Сердце мира

      Вист считался игрой аристократов, за карточным столом, как говорили, решались судьбы городов и государств, обсуждались важные вопросы и проигрывались целые состояния. Терсоо и его гости любили вист. Хозяин Алины чаще всего проигрывал. А еще вист полагали игрой спокойной и простой.       Впрочем, Флориш всегда говорил Алине, что простых игр не бывает, если играть с умом. - А зачем же садиться за карточный стол просто так, Эл? - поблескивая светлыми, голубыми глазами говорил старый шулер.       Он заприметил Алину, когда они только-только очутились во Дворец чудес. Прошло, наверное, месяца два-три, как Алина, Мал и Весна появились на самом дне Кеттердама. - Иди-ка сюда, девочка, - сказал ей тогда Флориш, - у тебя такие тонкие и красивые пальчики, - он ухмылялся ртом, в котором не хватало половины зубов. Эл посмотрела исподлобья, но подошла.       Флориш обучил ее всему: правилам игры, азам мастерства шулера. Научил ее внимательности, ловкости, проницательности.       - Твои партнеры за карточным столом гораздо важнее самих карт, - наставлял Флориш. Умение понять, кого можно облапошить, а к кому лучше не соваться, было важным в работе Флориша и его друзей. Они брали с собой Эл, она наблюдала, усевшись поблизости от компании, которая обрабатывала незадачливую жертву, которая и не знала, что вскоре будет раздета до нижнего белья. Алина смотрела и запоминала. Иногда участвовала.       Казалось, что Флоришу доставляет удовольствие просто учить Эл, в нем не было желания втянуть ее в свое дело. Тем более, что во Дворе чудес сформировалось свое государство в государстве, в которое картежники не слишком-то хотели кого-то пускать, но охотно прощали Флоришу маленькую слабость в виде Алины, которой он спешил передать свои знания, полагая, что дни его сочтены.       Тогда она казался Эл очень старым, но едва ли ему было даже шестьдесят, просто жизнь на дне Кеттердама, полная лишений, опасностей и неумеренных возлияний, а выпить Флориш любил, едва ли шла кому-то на пользу. - Вист - игра богачей, - одним вечером сказал ей шулер, усаживая Эл рядом с собой. - Ну и нахера она ей, Флориш? - заорал кто-то из его друзей, - научил бы девчонку чему полезному, раз уж взял! - Рты закрыли! Вас не спросил! - выплюнул Флориш и выстрелил наугад в ту сторону, откуда доносился голос.       Парни попритихли, лишь слышалась тихая ругань сквозь зубы, но, кажется, Флориш ни в кого не попал, Эл знала, что картежник стреляет очень метко, почти никогда не расставаясь с пистолетом. - Популярна в Равке, Южных колониях и в меньшей степени в Керчии, - продолжал Флориш спокойно, даже не обратив внимания на побледневшую Алину. Девушка хоть и знала, что картежник не причинит ей вреда, да и друзьям своим, на самом деле, тоже, а ведь все равно мог хоть и случайно, но ранить или даже убить кого-нибудь. Впрочем, смерть во Дворе чудес казалась незначительным элементом общей картины жизни. Иные и вовсе считали ее избавлением. - Эти дурни, - мужчина мотнул головой в сторону картежников, - правы, конечно, вист для дворянчиков да богатых купцов, но, - он поднял указательный палец вверх, палец был поразительно чистый, а вся рука с нежной кожей, которой не было ни у кого во Дворе чудес. Но руки - главный инструмент шулера, из раза в раз повторял Флориш, - кто знает, Эл, куда занесет тебя жизнь, нужно быть во всеоружии, - он ласково потрепал девушку по щеке.       Сейчас сидя за карточным столом, небольшим и изящным, отделанным слоновой костью и инкрустированным пресловутым нефритом, Алина с ностальгией вспоминала и старого Флориша, который умер от пневмонии всего через несколько недель после того, как научил ее играть в вист, и его ребят, сильных мужиков, которые рыдали на плече у Эл, и его слова о том, что никто не знает, куда занесет судьба Заклинательницу Солнца.       Судьба смотрела на нее серыми глазами графа Киселева и протягивала колоду карт. - Алина, прошу.       Старкова взяла колоду в руки, задумчиво повертела в руках, в своих тонких пальцах, улыбнулась почти весело, почувствовав знакомую дрожь, волнующий азарт. Флориш не одобрил бы ее нерешительности и рефлексии, Флориш сказал бы ей сесть и камня на камне не оставить от своих противников.       Алина начала тасовать карты, пальцы ее порхали, вертели колоду то так, то эдак, карты шуршали, танцуя в умелых руках, которые очень быстро вспомнили науку. - Солнышко! - у Николая округлились глаза от манипуляций Алины, - где ты научилась таким фокусам? Алина ухмыльнулась, из-под пальцев только что солнечные искры не летели, так быстро карты кружились в руках Заклинательницы Солнца. - Были учителя, - туманно ответила Алина и протянула колоду Евгении, - прошу.       Девушка осторожно сдвинула карты, достала одну, потом ее действие повторили Николай и граф Киселев. Алина тонко улыбнулась, они с графом оказались в одной команде. Кирилл посмотрел на девушку весело, перевел взгляд на ее руки, потом снова посмотрел в глаза Алине. Заклинательница приняла невозмутимый вид. Обвинить ее в подтасовке карт было попросту невозможно. Да и зачем, если они с графом оказались на одной стороне, сев напротив друг друга за карточным столом.       И игра началась.       - Вист требует сосредоточенности и внимательности, а еще хорошей памяти, - говорил ей Флориш, - впрочем, как и любая игра. Садиться за стол просто так, ради развлечения шулер считал оскорблением и величайшей глупостью. - Потому мы и обыгрываем этих доверчивых дураков, - наставлял Эл Флориш, - для них это лишь развлечение, игра, а для нас не просто способ заработать, а сама жизнь. Его друзья закатывали глаза от таких речей, но Алина всегда слушала внимательно.       Девушка посмотрела на свои карты, среди них не было маловато козырей и сильных карт, но она выигрывала и при худшей комбинации, если, конечно играла с умом, а она всегда играла с умом.       - Начинайте, Ваше Высочество, - предложила девушка Николаю, сидевшему по правую руку от нее, - на правах наследника престола. - А вы только и думаете о том, чтобы я сел на трон? - то ли посмеялся, то ли огрызнулся царевич, выкладывая на стол карту. - А я думала, что все мы думаем о благосостоянии страны, - хладнокровно ответила Алина, переглянувшись с Киселевым и позволяя Жене забрать взятку, хотя могла бы выложить карту старше на стол. Но сейчас следовало пожертвовать малым, чтобы потом получить большее. - По-моему, каждый в этом доме думает о своей выгоде, - тихо произнесла Сафина, делая ход, - наши дорогие фьерданские гости, - скривилась девушка, - думают о том, как забрать земли и побыстрее убраться домой, Ульяна мечтает поскорее добраться до отца и не думать ни о чем, кроме балов да нарядов, граф хочет обезопасить нефритовые рудники и заключить выгодные договоры хоть с демоном, если он позволит ему разрабатывать медь и железо на севере страны, Николай хочет сбежать подальше от ответственности, а ты, Алина, готова на все ради Дарклинга и, наверное, гришей. - А ты? - приподняла бровь Старкова, помедлив, вновь выкладывая слабую карту, позволяя взятке уйти к Киселеву. - А госпожа Сафина, - ответил за Евгению граф, - имеет свой интерес, поверьте мне, Алина. И должна бы радоваться тому, что мы хотим предложить, ведь это освободит ее от необходимости делить постель с царем. У Жени порозовели скулы, взгляд стал потерянным и каким-то больным. Старкова понимала, что Женя ни разу не на стороне тех, кто использует ее, принуждает ее, но в этот момент Алине очень стало жалко портную. Чем же удерживает Дарклинг Женю? И что об этом знает граф Киселев? - А что вы хотите предложить? - невинно поинтересовался Николай, - кроме войны с Фьердой, разумеется, - он покосился в сторону Клосса и его адъютанта, которые болтали с Ульяной, демонстрирующей познания во фьерданском языке и явно наслаждающейся таким вниманием. Алина и граф снова переглянулись. - Война неизбежна, Ваше Высочество, - произнес граф, вновь забирая себе взятку и делая ход тузом, позволяя Алине разыграть первый козырь, - вопрос только в том: Ланцовы сами будут в ней или с поддержкой аристократии. Видите ли, в чем дело, Николай, - глаза Киселева отражали пламя свечей, а тон стал вкрадчивым, - вы так легко отдаете северные земли, но забываете, что там живут не только покорные крестьяне, там есть и дворяне, которые не слишком рады такому раскладу. И как только наши дорогие гости окажутся в тех краях, - он многозначительно промолчал. - Там такие суровые земли, верно? - подыграла Алина. - Пропадают иной раз целые армии, - подхватил Клосс и притворно обеспокоенно цокнул языком, - настоящий дипломатический скандал.       Старкова прищурилась, просчитывая следующий ход, пытаясь прикинуть, у кого и какие карты остались на руках. Ей, может, самой и попались не самые лучшие, но вот у графа были если не все козыри на руках, то очень благоприятный расклад. Ведь, как ни крути, он останется при своем. Если только гражданская война не уйдет на юг, но вероятность этого была сейчас крайне мала.       - Вроде бы мой дядя, - Николай медлил, не выкладывая последнюю карту, - устраивает все дворянство, большую часть купечества, горожан и крестьян и даже, - острый взгляд в сторону Алины, - гришей. И Заклинательница бы почувствовала себя неблагодарной дрянью, если бы не вспомнила, что ее отправили в тюрьму, не оставив выбора, только как последовать на север, только как вести свою игру. - Гришей, Николай, - тихо произнесла Алина, наблюдая за тем, как карты уходят к Николаю, он все же решил бить козырем, что по расчетам Старковой было не слишком-то разумно, у царевича оставалось не так много крупных карт, - устроит безопасность и отсутствие угрозы со стороны дрюскелей. Фьерда устроит форпост на землях, которые получит, и оттуда сможет совершать вылазки в Равку, чтобы уничтожить нас. Посмотри на них, - девушка мотнула головой в сторону фьерданцев, - они не дрюскели, а все равно были бы рады видеть меня мертвой. - Ну, солнышко, - хмыкнул Ланцов, делая ход. Глупый-глупый ход, царевич в карты играть совершенно не умел или притворялся, - ты убила племянника генерала Клосса. - И правильно сделала, - вдруг ощетинилась Женя, кидая свою карту, нисколько не помогая Николаю, с которым играла в одной команде, - мужчины слишком много о себе мнят, полагая, что могут совершить в отношении женщины все, что им угодно!       Киселев и Алина переглянулись, Старкова едва не посмотрела в сторону Ульяны. Какой бы царевна ни была, но выдавать ее замуж насильно, без ее согласия, было так подло. С другой стороны, кто бы спросил ее согласия вообще? А Кирилл Киселев, видят святые, не худший вариант. Очень сильный вариант, козырный валет в этой игре, как минимум, которого Алина и выложила на стол, забирая карты себе.       - Женя, - примирительно произнес Ланцов, - мы знаем, что... - Вы ничего не знаете о жестокости вашей семьи, Ваше Высочество! - резко оборвала его Сафина, - вы бы лучше слушали Дарклинга, он все же ваш друг, - вышло ядовито. Царевич отвел взгляд, побарабанил пальцами по столу, выдавая свою нервозность. Киселев оставался невозмутим, снова переглянулся с Алиной и кинул на стол слабенькую карту, поддаваясь Ланцову. - Никто не собирается отбирать власть у вашего дядюшки, Николай, - произнес граф, вышло мягко, почти успокаивающе, - мы хотим помочь. И удержать земли. - Вы хотите эти земли в ваше личное пользование! - парировал Ланцов, упуская возможность сделать сильный ход, карты ушли к Алине, которая закатила глаза от такой глупости. - И что же? - по губам Киселева скользнула тонкая улыбка, глаза, однако, оставались холодными, - у короны нет ни средств, ни ресурсов, чтобы наладить добычу и сбыт металла, которыми богаты те земли, а у меня там связи. Я, знаете, годами пытался купить эти месторождения, - он сверкнул глазами, - а теперь вы отдаете богатые земли. И кому? - гнев в его голосе внезапно прорвался наружу, повеяло зимней стужей среди лета, и Алина невольно поежилась, - вам никто не даст этого сделать, Николай. Вопрос только в том, как это произойдет, удержится ли ваш дядюшка на троне, - мужчина кинул карты на стол, - раунд! И мы с госпожой Алиной выиграли! - Вы с госпожой Алиной, - поджал губы царевич, - отлично спелись. - Когда у людей одна цель, это не сложно, - пожал плечами граф и забрал колоду карт, - моя очередь раздавать на правах выигравшего.       Пара минут прошла в молчании, Алина задумчиво скользила взглядом по комнате, стараясь ничем не выдать своего волнения. Посмотрела на Николая и вздрогнула, принц хмуро смотрел прямо на нее. Он спрашивал ее умеет ли она играть в карты и мухлевать, но, кажется, никак не ожидал, что таланты ее будут не на его стороне. Неужели не задумывался о раскладе? Неужели не обсуждал с Дарклингом? Впрочем, скорее всего Александр не открыл всего. Грустно. Николай и Александр казались Алине хорошими друзьями, но дружба может обрушиться под натиском амбиций. Амбиции были у Дарклинга. А что было у Николая?       - Удивительно, - царевич кусался и злился, снова делая ошибочный ход, заставляя Алину поморщиться от такой беззаботной глупости. Нет, это точно был не блеф, это была опрометчивость и потрясающая невнимательность, - что здесь за столом находится госпожа Сафина. Не заметил у нее особой любви к вам, граф, или к тебе, Алина. - Нам просто был нужен четвертый, - безмятежно улыбнулась Старкова, позволяя забрать карты Евгении, которая поджала губы, почти обиженно посмотрела на Ланцова, который не выглядел раскаивающимся в своей грубости, лишь напряженным и злым, понимал, что инициатива в игре уплывает из его рук. - Госпожа Сафина, - ответил Киселев, - как я уже говорил, имеет свой интерес. - И свой поводок, - парировал Николай, заставляя Женю вздрогнуть, - не боитесь, что она расскажет все моему дяде, с которым делит постель? - Нет, - потемнели глаза графа, он в упор посмотрел на бледную Женю, - она хорошо знает, какова будет цена.       Женя побледнела еще больше, в полумраке лицо портной казалось восковым, обескровленные губы что-то прошептали, кажется, чье-то имя, Алина не разобрала. Она отвлеклась и совершила ошибку, поморщилась, теперь выиграть будет сложнее.       В ее голове Флориш смотрел укоризненно. «Ошибаться - это нормально, Эл, но лучше этого не делать».       Ставки были слишком высоки, чтобы позволить себе быть рассеянной. И Алина уже почти пожалела, что пригласила за стол Женю, впрочем, ну не фьерданцев же им было звать. А Женя здесь все же не просто так.       - Или я могу рассказать, - произнес Николай, делая ход, - а Дарклинг сейчас в столице, - произнес так безмятежно, что Алина мгновенно напряглась. - Именно, Николай, - процедила, никто не смел угрожать Александру, - рядом с царем, - она кинула на стол мелкий козырь и забрала карты, - самый сильный гриш в столице рядом с царем, а тебе, - девушка прищурилась, - есть, кого терять, как и царю, - и выложила на стол даму. Ланцов со свистом втянул воздух, бросил быстрый взгляд в сторону беспечно болтавшей Ульяны. - Вы не посмеете! - рыкнул зло, посмотрел поочередно на Алину и графа, - она царевна! - Не понимаю, о чем вы, Ваше Высочество, - спокойно произнес граф и выложил на стол козырного валета, но забрать карты не успел, твердая рука Николая перехватила Киселева за запястье.       Они смотрели на карты: валет и дама рядом, а еще девятка и десятка червей. Какая ирония! Алина припомнила, что во Дворе чудес гадалки говорили о том, что такое сочетание означает скорую свадьбу.       - Нет, - холодно произнес Николай, поднимая голову, глядя в глаза графу. - Ваше Высочество, - произнес Киселев, отнимая руку, - это всего лишь карты. И мы играем даже не на деньги, а просто на интерес. - О, ваш интерес мне понятен! - холодно произнес Николай, - я сказал: нет. - Боюсь, Николай, - вступила Женя, - это не тебе решать. А Его Величество давно озабочен... благополучием дочери. - Возможно, остаться здесь в качестве моей почетной гостьи для Ее Высочества будет гораздо безопаснее, чем путешествовать по дорогам, охваченным войной. Да и разбойников так много развелось в последнее время! - граф преувеличенно озабоченно покачал головой. Почетная гостья означало заложница. Но после того, как Николай косвенно, но угрожал Александру, Алина больше не сокрушалась о судьбе царевны. Киселев не станет ее обижать, если в том не будет нужды. А Ульяна станет залогом безопасности не только Дарклинга, но и гришей. - И кто же ее заставит остаться? - хмыкнул Николай, кидая на стол козырь, выигрывая, - она бредит Ос Альтой. - Ос Альта может подождать, - пожал плечами Киселев, - а приказ наследного царевича не оспаривается. Николай глухо рассмеялся. - Вы все продумали, - покачал головой, - но не сказали самого главного. Вряд ли Ульяна - ваша цель.       Алина повертела в руках туза. Выкладывать его на стол сейчас было опрометчиво, лучше было приберечь напоследок.       «Бережливость не всегда хороша, девочка моя», - говорил Флориш, - «иногда можно пожертвовать и самым крупным».       Старкова кинула на стол короля, рядом с ним лег валет Киселева, а затем еще один валет Евгении. Николай смотрел напряженно, раздумывал над следующим ходом так долго, что, казалось, и вовсе его не сделает. Напряженная тишина, повисшая за столом, давила на уши. Ланцов фыркнул, закрывая карты козырем и забирая их. Киселев хмыкнул насмешливо.       Намек был ясен: царевич не собирался сдаваться. Но Алина знала, что выбора у него нет, если только не хочет утопить всю страну в крови. Казалось, что Николай не хотел, но кто знает, на что он пойдет, доведенный до отчаяния.       - Ваше Высочество, - спокойно произнес Киселев, продолжая игру, - я всего лишь предлагаю Его Величеству поддержку - свою и влиятельных аристократов. Вы удивитесь, сколько из них не слишком-то поддерживают вашего дядю, при этом улыбаясь ему в лицо. - И какова цена вашей поддержки? - Николай посмотрел прямо. - Вам по силам ее заплатить, - мягко ответил граф. Женя громко фыркнула, привлекая внимание. - Госпожа Сафина, - кинул быстрый взгляд на девушку Киселев, - скажет вам, что я и Дарклинг никогда не требуем цену, которую заплатить невозможно. - Дарклинг, конечно, в курсе ваших притязаний, - в словах царевича было столько горечи, что Алина ощутила ее на вкус, а в глазах Ланцова полыхали гнев и печаль. - Это не притязания, - мягко произнесла Алина, удостоившись уничижительного взгляда, - это сделка. - Очень по-керчийски! - ядовито отозвался Николай, прожигая Заклинательницу злым взглядом, - почему я? - спросил, - почему не мой дядя? - Потому что ваш дядя, - произнесла Женя, завершая партию козырной дамой, - очень несговорчивый человек. Он не станет слушать мятежных дворян, он готов отдать земли, а вы, Ваше Высочество сможете, я уверена, привести неоспоримые аргументы к тому, чтобы он этого не делал. А еще Его Величество, опрометчиво считает, что гриши обязаны ему, забывая о том, что и он обязан гришам, - девушка бледно улыбнулась Алине, - и да. Раунд. И мы с вами выиграли, Ваше Высочество.       Алина откинулась на спинку стула, выдыхая нервно, глядя на то, как Евгения тасует, а потом раздает карты. Один-один. Хотя, если признаться честно, Старкова уже запуталась в том, кто и на чьей стороне в это игре.       - А еще, - разглядывая свои карты, произнес граф, - все дело в том, что Его Величество далеко, а вы близко, и это вы едете на север, где придется действовать быстро и на месте, увы. - А, - протянул Николай, - вы хотите, чтобы я действовал за спиной своего дяди, без совета с ним и не отставил себе путей к отступлению, был повязан с вами, потому что, победителей не судят, а проигравших должен кто-то поддержать. Но еще вы забываете о том, что с предателями разговор короткий. А я стану предателем. - И что? - фыркнул Киселев, - какое это имеет значение, если вы получите деньги, власть, влияние. Уважение аристократов и даже любовь народа, - скривился мужчина.       «Если останетесь живы», - почему-то подумала Алина и содрогнулась. Нервно сглотнула вязкую слюну.       - Власть получите вы, женившись на дочери царя нынешнего и кузине царя будущего, - произнес Ланцов. - Приятно видеть, что вы уже смирились с этой мыслью, - ухмыльнулся граф. - Приятно видеть, как быстро вы договорились в этом вопросе, - язвительно вторила Женя, удостоившись хмурых взглядов обоих мужчин. Алина потерла висок, пытаясь сосредоточиться на игре, которую они неспешно вели за этим трудным разговором, привлекая внимание этим нехитрым жестом. - И как давно Дарклинг задумал это? - в упор посмотрел на девушку царевич. Старкова неопределенно пожала плечами. - Какая разница? - спросила, - сейчас или давно, изначально это был его план или план запасной? Какая разница, если этого могло не случиться, если бы царь не задумал использовать гришей, а потом уничтожить? - Вы не совсем правы, Алина, - мягко произнес Киселев, - рано или поздно это все равно бы случилось. Вот только Дарклинг мог оказаться на другой стороне, - он мрачно посмотрел на царевича, - но карты на стол, Ваше Высочество. Аристократия в моем лице обещает всяческую поддержку царю в неизбежной войне с Фьердой при условии того, что наши земли останутся с нами, и при условии учреждения Совета аристократии при царе и ограничении царской власти. В Совет также должны входить гриши. - Дядя никогда не согласится, - покачал головой Николай, - никогда. Он начнет войну на два фронта, но ограничить свою власть не позволит. - У него не будет страны, если ему некому будет помочь, - пожала плечами Алина, переглядываясь с графом. - И гриши в совете, - нахмурился царевич, - вы же понимаете, что это... - он бросил на Алину и Женю быстрый взгляд и осекся, - маловероятно, - выдавил, наконец, из себя. Алина вспыхнула, быстро выложила карты на стол, забирая себе взятку, потом второй раз и третий. - Почему же? - зло спросила, - гриши хороши для войны, но не для мирной жизни? И что вы собирались сделать с нами, когда закончилась бы война? - Алина, - как-то неловко пробормотал Николай, делая одну ошибку за другой. - Раунд, - холодно произнесла Старкова, - мы выиграли. Мне очень жаль, - девушка поднялась, - если вы, Ваше Высочество, найдете другой способ сохранить и земли, и корону вашего дядюшки, и гришей, и трон для вас в будущем, мы будем очень рады вас выслушать, - произнесла ядовито, кивнула графу и Жене и пошла прочь.       Настроение было препаршивым. Казалось бы, это они с Дарклингом предали и царя, и Николая, а в итоге и сами оказались преданы. Удары сыпались с обеих сторон, и вчерашние друзья оказались по разные стороны.       Под удивленными взглядами фьерданцев и брезгливым Ульяны Алина вышла из комнаты и, немного поплутав по коридорам, оказалась в холле, откуда, толкнув тяжелую дверь, вышла на крыльцо.       Стояла теплая и тихая ночь раннего лета, от пруда немного веяло сыростью, где-то пели лягушки, и стрекотали сверчки, не желая мириться с тишиной, с неба смотрела полная луна, немного освещая пейзаж. Алина могла бы устроить день среди ночи, но предпочла вглядываться во тьму.       Как бы ей хотелось, чтобы Александр был здесь! В конце концов, было нечестно, что он переложил на ее плечи эту партию с царевичем. Проклятье!       Девушка посмотрела на свои белеющие в темноте руки и усмехнулась грустно: Флориш бы ей гордился. Дарклинг, наверное, тоже. А вот Весна в ее голове неодобрительно качал головой. Друг всегда был честным человеком, насколько это было возможно во Дворе чудес, интриговать, предавать, плести заговоры и шантажировать он не умел. И за свою честность был готов умереть. Алина всегда уважала его за это. Она так честна не была никогда.       И как она теперь посмотрит в глаза Зое? Той труднее, чей ей. С одной стороны, она влюбленная в царевича девушка, а с другой - гриш. А еще Назяленская - подруга Алины и не слишком-то готова подчиняться Дарклингу, что последнего, конечно, раздражает и настораживает, и терпит он своенравную шквальную только из-за Старковой. Или же потому что пока Зоя ему нужна, и пока она не слишком опасна. Это вернее. Не стоило заблуждаться на счет Заклинателя Теней. На пути к своей цели он по-прежнему опаснее всех, кого знала Заклинательница Солнца.       И оставалась еще Женя. Какую тайну она скрывает? О каких последствиях говорил Киселев? И какой поводок в руках Дарклинга?       Слишком много неопределенности и тайн, и просчитать, какие карты на руках у партнеров невозможно. Да, эта партия гораздо сложнее виста. Алина улыбнулась. Ну да, впрочем, Флориш учил ее, что безнадежных партий нет.       Вскоре девушке наскучило стоять на крыльце, и она вернулась в дом, чтобы нос к носу столкнуться с Николаем. Они замерли друг напротив друга. И Старкова вдруг вспомнила о том, как неприятен ей был Штурмхонд поначалу, как много сделал Николай, чтобы заслужить ее расположение. Для чего? Просто так? Сейчас Алина не была уже в этом так уверена. А все же ей было неловко. Они могли стать хорошими друзьями, повернись все иначе. Они могли стать поддержкой друг другу, как были поддержкой друг другу он и Дарклинг.       Старкова представила, что из дружба с Весной рухнула, и содрогнулась, нервно облизнула пересохшие губы.       - Да уж, Алина, - произнес Николай с толикой печали и восхищения, - играть в карты ты умеешь. - А ты совсем нет, - откровенно произнесла Алина, заставив царевича тихо рассмеяться. - Ты, правда, веришь в то, что это возможно? Совет, гриши у власти, Киселев на вашей стороне? - с любопытством спросил Ланцов. - Я верю в то, что стоит попытаться, - твердо произнесла Старкова, - а ты? Во что веришь ты, Николай? Ты годами был далеко от Равки, не слишком интересуясь тем, чем живет страна, и что творит, уж прости, твой отец. Имея друга-гриша, ты не слишком-то задумывался, каково это - быть изгоем везде, не иметь дома, нигде не чувствовать себя в безопасности. Да, тебе чужды предрассудки, которыми живут многие, но ты и не делал ничего, чтобы переломить ситуацию. - Я делал то, что мог, - резко ответил Николай, - я давал работу тем гришам, которые хотели пойти со мной, и помогал тем, кто встречался на моем пути по мере сил и возможностей. Но, да, я не хотел возвращаться в Равку, не хотел взваливать на себя бремя быть Ланцовым. Я и в этот раз вернулся, чтобы помочь Александру, а теперь стал, - он горько усмехнулся, - пешкой в его игре, самой слабой картой. Алина закусила губу, смотрела на царевича задумчиво. Могла бы сказать, что и со слабыми картами можно выиграть, если играть с умом и полной отдачей, но молчала. - Я не верю Киселеву, - произнес Николай, - и не верю Александру. Во всем этом, - он неопределенно махнул рукой, - есть какой-то подвох, который ни ты, ни я понять не можем. Любить кого-то очень опасно, - помолчав, тихо продолжил Ланцов, - правда? Ты влюблена, а значит... - Слепа? - резко перебила Алина, с вызовом вскинув подбородок, удостоившись чуть снисходительной, чуть покровительственной улыбки. - У тебя есть козырь в рукаве, солнышко, - подмигнул царевич, не став отвечать на выпад девушки, - я никогда не видел Александра влюбленным, презабавное зрелище.       Старкова часто заморгала, уставилась на Ланцова недоверчиво, а потом отвернулась, чтобы скрыть свое смятение и вспыхнувшие щеки. Тепло разливалось по телу. И Алина позволила себе на мгновение расслабиться и просто почувствовать себя молодой женщиной в красивом платье, которую любят и которой, - ах, как хотелось в это верить! - не пожертвуют однажды во имя высокой цели.       - Я помогу, - тем временем произнес Николай, - но я потребую гарантий, ты же понимаешь. ***       Время давно перевалило за полночь, но после событий сегодняшнего вечера нечего было и думать о том, чтобы уснуть. Эмоции бурлили под кожей, подобно солнцу, вот только их, в отличие от света, Алина никак не могла взять под контроль.       Она зашла в комнату, походила туда-сюда, щелкая пальцами, рассыпая вокруг искры света, постояла у открытого окна, посидела на кровати, снова сделала круг по комнате и, вспомнив, что Женя говорила ей об оранжереях графа, решила побывать там. Наверное, ночью это будет не так уж красиво, как днем, а все же это лучше, чем лежать, уставившись в потолок, ожидая сна, который сегодня явно бежал от Заклинательницы Солнца.       Девушка вышла из комнаты и, припомнив, что видела стеклянный купол в южной стороне дома на первом этаже, направилась туда. Прошла по тихим коридорам сонного дома, тень ее плыла по стенам, огоньки свечей дрожали ей вслед, на ладони горел бледный солнечный свет. Старкова добралась до южного крыла и, толкнув легкую дверь, украшенную растительным узором, оказалась в оранжерее. Тут было очень влажно и жарко, волосы мгновенно прилипли к вискам, лбу и шее, в узком платье сразу стало душно. Пахло землей, немного резким запахом удобрений, зеленью и цветами. Да, это был тот самый сладковатый аромат Южных колоний, полей вараты. Здесь виднелись яркие пятна орхидей и желтая акация, белоснежная гревиллея, каллитрикс в тон ее платью, разноцветная пассифлора, множество папортников, трав и даже парочка еще молодых пальм.       Алина словно вновь оказалась на плантации, только сахарного тростника не хватало, хотя девушке казалось, что она чувствует его сладковатый, ненавистный запах.       Заклинательница сделала шаг вперед и замерла инстинктивно, уловив какое-то движение сбоку, затаилась и медленно повернулась в ту сторону, где на фоне окна в пол замерли две фигуры. В одной Алина сразу же узнала Женю, не узнать этот изящный силуэт с гордой посадкой головы было невозможно. Сафина обнимала маленького мальчика, что-то шептала ему, а тот хватался руками за нее в ответ, кивал быстро. Глаза Старковой расширились, сердце быстро-быстро застучало.       Портная сказала ей, что у графа был сын, мать которого умерла при родах. А сама Женя потеряла ребенка от своего любовника. Так почему же она так нежно обнимает этого мальчика? А он цепляется за нее в ответ? Кто они друг другу? И не тот ли это поводок, о котором говорил Николай за карточным столом, даже не подозревая, о чем ведет речь?       Старкова отшатнулась, задевая лист папоротника, заставляя его дрожать, хрустнула под ногами какая-то веточка. Мальчик и Женя замерли, Алина выбежала из оранжереи, неосторожно хлопнув дверью.       Она шла быстро по коридорам, кусая губы, чувствуя, что совсем запуталась в том, что происходит.       ...ее муж заставил рыдающую девушку избавиться от ребенка...       Алина помнила грустную историю Жени. Но не мог же граф быть ее супругом? Супруг портной погиб, был повешен восставшими крестьянами. А от ребенка ее заставили избавиться. Но у графа был сын, которого сейчас обнимала Евгения, обнимала так, словно это дитя ей не чужое.       ...у него есть сын. Супруга... умерла родами...       Так ли важно для Алины разбираться с чужими семейными драмами? Но девушка решила выяснить все до конца. Очевидно, что Евгения и Киселев ничего Алине скажут, а значит, нужно узнать самой.       Старкова толкнула дверь библиотеки. Она помнила, что в библиотеке Всеволода в Южных колониях был справочник по аристократическим родам Равки, где были указаны все дворяне и их генеалогические древа.       На мгновение Алина замерла, оказавшись среди полок с книгами, знакомая дрожь восхищения пробежала по телу, заставив невольно залюбоваться обилием книг. Старкова тряхнула головой, взяв себя в руки. Сейчас было не время и не место для щенячьего восторга, который всегда охватывал девушки при виде книг.       Алина пустила по комнате шарики из света, а сама критически оглядела корешки книг. К счастью, Киселев был педантичен и аккуратен - все книги были расположены по алфавиту.       Алина быстро пробежалась взглядом по полкам, отметив, что у графа были книги не только на равкианском, но и на керчийском, шуханском, фьерданском и новоземенском, кажется, девушка приметила даже старинные трактаты на староравкианском, которым не владела, но который узнавала по характерным буквам, давно вышедшим из употребления.       Наконец, она нашла то, что искала: «Полный список дворянских родов Равки».       Подтащив лестницу, которая загрохотала так, что, наверное, весь дом проснулся, Алина забралась повыше и вытащила тяжелый том, охватывающий роды от «А» до «К». Села прямо на ступеньку лестницы и стала быстро листать.       Каблуковы... Кавелины... Кайсаровы... Квецевичи... Келер... Киселевы.       У Старковой даже руки дрогнули, она едва не выронила книгу, удержала ее в полете, послышался неприятный треск, заставивший Алину покраснеть, но было уже не до этого. Она разглядывала герб: открытая палатка под черным балдахином на красном поле, выше - рыцарский шлем и три башни, средняя из которых выше крайних. Может быть, она даже как-нибудь спросит, почему у графа такой герб.       Алина пролистала до генеалогического древа, прищурилась вглядываясь в мелкие буквы, проследила пальцем до самых последних представителей рода: граф Кирилл Киселев сочетался браком с некой Лидией Поливановой, вот только детей у них не было. Алина закусила губу, а потом скользнула взглядом в бок. У Кирилла Киселева детей не было, а вот у его брата - Федора Киселева и его супруги... Евгении Сафиной был сын - Никита. И в книге стояла только дата его рождения - восемь лет назад, но не дата смерти.       Алина потрясенно выдохнула, по вискам стекал пот, ошеломленная девушка вглядывалась в мелкие буквы, словно не верила своим глазам. Но вот они сухие факты - племянник графа Кирилла Киселева был сыном Евгении Сафиной, сыном, от которого ее заставили избавиться. Получается, что...       - Все выяснила? - раздался резкий и злой голос. Алина вскрикнула от неожиданности, взмахнула руками неловко и едва успела схватиться за лестницу, чтобы не упасть. А вот книга с грохотом упала на пол. Старкова мгновение смотрела на нее, а потом подняла взгляд на бледную, заплаканную Женю. - Ты солгала мне, - прошептала Заклинательница. - Ох, Алина, - рассмеялась зло Сафина, - право слово, тебе лучше было бы быть сердцебитом, может, тогда бы тебя не обманывали все вокруг, - зло произнесла, во взгляде ее не было привычной любезности, только горечь и боль, злость, почти ненависть, такая жгучая, что Старкова отшатнулась.       Лестница опасно зашаталась, и Заклинательница сочла за благо все же спуститься. Она подняла книгу и аккуратно положила ее на стол. Замерла, глядя на Евгению, не решалась подойти ближе.       А вот Женя прошла в глубь комнаты, заставив Алину невольно попятиться, девушка настороженно глядела на портную исподлобья, словно ожидала нападения. Но, казалось, что Сафиной все равно, она смотрела прямо перед собой, комкала в руках платок, подошла к книге, хмыкнула невесело, проведя пальцем по обложке. - И что же? - спросила, - я тоже здесь есть? Не в силах вымолвить ни слова, Алина кивнула. Она словно наяву осязала отчаяние и злость Сафиной, ее безнадежная тоска, казалось, заполонила все пространство, не давая нормально дышать. - Святые, - пробормотала Женя, прикрыв глаза, по щекам ее катились слезы, она вытерла их платком, а потом шмыгнула носом, как простая девчонка, а не придворная дама, - не дай святые, Алина, тебе иметь детей! Это такое счастье. И такое горе, когда ты не можешь их защитить! - голос ее сорвался, плечи опустились. - Граф... - осторожно начала Алина, - воспитывает твоего сына? Но он же... не... - Не обижает его? - хохотнула истерически портная, запрокинула голову, словно так слезы перестали бы течь из ее глаз, - о, нет. Никита - его наследник, его гордость, будущий граф Киселев. Нет-нет. Он никогда не причинит ему вреда. Он нет. Но Дарклинг, - покачала головой Женя, посмотрела в упор на Алину, - Дарклинг способен на все. Никита ведь не гриш, а значит бесполезен в глазах Дарклинга. Он и Кирилл не позволяют мне забрать сына, защитить его. Они и вовсе запретят мне видеть его, если я сделаю что-то не так. А Дарклинг...       Алина вздрогнула и тяжело сглотнула. Все ее существо затопили ужас и отвращение. - Создала себе образ прекрасного принца? - хохотнула язвительно Евгения, - он жестокое чудовище, Алина. И он не остановится ни перед чем для достижения своей цели!       ...Александр готов пожертвовать всем ради достижения своей цели, ему неважно, кто пострадает, чьи судьбы и жизни он сломает. Это... пугает.       Она сама говорила эти слова Весне, сидя на крыше дворца в Ос Альте. И липкий страх, которому она тогда не дала воли, опутал Заклинательницу сейчас, заставляя задыхаться, заставляя цепляться за спинку кресла, рядом с которым стояла, потому что ноги ее не держали, все тело налилось свинцом, и Старкова только хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Крепко-крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, Женя стояла совсем рядом, янтарные глаза ее мерцали, отражая солнечный свет.       - Почему я должна тебе верить? - четко спросила Алина, стараясь, чтобы голос не дрожал, - ты тоже мне солгала! - Наконец-то, начинаешь думать своим умом, - одобрительно кивнула Женя и пожала плечами, - не должна. Спросишь потом своего прекрасного принца. А я к тому времени буду уже далеко. И заберу с собой сына. А ты, Алина, - она сделала шаг еще ближе, речь ее была похожа на шипение змеи, - никому и ничего не скажешь.       Старкова подалась назад, холодея от решимости, написанной на лице Сафиной, дышала глубоко через нос, стараясь не терять самообладания, но в глазах Жени мелькнул огонек безумия, от которого хотелось бежать подальше, не оглядываясь.       - У всех в этом доме бессонница, как я погляжу, - вдруг раздалось от двери мирное. Девушки синхронно развернулись, шарахнувшись друг от друга, словно были заговорщицами. Прислонившись плечом к косяку, засунув руки в карманы, на них спокойно смотрел Киселев.