Сердце мира

      Они тщательно обыскали весь дом. Даже на чердак заглянули, где Алина расчихалась и раскашлялась от обилия пыли, покрывавшей разный хлам. Было видно, что сюда давно никто не заглядывал. Алине было неловко копаться в чужих вещах, словно бы вторгалась в чужую жизнь.       В этом доме было полным-полно милых мелочей: рында над самым входной дверью, которую Алина не заметила сразу, смешные кружки с мухоморами на кухне, ваза, в которой лежала последняя желтая груша с красноватым бочком, распространяя медовый аромат, - Зоя их обожала, книги по морскому делу и даже какой-то роман о морских приключениях и о любви. Интересно, кто в итоге его читал? Небрежно забытый на кресле плед, мягкий ковер в спальне.       Но не было следов позднего ужина, а посуда была вымыта до скрипа. Даже пахла каким-то резким, химическим веществом. Кто-то явно старался замести все следы.       Старковой раз за разом приходилось напоминать себе, что она вторглась сюда ради дела, чтобы помочь Зое, а не из праздного любопытства, а все же было не по себе. И с каждым своим шагом Алина мрачнела, потому что понимала: ничего они здесь не найдут. Тот, кто спланировал это, был очень умен и крайне предусмотрителен.       Со вздохом девушка опустилась в кресло, мрачно посмотрела на Федора и близнецов, замерших посреди гостиной. - Мы найдем ее, - произнесла Тамара, - мы видели эту Ингрид, хотя бы имеем представление, как выглядит, - сердцебитка посмотрела на брата. Толя согласно кивнул. Алина молча смотрела на близнецов, которые предлагали помощь. Старкова осознавала, что не справится одна, что ей придется рискнуть и довериться друзьям Николая. В конце концов, нельзя же подозревать всех. Вот Федору же она, например, доверяет. Хотя взгляд, которым Каминский наградил близнецов, Заклинательнице вовсе не понравился.       - А хочешь, мы просто вытащим Зою из тюрьмы? - хмыкнул Толя. Тамара посмотрела на брата недовольно. - Шучу! - поднял руку ладонями вверх сердцебит. Старкова слабо улыбнулась. Она не была уверена, что Толя шутил. Но ей было приятно, что близнецы ни на секунду не сомневались в невиновности Зои. - Мы вытащим ее, - произнесла Старкова, - но законным путем.       Девушка оперлась на ручку кресла, укрытую пледом, чтобы подняться, и вскрикнула, уколовшись. В складках пледа запуталась булавка, обыкновенная серебряная булавка, которую прикрепляли к галстуку. Но на конце ее выполненном эмалью красовался знакомый герб, который она видела однажды и запомнила навсегда.       Старкова закусила губу, чувствуя, как кровь загрохотала в ушах, и проклятая слабость накатила так не к месту, что девушка вновь опустилась в кресло. Толя и Тамара с тревогой переглянулись, нахмурился Федор. - Алина, - сердцебитка опустилась на корточки рядом с креслом, - что такое? - Да, - невпопад ответила Старкова, крутила в руках булавку, собираясь с силами.       На периферии сознания мелькнуло чужое беспокойство. Теперь Алина точно знала, что это не ее эмоции, научилась их различать. Интересно, Александр ее слабость чувствует, как ее? Или как свою собственную? Он ведь так радовался, что теперь может найти Алину, где угодно! Сила собственного раздражения изумила. Еще ночью Заклинательница утешала Дарклинга, хотела быть опорой и поддержкой, и понимание чужих эмоций вело ее, подсказывало, что нужно сделать. Зато теперь мешало, было ненужны, лишним, неуместным!       - Что - да? - осторожно спросила Тамара, оглянулась на нахмурившегося брата. - Попробуйте найти Ингрид, - произнесла Алина, взгляд все еще был прикован к гербу - открытая палатка под черным балдахином на красном поле, выше - рыцарский шлем и три башни, средняя из которых выше крайних.       Такая же, как в книге, в доме графа Киселева. Помнится, Старкова еще хотела спросить, почему именно такой герб. Так и не спросила. А теперь были вопросы поважнее. Девушка перевела взгляд на встревоженную и бледную Тамару, та выглядела уставшей. - Но сначала отдохните, - произнесла Алина, поднимаясь, наконец, хотя ноги ее дрожали. - Нет, - отозвался Толя, - так мы потеряем время. А мы единственные, кто знает, как выглядит эта девица. - Единственные, - пробормотала задумчиво Старкова.       А ведь это было не совсем так. Зоя сказала, что служанку порекомендовала Женя. Алина вновь посмотрела на булавку. Что же, можно двух зайцев убить одним выстрелом. ***       На ее записку граф ответил тут же приглашением во дворец.       И вот уже Алина спешила по коридорам двора за мальчишкой-слугой, разглядывая аляповатое убранство, машинально высчитывая, сколько это стоит. Страна никак не могла выбраться из глубокой экономической ямы, сама Старкова все время изобретала новые способы, чтобы свести концы с концами, а семья Ланцовых купалась в роскоши, не собираясь отказывать себе ни в чем. Хотя вот зачем этот ярко расписанный потолок с вульгарной лепниной? Зачем эти тяжелые шторы из дорогущего шуханского бархата голубого цвета, собирающие пыль? Зачем эта позолота на ручках дверей из красного дерева? Мраморные полы, дорогие вазы, вычурные скульптуры, картины в позолоченных рамах - к чему все это? Блеск и роскошь в самом худшем ее, безвкусном проявлении. От обилия дорогих вещей рябило в глазах.       Алине Всеволод не казался человеком, который обожает окружать себя множеством ярких, дорогих вещей, не оглядываясь на их форму, руководствуясь при покупке лишь заоблачной ценой. Дом царя в Южных колониях был оформлен весьма сдержанно. Хотя, может быть, эта обстановка осталась от прежних Ланцовых? Но почему тогда не продать половину всех этих до смешного дорогих вещей? Почему не переделать здесь все? Девушка не понимала.       Попадавшиеся им навстречу придворные и слуги поглядывали на Старкову заинтересованно, по кафтану безошибочно определяя, что перед ними гриш, возможно, даже зная, какой именно гриш. В другое время Алина бы засмущалась или почувствовала бы себя неуютно, но сегодня шла, глядя прямо перед собой, понимая, что не чувствует ничего, что все эти люди с их косыми взглядами ничего не значат в свете происходящих событий. Взгляды отскакивали от нее, словно сталь от брони, больше не причиняя вреда. В другое время Старкова, быть может, даже порадовалась бы собственному равнодушию, но не теперь.       Они остановились перед высокой дверью, слуга доложил о прибытии госпожи Алины Старковой, и девушка вошла в кабинет графа Киселева. Здесь не было помпезной роскоши, сдержанная обстановка была отдыхом для глаз, которые уже болели от обилия золота и серебра. - Алина! - граф поднялся ей навстречу, - рад видеть! - по губам его скользнула искренняя улыбка, - но что за спешка? Вы, признаться, обеспокоили меня вашей запиской.       Алина откровенно разглядывала стоявшего перед ней мужчину. Он не выглядел испуганным или смущенным, лишь очень-очень уставшим. Граф смотрел вопросительно на молчавшую девушку. Наверное, Старкова должна была быть вежливой, наверное, она должна была бы начать с ничего не значащих слов благодарности о том, что такой занятой человек, как будущий регент - эта мысль ядовито веселила, - уделил ей время немедленно всего лишь после ее эмоциональной записки с просьбой о встрече, но Заклинательница так устала от всех этих церемоний и ограничений, от того, что они топчутся на месте, от того, что она не может обезопасить тех, кто ей дорог, что не стала размениваться на пустые слова.       - Что вы делали в доме Николая и Зои? - четко выговаривая каждое слово, спросила Алина, и, шагнув вперед, протянула графу булавку.       Киселев даже в лице не изменился, лишь легкое недоумение мелькнуло в серых, стальных глазах и пропало, когда он взял протянутую булавку, повертел ее в руках и положил на стол. - Спасибо, что нашли, - ответил вежливо, - это была одна из моих любимых.       Девушка моргнула раз, другой, поджала губы, чуть откинув голову назад, смотрела на мужчину, ожидая ответа. Громко тикали часы на шкафу, за окном свистел ветер, погода начинала стремительно портиться, возвещая о приходе скорой осени, кто-то прошел по коридору, оживленно болтая и громко смеясь, а в кабинете царила тишина. Алина знала, что Киселев может ее и за дверь выставить, даже не сомневалась, что так и сделает, ведь вовсе не обязан отвечать на ее требовательный вопрос. Но тогда для нее это будет означать, что граф виноват, что ему есть, что скрывать. Впрочем, судя по затянувшемуся молчанию Киселев и хотел что-то скрыть.       Но вот мужчина как-то резко выдохнул, качнул головой, словно решался на что-то. - Присядьте, Алина, - указал рукой на кресло, - поговорим. Старкова послушно опустилась в мягкое кресло напротив стола, сам же граф устроился напротив, поставил локти на стол, сложив руки вместе и прижав их к губам. Он задумчиво смотрел на Алину, словно сам оценивал, насколько может доверять девушке напротив. Забавно, они оказались в одинаковом положении.       - Мне нужно было поговорить с Николаем вдали от посторонних ушей, - наконец, произнес граф, - дворец не подходил для этого, здесь слишком много сплетников и шпионов, не подходили и оживленные, многолюдные места - царевич был слишком заметной фигурой. Нам нужно было тихое, уединенное место, где не было никого, кроме нас с ним. Его дом идеально подошел. - О чем вы говорили? - живо спросила Старкова, подобравшись в кресле. На губах Киселева заиграла легкая, усталая улыбка. - Вы полагаете меня причастным к смерти Николая, но это не так, Алина, - мягко произнес мужчина, - эта смерть не была мне нужна. - Отчего же? - решила не играть Старкова, скривила губы, - очень даже нужна. В перспективе вы станете регентом, ведь наследовать Всеволоду не может Ульяна или сын Глеба. Антон - бастард, да еще и гриш, никогда ему не стать царем. А Ульяна - женщина, она не может наследовать. И если она родит сына, то регентом при нем станете вы. Лишь Николай был помехой у вас на пути, так что убрать его было отличным планом. - Отличным, - кивнул Киселев, - все так, Алина, вы мыслите на перспективу, - произнес одобрительно, - хоть и похоронили царя раньше времени. Ну-ну, - усмехнулся, - не краснейте так, - посмотрел весело на Старкову, щеки которой окрасились румянцем, - вы рассматриваете все варианты, мы все смертны, и вопрос престолонаследия стоит остро, это ведь залог стабильности страны, а стабильность страны - это стабильность для гришей, - Киселев перевел дух и продолжил, - мне, может быть, и выгодна была смерть Николая, но, отнюдь, не выгодна вина Зои.       Старкова нахмурилась. Дружба была между Киселевым и Дарклингом, на остальных, как казалось девушке, графу было плевать. Гриши были эффективным инструментом, не более того. Он, быть может, и согласился быстро на встречу с самой Алиной, но вовсе не из теплых чувств к ней. И уж тем более ему и дела не было до Зои Назяленской.       - Почему? - прямо спросила Алина. Граф задумчиво повертел в руках перо, преувеличенно внимательно разглядывая его, потом отложил, посмотрел на подобравшуюся в кресле девушку. - Видите ли, Алина, - произнес, - на Совете мы с Дарклингом обычно выступаем единым фронтом. Я обычно выступаю на стороне гришей, продвигаю законы и постановления, которые облегчают вам жизнь и укрепляют мое влияние. Мое имя прочно связано с гришами и с Заклинателем Теней. А теперь мои противники в Совете радостно уцепились за смерть Николая, в которой обвиняют шквальную, пошатнув мои позиции. Более того, в это вцепилась Ульяна, - он поморщился, - для нее это повод отложить свадьбу до выяснения обстоятельств, ведь я связан с гришами, и гриш же убил члена царской семьи. А Всеволод радостно идет на поводу у дочери. Власть уплывает из моих рук, а все, очевидно, ради нее, - прямо посмотрел в глаза девушке мужчина. - Свадьбу и так отложат, в стране ведь траур, - машинально произнесла Алина, раздумывая над словами мужчины. Он говорил складно, и теория о его виновности начала трещать по швам. - Согласен, - кивнул Киселев, - но Ульяна ратует и вовсе за отмену. И поверьте, если Зою признают виновной, то у царевны найдется множество сторонников. Не потому что всем жалко красавицу Ульяну Ланцову, которую насильно выдают замуж, - мужчина скривился, - а потому что это повод унизить меня и ослабить мои позиции, вот и все.       Алина закусила губу, нервно сплетала и расплетала пальцы, а потом, словно опомнившись, сложила руки на коленях, словно примерная девочка, стараясь дышать спокойно и сидеть прямо, не показывать своего волнения.       - Вы так и не ответили на вопрос, - наконец, произнесла девушка, - что вы делали в доме Николая и Зои? - Мы договорились с Николаем, что он не будет претендовать на трон, - ответил Киселев. Старкова воззрилась на него с удивлением, осмысливая сказанное. Ответ был прост и невероятен. Что менял какой-то договор? Сегодня Николай Ланцов не хочет короны, а завтра передумает. Алина не верила, что такой человек как граф Кирилл Киселев пошел на эту сделку. Просто договор? Они нарушались и забывались, не давая никаких гарантий! - Почему я должна вам верить? - требовательно спросила Заклинательница, - устный договор, - поморщилась, - при всем уважении, граф, это звучит странно. - Вы правы, - по губам мужчины скользнула легкая улыбка, а в серых глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение.       Он выдвинул ящик стола и протянул Алине какую-то бумагу. Девушка пробежала взглядом написанное: «Я, Николай Ланцов, царевич Равки, Великий князь Удовы, настоящей бумагой отрекаюсь от престола и гарантирую...».       У Старковой приоткрылся рот, она потрясенно посмотрела на графа. Руки девушки дрожали, когда она положила лист на стол. - Отречение, - прошептала Алина, - вот так просто? Но, - помолчала, - эта бумага, да, она официальная, но... - Но если кто-то захочет отобрать трон, он отберет, - кивнул Киселев, - я понимаю, что вы хотите сказать. Бумага - это только лишь бумага, а истинную силу имеет оружие. Но тот, кто, может быть, выступил бы на стороне Николая при очередной гражданской войне, не станет этого делать, узнав об отречении. Люди грезят идеалами и очень расстраиваются, когда эти идеалы предают. Это не стопроцентная гарантия моей власти, но существенное вложение в будущее. Алина молчала. По всему выходило, что не только бумага - это лишь бумага, но и булавка - всего лишь булавка. Если граф не лгал, если все это не какая-то изощренная интрига, то Киселева можно смело вычеркивать из списков подозреваемых. - Они хотели уехать, - тихо произнес Киселев и в ответ на вопросительный взгляд Старковой пояснил, - Зоя и Николай. Они хотели быть подальше от столицы, войны и интриг. Ваша подруга вам не говорила?       Алина отрицательно покачала головой. Ей бы не хватало Зои, но Старкова бы знала, что подруга счастлива. И, может быть, где-то в глубине души Алина даже чуточку ей завидовала. Зоя могла вот так просто оставить все это, уйти, исчезнуть, быть счастливой. Счастье самой Алины было под вопросом.       Я, например, точно знаю, что теперь всегда-всегда тебя найду.       Девушка рассеянно провела рукой по волосам, собираясь с мыслями, раздумывая, что делать дальше. - Алина, - мягко позвал Киселев, - вы в порядке? Старкова посмотрела удивленно и тут же кивнула. Информация, которую удалось узнать, не принесла облегчения, но кое-что проясняла. - Нет-нет, - покачал головой граф, - я не о том, что вы сейчас услышали, - и продолжил с нажимом, - вы в порядке?       Она не была в порядке. Ее волосы белели день ото дня, напоминая отражением в зеркале о скверне, отравившей тело и искажающей дар. Она запуталась в собственных чувствах и эмоциях и жила в постоянном страхе скорой смерти. Возможно, однажды она привыкнет к этому или станет достаточно могущественна, чтобы перестать бояться. Но пока Алина Старкова оставалась уставшей, испуганной девушкой, которой иногда просто хотелось опереться на чью-то руку и отдать контроль. А тот, кто мог бы стать опорой, мог стать и бедой.       Если ты пойдешь за ним, он принесет тебе немало боли.       Некстати вспомнились слова Таты, и сердце нехорошо сжалось. Не к месту, не ко времени такие размышления. А все же, глядя на чужое разрушенное счастье, Алина завидовала, а значит, не была счастлива сама. Такая простая мысль, но она выбила воздух из груди.       Алина посмотрела на сочувственно глядящего на нее графа. Что знал Киселев? О чем догадывался?       - Я в порядке, - ровным тоном произнесла Заклинательница. В конце концов, она не откровенничать сюда пришла. А уж Кирилл Киселев и вовсе не подходил на роль ее... подружки. Эта мысль заставила ухмыльнуться уголком губ. - Последний вопрос, граф, если позволите, - произнесла Старкова и, когда Киселев склонил голову в приглашающем к разговору жесте, спросила, - Дарклинг знал об отречении Николая? - Нет, - сразу и коротко ответил мужчина. И Алина ему поверила.       Девушка поднялась. Ей нужно было разыскать Женю и поговорить с ней об Ингрид. Ей нужно было рассказать Дарклингу о том, что узнала. Старкова не собиралась таиться или искать виновных в одиночку. Нет, она устала от тайн. И сама их создавать не будет!       - Спасибо, что уделили мне время, граф, - склонила голову в знак благодарности. - Вы всегда можете рассчитывать на меня, Алина, - серьезно произнес Киселев, глядя с теплотой, он обошел стол и легко поцеловал руку девушки, - всегда, - повторил твердо. ***       Расспросив графа о том, как ей найти Женю, Алина вышла из его кабинета в глубокой задумчивости. Вспоминала утренний разговор с Дарклингом.       Она подозревала Всеволода, Кирилла Киселева и фьерданцев. Если не Киселев, то кто? Царь? Почему-то Алина готова была обвинить скорее царя, чем северного соседа Равки. Казалось, что фьерданцы как раз готовы сойтись в честной битве, что и происходило время от времени на севере страны, где война то затихала, то разгоралась с новой силой. А вот обиженный царь мог начать уничтожать своих же. Впрочем, гриши, казалось, никогда своими не станут.       Алина шествовала по коридорам дворца, пару раз заплутала, слуги охотно подсказали девушке направление, то ли стараясь поскорее избавиться от ведьмы в стенах дворца, то ли действительно желая услужить. Старкова против воли анализировала каждый взгляд, слово, интонацию. Понимала, что как бы они ни старались, они могут стать силой, могут построить армию, могут сидеть в Совете и иметь доступ во дворец, но своими они стать не могут. Всегда будут отличаться. Раньше Алина мечтала о принятии, о том, что гриши станут жить в мире с отказниками, что перестанут быть объектом необоснованной ненависти. Теперь желала хотя бы равнодушия. Может, прав был Дарклинг, когда строго разграничивал гришей и отказников, высоко оценивая первых и не ставя ни во что вторых? Может, и Алине стоит научиться так же? Или она требует слишком многого за короткий срок?       Веками гришей преследовали, боялись и ненавидели. Так возможно ли чтобы меньше, чем за год настроения переменились? Как изменить то, что веками пестовалось и воспитывалось в обществе, корнями вросло в землю Равки? И если возможно переменить, то явно не так быстро. Что же, хотелось верить, что однажды Старкова увидит эти перемены. Если останется жива, конечно.       Ты отравлена и ты умираешь, Алина... Ты погибнешь и погубишь тех, кто будет рядом...       Алина вздрогнула, поймав свое отражение в большом зеркале в позолоченной раме, в которую были вставлены молочно-белые и солнечно-желтые опалы. Одна такая рама, - и гриши будут обеспечены на полгода вперед, минимум. Святые! Старкова рассмеялась тихо. О чем она только думает? Старые замашки не искоренить? Ограбление царского дворца! Это звучало дерзко!       Как наяву, повеяло запахом моря и свежей рыбы, потом моряков и грузчиков, солью, тиной, послышался шум прибоя и крики торговок. Порт Кеттердама был колоритным местом, куда ночами было лучше не забредать. Кто бы мог подумать, что стоя перед зеркалом во дворце царя Равки, Алина будет скучать по прежним временам, как оказалось, беззаботным.       Отражение было безжалостно: красивая, молодая девушка была бледна и грустна, темные круги под глазами свидетельствовали об усталости, губы горько кривились. А волосы... Ее волосы практически утратили свой каштановый оттенок, став белыми. Это произошло так быстро и практически незаметно, что теперь Алина смотрела на себя, как на незнакомку. Кем она стала за эти месяцы? Ей казалось, что потеряла саму себя. Проклятье! Как так вышло? И почему она пришла к этой мысли только сейчас? Или все же: почему пришла к этой мысли именно сейчас?       - Посмотрите-ка, - раздалось позади ленивое, - дикарка впервые увидела зеркало! Послышалось девичье хихиканье. И в отражении зеркала позади себя Алина увидела царевну Ульяну и ее фрейлин - пестрое сборище девушек в разноцветных платьях. - Здравствуйте, Ваше Высочество, - развернулась Алина и поклонилась. - Ах, это сама Заклинательница Солнца! - ядовито пропела Ульяна, - а мне показалось сначала, что какая-то старуха в невзрачных серых тряпках. Уж извините меня, - она помедлила и произнесла со всем возможным презрением, - госпожа Алина. Старкова пожала плечами. Вступать в перепалку с избалованной, злобной девчонкой ей не хотелось. Да и к тому же девчонка была царевной, об этом тоже не стоило забывать. - Лучше быть в невзрачных тряпках, чем без ума и такта, - послышалось позади ленное, а потом талию Алины обвила крепкая рука.       В нос ударил запах морозной рябины и горькой морской соли. И пока царевна и ее свита бледнели и багровели, отходя от неприкрытого оскорбления, Дарклинг поцеловал Старкову в висок и увлек прочь от Ульяны. Опешившая Алина покорно позволила увести себя.       И только когда они прошли несколько поворотов, произнесла тихо: - Спасибо, - выдохнула. - Ты можешь высказать ей все, что думаешь, - произнес Заклинатель Теней. - Она царевна, Дарклинг! - парировала Алина, - не могу. - Она никто, - процедил мужчина, - и не имеет никакой реальной власти, оттого и бесится, - они остановились, Александр развернул девушку к себе, заглянул в глаза, положив руки на плечи, - ты самая прекрасная на свете женщина, красивая и сильная, умная, смелая и бесконечно мною любимая! Не смей давать себя в обиду!       Старкова опешила. Глядела на мужчину, приоткрыв рот. Она не ждала таких признаний. Она не ждала вообще никаких признаний, тем более здесь. Святые! Этот внезапный порыв выбил воздух из груди. По щекам расползался румянец довольства. Ей никто и никогда не говорил таких слов. Хотелось Александра обнять, возможно, даже поцеловать, а еще лучше утащить отсюда подальше и любить. Долго.       Но пришлось ограничиться легким поцелуем в уголок губ и деловым вопросом: - Что ты тут делаешь? И почему один? - А ты? - приподнял бровь Александр, снова обнимая и увлекая по коридорам. - Я первая спросила! - возмутилась Алина. Дарклинг мягко рассмеялся, показывая, что этот аргумент не сработает, как бы возмущенно ни сопела девушка. - Ладно, - проворчала Заклинательница, в конце концов, она и так собиралась рассказать Александру о визите во дворец, - я разговаривала с Киселевым, - призналась, - ты знал, что Николай подписал отречение от престола? Дарклинг запнулся, остановился, как вкопанный, ошеломленно посмотрел на Алину. - Нет, - произнес медленно. - Вот так, - пожала плечами Старкова, - он и Зоя хотели уехать. Не нужна им была власть. Поразительно, что ты и граф грезите о ней, а Николай, который имел ее от рождения, добровольно отдал. Так что, графу не было нужды убивать царевича. - Вот как, - пробормотал Дарклинг, задумался о чем-то, потом тряхнул головой, словно отгонял от себя мрачные мысли, - ну, что же, я был у Жени. Она посоветовала фьерданскую служанку Николаю и Зое. Так что, - он улыбнулся хищно, - не хочешь ли наведаться в гости во фьерданский квартал? Алина посмотрела недоверчиво. - Это опасно, - протянула. - Сильнее нас с тобой нет никого, - парировал Дарклинг, - и доверять мы можем только друг другу. Старкова закусила губу, а потом улыбнулась, ощутив какое-то нездоровое возбуждение. Это было словно нарушение своих же собственных запретов, какое-то шальное приключение, на которое они не имели права. Они не должны были так поступать. - Мы привлечем внимание, если приведем с собой отряд гришей, - произнес Александр, продолжая уговаривать девушку. - Тогда и кафтаны придется снять, - отозвалась задумчиво Алина, - а это риск. - Думаю, что твоя реакция достаточно хороша, чтобы защитить нас в случае чего, - подмигнул Дарклинг.       И Алина поняла, что Заклинатель Теней тоже истосковался по активной деятельности, поэтому велев голосу разума заткнуться, Старкова энергично кивнула, давая согласие на эту авантюру. ***       - Я и не знала, что тут целый квартал, - Алина в темной юбке и светлой рубашке, в неприметной куртке, наброшенной на плечи, и старых разношенных башмаках чувствовала себя наконец-то собой. Ох, как же ей этого не хватало, когда каждое утро надевала кафтан с высоким, жестким воротничком и острой линией плеч! Ей не хватало свободы! - Постепенно редеет, - отозвался Дарклинг, он тоже оставил кафтан, заменив его старым камзолом, черным, конечно же, что вызвало насмешливое фырканье Алины, - они понимают, что им здесь не рады. А они сами не рады находиться в столице гришей. - Столице гришей, - пробормотала девушка, пробуя фразу на вкус. Вроде звучало здорово, а вроде создавало дополнительные проблемы. Они шли по кварталу, выстроенному по образу и подобию традиционных фьерданских деревень - дома с треугольной крышей и кирпично-красным фасадом глядели на мир окошками, выкрашенными белой краской. Здесь были узкие и чистые улочки, небольшие лавки и мастерские, откуда-то пахло жареным печеньем и корицей, а еще карамелизированным сахаром и черникой. У Алины забавно дернулся нос, что не укрылось от взгляда Дарклинга. - Черники много в этом году, - произнес задумчиво, - Багра умеет готовить черничный суп. В детстве я всегда выпрашивал его осенью. - Черничный суп? - удивилась Алина. - Да, - почти мечтательно произнес Дарклинг, по губам его скользнула улыбка, такая открытая и легкая, какой Алина и не видела никогда.       Она завороженно смотрела на мужчину рядом с собой, в который раз изумляясь этим неожиданным граням его характера. Они шли найти потенциальную преступницу, фьерданку, которая, вероятно, если и не убила сама Николая, то причастна к его смерти, а Заклинатель Теней говорит Алине о черничном супе! Словно маленькая передышка в эпицентре войны, которую они вели на поле боя и в мирной жизни.       Александр встрепенулся, словно очнулся от каких-то воспоминаний. - Так что в сладостях фьерданцы знают толк, как и в подлости, - закончил сухо. Старкова вздохнула, тоже сбрасывая наваждение. Не ко времени были такие мечтания.       Они прошли по маленьким улочкам, дома становились беднее, обстановка напряженнее. Двум прохожим, явно равкианцам, в хорошей одежде оборачивались вслед. Алина прижалась к Дарклингу ближе, готовая или защищать, или отражать удар.       Наконец, они подошли к одноэтажному, крошечному домику, фасад которого когда-то тоже был кирпично-красным, но краска выгорела, и теперь облупишиеся доски стали грязно-рыжими. Дарклинг громко постучал, в домике стояла тишина, Заклинатель снова забарабанил в дверь. Однако открылась дверь дома напротив, худая, сухая старуха уставилась на них подозрительно. - Хватит тарабанить! - рявкнула. - Мы ищем Ингрид, - не смутился Дарклинг. - Нет ее, - старуха оглядывала мужчину крайне нелюбезным взглядом, маленькие глазки под широкими бровями бегали, окидывая фигуру Заклинателя Теней. - А когда будет? - продолжал расспросы Дарклинг. - Никогда! - выплюнула соседка и уже собиралась закрыть дверь, попятилась, когда Александр сделал шаг к ней, теперь на лице ее застыло испуганное выражение. Она открыла рот, готовая, кажется, заорать на всю округу, когда в руках Алины блеснула монета. - Нам нужно передать Ингрид очень важное сообщение, - мягко произнесла девушка, отстраняя Александра, бросая в его сторону предупреждающий взгляд. - Так вы от этого, дружка ее, что ли? - монета проворно исчезла в складках старой юбки. - Он, к сожалению, сам не смог прийти, - улыбалась Алина, понятия не имела о чем речь, но решила подыграть. Старуха снова с опаской покосилась на Дарклинга, потом вновь посмотрела на Алину, задержалась взглядом на ее белых волосах, пожевала губы и выдала: - Тебе я верю, ты наша, хоть и акцент странный. Из восточных областей, поди, да? Старкова едва воздухом не поперхнулась, но машинально кивнула, и протянула женщине еще одну монету. Старуха тут же повеселела и бойко рассказала им, что Ингрид уже несколько дней не видно, что искал ее тут один высокий и пугающий - «как зыркнул на меня, так сердце у меня сразу и замерло!» - и что она ему не сказала, где девушка, больно дерзкий потому что. - Но тебе, дочка, я скажу. И она быстро объяснила, как им найти служанку. Алина горячо поблагодарила женщину и потянула Дарклинга прочь.       - Надеюсь, что там нас не ждет засада, - задумчиво произнес Александр, когда они отошли на порядочное расстояние от домика старухи. - За фьерданку меня еще не принимали, - пробормотала все еще ошеломленная Алина. - Не так и плохо, - покосился на нее Дарклинг и, снова притянув к себе, поцеловал, на этот раз в макушку, - а мне нравится, - прошептал, вероятно, имея в виду цвет ее волос. И Старкова невольно улыбнулась, чувствовала его искренность, верила ему в этот момент, и млела от такого внимания.       Они бодро шагали извилистыми улочками, наконец, спустились к реке, в лицо пахнуло сырой свежестью. А потом на дорожке, ведущей к дому, на который указала старуха, показалась смертельно перепуганная девчонка. Она неслась им навстречу, и Алина мгновенно вспомнила ее. Это была Ингрид. От кого убегала девочка? Вот она замерла и упала, как подкошенная. Алина и Дарклинг переглянулись и бросились к Ингрид. Старкова быстро нащупала пульс, Ингрид была жива.       На пороге домика показалась разгневанная Тамара, готовая нападать и расслабилась, увидев Алину. - Ты же доверила нам это дело! - попеняла сердцебитка, покосилась на Дарклинга, сухо кивнула ему, а потом разразилась руганью, - вы двое с ума сошли?! Показываться здесь, одним, без защиты! - снова зыркнула на Заклинателя Теней и припечатала, - Николай не хотел бы, чтобы ты погиб, хоть ты тот еще говнюк!       Дарклинг ошарашенно уставился на Тамару. С губ Алины сорвался смешок, который она безуспешно попыталась замаскировать под кашель, за что удостоилась возмущенного взгляда уже в свою сторону.       Подошедший Толя подхватил Ингрид на руки, и они поспешили в дом, пока их никто не заметил. Дом внутри оказался чистым, но каким-то безликим. Невольно Алина сравнивала его с домиком Зои и Николая, там было множество безделушек, отражавших характер владельцев, здесь не было ничего. И это наводило на размышления о том, что дом используется как временное убежище.       Пока Алина оглядывалась, девчонку усадили в кресло, и тени Дарклинга опутали Ингрид, подобно веревкам, не дав дернуться, когда повинуясь взмаху руки Толи, девушка проснулась. Она дернулась нелепо и всхлипнула, увидев четверых гришей. - Расскажешь, кто тебя нанял, и не пострадаешь, - произнес мирно Дарклинг. Ингрид побледнела еще сильнее и выпалила: - Госпожа Евгения Сафина. Бровь Заклинателя Теней дернулась. - Она рекомендовала тебя служанкой, но кто тебя нанял? - повторил свой вопрос Александр. От его ледяного спокойствия, казалось, вокруг стало холоднее, и Алина невольно поежилась. Дарклинг дернул рукой, и тени сжались сильнее, заставляя девушку задыхаться. - Кто тебя нанял? - снова спросил Заклинатель. Ингрид молчала, лишь бледнела все сильнее, да на лбу выступили капли пота. - Послушай, дорогуша, - вступила в разговор Тамара, - мы не садисты, нам не доставляет удовольствие мучить тебя, нам нужно лишь имя, - сердцебитка небрежно махнула рукой. Ингрид взвизгнула, словно от жгучей боли, уставилась в лицо Тамары с ужасом.Алина поежилась. Она слышала о том, что сердцебиты незаменимы при допросах, но даже думать не хотела, как все проходит. А теперь увидела сама. И приятно это не было. - Это лишь малая часть, - мирно произнесла сердцебитка, - не заставляй меня, я не люблю причинять боль. Но убитый тобою Николай был моим другом, и я жажду мщения, знаешь ли. - Я не убивала! - вскрикнула девушка, - не убивала! Не убивала! Я лишь подсыпала снотворное в вино и позвала стражу. И вас, - она посмотрела на Алину, - но я не убивала, - прошептала. - Кто убил? - жестко спросил Дарклинг. - Он привел человека, велел впустить его, - произнесла Ингрид. - Кто? - процедил Александр, взгляд его потемнел, тени шевелились на теле девушки, подобно змеям. Алине почудилось шипение. - Гриш, - произнесла Ингрид, - я не знаю имени, знаю только, что он работает на кого-то во дворце и что он, - она посмотрела на Тамару, - управляет сердцем, как ты.       Старкова похолодела. Вот и предатель. Но кто?       Сердцебит.       Прежде, чем она успела потребовать, чтобы девушка описала его, это сделал Дарклинг. И по мере того, как она говорила, Александр бледнел. А Старкова даже восхитилась выдержкой этого человека. Ни разу, ни словом, ни делом, ни взглядом, он не выдал себя. Хотя...       Алина посмотрела на Тамару и Толю, близнецы смотрели на нее в ответ. - Есть кое-что, - нехотя произес Толя, вновь усыпив Ингрид, - о чем мы не хотели говорить тебе, пока не убедимся. Заклинательница облизнула пересохшие губы. По телу пробежала дрожь. - Нас хотели убить, - сказала Тамара, переглянувшись с братом, - в ночь, когда погиб Николай. Но нас не так-то просто взять, - она криво ухмыльнулась. - Мы даже успели поболтать немного, - хмыкнул Толя, снова посмотрел на сестру, - эти ребята тоже говорили о сердцебите.       Старкова обессиленно опустилась на софу, которая стояла тут же.       Прижав пальцы сомкнутых ладоней ко рту, она посмотрела на Дарклинга и назвала имя: - Федор.