше? Почему позволила самой учиться через ошибки, которые могли стоить жизни тем, кто оказался рядом? Алина не думала, что Багра не знает о скверне. Скорее всего Заклинательница Теней знала побольше Старковой, но почему же молчала? Или думала, что если скрывать, то Алина никогда и не совершит непоправимого? Но жизнь ее будет долгой, если не сейчас, то когда-нибудь Заклинательница пришла бы и к скверне.       Это тоже сила... Просто иная.       Заклинатель был спокоен, говоря ей о скверне. Но почему же самой Алине так страшно?       Она вспомнила стену из света, которую создала невольно и которой не могла управлять. Разве это было хорошо? Нет. Точно нет. Такая сила, сколь бы соблазнительна она ни была, Алине вовсе не нужна.       В дверь постучали, Старкова дернулась было убрать свет, а потом решительно тряхнула головой: нет, она не станет этого делать. Она Заклинательница Солнца и не станет этого стыдиться!       - Войдите! В комнату вошли служанки, две из которых были уже Алине знакомы, они поклонились, ничего не сказали по поводу освещения, за ними вошли еще две девушки, одна из которых несла светло-сиреневое платье, отделанное темным кружевом. Алина часто-часто заморгала, уставившись на него. - Госпожа Алина, Его Сиятельство прислал нас помочь вам собраться, - произнесла одна из служанок.       Она смотрела дружелюбно и, кажется, ей не было дела до того, что перед ней гриш. Старкова же растерялась, она смотрела то на замерших девушек, то на платье, потом бросила взгляд в большое зеркало. Руки ее неловко дернулись к волосам, спутанным от того, что Алина не высушила их перед тем, как заснуть. Осознав, что она стоит, по-прежнему завернутая только в полотенце, Старкова окончательно смутилась, неловко повела плечами, вспомнив о шрамах на спине.       - Я... - Мы поможем, госпожа, - решительно произнесла служанка, дружелюбно улыбнулась и шагнула к Алине, которая едва удержалась от того, чтобы не шарахнуться прочь. - А платье... это обязательно? - неловко спросила Старкова. - Вам не стоит переживать, госпожа, - невозмутимо ответила служанка, - на ужине будут только Его Сиятельство и его гости, никого не смутит столь простой наряд. У Заклинательницы приоткрылся от изумления рот. Простой? Нет, Алина видела и более роскошные и дорогие наряды, но простым платье точно не было, хоть и не было усыпано драгоценностями от воротника до подола. Но ткань, очень приятная на ощупь, явно была дорогой, расшитой серебряной нитью и отделанной тончайшим кружевом. Алина нервно сглотнула. Признаться, что не слишком-то умеет носить такие платья, было как-то неловко.       Служанки смотрели выжидательно. И Заклинательница сдалась, махнула рукой, показывая, что готова к сборам. Девушки тут же повеселели, защебетали, засновали вокруг. Старковой только оставалось подчиниться, их неуемная энергия вызывала невольную улыбку, а их равнодушие к тому, что она гриш, заставляло испытывать жгучую благодарность.       Платье оказалось больше на размер, и Алина почти расстроилась, что ей не придется носить его за ужином. Но не тут-то было. - Ничего, с чем нельзя было бы справиться, - произнесла одна из девушек, а потом сделала пару неуловимых движений рукой, и платье село, как влитое. - Ты прочница! - выдохнула Алина. - Яна, к вашим услугам, госпожа Алина, - поклонилась девушка и улыбнулась, - спасибо за свет, с ним гораздо удобнее работать. - Спасибо, - выдохнула Старкова, сама не зная, за что благодарит. За то, что кто-то оценил ее дар или за то, что из зеркала на нее смотрела если и не знатная дама, то вполне зажиточная горожанка, которой не стыдно показаться на ужине у графа. - Я провожу вас, госпожа, - предложила Яна. И Алина с готовностью согласилась.       Пока они шли по коридорам, Алина пыталась привыкнуть к платью, к тому, как оно сидит, как ощущается, как приятно сминается под пальцами ткань юбки, которую Старкова пыталась придержать, пока они спускались по лестнице.       - Его Сиятельство знает, что ты гриш? - вполголоса спросила Старкова, покосившись на уверенную Яну. - Конечно, госпожа, - спокойно отозвалась девушка и, увидев замешательство на лице Алины, сочла нужным пояснить, - Его Сиятельство - очень добрый человек. - Добрый? - дернула уголком губ Старкова, в глазах ее запрыгали смешинки. Отчего-то Заклинательнице казалось, что дело тут вовсе не в доброте, а в выгоде, и Яна своими дальнейшими словами только подтвердила этот вывод: - Его Сиятельство ценит эффективных людей, - произнесла служанка, пожав острыми плечами, - а гриши могут быть гораздо эффективнее отказников, тем более субстанциалы, - последнее девушка произнесла с гордостью, даже приосанилась. Алина на мгновение растерялась. Она сталкивалась с тем, что иные гриши откровенно презирали отказников и ставили себя выше их, но еще не видела, чтобы между гришами было соперничество. Старкова фыркнула недоуменно. - Тем более, - продолжала Яна, - Его Сиятельство много лет дружит с самим Дарклингом! - имя Заклинателя Теней прочница произнесла с придыханием. - С самим Дарклингом? - вопросительно вскинула бровь Алина. - Мы живем в глуши, госпожа Алина, но вы не думайте, что мы здесь невежественны и не следим за тем, что происходит. Мы знаем о том, что на войне гриши воюют лучше всех! И знаем, что теперь мы не бесправны, что теперь нас нельзя просто так убить или покалечить. Знаем, что это заслуга Дарклинга, и мы ему очень благодарны. - Вот как, - пробормотала Старкова.       Не хотелось расстраивать эту девочку и говорить ей, что права еще не означают безопасность, а Дарклинг вовсе не такой уж светлый герой. Но Алина оценила силу слухов и сплетен, силу общественного мнения, которое делало из Заклинателя Теней не только человека, который отвоевал у Ланцовых права для гришей, но еще и символ надежды, символ того, что лучшее будущее уже наступило.       Вы недооцениваете силу символов, Алина.       Старкова поморщилась. Все же она была человеком приземленным и практичным, для нее не было смысла в символах и старых сказках. Так и во фьерданские легенды поверить можно!       - Мы знаем, что и вы храбро сражались под стенами Ос Альты, и ваш сияющий свет поразил немало наших врагов, - продолжала Яна, глядя восторженно. У Алины пробежали мурашки по спине, охватили затылок, заставив поморщиться от мимолетного укола головной боли. Прочница говорила с благодарностью и признательностью. Вот только с языка едва не сорвались резкие слова о том, что врагами под стенами столицы были точно такие же равкианцы. Но раскол в стране уже произошел, и собрать разрозненную Равку воедино будет не так-то просто. - Вот мы и пришли, - улыбнулась Яна, не замечая, как нахмурилась Заклинательница. - Спасибо, - тихо отозвалась Алина. - Не за что, госпожа Алина, - поклонилась служанка, - всегда к вашим услугам, - она быстро исчезла в коридорах особняка.       А Старкова не спешила входить в столовую, откуда доносился звон бокалов, звук оживленного разговора и тихий смех. Она опоздала? Или же... пришла вовремя, как и было задумано хозяином дома?       Вы недооцениваете силу символов, Алина.       Стоя на пороге, но оставаясь в тени, Заклинательница могла разглядеть присутствующих.       Клосс и его раскрасневшийся от вина адъютант сидели по разные стороны стола, дальше всех от графа, фьерданец, казалось, позабыл о ненависти к равкианцам и запросто участвовал в разговоре, даже подался вперед, слушая графа, что-то оживленно ему отвечал.       Евгения сидела молча, потупившись, касалась ножки изящного бокала, в котором переливалось рубиновое вино, но практически не пила, была бледна, взгляд ее был опущен, словно в чем-то провинилась.       По правую руку от Киселева, конечно, посадили Николая. И здесь он был на своем месте - гость графа, а все же наследный принц в голубом мундире, он был истинным Ланцовым с их надменностью, но с их же очарованием.       А вот девушку напротив Николая Алина никак не ожидала увидеть и даже поморщилась, пока удивление не вытеснило неприязнь, расцветшую на щеках румянцем. Откуда здесь Ульяна Ланцова? Решила остановиться в поместье на пути в столицу? Ох, ну почему же сейчас!       Изящная, улыбчивая, еще больше похорошевшая за эти месяцы, царевна улыбалась, демонстрируя ровные белоснежные зубки, на щеках ее образовывались милые ямочки, делая девушку до крайности привлекательной, в глазах прыгали все те же рыжеватые, лукавые искорки. Ульяна с хитринкой поглядывала на Николая, тот отвечал ей широкой улыбкой.       А вот граф, сидевший во главе стола, глядел на царевну... оценивающе. Именно так расценила бы этот взгляд Алина. Так смотрели на рабов на рынке, словно на неодушевленный предмет, просчитывая пользу или возможную прибыль. Царевна, увлеченная разговором этого взгляда не замечала.       Старкова почувствовала укол в сердце, неприятный холодок пробежал по коже. Так ли случайно оказалась здесь Ульяна Ланцова именно в это время?       Решив, что стоять здесь дальше попросту глупо, а вот так следить за остальными - неприлично, Алина, вздохнув, вошла в столовую.       - Госпожа Алина! - тут же поднялся граф, едва заметно дернул уголком губ в намеке на улыбку, взгляд его скользил по фигуре Заклинательницы, затянутой в платье.       И отчего-то Старкова не ощутила себя красивой, ей стало неловко. Она не умела носить подобные наряды, а, платье, пусть и подогнанное по фигуре прочницей, все равно было не ее. Вслед за графом тут же поднялся и Николай, приветствуя девушку, фьерданцы остались демонстративно сидеть, Клосс фыркнул презрительно и что-то пробормотал себе под нос на фьерданском. Судя по дернувшейся брови Николая, царевич услышал, что именно, но начинать конфликт сейчас было бы нелепо и неуважительно по отношению к хозяину дома.       - Извините меня за опоздание, - пробормотала Алина. - Солнце всегда восходит вовремя, - мягко произнес Киселев, - и не может опоздать, - он вышел из-за стола и подал девушку руку, которую Старкова, поколебавшись, приняла, - прошу, - он провел ее к месту между Николаем и адъютантом Клосса.       Фьерданец шарахнулся от нее, словно от больной красной лихорадкой. Алина хмыкнула весело. Провести недели бок о бок, сражаясь вместе с этими людьми, а все равно пугать их. Что за трусливый народ! Впрочем, скорее это был не страх, а презрение. Для фьерданцев Заклинательница действительно была больна с рождения заразой, от которой лечением был бы только костер.       - Мы будем сидеть за одним столом с рабыней? - пропела Ульяна, глядя на Алину с презрением, поджав губы. Улыбка Алины померкла. Как это она забыла, что эта красивая девочка обладает стервозным характером! - Мы сидим за столом с моей гостьей, Ваше Высочество, - мягко произнес Киселев, но в глазах его мелькнуло неудовольствие, - рядом с героиней битвы при Ос Альте, - он поднял бокал, - я хочу поднять тост за... гришей, - граф посмотрел на Алину, - и за плодотворный союз не только с нашими дорогими соседями, - он кивнул фьерданцам, лица которых приобрели синхронное злое выражение, - но и за прочные союзы внутри страны, - Киселев снова посмотрел на Алину.       Девушка подняла бокал и пригубила терпкое вино, стараясь не поморщиться, когда пара капель попала ей на губы. Ногу, которая не беспокоила вот уже пару месяцев, пронзила фантомная боль, тело напряглось. Святые! Она сможет хоть когда-нибудь до конца отпустить свое прошлое?!       Ульяна надула губы, выпила сразу половину бокала. Алина прищурилась, увидев, как лихорадочно блестят глаза царевны. Нет, это были не просто огоньки свечей, танцующие в глубине красивых карих глаз, это была хмельная дымка, которую так ненавидела Заклинательница Солнца. Сколько же уже выпила Ланцова?       - Так что, сестрица, - посмеиваясь произнес Николай, разрезая мясо и отправляя в рот кусочек, - придется тебе научиться жить в новой реальности. Эта страна теперь твой дом. - Ох, - повела открытыми плечами царевна, - здесь так холодно. И у людей такой акцент! Я изучала равкианский язык, но здесь он звучит иначе! - Это в колониях он звучит иначе, - хмыкнул царевич, - а здесь он звучит так, как должно. - А летнее тепло еще впереди, - произнес граф, - конечно, так жарко, как в Южных колониях, не будет, но тепло и солнце я вам обещаю. Ну а вы, госпожа Алина, - обратился мужчина к Заклинательнице, - я слышал, что вы тоже долгое время жили в Южных колониях, как вам климат Равки?       Он был деликатен, но все равно напоминал Старковой о ее прошлом, которое Алина вроде бы и приняла, а вроде бы и злая правда из уст Ульяны прозвучала обидно. Хотя что тут было скрывать или отрицать? Алина была рабыней. Более того, в Керчии никто и не думал прекращать торговлю гришами, а Южные колонии, как равкианская, так и новоземенская часть продолжали покупать рабов. Хотя равкианская часть Южных колоний вообще-то должна была жить по законам Равки, но Ос Альта была далеко, а выгода от бесплатной рабочей силы гораздо важнее недовольства столицы.       - Терпеть не могла влажную жару, - честно ответила Алина, - вы бывали там? - граф отрицательно покачал головой, и Заклинательница продолжила, - и ничего не потеряли, - хмыкнула, - в отношении климата уж точно. Здесь, в Равке, гораздо приятнее, - в упор посмотрела на Ульяну, - во всем. Здесь гриши не рабы. Царевна поджала губы. - Но вы служите моему отцу! - вскинула голову. - И это большая честь, Ваше Высочество, не принуждение, - мягко произнесла Женя, глядя ласково на Ульяну, гася едва-едва зарождающийся конфликт, переглянулась с Алиной.       Говорить, что гриши служат Дарклингу, а уж потом царю ни портная, ни Заклинательница не стали, хотя отлично друг друга поняли.       - Думаю, что нам стоит выпить за перемены, - вступил Николай, - и новые союзы! - он посмотрел на фьерданцев, - надеюсь, что теперь, пройдя сквозь войну бок о бок с равкианцами, Фьерда изменит свое мнение о соседе и о гришах, которые теперь полноправная часть нашего общества! - За плодотворные союзы, - процедил Клосс, глядя в глаза царевичу, но ни слова не сказал о гришах. - Говорят, на ваших новых территориях, добывают медь и железо, господин Клосс? - поинтересовался Киселев, в глазах его мелькнул огонек, который не укрылся от Алины. - Никогда не интересовался, - пожал плечами генерал, - я военный, мне не интересна торговля. - Решили обратить свой взор с юга на север, граф? - хмыкнул Николай, - поздно, - в глазах его не было веселья. - Как знать, Ваше Высочество, - задумчиво произнес хозяин дома, - как знать. Мы же только что выпили за продуктивные союзы! И пусть господин Клосс не интересуется торговлей, что естественно для человека военного, но я уверен, что во Фьерде найдется немало достойных партнеров.       Алина склонилась над тарелкой, чтобы скрыть охватившее ее смятение, поковыряла вилкой ароматное мясо, в любое другое время от пряного запах специй у нее бы слюнки потекли, но сейчас аппетита не было.       Граф рассчитывал на то, что спорные территории фьерданцы не получат? И хотел их себе?       - А отец всегда говорил, что аристократ не должен заниматься торговлей, - произнесла Ульяна, - это позор! - Поэтому у дядюшки было весьма эффективное поместье в Южных колониях с хорошим доходом от продажи сахарного тростника и табака, - рассмеялся Николай, - может быть, женщине и не стоит вникать в дела торговые, а вот... - Ну что же вы так обесцениваете женщин, Ваше Высочество? - мягко произнесла Алина, - я видела много прекрасных женщин в Керчии, которые весьма ловко торговали и сколотили состояние гораздо большее, чем у мужчин. Женщины хитрее и терпеливее, - улыбнулась вкрадчиво, - а это полезное качество не только в торговле, но и вообще в мирной жизни. Так что, я хочу предложить тост, - Старкова подняла бокал, - за мирную жизнь! - И за прекрасных дам! - вторил ей Николай.       После ужина Ульяну попросили сыграть на клавесине, и зардевшаяся царевна тут же согласилась исполнить простенькую и веселую песенку, которую, как оказалось, знали и во Фьерде, только пели, конечно, на своем языке. Царевна играла, адъютант Клосса пел вместе с ней.       Алина расположилась у окна, выглянула на улицу. Догорал закат, расцветив низкие облака в золотисто-желтый цвет, постепенно уступающий место розовому и сиреневому оттенку неба.       - Я заметил, что вы не выпили вина, - к ней подошел граф. - Я не люблю алкоголь, - сухо ответила Старкова и перевела тему, - у вас красивое поместье, Ваше Сиятельство. - Спасибо, - ответил Киселев, - но я просил обойтись без церемоний, - улыбнулся и протянул бокал воды, - мы ведь союзники с вами, Алина.       В полумраке его глаза отливали темным металлом, словно острый клинок. Красиво. Опасно. Притягательно.       - Да? - приподняла бровь Заклинательница, принимая бокал, отпивая прохладную воду. Граф помолчал немного, он задумчиво смотрел в окно, где быстро стемнело. - Я знаю Дарклинга вот уже несколько десятилетий, - произнес задумчиво, - знаете, это жутко видеть, как проходят годы, а кто-то практически не меняется внешне тогда, как ты сам стареешь день ото дня. Его ждут нелегкие времена, однажды ему придется уйти, пусть и на время. Что бы он ни делал, но полностью гришей Равка сможет принять нескоро. - А вы принимаете? - спросила Старкова, внимательно посмотрев на мужчину. - Я принимаю, - твердо произнес граф, - у меня есть свой корыстный интерес, это верно, но я не враг вам. - Пока наши интересы не пересеклись? - склонила голову набок девушка. - Они уже пересеклись, Алина, - мягко произнес Киселев, а потом посмотрел на Ланцовых, которые теперь играли на клавесине в четыре руки.       А Старкова и не знала, что Николай умеет играть, но пальцы царевича порхали над инструментом весьма ловко.       И девушка подумала бы, что граф ставит на Николая, как и Дарклинг, но... поняла, что Александр, как и Киселев ставит вовсе не на царевича, которому не интересно было правление. Не поэтому ли еще разругались Александр и Николай? Первый желал, чтобы друг сел на трон пораньше, Николай вовсе не собирался этого делать. Но Ульяна оставалась женщиной, ее нельзя было посадить на трон, если только...       - Хотите стать частью царской семьи? - негромко спросила Алина, прямо глядя на Киселева, - эта девочка едва ли согласится. - А кто говорит о согласии, Алина? - безмерно удивился граф, - ну же, не расстраивайте меня, вы делец, как и я, вы много лет прожили в Кеттердаме, философия выгоды вам близка. Гораздо ближе, чем силовые методы Дарклинга, верно? - спросил, прищурившись. - Силовые методы тоже необходимы, - отбила Старкова. - Ну не война же, Алина! - почти с упреком воскликнул Киселев. - Кто же говорит о войне? - хитро прищурилась девушка.       Граф негромко рассмеялся, отсалютовал ей бокалом с вином, которое держал в руках, но из которого не выпил ни капли. Старкова смотрела на мужчину и осознавала, что он ей симпатичен просто потому, что понятен. Он хотел власти, понимал, что не может прийти к ней в одиночку, и сейчас был готов ею поделиться. Это может создать осложнения в будущем, но впервые Алина осознала, что у них-то с Александром есть вечность, и даже если они ошибутся сейчас, время исправить ошибки у них будет.       В Равке была отличная пословица, которая пришлась Алине по вкусу: если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как по ней проплывает труп твоего врага. Ну, или союзника. Терпение - очень хорошее качество, как поняла Старкова.       - А как же Николай? - вполголоса спросила девушка, - он ведь не согласится. - Ему придется согласиться, Алина, - мягко произнес Киселев, - как бы он ни пытался обыграть нас, у него ничего не выйдет, потому что одного шулера за карточным столом обыграть можно при должном везении, но целую... - Банду, - рассмеялась Старкова. - Банду, - засмеялся вслед за ней граф, - целую банду обыграть куда сложнее. Но я деловой человек, Алина, и я предпочитаю сначала переговоры. - При поддержке силовых методов, - парировала девушка. - Верно, - кивнул Киселев, - думаю, что за карточной игрой вы сумеем поговорить вдали от посторонних ушей. Вы же умеете играть в карты, Алина? - Умею, - отозвалась Старкова и посмотрела вдаль, там всходила полная луна, рыжий оттенок ее напоминал ржавчину или застаревшую кровь, красноватое сияние распространялось вокруг, - но я знаю, что в Равке очень популярен вист, а для него требуется четыре человека, не так ли? Поэтому, - она тонко улыбнулась, - я предлагаю, - она заскользила взглядом по комнате, - Евгения, конечно, не откажется составить нам компанию? Граф поджал губы. - Вам она симпатична, - тихо произнес он, - зря.       В этом момент он так напомнил ей Александра, что сердце Алины снова заныло. Нет, она не пойдет на поводу у чужого мнения.       Заклинательница криво усмехнулась и окликнула Женю.